ей губы стекала тягучая слюна... Казалось, душа Потрясателя покинула тело. И это было именно так. Но вот она возвратилась. Сэндоу заморгал и отер рукавом влажный рот. Потом глубоко вздохнул и принялся произносить последние заклинания, призванные успокоить нервы. Странный напев, начавшись с высоких нот, постепенно звучал все ниже и глуше, и вот совсем стих... Когда последние звуки смолкли, главнокомандующий Рихтер подался к нему всем телом и взволнованно спросил: - Ну? Что вам удалось увидеть? - До города не больше мили, мы и впрямь совсем близко. Но это огромная черная крепость - со стенами высотою футов восемьдесят. Я нигде не увидел швов между кирпичами, похоже, стена, окружающая город, представляет собой монолит, что само по себе очень странно. На стенах выставлены дозорные в традиционной форме Орагонской империи, но вооружены они устройствами, которые, несомненно, позаимствовали из арсенала мертвого города. Я не вижу способа перебраться через эти стены - нас слишком мало, да и вооружены мы жалкими луками и стрелами... В довершение всего я обнаружил, что враг избрал куда более хитроумный способ с нами разделаться, нежели вульгарная погоня... - И что же это за способ? - спросил Рихтер. - Тростниковые заросли окружены кольцом людей. У каждого в руках - зажженный факел. Орагонцы уже запалили сухой тростник по всему периметру. Огонь устремился к нам со всех сторон, оставляя на своем пути лишь пепел и головешки. Вскоре мы почуем запах дыма, потом станет жарко, очень жарко... - Но ведь все мы сгорим заживо! - хрипло выдохнул Рихтер. - Когда огонь завершит свое дело, от нас останутся лишь обгоревшие косточки! - Подозреваю, большего им и не надо, - мрачно усмехнулся Потрясатель Сэндоу. Главнокомандующий Рихтер раскрыл было рот, но вдруг на лице его ярость и смятение сменились хитрой ухмылкой: - Как же! Сидели бы вы тут сложа ручки, ежели бы нам грозила неминуемая гибель! А ну-ка выкладывайте все начистоту, дружище! Что еще вам удалось обнаружить? - Путь к спасению, - ответил Сэндоу. - И, возможно, способ проникнуть в город. Недалеко отсюда, всего футах в двадцати впереди нас, высятся руины древнего строения, полузасыпанные песком и сором. Но в одном месте земля осела, обнажив нечто напоминающее тоннель. Тоннель этот не один, их несколько, и все они, словно длинные темные пальцы, тянутся под землей к городским стенам. Если будет на то воля бессмертных богов, мы сможем пройти под землей и выйти с той стороны черных стен, миновав кордоны орагонцев! Рихтер блаженно ухмылялся: - Я надеялся, что нас ждет удача, друг мой! И оказался прав! - Не исключено, но прошу вас, сдержите эмоции! Удача - барышня жестокая, и ей всего милее глядеть, как человек, влекомый призрачной надеждой, преодолев все препоны, оказывается в западне... Людей быстро подняли на ноги и вкратце обрисовали им ситуацию. И они, не думая уже о том, сколько тысяч миль преодолели благополучно, устремились вперед в поисках развалин древнего здания, подвалы которого сулили надежду на спасение. Лицо Барристера заметно посинело, когда же двое солдат вскинули на плечи его носилки, оно потемнело еще сильнее, а на лбу раненого угрожающе вздулись жилы, грозя вот-вот лопнуть. Мэйс легко перекинул Грегора через плечо и двинулся вперед с присущей ему звериной грацией и легкостью. Раненая нога юноши, видимо, болела все сильней: Грегор то и дело глухо постанывал, не приходя в сознание. "Не дай ему умереть, - твердил про себя Сэндоу. - Делай что хочешь, Мэйс, только не дай ему умереть!" Он и сам не понимал, почему всецело возлагает на Мэйса ответственность за жизнь и здоровье Грегора. Возможно, долгое время любуясь этим всемогущим великаном, Сэндоу воспринимал его уже не просто как человека, а как некоего мистического полубога... Между тем сквозь заросли уже пробивались первые струйки дыма, хотя жар еще не чувствовался, но это было делом нескольких минут. - Вот оно! - закричал идущий впереди огненноволосый Тук, указывая вперед своим изогнутым мачете. Развалины тоже поросли тростником, однако заросли тут были не такими густыми, как вокруг. Вдоль северной стены строения земля местами обвалилась, обнажив зияющую пустоту. - Туда! - коротко приказал Потрясатель Сэндоу. Рихтер повел отряд вниз, к изъеденным временем каменным ступеням. Люди спустились по винтовой лестнице и вскоре оказались в помещении, где воздух был чист и свеж. Ветерок тотчас растрепал волосы. В свете факелов серые каменные стены казались мрачными, местами на них сохранились странные панели, из материала, с виду напоминавшего дерево, хотя при ближайшем рассмотрении стало ясно, что это вовсе не дерево, а некий неведомый материал. Тут не было ни мебели, ни украшений. Впрочем, никого особенно не огорчал аскетический вид этого странного прибежища. К тому времени, когда последний солдат спустился под землю, жар снаружи сделался невыносимым и, как ни тянул жадные свои пальцы следом за ускользнувшими жертвами, не в силах был проникнуть под толщу земли и камней в мрачные подземелья. Снаружи отчетливо слышался рев пламени. Яростный пожар в бессильной злобе неумолимо пожирал все на своем пути, а беглецы обнаружили, наконец, вход в тоннель, ведущий к городу. - Построиться голова в голову! - приказал Рихтер. - Два факела впереди, два сзади, еще один - посередине! Идти тихо - нас могут поджидать орагонцы. Как только забрезжит свет, Тук, гаси факел и осторожно двигайся вперед, - остальные пойдут за тобою, след в след... Сжимая в здоровой руке кинжал, приземистый сержант Кроулер облизнул потрескавшиеся губы. - Город будет наш, а домой мы полетим по воздуху! Печенками чую! - решительно заявил он. - Печенки твои - никуда не годный оракул! - охладил его пыл Рихтер. Они вновь отменно сыграли в паре: один - роль безудержного оптимиста, другой - осмотрительного пессимиста. И эффект этот мини-спектакль произвел ошеломляющий: люди заметно повеселели, но не утратили бдительности, чего и требовалось офицерам. "Может быть, все и не так уж безнадежно, - подумал Сэндоу. - Возможно, госпожа Удача решила повернуться к нам лицом, а задницей к тем, кто поджидает нас наверху? Может, это их она обведет вокруг пальца? Боги справедливы, они не допустят, чтобы эти мерзавцы одержали верх!" Сейчас он ощущал жгучее желание как можно скорее оказаться в городе, поскорее увидеть древние книги и механизмы. Наверняка найдутся там вещи куда более интересные, нежели орудия убийства! Подумал он и о том, сколько диковин, от которых у него захватит дух, орагонцы отбросили за ненадобностью - наверняка от них у него захватит дух! Он позволил себе помечтать и о том, что, возможно, отыщет в городе объяснение причин смерти своей матери. Ведь даже Грегор, которому мать оставила свой дневник, наверняка все еще чувствует себя виновным в том, что из-за него она лишилась жизни. Наверняка мальчик и сам жаждет отыскать ответ на мучающий его вопрос... К тому же, возможно, в городе есть средство, способное спасти жизнь юноше. Но.., возможно, и нет. А они все шли и шли по темному тоннелю... КНИГА ТРЕТЬЯ ГОРОД И ДРАКОН... Глава 21 В самой середине тоннеля обнаружились рельсы, также несущие на себе печать неумолимого времени, - они тянулись вперед по заросшему мхом камню. Похоже было, что некогда, много веков тому назад, тут ездил поезд, хотя предположить, для чего понадобилось упрятывать его под землю, не мог никто из путешественников. Дважды им попадались ступени, ведущие вверх, на платформу, но обе платформы оказались завалены булыжниками. Впрочем, поскольку отряд не преодолел еще и мили, не было времени останавливаться и обследовать эти завалы. Чуть погодя обнаружился и поезд. Он лежал на боку, упираясь колесами в левую стену тоннеля. Кабина машиниста расплющилась о противоположную стену, стекла были выбиты, а внутри виднелся белый скелет. Пустые глазницы, казалось, уставились на людей заинтересованно и пристально. Процессия подошла к голове поезда, там солдаты бережно опустили на землю носилки, на которых лежал Барристер. Мэйс осторожно усадил на землю Грегора, привалив юношу спиной к стене, и принялся разминать затекшие мускулы, словно собрался в одиночку приподнять эту махину и поставить ее на колеса. - Нам идти еще около полумили, - тихо заметил Рихтер, поворачиваясь к Сэндоу. - Возможно, удастся пройти по стенке состава, - сказал Потрясатель. - Между ней и потолком тоннеля около четырех-пяти футов... Рихтер тотчас приказал Туку разведать обстановку, чтобы решить, стоит или нет загонять людей на опрокинутый поезд. Тук, сжимая в руках палку, конец которой был обмотан просмоленной веревкой, - это сооружение служило факелом, - легко вскочил на огромное колесо, белкой перепрыгнул на другое и двинулся в путь. Тук не испытывал особых неудобств, лишь слегка сгибался, дабы не стукнуться макушкой об потолок тоннеля, и вскоре скрылся из глаз. Даже свет его факела, превратившись в мерцающую точку, погас... - Как Грегор? - спросил Рихтер. - Все еще без чувств, а чернота поднялась уже выше лодыжки. Дело худо... - А Мэйс? Все мы давным-давно были бы мертвы, если бы этого малыша с нами не было... - Думаю, он продержится, - сказал Потрясатель и посмотрел на молодого гиганта, который сидел подле Грегора и нежно баюкал брата, хотя ничем не мог помочь. - Хотя.., не знаю, - задумчиво проговорил Сэндоу. - Физически он способен выдержать невероятные нагрузки. Все это ровным счетом ничего для него не значит - он силен как бык. Но никогда еще я не видел его таким эмоционально вымотанным... Честно говоря, я прежде и не подозревал, что он способен на столь глубокие чувства... - Мы узнали друг о друге много нового за время странствия, - заметил Рихтер. - К примеру, я понял, что ваша сила духа огромна, заподозрить такую, глядя на довольно хрупкое ваше тело, просто невозможно при первом знакомстве. Потрясатель помолчал, размышляя о только что услышанном. Прежде ему в голову не приходило, сколь измученным он выглядит на самом деле. Потом кивнул: - Ну, а я обнаружил, что вы - нечто большее, нежели просто безупречный служака и мудрый человек. Все мы совершаем в жизни промахи, порукой тому история с возлюбленной генерала. Поверьте, Солвон, - Потрясатель впервые назвал главнокомандующего по имени, - я стал спать гораздо спокойнее с тех самых пор, как узнал тогда ночью, в горах, что у вас есть незаконнорожденный сын. До той поры вы казались мне.., чересчур совершенным, что ли, чересчур холодным, каким-то идеальным и оттого страдающим самомнением. Я даже полагал, что вы один из убийц, а если нет, то отъявленный солдафон, и, когда мы достигнем города, станете совершенно бесполезным... - С чего это вдруг отъявленный солдафон будет бесполезен в городе? - искренне изумился офицер. Он, как ни силился, не мог понять всего, что наговорил ему старый маг. - Ведь нам предстоит встретиться лицом к лицу с вещами, которые прежде и во сне не снились - нас ждет череда чудес, одно из которых затмит другое. Если бы у вас не было слабостей, присущих простому смертному, ваш разум просто спасовал бы перед всем этим. Вы не сумели бы понять и принять чуждое и неведомое, и все закончилось бы трагедией. Но под этой непроницаемой оболочкой, как оказалось, бьется сердце сродни моему. Это так, старик! - Эй, вы, там! Сверху свесилась рыжая башка Тука. Рихтер затряс головой, словно желая освободиться от чувств, нахлынувших на него после разговора с Потрясателем. - Что там, парень? - Впереди завал. Два вагона разбиты в лепешку, огромные стальные листы развернулись во все стороны, словно лепестки, и уперлись в пол, потолок и стены. Я кое-как прополз в щелочку и обнаружил еще один вагон. Тот заткнул тоннель плотно, словно пробка горлышко винной бутылки. - Стало быть, возвращаемся? - Нельзя нам возвращаться, - сказал Потрясатель Сэндоу. - Когда выгорит весь тростник, а зола остынет, орагонцы отправятся на поиски наших обгорелых костей. Не найдя их, они вскоре обнаружат старинный фундамент, подземный ход, и устремятся за нами в погоню. - Вовсе и не надо возвращаться, - прервал его Тук. - Если сможем поднять людей, то легко войдем в поезд через кабину машиниста - боковая дверца почти сложилась пополам от удара, ее легко открыть. Ну, а потом мы без труда доберемся до конца состава, переходя из вагона в вагон. - Хорошо сработано, Тук, рыжий ты дьявол! У тебя гораздо лучше варит голова, если поблизости нет розовощеких девах! Тук хихикнул, заливаясь краской, а солдаты, сидящие на полу тоннеля, оглушительно захохотали. Несомненно, этот рыжик прослыл прожженным сердцеедом, заключил Потрясатель Сэндоу. И внезапно ощутил горчайшее раскаяние, ведь ему так и не удалось узнать всех этих парней поближе. А между тем каждый из них - личность. Да, все эти люди не просто банибальские горцы, что на службе у генерала Дарка, а личности, причем не менее занятные, чем Мэйс или даже Грегор. Зайти с ними бок о бок так далеко и узнать столь позорно мало - самое настоящее преступление. Но позднее, когда они вступят в город, если, разумеется, это им удастся, он, возможно, сумеет восполнить этот пробел и узнает, наконец, рядом с кем прошел через весь этот ад... Через четверть часа все благополучно забрались внутрь состава. Впереди идущему приходилось разбрасывать побелевшие от времени кости. Состав был битком набит пассажирами, которые во время катастрофы, естественно, погибли да так и остались похороненными в вагонах. Идти было не так-то просто, ведь солдатам приходилось ступать не по полу вагона, а по его стенке, причем именно по той, которая более всего пострадала при ударе. Дойдя до конца вагона, они проползали по наружной его стене через выбитые окна, ибо лишь таким образом можно было проникнуть в следующий вагон. Но все же менее чем через час они достигли хвостового вагона, а затем вновь ступили на осклизлые камни - в тоннеле было довольно-таки сыро. И замерли, озаряемые зловещим синеватым светом. Он лился из какой-то трубки, кольцом окаймлявшей вход в странное помещение длиной около двухсот футов. Носилки с раненым опустили на землю. Никто не знал, что ждет их впереди, однако то, что им открылось, более всего походило на святилище неведомых здешних богов, которым принесены были в жертву многие их товарищи... - Командир! - раздался вдруг отчаянный вопль Тука. - Глядите - там, у стены! Неведомо откуда явилось вдруг по меньшей мере шесть гориллоподобных существ. Росту в них было не менее семи футов, тела покрывал жесткий мех, в этом странном свете казавшийся совершенно голубым. Глаза, зеленые, словно молодая листва, мерцали в полумраке, будто внутри черепов у этих чудовищ теплились свечи-... Люди схватились за ножи, а лучники вскинули свое оружие, торопливо извлекая из колчанов стрелы. Тук издал какой-то странный звук и упал. Он лежал молча и не шевелясь. Повисла мертвая тишина. Только теперь Потрясатель увидел, что пол усеян телами поверженных солдат. В руках странных существ Сэндоу заметил длинные, зловещего вида ружья, дула их направлены были прямо на людей. Рихтер осел на пол, застонал, потом глубоко вздохнул - и стих. - Учитель! Скорее! - Мэйс одной рукой сграбастал Потрясателя, другой он прижимал к себе Грегора, явно намереваясь затащить обоих назад, в вагон. - Скорее в поезд - там они... Тут на лице великана появилось странное выражение. Юноша схватился за грудь и нащупал нечто, более всего напоминающее длинную иглу. Она вонзилась в тело не более чем на полдюйма. Он выдернул ее, поднес к свету - острие ярко сверкнуло. Мгновение Мэйс смотрел на иглу, потом моргнул раз, другой и потерял сознание. Могучее тело его мешком осело на пол, увлекая за собой Потрясателя и Грегора. Сэндоу чудом удалось высвободиться из-под обмякшего тела ученика. Он силился подняться. Вокруг него лежали безжизненные тела банибальцев. Они мертвы? Да, мертвы. В этом не было сомнений. Вот уж не предполагал он, что какие-то обезьяны сыграют с ними столь злую шутку... Кто-то грозно заворчал совсем рядом. Потрясатель повернул голову и увидел зловещую мохнатую фигуру всего футах в десяти от себя. Раз они перестреляли всех, то чем он лучше? А существо медленно поднимало оружие, мохнатый палец уже лежал на курке... Потрясатель стоял очень близко, потому и услышал звук выстрела. Странный это был звук - так человек в ярости шипит сквозь стиснутые зубы... И ничего более. В тело Сэндоу вонзилось сразу несколько тончайших игл, он упал на пол, распростершись подле товарищей. Тьма распахнула ему свои объятия... Глава 22 Старшее из диковинных существ, белых и мохнатых, носило не менее диковинное имя Берларак. Этот самый Берларак сидел теперь в кресле, которое явно не подходило ему по размерам, сжимая в мохнатых лапах стакан, слишком уж тонкий и явно не предназначенный для таких ручищ. Он всячески пытался расшевелить Сэндоу и главнокомандующего Рихтера, заставить их расслабиться. Голос его был гулок и громоподобен, - трудненько же расслабиться под такой аккомпанемент! Да и вид этого странного вытянутого лица - или, если угодно, морды, окаймленной густыми зарослями белоснежного меха, - был откровенно зловещ. Опасным же люди считают все неведомое, и даже Потрясатель Сэндоу, более других готовый к встрече с неизведанным, чувствовал себя в обществе огромного обезьяноподобного существа немного не в своей тарелке. - Увы, необходимо было сперва усыпить вас, а уж потом расспрашивать, - сказало существо. - Мы ведь не знали наверняка, друзья вы или недруги тем, кто господствует на верхних уровнях... - Могу заверить вас, что мы им вовсе не друзья... - начал Рихтер. Но Берларак поднял огромную лапищу, призывая главнокомандующего к молчанию. - Как я уже говорил, нам прекрасно известно, в чем состоят ваши намерения. Мы знаем каждого из вас, знаем обо всем, что случилось с вами по пути сюда... - Стало быть, этот.., сканнер, про который вы говорили, помог вам все это разузнать? - спросил Потрясатель. Лишь сейчас он начал понемногу осмысливать то немногое, что после его пробуждения успели сообщить ему обезьяноподобные существа. - Да, - кивнул Берларак. - Этот прибор поведал нам все, что мы пожелали узнать о вас и ваших людях. Он немного сродни вашей силе, добрый Потрясатель. Разница лишь в том, что прибор этот надобно надеть на голову, чтобы он начал функционировать, а ваша сила действует на расстоянии. - Значит, при помощи этих сканнеров вы выучились нашему языку? - спросил Потрясатель Сэндоу. - Мы обучились ему много раньше, - ответил Берларак, нахмурившись. Лицо его теперь сделалось по-настоящему страшным. - Нам помог в этом один из орагонцев, которого мы захватили в плен несколько недель тому назад. Да мы и сами общаемся между собой на том же языке, правда, грамматика у нас несколько отличается от вашей, есть также множество слов, которые неизвестны вам, да и в вашем наречии мы обнаружили слова, до недавних пор нам неведомые. Но в общих чертах язык у нас с вами тот же самый. При помощи пленного орагонца мы записали пленку для обучения языку во сне и легко постигли вашу заковыристую грамматику. Они сидели в небольшой отделанной деревом комнате. На полках вдоль стен стояло нечто вроде книг, завернутых в мягкий пластик. Впрочем, Потрясатель не вполне уверен был в том, что это книги... В дальнем правом углу комнаты высилось какое-то необыкновенное кресло, с укрепленным прямо над ним странным колпаком, о назначении которого невозможно было догадаться. На столе, за которым восседал внушительный Берларак, виднелись какие-то кнопки и пуговки. Когда Берларак нажал на несколько кнопочек, неведомо откуда послышались голоса его собратьев, расположившихся в других помещениях нижнего уровня. Он спокойно поговорил с ними и отключил устройство. Да, прав оказался Потрясатель: чудо на чуде и чудом погоняет... - Ну что же, намерения наши вам известны, - сказал Сэндоу. - И в этом состоит ваше несомненное преимущество перед нами. Он отхлебнул приятного на вкус темно-пурпурного напитка, пристально глядя на странное лицо в обрамлении белой шерсти, еще не вполне уверенный в том, что каждому слову этого диковинного Берларака можно верить. Гориллоподобное существо определенно не видело никакой разницы между обитателями земель, лежащих за Заоблачным хребтом, - дарклендцы ли, орагонцы ли, для него все едино. Впрочем, не исключено, что Берларак считал всех их до ужаса примитивными, испытывая к ним скорее снисходительное презрение, нежели ненависть. Как бы то ни было, первое дело сейчас - осторожность... Берларак некоторое время поразмышлял, прежде чем заговорить: - Я прекрасно понимаю, что лучший способ нажить себе в вашем лице врага - это и далее держать вас в неведении. А поскольку нам нужна ваша помощь в деле, суть которого я изложу позднее, лучше сразу выложить вам все начистоту. Впрочем, местами в моем повествовании будут пробелы, поскольку мы, подобно вам, многого не знаем о происходившем в эпоху Великого Небытия. - Несомненно, - заговорил Рихтер, - вы все же знаете об этой эпохе куда больше нашего. В ваших землях доселе сохранились диковины тех времен и даже целые города. - Порой обретение непонятного предмета лишь сбивает археолога с пути, - сказал Берларак, затем вновь наполнил стаканы гостей, налил и себе загадочного пурпурного напитка и продолжил: - Более восьми тысяч лет тому назад человечество совершало путешествия в космос. Человек достиг тысяч звездных систем и основал свои колонии во множестве иных миров. Он перемещался в пространстве быстрее света, поэтому долетал до самой дальней звезды всего за несколько часов. Главнокомандующий Рихтер всем видом своим изобразил недоверие и покосился на Потрясателя, гадая, поверил ли тот этим россказням или же понимает, что над ним насмехаются. Но Сэндоу, похоже, безоговорочно верил каждому слову Берларака. - Помните, - сказал он Рихтеру, - наша единственная надежда на победу - это наш разум, который должен быть настежь распахнут для всего нового. В вас пробудился замшелый ретроград - помните, я вас об этом предупреждал заранее? - и он отказывается принимать на веру то, что вы слышите, хотя, уверен, умом вы прекрасно сознаете, что это вполне может быть правдой. - А я вовсе и не просил давать мне оценку как личности. - В голосе Рихтера сквозило легкое Раздражение. Он повернулся к Берлараку и заявил: - Продолжайте. Расскажите все, что можете. Старый офицер явно хотел узнать все, что могло сообщить им необыкновенное мохнатое существо, однако все еще не мог смириться с мыслью, что некогда люди перепархивали от солнца к солнцу в мгновение ока. Рассказ Берларака сначала казался сущим вымыслом, в котором таилось зерно истины, но вскоре оба слушателя совершенно уверились в правдивости рассказчика, преодолев первоначальное недоверие и скептицизм. А Берларак говорил об экспериментах по преодолению земного притяжения, которые стали приносить плоды как раз перед самым падением цивилизации. Он рассказывал об удивительных хирургических операциях по пересадке человеку искусственного сердца взамен живого, отслужившего свой срок, или искусственной пластиковой печени... Утверждал, будто в течение нескольких недель человеку с ампутированной конечностью удавалось отрастить новую посредством стимулирования механизма регенерации... Стаканы наполнялись вновь и вновь. И вновь и вновь осушались. А Берларак не умолкал. В мире, существовавшем до эпохи Великого Небытия, как удалось обнаружить Берлараку и его сородичам, возможно, было практически все. Если женщина почему-либо не могла вынести тягот беременности или не желала давать себе труда произвести на свет младенца, к ее услугам всегда была суррогатная матка, где мог вызреть желанный плод. Те же, кого заворожила красота обитателей иных миров, обнаруженных человечеством в бескрайних просторах Вселенной, могли прибегнуть к уникальным хирургическим операциям и всяческим ухищрениям генной инженерии, при помощи которых они изменялись до неузнаваемости, становясь внешне похожими на полюбившихся инопланетян. Существовал способ воздействовать на генные структуры и таким образом, чтобы потомки их совершенно не походили на людей, сохранив лишь разум землян. Сородичи Берларака пришли к выводу, что, скорее всего, их предки и были подобными энтузиастами, они чудом пережили катастрофу и произвели на свет потомство, которое и заселило брошенный город. - Однако почему же человечеству, обладавшему столь невероятной мощью, способностью творить истинные чудеса, не удалось предотвратить гибель цивилизации? - спросил Потрясатель Сэндоу. - Что именно произошло? И почему небожители и небожительницы, населявшие некогда этот мир, не сумели обратить великие достижения на службу себе и своему благосостоянию? Он безоговорочно поверил во все, о чем только что рассказал Берларак, в душе его не было и тени скептицизма, а в голосе явственно слышалась боль - боль за великую цивилизацию, которая, достигнув поистине заоблачных высот, сгинула без следа. Тогда Берларак поведал им о войне, разгоревшейся между человечеством и инопланетной расой, именуемой скопта-мима, из звездной системы под названием "Лагерь Крамера", которая на языке скопта-мимов именовалась совершенно неудобопроизносимо. Война распространялась постепенно, захватывая одну планету за другой, пока наконец не достигла Земли. Скопта-мимы обладали неким мощнейшим энергетическим оружием, принцип работы которого был землянам совершенно непонятен, и инопланетянам в конце концов удалось сдвинуть Землю с ее орбиты. Земная кора местами вспучилась, а местами в ней появились глубочайшие впадины. Моря возникли там, где их никогда прежде не было, на равнинах воздвиглись высочайшие горы. В этой катастрофе пострадала не только земная твердь, - цивилизация тоже рассыпалась, в прах, подобно хрустальной вазе, со всей силы брошенной о каменный пол. После этого скопта-мимы удалились с сознанием исполненного долга, предоставив человечеству право восстать из пепла. В тех очень немногих городах, которым удалось уцелеть во время светопреставления, даже слова "пришелец" и "чужой", как и все, хотя бы отдаленно с ними связанное, вызывали бурю негодования и взрывы праведного гнева. Все те, кто подвергся хирургическим операциям и генетическим манипуляциям с целью изменения внешности, превратились в настоящих козлов отпущения для "нормальных" землян. Этих "нормальных" совершенно не волновало то обстоятельство, что с землянами враждовала лишь одна-единственная инопланетная раса. Любое существо, внешне отличное от человека, они готовы были растерзать заживо. Отщепенцев убивали прямо в постелях, публично вешали, десятками тысяч сбрасывали в бездонные шахты и сжигали на глазах ревущих толп "нормальных" землян. Но в этом городе оказалось очень много "отщепенцев" - белых, мохнатых, огромных и наделенных необыкновенной физической силой. Большинство из них были прямыми потомками тех, кто подверг себя сложнейшим генетическим манипуляциям, и поскольку уже родились мутантами, то значительно превосходили родителей в силе, в уверенности в себе и лучше могли распорядиться силой, таящейся в их чудовищных мускулах. Сбылось все, что когда-то обещали их родителям специалисты-генетики - они стали в своем роде совершенством. И они отчаянно боролись. Более нежные образчики "отщепенцев", с виду напоминавшие эфемерных фей и эльфов, первыми пали жертвой ярости "нормальных" и сгинули в одночасье, а тех немногих, кому чудом удалось ускользнуть, с наслаждением отыскивали и умерщвляли с особой жестокостью. Но белые гиганты сопротивлялись поистине как звери - отчаянно и яростно. Вскоре они отвоевали себе полуразрушенный город. Им удалось в конце концов выдворить вон так называемых "нормальных", их прогнали в бесплодные пустоши, где земная твердь все еще сотрясалась, и можно было прожить лишь недолго... Даже вполне полагаясь на то, что сама Земля расправится с обидчиками, белые гиганты обнесли город стеной из непроницаемо-черного оникса, чтобы никто ни силой, ни хитростью не мог в него проникнуть. Но вот минули долгие века. Желтое небо, ставшее таким из-за бесчисленных мельчайших частичек пыли, постепенно делалось зеленым, затем засияло прежней голубизной. Вновь появились на Земле звери и птицы, правда, немного отличные от тех, которые прежде ее населяли. Белым мохнатым мутантам было отпущено примерно по полтораста лет жизни, но и они постепенно стали забывать все то, чего достигла земная цивилизация в области науки. Система жизнеобеспечения города, расположенная глубоко под землей, не нуждающаяся в заботе и обслуживании, стала постепенно объектом всевозможных суеверий, о ней принялись слагать легенды. Знание умирало, пока от него не остались лишь смутные воспоминания. Только в последнее десятилетие мутанты стали предпринимать серьезные попытки вновь обрести утраченную мудрость. Мутанты редко производили на свет потомство, да и то, что появлялось, зачастую было нежизнеспособным, видно, в генетическом механизме что-то разладилось. Численность их колебалась в пределах тридцати особей плюс минус пять, - десятилетие на десятилетие не приходилось. Этого явно недоставало для решения поставленной задачи, но мутанты оставались непоколебимы в своем стремлении вновь овладеть утерянными знаниями и пусть медленно, но делали успехи. Но вот явились орагонцы. Местные жители приняли гостей с распростертыми объятиями - в этом и состояла их фатальная ошибка. Их безжалостно перебили меткие орагонские лучники, а тех восьмерых мутантов, кому посчастливилось уцелеть, оттеснили на самый нижний уровень города, куда им удалось ускользнуть от преследователей по запутанному лабиринту подземных коммуникаций. Этот уровень был совершенно отрезан от внешнего мира каменными завалами, даже шахты лифтов не функционировали, и мутанты могли не опасаться, что орагонцы потревожат их здесь, если чудом не обнаружат тайных ходов. Они жили тут вот уже несколько месяцев, лелея планы мести, невзирая на то, что орагонцы увеличили свой гарнизон в городе до четырехсот человек. - Четыреста человек! - ахнул Рихтер. - Вот почему нам необходима ваша помощь, - сказал Берларак. - Вы, верно, что-то напутали, - сказал Рихтер. - Видите ли, нас всего-то двадцать один человек, причем пятеро серьезно ранены и будут бесполезны в бою! - Как я уже говорил, - продолжал невозмутимый Берларак, - ваших раненых излечат автоматические доктора. Мы уже перенесли пациентов в специальные палаты. - Даже если и так, - не сдавался Рихтер, - нас вместе с вами будет всего сорок человек, то есть в десять раз меньше, чем орагонцев. А чертовы орагонцы многое уже успели узнать о городе и хранящемся тут всевозможном смертоносном оружии... - Но этого все же недостаточно, - улыбнулся Берларак. Улыбка его поистине внушала ужас, походя на злобный оскал. - Им удалось завладеть лишь тем, что валялось буквально под ногами: летательными аппаратами, ружьями, - продолжал мутант. - Но в этом городе таятся куда более мощные виды вооружения, и об их существовании орагонцы даже не подозревают. Не забывайте: моим собратьям пришлось десять лет поневоле бродить по этим коридорам, и мы обошли все уровни города. Верхние этажи куда просторнее, чем этот. Там находится оружие стократ более мощное, чем даже то, которым тут располагаем мы. - Н-ну.., не знаю, - нерешительно промямлил Рихтер. - Полагаю, разумно будет принять это предложение, - сказал Потрясатель Сэндоу. - Это мудро, - кивнул Берларак. - Послушайте, что я предлагаю, - сказал Рихтер, подаваясь вперед. - Несколько моих солдат возвращаются в Даркленд и докладывают генералу Дарку о нашей находке. Сюда немедленно отправляется войско численностью в пару тысяч человек - и мы без труда освобождаем город. - Но в таком случае ваше войско перебьют по пути, - спокойно возразил Берларак. - Среди солдат будет множество хитроумных шпионов, впрочем, вы уже на собственной шкуре испытали, что это такое. Ну а летательные аппараты расправятся с уцелевшими, прежде чем те достигнут городских стен, кстати, неприступных. А орагонцы тем временем как следует освоятся в городе, и, возможно, к тому времени они даже обнаружат то самое оружие, про которое я только что говорил... Рихтер сплел тонкие пальцы и покачал головой: - Да, дурной смертью погибли многие мои солдаты... Еще не так давно из столицы Даркленда выступил отряд численностью сто два человека. А теперь нас всего двадцать восемь... Мы потеряли почти три четверти отряда... - Я прекрасно понимаю вас, - сказал Берларак, - и избавлю от необходимости принимать решение, сообщив вам одно известие, о котором до сих пор умалчивал, приберегая напоследок в качестве сильнодействующего средства. После этого вы тотчас примкнете к моим собратьям и осуществите мой план захвата верхних уровней. - Он переводил взгляд с одного дарклендца на другого, словно прикидывая, готовы ли они услышать то, что ему предстояло им сообщить. - Выбора у вас нет: вам надо захватить город быстро, всего за день. Нам стало известно, что орагонцы объявили войну вашей родной стране и в течение четырех дней заняли половину территории Даркленда. Глава 23 - Вы лжете! - выкрикнул главнокомандующий Рихтер, вскакивая на ноги. Лицо его угрожающе побагровело, а кулаки яростно сжались. Потрясатель Сэндоу лишь чуть подался вперед и крепче стиснул в руке стакан. За долгие годы занятий своим ремеслом на службе у властей предержащих и состоятельных людей он привык воспринимать любого рода новости с ледяным спокойствием, которым одни искренне восхищались, а другие считали признаком флегматичности. Сэндоу уже давно уяснил для себя: как для тела, так и для души много благотворнее воспринимать новости как некую абстракцию. К примеру, если узнаешь, что какой-то злодей ныне торжествует, назавтра следует ожидать новостей о триумфальной победе неких героев, пусть даже совершенно в другом месте... Этот мир много благосклоннее к тому, кто отказывается видеть в нем лишь источник бедствий и зла. - С какой стати мне лгать? - спокойно спросил Берларак. - Да откуда вам известно, что творится в сотнях миль отсюда, позади Заоблачного хребта и Банибальских гор? Наблюдательный Потрясатель видел, что Рихтер поверил мутанту, хотя все в нем бунтовало. Старый офицер напряженно ожидал ответа мохнатого существа. - Вы уже видели мой радиопередатчик. Диапазон его действия невелик - прибор действует лишь в черте города. Есть, однако, и другие, куда более мощные, они принимают сигналы от спутников, находящихся на земной орбите. Летательные аппараты, которые орагонцы используют в войне против Даркленда, периодически передают последние новости с поля боя, а враги, засевшие в нашем городе, принимают эти сообщения. Мы же их просто перехватили. - Тогда у нас и вправду нет выбора... - упавшим голосом произнес Рихтер. - И у вас нет надобности принимать ответственное решение, - докончил за него Берларак. - Ну, а теперь дело за малым - вашим людям, группами по четыре человека, надо пройти курс на гипнообучающих устройствах. Там они получат необходимые инструкции по пользованию новым для них оружием, которое понадобится им на верхних уровнях. Я приготовил также пленку с детальной записью моего плана захвата города. - Значит, вскоре мы многих недосчитаемся... Плечи Рихтера поникли, лицо тотчас утратило всякое выражение. Он казался мертвым. - Некоторых, - поправил его Берларак. - Но потери окажутся невелики, ибо на нашей стороне преимущество внезапности. К тому же у нас будет оружие, назначения которого орагонцы пока не понимают. - Насчет преимущества внезапности у меня есть серьезные сомнения, - сказал Потрясатель Сэндоу. Тростниковое поле, должно быть, уже давно выгорело дотла, и орагонцы наверняка обнаружили, что мы выбрались невредимыми из пекла... Берларак ухмыльнулся: - Мы предусмотрительно разложили там кости, взятые из подземного поезда, причем успели закончить дело еще до того, как рассеялся дым. Никто нас не заметил. Потом раскидали кое-что из ваших вещей, подпалили, затушили, а после присыпали все пеплом. Выглядит очень естественно. Орагонцы останутся довольны. Эта блестящая военная хитрость несколько воодушевила павшего духом Рихтера: - Похоже, добрый Потрясатель, мы принимаем сторону будущего победителя" но поначалу я, признаться, так не думал... - Всех вас тоже ждет победа, - сказал Берларак. - Вскоре все мы разбогатеем, причем не только в прямом смысле. - А после.., ну, когда все закончится, вы позволите дарклендцам исследовать сокровища, спрятанные в городе? Я получу доступ к здешним тайнам? - с надеждой спросил Потрясатель Сэндоу. - Для вас, Потрясатель, будет открыто все. Кстати, на вопрос, который вас более всего мучит, я могу ответить уже теперь. Ваша таинственная сила вовсе не волшебная. Все куда проще и одновременно сложнее. Сила, подобная вашей, таится в каждом из людей, но лишь немногие приходят в этот мир, уже наделенные умением ею пользоваться. Способности ваши именовались некогда "экстрасенсорной перцепцией", то есть сверхчувственным восприятием, и изучались во множестве научно-исследовательских институтов как на Земле, так и за ее пределами. За многие тысячи лет до катастрофы, когда люди не летали еще к далеким звездам, задолго до фатального знакомства со скопта-мимами на Земле разыгралась кровавая и страшная ядерная война. Вследствие повышения уровня радиации на планете стали рождаться мутанты. Многие появлялись на свет изуродованными физически - прямо-таки чудовищами, и их тотчас же из милосердия усыпляли, но вот другие внешне были совершенно нормальны, но разум их существенно отличался от обыкновенного человеческого. Вы хотя и дальний, но прямой потомок такого мутанта, чей разум был освобожден от оков, видоизменен. Ваши способности наследственные, и это заключение справедливо для подавляющего большинства ваших коллег. Гибель вашей матери - вовсе не ваша вина, а результат сложнейшего взаимодействия ее собственных генов и генного аппарата вашего отца, а потому она была столь же неизбежна и неотвратима, как, например, закат солнца. А смерть ее, как вы справедливо предположили, явилась следствием прямой передачи ваших страданий во время рождения в ее мозг. Хотя смысл многих слов был не вполне понятен Сэндоу, Потрясатель уловил суть сказанного Берлараком. Подумать только, вот так, сидя за столом со стаканчиком доброго вина в руке, без всякой помпы и торжественности он получает ответ на самый насущный свой вопрос! Теперь у Сэндоу отпали последние сомнения в том, стоило ли пускаться в это опасное странствие, пересекать, рискуя жизнью. Заоблачный хребет, подвергать риску жизнь дорогих ему мальчиков. Да, теперь он ни в чем более не сомневался! А ведь для этого мутанта вожделенное Сэндоу Знание было вовсе не тайной за семью печатями, а просто делом жизни. Потрясателя обуревали одновременно и жгучая радость, и пронзительная грусть - даже голова у него пошла кругом... - О ком вы плачете? - спросил главнокомандующий Рихтер. Он снова сел и даже подвинул свой стул ближе к стулу Потрясателя. Старый офицер дружески сжал руку мага, искренне сопереживая. - Я оплакиваю себя самого, - ответил Сэндоу. - Оплакиваю все те долгие, мучительные годы, на протяжении которых терзался