тил пригоршню мокрого черного песка и швырнул в Фрэнка. Потом еще одну пригоршню. И еще. Постепенно до него стало доходить, что он буянит, как капризный ребенок. Фрэнк только уворачивался от летящего в него песка и терпеливо ждал, когда Бобби утихомирится. Наконец ярость улеглась. - На тебя это не похоже, - заметил Фрэнк. - Пошел к черту! - Даже если бы я тебя обманул, это еще не повод, чтобы так беситься. "И правда", - подумал Бобби. Он вытер руки об рубашку, перевел дух и тут сообразил, что негодует вовсе не на Фрэнка: смотрит на Фрэнка, а видит нечто другое. Хаос. Недаром телепортация напоминала ему аттракцион, поездку в вагончике вверх-вниз по темным туннелям, где путешественнику уготованы ловушки, а за каждым поворотом скрываются механические чудовища. Только Бобби подстерегают не понарошечные, а настоящие опасности. Смертельные опасности. А со смертью шутки плохи. Порядок, привычная реальность - все летит в тартарары. Земля уходит из-под ног. Верх и низ, нутро и изнанка меняются местами. Хаос. Бобби и Фрэнк оседлали бешеного быка по кличке Хаос. Вот потому-то у Бобби и поджилки трясутся. - Ну как, успокоился? - спросил Фрэнк. Бобби кивнул. Да разве только страх причина этой вспышки? Бессознательно, в самой глубине души Бобби был уязвлен этим хаосом. Лишь сейчас он понял, как дороги ему основательность и порядок. Он всегда считал себя шалопутом, которому без чудес и приключений жизнь не мила. И вдруг оказывается, что не всякое приключение ему по вкусу. Даже напуская на себя легкомыслие, он подспудно тянулся к привычному, надежному укладу. Не отсюда ли его любовь к свингу, к прихотливым ритмам и мелодиям биг-бенда? Они ублажали его неугомонный нрав, но в то же время подчинялись твердому порядку, к которому он втайне прикипел душой. Неудивительно, что он предпочитает мультфильмы Диснея. Как бы ни колобродил Дональд Дак, в какие бы головоломные переделки ни попадали Микки Маус и Плуто, порядок в конце концов торжествовал. А вот к "Безумным мелодиям" компании "Уорнер бразерс" душа не лежала как раз потому, что в этом мультипликационном мире бушевал хаос: если здравый смысл и логика и брали верх, то лишь на время. - Извини, Фрэнк, - бросил Бобби. - Одну секундочку. Меня посетило озарение. Это, конечно, не самое подходящее место для озарений, но что поделаешь. - Ей-богу, Бобби, я говорю чистую правду. Наверно, как только меня начинает носить туда-сюда, я тут же все вспоминаю. Мрак в памяти расступается. Вернусь назад - и снова ничего не помню. Распад сознания, что ли. А может, я просто очень хочу выбросить из головы все, что со мной произошло. И происходит. И непременно произойдет в будущем. Несмотря на безветрие, волны вздымались все выше. Они взбегали на берег, так что вода подступала к ногам Бобби, потом откатывались, и Бобби по щиколотку погружался в песок. С трудом подбирая слова, Фрэнк продолжал: - Мне эти перелеты с места на место нелегко даются, не то что Золту. Он сам решает, куда перенестись, когда. Едва пожелает - и вот он уже на месте. Ты думал, я тоже так умею? Да ничего подобного. Моя способность к телепортации - не дар Божий, а проклятие, - голос его задрожал. - Я обнаружил у себя эту способность всего семь лет назад, в тот самый день, как эта чертовка околела. На всех ее отпрысках лежит проклятие, и не избавиться от него никакими силами. Я думал, если ее убить, с проклятием будет покончено. Не помогло. Всякого насмотрелся и наслушался Бобби за этот час, казалось бы, его уже ничем не удивишь, но от этого признания у него волосы на голове зашевелились. Жалкий человечек со смешной физиономией, печальными глазами и ямочкой на подбородке - и вдруг убийца матери? Быть не может! - Ты убил свою мать? - Черт с ней. Сейчас не до нее. - Фрэнк покосился на заросли, откуда они с Бобби выбрались, внимательно оглядел побережье и, убедившись, что поблизости никого, продолжал: - Если бы ты столкнулся с этим чудовищем лицом к лицу, - в голосе Фрэнка зазвенел гнев, - если бы ты помучился с мое, если бы ты знал, на какие зверства она способна, ты бы сам схватил топор и угробил ее. - Так ты ухлопал мамашу топором? - На Бобби вновь напал нелепый смех, влажный, как ливень, но не такой теплый. И снова Бобби спохватился и испуганно умолк. - Золт рассвирепел. Хотел меня убить, чтобы отомстить за мать. Спасаясь от него, я забился в угол и неожиданно телепортировался. Так я открыл в себе этот дар. Но происходит это лишь при одном условии: когда мне грозит смерть. - Вчера в больнице тебе ничего не грозило. - Это, верно, сны виноваты. Мне снится, будто я удираю от Золта, и начинается телепортация. От этого я просыпаюсь, но остановиться уже не в силах, и меня швыряет туда-сюда. Где задержусь на несколько секунд, где на час или больше. Мечусь, как шарик на каком-то чертовом космическом бильярде. Ты не представляешь, до чего выматывает. Телепортация сведет меня в могилу. Сам видишь - я уже не жилец. Чистосердечная исповедь Фрэнка и мерный, непрекращающийся шум дождя основательно успокоили Бобби. Правда, клиента он еще побаивался - как-никак весь хаос из-за него, - но гнев его прошел. - Поначалу телепортации во сне происходили, дай бог, раз в месяц, - рассказывал Фрэнк. - Потом все чаще, чаще. А в последнее время ночи не проходит, чтобы меня куда-нибудь не унесло. Вот вернемся в агентство или куда там еще, ты вспомнишь наши похождения, а я уже не смогу. И не только потому, что хочу забыть. Есть и другая причина. Ты ее уже угадал. Действительно, при восстановлении случаются сбои. - Так это из-за них ты потерял память, разучился читать и считать? - Вот-вот. Ошибки на клеточном уровне. Случись такое один раз - беда невелика, но эти ошибки множатся и случаются все чаще. Рано или поздно произойдет непоправимое. Тогда мне конец. Или превращусь в жуткого монстра, у которого перепутаны все части тела. В сущности, я напрасно к вам обратился. Даже если вы мастера своего дела, мне уже никто не поможет. Бобби тоже пришел к этому выводу, и все-таки его разбирало любопытство. - Что у тебя за семейка такая? Брат за милую душу разносит машину, гасит уличные фонари, ты телепортируешься. А с кошками что за история? - Кошки - это по части моих сестер-близнецов. - Откуда у вас у всех такие.., таланты? Кто же все-таки были ваша мать, отец? - Потом, Бобби, потом. Сейчас некогда. - Фрэнк протянул Бобби пораненную руку. Кровь не то унялась, не то ее смыл ливень. - Я того и гляди опять исчезну, а ты застрянешь тут. Но Бобби спрятал руку за спину. - Нет, спасибо. Я уж лучше по старинке, самолетом. - Он похлопал себя по карману. - Бумажник и кредитные карточки при мне. Завтра буду дома. Скорость, конечно, не та, зато можно не беспокоиться, что после путешествия левое ухо окажется на месте носа. - Ты что! Золт наверняка за нами гонится. Если он тебя здесь застанет, живым не уйдешь. Бобби повернулся и пошел туда, где виднелся ресторан. - Вот еще! Стану я бояться всяких Золтов. - Напрасно храбришься. - Фрэнк поймал Бобби за руку и потащил назад. Бобби отдернул руку, словно его клиент был болен бубонной чумой. - Да как он нас выследит? Фрэнк окинул берег тревожным взглядом. Бобби сообразил, что за шумом дождя и грохотом прибоя они могут не услышать звук флейты, предвещающий появление Золта. - Стоит ему потрогать предмет, который ты недавно держал в руках, - и он тебя увидит как наяву. А иногда ухитряется даже определить, куда ты потом пошел. - Не трогал я у вас никаких предметов! - Ты стоял на лужайке возле дома. - Ну и что с того? - А то, что он увидит примятую траву, найдет место, на котором мы стояли, проведет по траве рукой и мигом узнает, где мы сейчас. - Послушать тебя - этот малый какой-то колдун. - Ты недалек от истины. Бобби хотел ответить, что он не прочь потягаться с братцем Золтом, будь тот хоть трижды колдун. Но тут ему на память пришел рассказ супругов Фан о зверском убийстве семьи Фаррис. Вспомнилось и семейство Романов - мать и двое детей, чьи изуродованные трупы сгорели при пожаре, устроенном Золтом, чтобы полиции не попались на глаза следы зубов на истерзанных горлах. Бобби вспомнил, как Золт предложил брату отведать свежей крови младенца, представил ужас в глазах Фрэнка, и у него опять мелькнула мысль о загадочном вещем сне про Беду. - Ладно, уговорил, - буркнул Бобби. - Если ты действительно можешь сделать так, чтобы мы улизнули из-под носа у твоего кровожадного братца, будь по-твоему. Давай руку. Но у ресторана поймаем такси и поедем в аэропорт. - Он нехотя взял Фрэнка за руку. - Всю дорогу я за тебя держаться не собираюсь. Только пока мы на острове. - Идет, - согласился Фрэнк. Морщась от бьющего в лицо дождя, они направились к ресторану - серому деревянному сооружению не первой молодости, с громадными окнами. Он стоял метрах в пятнадцати. В окнах, кажется, были вставлены затемненные стекла, поэтому свет наружу не просачивался, а уж за плотной стеной ливня его и вовсе не видно. Прибой неистовствовал. Каждый третий-четвертый вал заплескивался далеко на берег, норовя сбить путников с ног. Они выбрались подальше от кромки прибоя, но песок тут оказался такой рыхлый, что увязали ноги. Каждый шаг давался с трудом. Бобби вспомнил Лайзу, блондиночку из лабораторий Паломар. Вот бы ее сюда. Найдет на нее романтическая блажь прогуляться с хахалем под теплым дождичком, глядь - а навстречу Бобби рука об руку с чужим мужиком. Ну и физиономию она скорчит, когда узнает, что он изменяет Клинту. Бобби рассмеялся, но уже нормальным, не страшным смехом. - Ты чего? - спросил Фрэнк. Ответить Бобби не успел. Невдалеке показалась темная фигура. Только это была не Лайза, а какой-то мужчина. Он двигался навстречу путникам. Откуда он взялся? Только что вокруг никого не было. - Это он, - вздрогнул Фрэнк. Даже на расстоянии незнакомец казался великаном. Заметив путников, он пошел прямо на них. - Фрэнк, смываемся! - Ты же знаешь, не могу я вот так, по желанию. - Тогда бежим. - Бобби потащил Фрэнка обратно к заброшенной спасательной станции. Проковыляв несколько шагов по вязкому песку, Фрэнк остановился. - Не могу больше. Выдохся. Одна надежда, что мне все-таки удастся телепортироваться вовремя. Выдохся - это мягко сказано. Фрэнк смахивал на покойника. Бобби еще раз оглянулся на Золта. Преследователь брел по мягкому влажному песку быстрее, чем путники, но все-таки с трудом. - Почему он не телепортируется? - удивился Бобби. - Мы бы и глазом моргнуть не успели, а он уже тут как тут. При виде надвигающегося мстителя Фрэнк потерял дар речи. Наконец он через силу выдохнул: - На такие короткие расстояния телепортироваться невозможно. Почему - не знаю. Может, сознание просто не успевает разложить тело на атомы и потом восстановить? Впрочем, какая разница? Даже если Золт не сумеет телепортироваться, он их и так через несколько секунд настигнет. Он был уже близко. Теперь Бобби хорошо его разглядел. Мощный верзила с крепкой шеей - такому хоть автомобиль на голову взгромозди - выдержит. А ручищи такие, что впору забавляться армрестлингом с промышленным роботом тонны в четыре весом. Светлые, почти белые волосы, широкое лицо с резкими и тяжелыми чертами, выражение - как у малолетних садистов, которые любят жечь муравьев на спичке и проверяют действие щелока на соседских собаках. Он решительно двигался сквозь потоки ливня, мокрый черный песок летел у него из-под ног. Не человек, а свирепый демон, неудержимый в своем стремлении губить людские души. Бобби отчаянно вцепился в руку Фрэнка. - Ну давай же, Фрэнк, выручай! Золт совсем рядом. Бобби обожгли его голубые глаза, дикие и злобные, как у гремучей змеи, насосавшейся наркоты. Золт издал ликующий животный вопль и бросился на них. Мрак. Светлячки. Полет. Бледный утренний свет, льющийся с ясного неба, просачивался в узкий проулок между двумя ветхими двухэтажными бараками, стены которых были так густо заляпаны грязью, что невозможно понять, из чего же они построены. Бобби и Фрэнк по колено увязли в смрадной гниющей жиже, дымившейся, словно компостная куча. Это разлагались отбросы, которые жильцы вываливали прямо из окон. Появившись как по мановению волшебной палочки, спутники вспугнули полчища тараканов, в воздух взметнулась туча жирных черных мух, только что расположившихся позавтракать. Несколько разъевшихся крыс сели на задние лапки и с любопытством уставились на пришельцев. Этих тварей так просто не испугать. Окна в бараках то там то сям были распахнуты наружу. Стекол в них не было, вместо них - что-то наподобие промасленной бумаги. Жильцы не показывались, однако из окон доносились голоса: где-то гремел смех, где-то шла перебранка. На втором этаже в правом доме звучал тихий заунывный речитатив - видимо, кто-то повторял мантру. Чужой, незнакомый язык. Должно быть, они попали в Индию - в Бомбей или в Калькутту. В воздухе стоял удушливый смрад, по сравнению с которым запахи скотобойни - все равно что наимоднейшие духи. Жужжавшие мухи проявляли к Бобби назойливый интерес, они лезли в ноздри, в рот. Бобби никак не мог отдышаться. Он прикрыл рот рукой - не помогло. Еще немного - и он потеряет сознание и навзничь плюхнется в зловонную теплую гниль. Мрак. Светлячки. Полет. Их встретили тишина и покой. Лучи полуденного солнца пробивались сквозь листву мимозы и рассыпались по земле золотыми брызгами. Красный мостик в восточном вкусе, на котором стояли спутники, был переброшен через небольшой пруд. Вокруг раскинулся настоящий японский сад. То там то сям виднелись причудливые карликовые деревца и прочие тщательно ухоженные растения. Они росли на площадках, усыпанных гравием, по которому граблями были наведены аккуратные бороздки. - А-а, узнаю, узнаю! - воскликнул Фрэнк с радостным удивлением. У него точно камень с души свалился. - Здесь я тоже когда-то жил. Сад был пуст. Бобби уже догадался, что Фрэнк обычно выбирает для материализации укромные уголки, где его никто не увидит, а если ему случается объявиться в людном месте вроде пляжа, предпочитает особые обстоятельства, когда это место пустует - например, во время грозы. Очевидно, прежде, чем совершить сложнейшие действия - разложить тело на атомы, переправить их и снова собрать воедино, сознание Фрэнка сперва намечает конечную точку и разведывает обстановку. - Это традиционный японский постоялый двор в окрестностях Киото, - продолжал Фрэнк. - Долго же я тут прожил. Ни один постоялец не задерживается здесь на такой срок. Бобби заметил, что одежда на них сухая, хоть и помятая. Видно, молекулы воды, которой пропитались одежда и волосы во время ливня на Гавайях, не подверглись телепортации. - Хозяева - милейшие люди, - вспоминал Фрэнк. - Добрые, заботливые, но не навязчивые. По его тону чувствовалось, что он смертельно устал от странствий, жаждет покоя и остался бы здесь, даже если из-за этой передышки ему суждено погибнуть от руки собственного брата. А Бобби все осматривал свою одежду и обувь. Слава богу, из грязного проулка в Калькутте они выбрались чистыми. Взгляд Бобби упал на правую туфлю. Он нагнулся. Что это такое на носке? - Поселиться бы тут, - размечтался Фрэнк. - Насовсем. К туфле пристал таракан, которыми кишели гниющие отбросы в проулке. Бобби носил кожаные спортивные туфли (он, как-никак, сам себе начальник, и носить на работе галстук и неудобные ботинки его никто не заставит). Таракан не просто прилип к серовато-коричневой коже, а влип в нее. Растопыренные усики и лапки не шевелились - видимо, он уже сдох. Но даже дохлый таракан - или по крайней мере та его часть, которая телепортировалась вместе с Бобби, - уже не мог отделиться от кожи. - Засиживаться нельзя, - спохватился Фрэнк. Таракана он, похоже, не заметил. - Золт от нас не отстанет. Если мы не уберемся подальше, то... Мрак. Светлячки. Полет. Они оказались на каменистой тропе, уходящей ввысь по крутому склону. Внизу открывался восхитительный вид. - Фудзияма, - сообщил Фрэнк. Как видно, он даже не догадывался, куда забросит их при телепортации, и, очутившись в этом месте, был приятно удивлен. - Мы приблизительно на полпути к вершине. Но Бобби не горел желанием любоваться живописными видами. Не беспокоил его и пронизывающий холод. Он был занят только одной мыслью: куда делся таракан. - Японцы когда-то почитали Фудзияму как святыню, - рассказывал Фрэнк. - Кажется, и сейчас кое-кто считает ее священной горой. Ничего удивительного: гляди, какая красота. - Фрэнк, где таракан? - Какой таракан? - В саду я увидел у себя на туфле таракана. Он словно вплавился в кожу. Ты, наверно, занес его с той помойки на задворках. Куда он запропастился? - Не знаю. - Ты случайно не растерял какие-нибудь атомы по дороге? - Не знаю. - А вдруг атомы, из которых он состоит, попали ко мне в организм? - Понятия не имею. Бобби представил темную полость у себя в груди, где бьется таинственнейший из органов - сердце. Но в его сердце скрывается особая тайна: где-нибудь в предсердии или желудочке из мышечных волокон выступает хитиновый панцирь таракана или торчат его тонюсенькие лапки. Насекомое внутри! Пусть даже дохлое - все равно гадость. Бобби вздрогнул, словно его молотом оглушили. От острого приступа жукобоязни его чуть не вывернуло наизнанку, дыхание перехватило, и он еле удержался, чтобы не сблевать прямо на священной горе. Мрак. Светлячки. Полет. Бобби и Фрэнк со всей силы грохнулись на землю. Должно быть, они материализовались на лету. Приземлиться на ноги при таком падении трудно, удержаться друг за друга им тоже не удалось. Оторвавшись от Фрэнка, Бобби покатился под уклон. Под ним похрустывали и потрескивали небольшие колючие комочки, больно царапавшие кожу. Уклон оказался не слишком крутым, скоро Бобби остановился и, задыхаясь, уткнулся лицом в серую пыль, мягкую, как зола. И в этой пыли сверкали сотни, а то и тысячи необработанных красных алмазов. Бобби поднял голову. Вокруг кишмя кишели добытчики алмазов - огромные насекомые вроде того, которое Клинт передал Дайсону Манфреду. Охваченному паникой Бобби почудилось, будто все фасеточные глаза обратились на него и все жуки, взбивая членистыми лапками серую пыль, двинулись в его сторону. Бобби почувствовал, что по спине у него что-то ползет. Что именно - он догадался сразу. Перевернувшись на спину, он прижался к земле, чтобы раздавить жука. Жук яростно заворочался. Вот гадина! Бобби сам не заметил, как уже стоял на ногах. Но гнусное насекомое по-прежнему болталось на рубашке. Оно бойко поползло вверх, к воротнику. Бобби завел руку за спину, схватил жука. Тот принялся отталкивать его руку сильными лапками. Вскрикнув от омерзения, Бобби зашвырнул жука подальше. Господи, как он надсадно дышит, как странно всхлипывает. Вот ведь до чего довели его ужас и отчаяние. Слушать эти всхлипы просто противно, однако Бобби ничего не мог с собой поделать. Во рту отвратительный вкус. Может, он наглотался серого песка? Бобби сплюнул. Нет, слюна чистая. Должно быть, это вкус воздуха. Воздух тут необычный - теплый, густой. Не влажный, а именно густой. Запах у него не такой, как вкус, но тоже неприятный: отдает прокисшим молоком и серой. Бобби огляделся. Он стоял в неглубокой котловине. В самой низшей точке ее глубина едва превышала один метр, а диаметром она была метра три. По склонам двумя рядами через равные промежутки шли небольшие отверстия. Насекомые-биороботы то заползали в них, то выползали наружу. Так вот, значит, где они добывают красные алмазы! Глубина котловины позволяла разглядеть, что творится выше, за ее краями. Вокруг простиралась широкая, покато спускающаяся пустошь. Она была изрыта такими же котловинами, которые можно было бы принять за метеоритные кратеры многовековой давности, если бы не их расположение: трудно поверить, что кратеры, образовавшиеся естественным путем, окажутся на равном расстоянии друг от друга. Итак, Бобби очутился посреди гигантского рудника, где полным ходом идет добыча. Он отпихнул ногой жука, подползшего чересчур близко, и продолжал осматривать окрестности. Обернувшись, он увидел на противоположном краю кратера стоявшего на четвереньках Фрэнка. При виде Фрэнка Бобби было успокоился, но поднял глаза и снова оторопел. Среди бела дня в небе висела луна. Не оптическая иллюзия, которая порой возникает в погожие дни, а настоящая луна. Рябой желто-серый шар в шесть раз больше привычной луны грозно навис над землей, словно ему надоело вращаться вокруг нашего мира на почтительном расстоянии и он вот-вот столкнется со своей соседкой по космосу. Но и это еще не все. Высоко в небе бесшумно парил огромный летательный аппарат невиданной формы. Это фантастическое зрелище подсказало Бобби объяснение, которое до сих пор не приходило ему в голову. Он находится за пределами земного мира. - Джулия, - пробормотал он, внезапно поняв, как далеко от нее он оказался. На дальнем краю кратера Фрэнк Поллард попытался встать на ноги и исчез. Глава 47 День угасал, приходила темнота. Томас то стоял у окна, то садился в кресло, то растягивался на кровати. Время от времени он направлял мысли к Беде: как она там? Не приближается? Бобби сегодня был очень обеспокоен, и Томас тоже начал беспокоиться. К горлу подступал комок страха, но Томас все время его сглатывал. Бояться нельзя, он должен защищать Джулию. Так близко к Беде, как в прошлую ночь, он больше не подбирался. А то подкрадешься близко, а она ухватит тебя своим сознанием. И полетит за концом нитки, когда Томас станет ее сматывать. И прилетит в интернат. Нет, так близко Томас к Беде не подходил. А неблизко подходил. И даже неблизко чувствуется, какая она нехорошая. Беда по-прежнему где-то на севере от интерната. Притаилась, а сама знает, что Томас за ней следит. Знает, но следить не мешает. Это не к добру. Как жаба - сидит и ждет. Томас однажды видел такую жабу в саду возле интерната. Она сидела, сидела, а рядом маленький ползучок плел свою сеточку. Сперва он был совсем рядом, потом не очень рядом, потом опять совсем рядом. Словно дразнил. А жаба сидит и не шевелится, как будто невзаправдашняя или как будто она камень, похожий на жабу. И ползучок ее не боялся. А может, ему нравилось так с ней играть. Только он спустился пониже, а она ка-а-ак выбросит язык - он у нее свернут, как бумажная полоска на пищалках, какие раздают глупым на Новый год: подуешь в пищалку - полоска и развернется. И зеленая жаба хвать серого ползучка языком - и съела. Ни крошки не осталось. И вся игра. Ну, если Беда изображает жабу, то уж Томасу придется быть осторожнее ползучка. Томас уже собрался умыться и переодеться к ужину, думал было оставить Беду в покое - и тут ее как ветром сдуло. Сорвалась с места - шасть, - и вот она уже далеко-далеко, что Томасу и не достать. Там, где досвечивает солнце. И как это она так быстро? На самолете небось. Наверно, сидит в самолете и улыбается красивым девушкам в форме, а они приносят ей журналы, вкусную еду, поят хорошим шампанским, подкладывают ей за спину подушечки и тоже улыбаются в ответ - прямо расцеловать готовы, как в кино по телевизору. Да, наверно, на самолете. Томас поискал-поискал Беду - нигде нет. День ушел, пришла ночь, и Томас бросил это занятие. Встал с кровати, собрался на ужин. Хорошо бы Беда ушла насовсем, хорошо бы больше нечего было бояться. И хорошо бы на сладкое дали шоколадное пирожное. x x x Бобби что было духу бросился по усеянному алмазами кратеру, расшвыривая ногами жуков. Он не верил своим глазам. Чтобы Фрэнк телепортировался и оставил его тут? Не может быть! Но, добежав до того места, где стоял Фрэнк, он увидел только отпечатавшиеся в пыли следы ботинок. Сверху на него упала тень. Бобби поднял голову. Инопланетный корабль бесшумно подлетел к кратеру и завис в вышине прямо над Бобби. Он даже отдаленно не напоминал корабли пришельцев из научно-фантастических фильмов. Те смахивают или на живые существа, или на летучие канделябры. А этот имел ромбовидные очертания, метров двенадцать в длину, метров шесть в ширину. Сверху и по краям он ощетинился сотнями - нет, тысячами металлических стержней длиной с церковный шпиль и немного походил на механического дикобраза, который замер в боевой стойке. Зато на черном гладком подбрюшье - его Бобби разглядел лучше всего - не было не то что стержней, но даже каких-нибудь деталей, датчиков, иллюминаторов, люков и других приспособлений, которым тут самое место. Бобби так и не понял, случайно ли корабль оказался у него над головой или инопланетяне решили за ним понаблюдать. Если так, то от одной мысли об этих существах ноги подкашиваются. Черт их знает, зачем им сдался Бобби. В кино, правда, попадаются душки-пришельцы, которые на радость детишкам превращают велосипеды в летательные аппараты, но таких раз-два и обчелся. Чаще это хищники, людоеды с такими зверскими повадками, что даже самый грубый нью-йоркский официант при встрече с ними присмиреет. По части инопланетян Голливуду можно доверять. Во Вселенной и без них хватает злобы, Бобби и от землян-то ничего хорошего не ждет, а тут еще инопланетяне со своей невиданной, изощренной жестокостью. Ужас Бобби достиг предела и уже выходил из берегов. Причин для этого хоть отбавляй. Он заброшен на далекую планету, долго ли он тут протянет - неизвестно: похоже, в здешнем воздухе не хватает кислорода и прочих необходимых для жизни газов. Вокруг полным-полно отвратительных насекомых, и может статься, внутри у Бобби засело еще одно насекомое, дохлое. По пятам за ним гонится кровожадный белобрысый маньяк-гигант, обладающий нечеловеческими способностями. Господи, неужели он никогда не увидит Джулию, не сможет ее поцеловать, коснуться, полюбоваться ее улыбкой? Надежды на это почти никакой. Почва задрожала. Это корабль пришельцев обрушил вниз несколько мощных силовых волн. У Бобби застучали зубы, он еле устоял на ногах. Он огляделся. В кратере укрыться негде. Вокруг тоже никакого убежища. Вибрации прекратились. Космический корабль отбрасывал густую тень, и все же Бобби ясно видел, как из всех отверстий по склонам кратера одно за другим полезли одинаковые насекомые - целые полчища насекомых. Услыхали зов. Из днища корабля - прямо из обшивки, а не из каких-нибудь отверстий - к кратеру потянулись неяркие лазерные лучи диаметром не больше серебряного доллара. Желтые, белые, красные, синие, они заползали по кратеру, словно лучи прожекторов. Каждый двигался в своем направлении, ощупывая почву. Лучи то пересекались, то шли параллельно. Бобби совсем растерялся. У него было ощущение, что он оказался в гуще беззвучного фейерверка. Бобби вспомнил предположения Манфреда и Гэвенолла насчет багровых крапинок на панцире у жука. Он заметил, что белые лучи набрасываются только на жуков и деловито пробегают по ободку панциря. Хозяева жуков проводят инвентаризацию. Один белый луч уткнулся в разбитый панцирь жука, которого Бобби отшвырнул ногой. К белому лучу присоединился красный. Потом красный перепрыгнул на Бобби. За ним еще несколько лучей разных цветов принялись ощупывать Бобби, точно он банка зеленого горошка в магазине и продавец по штрих-коду определяет его цену. Между тем насекомые заполнили дно кратера. Под их панцирями скрылись и серая пыль, и красные алмазы. Напрасно Бобби убеждал себя, что это не настоящие жуки, а биороботы, созданные теми же существами, которые построили космический корабль. Роботы роботами, но выглядят-то они как насекомые! Что с того, что они просто добывают алмазы, а на Бобби не обращают ни малейшего внимания. Зато он обращает на них внимание. Обращает поневоле: попробуй-ка не замечать того, чего так боишься. Стоя в холодной тени космического корабля, он чувствовал, как кожа покрывается пупырышками. Нервы разыгрались не на шутку: ему казалось, что по всему телу ползают жуки. Жуки действительно ползали, но только по туфлям. Слава богу. Попробуй они взобраться выше, Бобби просто с ума сойдет. Заслонив глаза рукой от лазерных лучей, которые ощупывали его с ног до головы, Бобби уставился на предмет, который сверкнул под лучом в двух шагах от него. Как будто кусок изогнутой стальной трубки. Он торчал из пыли, и разглядеть его как следует не удавалось из-за мельтешивших вокруг жуков. Но Бобби сразу сообразил, что это за железяка, и внутри у него все оборвалось. Он осторожно подобрался поближе, стараясь не наступить на какого-нибудь жука: черт их знает, эти инопланетянские законы, может, за многократную порчу чужого имущества он подлежит немедленному испепелению. Протянув руку, он вытащил сверкающую металлическую трубку из мягкой почвы. Это была перекладина от больничной кровати. x x x - Сколько времени прошло? - маялась Джулия. - Двадцать одна минута, - ответил Клинт. Они так и стояли возле кресла Фрэнка на том месте, где только недавно видели Бобби. Ли Чен уступил диван Джекки Джексу, и гипнотизер разлегся на нем, положив на лоб мокрое полотенце. Через каждые две минуты он принимался доказывать, что он тут совершенно ни при чем, хотя в исчезновении Бобби и Фрэнка его никто и не винил. Ли Чен принес бутылку виски и лед и налил всем в стаканы. Еще два стакана - для Бобби и Фрэнка. - Это чтобы немного успокоиться, - объяснил Ли Чен. - А если нервы в порядке, все равно пригодится: потом отметим благополучное возвращение. Сам он уже успел опрокинуть один стаканчик и теперь налил себе второй. Впервые в жизни он пил чистое виски - прежде и желания такого не возникало. - Сколько прошло? - снова спросила Джулия. - Двадцать две минуты. "И как это у меня еще крыша не поехала? - удивлялась Джулия. - Ну давай, Бобби, возвращайся же! Не бросай меня одну. С кем мне тогда танцевать? Как я буду без тебя жить? Как мне вообще тогда жить?" x x x Бобби бросил перекладину, и в тот же миг лучи погасли. Тень корабля-дикобраза, которая заполнила кратер, казалась еще чернее, чем до появления лучей. Бобби посмотрел вверх. Что они еще выкинут? Из днища полилось бледное сияние - такое бледное, что совсем не резало глаза. Столб странного жемчужного света пришелся как раз по размеру кратера. В этом мертвом свете насекомые, словно утратив вес, начали медленно подниматься в воздух: сперва десяток, потом еще два, потом сотня. Переворачиваясь на лету, они лениво, неспешно взмывали вверх, будто пух одуванчика. Тарантульи лапки не шевелились, жуткие огоньки в глазах потухли, точно по щелчку выключателя. Через минуту-другую на дне кратера не осталось ни одного насекомого. Они невесомо поднимались все выше и выше. Если не считать сотрясений, которыми инопланетяне вызвали насекомых на поверхность, все маневры корабля проходили в мертвой тишине. Вдруг тишину прорезали переливы флейты. - Фрэнк! - с облегчением воскликнул Бобби. Его обдало смрадным ветром. Он обернулся. Вновь по кратеру прокатились холодные, глухие переливы флейты. Свет, который излучало днище корабля, приобрел новый оттенок. Вслед за насекомыми из серой пыли начали подниматься тысячи красных алмазов. Местами восходящий багровый поток темнел, местами отливал ярким блеском. Алмазов было так много, что Бобби казалось, будто он стоит под кровавым ливнем. Еще один порыв зловонного ветра. Кратер заволокло облако серой пыли. Бобби нетерпеливо озирался: ну где там Фрэнк? Но тут его встревожила другая мысль: а ведь вместо Фрэнка сюда может явиться его братец! В третий раз прозвучала флейта, и пыль разогнал третий порыв ветра. Неподалеку возникла фигура Фрэнка. - Слава тебе господи! Едва Бобби сделал шаг навстречу Фрэнку, жемчужное сияние вновь изменило оттенок. Бобби протянул Фрэнку руку и в ту же секунду почувствовал, что теряет вес. Ноги оторвались от земли. Фрэнк успел поймать его за руку и крепко сжал ее. На душе у Бобби стало необыкновенно легко. Он было решил, что все опасности позади, как вдруг понял: Фрэнк взмывает вместе с ним. Вслед за жуками и алмазами их затягивало в нутро корабля инопланетян, и какие кошмары их там поджидают, одному богу известно. Мрак. Светлячки. Полет. Они опять очутились на пляже Пуналуу. Ливень хлестал с удвоенной яростью. - Куда ты меня таскал? - прорычал Бобби, не выпуская руку Фрэнка. - Понятия не имею. Как ни попаду туда, душа в пятки уходит. Жуткое местечко. А порой все-таки.., прямо тянет туда. Бобби готов был убить Фрэнка за это путешествие - и был готов его расцеловать за то, что клиент не бросил его в беде. Но вместо любви или ненависти в голосе его проступали истерические нотки. Силясь перекрыть шум дождя, он закричал: - Я-то думал, ты переносишься только туда, где уже бывал! - Не всегда. И потом, в тех краях я действительно уже бывал. - Как тебя вообще туда занесло? Это же другая планета! Ты о ней наверняка знать не знал, правда? - Ума не приложу. Я уже ничего не понимаю. Хоть Бобби и смотрел на Фрэнка в упор, он не сразу заметил, что, с тех пор как они покинули агентство "Дакота и Дакота" в Ньюпорт-Бич, клиент здорово осунулся. Немилосердный ливень тут же промочил его до нитки, одежда висела мешком, но разве дело только в одежде? У Фрэнка был встрепанный, изможденный, нездоровый вид. Ввалившиеся глаза с желтушными белками обведены такой густой синевой, словно он гуталином нарисовал на лице синяки. Белое как мел лицо с мертвенным серым отливом, сизые бескровные губы. А Бобби на него еще и накричал. Положив свободную руку Фрэнку на плечо, Бобби извинился за резкий тон и бросился уверять, что зла на него не держит, что по-прежнему считает его своим союзником, что скоро всем напастям конец - вот только от кратера им лучше держаться подальше. Они совсем обессилели и теперь стояли, привалившись друг к другу, соприкасаясь лбами. - Мне иногда чудится, - признался Фрэнк, - будто у меня с этими.., людьми, существами - кто они там на этом корабле, - будто у меня с ними мысленная связь. А что? Вдруг у меня есть и такой дар, только я про него не знаю? Не знал же я про свое умение телепортироваться, пока Золт не вздумал меня убить и не зажал в угол. Может, я телепат какой-нибудь. Может, мой мозг испускает телепатические волны на такой же частоте, что и у инопланетян. Может, даже отсюда, за миллиарды световых лет от них, я читаю их мысли. Может, оттого меня к ним и тянет. Чуть-чуть отодвинувшись от Фрэнка, Бобби заглянул в его воспаленные глаза, улыбнулся и потрепал по щеке. - Ах, чертяка! Ты, значит, давно все обмозговал, так, что ли? Вместо ответа Фрэнк тоже улыбнулся. Бобби прыснул. Прислонившись друг к другу, как шесты вигвама, они покатывались со смеху и никак не могли остановиться. Не так давно от собственного истошного хохота Бобби становилось не по себе, но теперь другое дело. Нынешний смех хоть и надрывный, но целительный: с ним исторгались из души накопившиеся тревоги. - Ну и житуха у тебя, Фрэнк. Полный ералаш. Долго ты так не протянешь. - Знаю. - Надо тебе как-то выкарабкиваться. - Ничего не выйдет. - Да погоди ты сдаваться, парень. Сколько ты перенес - другой на твоем месте давно бы сломался. Меня вон и один день такой жизни доконал, а ты держишься уже семь лет. - Не то чтобы семь. Этот кошмар начался не так давно. Меня срывает с места все чаще и чаще, и так несколько месяцев подряд. - Несколько месяцев! - ошарашенно воскликнул Бобби. - Черт-те что! Все, Фрэнк. Сматываемся от твоего братца, возвращаемся в агентство, и хватит с меня этой круговерти, а то, ей-богу, мозга за мозгу заскочит. Даешь порядок! Порядок, твердая почва под ногами, привычная обстановка - вот что мне нужнее всего. Хочу снова жить нормальной жизнью, чтоб не спохватываться каждую минуту: кто я такой, да где я нахожусь, да что со мной будет завтра. Чтобы все шло своим чередом, все было на своих местах: причина и следствие, логика и здравый смысл. Мрак. Светлячки. Полет. x x x - Сколько прошло? - Двадцать семь.., без малого двадцать восемь минут. - Ну куда они провалились? - Ты лучше присядь, - посоветовал Клинт. - На тебе лица нет. Дрожишь как осиновый лист. - Со мной все в порядке. Ли Чен протянул Джулии стакан виски. - Хлебни. - Не хочу. Вот увидишь, полегчает, - убеждал Клинт. Джулия схватила стакан, выпила двумя глотками и сунула в руки Ли. - Я еще налью, - предложил он. - Спасибо. С дивана донесся голос Джекки Джекса: - Вы на меня в суд не подадите? Джулия уже не испытывала к гипнотизеру никакой симпатии. Она презирала его точно так же, как и при первой встрече в Лас-Вегасе, когда Джекки обратился к ним со своей нуждой. С какой бы радостью Джулия проломила ему башку! Она и сама понимала, что злиться на фокусника нелепо: в исчезновении Бобби его вины нет. И все же у нее чесались руки. В ней опять говорила вспыльчивость. Джулия знала за собой этот грех, мучилась из-за него, но ничего не могла с собой поделать. То ли вспыльчивость сидела у нее в генах, то ли, как подозревает Бобби, приступы ярости стали нападать на нее с тех пор, как выродок-наркоман жестоко расправился с ее матерью. Как бы то ни было, даже Бобби, который души в ней не чаял, эту черту ее характера не одобрял. И Джулия, мысленно обращаясь то к Бобби, то к Богу, дала зарок: "Слушай, Бобби, и Ты, Господи, тоже слушай. Если все кончится благополучно, если Бобби вернется, я больше никогда так не буду. И мысли не допущу о том, чтобы проломить Джекки голову. И не только Джекки - никому. Я стану совсем другой, честное слово. Лишь бы Бобби вернулся живой и невредимый". x x x Снова пляж, только песок тут не черный, а белый. В жидких вечерних сумерках от него исходит бледное свечение. Справа и слева песчаный берег теряется в рыхлом тумане. Дождя нет. Погода здесь гораздо холоднее, чем на Пуналуу. От студеного промозглого воздуха Бобби забил озноб. - Где мы? - Что-то не пойму, - сказал Фрэнк. - Кажется, где-то на полуострове Монтеррей <Полуостров в Западной Калифорнии.>. Вдали по шоссе промчалась машина. - Это, наверно, шоссе между Карлмелом и Пеббл-Бич, - догадался Фрэнк. - Знаешь его? - Знаю. - Люблю этот полуостров. Вон там, на юге, - Биг-Сур. В здешних местах мне тоже приходилось останавливаться. Славное было время. Правда.., длилось оно недолго. В тумане голоса звучали необычно, глуховато. Как все-таки здорово, когда под ногами твердая земля! Наконец-то Бобби на своей планете, в своей стране, в своем штате. Вот только туман мешает: не на чем глазу остановиться. Эта белая бесформица - тот же хаос, а неразберихой Бобби сыт по горло, до конца жизни будет отплевываться. - Кстати, только что на Гавайях ты порывался улизнуть от Золта, - напомнил Фрэнк. - Так вот, можешь не беспокоиться. Мы от него оторвались еще в Киото или на Фудзияме. - Ну, раз он по нашему следу до агентства не доберется, давай скорее вернемся к нашим. - Бобби, я не могу... - Переноситься куда захочешь? Слышал уже. Тоже мне новость. Только знаешь, что я тебе скажу? Хоть тебе и невдомек, а твое подсознание прекрасно умеет управлять твоими передвижениями. - Ничего подобного! Я... - Да, умеет. Вернулся же ты за мной в кратер. Ты сам говорил, что готов бежать от этого места без оглядки. А за мной