се, что приказал ему Тимоти. Затем, прервав связь с детективным бюро, повернулся к передатчику. - Что-нибудь еще? - спросил он. - Не сейчас. Так что можешь пока отдохнуть. Симулякрум вернулся в кресло. Тимоти с помощью психотехники выключил кнопку под цветастой рубахой спортивного фасона. Тело андроида обмякло в кресле, глаза закрылись, и через мгновение со стороны можно было подумать, будто он крепко спит. В половине пятого вечерний выпуск "Страны развлечений" доложит миру о неудавшемся покушении на жизнь Тагастера и о том, что гитарист привлек Гарвардское детективное бюро к расследованию этого дела. Если Маргель прочтет статью, он тут же позвонит в сыскное агентство, возможно, даже выдаст себя за друга или поклонника, пожелавшего взять на себя все расходы, и поинтересуется самочувствием музыканта. В фирме или примут его предложение, или же ответят, что необходимо сперва заручиться согласием мистера Тагастера. В любом случае Маргель решит, что гитарист остался в живых. Тогда он сам решит разобраться, почему столь универсальная машина для убийства - полицейская Гончая - потерпела неудачу. Именно на это и рассчитывал Тимоти. Пока же оставалось только ждать... x x x Тимоти заранее ко всему приготовился. Собственную кинокамеру он расположил рядом с креслом Системы Ментальной Связи, чтобы включить ее, как только в доме у Леонарда Тагастера произойдет что-нибудь примечательное. И если только Маргель попробует сунуть туда нос... В десять минут десятого сработала сигнализация в доме у Тагастера... Тимоти сразу же активировал симулякрума. Глаза его, по-прежнему безмятежные, открылись. Он встал и подошел к видеофону столь же естественно, как это сделал бы настоящий Тагастер, очнувшийся после недолгого сна. Симулякрум подключился к связи, чтобы ответить на вызов. Большой экран засиял, хотя на нем и не возникло никакого изображения, - сплошная белизна, и только. Самого симулякрума было видно и слышно. Так что Клаус Маргель - потому что кому другому могло бы прийти в голову выйти на связь, оставаясь невидимым? - лицезрел во весь экран лицо человека, которого он распорядился уничтожить и в смерти которого был уверен... - Кто это? - спросил симулякрум. Ответа не последовало. - Кто это? Экран погас. На другом конце, так и не сказав ни слова, прервали связь. Симулякрум вернулся в кресло и посмотрел на экран Системы Ментальной Связи. - Я все сделал правильно? - Да. Все правильно. - Тогда объясните мне суть происходящего. Чтобы я все делал правильно, мне необходимо знать все обстоятельства дела. Симулякруму была совершенно безразлична смерть его хозяина, сам факт которой он, естественно, уже уяснил, поскольку занимался транспортировкой его тела. Андроиду недоступны эмоции. Интересовало его лишь одно - делать все, как надо. Тимоти не взялся бы утверждать, повезло или не повезло машине из-за того, что у нее полностью отсутствуют человеческие качества. Какое-то время они оба просидели молча. Когда стемнело, включили в обоих домах мягкий свет. В десять часов Тимоти вспомнил, что за весь день у него не было во рту ни крошки. Он почувствовал, что проголодался. Но он не решался выйти из Системы и отлучиться даже на пару минут. Ведь Маргель мог появиться в любой момент. И действительно, в четверть двенадцатого послышался шум, который мог произвести только дерзкий взломщик... Глава 3 Послышался треск разлетающейся в щепки древесины - незваные гости ломились через дверь черного хода. Симулякрум встал и отправился на кухню. Тимоти перевел туда Систему. Дверь и впрямь выламывали, раз за разом ударяя в нее снаружи чем-то тяжелым. И вот она поддалась, последние запоры слетели и рухнули на пол. Следом за ними туда же упала и сама дверь. Взломщик стоял на пороге. И это был не человек, а Гончая... Сначала Тимоти растерялся, не сообразив, с какой стати Маргелю понадобилось посылать сюда того же самого робота, который однажды уже не справился с порученной ему задачей. Но тут же понял, что снаружи, выслав Гончую на разведку, остались люди. Что ж, неплохо придумано. Мысленно он даже улыбнулся, подумав о том, что Гончая вновь потерпит неудачу: симулякруму ее смертоносное оружие не могло причинить никакого вреда. Гончая обнаружила механического Тагастера, насторожилась и заскулила почти как настоящая собака. Ворвавшись на кухню, она выпустила в симулякрума с полдюжины дротиков. Стальные жала вонзились в псевдочеловеческое тело, но таившаяся в остриях отрава не могла поразить электронные внутренности андроида. Гончая, метнувшись влево, выпустила в симулякрума новую порцию дротиков. И опять они не убили его и не лишили двигательных способностей. Симулякрум тем временем сделал шаг по направлению к Гончей. Выбросив вперед механическую руку, Гончая сдавила металлические пальцы на горле у лже-Тагастера. Вторая механическая рука вцепилась ему в лицо. Нос симулякрума оказался свернут на сторону. "Тагастер" перехватил механические руки Гончей и оторвал их от своего горла. Развернувшись, симулякрум оттолкнул машину-убийцу. Гончая Отлетела на несколько футов и ударилась о стену. По полу покатились металлические детали. Из дырок на бронированном теле наружу вылезли оборванные провода. Руки Гончей бессильно повисли: приводной механизм еще функционировал, но приказов мозга-компьютера они уже не слушались. Тимоти приказал симулякруму уничтожить машину. Тот сделал еще один шаг вперед и ухватился за сферическую оболочку. Гончая рванулась было в сторону, норовя удрать, но ей было не под силу бороться с захватом могучих рук симулякрума. Она снова принялась метать дротики в грудь противнику, но лже-Тагастер зажал Гончую в угол и принялся методично колошматить ее об стену, пока у машины не сломалось двигательное устройство. Он сорвал сферическую оболочку, влез в компьютерную начинку и начал хладнокровно уничтожать ее, разбрасывая обломки. Вскоре весь пол возле раковины оказался усеян ими почти полностью. - Вышвырни ее вон, - приказал Тимоти. Симулякрум вынес Гончую (вернее, то, что от нее осталось) из дома во двор и перебросил металлическую гадину через ограду. Обломки робота-убийцы приземлились на тротуар. Судя по грохоту, падение довершило его разрушение: гайки, болты и прочие детали покатились по асфальту. Симулякрум вернулся в дом и подошел к видеофону. Теперь необходимо было подождать еще немного. Проходили минуты за минутами, незаметно пробежали полчаса, и Тимоти уже начал беспокоиться, не спугнули ли они своими действиями притаившихся снаружи людей. И когда он уже был близок к тому, чтобы поделиться своими опасениями с симулякрумом, с заднего двора донеслись звуки, которые означали, что к дому кто-то приближается. Тимоти нырнул в коммуникационный эфир Системы, вернулся к себе домой, включил кинокамеру и направил ее на экран Системы Ментальной Связи. Когда он вернулся в дом Тагастера, волнуясь, не упустил ли он чего-нибудь, бойцы Братства еще не прибыли. Они появились ровно через две секунды, предварительно швырнув перед собой гранаты со слезоточивым газом. Кухня наполнилась ядовитым сине-зеленым дымом, который вскоре распространился по всему дому. Через несколько секунд три темные фигуры в кислородных масках с духовыми ружьями наперевес вошли на кухню подобно мальчишкам, которым вздумалось поиграть в войну. Тимоти навел на них глаз камеры и с радостью заметил, что одним из взломщиков оказался сам Маргель. Камеры светили им в лица, но они не обращали на это никакого внимания. Увидев симулякрум, в свою очередь нацепившего кислородную маску, они решили, что перед ними настоящий Тагастер, и сразу же открыли огонь. Дротики вонзились в грудь андроида, не произведя никакого эффекта. Неуязвимый, он двинулся навстречу бандитам. Один из троицы включил карманный фонарь и направил луч на хозяина дома. Увидев, сколько дротиков вонзилось ему в грудь, они наконец сообразили, что перед ними симулякрум. Опустив ружья, они подошли к лже-Тагастеру, заломили ему руки и выключили его. - Обыщите дом, - распорядился Маргель. Голос его, как с удивлением обнаружил Тимоти, оказался визгливым. Однако в нем звучала какая-то непреклонная жестокость, заставляющая людей беспрекословно повиноваться. Обыскав весь дом, бандиты вновь встретились на кухне. Тимоти следил за ними по приемнику. Никто не нашел ничего, что подтолкнуло бы к решению загадки, и Маргель уже собрался осмотреть участок, когда один из бойцов заметил наконец слабый свет лампочки, установленной на устройстве Системы Ментальной Связи. Мерцание лампочки означало, что устройство включено. Указав Маргелю на лампочку, он приблизился к приемнику. Духовое ружье он перехватил за ствол, собираясь расплющить экран прикладом. - Нет, - рявкнул Маргель, отшвырнув в сторону не в меру инициативного молодчика, и шагнул прямо к камере, так что Тимоти сумел как следует рассмотреть его искаженное от ярости лицо со шрамом. Тимоти сразу же понял, что Клаус Маргель сделан из того же материла, что Джордж Крили, да и он сам. Маргель излучал ту же спокойную уверенность в себе и собственных силах. Но сквозь все это проглядывало нечто большее. Поднимаясь к своей вершине через кровь и страдания, Маргель превратил нехитрые навыки манипулировать людьми в своего рода искусство - способность доминировать и требовать беспрекословного подчинения. Эта способность была сродни безумию, владеющему тиранами и диктаторами: - Мы тебя выследим, - сказал Маргель, глядя в камеру, и Тимоти понял, что так оно и будет. Братству не составит труда найти подходы к какому-нибудь техническому работнику Системы Ментальной Связи, который согласится за умеренное вознаграждение нарушить негласные правила и закон. - Мы тебя выследим и придем за тобой. Маргель ухмыльнулся. Ухмылка у него оказалась неожиданно гомосексуальной; губы были слишком полными и чувственными для этого сурового, изуродованного шрамом лица. Он взмахнул прикладом и собственноручно расколотил стеклянный экран... x x x Полчаса спустя, как раз когда Тимоти заканчивал проявлять только что снятый фильм, в дверь позвонили. На пороге стоял сержант Модильяни из городской полиции. Вернувшись из дома Тагастера, Тимоти позвонил в участок. Сначала там сомневались, стоит ли удовлетворять такой странный запрос, потому что Тимоти отказался объяснить причину вызова. Но как только они поняли, с кем имеют дело, наряд был незамедлительно выслан, вопреки установленным правилам. Модильяни оказался довольно молодым, худощавым человеком с тоненькими усиками. Его несколько суетливые движения придавали ему сходство с непоседливой птицей. Сержант представился кратко и сухо, говорил он фальцетом, и в его голосе звучало раздражение. Тимоти со всей вежливостью, на которую был способен, пригласил его в гостиную. Когда они оба уселись, сухопарый сержант произнес: - Это крайне необычный вызов. - Речь идет о крайне необычном деле. - Вот и расскажите. Он вел себя так, словно Тимоти был не добропорядочным гражданином, собирающимся поведать о правонарушении, а закоренелым преступником. Так или иначе, после того как Тимоти закончил свой рассказ, на протяжении которого сержант не выказал ни малейших признаков удивления, Модильяни заметил: - Действительно, весьма необычно. И вы утверждаете, что все засняли на кинокамеру? - Да. Модильяни еще сильнее насупился. Он глядел сейчас на Тимоти взглядом кобры, приготовившейся к смертоносному прыжку. - Вы вторглись в чужую частную жизнь, вы это осознаете? - Что?! На лице полицейского не дрогнул ни один мускул. Казалось, будто он высечен из камня. - Использование средств коммуникации для съемок других людей без их ведома представляет собой вмешательство в чужую частную жизнь. - Но я ведь раздобывал улики, - запротестовал Тимоти, уже догадываясь, что его протест окажется совершенно бесполезным. - А это - дело полиции, - пояснил Модильяни. - Да, конечно, я понимаю, - ответил Тимоти, отчаянно пытаясь не дать своему гневу вырваться наружу. Чтобы сохранить самообладание, он даже поднялся с кресла. - Но мне известно, что Клауса Маргеля арестовывали девять раз, но так и не смогли предъявить ему никакого обвинения. Модильяни впился в него взглядом - каменное изваяние дало внезапную трещину. - На что это вы намекаете? Да, он действительно походил на птицу, на хищную птицу, может быть, даже на стервятника. Тимоти постарался несколько разрядить обстановку. - Ни на что. Поверьте мне, абсолютно ни на что. Но не угодно ли вам посмотреть отснятый материал. Именно ради этого я вас сюда и пригласил. Модильяни кивнул в знак согласия, и Тимоти предложил ему проследовать в библиотеку, где заранее приготовил и экран, и проектор. Погас свет. Проектор застрекотал, и на экране появились ожившие образы параноидального бреда. Облака стелющегося по полу дыма, три затемненные фигуры в масках. Камера наехала на главаря налетчиков, и на экране появилось лицо Клауса Маргеля. Тимоти вздрогнул, увидев жестокое, изуродованное шрамом и вместе с тем не лишенное своеобразного обаяния лицо "крестного отца" организованной преступности. Но лицом все дело и ограничилось. По мере того как на экране появлялся отснятый Тимоти материал, он с ужасом осознавал, что в момент съемок настолько увлекся задачей получше запечатлеть лицо Маргеля, что совершенно упустил из виду заснять то, чем занимались остальные. Камера старалась брать крупные планы, тогда как вся схватка с лже-Тагастером происходила где-то на заднем плане. А угрожающее выражение лица Маргеля на последних метрах пленки потеряло едва ли не весь эффект из-за того, что не было слышно слов "крестного отца" и тона, которым они были произнесены. Без них зловещая ухмылка выглядела едва ли не дружелюбной улыбкой. Пленка закончилась. - Не густо, - сказал Модильяни. И, не дожидаясь, пока Тимоти возразит, пояснил свою мысль: - Это только лица. А мистера Маргеля можно заснять где угодно. - Но слезоточивый газ... - Кроме того, я не увидел, чтобы он кого-нибудь убивал. И я по-прежнему считаю, что мы имеем дело с несанкционированным вторжением в чужую частную жизнь, а вовсе не с убийством. Тимоти сознавал всю шаткость контраргументов, которые мог бы предъявить, однако чувствовал себя обязанным продолжить спор. В конце концов ему удалось убедить Модильяни позвонить Тагастеру на дом. По его понятию, или связь окажется прерванной, или в разговор вступят Клаус Маргель со товарищи. Но, к ужасу и изумлению Тимоти, на экране возникло улыбающееся лицо Леонарда Тагастера. - Слушаю, - произнес он. Модильяни искоса посмотрел на Тимоти. "Шутка зашла слишком далеко", - говорил его рассерженный взгляд. - Это симулякрум, - прошипел Тимоти. Модильяни вступил в разговор с лже-Тагастером и объяснил ему в красочных деталях сложившуюся ситуацию. Механический Тагастер от души рассмеялся, услышав о том, что он, по мнению собственного друга, мертв, и позволил детективу, воспользовавшись Системой Ментальной Связи, обыскать весь дом. Лже-Тагастер выразил уверенность в том, что ничего интересного обнаружить не удастся. Через пять минут Модильяни был в доме Тагастера. На тщательный осмотр всех помещений ему потребовалось еще четверть часа. - Ничего, - сказал он Тимоти, возвращая ему гостевой шлем нормальной формы, которым тот давно уже догадался обзавестись, чтобы не заставлять гостей втискиваться в шлем, специально спроектированный для вящего удобства его собственного уродливого черепа. - А приемник на кухне... - В безупречном состоянии. Не понимаю, что, собственно, вы хотите доказать... - По-видимому, на них работает техник из Системы Ментальной Связи. Прошло уже полтора часа, он запросто успел все починить. - Ну, а как насчет самого Тагастера? - Да никакой это не Тагастер, черт бы вас побрал! Это его симулякрум! - Симулякрумы никогда не выступают против своих хозяев. И симулякрум Леонарда Тагастера не стал бы покрывать убийц своего владельца. Если, конечно, исключить возможность того, что убийца входит в число персон, голосу которых андроид должен повиноваться. Но вы же сказали мне, что такое право было лишь у самого Тагастера, у его импресарио и у вас. - Однако они могли перепрограммировать машину, - сказал Тимоти. - Для этого им понадобился бы специалист очень высокого класса, - с притворным изумлением по поводу возможности раздобыть такого мастера отозвался Модильяни. - Вам не хуже, чем мне, известно, что для них нет ничего невозможного. А времени им хватило даже на то, чтобы исправить ему нос. Мнимая бестолковость сыщика раздражала Тимоти, в конце концов его терпение иссякло. Уродливое лицо побагровело, а механические руки неврастенически задергались. И тут Модильяни дал ему понять, по чьим правилам ведется игра. - Сэр, мне хотелось бы вас предостеречь. Мистер Клаус Маргель вовсе не тот зловещий человек, которым он вам кажется. Он владелец нескольких гаражей и ресторанов. И, если не ошибаюсь, одной гостиницы. Он добропорядочный бизнесмен, который ни за что бы не впутался в подобную историю... Тимоти не дал ему договорить до конца: - Вам прекрасно известно, кем именно является этот чертов Клаус Маргель! - Наша беседа записывается на магнитофон, и вам необходимо это учесть, если вы собираетесь предъявить какие бы то ни было обвинения, которые могут побудить к ответным действиям... Он расстегнул пиджак и показал торчащий из кармана магнитофон. Теперь стало понятно, почему Модильяни прикидывался наивным дурачком. Парня просто-напросто купили. Когда ему стало известно, что под подозрение подпадает Клаус Маргель, он сразу же вспомнил, кому именно выгодно служить. Понятно, что интересам государства, а не истине. Тимоти понял, что его вспышки ярости послужат коррумпированному полицейскому лишним доказательством того, что несчастный уродец спятил, - и Модильяни использует это, когда наступит час компрометировать Тимоти в качестве свидетеля обвинения. И любые присяжные, выслушав запись этого разговора и увидев перед собой нелепое существо, выдвигающее вздорные обвинения, вне всякого сомнения, назовут Маргеля невиновным. Никогда в жизни Тимоти не чувствовал себя столь одиноким и несчастным. - Я заберу пленку и пойду, - сказал Модильяни, когда они вернулись в библиотеку. Тимоти хотел было ему помешать, но опоздал. Когда он добрался до стола, детектив уже вынул катушку с пленкой из проектора и, крепко зажав ее под мышкой, отправился к выходу. - Я вам не разрешаю, - рявкнул Тимоти. - Вы вторглись в частную жизнь этого человека. Нам надо показать ваш материал мистеру Тагастеру и спросить у него, не захочется ли ему выдвинуть против вас обвинение. В ближайшее время мы с вами свяжемся. И с этими словами он ушел. Тимоти застыл у окна, провожая детектива взглядом. Он не сомневался в том, что пленка будет уничтожена по дороге из его дома в полицейский участок. Записью только что состоявшегося разговора Модильяни распорядится, как ему заблагорассудится, но в любом случае не передаст ее по инстанции. И после этого бравый полицейский получит от Братства солидный куш за хорошо проведенную работу, пусть проведена она была, и вовсе не в интересах общества. Тимоти вернулся в дом Тагастера и, не обращая внимания на симулякрум, который, оторвавшись от книги, радостно его приветствовал, самым тщательным образом обыскал все помещения на предмет следов утреннего двойного убийства или хотя бы недавнего прихода в дом гангстеров. Но ничего не нашел и вернулся к себе. Страх и отчаяние овладели им. Теперь у него не осталось ни времени, ни сил на то, чтобы оплакивать погибшего музыканта. Но в то же время в его душе зародилась и стала крепнуть холодная ненависть ко всем этим людям - и неумолимое желание добраться до них и совершить справедливый суд. Как ни странно, мысль об убийстве не вызвала у него отвращения, хотя он всю жизнь ненавидел насилие. Он - как это в конце концов случается едва ли не с каждым - достиг той поры в своей жизни, когда могущественные силы бесповоротно и безжалостно зажали его в угол и начали трепать и мять с такой яростью, что ему оставалось либо сдаться и погибнуть, либо восстать и попытаться победить. Для одних такой внешней силой становится правительство, король, диктатор или президент. Для многих других - какая-нибудь крупная корпорация, бездушная бюрократическая машина. Для Тимоти такой силой оказались люди, поставившие себя вне закона и над законом, - с благословения коррумпированных чиновников, поставленных этот закон охранять. Ярость. Порой бывает полезно разозлиться как следует. Теперь, дожидаясь визита со стороны Клауса Маргеля, он думал лишь об одном - как бы не перестать злиться. Глава 4 Тимоти застыл у окна, тревожно вглядываясь в ночь. Время утекало, как вода, капающая из клепсидры. У него за спиной, за стопкой книг, был установлен пистолет из его коллекции оружия, дуло которого смотрело на дверь на уровне человеческой груди. Когда настанет время, Тимоти с помощью психотехники сможет спустить курок. В механических руках он держал еще пару пистолетов. Звонить в полицию с просьбой о помощи не имело смысла. Все его звонки переведут на Модильяни, а это значит - в пустоту. Защищая себя от людей, которые с такой же легкостью прикончили Тагастера, он мог рассчитывать только на свои собственные силы. Тимоти услышал их, когда они проникли на задний двор. Впрочем, они и не думали таиться. Напротив, шумели вовсю, чтобы дать ему понять, будто им сам черт не страшен. Шаги по дорожке. Затем взрыв хохота... Дверь скрипнула под напором извне, слегка поддалась, сорвалась с петель. И вот Гончая, правда уже другая, ворвалась в дом, взметнув в воздух ворох щепок и опилок. Вот этого Тимоти никак не ожидал. В борьбе с механической гадиной все его пистолеты совершенно бесполезны. Он отступил в сторону столовой, выронив пистолеты и отозвав за собой механические руки. Он рассчитывал на схватку с людьми, а вовсе не с машиной. Ну, и что же теперь? Гончую он расслышал и идентифицировал, когда та еще находилась на кухне, но к тому времени, как он добрался до гостиной, она уже вкатилась в столовую. Она гналась за ним, она его нагоняла. "Только без паники, - сказал он себе. - Без паники - только ненависть. Тебя сейчас может спасти только ненависть". Гончая ощутила присутствие Тимоти, разыскала его визуальными камерами и радарами, определила, является он достойной жертвой или нет. На принятие решения ей достаточно какой-то доли секунды... Он лихорадочно задумался над маршрутом возможного бегства и с горечью осознал, что его просторный дом вовсе не был предназначен для ведения военных действий. Вокруг дома конечно же засада, так что бегство сквозь дверь бессмысленно. И вдруг Тимоти вспомнил о катакомбах времен Войны за освобождение, поверх которых и было построено его нынешнее жилище. Стоит очутиться в этих катакомбах, а оттуда есть выходы практически в любое место на горном склоне. Гончая выстрелила тремя дротиками. Тимоти, врубив передвижное устройство, устремился в холл, открыл дверь, ведущую в катакомбы, и начал осторожно спускаться по ступеням лестницы. Он пересек помещение кинозала и, очутившись в тире, захлопнул за собой тяжелую дверь, уцелевшую еще со времен Войны за независимость. Дверь, предназначенная для порохового погреба, была обшита свинцом. Даже Гончей понадобится какое-то время, чтобы с ней управиться. Он заскользил вдоль левой стены туннеля, над массивными сводами которого покоилась легкая и сравнительно хрупкая конструкция его дома. Он хотел поскорее убраться как можно дальше от собственного жилища. Миновав четыре или пять рукотворных гротов, он попал в систему пещер, созданную самой природой. Дойдя до самого конца анфилады, он обеими механическими руками вырвал одну из полукруглых пластиковых панелей, которыми был отгорожен вход в боковое ответвление системы подземных сооружений. У него за спиной, поднимая чудовищный грохот. Гончая взламывала обшитую свинцом дверь. Протиснуться между балками, поддерживавшими перекрытие пещеры, Тимоти был не в состоянии. Поэтому, оперируя устройством для передвижения, он лег на бок и устремился головой вперед, в зияющий кромешной тьмой провал. Очутившись в подземелье, он вновь привел тело в вертикальное положение и постарался вернуть оторванную панель на место так, чтобы внешне не осталось бы никаких следов взлома. На какую-то пару минут это задержит бесовскую машину, обмануть Гончую он не надеялся. Углубляясь в боковой проход, Тимоти слышал, как затрещала дверь тира. Затем она с грохотом провалилась в подвал, капитулировав перед неистовым напором Гончей, идущей по свежему следу жертвы. Тимоти медленно двигался вперед, давая единственному глазу возможность привыкнуть к практически полному отсутствию света. Довольно скоро он начал различать силуэты рухнувших балок и поваленных набок столов, прогнивших и поломанных стульев, контуры ящиков, в которых некогда хранились боеприпасы, но сейчас они были отодвинуты от стен и наполнены ветошью и прочим хламом. У него за спиной Гончая вырывала из стены панель, которую ему удалось вернуть на место, отзвук этих стараний фантастическим эхом разносился по всем закоулкам подземелья. Свет из комнаты, в которой в давние времена находился тир, просачивался теперь и сюда. Гончая стремительно наверстывала упущенное. Тимоти на предельной скорости двигался вперед. Он ударился плечом о завалившуюся балку, однако не сбавил темпа, ненависть и страх заставляли его забыть о боли. Гончая неумолимо приближалась. Достигнув узкого прохода в очередную пещеру, Тимоти обнаружил, что против него взбунтовалась сама природа. Когда-то здесь произошел обвал, и теперь камни и обломки балок, свалившиеся со свода, создавали для беглеца непреодолимое препятствие. А расчищать завал времени не было - "дыхание" Гончей чувствовалось уже где-то совсем рядом. Он обернулся и посмотрел на механического палача. В слабом свете сенсоры Гончей поблескивали в футах тридцати от того места, где находился сейчас Тимоти. Последовал залп тремя дротиками... Тимоти отпрянул в сторону, заранее разгадав замысел механической гадины. Дротики вонзились в стену там, где секунду назад была его голова, и затрепетали хвостовым оперением. Тимоти выслал механические руки к балке, поддерживающей прогнивший потолок на пути у Гончей, и попробовал ее оторвать. Балка и впрямь рухнула прямо на оказавшуюся под ней гадину. Однако единственным результатом этого стала кратковременная отсрочка неминуемого. Гончая увернулась от прямого удара, устояла на ногах и продолжила преследование. Она выпалила в Тимоти еще тремя дротиками. Но и они прошли мимо. Это удивило Тимоти - ведь он даже пытался уклониться, а Гончие вроде бы никогда не промахиваются. Гончая произвела еще один залп - и вновь все три дротика пролетели мимо цели. И вдруг Тимоти понял, что бессознательно сбивает их с курса при помощи психотехники! Впрочем, во второй раз это произошло несколько более осознанно, чем в первый. И вот он застыл спиной к полуобрушившемуся своду в ожидании новой атаки. Залп не заставил себя ждать - но дротики пролетели слева и справа от Тимоти. На протяжении еще нескольких минут он отразил таким образом как минимум две дюжины залпов. Наконец Гончая прекратила пальбу и принялась раскачиваться из стороны в сторону, наставив на Тимоти камеры и радары. Минуту спустя две механические руки метнулись вперед, норовя схватить его за горло... Ожидая чего-то подобного, Тимоти немедленно активизировал собственные механические руки. На расстоянии четырех футов от его лица две пары механических рук схлестнулись в схватке. Обе стороны были намерены биться до последнего. Силовые платы, на которых были смонтированы механические руки и человека, и машины, задымились и заискрили практически одновременно. Не выдержав начала адской борьбы, четыре металлических руки, так и не разжав захвата, рухнули наземь, как будто представляли собой единое существо, - фантастическую птицу, которой внезапно переломали крылья. Теперь ни у палача, ни у жертвы не осталось рук. Ни у палача, ни у жертвы... Тимоти понял, что в этой смертельной дуэли произошел перелом в его пользу. Поскольку он научился отражать летящие на него дротики, их силы сравнялись. Устремившись навстречу Гончей, он вспомнил еще об одной своей способности. В минуты стресса и предельного напряжения не стоило удивляться появлению новых способностей. Ненависть была главным источником, из которого он черпал энергию для сопротивления и борьбы, и припасть к этому источнику ему еще придется. А проверенное недавно умение перемещать по воздуху небольшие предметы, слившись с ненавистью, может оказаться решающим в предстоящем поединке с Клаусом Mapгелем. Гончая прекратила попытки уничтожить его и повернула назад. Она неуклюже натыкалась на перекладины и столбы, поддерживающие перекрытия сводов, и выглядело это так, словно весь ее разум заключался в механических руках и, лишившись их, она утратила способность мыслить. Тимоти пошел за ней следом, поднялся по лестнице, прокрался в холл и прислушался. До его слуха доносились шум шагов и голоса. Они на кухне. Он был готов к встрече с этими людьми. Уверенность в собственных силах, удвоенная ненавистью, струилась у него по жилам. Он проник в гостиную в тот момент, когда с другой стороны туда же через кухню и столовую вошли стрелки. Оружие у них было зачехлено. - Конец вашей Гончей, - сказал Тимоти, и эти слова отвлекли внимание бандитов от какого-то темного уголка, который они собирались обследовать. Гангстер, находившийся слева от Маргеля, резко развернулся и выстрелил несколькими дротиками. Тимоти отклонил в сторону все, за исключением одного, который он при помощи своих ментальных сил развернул в воздухе и послал в самого стрелка. Дротик вонзился в грудь налетчику, яд, которым было пропитано острие, мгновенно проник ему в кровь. Гангстер закашлялся, согнулся пополам и тяжело рухнул на пол. - Если сдадитесь, я не стану вас убивать, - сказал Тимоти. Маргель и второй его спутник укрылись за диваном. Они вовсе не собирались сдаваться после одного-единственного удачного выстрела. В темноте им не было видно, что Тимоти остался без рук. - Ты спятил, - произнес Маргель, его голос, похожий на скрежет металла по стеклу, прозвучал резко и пронзительно. Он замолчал, предоставив Тимоти возможность заговорить самому и тем самым выдать свое местонахождение. - Почему ты убил Тагастера? - спросил Тимоти, даже не думая прятаться. - С какой стати я должен тебе докладываться? - насмешливо спросил Маргель. В его голосе послышался смешок. И, судя по всему, гангстеры еще не выяснили, где находится в данный момент их жертва. - Ты собираешься убить меня. А я собираюсь убить тебя. И, чем бы дело ни кончилось, что будет, если ты расскажешь о причинах убийства Тагастера? - Он сидел на ПБТ, - проскрежетал Маргель. - Разве этого достаточно, чтобы убивать? Сам факт, что причина гибели друга оказалась настолько ничтожной, сделал эту смерть еще более бессмысленной. Ненависть к убийце вспыхнула с новой силой. Маргель хмыкнул, словно решив самую малость расслабиться, хотя конечно же на самом деле это было не так. Люди вроде него не расслабляются никогда. - Это оказалось для него слишком дорогим удовольствием. И тогда он решил кое-что про нас разузнать. В Бюро по борьбе с наркотиками до сих пор не знают, как синтезируется этот препарат, даром что им удалось захватить кое-какие образчики. Тагастеру хотелось собрать для них кое-какую информацию, чтобы они наконец смогли разгадать секрет синтеза, а в награду он смог бы бесплатно получать ПБТ из запасов, которые им удалось бы конфисковать. Но один из его осведомителей пришел к нам и все рассказал. Мы обыскали его дом и обнаружили досье, которое он завел на нас. Насобирал он немного, но вполне достаточно для того, чтобы упрятать за решетку нескольких хороших людей. А кто-нибудь из них и впрямь мог бы открыть тайну синтеза тем, кому не следует ее знать. - Но это не должно было испугать тебя. Ведь в полиции служат твои люди. - В городской полиции - да. Но не в Бюро по борьбе с наркотиками. А там работники, как на подбор, неподкупные. Лучше и не пытаться. - Выходит, поэтому ты его и убил. Маргель все еще пытался определить поточнее, где находится Тимоти, прицелиться и бить наверняка. А до тех пор охотно поддерживал разговор. - Его убила Гончая. И ты повел себя чертовски умно. Заставил нас всех затрепыхаться. Но обращение в городскую полицию было с твоей стороны сущим идиотизмом. Найти тебя после этого не составило никакого труда. Теперь Тимоти знал достаточно. Выходит, в жизни его друга имелись заповедные уголки, в которые он не был допущен. Его, конечно, немного расстроило, что Тагастер не доверял ему целиком и полностью, но теперь все это - прошлогодний снег. Тагастер мертв. Он направился к дивану, за которым прятались гангстеры, не предпринимая ни малейшей попытки замаскироваться самому. - Ага, вот и он! - крикнул Маргель. Оба гангстера одновременно поднялись во весь рост и выстрелили в его нелепое тело почти в упор. Тимоти отвел от себя все дротики. Он зашел за диван. Гангстеры, отпрянув, снова открыли огонь. Тимоти развернул дротики в воздухе, поразив Маргеля в грудь, а его телохранителя - в горло. Оба умерли в страшных конвульсиях. Покинув комнату, где произошла схватка, Тимоти позвонил Крили, которого ему пришлось поднять с постели. Тимоти попросил прислать к нему двух репортеров и двух фотографов, чтобы данная история могла получить всестороннее освещение. Крили, верный себе, не стал задавать никаких вопросов, лишь осведомился, не нужно ли подъехать и ему самому. И слегка улыбнулся, когда Тимоти ответил, что было бы неплохо. Тимоти опустился в кресло и стал дожидаться газетчиков. Усталость накатила на него как волна. Когда-то он дал себе клятву, что никогда в жизни никого не убьет. Таким образом ему хотелось принести искупительную жертву богам - если и впрямь существуют боги - за то, что он появился на свет в результате эксперимента в военно-технической лаборатории. А сейчас он нарушил этот обет, чтобы отомстить за смерть своего единственного друга. Ему понадобится время на то, чтобы осознать случившееся, а главное - он собирался проанализировать и понять интегральное значение собственного "я" и способность безгранично любить другого человека и восхищаться им. Заплакать он не смог. Хотя именно слезы - универсальное средство освобождения от скопившегося напряжения и ненависти. Тагастер погиб, его душа и разум безвозвратно исчезли, а мир все равно не рухнул. И теперь Тимоти предстояло избавиться от ненависти, поселившейся в его душе. Тимоти решил, что, после того как газетчики и полиция оставят его в покое, он как следует напьется. И пропьянствует пару-тройку дней. А потом все будет опять в порядке. Он не сомневался в том, что именно так все и закончится... Глава 5 Темный автомобиль без каких бы то ни было хромированных деталей катился вверх по склону горы в слабом лунном свете, пробивавшемся сквозь до странности плотное для душной летней ночи облако. Фары и габаритные огни были выключены. Машина казалась всего лишь тенью среди теней, двигатель ее работал бесшумно, в результате чего создавалось ощущение нереальности, словно в ночном сумраке крадется призрак - призрак, и ничто иное. Вдоль дороги, пролегшей через лес, зверьки прятались в норы и в дупла деревьев, почуяв приближение этой почти невидимой машины. Но погруженный во тьму и покой ночи остальной мир не ведал о ней ни сном ни духом. Дальше за лесом на скале возвышался дом, похожий на гигантскую птицу, опустившуюся на каменную ладонь. Несмотря на ультрасовременный дизайн, дом этот казался частью пейзажа и не нарушал его естественной гармонии. Водителю машины понадобилось несколько минут, чтобы рассмотреть его очертания. Однако восхищение, вызванное изысканной архитектурой здания, не изменило его намерения. Он прибыл сюда затем, чтобы стереть этот дом с лица земли. Оказавшись на одном уровне с домом, водитель странного автомобиля сбавил скорость и, только убедившись в том, что в доме нет никого, кроме его единственного обитателя и владельца, продолжил подъем по склону. А достигнув вершины, он оказался на небольшой площадке, откуда открывался прекрасный вид и на само здание, и на прилегающий к ней участок. Там он остановился, открыл дверцу и вынул багаж, который сюда доставил. Этот багаж представлял собой цилиндр длиной в три фута, а диаметром в двадцать дюймов с двумя капсулами по обоим концам. Цилиндр был гладким, его анодированная поверхность поблескивала в лунном свете. Был он довольно тяжел, что, впрочем, не означало, что он будет падать быстрее, чем дождевая капля, - ускорение свободного падения одинаково в обоих случаях. Опустившись на один уровень с домом, цилиндр изменил направление движения с вертикального на горизонтальное и через одно из высоких окон, выходивших в патио, влетел в дом. Происходило это бесшумно, но хотя внешний вид этого цилиндра не выдавал его предназначения, было в нем нечто зловеще-смертельное. Бесшумный автомобиль снялся с места, покатил вниз по горному склону, затерялся среди темных, причудливой формы деревьев и наконец растаял во мраке. Лишь отъехав на целую милю, водитель включил наконец фары и помчался на полной скорости и беспрепятственно вернулся в гараж, из которого и началась его поездка. И на протяжении всего этого времени Модуль Селективного Уничтожения, который он запустил, "уронив" его с горного склона, прогрызался сквозь стеклянную дверь патио. Из гладкого бока цилиндра выдвинулась механическая рука, снабженная алмазным резцом. Стеклянная пудра бесшумно осыпалась на булыжник двора. Когда работа резца была близка к завершению и в стеклянной двери образовался почти безупречный круг, из цилиндра выдвинулась вторая рука с присоской вместо кисти, которая прикрепилась к круглому фрагменту. Вынув этот фрагмент, рука столь же бесшумно опустила его на булыжники. Модуль влетел в затененную гостиную. В дом к Тимоти снова пожаловали нежданные гости отнюдь не с дружескими намерениями - и на этот раз на куда более высоком техническом и интеллектуальном уровне, чем Клаус Маргель ровно две недели назад... Хотя сквозь тяжелые плюшевые занавески на окнах и просачивался лунный свет, в доме было куда темнее, чем за его пределами. МСУ включил визуальные сканеры - две точки в передней капсуле и две в задней, каждая размером с серебряный доллар. Обе механические руки были втянуты в глубь цилиндра, вновь ставшего таким же гладким, как прежде. Все вспомогательные устройства, до применения которых дело еще не дошло, выдвигались и исчезали в недрах цилиндра столь же бесследно. Столь сложное и многофункциональное оборудование размещалось в теле цилиндра благодаря предельной микроминиатюризации, что же касается двигателя и автономных батарей, то их в МСУ не было. Он черпал оперативную энергию из источника, расположенного на расстоянии в несколько миль. Это было изощренное и весьма дорогостоящее орудие уничтожения. Его создатели из лаборатории психотехнического оружия заламывали за свою продукцию несусвет