е угольки. Глаза Майка сощурились. Он сжал кулаки. - В полночь. Я убью его. - Это уже не было объяснение; это была клятва. - Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Майк, - сказала Лиза, касаясь ладонями его лица, пробегая пальцами по его губам и векам. - Тебе лучше пойти к себе. Мы не должны вызвать у них подозрений. Она вернулась в свою гостиную, возвысив голос, чтобы микрофон безусловно донес до подслушивающих каждое произнесенное слово: - Вся проклятая крыша может провалиться к чертовой матери. Весь снег в мире может просочиться внутрь, мистер Мелоун, но мне будет на это наплевать. - По ее приказу дверь медленно закрылась. Но пока Майк мог видеть Лизу, он видел и улыбку, адресованную ему. Он повернулся, дошел до лифта и спустился вниз. Мальчишка прожужжал ему все уши рассказами о полиции, работающей в вестибюле. Когда двери открылись, Майк вышел в просторное помещение, где возились одетые в форму люди, пытавшиеся при помощи странного и зловещего вида аппаратов отыскать какие-либо следы - запах, пыль, старую жвачку. Он прошел только несколько ступенек, как из-за ближайшей банкетки, оскалив клыки и рыча, выскочил дог. Майк попытался обойти его. Дог не пускал его. Это была собака убитого жильца, скулившая вчера на лестнице. - Эй! - прикрикнул полицейский, оттаскивая дога. - Пошел прочь! Дог упирался всеми четырьмя лапами, зубы его блестели в оскале, на черных губах пузырилась слюна. - Благодарю вас, - сказал Майк, стараясь унять дрожь в руках. - Все в порядке, мистер Мелоун. Его хозяин был убит на лестнице прошлым вечером. Полагаю, вы об этом слышали? - Да, только что, в лифте. - Заварушка. Здесь явно произошла заварушка. Кровь, и куски тел разбросаны повсюду. - Есть какие-нибудь догадки? - спросил Майк. - Еще нет. Подумывали о том, чтобы пустить дога по следу и посмотреть, куда он нас приведет, но, судя по его отношению к вам, доверять ему нельзя. Не так ли? - Ну, разве что я научился убивать во сне, - ответил Майк. Полицейский усмехнулся. - Я думаю, что в этой стычке погибли все участники, - сказал он, вновь обретая серьезность. - Шеф думал иначе, но теперь и он склоняется к этому выводу. Жилец встретил двух чужаков, пробравшихся в здание Бог весть зачем, и они стали стрелять в него. Он открыл ответный огонь. Он оказался проворнее, но это его не спасло. Майк едва не спросил, когда же кто-нибудь примет во внимание, что труп привратника был найден в кустах. Вестибюль опустел - полицейские со своими детекторами покидали здание. Майк вышел вслед за ними, обогнул толпу и сунул идентификационную карточку Мелоуна в щель автомата. Он извлек все карточки из карманов убитого, перед тем как сбросить тело в мусоропровод, и сейчас порадовался, что ему хватило тогда сообразительности подумать об этом. Карточка выскочила обратно. Секундой позже на подъемной платформе всплыл серо-зеленый аэромобиль. Майк открыл дверцу, влез внутрь и запустил аэросистему. Машина встала на дыбы, потом ее ход стал ровным. Очевидно, все машины, выезжающие из башен, не действовали на систему сигнализации. Он никогда не думал об этом, но сейчас это было важно. Грядущей ночью это может оказаться важным. Майк повернул руль, выехал на шоссе, врубил максимальную скорость и мысленно вернулся к насущному: этот день ему предстояло прожить в маске Мелоуна, скрывая свою истинную сущность. Да еще Кокли... Снова шел снег. Небо было серым, низким, каким-то полосатым. Повсюду царила зима. Госпожа Природа завладела даже мыслями Майка, В лобовое стекло ударилась снежинка. За ней - вторая. Через минуту - третья. Глава 3 Парковочные автоматы установили аэромобиль Майка на место. В студийный комплекс он прошел через служебный вход, пользуясь личной карточкой Мелоуна. Миновав длинный коридор, он проследовал в студию, представлявшую собой как бы сердцевину яблока, в мякоти которого размещались различные службы и кабинеты некоторых работников Шоу. Он поднялся в свой офис - офис Мелоуна, где трудилась дюжина человек. Девушка в прозрачной блузке - признаться, ей было что показать! - порхнула ему навстречу. - Мистер Мелоун, - сказала она, моргая накладными ресницами и улыбаясь. Ее безупречные зубы были искусственными. Майк предположил, что и голубые глаза девушки были бы карими, если бы она не носила контактных линз, меняющих цвет радужной оболочки. Вообще-то неподдельной у нее была только одна вещь. Но уж эта вещь была настоящей в высшей степени. - Да? - Мистер Кокли приказал передать, чтобы вы явились в его офис, как только прибудете. Он сказал - НЕМЕДЛЕННО. - Благодарю, - ответил он. Он не назвал ее по имени, потому что не знал, как ее зовут. - Вас снова собираются повысить? - Сомневаюсь, - сказал Майк. - Это самый высокий пост в Шоу, кроме разве кабинета мистера Кокли. Девушка открыла было рот, чтобы сказать что-то еще, но он повернулся на каблуках - четко, как военный, - и вышел тем же путем, которым пришел. Ему не было дела до того, как персонал офиса истолкует этот вызов. Майк был встревожен. Если Кокли проверил все эти фальшивые укрытия и не обнаружил ни в одном из них Президента, какова будет его реакция? Бурного веселья ожидать явно не стоит. Что он сделает с Мелоуном? Очевидно, Конни устранили за какой-то промах. Что, если Мелоун будет следующим? Все эти мысли пронеслись в голове Майка, когда перед ним открылись двери офиса Кокли. Он вошел. Это был не просто офис - это был мозговой центр вселенной. Именно здесь принимались решения, разрабатывались политические линии, отсюда они распространялись по всей планете, влияя на ее судьбу. И всем этим руководил один человек. В углу кабинета была смонтирована ауропроекционная установка Шоу, блистающая великолепием искусственного тика и кожей ручной выделки. На стене висели картины объемного изображения. На одной был зимний пейзаж: пруд, покрытый голубоватым льдом, на пруду катаются ребятишки, на дальнем плане - дом, дымок из трубы поднимается в морозный воздух. Другая картина изображала тропики и обнаженную женщину на фоне водопада, третья - океанское побережье. Гребни волн на этой картине действительно пенились и перекатывались. А еще в кабинете был стол. А за столом сидел Анаксемандр Кокли, человек, живущий вот уже третье столетие, человек, взгляд которого казался взглядом миллионолетнего реликта. - Входите, Джейк, - ласково сказал Кокли. Майк понял, что тон - всего лишь уловка, и решил сохранять равновесие перед грядущей атакой. - Садитесь. Майк выбрал кресло сбоку от стола. Он знал, что Кокли может перескочить стол раньше, чем он успеет вскочить. Сесть напротив означало самому влезть на блюдо к людоеду, а делать этого он не собирался. - Вы очень работоспособный молодой человек. - Благодарю вас, сэр. - И вы можете далеко пойти. - Еще раз благодарю. Пока все идет расчудесно. Сейчас это кончится. А, так и есть. - Но вы НЕ ПОЙДЕТЕ далеко, если будете работать вот так! - И Кокли швырнул ему через стол карточки с магнитозаписями. Карточки разлетелись по полу. В голове Майка взвыли сирены тревоги. Он чувствовал себя так, словно пытался переплыть реку, но какое-то огромное животное, с грубой складчатой шкурой, ухватило его за ноги и тянет в глубину. Дна у реки не было. Он судорожно втянул воздух и постарался привести в порядок скачущие мысли. Как бы отреагировал на такую ситуацию Мелоун? Он должен был контролировать свои нервы. Он не должен был так паниковать. Наконец Майк сказал: - Неужели ни одна из них не привела нас к цели? - Черт бы вас побрал, вы еще спрашиваете?! Ни одна! - заорал Кокли, и его лицо приобрело свекольную окраску. Мрачное зрелище, способное повергнуть в трепет любого, кто его видел. Так оно и было. - Вы хотите, чтобы я снова обратился к файлам, сэр? Кокли пылал гневом. Майк подумал, что он, возможно, переборщил с самообладанием. Он добавил в голос дрожи и сказал: - Я готов сделать все сам. Я перепроверю все факты, которые выдал мне транслятор. - Вы сделаете это. - Когда вы желаете получить результаты, сэр? - Майк видел, как краска постепенно покидает лицо Кокли. - Я полагаю, сегодня вечером... - Вы предоставите их мне до того, как я соберусь уходить. К четырем часам. Через пять часов, начиная с этой минуты. Вы поняли? - Да, сэр, - сказал Майк, поднимаясь. - Я сделаю все как надо. - На вашем месте я постарался бы сделать именно так. Майк отступил в холл, по-прежнему не поворачиваясь спиной к престарелому ублюдку, пока дверь не закрылась окончательно. Затем он вернулся в офис. Кокли некоторое время неподвижно сидел за столом, сжимая и разжимая кулаки. Потом он перегнулся через стол и включил переговорное устройство: - Компьютерный банк. Я хочу проверить данные одного недавнего исследования. Я хочу, чтобы мне была выдана дословно информация по президентским резиденциям, извлеченная Джейком Мелоуном из древних письменных файлов. ДОСЛОВНО. Компьютер выдал утвердительный ответ своими платами/схемами/проводами/голосом. x x x Я просто думаю об этом! Кто я? Зомби. Я просто следую образцу. Помнишь: Поселение-Общество-Поселение-Единый Образ? Ну что ж, это закономерный финал. С чего началось существование всего? С Бога, конечно. Если ты неверующий, можешь назвать это Перводвигателем. Если ты законченный циник, можешь звать это Случайностью. Так или иначе, мы все произошли от Высшей Силы. Мы вошли в мир, мы были единым существом, ответственным за каждого из нас. Мы - это, конечно, пещерные люди. А затем мы образовали объединения пещерных людей, которые назвали Поселениями, и я получило жизнь. Затем, как повествовалось ранее, Поселение превратилось в Общество. Общество снова стало Поселением благодаря появлению электронных средств массовой информации и развлечений. Затем пришло Шоу и сократило Поселение до размеров квартиры: многое в малом. Исполнители - это целый мир. Мы скатились обратно к пещерному человеку. Целый мир стал одной-единственной личностью - пусть даже великой и неповторимой звездой Шоу. И для завершения цикла эта единственная личность каким-то образом будет развоплощена и возвращена в лоно Высшей Силы. Видишь? Это порождает несколько интересных вопросов, детка. Во-первых, не есть ли Бог просто коллективное сознание множества еще не созданных личностей? Во-вторых, не есть ли Бог нечто меньшее, нежели сверхсущество, поскольку он является всего лишь смесью некачественных частей? В-третьих, хотим ли мы на самом деле измениться и снова стать Богом? Хотим ли мы лишиться нашей индивидуальности? Ползти назад, назад, назад... Хорошая порция перца, не так ли? Может быть, тебе лучше ударить по кнопке. Может быть, тебе лучше сменить программу... Глава 4 После разговора с Кокли Майк почувствовал, что он взмок от испарины. С лица капал пот. Он вытер лоб, подбородок и шею. Рухнув мешком в мягкие объятия огромного вращающегося кресла, он содрогнулся. Компьютер рылся во всех источниках, в каких только мог. Если Майк сумеет выдать Кокли достаточно данных, чтобы тот ближайшие несколько часов занимался только ими, он будет спасен. Достаточно будет, если этих данных хватит до полуночи. Даже если кое-какие сведения будут взяты с потолка, они отвлекут ищеек Шоу на время, достаточное для того, чтобы забрать Лизу и удрать. Компьютер издал гудок, из щели выползла карточка. Майк немедленно вставил ее в проигрыватель и принялся внимательно слушать. В прошлом всем было хорошо известно пристрастие президентов к комфортабельным местам отдыха, они понастроили их по всей стране. Большинство из них были известны. В этом и заключалась проблема. Например, ни Кокли, ни сыскные службы не поверят, что Революционеры укрываются в Хьяннис-Порт, после того как это место оказалось связанным с историей трех президентов. Но они вполне могут поверить, что под неким техасским ранчо, полуразрушенным и забытым, находится тайное бомбоубежище. Он мог занять на всю ночь целый отряд сыщиков одним этим объектом. Это было достаточно романтично, звучало как воодушевляющее воззвание, тайное убежище с замаскированным входом, о коем никогда ранее не упоминалось. Последняя карточка кончилась. На ней не было ничего ценного, ничего похожего на сказочку о ранчо. Майк вынул ее из проигрывателя, отправил в утилизатор и запросил расширенные данные, полученные методом прямых и перекрестных компьютерных проверок. Ожидая результатов, он размышлял о электронной сущности, выискивающей все эти факты, занесенные в карточки. Ходили слухи, что компьютер располагается подо всей поверхностью города, уходя на несколько миль вглубь и занимая множество квадратных миль по площади. Но никто не пытался обнаружить подтверждение этих слухов. Люди не находили в них ничего будоражащего воображение. Машины уже давно перестали кого-либо занимать. Они были теперь слишком точными, слишком надежными, слишком совершенными для этого. Это как с рассветом: вы редко замечаете его, потому что он никуда не денется. И с машинами тоже ничего не произойдет. Однако образ огромного устройства, множества электронных ламп, плат и ячеек памяти взволновал Майка. Может быть, этот образ возник из какой-то старой книги, которую он сумел-таки прочитать. Ему вспомнилась повесть о компьютере, который сошел с ума и уничтожил мир. Такое отношение к машинам делало их более загадочными, более интересными. Если хоть кто-то их боялся, они вдруг обретали личные качества. Раньше машины и компьютеры были для Майка всего лишь большими серыми предметами неопределенного облика, неотличимыми от стен, улиц и прочих серых вещей. Теперь они стали его интересовать. Раздался гудок, но новая карточка из щели не выползла. Майк заглянул в щель, сунул туда палец и огляделся вокруг, прежде чем сообразил, что это гудел телефон. Майк поднял трубку: - Алло? - Джейк, это Кокли. Я полагаю, мы получили кое-что важное. Вы можете сейчас подняться ко мне? - Конечно, сэр. - Не стоит беспокоиться о составлении нового рапорта. Выбросьте его в утилизатор. - Да, сэр. Щелк. Майк вскочил, снова сел. Неужели Кокли в самом деле что-то нашел? Но как? Неужели сейчас вокруг Нимрона, Пьера и остальных, скрывающихся в Аппалачах, сжимается кольцо? Но как их могли обнаружить? Внезапно он понял: нет смысла здесь сидеть и ломать голову над тем, что могло еще и не случиться. Он встал, вышел из офиса и направился наверх - на аудиенцию к Кокли. x x x "Конрад Гивер был. Он не был. Он был. Сражаясь с чем-то, чего он не мог понять, Конрад Гивер скользил туда-сюда по световым спиралям, пролетал через кольца пурпурного огня в охряное море света. Оранжевый... Зеленые пирамиды... Черные деревья с алыми и золотыми листьями... Он был. Не был. Был снова. У него не было даже ощущения пребывания частью Исполнителя. Была вспышка ощущений, когда он понял, что находится в своем собственном теле и что ничего не понимает, кроме того, что находится в каком-то другом месте - абсолютно чуждом и чужом. Он попробовал справиться с паникой и попытаться логически проанализировать окружающее. Но в окружающем не было никакой логики. Он сел в кресло и включил ауру. Минутой позже он уже потерял контроль над своим сознанием. Он пролетел через сознание Исполнителя в мир света и световых образов. Большинству тех красок, которые плясали вокруг, он не смог бы найти названия, не смог бы описать их даже про себя. И он не мог заставить свое тело пошевелиться и выключить ауру. Это был кошмар. Он подумал об Эмпатистах. Но чтобы стать Эмпатистом, нужно несколько дней, а не какие-то минуты! Краски взорвались вокруг него! Внезапно он понял, что больше не ощущает своего тела. Он был полностью вырван из него. Он скользил вверх, вверх, вверх, через кромку сверкающего желтого обрыва в медное море, прошитое серебром. И теперь вокруг него были голоса, бубнящие, стенающие и рыдающие, словно грешники в Чистилище..." x x x - Что будете пить? - спросил Кокли. Майк предпочел бы сразу перейти к делу. Его раздражали все эти промедления, но он понимал, что предложение Кокли на самом деле является приказом. - Благодарю вас. - Немного синте-виски и немного настоящего спиртного. Синтетическое на самом деле лучше настоящего, знаете ли. - Нет, не знаю. - Но это так. Намного лучше. Никаких гадостей вроде резкого запаха. Никаких примесей. Всегда безупречное и всегда отмеченное неповторимой терпкостью, делающей его столь восхитительным. - Кокли с силой встряхнул золотую бутыль-миксер. - Не принесете ли мне три бокала? Майк повиновался. - Для кого же третий? Кокли приговаривал, разливая коктейль: - Один для вас.., один для меня. Не будете ли вы столь любезны придвинуть вон то кресло к столу, Джейк? Кокли отставил миксер. Потом достал из кармана носовой платок, осторожно взял пустой бокал и отнес его к двери. В дверях возник служитель, принял бокал, взяв его все так же через платок, и исчез. Кокли вернулся к столу, взял свой коктейль и опустился в вертящееся кресло, тяжело вздохнув: - Джейк, вы знаете что такое отпечатки пальцев? В этой фразе было что-то зловещее. Майк порылся в закоулках памяти, взглянул на свои пальцы, но ответа на заданный вопрос не нашел. - Нет, сэр, - протянул он. - Посмотрите на кончики своих пальцев очень внимательно, - посоветовал Кокли. Кокли говорил так спокойно, так дружелюбно. Майк насторожился и напрягся, готовый вскочить в любую секунду. Тем не менее он посмотрел на свои пальцы. - Заметьте эти узоры. Майк присмотрелся тщательнее. Тонкие линии скручивались в узоры на подушечках пальцев, шли параллельно одна другой, образовывали завитки. - Отпечатки пальцев, - сказал Кокли. Майк по-прежнему не мог понять смысла этой беседы. - Отпечатки пальцев любого человека никогда не могут совпасть с отпечатками пальцев другого, Джейк. Давным-давно, еще когда не существовало Шоу, полиция использовала отпечатки пальцев как главный признак идентификации. В борьбе с преступниками это была очень важная улика. Когда вы дотрагиваетесь до чего-либо, вы оставляете оттиск - ваши отпечатки пальцев. Если присыпать порошком поверхность, которой вы коснулись, эти оттиски проявятся. Вы коснулись бокала... Майк начал понимать, куда он клонит, и все это ему очень не понравилось. - Искусство распознавать человека по отпечаткам пальцев давно забыто. Никто о нем уже и не помнит. Но несколько лет назад оно привлекло мое внимание, когда я встретил одно упоминание в текстовых записях о методах следствия. В наши дни, в наше время, когда хирургия может удалить лицо человека и дать ему взамен новое, изменить кровь и узор сетчатки, умение снимать отпечатки пальцев может оказаться очень полезным для того, кто с ним знаком. Если хирург не знает о такой примитивной вещи, он и не подумает изменить отпечатки пальцев пациента. У меня есть файл с отпечатками пальцев всего персонала Шоу, каждого человека. Распознавать отпечатки пальцев - своего рода чтение, а сейчас никто не умеет читать - кроме моих трансляционных машин. И они вот-вот скажут мне, схожи ли оставленные вами отпечатки пальцев с теми, которые мы сняли у Джейка Мелоуна вчера и ранее. - Но я - Джейк Мелоун, - сказал он с возмущением в голосе, хотя на деле возмущения не испытывал - только страх. - Да, конечно, так и есть. По крайней мере, я надеюсь, что это так. Но объясните мне вот что. Я заставил компьютер повторить мне все то, что он выдал вам. В целом эти данные совпали, но неожиданно я нашел кое-что важное - чрезвычайно важное, что вы упустили. Бомбоубежище в Аппалачах. Майк оставался невозмутимым. - Если вы и не Джейк Мелоун, вы очень хорошо подражаете его спокойствию. - Я Мелоун, - ровным голосом сказал Майк. - В любом случае, Мелоун аккуратный и усердный работник. На него это не похоже. Он не мог пропустить в рапорте нечто, что могло бы повлиять на успех операции. Возможно, это была просто ошибка с вашей стороны, Мелоун. Однако компьютер информировал меня о том, что Джейк составил два набора карточек. И в одном из них было на карточку меньше - на ту карточку, в которой содержались сведения об Аппалачах. Джейк прослушал ее и выбросил. А еще Джейк позаботился о том, чтобы удалить эти сведения из памяти компьютера. Кто-то попытался сделать это. Кто-то под именем Джейка велел компьютеру уничтожить ячейки памяти, содержащие эти данные. Компьютер это сделал. Но существуют и другие вещи, помимо ячеек памяти. Главный компьютер, расположенный под городом, не только запоминает все исследовательские работы, но также составляет особый файл, куда заносит все ключевые фразы, позволяющие при необходимости активировать нужные ячейки. Аппалачское Бомбоубежище Президента было ключевой фразой того рапорта. Все мелкие сведения были стерты, оставив лишь скелет. Мы не знаем, где может находиться убежище, но, зная приблизительную отметку, мы можем настроить компьютер на вторичное исследование письменных данных. Он найдет нужный материал, так же как нашел его для Джейка Мелоуна. Завтра утром мы будем знать, где скрываются Революционеры. - Если я - не Джейк Мелоун. Но я - это он. - Возможно, что и так. - Но голос Кокли говорил: "Это ложь". - Я решил, что Аппалачское убежище - ложная, наводка. - Зачем же тогда идти на крайние меры и полностью удалять сведения из памяти компьютера? Почему было просто не отбросить эту карточку? - Я полагал, что очистка памяти - стандартная процедура. - Вы всегда стирали из памяти ненужные сведения, когда возглавляли отдел Исследований? Майк понял, что допустил промах. Теперь ему оставалось только попытаться скрыть все это: - Да. - Посмотрим, - сказал Кокли. Он улыбался. Но улыбка его была поддельной, в ней не было ничего от истинной улыбки. Майк сидел выпрямившись и молчал. Он успел отхлебнуть глоток коктейля, но во рту было сухо, а привкус спиртного жег пересохшие от страха губы. Он поймал себя на том, что бездумно, почти в оцепенении пялится на объемную картину с тропическим пейзажем. Его разум пытался укрыться в мечтах именно сейчас, когда необходимо было продумать план действий. Как только отпечатки его пальцев будут исследованы, обнаружится, что он не Джейк Мелоун. Он должен думать. Оставались считанные минуты. Нет, гораздо меньше. В дверь позвонили. - Открыто! - крикнул Кокли. Дверь мягко скользнула в сторону на смазанных полозьях. Вошел служитель, прошептал что-то на ухо Кокли и вышел. Кокли обернулся и уставился на Майка: - Кто ты? - Джейк Мелоун. В голосе Кокли не осталось ничего, кроме ненависти и ярости: - Я спрашиваю тебя: КТО ТЫ? - Джейк Мелоун, черт побери! Ваши дурацкие отпечатки пальцев врут! - Единственным его шансом было настаивать до конца. - Ты можешь себе позволить так разговаривать со мной. Ты - все равно что мертвец. - Ублюдок! - прошипел Майк, думая о Лизе и представляя себе, что она подумает и как она почувствует себя, когда Кокли придет к ней, а он - нет. В глазах Кокли бушевало пламя, сжигающее остатки рассудка. В дверь снова позвонили, прервав их. Тот же самый служитель принес из лаборатории карточку с записью. Кокли схватил ее, подождал, пока служитель выйдет, и сунул карточку в проигрыватель. - Человеческие останки - фрагменты скелета, волосы и частицы плоти - найдены в здании номер "два" "Башен Кокли" в стволе мусоросжигателя апартаментов Мелоуна, - сказала машина звучным голосом. - ВОТ ЭТО настоящий Джейк Мелоун, - прохрипел Кокли. - Фрагменты костей и кусочки обгорелого мяса. Ничего больше. Ты убил одного из лучших их людей! - И сделаю еще больше, - сказал Майк неожиданно дерзко, зная, что бежать ему уже не удастся. Эти слова привели Кокли в еще большую ярость, он попытался взять себя в руки. Доктора говорили, что самая большая его проблема - это взрывной темперамент, неумение контролировать свои эмоции. Он возражал, что контроль он может приобрести в результате одной из операций, вместе с частями чьего-либо тела. Глаза другого человека, возражал он, могут изменить его взгляд на мир. Врачи дипломатично отучали, что его доводы ненаучны. Но они не возражали открыто, они не смели. И теперь в душе Кокли разгорался гнев, вскипая все сильнее и сильнее, достигая той критической точки, за которой он сорвется и совершит нечто безрассудное. Он знал это, но остановиться не мог. Этот человек убил Джейка Мелоуна. Его надо было оставить для допроса, но злость, захлестывающая Кокли, требовала чего-то большего, нежели допрос, действий более жестоких, чем вытягивание из него ответов. Майк отскочил за кресло, в котором сидел. Его охватил страх. В голове его мелькали обрывки той давней встречи с Кокли, картины драки, в которой он был так жестоко избит. Кокли прыгнул на него с неожиданной резвостью, он двигался даже быстрее, чем запомнилось Майку. И тем не менее Майк успел схватить кресло и загородиться им. Кокли ухватился за ножки. В течение минуты они пытались одолеть один другого. Внезапно Майк вспомнил уроки у Пьера и слова: "Никогда не пытайся силой одолеть человека, который сильнее тебя. Уклоняйся и выжидай, пока он сам не откроется для удара". Но кресло уже вырвалось из его рук, взметнулось вверх и обрушилось на его плечо. Звезды взорвались в его голове и умчались прочь. Все умчалось прочь. Наступила тьма. Глава 5 Вокруг него раздавался рев драконов. Нет, дракон ревел в его сознании. Голова раскалывалась от боли, испуская огненные клубы агонии, пронзающие его мысли, вспыхивающие, сталкивающиеся, дымящиеся, горящие. Голова торчала над плечами обугленным пузырем, полным воды. Он попытался не обращать внимания на дракона, но дыхание твари рассеивало ночную тьму... Майк открыл глаза. Комната, состоящая из света и тьмы, бешено закружилась перед ним. Еще не успев сфокусировать зрение, он почувствовал, что его держат и куда-то волокут. Он закашлялся. Внезапно его пропихнули через зияющее отверстие в какую-то узкую трубу, где воздух был горяч и удушлив. Хваткие руки, державшие его, исчезли. Он падал. Над головой разнесся смех Кокли, язвительный и мерзкий. Падение... Он падал в мусоросжигатель! Майк закричал, но из горла вырвался только хрип. Раскинув руки и ноги, судорожно упираясь в стены, он нащупал что-то, за что можно было зацепиться. Пальцы его задели скобу... Еще скоба... Еще. Он уцепился за одну из них после нескольких срывов, почти вывихнув руку из сустава, - слишком резкой была остановка после стремительного падения. Он висел на этой спасительной скобе в двух дюжинах ярдов над раскаленной решеткой, под которой плясали, жадно облизывая воздух, языки пламени. Кокли уготовил ему смерть в огне. На этой решетке он умирал бы в течение нескольких минут. Нескольких ужасных минут. Скобы, предназначенные для рабочих, обслуживающих мусоропровод, остановили падение в двадцати футах от дна. Когда огонь вцепился бы в него жгучими зубами, он не смог бы допрыгнуть до этих скоб, не смог бы даже попытаться спастись... Лицо и руки Майка покрылись испариной, он вытянул вверх свободную руку и нащупал следующую скобу. Пошарив по стенке ногой, он нащупал нижнюю ступеньку, оперся и прижался к стене, сделав глубокий выдох. Выполняя этот рискованный маневр, он не дышал. Дракон умолкал, дракон хотел спать. Тьма подкрадывалась к нему, колышущаяся, готовая поглотить. Но он должен был одолеть ее. Если он потеряет сознание, он упадет. Пламя внизу отливало алым... Желтым и оранжевым... Жар поднимался зримыми волнами, омывал его тело, потом налетал сквозняк, заставляя пламя отступать. Где-то наверху было прохладно - и там был выход. Багровые вспышки... Желтые... Майк отпустил одну скобу, поднял руку и нашарил следующую ступеньку. Она была теплой на ощупь. Казалось, жизненные силы капля по капле сочатся из его тела через поры кожи. Но, собрав всю свою волю, он нашел в душе источник утоления жажды - воду надежды и отмщения. Она придала ему новые силы. Он поднимался от обжигающего жара к благословенной прохладе. Скоба за скобой... Перед его внутренним взором вставали видения. Иногда - смеющаяся девушка, иногда - древний старец. Но у старца было фальшивое лицо. Потом старец превратился в волка; фальшивое лицо стало овечьей маской. И девушка с небесными глазами и солнечными волосами... Временами оба эти призрака гротескно искажались, наслаивались друг на друга, словно на плохой фотографии Майк продолжал лезть вверх. Ступенька за ступенькой - от жара к прохладе. Наверху он остановился и победно засмеялся. В глухом шершавом бетонном потолке было небольшое отверстие для воздуха шириной в два пальца. Среди мешанины теней и темноты Майк заметил проблеск света - там, где заканчивались скобы. В противоположной стене шахты находился люк, ведущий в офис Кокли. Ниша люка была довольно глубокой. Устроившись в ней и уперевшись ногами в скобы на другой стороне, Майк решил посидеть тут наедине с ревом пламени и подождать, пока офис опустеет. Он мог позволить себе ждать. Несколько минут назад ему оставались лишь считанные секунды. Теперь у него, возможно, впереди были годы. Можно считать, что он получил их в подарок. Два или три часа ничего не значат для него. Между тем мир не стоит на месте... x x x "Здесь была обычная для таких случаев публика. Врачи в белом и пожарники в красном. У крыльца стояли пожарная машина и машина "Скорой помощи", не было никакой нужды в них. Не было пациента. Для врачей, не было пожара для борцов с возгоранием, пожарных шлангов не прольется ни капли воды. А машина "Скорой помощи" поедет назад медленно, не включая сирену. Но здесь нужен был распорядитель похоронного бюро доктор, который засвидетельствовал бы факт смерти. Он вздохнул. Он не будет тосковать по ней. Их брак был ошибочным. Она была всего лишь кем-то сидящим рядом во время программ Шоу, с аппетитом поглощающим пищу. Разлагающееся тело подняли с кресла. Лохмотья коричневой, вздувшейся плоти тщательно смыли спиртом с подлокотников и сиденья. Кресло было стерилизовано. И кондиционер уже справился с запахом смерти и тления. Он отсутствовал дома две недели. Он надеялся, что она станет Эмпатистом, и его надежда оправдалась. Он смотрел, уныло кивая, как они накрывают ее и выносят наружу. Снова шел снег. Пожарная машина уехала. Машина "Скорой помощи" помчалась прочь, унося свой бесполезный груз. В доме никого не было, кроме него - и ауры. На миг ему показалось, будто его и ее аура соприкасаются друг с другом. Но учитывая расстояние между двумя установками, это было физически невозможно. Сейчас он погрузится в одну из них. В комнатах было темно. Аура откликнулась на его прикосновение - масляные разводы на воде. Радуга ускользающих, кружащихся красок. В тот момент, когда Шоу вобрало в себя его ощущения, ему показалось, что он слышит крик. Но это было невозможно, она была мертва. Он видел ее истлевшую плоть. И все-таки издалека доносился крик. На самом деле это было огромное множество криков..." x x x Ожидая своего часа, Майк думал о Лизе, Сейчас она стала единственной его целью. Даже Революция, ради которой проводилось его обучение, казалась ему сейчас сновидением, нереальной грезой. Уроки у Пьера были частью жизни кого-то другого. Разговоры с Роджером Нимроном тоже были сном. Все эти разговоры о средствах массовой информации, выражении, измененном СПОСОБОМ выражения, - все это казалось ему небылью. Одно только горело в его сознании: Лиза. Наконец Майк понял, что не может больше ждать. Слишком многое надо было сделать. Часть его силы - если не энергии - вернулась к нему и толкала его к действию. Он осторожно нажал на крышку люка. Она удерживалась магнитами и легко открывалась с любой стороны. Крышка откинулась наружу, в темноту комнаты. Майк глубоко вздохнул с облегчением и выполз из мусоропровода. Он подошел к столу Кокли, опустился в кресло. Заказал по линии автодоставки небольшой, но питательный ужин и, до того как еда возникла в доставочной нише, успел перенести большую часть смеси из пота и сажи с рук на штаны. Еда состояла в основном из белковых капсул, но там еще был сандвич с синте-мясом и чашка настоящего кофе. К этой скромной трапезе Майк добавил глоток виски из бара. Обжигающее ощущение в горле было приятным. Майк почти почувствовал себя новым человеком. Часы сказали ему, что сейчас семь вечера. Оставалось еще пять часов до того, когда он должен будет явиться в "Башни Кокли" и забрать Лизу. И еще - убить Кокли. Он запрограммировал часы подать ему сигнал в нужное время и улегся на дерматиновую кушетку. Ему необходимо восстановить силы настолько, насколько это возможно. Анаксемандр Кокли не был человеком, которого легко можно было одолеть, а тем более - убить. Когда Майк проснулся по сигналу, он ощутил себя бодрым и сильным. До полуночи оставался час - этого хватит, чтобы добраться до "Башен", убить Кокли и спасти Лизу, Да еще оставался приличный запас времени. Майк встал, потянулся, проверил свою готовность к действиям. Он был весь в грязи, но принять ванну не мог. Одежда была изорвана - но ему не во что было переодеться. Зачесывая одной рукой волосы назад, второй он проверил, на месте ли газовый пистолет. Вибропистолет отняли, но Кокли все-таки проглядел другое оружие - куда более компактное, но не менее убийственное. Майк резко взмахнул рукой и улыбнулся, когда газовый пистолет оказался у него в ладони. Он работал. Вернув пистолет в потайную кобуру, Майк подошел к столу. Он помнил, что компьютер настроен на поиск Аппалачского убежища, и думал, что может уничтожить данные. Однако он смог только остановить поиск там, куда добрался компьютер. Кокли ввел блок, предупреждающий уничтожение уже полученных сведений. Майку пришлось удовольствоваться отсрочкой на несколько часов. Кроме того, не время было возиться с механическими игрушками - пора идти. Коридор был безлюден и освещен дежурными лампочками в каждом его конце. Майк свернул налево, где была лестница. Вестибюль оказался пуст, впрочем, как и улица. Майк шел по городу пешком, потому что аэромобили находились в гараже, где мог оказаться дежурный. Кроме того, теперь у него не было своего аэромобиля - теперь он считался мертвым. Майк представил себе выражение лица Кокли, когда "мертвец" войдет в ванную комнату и выпустит старой свинье кишки с помощью газовой пули. Однако, резонно заметил он себе, было бы глупостью позволить Кокли увидеть его. Осторожнее и разумнее будет выстрелить мерзавцу в спину. Майк перешел от мыслей о жертве и убийстве к размышлениям о ночи. Пьер учил его никогда не думать о схватке, но готовиться к ней, успокаивая нервы. А ночь успокаивала. Легкий снег падал с неба, пушистый и холодный. Если он не растает, то скроет великолепными белым ковром грязь и серый лед. Деревья уже покрывал белый иней, он был словно роскошные седые кудри. Улицы казались чистыми и сверкающими. Желтые и синие уличные фонари ярко освещали мостовую. Ветер был сладким. Снег бил в лицо Майка, оседал на ресницах и превращался в воду, то и дело затуманивая глаза. Майк подошел к "Башням Кокли" вовремя. Он остановился у двери здания, где жила Лиза, осматривая вестибюль и привратника. Потом достал из кармана карточки Мелоуна, которые Кокли не конфисковал у него, и сунул электронный ключ в замок. Ворота открылись. Майк боялся, что шифр Мелоуна может быть стерт из памяти, но этого, очевидно, не произошло. Майк двинулся по окаймленной кустарником дорожке к огромным двойным дверям. Привратник встретил его, распахнув перед ним тяжелые створки. - О, мистер Мелоун, отчего вы в таком ужасном виде? - спросил охранник. - Поскользнулся и упал на улице. - Вы шли пешком? - спросил привратник. Его мускулистая челюсть отвисала при каждом слове. - Я сказал, что поскользнулся, не так ли? Даже вы вряд ли сумеете поскользнуться и упасть в аэромобиле! - Прошу прощения, мистер Мелоун. Конечно. Вам нужна помощь, чтобы подняться к себе? - Пострадала только моя одежда, - ответил Майк. Привратник провожал его взглядом, пока он пересекал вестибюль и вызывал лифт. Теперь в лифте дежурил другой парнишка. Он был молчалив, сумрачен и жевал резинку. На этот раз никаких разговоров, мальчишка только искоса поглядывал блестящими глазами на грязную и порванную одежду Майка. Майк вышел на этаже Лизы и пошел по слабо освещенному коридору к ее двери. Лиза оставила дверь слегка приоткрытой. За дверью была темная гостиная, потом - неосвещенный холл. В воздухе витал слабый аромат жасмина - Лизины духи. Майку почудилось, что он различает и другой запах - мерзкий запах Кокли. Ненависть поднялась в его душе, заполнила каждую клеточку тела, каждый капилляр, каждый нерв. Пьер рассказывал ему, что полезно иногда вызывать в себе ненависть к врагу - так будет легче его убить. Но эта ненависть не была следствием уроков Пьера. Она была настоящей; она была беспримесным порождением его души. Он ненавидел Кокли за все те годы, что был рабом Шоу, за давнее избиение, за попытку зажарить его в мусоросжигателе, но больше и жарче всего за то, что Кокли сделал с Лизой, за то, что пытался сотворить из нее. Кокли протянул руки к той единственной, которая действительно что-то значила в жизни Майка, и обесчестил ее - в прямом и переносном смысле. Майк остановился перед дверью в спальню. Ненависть кипела в нем, и он ее не подавлял. И ненависть больше не была удушливым дымом - она была тучей, облачной статуей со множеством глаз, клыков и острых когтей. Майк принялся осторожно открывать дверь спальни, которая тоже была не заперта. Она мягко откатывалась на гладких полозьях, утопленных в стену. Майк стоял прямо, сдерживая дыхание. И слушал. Шорох простыней, легкий, едва уловимый. Дыхание... Два дыхания: легкое и тяжелое; одно спокойное, другое с хрипом покидало объемистые легкие... Майк стоял, позволяя ненависти лепить его черты и формы, ожидая, пока она не наполнит его своим содержанием до последней капли. Наконец он протиснулся в полуоткрытую дверь и оказался на свету. В каждом углу комнаты сияли светильники, озаряя его, словно восходящее солнце. Голый Кокли вскочил с постели, рыча. Лиза закричала, натягивая на себя простыню. Ненависть неслась сквозь сознание Майка, окрашивая все вокруг в кроваво-алый цвет, делая вещи какими-то нереальными. Пистолет уже был в его руке, и это был единственный настоящий предмет. Майк поднял оружие и прицелился в нереального Кокли, который уже бросался на него. Что-то подсказывало ему стрелять, нажать на спуск и ждать всплеска крови и фонтана плоти. Но он не успел сделать этого. На плечи его навалился тяжкий груз. Майк и Кокли впечатались в стену, а потом свалились на пол. Майк проклял свое промедление: за то, что позволил шоку застить глаза, за то, что не удержался в равновесии. Пистолет был выбит из его рук. Майк поискал его взглядом, но не нашел. По лицу его скользнул кулак, мимоходом задев нос. Майк взглянул в лицо Кокли и увидел глаза, расширенные от ужаса и непонимания. Он ударил сам. Кокли был слишком удивлен, чтобы продолжать пытаться одолеть противника в ближнем бою. Он оттолкнул Майка и вскочил, чтобы ударить его ногой. Но Майк действовал быстрее. Он нанес Кокли удар в подбородок. Кокли, однако, уклонился от удара и замахнулся, сжав запястье одной руки пальцами др