оже падает. Опять в голове закружились ужасные образы их кошмарной гибели, померещились их окровавленные тела, распростертые у конца тоннеля, на пустынном пляже, где их долго-долго не смогут обнаружить. Глава 5 В могильной темноте тоннеля Тесса только по звуку поняла, что Крисси свалилась в воду. Она сразу же остановилась, пошире расставила ноги и крепко ухватилась за спасительную веревку. Веревка мгновенно натянулась как струна - Крисси не удержалась, и течение поволокло ее вниз. Сэм что-то проворчал, и Тесса поняла, что Крисси налетела прямо на него. Веревка на мгновение ослабла, но затем вновь натянулась до предела. Это означало, что Сэм изо всех сил пытается удержаться на ногах, но это ему удается с большим трудом. Если течение повалит с ног и Сэма, то веревку дернет так, что Тесса упадет, и тогда все пропало. Впереди раздавался громкий плеск. Сэм опять тихо выругался. Тессе показалось, что уровень воды поднялся. Через мгновение подозрение превратилось в уверенность - вода уже хлестала ее выше колен. Но самое ужасное - то, что она не могла ничего увидеть в этом беспросветном мраке, не могла понять, что происходит с ее спутниками. Вот еще один сильный рывок веревки, еще один... Боже, когда же этому конец? Сэм, ради Бога, не упади! Дрожа от напряжения, почти теряя равновесие, понимая, что они находятся на волосок от гибели, Тесса как могла откинулась назад, стараясь помочь своим друзьям. Она попыталась перехватить веревку и подтянуть ее хоть чуть-чуть к себе, но из этого ничего не вышло. Она молила Бога, чтоб он дал ей сил удержаться на ногах. Веревка все сильнее тянула ее вперед, она до боли врезалась в поясницу. С другой стороны, сзади, с каждой минутой все нарастал напор воды. Ноги заскользили по камням. В голове замелькали, словно при ускоренной киносъемке, воспоминания, обрывки мыслей, некоторые из них никогда раньше не приходили ей в голову. Она вдруг остро поняла, как хочется жить, выжить во что бы то ни стало, но не эти мысли поразили ее больше всего. Больше всего ее удивило не менее острое желание взять к себе в дом Крисси, удочерить ее, зажить тихой, спокойной жизнью рядом с этой удивительной девочкой. И это при том, что родители Крисси были живы, наверняка сохранялась небольшая возможность того, что их можно вернуть в человеческий образ. Но такой поворот событий вызывал сейчас протест в душе Тессы. Ей хотелось забрать девочку к себе. Кроме того, в ней вспыхнуло острое желание быть вместе с Сэмом, проводить вместе с ним все свои ночи. Что это с ней? Вроде всего несколько часов назад он казался ей лишь одним из многих тысяч ему подобных. Разве что в его отчаянном одиночестве был какой-то импульс привлекательности. Он заинтриговал ее своими четырьмя смыслами жизни. Но могла ли она стать пятым смыслом? Или заменить Голди Хоун? Только сейчас, на краю гибели, Тесса вдруг осознала, как близки ей стали эти двое. Ноги все сильнее скользили по камням. Возможно, причиной были водоросли, которые облепили бетонное дно тоннеля. Тесса изо всех сил пыталась найти точку опоры. Впереди негромко ругался Сэм. Слышно было, как кашляет Крисси. Уровень воды в центральной, самой глубокой части тоннеля уже составлял восемнадцать-двадцать дюймов. Секунду спустя веревка вновь натянулась до предела, затем провисла. Впечатление было такое, что веревка оборвалась. Сэм и Крисси, вероятно, боролись сейчас с течением, уносившим их вниз. Шум бурлящей воды эхом разносился по всему тоннелю, в ушах Тессы звучал бешеный ритм собственного сердца, но за всей этой музыкой ужаса она не слышала почему-то самых страшных криков - криков Сэма и Крисси. Ее спутники, вероятно, сбитые с ног и гибнувшие, почему-то молчали. Затем снова раздался кашель Крисси. Всего в нескольких футах от нее. Мелькнул свет фонарика. Сэм зажег его, заслонив рукой мощный луч. В этой вспышке света Тесса увидела Крисси, выбравшуюся на край бурного потока и вцепившуюся в стенку тоннеля обеими руками. Сэм стоял посередине потока, широко расставив ноги. Вода бурлила и пенилась, огибая его ноги. Он стоял лицом к Тессе. Стало ясно, что веревка не оборвалась, просто она резко провисла, когда Сэму и Крисси удалось обрести равновесие. - Все в порядке? - шепотом спросил Сэм у Крисси. Крисси в ответ кивнула, она продолжала выплевывать воду, попавшую в рот. Девочка поморщилась, кашлянула и сказала: - Угу. Сэм повторил свой вопрос, обращаясь к Тессе. Тесса хотела ответить, но не смогла. В горле стоял комок. Она сглотнула, откашлялась. Волна небывалого облегчения прокатилась по всему ее телу, вмиг смыв страшную тяжесть в груди. Тесса вздохнула и сказала: - О, да, все в порядке, в полном порядке. Глава 6 Сэм почувствовал облегчение только тогда, когда они без приключений добрались до конца тоннеля. Целую минуту он стоял у выхода и, не помня себя от счастья, смотрел в небо. Правда, из-за тумана неба практически не было видно, но это не имело никакого значения - после долгого пути в грязной воде даже туманная ночь, полная опасностей, казалась не такой уж страшной. Поток воды, хлеставший из тоннеля, теперь больше напоминал разбушевавшуюся реку. То ли на холмах вовсю разошелся ливень, то ли где-то дала сбой система дождевого стока. Вода доходила Крисси до пояса, из тоннеля в кювет обрушивался настоящий водопад. Вода опять грозила сбить их с ног. Сэм обернулся, подошел к Крисси, взял ее за руку и сказал: - С этой минуты не отпущу тебя от себя ни на шаг. Крисси только кивнула в знак согласия. Ночь была темной-претемной, и Сэм мог лишь угадывать силуэт девочки, стоявшей от него в нескольких дюймах. Фигура Тессы вообще была неразличима во мраке. Не выпуская руки Крисси, Сэм повернулся и посмотрел, куда им двигаться дальше. После подземной части тоннеля, по словам Гарри, должен был начаться открытый участок, вымощенный камнем. Гарри ребенком частенько тайком от родителей играл со своими друзьями в этих местах и знал их как свои пять пальцев. Да поможет Бог непослушным детям! Следующий тоннель должен был находиться через квартал от того места, где они стояли. Этот последний участок трубы заканчивался на западной окраине города, на берегу моря. По всей видимости, к концу трубы была приделана решетка, которая задерживала крупные предметы, смытые дождевыми потоками с улиц. Попадание в эту трубу грозило им верной смертью. Сэм отнюдь не собирался рисковать. Надо сделать так, чтобы полностью исключить опасность падения в этот бешеный поток. Спастись из наклонной трубы было совершенно нереально. Сэм даже думать о таком варианте не хотел. Ему всю жизнь казалось, что он подводит других людей. Когда он попал в автокатастрофу вместе со своей матерью и она погибла, а он - нет, Сэм, будучи еще совсем ребенком, начал терзать себе душу, он вдруг вообразил, что, поведи он себя чуть иначе, мать его была бы спасена. Затем он попал в руки отца - алкоголика и садиста и долгие годы мучился тем, что никак не может угодить вечно недовольному, но близкому человеку. Дальше - больше. Он, подобно Гарри, постоянно корил себя за то, что бросил на произвол судьбы тех вьетнамцев, за которых воевал. Головой он понимал, что решение о выводе войск из Вьетнама принимали люди, стоящие куда выше его, и этим людям было глубоко все равно, что думает об их решении Сэм Букер, но он не мог ничего с собой поделать - на сердце осталась постоянно ноющая рана. Агенты ФБР, погибшие в операции, в которой и он участвовал, также частенько снились ему, и ему казалось, что в их глазах был упрек, хотя там, в перестрелке, он никак не мог спасти их. Он чувствовал себя виноватым и в смерти Карен, несмотря на то, что все окружающие крутили пальцем у виска, когда он говорил им об этом. Ему казалось, что если бы он любил ее еще сильнее, она бы нашла в себе силы победить страшную болезнь. В потере собственного сына, Скотта, он также упрекал только себя, хотя одному Богу ведомо, почему так случилось. Крисси крепко сжала его руку. Он в ответ тоже слегка сжал ее ладонь. Эта девочка казалась ему сейчас совсем маленькой. Днем, на кухне у Гарри, они вели разговор о том, что такое ответственность людей за свои поступки. Теперь Сэм вдруг почувствовал, что отвечает за все полной мерой, чувство ответственности превращается для него в какое-то наваждение, хотя так не может быть, он совершенно согласен со словами Гарри о том, что обязательства человека перед другими, особенно перед близкими, никогда не могут быть чрезмерными. Вот уж никогда бы не подумал, сказал сам себе Сэм, что смысл жизни можно понять, стоя по пояс в грязной воде, спасаясь бегством от каких-то немыслимых чудовищ. Ну, на свете еще не то бывает, Сэм также понял, что его проблема вовсе не в том, что он с охотой взваливает на себя любую ношу жизненных неурядиц и трагедий. И не в тяжести этой ноши - нет. Его проблема в том, что он позволил своему обостренному чувству ответственности разрушить его волю к жизни и к преодолению неудачи, трагедии - такова жизнь. Иногда виноват сам человек, иногда - его судьба, то, что ему на роду написано. Но из трагедий надо научиться выходить, надо не только продолжать жить, но и уметь радоваться этой продолжающейся жизни. Надо не позволять несчастьям перечеркивать всю дальнейшую жизнь. Отказ от радостей жизни - великий грех, если ты веришь в Бога, и большая глупость, если ты - неверующий. Это все равно, что с гордым видом во всеуслышание заявить: "Да, людей в жизни постигают несчастья, но я отказываюсь от этой жизни, чтобы меня миновали и ее несчастья. Я вроде как уже не человек, а какое-то неземное существо, мое место где-то между ангелами и Богом". Теперь Сэм ясно понимал, почему он потерял Скотта - потому, что сам утратил любовь к жизни, перестал ей радоваться и ему просто нечем было поделиться с мальчиком, нечем было остановить его, когда он начал скатываться в пропасть отрицания всего и вся. Если бы в этот момент Сэм начал перечислять составляющие смысла жизни, он насчитал бы их гораздо больше четырех. Он насчитал бы их сотни. Тысячи. Все эти мысли пронзили его мозг в долю секунды, в тот момент, когда он сжимал ладонь Крисси; время словно замедлило свой бег, чтобы дать ему возможность воспринять все, что подарили ему эти мгновения. Сэм еще понял, что даже если ему не удастся спасти Тессу и Крисси, а удастся спастись самому, то он все равно научится, хоть и с трудом, радоваться дарованной ему жизни. И, несмотря на безысходность этой темной ночи, Сэм едва не рассмеялся. Оказывается, для того, чтобы понять смысл жизни, надо оказаться в кошмаре, в котором оказались они сейчас. Этот кошмар всколыхнул истины, лежавшие на дне его сознания, эти истины всплыли на поверхность и оказались не такими уж сложными для восприятия. Он мог дойти до них и раньше, во время предыдущих жизненных испытаний, но случилось так, что он воспринял их только теперь. Он был благодарен судьбе за них и не жалел, что пришлось так долго ждать ответа на вопрос о смысле жизни. Ведь истины только с первого взгляда кажутся простыми. Да-да, он, конечно, сможет жить дальше, даже если случится трагедия и он потеряет Крисси и Тессу, но, черт побери, он не собирается терять их. Да провались он на этом самом месте, если он их потеряет. Да будь он проклят, если с ними что-то случится. Сэм пошел вперед, крепко держа Крисси за руку и благодаря небо за то, что дно у кювета не было скользким. Течение было по-прежнему сильным, и, чтобы легче передвигать ноги, он старался их почти не поднимать, а шел, шаркая подошвами по дну. Уже через минуту они дошли до очередной лестницы из стальных скоб, надежно укрепленных в стене каменного кювета. Тесса тоже подошла и ухватилась за металлическую скобу. Какое-то время они стояли, не веря возможности избавления из водяного плена. Дождь к этому времени слегка утихомирился. Сэм начал подниматься по скобам наверх. Следя за тем, чтобы не наступить на руки Тессе и Крисси, он осторожно высунул голову на улицу. Вдоль улицы двигались клубы тумана. Больше никакого движения не было. Кювет, из которого они сейчас выбрались, огибал здание городской средней школы. В нескольких футах от того места, где находился Сэм, виднелась спортивная площадка, за ней в тумане едва просматривалось само здание школы, слабо освещенное несколькими фонарями. Территория школы была огорожена забором из стальной сетки высотой примерно футов в девять. Но Сэма это не пугало. В любом заборе есть калитка. Глава 7 Гарри сидел на чердаке своего дома, надеясь на лучшее, но готовясь к самому худшему. Он сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Света он не зажигал; из соображений безопасности Сэм разместил его в дальнем конце чердака, подальше от люка. На чердаке не было ни мебели, ни угла, за который можно было бы спрятаться. Если кто-нибудь, не удовлетворившись осмотром хозяйской спальни, заглянет в кладовку, увидит люк, принесет лестницу и с нее посмотрит на чердак, то, может быть, он удовлетворится тем, что разглядит в темноте? Может быть, увидев при свете вспышки фонарика паутину, он выключит его и спустится вниз? Нет, конечно, на это надеяться не стоит. Если кому-нибудь придет в голову осматривать чердак, он не успокоится, пока не осмотрит все углы. Но хотя эти надежды были большей частью самообманом, Гарри все равно лелеял их. К надеждам он относился с особым чувством, он воистину умел с ними обращаться, ведь большую половину его жизни именно они поддерживали в нем веру в жизнь. Вообще-то он чувствовал себя здесь довольно уютно. Готовясь к долгому пребыванию на неотапливаемом чердаке, он с помощью Сэма натянул на себя пару свитеров, теплые штаны и носки. Забавно - люди думают, что человек ничего не чувствует своими парализованными конечностями. Да, такие случаи тоже бывают, когда ноги или руки полностью лишаются нервных окончаний. Но ведь травмы позвоночника бывают самыми разными, чувствительность неподвижных ног может пострадать в разной степени. Гарри, хотя и не мог двигать ногами и одной рукой, тем не менее ощущал ими холод или тепло. Укусы комаров он тоже чувствовал - это была не боль, а ощущение какого-то неприятного прикосновения. Чисто в физическом смысле Гарри, конечно, чувствовал гораздо меньше, чем раньше. Но он научился многое ощущать через эмоции. Из-за инвалидности все его чувства обострились до предела. Человеческих контактов не хватало, но он научился компенсировать этот недостаток. Помогали книги. Книги расширяли сузившийся до размеров комнаты мир. И у него был телескоп. Но больше всего помогала его неослабевающая воля, желание вести полноценную жизнь. Эта железная воля сохраняла его душевное здоровье. Если вскоре наступит его последний час, он сам без горечи и сожаления задует свечу своей жизни. Он, конечно, хотел бы еще пожить, но важнее было то, что ему удалось уже сделать в жизни. Подводя итоги, Гарри чувствовал, что не зря прожил жизнь, он оказался достоин этого бесценного дара. У него с собой два пистолета. Если они вздумают прийти сюда, он разрядит в них сначала всю обойму из одного, а затем расстреляет все патроны, кроме последнего, из барабана второго. Последний патрон он оставит для себя. Он не взял на чердак запас патронов. В перестрелке однорукий инвалид не сможет быстро перезарядить оружие и станет легкой добычей для пули. Дождь перестал стучать по крыше. Кончился совсем или это очередная передышка? Хорошо бы снова увидеть солнце. По правде говоря, его больше волновал Муз, а не он сам. Бедная несчастная собака бродила там внизу в одиночестве. Только бы эти "призраки" или их создатели не причинили ему вреда. А если случится так, что хозяину собаки не суждено дожить до утра, то пусть хоть псу повезет и он не будет долго скитаться бездомным. Глава 8 Мунлайт-Ков казался Ломену Уоткинсу из окна его машины городом мертвых. И в то же время - городом, в котором кишмя кишит какая-то загадочная жизнь. Если судить его по меркам обычного маленького городка, то Мунлайт-Ков сейчас скорее напоминал город-призрак из пустыни Мохаве, а не оживленное курортное место. Магазины, бары и рестораны были закрыты. Даже всегда шумный семейный ресторан Пересов теперь был пуст, свет был погашен, никто в городе не выказывал желания распахивать свои двери перед клиентами. Да и самих клиентов не было видно, по дождливым улицам лишь изредка проскакивали бригады, занимающиеся обращением, или пешие патрули. Патрульные машины составляли абсолютное большинство на проезжей части. Но при всем при том город исподволь бурлил какой-то тщательно скрываемой жизнью. Несколько раз Ломену встречались призрачные, быстрые фигуры, проскальзывающие в тумане и мраке по улицам. И хотя двигались они скрытно, Ломен отметил про себя их возросшее число и более наглое поведение, раньше эти существа никогда не позволяли себе перебегать дорогу прямо перед движущейся машиной. Иногда Ломен останавливался, чтобы повнимательней рассмотреть их. Оборотни смотрели на него, укрывшись в тени деревьев, и сверкали оттуда желтыми, зелеными или красными светящимися глазами. Они словно оценивали возможность нападения на полицейскую машину. Ломен смотрел на них, и его опять охватывало искушение, хотелось бросить все и, выскочив из машины, присоединиться к ним. Он нажимал на газ и уезжал, не дожидаясь, когда одна из сторон не выдержит напряжения. Время от времени в окнах домов мелькали странные отблески света, двигались силуэты самых немыслимых форм. Когда он видел их, сердце его начинало учащенно биться и ладони становились влажными от пота. У него и в мыслях не было останавливаться и выяснять, кто поселился в этих домах, так как он почти наверняка знал, что встретит там подобие его несчастного сына Денни, слившегося в одно целое с компьютером. Он каким-то шестым чувством понимал, что эти существа в тысячи раз опасней "одержимых". Итак, он находился теперь в самом эпицентре мира по Лавкрафту. В этом мире царили первобытные и космические силы, а человеческий род был не более чем подопытным стадом. В этом мире христианство с его Божьей благодатью заменила языческая вера в богов, непрерывно враждующих между собой в борьбе за власть. Во всем - в тумане, в воздухе, в трепещущих деревьях, даже в ядовитом свете уличных фонарей - чувствовалось, что ничего хорошего не случится этой ночью... а, наоборот, может произойти все самое ужасное, самое немыслимое. Ломену много раз попадались книги Лавкрафта. Он, правда, предпочитал этому писателю другого - Луиса Ламура, так как последний не фантазировал и был реалистом, но этой ночью именно Лавкрафт пришел ему на ум. Ведь теперь Ломен не по книгам, а на собственном опыте убедился, что человек способен создать собственными руками на земле такой ад, который не способен придумать на бумаге никакой писатель, работающий в жанре триллера. Мир Лавкрафта воплотился в городе с такой силой, с какой над городом на протяжении последних суток бушевал ливень. Отчаяние и ужас были ощутимы почти физически. Ломен ни на секунду не забывал о заряженном револьвере, лежащем на переднем сиденье рядом с ним. Шаддэк. Он должен найти Шаддэка. Он остановил машину на пересечении Юнипер-лейн с Оушн-авеню. Одновременно с ним другая полицейская машина тоже затормозила на Юнипер-лейн с противоположной стороны перекрестка. На Оушн-авеню не было видно ни одной машины. Ломен опустил стекло со своей стороны и медленно тронулся на перекресток. Он сразу же взял на прицел своего револьвера водителя другой машины, который должен был проехать всего в футе от него. По номеру машины он сразу определил, что водителем должен быть Нейл Пенниуорф. Но когда он рассмотрел, кто сидит за рулем, то обомлел. Он увидел нечто весьма отдаленно напоминающее Нейла и вообще человека. Даже в слабом свете от приборной доски и от бортового компьютера он сумел разглядеть это существо довольно подробно. Изо лба Пенниуорфа выходили два толстых кабеля, напоминающие те, что он видел у Денни. Один из них тянулся к компьютеру, другой исчезал в приборной доске. Форма головы Нейла также изменилась, на месте глаз виднелись какие-то сенсоры, отливающие металлическим блеском. Плечи полицейского стали гораздо шире и превратились в подобие прямоугольных плеч робота. Рук Пенниуорфа не было заметно на рулевом колесе, казалось, у него вообще отсутствовали руки; Ломен подозревал, что Пенниуорф стал одним целым не только с компьютером, но и со своим автомобилем. Голова Пенниуорфа начала медленно поворачиваться в сторону Ломена. В его глазницах на месте глаз непрерывно мигали желтые индикаторы. Ломен вспомнил слова Шаддэка о том, что Новые люди, освобожденные от бремени эмоций, смогут до бесконечности расширять потенциал своего мышления, они даже будут способны осуществлять при помощи силы своей мысли контроль над материей. Их собственное сознание будет определять их внешний облик: чтобы убежать из мира, лишенного эмоций, они могут превратиться в кого угодно. Только одно превращение им недоступно - превращение в таких людей, какими они были до обращения. Существование в качестве киборга обеспечивало свободу от страха, а так как Пенниуорф страдал от этого чувства, он и нашел выход из положения, спасение для себя именно в этом ужасающем образе. Но что он чувствовал теперь? Какая цель у него была в его новой жизни? Оставался ли он в этом новом образе добровольно или попал в ловушку и не мог из нее выбраться, подобно Пейзеру? Ломен нащупал рукой револьвер на соседнем сиденье. Прямо из двери машины Пенниуорфа выскочил полуметаллический-полуорганический кабель, впечатление было такое, что он не пробил изнутри дверь, а мгновенно образовался из ее материала. Острый конец кабеля со звоном пробил стекло автомобиля, в котором находился Ломен. Револьвер выскользнул из руки Ломена, так как все его внимание было поглощено кабелем-змеей, влетевшим в его машину. Кабель не разбил стекло, а за одно мгновение высверлил в нем небольшое отверстие, достаточное для того, чтобы проникнуть в кабину. Еще мгновение, и эта "змея" коснется лица Ломена. Он заметил, что на конце кабеля есть разъем с металлическими контактами, напоминающими зубы. Каким-то чудом ему удалось увернуться от укуса "змеи" и до упора нажать педаль акселератора. Машина взревела и, прижав Ломена к сиденью, рванула с места на полной скорости. Несколько секунд кабель растягивался между двумя машинами, зубы-контакты успели оцарапать Ломену нос. Затем "змея" неожиданно прекратила атаку и, выскользнув из машины Ломена, исчезла в автомобиле, оставшемся стоять на перекрестке. Ломен мчался на полной скорости до конца Юнипер-лейн. Из-за дыры в стекле его сопровождал высокий непрерывный свист. Самые худшие предчувствия Ломена сбывались у него на глазах. Новые люди, не пожелавшие становиться "одержимыми", выбирали другой, не менее страшный образ, и наверняка Шаддэк будет поощрять их к этому второму варианту - адскому сочетанию человека и машины. Надо немедленно найти Шаддэка. Надо уничтожить творца этого ада и обезвредить созданных им демонов. Глава 9 Крисси шла вслед за Сэмом по спортивной площадке, за спиной она слышала дыхание Тессы. Трава на площадке была местами вытоптана до земли, липкая грязь громко хлопала под ногами. Такие же звуки, наверное, издают инопланетяне, когда передвигаются по незнакомой планете, обмениваясь сигналами при каждом шаге. Да ведь это она сама, Крисси, была сейчас инопланетянкой в городе, ведь это она была не такой, как все остальные жители Мунлайт-Кова. Они прошли уже две трети пути по площадке, когда раздался дикий крик, прорезавший ночь, словно лезвие топора, раскалывающего сухое полено. Нечеловеческий крик то затухал, то взлетал вновь на высокой ноте, крик был страшен, но уже знаком им - это был крик тех, кого Крисси еще совсем недавно считала инопланетянами. Дождь перестал, но воздух был перенасыщен влагой, и в этом воздухе далекий неземной крик звучал ясно и чисто, будто существо, издавшее его, находилось в двух шагах. Это ощущение превратилось в прямую угрозу, когда далекому крику стали вторить другие, доносившиеся с соседних улиц - с Паддок-лейн и с Холливел-роуд. Казалось, весь город исходил страшным криком, весь он, от холмов до побережья, кишит оборотнями. Крисси поневоле пожалела о том, что они покинули грязный, холодный, но защищенный со всех сторон кювет. На открытой местности она чувствовала себя ужасно незащищенной. Когда крики замолкли, раздался еще один, на этот раз рядом, совсем близко от них. - Скорее, нам надо как можно скорее попасть вовнутрь, - поторопил Сэм Крисси и Тессу. Крисси уже почти совсем расхотелось подражать героиням Андре Нортона. Измученная холодом, страхом и нечеловеческой усталостью, она сама к себе начала испытывать необычайную жалость. И еще она опять проголодалась. Приключениями она сыта по горло. Ей хотелось скорее оказаться в теплом доме, читать интересные книжки, ходить в кино и есть пирожные с кремом. Сейчас она явно не на своем месте. Настоящая героиня приключенческого романа давно бы изобрела сотню способов, как превратить местных чудовищ в невинные машины для мойки автомобилей, после чего благосклонно приняла бы предложение горожан стать коронованной особой в королевстве Мунлайт-Ков. Все трое уже добежали до края спортивной площадки, обогнули кусты и поспешили через пустынную стоянку для машин к заднему двору школы. Никто на них не нападал. Благодарю тебя, Господи! Твоя верная Крисси. Снова раздался дикий вопль. Кажется, Бог тоже иногда любит пошутить. Со стороны двора у школьного здания имелось шесть дверей. Они переходили от двери к двери. Сэм проверял каждую из них и внимательно осматривал замки дверей, зажигая фонарик, который он на всякий случай прятал в рукаве своей куртки. У Крисси создалось впечатление, что он был не способен открыть ни одну из них, хотя она всегда считала, что агент ФБР может при необходимости открыть любой самый сложный замок за одну минуту при помощи булавки или расчески. Сэм также не пропустил ни одного окна и провел возле каждого довольно много времени, исследуя то, что было за стеклом, при помощи фонарика. Он рассматривал не столько комнаты за окнами, сколько устройство замков и оконных рам. У самой последней двери, у которой в отличие от остальных имелось стеклянное окошко в верхней части, Сэм остановился, выключил фонарик, с победным видом взглянул на Тессу и начал ей нашептывать: - Я не думаю, что здесь есть сигнализация. Возможно, я ошибаюсь, но я не вижу никаких датчиков на стеклах и никаких контактов на замках окон и дверей. - Разве других систем сигнализации не бывает? - шепотом спросила Тесса. - Конечно, есть и другие, например, системы, использующие радарные устройства или фотоэлементы. Но они, пожалуй, сложноваты для школы, да и чувствительность у них явно не для такого типа заведений. - Ну так что мы теперь делаем? - Теперь я разбиваю стекло на этой двери. Крисси ждала, что Сэм достанет из кармана и наклеит на стекло специальную бумагу, чтобы смягчить звук от удара. Так всегда поступали детективы из книжек. Но Сэм в отличие от них просто повернулся боком к двери, локтем выбил стекло из рамы. Раздался жуткий звон и грохот. Наверное, Сэм забыл захватить с собой эту специальную бумагу. Сэм просунул руку в образовавшуюся дыру, нащупал защелку и открыл замок. Он вошел в дверь первым. Крисси направилась вслед за ним, стараясь не наступать на битое стекло. Сэм опять включил фонарик. Теперь он уже не прикрывал луч рукавом, но старался, чтобы свет от фонаря не попадал на окна. Они находились в длинном вестибюле. В нем стоял устойчивый запах какого-то дезинфекционного средства с хвойным ароматом. Вероятно, вестибюль настолько часто обрабатывали этим средством, что запах его пропитал стены и пол. Такой же запах всегда стоял в вестибюле той школы, где училась Крисси, но уж чего она не ожидала, так это встретить его здесь. Она всегда считала среднюю школу каким-то священным, таинственным местом, но сейчас начала в этом сомневаться, потому что какая же таинственность может присутствовать в школе, которую обрабатывают тем же дезинфицирующим средством, что и начальную? Тесса бесшумно закрыла за ними дверь. Они стояли у двери и прислушивались. Была полная тишина. Они пошли по вестибюлю, заглядывая в классные комнаты и лаборатории в поисках компьютерного класса. Вот и переход в другую часть здания. На повороте они опять постояли некоторое время, вслушиваясь в тишину. Ничто не нарушало безмолвия. И мрака. Единственным источником света во всем здании был карманный фонарик Сэма. Он держал его в левой руке, в правой у него был револьвер. - Кажется, здесь никого нет, - нарушил он молчание. Это было, похоже на правду. Крисси сразу стало почему-то легче, спокойнее. Но, с другой стороны, если Сэм и вправду считает, что здесь никого нет, то почему он не спрятал револьвер? Глава 10 Объезжая свои владения в предвкушении полуночи, до которой оставалось еще пять часов, Шаддэк целиком погрузился в состояние веселого ребячества. Теперь, когда победа была у него почти в кармане, он мог сбросить с себя маску взрослого человека, тем более что без нее он чувствовал себя значительно лучше. В сущности, он никогда и не был по-настоящему взрослым, он на всю жизнь в эмоциональном плане остался двенадцатилетним ребенком. Ведь именно в этом возрасте ему был явлен великий знак лунного ястреба, этот знак был впечатан в него. С тех пор он как сокровище хранил эмоциональное состояние тех дней, не позволяя ему исчезать или изменяться с возрастом. Но теперь притворяться не было никакого смысла. С одной стороны, Шаддэк, прекрасно зная о своем эмоциональном отставании от других людей, считал это своим большим преимуществом. Двенадцатилетний ребенок добивается воплощения своей мечты с большей решимостью, чем взрослый. Но, с другой стороны, это было его слабым местом. Он был сосредоточен только на одном - на своей Великой Мечте. В этом смысле он был маньяком. Но если бы не его неуклонное стремление к цели, проект "Лунный ястреб" вряд ли осуществился бы. Его победа была предопределена его непохожестью на других. Итак, он мог быть теперь ребенком, он мог больше не скрывать свой эмоциональный возраст, он мог позволить себе все, что угодно, взять все, что захочет, нарушить любой закон. Именно в этом возрасте у человека появляется стремление к свободе от законов, переходный возраст толкает подростка на преступление. Но он был не простым нарушителем законов. Он был ребенком, вкусившим кактусовой сладости. Она оставила в нем след на всю жизнь. Он был ребенком, который знает, что он - Бог. Способность любого ребенка к жестокости меркла перед жестокостью Бога. Чтобы побыстрее пролетело время, оставшееся до полуночи, Шаддэк придумывал, что он сможет совершить, обладая абсолютной властью, с той минуты, когда весь город попадет под его контроль. От некоторых из этих мыслей его бросало в дрожь. Он испытывал и возбуждение и отвращение одновременно. Он проезжал по Айсберри-уэй, когда обнаружил, что у него в машине находится индеец. Да-да, он повернул голову и, к своему удивлению, обнаружил, что Бегущий Олень сидит рядом с ним на переднем сиденье. Шаддэк остановил машину прямо посредине улицы и уставился на индейца, не веря своим глазам, изумленный и испуганный. Однако в сидящей фигуре индейца не было ничего угрожающего. Он сидел молча, не поворачивая головы, и смотрел перед собой, словно что-то увидел за лобовым стеклом. Постепенно Шаддэк стал понимать, что происходит. Дух индейца теперь принадлежал ему так же, как ему принадлежала машина, на которой он ездил по городу. Великие духи даровали ему дух индейца в качестве вознаграждения за то, что ему удалось довести до конца проект "Лунный ястреб". Так что теперь он, а не Бегущий Олень был хозяином положения, и индеец сможет говорить только тогда, когда к нему обратится Шаддэк. - Привет, Бегущий Олень, - сказал он. Индеец взглянул на него. - Привет, Маленький Вождь. - Ты теперь принадлежишь мне. - Да, Маленький Вождь. На одно мгновение Шаддэку показалось, что он сошел с ума и Бегущий Олень - не более чем плод его больного воображения. Но дети в переходном возрасте не задерживаются на одной мысли слишком долго, и эта мысль ушла из головы так же быстро, как и пришла. - Ты будешь делать только то, что я тебе скажу, - предупредил он Бегущего Оленя. - Слушаюсь. Чрезвычайно довольный, Шаддэк снял ногу с тормоза и поехал дальше. В свете уличных фонарей он увидел одно из пресловутых желтоглазых существ: "одержимый", встав на колени, пил воду из лужи. Шаддэк решил не обращать на увиденное никакого внимания, и, как только существо исчезло с проезжей части, мысль о нем улетучилась из головы хозяина города. Исподволь взглянув на индейца, он спросил: - Знаешь, что я собираюсь сделать в скором времени? - Что, Маленький Вождь? - Когда проведу через обращение всех, не только жителей Мунлайт-Кова, а всех жителей Земли, когда у меня не будет соперников, я потрачу часть своего времени на то, чтобы отыскать твоих оставшихся в живых родственников, всех твоих братьев, сестер, даже двоюродных. Я разыщу всех детей вашего рода, всех до одного. И все они заплатят страшную цену за твои преступления. Я на самом деле... заставлю их платить. - Голос Шаддэка сорвался на визгливую ноту, он хотел подавить ее, но ничего не получилось. - Я убью всех мужчин твоего рода, я разрежу их живыми на куски. Я скажу им, что убиваю их из-за тебя, и они будут проклинать тебя и твое имя, они пожалеют, что ты когда-то появился на свет. А женщин твоего рода я изнасилую, я заставлю их стонать от боли, слышишь? Потом я их тоже убью. Что ты думаешь об этом? А? - Если тебе будет так угодно, Маленький Вождь. - Да, черт побери, мне будет так угодно. - Значит, ты сделаешь это... - Да, черт возьми, я это сделаю. Шаддэк был поражен до глубины души, когда почувствовал, что у него на глазах выступили слезы. Он остановил машину на перекрестке. Индеец молчал. - Скажи, что ты был не прав. - Я был не прав, Маленький Вождь. - Ты был чудовищно не прав. - Я был чудовищно не прав. Шаддэк достал из кармана носовой платок и вытер слезы. Он улыбался, глядя на ночной город. Вздохнул облегченно. Посмотрел на Бегущего Оленя. Индеец смотрел перед собой и молчал. Шаддэк проговорил: - Но, конечно, без тебя я никогда бы не стал избранником великих духов. Глава 11 Компьютерный класс школы находился на первом этаже, в самом центре здания. Окна выходили во внутренний двор, и поэтому Сэм безо всяких опасений включил верхний свет. Класс напоминал лингафонный кабинет с компьютером в каждой кабинке. Тридцать компьютеров были расположены рядами перед столом преподавателя. Оглядев этот компьютерный рай, Тесса сказала: - "Новая волна" не поскупилась, верно? - Наверное, правильнее сказать "не растерялась", - добавил Сэм. Он прошел по рядам, отыскивая взглядом телефонные розетки и модемы, но ничего подобного не обнаружил. Тесса и Крисси в это время стояли у двери класса и следили за темным вестибюлем. Сэм сел за один из компьютеров и включил его. На экране возникла эмблема "Новой волны". Если нет модемов, то напрашивается вывод, что компьютеры были даны школе просто для рекламы и участие школьников в компьютерной практике и работе над проектом "Лунный ястреб" не предусматривалось. Эмблема исчезла, и на экране появилось первое меню. Так как компьютеры имели жесткие диски с большим запасом памяти, то их программы были готовы к работе сразу после включения. Меню предусматривало выбор из следующих позиций: A. ТРЕНИРОВКА (1 ВАРИАНТ) Б. ТРЕНИРОВКА (2 ВАРИАНТ) B. РАБОТА С ТЕКСТОВЫМ РЕДАКТОРОМ Г. ПРОГРАММА БУХГАЛТЕРСКОГО УЧЕТА Д. ПРОЧЕЕ Сэм заколебался, но не потому, что не знал, на какую клавишу нажать, а потому, что вдруг испугался. Он инстинктивно начал бояться прикосновений к компьютеру, вспомнив, что произошло в доме Кольтранов. Скорее всего люди сами, по своей инициативе, слились с компьютерами, но ведь в принципе был возможен и другой вариант - компьютеры взяли под свой контроль людей. Хотя это кажется совершенно невероятным. От Гарри он знал, что людей обращали через инъекции, но Сэм все равно не мог какое-то время заставить себя прикоснуться к клавишам. Наконец он выбрал пункт "Д": A. ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ Б. МАТЕМАТИКА B. ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ Г. ИСТОРИЯ Д. АНГЛИЙСКИЙ ЯЗЫК Е. ПРОЧЕЕ Сэм нажал "Е". Появилось третье меню, за ним еще несколько. Сэм нажимал клавиши до тех пор, пока не обнаружил пункт "НОВАЯ ВОЛНА". Когда он выбрал эту позицию, на экране появился текст: ПРИВЕТ, УЧЕНИК. ТЫ НАХОДИШЬСЯ В КОНТАКТЕ С СУПЕРКОМПЬЮТЕРОМ КОМПАНИИ "МИКРОТЕХНОЛОГИЯ НОВОЙ ВОЛНЫ" МЕНЯ ЗОВУТ "СОЛНЦЕ" Я ГОТОВ РАБОТАТЬ С ТОБОЙ. Значит, школьные компьютеры были напрямую связаны с "Новой волной". Модемы были ни к чему. ТЫ ХОЧЕШЬ ПРОСМОТРЕТЬ МЕНЮ? ИЛИ СРАЗУ УТОЧНИШЬ КРУГ СВОИХ ИНТЕРЕСОВ? Помня о том, что меню только одной полицейской службы составляли сотни наименований, Сэм решил не терять времени и сразу напечатал: ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ МУНЛАЙТ-КОВА. На экране появилась надпись: ДАННЫЙ ФАЙЛ ЗАСЕКРЕЧЕН. НЕ ПЫТАЙСЯ ПРОНИКНУТЬ В НЕГО БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ ВАШЕГО ПРЕПОДАВАТЕЛЯ. Сэм сообразил, что у преподавателей должны быть свои персональные коды для доступа в систему. Набирать их наудачу не имело смысла, там могли быть миллиарды комбинаций. Сэм решил воспользоваться еще раз известным ему кодом офицера полиции Дорна. Он набрал 262699. На экране появилась надпись: ПРИВЕТ, ОФИЦЕР ДОРН. Сэм еще раз вызвал базу данных полицейского управления. На этот раз он получил в нее доступ. ВЫБЕРИТЕ ОДИН ИЗ ВАРИАНТОВ A. ДИСПЕТЧЕР Б. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АРХИВ B. ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ Г. ВЫХОД НА ВНЕШНИЕ БАЗЫ ДАННЫХ Он нажал "Г". На экране появился список федеральных компьютерных сетей, с которыми он мог связаться с помощью модема. Ладони сразу стали влажными. Сэм боялся совершить какую-нибудь ошибку, так как каждый шаг в этом проклятом городе был сравним с шагом по минному полю. Он покосился на Тессу. - Все в порядке? Она еще раз выглянула в темный вестибюль, затем кивнула ему. - Вроде да. Получается? - Да, кажется... - Он снова припал к компьютеру и шепотом попросил: - Пожалуйста... Он пробегал взглядом длинные списки баз данных. Наткнулся на "КОД ФБР". Это было название одной из самых последних и самых засекреченных баз данных Бюро. Она находилась в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне и была организована только в прошлом году. Никто из рядовых агентов и сотрудников региональных отделений не имел к ней доступа. Она была самой засекреченной. Все еще ожидая какого-нибудь подвоха, Сэм набрал на клавиатуре "КОД ФБР". После паузы на экране появилась цветная эмблема ФБР, под ней была надпись "КОД". Следом на экране начали высвечиваться вопросы: "НОМЕР ВАШЕГО УДОСТОВЕРЕНИЯ? ФАМИЛИЯ? ДАТА РОЖДЕНИЯ? ДАТА ПОСТУПЛЕНИЯ НА СЛУЖБУ В ФБР? ДЕВИЧЬЯ ФАМИЛИЯ ВАШЕЙ МАТЕРИ? - и когда Сэм ответил на все эти вопросы, он получил доступ в систему. - Попал! - воскликнул он, забыв о предосторожности. Тесса не поняла его возгласа. - Что-нибудь случилось?