томатически привычной, не занимала бездействующий мозг и поэтому его терзали воспоминания. Мысли Раина постоянно возвращались к прошлому, где -- пусть и небезоблачно -- протекала его жизнь в заботах о семье, работе, друзьях и близких. Теперь она сжалась до размеров космического корабля, точнее -- до контейнерного зала, где ныне покоятся и его семья, и его друзья... Когда-то там, на Земле, они были счастливы, но лишь до тех пор, пока не оказались в адской ловушке... Записав в бортовом журнале традиционный рапорт, Райн отер тыльной стороной ладони лоб и проговорил написанное в микрофон. Затем провел красную черту и приступил к неофициальной части своих заметок. "Закончился еще один день. Боюсь, я сильно изменился и, увы, не только внешне: изменилось мое активное отношение к жизни. Хотя чему тут удивляться? Активность предполагает результат, а его-то и нет... Но после посадки на новую планету понадобится вся моя былая предприимчивость. Однако до этого еще так далеко, что мне трудно мобилизовать себя. И тем не менее мрачные предчувствия не дают мне покоя". Предчувствия всегда были сильной стороной его натуры: он начинал действовать, руководствуясь едва уловимыми признаками грядущих событий или проблем. Пожалуй, он один из первых ощутил начало распада общества и всю свою энергию направил на решение задачи, как выжить в преддверии ядерной катастрофы. Выход -- один: звезды. Удалось узнать, что автоматический исследовательский корабль открыл существование планетной системы, центром которой была звезда Бернарда, причем две из планет по своим параметрам напоминали Землю. Экспедицию финансировало недавно образованное Межнациональное Объединение -- и это был его первый крупный проект. Глобальная же цель Объединения заключалась в создании безрасового общества. Что ж. Можно, конечно, оставаться романтиком и сидя на пороховой бочке, подумал тогда Раин. Однако время утопий давно кануло в вечность. И вновь на бумагу стали ложиться слова: "Уже не раз мой незагруженный мозг подбрасывал идею разбудить кого-нибудь из спящих. Например, Джона. Тогда легче станет следить за физической формой: совместные тренировки более продуктивны, чем одинокие занятия на тренажерах. Я просто заболел этим наваждением. А иногда меня посещают и вовсе игривые мысли: а что если разбудить одну из женщин? Эротические шалости взбадривают не хуже занятий спортом! Как хорошо, что никто не увидит мои откровения, -- вот бы порадовался! Здесь, в космическом одиночестве, я понял, почему в прежние времена люди часто вели дневники, -- в любых обстоятельствах они помогали и будут помогать избавляться от стрессов". Под впечатлением написанного Райн хихикнул, подумав, как легко было бы надуть старину Джона... Поймав себя на неуместном веселье, Райн вздрогнул. распустился вконец, отругал он себя, обман одного - это предательство всего замысла. К чему тогда жертвы... Но мысленный суровый выговор не испортил хорошего настроения Раина, и в конце текста появилась жизнерадостная запись: "Надо принять холодный душ!". Расписавшись в журнале и сунув его в ящик стола, Раин еще раз проверил приборы, сравнил данные компьютера со своими расчетами и покинул главный отсек. Никогда не изменявший своих решений, Райн постоял под ледяными струями и действительно почувствовал себя гораздо бодрее. Растерев тело до красноты, он вернулся в каюту, облачился в свежее белье и выбрал диск с симфонией Мессиана. Зазвучала великолепная музыка "Турангалилы", в которой звуки рояля перемежались странными и прекрасным переливами электрооргана "Волны Мартено". На шестой части - "Сад сновидений любви" -- Райн уснул... В своем сновидении он оказался в обширном помещении, пол которого выстлан платиновой плиткой. Это капитанский мостик большого корабля, раздвигающего форштевнем не воду, а листву. Она темная, взъерошенная, тревожная - словно под ней скрыта некая опасность. Такая тревога исходит, к примеру, от полотен постимпрессионистов, создаваемых рваным штрихом и неопределенным цветом фактуры. Райн подумал, что такая - вся застланная листвой - река может протекать в неисследованных девственных лесах Новой Гвинеи, куда он еще мальчишкой мечтал отправиться. На мостике больше никого нет. Слышен глухой перестук двигателя и резкие крики птиц в нависших над водой кронах деревьев. Почему-то ему хочется убедиться, что под толстым слоем листьев все-таки струится вода. Перевесившись через поручни, он старается разглядеть ее, но везде лишь зеленый шевелящийся покров. Внезапно корабль резко накренился, и Райн вылетел за борт. Падая с огромной высоты -- как это обычно бывает во сне - он услышал чей-то жалостный вскрик, и сочувствие, прозвучавшее в нем, почему-то рассердило Раина. Каким-то образом он не попал в воду, а оказался на берегу. Корабль между тем скрылся за поворотом странной реки. За стеной леса Райн услышал странные звуки, словно там копошилось нечто живое. Раздвинув ветви, он попытался установить источник шумной возни, но безрезультатно. Неожиданно возле него оказалась красивая смуглая женщина. Призывно приоткрыв чувственные губы, она увлекает его в лесной полумрак и щедро одаривает пылкими ласками. Он отвечает ей не менее страстно. Однако едва он касается обжигающего лона, она тут же ускользает от него -- и любовная игра начинается снова... Затем они в изнеможении долго лежат в охлаждающей тени, но потом она берет его за руку и выводит на поляну... Теперь он видит себя в каком-то увеселительном заведении, где много вызывающе одетых красоток. Кое-где возле стен расположились мужчины -- то ли охрана, то ли хозяева девиц. Он чувствует здесь себя легко и свободно. Его руки обнимают прильнувших к нему блондинку и брюнетку... Внезапно он понимает, что лица всех персонажей сна ему странно знакомы. Он пытается припомнить, кто они. Кажется, что еще миг -- и спадет пелена со смутных воспоминаний, но... "После ярмарки все стали свинцовыми". Запрос: "Уточните ситуацию". "Чем больше старались, тем больше пели". Запрос: "Уточните ситуацию". "До, ре, ми, фа, соль, ля, си, до". Запрос: "Уточните ситуацию". "Ария Армадна Аниара Леонора Кармен". Ответ: "Аминь". Аминь. "Предлагаем держаться". "Продолжать полет". "Космический корабль „Надежда Демпси" в пути на Мюнхен 15040". "Космический корабль должен быть в безопасности". "Сохранить в безопасности космический корабль". "Не допустить ненависть". "Не верно". Райн проснулся от собственного крика. Тишину каюты нарушал лишь слабый шелест работающей аппаратуры. От странного сна осталась невыносимая головная боль, першение в горле и резкое колотье в боку. Внезапно его потряс судорожный озноб, и он почувствовал, что брюки комбинезона намокли: дикий сон вызвал эрекцию. Пытаясь избавиться от наваждения, он потряс головой и тут же охнул - свело шею. Как все-таки понять, что произошло наяву, а что во сне? Симфония по-видимому давно закончилась. Он с трудом встал на дрожащие ноги и выключил аппаратуру. Вспомнив томительный сон, корабль, полумрак леса и смуглую красотку, он -- как ему показалось -- понял, что его протестующий вопль в момент пробуждения был вызван обостренным чувством вины. Ну конечно, источником сна послужили его порочные мысли: он же мечтал разбудить Джанет и тайком насладиться греховной страстью к жене брата! Он порадовался, что преодолел этот соблазн, яростно отвергнув во сне свою похоть. Что ж, это доказывало, что совесть у него все еще есть. Улыбаясь и покачивая головой, он снова отправился принимать душ. Стоя под струями воды, он порадовался тому, что завел этот исповедальный журнал. Значительно легче бороться со всеми проявлениями зла, если точно обозначить его природу. Нужно вскрыть нарыв и дать гною вытечь, а потом прижечь пораженное место. А вот если зараза уйдет внутрь, трудно будет проконтролировать тот момент, когда она станет смертельно опасной. Но как невыносимо тяжела та ноша, которую он добровольно взвалил на себя. Ответственность и одиночество -- вот его Сцилла и Харибда, между которыми он должен успешно провести свой корабль, чтобы успокоить свою совесть. Забавно: совесть никогда не была для него таким бременем! Эта мысль позволила ему снова взять себя в руки. Необходимо не только упражнять тело: в тренировках прежде всего нуждался мозг. От его исправной работы зависел успех экспедиции. Райн усмехнулся, представив, как было бы хорошо разобрать все по деталям, смазать, где требуется, заменить изношенную деталь. О-о! Он придумал, что использовать вместо смазки. Ну конечно -- со следующего дня он займется изучением сельскохозяйственной программы. Этот абсолютно незнакомый раздел знаний должен избавить его от депрессии и копания в собственной персоне. Освеженный душем и довольный принятым решением, он возвратился в каюту и выбрал среди калейдоскопа программ аграрный блок. Записав в память номер файла, предназначенный для просмотра на следующий день, он наконец лег в постель и, впервые за много дней, уснул без снотворного. Глава 12 Одинокий космонавт на затерянном в безмерном пространстве звездолете, Райн считал необходимым следовать всем установленным для капитана пассажирского корабля правилам, словно в его подчинении находился установленный теми же правилами экипаж. Неожиданно он вспомнил, что всегда любил плавать в ледяной воде небольших речушек с вековыми соснами по берегам. Одинокий пловец, подумал он. Каждый день он проводил в кают-компании предусмотренные графиком совещания, сидя во главе стола. Он отчитывался в проделанной за день работе и намечал задачи на следующие сутки, используя принятые на воздушном флоте обороты речи и термины. В обозначенное расписанием время он принимал пищу, выполнял необходимые измерения, составлял рапорт и отправлял его в сторону Земли на предписанных для этого частотах. И лишь журнал в красной обложке не был предусмотрен официальной процедурой. Каждый день он посещал контейнерный зал с боксами для анабиоза, прозванный экипажем звездолета -- более трех лет назад -- хранилищем команды. Когда-то, еще зеленым юнцом, под впечатлением унылой природы севера -- с ее завыванием ветра и свинцовым небом -- я написал не менее унылые стихи. Беспомощное творение, до тошноты сентиментальное, попало на глаза моим однокашникам -- и они так издевались над ним и его плаксивым автором, что навсегда отбили охоту рифмовать. Именно тогда я решил заняться бизнесом. Вот и все. Он нажал на кнопку, и болты принялись автоматически вывинчиваться. Забавно было бы узнать, как сложилась бы моя судьба, если бы я продолжал писать стихи? Однако как много этих "бы"... Во всяком случае, искусство -- антипод бизнеса, оно питается хаосом, тогда как бизнес гибнет. Задержавшись у первого контейнера, он пристально вгляделся в лицо Джозефины, сохранившее до сих пор выражение смирения и покорности. Джозефина Райн мыла стены комнаты, старательно отворачиваясь от высокого окна в ее торце. В своей работе она пользовалась специальной жидкостью, которую принесла из кухни. Перестав тереть и без того чистые стены, она отнесла банку назад, поставив на предназначенное для нее место. По-прежнему старательно поворачиваясь спиной к окну, она немного постояла посреди кухни, затем обреченно вздохнула и сняла с полки аэрозольную упаковку, на которой красовалась этикетка "Подкормка для растений". Женщина негромко кашлянула, опасливо прикрыв свободной рукой рот, и направилась в прихожую. Миссис Райн уже в прихожей. Она снова глубоко вздохнула и подошла к ухоженному апельсиновому деревцу, растущему в блестящей металлической кадке. Опрыскав его листья принесенной с собой подкормкой, она немного постояла возле растения и пошла в гостиную. Устроившись -- спиной к окну -- в удобном мягком кресле, Джозефина включила телевизор. Огромный, чуть ли не во всю стену экран ожил, по нему в легком танце заскользили полувоздушные создания. Похоже, танец немного успокоил женщину: она расслабленно откинулась на спинку кресла, но тут же поднялась и поставила подкормку на стол. Опять присев на край сиденья, она еще немного полюбовалась танцорами, и тут ее взгляд уперся в злополучный баллончик. Она вновь поднялась. Недоумение и растерянность, отразившиеся на ее лице, подходили скорее обиженному ребенку, чем сорокалетней женщине. Зажав в руке баллончик с подкормкой, Джозефина направилась к ближайшему окну. Она надавила на кнопку -- и одновременно задвинувшиеся на обоих окнах шторы отгородили ее от внешнего мира и солнечного света. Неловко двигаясь в полумраке комнаты, миссис Райн методично опрыскала растения, расставленные на подоконниках. Словно сомнамбула, она вернулась в кухню и убрала баллончик. Вновь оказавшись в коридоре, она задержалась на пороге гостиной, освещенной лишь мерцанием экрана. Это ей не понравилась -- она подошла к окну и нащупала кнопку, но тут же отвернулась, привлеченная действием на экране. Там что-то рассказывали о производстве, и миссис Райн замерла, пытаясь понять смысл передачи. Непроизвольно она нажала кнопку и испуганно шарахнулась от окон, когда солнечный свет вновь ринулся в комнату. Женщина торопливо прошла в кухню, выключив на ходу телевизор. Сварила себе кофе. В квартире теперь царила мертвая тишина, не нарушаемая даже машинами -- редкими гостьями на этой улице. В окнах дома на ее противоположной стороне также не было никаких признаков жизни. Застывшая возле стола фигура с кофейной чашечкой в полусогнутой руке могла с таким же успехом принадлежать заводной кукле, а не хозяйке дома. Внезапно зазвонил телефон, но кукла даже не шелохнулась. Настойчивые сигналы продолжались. Тогда миссис Райн с тяжелым вздохом подошла к нему и, тяжело прислонившись к стене, подняла трубку. Возникший на экране человек не проговорил приветствие, а прокричал его -- как это свойственно всем пожилым людям. -- Доброе утро, дядя Сидней, - откликнулась Джозефина и опустилась на стул возле кухонного стола. - Да не подходи ты так близко к экрану! -- завопил старик. Не слушая его и не меняя позы, Джозефина жалобно заговорила: - Я столько раз просила тебя не звонить днем, когда дома только я одна. Ты же знаешь, что днем я не подхожу к телефону -- мало ли на кого можно напороться! Уж ты извини меня, дорогая! Я просто хотел пригласить вас заглянуть ко мне сегодня - ближе к вечеру. Миссис Раин недовольно поморщилась. У нас машина в ремонте, так что Раину пришлось отправиться на работу в городском транспорте. Я очень расстроена из-за этого... И вновь на ее лицо вернулось выражение глубоко обиженного ребенка. Возникла неловкая пауза, а затем оба собеседника разом заговорили. Миссис Райн: - Мне срочно нужно... Сидней Райн: Но все-таки вы не могли бы... Так же одновременно они умолкли, и затем первой высказалась Джозефина: Мне и в самом деле необходимо сегодня же вымыть снаружи входную дверь. И я уже сейчас крайне переживаю из-за этого! Ведь стоит только отворить дверь, как тут же появится эта особа из квартиры напротив. Ей, мол, требуется мусоропровод. Дядя Сидней, ты не представляешь, какая мука жить с такими людьми! Сидней Райн обреченно вздохнул. -- Тебе, конечно, виднее. Но ты хоть помнишь, когда вы были у меня в последний раз? Три месяца назад, -- Прости, пожалуйста, дядя Сидней, -- рассеянно проговорила миссис Райн: ее внимание приковали к себе пятнышки на кафельном полу. -- А может быть, ты сам заглянешь к нам?.. -- Ну да, пешочком! Благодарю! -- Возмущение старика не знало границ, и он тут же дал отбой. Казалось, Джозефина даже не заметила этого, но, неожиданно заметив в руках трубку, медленно поднялась со стула и положила ее на место. Ею овладела апатия: вдруг почудилось, что она больше никогда ничего не сможет сделать -- ни оттереть пол на кухне, ни выйти в коридор, ни открыть входную дверь... Но ей для чего-то обязательно надо открыть входную дверь... Однако она никак не могла вспомнить -- зачем? Мысли отказывались повиноваться. В голове вертелись только два слова: "одна" и "дверь". Что бы это значило? Сжав ладонями виски, женщина заставила себя поплестись в спальню, Она замерла на пороге, оглядывая комнату. Спальня выглядела словно выставочный экспонат -- все чрезвычайно чисто, красиво и... необитаемо. Взгляд Джозефины внезапно наткнулся на возмутительный беспорядок; на полу красовались уличные башмаки ее мужа. Яростно зашипев, она схватила их и запихнула в стенной шкаф. Потом стремительно метнулась к окну и, нажав на кнопку, задернула шторы. В наступившем полумраке стены спальни замерцали разноцветными огоньками. Это вызвало какую-то непонятную тревогу, и женщина направилась было к выходу, но потом передумала и вернулась к окну. Тут же она вновь устремилась к двери, но на полпути в нерешительности остановилась. Поставив кассету с записью спокойной мелодичной музыки, она вышла из спальни и, подойдя к входной двери, проверила запоры. Затем вернулась назад и без сил опустилась на постель. Закрыв глаза, Джозефина попыталась сосредоточиться на музыкальной пьесе, но даже тихо звучавшие инструменты невыносимо терзали слух. Тогда она достала из прикроватной тумбочки снотворное, проглотила -- не запивая -- одну таблетку и, нажав кнопку на встроенном в изголовье пульте, выключила воспроизводящее устройство. В наступившей тишине ее постепенно охватила приятная дремота. Часы показывали 11.23 утра. Глава 13 Джозефине Райн приснился сон. Она увидела себя в поле неподалеку от дома, в котором жила, когда ей было всего восемь лет. Она двигалась прочь от него, слыша за спиной веселые возгласы игравших братьев. Если бы она обернулась, она увидела бы в окне кухни мать, склонившуюся над плитой. Легко ступая по ослепительной зелени трав, Джозефина все больше удалялась от дома, радостная и счастливая от этого солнечного утра, звонкого пения птиц, свежего ароматного ветерка. Внезапно небо начало хмуриться. Она уже не видела дома, и даже высокие деревья возле него превратились в неопределенные размытые штрихи. Оттуда, куда она направлялась, послышался гул голосов, и она увидела надвигающуюся на нее темную массу людей. Толпа подступала сплошной стеной - словно многоголовое чудовище с тысячей топочущих ног. Она не могла бы сказать, были ли там женщины, дети, мужчины, -- она видела нечто безликое и зловещее. Голоса между тем становились все громче и громче. Странный паралич сковал все тело Джозефины - она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Теперь среди неясного гомона прорезались отчетливые выкрики: - Эй, да вот же она! Смотрите, смотрите! В настроении толпы явно наступил перелом, и миссис Раин охватил ужас. В толпе по-прежнему вопили: - Вы разве не видите? Это же она! Смотрите на нее! Хватайте! И обезумевшая толпа ринулась на нее. Теперь из темной массы вытянулись руки с готовыми вцепиться в нее скрюченными пальцами. - Хватайте! Держите! Это она! Вот она! - Вот она. Вот она. Вот она... -- вторило безумное эхо. Визжа и гикая, толпа все приближалась - и вот она совсем рядом... С криком ужаса женщина очнулась. Она по-прежнему лежала в тихой спальне. Стены переливались миллиардами огоньков. Все окутывал мягкий полумрак. Миссис Раин посмотрела на часы - они показывали 11.31 утра. Она все еще видела перед собой жуткую толпу и никак не могла избавиться от сковавшего ее тело панического страха. Наконец ей удалось сесть, и, с трудом поднявшись с постели, она вышла из спальни, тяжело шаркая непослушными ногами. Доковыляв до кухни, Джозефина приняла таблетку антидепрессанта и немного посидела у стола, опершись об него локтями и опустив на руки тяжелую голову. Когда ей показалось, что таблетка подействовала, она сняла с полки банку с патентованным моющим средством, прошла в прихожую и нерешительно взялась за ручку входной двери. Внимательно вслушиваясь в звуки извне, она заставила себя открыть дверь и, вытянув шею, оглядела коридор. Длинный коридор уходил от квартиры Райнов в обе стороны. Его светлые почти белые стены прорезали свежевыкрашенные в темные тона двери. Миссис Райн с опаской выбралась наружу и принялась наносить чистящее средство на поверхность двери и быстро растирать его. С каждым мазком ее движения становились все быстрее и быстрее. Она подумала, что чем скорее закончит работу, тем лучше. Вот еще немного -- и все. Неожиданно синяя дверь квартиры напротив начала медленно приоткрываться. Миссис Райн заметила в щели любопытный блестящий глаз и немедленно юркнула за дверь, с треском захлопнув ее за собой. Она услышала, как тут же щелкнул дверной замок противоположной квартиры. Джозефина прислонилась спиной к недомытой снаружи двери, затем прошла в кухню. -- Негодяйка! -- громко сказала она. -- Дрянь какая! Все время шпионит за мной, мерзавка. Чего она добивается? Гадина! Исчерпав запас известных ей бранных слов, она приняла успокоительные таблетки -- сразу две штуки -- и, рухнув на диван в гостиной, включила телевизор. На стене возникла сидевшая за праздничным столом семья -- молодые красивые родители и троица подростков-сыновей. Судя по показанной крупным планом индейке, это был рождественский обед. Остроумные реплики вызвали на губах измученной женщины слабую улыбку. Вскоре она вновь погрузилась в сон. Было 11.48 утра. На этот раз -- вероятно, из-за двух таблеток -- сон оказался продолжительным и без сновидении. Разбудили ее сыновья, и она жаловалась им на неприятную соседку. Мальчики не стали делать из этого секрет и тут же все рассказали благополучно вернувшемуся с работы Райну. Тот искренне посочувствовал жене: Ты переутомилась, дорогая. Надо сменить обстановку. Может быть, куда-нибудь съездишь отдохнуть? Такая перспектива испугала ее, и она робко проговорила: - Мне все-таки больше нравится быть дома -- я так люблю наш дом! А это просто нервы шалят... из-за глупой гусыни напротив. - Как хочешь, -- ответил муж, -- но я постараюсь что-нибудь придумать. Часы показывали 7.46 вечера. Господи, как медленно тянется время, -- посетовала Джозефина. Ну, это кому как, -- засмеялся Райн. "Ей туго пришлось, -- глядя в лицо жены, подумал Райн. -- Наверное, я мало уделял ей внимания". Теперь бессмысленно думать об этом, да и вообще -- прагматик не оперирует такими понятиями, как угрызения совести. Что было, то уже кануло в вечность, и дело только в том, стоит ли повторять подобные поступки в будущем. Ласковая улыбка тронула губы Райна, когда он вспомнил, как расцвела она, услышав о поставленной цели. Она, как и любое слабое существо, просто нуждалась в твердой и надежной опоре и вряд ли стала бы счастливее, поселившись в каком-нибудь уединенном доме вдали от города. Скорее всего, нет. Излишняя изолированность тоже совершенно невыносима. Райн вспомнил, что в детстве -- по ее словам - она любила деревенскую жизнь. Но что-то отторгло ее, и тогда возник болезненно повторяющийся сон. Навязчивый, как и у него. Проверка контейнеров давно стала привычной работой: со временем она перестала затрагивать душу. "Что такое Время? -- вдруг подумал он. -- Где начинается и где кончается оно? Где сходятся все концы и все начала? Что такое сны и суждена ли нам встреча в них?" Эти мысли не для делового ума, усмехнулся Райн. На первый взгляд в контейнерном зале ничего не изменилось. Об этом свидетельствуют и показания приборов. Раин зевнул и потянулся, всем своим видом подчеркивая, что никогда и не думал будить кого-нибудь из спутников. Но себя не обманешь показной беспечностью! Однако он и сейчас не изменил своего убеждения в том, что преждевременное -- до прибытия на место - пробуждение внесло бы лишнюю сумятицу. И далеко не на пользу делу. Что ж, это его крест, его испытание, его награда... Его искупление. Окинув взглядом зал и чуть задержав глаза на спящих сыновьях, Райн запер помещение и направился в главный отсек. Там он послал на Землю традиционный рапорт с привычным содержанием о том, что на борту космического корабля "Надежда Демпси" все благополучно. В красном журнале - после отчеркнутого чертой официального послания - появилась еще одна краткая запись: "Боже, как необъятно пространство по ту сторону тонких стенок корабля. На миллиарды миль вокруг - ни единой живой души. Помоги мне, Господи, все стерпеть, ибо никто доныне не был столь одинок". На этот раз перед сном он принял три таблетки. Но это не избавило его от предчувствия новых - или уже привычных -- кошмаров, неизбывных в своей регулярности. Однако даже такой псевдосон необходим для сохранения работоспособности, пусть и относительной. Он должен заботиться о своем здоровье. Должен... Не додумав, в чем еще его долг, Райн заснул. На этот раз он оказался в кабинете. Скорее всего, за окном поздний вечер. Он задернул шторы, чтобы отгородиться от всего мира, и теперь бездеятельно сидит за столом, сцепив в замок сильные короткие пальцы с обкусанными ногтями. Беспричинный страх заставляет его вглядываться в полутьму комнаты. Джозефина скорчилась в кресле, стараясь занимать как можно меньше места. Она устроилась в гостиной, но даже не включила телевизор: ею тоже владеет страх. В детской спят мальчики. Мать напичкала их снотворным, но, несмотря на лекарство, их сон неспокоен. Пятилетний Александр стонет во сне, выпростав из-под одеяла худенькие ручки. Двенадцати летний Руперт лежит на спине, его полуоткрые глаза устремлены в потолок: таблетки не помогли даже плотно смежить веки. Семья живет в постоянном ожидании несчастья: считается, что угроза исходит от каких-то посторонних людей, и беда может внезапно уничтожить хрупкий семейный уют. Сидящий неподвижно Райн вздрагивает: ему послышался шорох со стороны окна. Чувствуя, как шевелятся волосы на затылке, он осторожно оборачивается. Замедленные движения подчеркивают охвативший Раина ужас -- так едва двигается мелкое лесное существо, стараясь не привлечь к себе взгляд хищника. Шторы на окне прогибаются внутрь комнаты, натянутые каким-то усилием извне, -- Райн видит очертания ладони с растопыренными пальцами. В следующий миг ладонь уже прошла сквозь ткань, даже не повредив ее. Райн видит костлявую руку с выступающими синими венами и изуродованными артритом пальцами. Она явно принадлежит древней старухе, сохранившей, однако, страсть к роскоши и кокетству. Об этом свидетельствуют кольца с драгоценными камнями -- бриллиантами и аметистом -- и ярко-красный лак на ногтях. Рука изогнулась и расширила просвет между шторами -- оттуда выглянуло старушечье лицо. Хозяйка хорошо поработала над ним: тени вокруг глаз, изысканная губная помада, припудренная кожа. Но макияж не в силах скрыть изрытые морщинами щеки и вялые веки старческого лица, на котором играет ласковая улыбка. Райн не в силах отвести глаз от устремленного на него пристального взгляда. Внезапно в костлявых пальцах появились круглые черные очки. Медленным движением старуха насаживает их на нос, и рука тут же исчезает, словно растаяв. Тем временем выражение лица начинает меняться: ласковой улыбки больше нет - ее сменяет хищный оскал, обнаживший желтые старческие зубы. Раина охватывает паника. Он пытается выкрикнуть какие-то оправдательные слова, но горло сжимает судорога. Наконец ему удается просипеть: "Я не хотел!". Страшное лицо приближается... Вырвавшись из лап кошмара, Райн вскочил с постели и стремительно помчался в главный отсек -- единственное место, где есть хоть какое-то подобие жизни. Он с облегчением увидел, что здесь, похоже, все по-прежнему: деловито шелестящий компьютер, дрожащие стрелки приборов, глухой гул двигателей звездолета. Нет, не все: возле принтера он увидел распечатку какого-то сообщения. Запись, оставленная компьютером, гласила: "Потеря памяти. 9876543210000000000000. Обеспечьте в будущем выдачу информации в правильной форме. Повторяю, в правильной форме. В чем точная природа? Ситуация повторяется. В чем точная природа? Ситуация повторяется. Ситуация". Райн недоуменно прочел это еще раз. Что же случилось? И когда? Он не чувствовал за собой никакой вины: его действия соответствовали строгим правилам обслуживания полета, без каких бы то ни было отклонений. И все же - что он сделал не так? Однако могло случиться и худшее -- произошел сбой в работе компьютера. Это -- катастрофа! Он оторвал распечатку и, опустившись в кресло пилота, снова прочел невнятные строки, напомнившие ему послания на спиритическом сеансе. Тем временем на экране появились слова: "Не могу прочесть ваше последнее сообщение, пока информация не будет в правильной форме. Не могу помочь. Повторите ваше последнее сообщение в правильной форме. В правильной форме". Недоумевающий Райн тут же сделал запрос. Появившийся ответ внес еще большую сумятицу. На экране высветилась какая-то абракадабра: "Торжествующая в проклятом небе и человеческая форма больше не существует". - Да что же это такое? - пробормотал Райн. -Я должен держать подобное под контролем. Райн достал журнал, открыл его и записал, указав предварительно дату и время: "Я должен лучше контролировать ситуацию". Все еще полный растерянности, Райн уложил красную книгу в ящик стола, медленно задвинул его и, уставившись на экран, стер из рабочей памяти компьютера странные сообщения -- пусть эта чушь сохранится лишь в так называемой корзине. Он никогда не думал, что может отказать компьютер, абсолютная надежность которого считалась незыблемой истиной. Возникшая ситуация подорвала уверенность в этом и обрушилась на Раина невыносимой усталостью. Он вышел из главного отсека и поплелся по бесконечному белому коридору в сторону своей каюты. В его мозгу пульсировала страшная мысль: "Мне конец!". "Да, - подумал Райн, - так и будет, если я не смогу контролировать события и поддерживать порядок во всем. Исправный компьютер -- моя единственная надежда". "Торжествующая в проклятом небе и человеческая форма..." По щекам Раина текут слезы. Вернувшись к себе, Райн принимает три таблетки и погружается в забытье. Он увидел во сне фабрику. Огромное, чуть темноватое помещение заполняли ряды гигантских автоматов. Судя по едва ощутимой вибрации пола, они работали. Каждый из механизмов был настроен на изготовление определенной детали, и те непрерывным потоком ссыпались в огромные ящики, подставленные под выходными желобами. С первого взгляда стало понятно, что это полуфабрикаты игрушек фирмы "Игрушки Райна" Здесь и лоснящиеся розовые детали кукол-голышей; и покрытые шерстью составные части ягнят, тигров и кроликов; и звонко ударяющиеся друг о друга металлические каркасы механических кукол. Одни автоматы выбрасывали из своих недр блоки питания для заводных игрушек, другие специализировались на элементах экскаваторов, нефтяных насосов, космических кораблей. Как большие мячи, скатывались по желобам изготовленные в натуральную величину головы кукол -- мальчиков и девочек -- с широко распахнутыми глазами и улыбкой от уха до уха. А вдали, словно огромные змеи, вползали в ящики длинные хоботы слонов. Даже во сне Райн удовлетворенно отметил успешность своего бизнеса. Пользующаяся широким спросом продукция "Игрушек Раина" имела - в отличие от конкурирующих фирм - приставку "ИР" перед названием игрушки. И ежедневно вереница ИР-девочек, ИР-мальчиков, ИР-слонов заполняла полки магазинов и перекочевывала в детские комнаты состоятельных покупателей. Райн наблюдал, как -- по мере заполнения -- один ящик сменялся другим. И не было конца этому процессу. В цеху почти никого не было -- лишь изредка появлялся служащий в белом халате и, оглядев ряд автоматов, исчезал в дальнем конце помещения. Возможно, это был один и тот же человек. Заполненных деталями ящиков становилось все больше и больше. Внезапно все детали взмыли вверх и разноцветным облаком зависли под потолком. Потом они пришли в движение, хаотически сталкиваясь в воздухе. Однако в этой толкотне постепенно выявился определенный смысл -- детали перемещались в попытках отыскать недостающую часть того целого, которому они принадлежали. По мере завершения сборки игрушки плавно опускались на пол. Постепенно игрушки заполнили все свободное от автоматов пространство. ИР-мальчики что-то пели тоненькими голосками, ИР-слоны мотали серыми хоботами, мохнатые ИР-ягнята путались у всех под ногами, прыгая и вскидывая головки. На небольшой высоте, гудя двигателями и поблескивая бортовыми огнями, зависли космические ИР-корабли. А из-за пустых теперь ящиков появилась шеренга ИР-роботов. Начали вызванивать свои буквы говорящие музыкальные кубики, стараясь перекричать друг друга: "Я буква „Р"", -- верещал один из них; другой заявлял всем, что он "А", третий -- "З".. ИР-девочки образовали хоровод и, тоже что-то напевая, самозабвенно закружились среди всеобщей суетни. Шуму добавили залпы ракет эскадры военных кораблей. Зрелище оживших игрушек взбодрило Райна, вызвав чувство удовлетворения: все, что он видел теперь, было плодом его неустанных забот -- его творением и его гордостью. И -- что греха таить -- его удовольствием. Словно подслушав мысли Раина, музыкальные кубики остановили свой перезвон и составили слово "забава". Внезапно зрелище скрылось за завесой тьмы, и Раин погрузился в еще более глубокий сон без сновидений. В офисе Райна -- посетитель. Это чиновник из министерства промышленности. Согласно введенным отныне правилам, ни один государственный служащий - от простого клерка до члена правительства -- не мог появляться в общественном месте без маски на лице. На угольно-черной ткани зияли лишь отверстия для глаз и рта. Жутковатое изобретение имело целью избавление от шантажа, попыток подкупа и прочих негативных явлений, бытовавших в чиновничьем мире. Именно такое безликое существо и сидело теперь возле стола Райна. Чтобы как-то снять возникшее с его приходом напряжение, Раин предложил чиновнику чашечку кофе. С отвращением сказанное "нет" показало Райну, что он совершил непростительный промах. Райн предпринял еще одну попытку. -- Чем обязан?.. -- почтительно спросил он. Сверившись с какой-то бумажкой, человек в маске вопросил: Имею честь беседовать с мистером Райном? Да, именно так, -- с некоторым недоумением ответил Раин. - Мне показалось, мистер Райн, что вам неизвестно положение в стране. В частности, что наша страна находится в состоянии войны. - Уверяю вас, это ошибочное мнение, -- запротестовал Раин. - Считаю своим долгом довести до вашего сведения, что с того момента, как Бирмингем совершил ничем не спровоцированное нападение на Лондон и разбомбил нефтяные резервуары, официальное правительство Южной Англии издало постановление о национализации предприятий частного бизнеса, если они недостаточно эффективны... -- Казалось, включили воспроизводящее устройство, способное не выключаться до тех пор, пока не кончится питание. Но Райн прервал словоизвержение резким вопросом: Вы мне угрожаете, мистер?.. Не знаю вашего имени... Это всего лишь предупреждение, мистер Райн. Мне кажется, мы не заслужили такого отношения. В свое время мы перестроили производство, перейдя -- буквально за одну ночь -- с выпуска игрушек на изготовление деталей как для оборудования связи, так и для различных видов вооружения. Конечно, мы не смогли мгновенно достичь плановых результатов, но и в бездействии нас нельзя обвинить... -- Качество вашей продукции заставляет желать лучшего, - вновь включилось воспроизводящее устройство. -- Вы формально подошли к нуждам общества, в то время как каждый сознательный человек должен поддержать усилия патриотических сил, направленные на построение принципиально нового типа нации. Патриотам удалось удержать нашу землю от нашествия чуждых сил, банды пришельцев отброшены за Темзу, и теперь, несмотря на французские водородные бомбы, опустошившие часть районов, наступил решительный момент привлечения к плодотворному сотрудничеству бизнесменов вашего толка, мистер Райн. А вы позволяете себе роскошь манкировать интересами общества. -- К сожалению, сырье поставляется с перебоями, -- сбавил тон Райн. -- В этой неразберихе до нас доходит едва половина требуемого количества. -- Вы не находите, мистер Райн, что это звучит как критика правительства? -- холодно осведомился чиновник. -- Вам прекрасно известно, что я сторонник Патриотов, о чем имеется регистрационное свидетельство, -- с достоинством отмел подозрения Райн. -- Это ни о чем не говорит, уважаемый мистер Райн. Ценится лишь подлинная преданность! -- Моя лояльность проверена временем! - демонстративно возмутился Райн. Ни он сам, ни его друзья никогда не симпатизировали Патриотам: стать их сторонниками заставили друзей лишь соображения собственной безопасности. -- Но дело вовсе не в этом, -- продолжил он. -- Просто наши производственные площади позволяют выпускать в день не более десятка ракет. - Подумайте, мистер Райан, как выправить положение. Даю вам на это неделю, -- Защелкнув замки портфеля, чиновник поднялся, вытянувшись, словно восклицательный знак. -- А затем вступит в силу Закон о временной реквизиции. Его действие предусматривает государственное управление предприятием до победного окончания войны. - Закон предусматривает и смену персонала? -- поинтересовался Райн. - Государству ни к чему лишние затраты, -- снисходительно проговорил безликий. -- Просто у всех будет статус гражданского служащего. У вас тоже, если подтвердите свою квалификацию. -- Понятно, -- кивнул Райн. -- А что говорится в законе о компенсации? -- Вам не кажется, мистер Райн, что это попахивает вымогательством? В прежние времена процветали именно такие нравы. Уже доказана коррумпированность чиновников прежнего Кабинета, санкционировавшего обогащение наглых промышленников за счет гражданского обнищания. Отныне этому положен конец. Вы получите расписку с гарантией возврата вашей собственности, когда обстановка нормализуется. Так что все в ваших руках, мистер Райн. До встречи через неделю. Неприятный посетитель удалился. Райн проводил его взглядом и задумался. Все завертелось неожиданно быстро, словно снежный ком. Пожалуй, надо посоветоваться с друзьями. Сведения о том, что происходит в мире, просачивались к заинтересованным лицам лишь в виде сплетен и слухов. Официальные сообщения почти полностью отсутствовали. Через "пятые руки" удалось узнать, что Соединенные Штаты раскололись на отдельные враждующие между собой провинции. Дробление Объединенной Европы привело к образованию множества крошечных княжеств. Англия превратилась в лоскутное одеяло. И везде все воевали со всеми. На Россию с Востока напали какие-то племена -- нечто сродни кочевникам, только откуда бы им взяться? - которые превратили Сибирь в выжженную пустыню. Как знать, что здесь правда, а что явное преувеличение. Он молил Бога, чтобы все эти потрясения обошли стороной место в глубине России под названием Сургут. Там решение проблемы выживания. Райн потер ладонями виски и п