иворечит всем ее представлениям о карте. - Это неправильно, - стонет она. - Именно. И я могу сделать то же самое для тебя с Тошкой. - Гамбо снова смотрит на часы. 11:52. - Но нужно начинать быстрее, - говорит он ей. - Ну что, Белинда? Ты хочешь обратно на карту? - Да, да, начинай. Хочу. Гамбо исполняет соло на грохочущей древней пишущей машинке - провода от ее обнаженных внутренностей любовно вплетаются в общий клубок. Гамбо протягивает руку и не глядя берет из воздуха серебряное перо, не обращая внимания на пробивающий чих. Он сует перо в рот, всасывает внутрь, потом вынимает. Вставляет мокрое перо в разъем покореженного трансформатора. На стене поверх иксерской карты появляется бегущая строка: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЛЕТУЧЕЕ СЕРЕБРО. ПРОБНАЯ ВЕРСИЯ. БУДЬТЕ ДОБРЫ, ЗАПЛАТИТЕ ЗА РЕГИСТРАЦИЮ". - Шли бы вы на хуй, - заявляет Гамбо.- Информация должна быть бесплатной. Он что-то настраивает, пока на фоне карты не появляется всплывающее меню, и говорит Белинде: - Каждое утро в 11:59 карта получает обновление от Совета. Этот момент можно использовать. Через эту дверь мы и пройдем. - Пальцы Гамбо танцуют по клавиатуре. - Аааааааапчххххххиииии!!!!! Извиняюсь. Бля, эта аллергия меня убивает. Скажи-ка мне название для новой улицы. - Что? - Белинда, я не шучу. Времени будет мало. Давай, новое название... - Кривая дорожка, - отвечает Белинда, и из темноты возникает название. - Есть. Гамбо открывает на изображении карты дополнительное окно. Ровно 11:57. Пробегает пальцами по клавишам. В окне видно, как совмещается с картой новая улица под названием Кривая дорожка. В другом окне у Гамбо открыта база данных властей. В поле окна втиснуты все последние обновления карты. Гамбо располагает окно Кривой дорожки над окном Совета. Потом объединяет их. Теперь Кривая дорожка зарегистрирована как новая дорога, которая сегодня должна быть открыта. - Не волнуйся, - говорит он Белинде. - Все наши данные зашифрованы по-черному. Скажи мне икс-кэб номер Тошки, пожалуйста. Белинда называет номер, потом Гамбо Йо-Йо перетаскивает иконку икс-кэба с панели над изображением. Он объединяет иконку с номером и помещает ее на мнимую улицу Кривая дорожка. Уже 11:59, и Гамбо с Белиндой молча смотрят, как карта всасывает в себя обновления из Совета. - Ну вот, драйвер, - говорит Гамбо. - Ты на связи. Белинда придвигается к изображению. По карте Улья носятся ярко-желтые иконки. На востоке от города в месте, где раньше не было ни одной дороги, появилась новая улица, Кривая дорожка, и на этой улице торчит затемненная иконка ее собственного кэба, Тошки, который ждет драйвера. Гамбо объясняет, что иконка темная, потому что настоящий Тошка сейчас не на карте, но как только она проведет его через границу, этот значок, как и остальные, станет живым и ярким, только особенного цвета. - Мы с тобой сможем разговаривать через ту же систему, - говорит он. - И мистер Великий Свич нас ни черта не услышит. Гамбо смеется. Белинда спрашивает его, как все это работает. - Да очень просто: троянский конь. Ты вписываешь в обновление новую улицу, мнимую, и ставишь там свой кэб. Колумб считает, что улица вот она, а на самом деле ее не существует. И твой кэб катается по этой невидимой дороге. Такая вирусная улица. Мой Волшебный Автобус живет на улице Земляничные поляны. Там же на карте находится и этот дом... Земляничные поляны. Вот почему власти не могут узнать мой адрес. Кэбы, копы, власти - Гамбо на всех на них плевать. Карта снова твоя, Белинда. - Спасибо, - благодарит Белинда Гамбо, чувствуя, как ее голову вновь заполняет знание. - Но она не приближает меня к Колумбу. Ты обещал кое-что большее. - Есть один способ. - Рассказывай. - С возвращением, любовь моя. Гамбо смотрит за спину Белинды. Белинда оборачивается. В проеме стоит Ванита-Ванита, держа за руку девочку. На девочке купальный костюм, а волосы блестят от воды. Забрызганные перья тут и там запутались в мокрых локонах. - Она была в бассейне, Гамбо, - говорит Ванита. - Зашибись. Даже заебись. - Блаш... - говорит Белинда. - Это ты? - Это я. - Ты знаешь Гамбо? - Я всех знаю, Бода. - Белинда... меня зовут Белинда. - Шиза. Одна на всех. - Блаш держит черное перо между роняющих капли пальцев. - Черный Меркурий? - спрашивает Белинда. - Мое сокровище. - Сокровище всего мира, - объявляет Гамбо. - С ним можно добраться до Колумба? - спрашивает Бода, подумав, что, наверное, так же Койот разговаривал с Королем Кэбов. - Сделать это можешь только ты, детка, - отвечает Гамбо. - Ведь ты у нас отличный драйвер. В час дня я настроилась на волну Гамбо, надеясь снова услышать голос дочери. Но вместо нее был пират-хиппи, который наказал мне сидеть на месте и слушать... - Люди, люди, люди! Слушайте и скажите всем знакомым. Сегодня в два мы собираемся вместе поймать волну. Мы заберемся в Вирт и будем искать причину аллергии и способ от нее избавиться. Ага, именно так. С нами будет путешествовать сама Белинда Джонс, экс-икс-кэб-драйвер. Она хочет поймать Колумба во сне. Мы думаем, что это Колумб направляет аллергию из мира под названием Пьяный Можжевельник, то есть Колумб берет ее пассажиром и на нем она добирается сюда. Бода поведет свой дикий кэб к источнику всей мерзости. Там она предъявит Колумбу счет за все его преступления. Оставайтесь с нами и скажите всем. Это все равно что полет на Луну. Такое происходит впервые. Задраивайте люки. Ведь вы в курсе, что только со стариной Гамбо можно улететь так далеко. Я выключила радио. Моя Тень словно сгустилась. Да как же Белинда может попасть в Вирт? Ведь она дронт, Неведающая. Если только ее поведет за собой кто-нибудь вроде Томми Голубя, человек-перо. Но пойдет ли моя дочь на такой риск? По всему Манчестеру люди собираются послушать новости. Слушают в барах и магазинах, у газетных киосков и в супермаркетах. Даже на улицах громкоговорители откуда-то сверху вещают голосом Гамбо Йо-Йо, вырывая всех из обыденности. Его путешествие заставило людей выйти из домов. Им стало все равно. Вот они стоят группами, все в респираторах, чихают в окружении цветов. Гулкий голос разносится из репродукторов на вокзалах Пикадилли и Виктория. Пассажиры откладывают отъезд, боясь пропустить передачу. В Боттлтауне склонились над радио Твинкль и Карлетта. Они знают, что Блаш связалась с Гамбо и что она как-то участвует в их путешествии. Твинкль обнимает Карлетту, вытирает девочке-щенку нос, когда та чихает. Зеро Клегг слушает радио у охранников Первой башни в Намчестере. Томми Голубь сидит рядом с ним на плюшевом диване. Крекер дома, его окружают дети, поднявшие ужасный визг и шум. Он кричит, чтобы все заткнулись, блядь, и не мешали слушать... 13:15. Радио... Люди выстраиваются на Маркет-стрит и Пикадилли-гарденз. Почти все они в респираторах. Цветы покрывают каждую машину, каждый дом. Припаркованные бампер к бамперу машины наполнили улицы ослепляющим сиянием нагретого хрома. "Радио Гамбо" включено в тысячах точек по всему городу. У некоторых слушателей во рту перья Гамбо, но большинство предпочитают слушать вместе с другими. Коллективный опыт. Никто не смеет шевельнуться, боясь что-то пропустить. На пустыре перед Дворцом Гамбо собирается племя пестафари; они застывают на месте, некоторые на двух лапах, некоторые на четырех. Ветерок нехотя треплет покрышки раггамаффинских типи. Горит костер. На огне поджаривается шмат мяса размером со свинью. Веретенообразные скульптуры, воздвигнутые в честь какой-то мутантной собачьей богини, злобно косятся на яркое солнце. Старые фургоны и разбитая "скорая помощь" поставлены по дуге, кончающейся раскрашенным "транзитом" с надписью "Волшебный Автобус". Это машина самого Гамбо, а собаколюди - его последователи и защитники. И у всех до середины спины свисают толстые дредлоки с ползающей по ним живностью. Все молчат. Большая часть племени носит респираторы, поднятые на лоб очки время от времени поблескивают на солнце. Все они слушают передачу из громкоговорителя на стене Дворца Гамбо. Внутри Ванита-Ванита ведет Белинду за руку в комнату на втором этаже Дворца. Дверь открывается в темноту. Внутри, там колонки, играет музыка Гамбо, тихо, тихо... Глаза Белинды постепенно привыкают к темноте. Чуть слышное чавканье. На полу перед ней шевелится что-то мокрое. Дух зомби. От входа и до самого потолка у противоположной стены комната полна полуживыми. Раздутые тела. Исчадия Манчестера. Их ноздри извергают комки слизи. - Боже мой! - вырывается у Белинды. Голос Ваниты: - Гамбо дает приют отчаявшимся. - Спаси... пожалуйста, спаси нас, - раздается низкий голос зомби. Он напоминает Белинде о Бонанзе - зомби, который помог ей сбежать из отеля Кантри Джо в Лимбо. 13:30. В самом центре своей паутины дорог медленно шевелится Колумб, Король кэбов, и ждет, ждет, ждет... На Динзгейт и Кросс-стрит, Оксфорд-роуд и Уилмслоу, Рокдейл-роуд и Принцесс, Ист-Мос-лейн и Блэкфрерз собираются тысячи людей, слушают музыку, доносящуюся сквозь двери магазинов и опущенные стекла остановившихся машин. Где-то в этой путанице и Роберман - и на кэб-волне, по которой трахали его мозги, теперь звучит песня, вездесущая песня. 13:45. Белинда Джонс уже болтает голыми ногами в бассейне, свернувшемся кольцом в подвале Дворца Гамбо. Дитя Вирта Блаш тоже тут, тоже с голыми ногами. Блаш объясняет Белинде, что если выбрать правильный путь и не сворачивать с него, то все, что должно произойти, произойдет. - Ты особенная, Белинда, - говорит она, болтнув ногой. - Ты очень похожа на Койота. Шизово наивная. Но сильная, бешеная. Вы оба отличные драйверы и подошли бы друг другу. Конечно, вам уже не быть вместе, но это значит, что остается только как-то отомстить. - Я слабая, Блаш, - говорит Белинда, а вода плещет вокруг лодыжек, словно холодные руки, который хотят схватить Белинду и утащить вниз. - Не знаю, выдержу ли я этот трип. Я боюсь Вирта. - Ты боишься, я боюсь, да весь Манчестер просто шизеет со страха. Только разве у тебя есть выбор? По-моему, нет. Ты одна из лучших, Белинда, просто ты еще не поняла. Ты, я, Гамбо и Черный Меркурий; если ты видишь какой-нибудь лучший способ навестить Колумба, можешь мне о нем рассказать. Тишина. Только неспешными волнами ходят по подвалу глубокие тени, да плещется вода вокруг лодыжек героя поневоле. 13:50. Гамбо ставит Дорз, "Riders in the Storm" - и печальная, тягостная мелодия поднимается из радиоприемников и громкоговорителей и облаком нависает над городом... Гамбо и Бода: двое всадников сна. Кто еще поможет городу? Время остановилось, солнце застыло в одной точке. Мир Манчестера вращается вокруг пиратского пера и ждет спасения. 13:52. Кто-то звонит Зеро Клеггу. Он зол, потому что звонок прервал его ожидание, но только один человек из его знакомых до сих пор пользуется телефоном. - Ты, Дымка? - спрашивает он. - Я, - отвечает Сивилла. - Чего тебе? - Можешь найти Томми Голубя? - Он тут рядом. - Дай ему трубку. - Сивилла, что случилось? - Я согласна, Зеро. В тайном Дворце Гамбо в руке у пирата-хиппи перо Черного Меркурия. Движения Гамбо высекают снопы искр из горы электрооборудования. Белинде хочется отбежать от искр и в то же время приблизиться к ним. Ее Тень разрывается. Время - 13:56. - Так, все! - кричит Гамбо. - Отправляемся. Его глаза не отрываются от Черного Меркурия. Даже сквозь пленку слез и слизи в них просвечивает нечто порочное. Красноречивое свидетельство ушедших шестидесятых, когда свободная любовь имела право на существование. - Какое красивое перо. Я хочу тебя, перышко. - Гамбо, мне страшно, - говорит Белинда. Я ведь дронт. - Да. Но малышка... - он похлопал Блаш по голове. - Она сама перо. Она поведет твою Тень. Добрый драйвер и хозяйка перьев, скользящие сквозь Вирт. Вы очаровательная пара. Ну давай, драйвер, ты же нас всех заставила слушаться. Я все время буду с тобой. И все, кто живет в Манчестере, тоже. Я буду добрым сказочником. Просто помни закон Хобарт: если отобрать что-то у Вирта, Вирт отберет что-нибудь у тебя. - Гамбо чихает. - Ладно, люди, давайте уже выясним, из-за кого появилась эта аллергия. Ванита? Ванита целует Гамбо, забирая перо у него из рук. Он щелкает какими-то переключателями, принимав еще дозу Вишневого торчка, чтобы прочистить мозги, и наклоняется к бакелитовому микрофону. - Люди Манчестера! Вы все собрались? Вы изголодались по любви? Это были "Дорз" с песней "Riders in the Storm". Время - ровно два, к вам пришел доктор Гамбо и принес лекарство от всех хворей. Аллилуйя! У меня тут отличная команда. Тут Ванита-Ванита за пультом. Тут рожденная Виртом Блаш. Тут беглый драйвер Белинда Джонс. И, конечно, с нами мои дорогие слушатели. Оседлаем ураган! Ванита скармливает Черный Меркурий щели в стеке электроники, залечивает его коктейлем Гамбо и потом протягивает Блаш. Белинда посылает в Блаш свою Тень, и одновременно девочка проталкивает черное перо глубоко в горло. Дорожная муть, в которой проявляется новый мир. Чувства расплываются по городу. Жители внимают им - с помощью Гамбо. - Говорит Йо-Йо. Я беру вас с собой в поход первооткрывателей, в чужой мир планеты Икс-кэб. Впервые на радио. Прямо сейчас, друзья мои. Полный, окончательный и бесповоротный улет. И кто же сыграет саундтрек к нашей авантюре лучше, чем этот парень? "Лиловый туман"! Веди нас, Джими. Томми Голубь протянул ко мне руки. Нахлынуло отвращение. Тень забилась. Она едва не оставила мое тело, настолько силен был испуг, даже комната яростно закачалась. В нее проникли сны. - С тобой ничего не случится, Сивилла, - сказал Томми Голубь. - Аллергию ты никак не подхватишь. Понятно? - По хрену мне аллергия. - Сивилла, не бойся... - Да не боюсь я, блядь! Но внутри у меня все дрожало. Моя Тень будто распадалась. Гамбо Йо-Йо все еще говорил по радио. Это пират забирал мою дочь в реальность Вирта. Он говори про грандиозный прорыв - впервые дронт посещает мир снов. Сравнивал его с полетами на Луну, с открытием новой страны. "Один маленький шаг для девушки - один гигантский прыжок для рода дронтов". - На самом деле ты не попадешь в Вирт. Ты пошлешь мне свою Тень. Затем я перенесу свое тело в Вирт. В моем теле будет твой разум. Если все пойдет по плану, мы вместе окажемся в Вирте. В Пьяном Можжевельнике. Но дыра закрыта чем-то вроде односторонней мембраны: она выпускает наружу пыльцу, но внутрь не пропускает ничего. Я пытался. Они оттолкнула меня. Это было больно. Я рассказываю тебе сейчас, чтобы ты знала, чего можно ждать. Думаю, мне удастся провести внутрь твою Тень. Я думаю, что ты достаточно... ну... достаточно дымчатая. Туманная, Понимаешь? - Но мне страшно... - Я буду рядом. - Не будет никаких проблем, нет? - Это Зеро сказал Томми Голубю. - Уверен? Это же райское перо, не хер собачий. Вдруг она там умрет? Ты делал раньше такое... такую хрень с тенеобменом? Потому что если... Я едва слышала их сквозь туман, пока моя Тень боролась со страхом. - Мы будем наблюдать за вашим проходом через следящие перья, - я не сразу поняла, что теперь Зеро говорит со мной. - Если что... мы сразу вытянем вас туда. Ладно? Нам будет тяжело тебя потерять. Какие-то эпизоды жизни, образы Белинды и Сапфира. Мои дети... - Начнем. И я потянулась к разуму Томми Голубя, позволяя дымным пальцам бегать по нему в поисках места, за которое можно схватиться. В ответ Голубь крепко уцепился за меня, и я закружилась в рассеянном свете - бритвенно острые вспышки желтого и красного жалили мою Тень. Ощущение такое, будто грызешь кусок стекла. Я сразу попыталась вырваться, оборвать неприятные ощущения, но Томми держал меня за горло. - Спокойно, Сивилла, - сказал он. - Все в норме. Мы проходим. Держись. Его перистые руки сжали мои, и мы устремились Низ, в царство мифов. Мой самый первый сон. Мои крылья. Мы с Томми Голубем осторожно проплыли через свет и погрузились в темноту. Он успокаивающе говорил: - Не волнуйся. Я здесь. Я рядом. Мы идем. Уже скоро. Спокойно. Никаких проблем. Уже скоро. Уже скоро. Я не успевала думать... эта темнота... не отдалась... иные, такие странные существа двигались... в темноте... в моих мыслях... лики боли и утраты... быстрее, не поймать... их мир и мой мир... становились одним... Я подняла руку к лицу, но не почувствовала ничего. Ни пальцев, ни рук, ни плеч, ни тела, ни головы, ни лица, ни голоса - только настойчивое сознание того, что я еще существую. Дверь открывается. Открывается. Дыра. Она дышит. Дверь дрожит. За дверью - другая дверь, и Томми Голубь тянет меня вниз, к дырке в небе. - Аллергия вылезает отсюда, - говорит Томми Голубь. - Это Пьяный Можжевельник. Я чувствую музыку. Она как лиловый туман. Я уже не понимаю, кто я, где я и зачем, только падаю... все падаю... все падаю... все падаем... все. Но... Господи! Дыра слишком мала, в нее не протиснуться и червю. Сначала я подумала, что это фокусы перспектив пока потом не поняла... черт! Я же к ней вплотную! В Вирте нет перспективы. Голубь!!! Что мы... Не успела закончить вопрос. Мою голову проталкивали дыру. Желтые пылинки проплывали через щель. Разгорелась боль. В мое дымное тело пришли мысли Томми: "Я не говорил тебе, как путешествовать по теням, Сивилла? Вся боль - иллюзия". Ну ладно, хорошо, что я это узнала, но переход между мирами все равно напоминал попытку протолкнуться в щель в горячей плоти. Страшно, как посадка на Луну. Моя голова выскочила в другой мир. Я увидела сад. Сад... Я видела его раньше... Темнота рассматривала меня. Шорохи сухих листьев. Пыльца, липнущая к коже... Последний мощный толчок вирткопа - и боль стала проходить, оставила потеки на стенках... и унялась совсем. Первые чувства Белинды - отвращение и отторжение; это перо проникает слишком глубоко, чтобы принести удовольствие. По ее Тени шумно проносится Хендрикс. И карта, по которой она идет, совершенно не похожа на то, как она представляла себе Улей: дороги зеленые и извилистые, как корни дерева. Белинда - пассажир, а Блаш - Майк Меркурий, и вирткэб по имени Тошка танцует в живой структуре. Итак, карта сплетена из корней, а город - цветок, сосущий соки из карты. Вот оно, новое знание. Однако на самом деле икс-кэбом управляет Блаш, а Белинда - просто пассажир на этой волне. Но, по крайней мере, она вернулась на карту, даже на вирткарту, чувствует, как кожаный салон Тошки окутывает ее усыпительным наслаждением. Она чувствует, как кэб вздрагивает от удивления, когда снова наплывает знание: ЧТО ПРОИСХОДИТ, ХОЗЯЙКА? - говорит Тошка. - МНЕ КАЗАЛОСЬ, Я ПРЯЧУСЬ В ЛИМБО. Белинда велит ему перестать разговаривать и ехать дальше. КОНЕЧНО. КТО ЗА РУЛЕМ? - спрашивает Тошка. - Ее зовут Блаш. Можешь ей доверять. ПОНЯЛ, НО КУДА МЫ ЕДЕМ? - Мы едем по Вирту, Тошка. К центру карты. Затем на линии появляется голос: ГОВОРИТ ГАМБО ЙО-ЙО. ВЫЗЫВАЮ БЕЛИНДУ. ГАМБО ЙО-ЙО ВЫЗЫВАЕТ БЕЛИНДУ. МЫ ВЕДЕМ ТРАНСЛЯЦИЮ НА ВЕСЬ МАНЧЕСТЕР. КАК СЛЫШНО, БЕЛИНДА? - Слышу тебя нормально, Гамбо. РАССКАЖИ НАШИМ СЛУШАТЕЛЯМ, КАК ПРОХОДИТ ПУТЕШЕСТВИЕ. - Уважаемые слушатели, пока все идет хорошо. ОТЛИЧНЫЕ НОВОСТИ. КТО ЭТО? - спрашивает Тошка. - ЧТО ЭТОТ ГАМБО ДЕЛАЕТ НА МОЕЙ ВОЛНЕ? - Тошка, заткнись и езжай. Я ЕДУ. Но куда? Крутые дороги ведут в темные джунгли. Солнце исчезло за облаком грязи. Белинда ничего не может разобрать на карте. Куда ей ехать? Тут корни мирового древа. Через дыру в карте просачивается пыльца. Жгучая вода. Капает сок из зеленых луковиц. Вокруг смыкается душный черный воздух. "Господи-такси, мы под землей", - думает Белинда. Мы под Манчестером. Сидящий сзади драйвер направляет кэб к отверстию в карте руками Блаш. Карта из корней раскрывается вокруг центра, у которого нет никакого центра. Спираль из побегов и перьев. На сиденье водителя смеется Блаш: - Шиза! В Реале я даже не умею водить. Но Белинда чувствует виртошноту. Слишком много снов для той, что раньше не видела ни одного. - Где мы, Тошка? - спрашивает она. ХМ... НЕ УВЕРЕН, БЕЛИНДА-ДРАЙВЕР. Я НЕ ПОНИМАЮ ЭТУ ДОРОГУ. У МЕНЯ ПОКАЗЫВАЕТ БРОД ДЛЯ ПЕРЕГОНА БЫКОВ ЧЕРЕЗ РЕКУ МЕДЛОК (то есть Оксфорд). МЫ В МАНЧЕСТЕРЕ? - Мы в Виртчестере, Тошка. ЧЕРТ. - Кажется, мы на Оксфорд-роуд, Тошка. То есть нет, забей. Кажется, мы под Оксфорд-роуд. ПОДОЖДИ, ВВЕДУ ДАННЫЕ. ТАК... МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ К ЦЕНТРУ ГОРОДА. ПЛОЩАДЬ АЛЬБЕРТА ИЛИ ГДЕ-ТО РЯДОМ. ИНФА НЕУСТОЙЧИВАЯ, ДРАЙВЕР. - Знаю. Держись курса. БЕЛИНДА, ГОВОРИТ ГАМБО. НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ТЕБЯ РАССТРАИВАТЬ, НО, СУДЯ ПО МОЕЙ КАРТЕ, ТЫ ПРИБЛИЖАЕШЬСЯ К УЧАСТКУ ПОД БУТЛ-СТРИТ. ЗНАЕШЬ, ЧТО ТАМ? - Конечно. Отделение полиции. ДАВАЙ Я ТЕБЯ ВЫТАЩУ. - Спасибо, не нужно. Мы едем до конца. ЙО-ЙО-МОе! Кэб вгрызается в землю. Вокруг неприступная темнота, спрессованная и горькая, и только дыра в земле, из которой вылетают частицы пыльцы. Корявые корни-дороги. Спереди жестоко чихает Блаш, руль прыгает в ее трясущихся руках. - Гамбо, я не удержу машину! - кричит она. УЖЕ СКОРО. СПОКОЙНО, МАЛЫШКА. По стеблю скорей - в сплетенье корней. Белинда видит, что все дороги Виртчестера начинаются и заканчиваются у участка земли впереди В почве играют черви, превращая изгибы своих тел и слова, которые можно прочесть Тенью... НАРУШИТЕЛЬ, НАЗОВИТЕ СЕБЯ. ЭТОТ МИР В ЧАСТНОМ ВЛАДЕНИИ. Голос Колумба. Белинда пробирается веточкой дыма в кэб-систему Тошки, поворачивает его колеса в другую сторону, чтобы он ехал прямо на опасность. К кэбу липнет пыльца, и скоро он весь оказывается покрыт мелким порошком. Порошок набивается в воздухозаборники, забивая систему органикой. Тошка чихает... АААААААПЧХХХХХИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!! Белинда первый раз слышит, как чихает кэб. БЕЛИНДА-ДРАЙВЕР... - говорит он. - У МЕНЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ ПЫЛЬЦЫ 1764. Я ЕЛЕ ТЕРПЛЮ. НА САМОМ ДЕЛЕ 1766, ФАЭТОН-КЭБ, - передает Гамбо Йо-Йо. - БЕЛИНДА, ВЕЛИ ЕМУ ЕХАТЬ ДАЛЬШЕ, И ВСЕ. НЕ СЛУШАЙ, - отвечает Тошка. - ТУТ ХОДА НЕТ. - Езжай, Тошка. А то я могу и рассердиться. Кэб на мгновение сбрасывает скорость, переключаясь на сверхпередачу, и корни с червями в грязи превращаются в размытые пятна. БЕЛИНДА, Я ТЕБЯ ТЕРЯЮ! - кричит Гамбо. Молчание. Белинда под землей, и она одна. Джими Хендрикс отстал. Гамбо, Ванита, Блаш... все остались позади. Только кэб Тошка по-прежнему верен дороге. Мир вокруг сжатый, темный и сырой. Насекомые копошатся в переплетенной корнями почве, которая создает для них дороги. Слышится шум растущих цветов. Он напоминает Белинде треск, который она услышала по телефону, когда позвонила по номеру, данному Койоту. Кривые корни прорастают к ее такси, разбивают стекло, хватают ее, и когда она цепляется за отросток, чтобы оттолкнуть его, в тени мелькает видение. Она видит Манчестер, весь затянутый тумаками и дождями, и на каждой дороге мерцают линии карты - они становятся толще, как растущий плющ. Тысячи черно-желтых муравьев снуют по сети корней, как по дорогам. По ним ездила и сама Белинда, И она вдруг понимает, что муравьи - это икс-кэбы. И у каждого реального икс-кэба есть двойник здесь, на вирткарте. Отсутствие Тошки на реальной карте означает, что и из сна выпадет частичка: вот почему Колумб так отчаянно ищет колесницу Белинды. Зеркалу нечего отражать. В бытность драйвером Белинда часто размышляла об истинной природе карты, представляя ее как огромный массив чистой информации. Ни разу ей не подумалось, что карта может быть органическим виртуальным созданием. Тенеудар. Внезапно кэб высвобождается от корней и давления черной земли. Теперь он едет в сияние и свет нового солнца. Белинда проезжает по солнечной сельской дороге, где все дышит миром и свободой. Как в раю. Дождь падает на темный пурпур цветка. Эхо. Отзвуки. Где-то в пространстве - голос Тома: - Добро пожаловать в Пьяный Можжевельник, Сивилла. Здесь я слеп. Что ты видишь? Я вижу зеленый мир под черным небом. Лес. Цветущие джунгли секса. Цветы оплетены плющом. Черным, таким черным плющом. Сочащиеся влагой цветы. Облачка золотой пыльцы вылетают в темноту, и поисках любовников. Множество пылинок плывет к дыре в настиле леса. Тот же самый мир, что я мельком видела в последних секундах жизни Койота, зомби, Ди-Фрага, - только он превратился из изумруда в эбеновое дерево. Демон раскинул руки над раем, накрыв цветы темным саваном. Попробую описать это, как сумею: я висела вверх ногами в черном лесу, зацепилась ногой за самую длинную ветку дуба, застряв ногой в развилке. Надо мной - только грозовое небо, которое обрушивало потоки воды на поверхность листьев с такой силой, что они прогибались вниз, к земле. Мое тело окружала плотно сплетенная паутина прутиков и веток, маска листьев и темно-фиолетовых цветов. К коже прижимаются заостренные шипы. Голова свешивается между нижними ветками в окружении подгнивших плодов, растущих на плюще. Ниже - небольшой разрыв в плотном покрове. Прямо под ним - дыра в земле, через которую уходит пыльца. Из этого прохода льется музыка, нота за нотой, пылинка за пылинкой - курс обмена. День превратился в ночь. Луна печально светит на поляну, где под ее взглядом трепещет море цветков щирицы. Дождь. Мое имя - Сивилла Джонс. Сивилла Джонс. Снова и снова повторяю про себя, чтобы не забыть, что я есть. Этот ненадежный мир... Я всматриваюсь в инвертированный театр внизу, как перевернутая вуайеристка. Зритель-извращенец. Представление разворачивается по приближающимся друг к другу линиям сюжета. Если бы мне только удалось написать о нем... В нескольких метрах, на другом дереве - мальчик в такой же ловушке, запутался в ветвях. Шипы впиваются в его плоть. Искаженное лицо кажется мне знакомым. Вокруг его тела обвивается змей. Цветки тянут кровь и роняют, капли на лесную подстилку - красные на зеленом. - Помогите, - говорит малыш. Его голос глушат листья, залепившие рот, и сжимающиеся темные объятия змея. Щеки мальчика изъедены личинками. Он плачет. - Ты кто? - спрашиваю я. - Брайан Ласточка... Помогите мне, пожалуйста! Ну конечно. Та фотография, которую мне показывал Зеро. - Я и пытаюсь. Тебя перенесло сюда? - Да... Обмен. - На кого? - На Персефону... Ее зовут Персефона... Цветочная девочка... Пожалуйста, леди, помогите мне, Я хочу домой. - Где сейчас Персефона? Ты знаешь? Толстые кольца змеиного тела слегка сдвигают вдоль друг друга, и ветки сходятся ближе. Ласточка громко кричит: - Помогите, пожалуйста... Пожалуйста... Я не знаю, что делать. Голос Томми Голубя пропал, Дырка в небе, через которую я попала сюда, уже затянулась, как зажившая рана. Я одна в зеленом перьевом мире, о котором ничего не знаю, в мое тело вонзаются шипы, а мальчика в метре от меня сейчас раздавит насмерть. Мерзкий змей проползает по лицу мальчика. Крупинки пыльцы лезут в рот, липнут к ногам, прожигая кожу. Жирный змей разнимает одно кольцо, чтобы посмотреть на меня... У гадины - человеческое лицо, лицо молодого человека. Облако мух жужжит вокруг его извивающегося тела. Порыв ветра трясет ветки, их хватка ослабевает - и Брайан падает с высоты трех метров на травяную подстилку, но змей бросается и хватает его за лодыжки, а потом просто оставляет его болтаться в пяти сантиметрах от земли. Человекозмей смеется, раскачивая мальчика в просвете между деревьями, как часовой маятник. Я тянусь к мальчику изо всех сил. Пытаюсь оторвать змея от его тела. "Сивилла!" Я слышу, как Том кричит мне в Тень, орет, что сон разрастается, окно закрывается, - но разве можно оставить несчастного малыша одного в дьявольском саду? - Я пришла за тобой, Брайан, - прокричала я. - За тобой. Посмотри сюда. Я коп... Но у меня нет ни пальцев, ни рук, ни языка, ни головы, ни тела, ни сердца, чтобы схватить его и прижать к себе. Я просто перезревший плод на терзаемом ливнем дереве. Черный, как сажа, змей закрепил Ласточку узлом жесткой плоти и потянулся вверх. Наконец его человеческое лицо оказалось прямо перед моим. - Могу ли я узнать, что вы тут делаете? - Его голос так же мрачен, как и лес, из которого он возник. - Мое имя Сивилла Джонс. Я коп. Вы арестованы. - Естественно, вмешались полицейские рефлексы, и я сначала произнесла слова, а потом поняла их абсурдность. - Правда? Изумительно. - Острые зубы человекозмея приближались к моему перевернутому лицу, а раздвоенный язык ласкал мои губы. Я не могла отодвинуться. - По подозрению в незаконном обмене человека, - продолжала я (голос ослаб из-за пыльцы, безуспешно искавшей мои губы), - и в незаконном внесении и реальность запрещенных сущностей. Хотите что-нибудь сказать? Должна предупредить вас, что все, что вы скажете, может быть использовано против нас при... при... судебном... Язык змея гулял по моей левой щеке, озабоченное выражение на его лице сменилось недовольством. - Полицейссский Джонссс... вы сссама прелессть, - голос издавал сплошные шипящие. - Вы пытаетессссь арессстовать сссэра Джона Берликорна в его сссобственных владениях! Великолепно! Вы многого доссстигли, но у вассс всссе еще нет ответа. О, ли безнадежносссть! Как заманчиво ее наблюдать. - С этими словами он осторожно обернул кольца вокруг моей оголенной шеи и начал сжимать. Кровь бросилась мне в голову, свет в лесу померк. Боль. Боль и черная сила. Вот что такое смотреть в глаза Джону Берликорну. Вот чем кончается мир. Жизнь уходила из меня. И полетел мой одинокий голос... Затерялся. Затерялся среди цветов. Лес сомкнуло вокруг, лаская, связал ноги плющом, человекозмей сжал шею в петле мускулов и связок. Змей откидывает голову назад, на мгновение застывает под дождем и надвигается, чтобы укусить... "Пожалуйста... нет..." Шея зажата в кольце плоти, ноги исколоты шипами. Зубы. Из плода каплет кровь. "Сивилла?" Голос. "Сивилла, ты там? Я пытаюсь тебя вытащить. Вся боль - иллюзия". Голос Тома, так далеко, так поздно, ведь челюсти змея уже смыкаются вокруг шеи. И отсекают мне голову. Она падает... Белинда ведет Тошку по узкой дороге между бесконечно раскинувшимися полями, где волнами дышит море пшеницы и ячменя. Лепестки и пташки сверкают и поют на зеленых изгородях и беседках. Каждый листик и цветок отблескивает солнцем, кажется, весь мир раскрашен яркими красками. Вдалеке вокруг усадеб и коттеджей играют дети; радостно визжит преследуемая свинья. Кэб пробирается через зелень и золотой свет, Белинда правит, Тошка радуется новой, свежайшей дороге. Обоих, драйвера и машину, наполнила безмятежность. В стране, где плод с древа познания еще не сорван, они освободились от всего знания. Впереди на дороге, прислонившись к дереву с густой листвой, стоит юноша девятнадцати лет с золотыми волосами, подняв над дорогой руку с оттопыренным большим пальцем. Стопщик. Раньше Белинда никогда не подвозила автостопщиков, но сейчас ей кажется что остановиться и подобрать его - то, что нужно. Тошка считает так же. Кэб останавливается, и молодой путешественник забирается на заднее сиденье. Кэб уезжает по лиственному проходу между тенью и светом. Белинда спрашивает имя пассажира... - Драйвер Бода, добро пожаловать в мир Вирта, - отвечает пассажир. - Хотя, конечно, с некоторого времени ты называешь себя Белиндой. - Ты - Колумб? - спрашивает Белинда. - Так приятно, Белинда, - говорит пассажир, встретить тебя во плоти после стольких лет ласки. Так оно и было, понимаешь? Вызывать твою колесницу - как делать мягкий массаж, и я очень сочувствую твоему несчастью. Меня расстраивает, что тебе больше не нравится выбранное мной имя. Поэтому я появляюсь перед тобой в своем единственном человеческом теле. - Пошел ты, Колумб! - кричит Белинда. - Ты убил Койота. Кэб въезжает на солнце. - Мне выходить, драйвер, - говорит Колумб. - Останови здесь. Белинда останавливает кэб у деревянных ворот, за которыми тянется поле. Колумб выходит из кэба и спрашивает Белинду, что он ей должен за поездку. Белинда отвечает: жизнь ее любимого. Тогда Колумб просит драйвера следовать за ним в поля, где, вози можно, ее ожидает более стоящая плата. Белинда идет. И среди бескрайнего поля золотых колосьев Колумб рассказывает Белинде, что этот плодородный мир и есть пример реальности, которой будет править Вирт. - Неужели ты не захочешь помочь такому превращению? - говорит Колумб Белинде. - Разве новый мир не прекрасен? - Это Лимбо? - спрашивает Белинда. - Вовсе нет, - отвечает Король икс-кэбов. - Это будущее Манчестера. На такой земле будет стоять Манчестер, когда Вирт придет в город. Разве не красота? Ни преступлений, ни грязи. Нет нищеты, нет трат на соцобеспечение. - Да. Красота, - признает Белинда. - Но где люди? Мириады корней стягиваются к ее ногам. - Люди слишком заняты развлечениями, чтобы показываться нам. Колумб срывает цветок. Орхидею. Он разглаживает ее лепестки. Небывало огромные лепестки, шесть штук, свернутые, как сложенная карта. Мясистые тычинки созрели для любви. Колумб запускает язык в чашечку цветка. Кажется, орхидея отзывается на его касания, твердеет и наливается соком. Его язык появляется обратно, покрытый пыльцой, которая поднимается вверх в солнечном свете и направляется к маленькому отверстию в крыше неба. Воздух густ и влажен, и на свету поблескивают шарики пыльцы. Белинде трудно дышать. В горле пересохло. - Колумб, ты убил Койота! - кричит она. Корни затягиваются туже. Колумб не обращает на нее внимания. - Разве он не красив, этот цветок? - говорит он. - Посмотри только, как разлетается пыльца! Ты же видишь, скоро она покроет весь город золотом. Посмотри, она покидает цветок! - Я хочу убить тебя. - Растет новая карта, драйвер. Карта пыльцы. Ты же видишь, как она сходит шелухой с тычинки. Это член Джона Берликорна. Он был ко мне очень добр. Уверен, ты даже не слышала о нем, так ведь? Невежественная дура. Ты недостойна узнать всю историю. Слишком долго карта строилась по реальности. Теперь реальность будет возникать из карты. Для этого я и создал "Икс-кэб", с помощью Берликорна. Дорога через Вирт. Теперь она почти пройдена. Я изменю этот город навсегда, драйвер. Он будет моим. Чем сильнее Белинда дергается, тем сильнее затягиваются корни вокруг ее ног. - Я не твой сучий драйвер, Колумб! - посреди всеобщего цветения кричит она, вспоминая о своей цели. Колумб смеется. - Должен похвалить тебя за то, что сумела забраться так далеко, Белинда. Но боюсь, я не могу тебе позволить идти дальше. С новой картой люди Вирта найдут путь в реальность. Истории вернутся домой. И это будет красиво. Все, что сейчас в голове, скоро окажется снаружи. Грезы... Грезы оживут! Ведь что такое жизнь человека, его тело? - Всего лиши хранилище снов. Неужели ты не видишь логики? Если бы не сны, вы, люди, оставались бы приматами. Пожалуйста, уважайте свои творения. Больше мы ничего не требуем. Неужели это так сложно? Когда моя новая карта ляжет на ваши унылые улицы, вы все падете ниц и благословите меня. Я заставляю ваши фантазии цвести, а вы только жалуетесь. Ничтожества. Меня тянет блевать. Сны, сны имеют смысл! - Зачем ты убил Койота? - Вот все, что может сказать Белинда. Глаза Колумба на секунду вспыхивают и снова темнеют. - Что тут скажешь? Кто-то может пройти по пути, другие нет. Кто-то будет жить, а кто-то умрет. Разве в ответе за эволюцию? Дорога достается лучшим. Изо рта Колумба вылетает капелька слюны и приземляется на орхидею. - Нет, нет... Я был невежлив. Несмотря на все твои проступки, Белинда, я тебя глубоко уважаю. Ты всегда была одним из моих любимых драйверов. Сам факт того, что тебе удалось вернуться на карту, не обладая моим знанием... Превосходная техника. Я должен извиниться за смерть твоего друга. После этого Пасторального сна Персефона слегка погорячилась. - Персефона? Пассажир Койота... - Персефона - жена Берликорна. Она несет городу новую карту. Твоего черного драйвера можно назвать доставщиком. Он стал кем-то вроде Иоанна Предтечи. Он войдет в историю. Это была его роль в жизни. У всех нас есть своя задача. И Колумб показывает Белинде ладони. На каждой ладони - рваная дыра. Из обеих ран течет кровь. - Койота убила Персефона? - спрашивает Белинда. - Так? Корни поднимаются с поля, чтобы привязать ее руки к телу тяжелыми плетьми. Колумб смотрит в сторону. Снова замечает: - Кто-то умрет, - и больше он ничего не говорит. - Где мне найти Персефону? - требовательней спрашивает Белинда. - Ты сможешь найти зернышко на гектаре поля? - Ты подстроил смерть Койота, Колумб, а потом пытался повесить вину на меня. - Ты должна понять характер ситуации, - оборачивается Колумб к Белинде. - Ты должна выбрать, Белинда - между старым миром и новым, между унынием и счастьем. Что ты выбираешь? - Я любила Койота. - Белинде удается высвободить из хватки корней одну руку. - Белинда, я прошу тебя вернуться на карту. Она - твой дом. Вне карты ты несчастна, ведь так? Ведь реальная жизнь оказалась довольно жестокой? Свободной рукой Белинда роется в глубине сумки, - Я отдала "Икс-кэбу" девять лет жизни, Колумб. Ты предал меня. - Белинда, ты мне нужна. Белинда вынимает из сумки кольт и стреляет 6ез промедления, еще и еще, пока барабан не опустошается. Пять блестящих пуль вылетают из ствола и несутся к Колумбу. - Белинда... Моя голова без тела. Летит... Черно-зеленый мир вращается, пока моя голова кувыркаясь, падает в сад. Дыра в небе затянулась. Томми Голубь исчез окончательно. Даже во время падения я вижу, как дыра в земле гостеприимно расширяется, как рана встречает пулю. Еще одна дверь. Моя голова хлопнулась в окружение цветов. Шипы прокололи кожу. Моя голова пролетела сквозь стену Вирта в темноту... Сквозь огромный клубок корней, как сквозь сжатую подземную карту родного города. В невыносимо зловонную грязь, и оттуда - на яр кий желтый свет. Солнце. Равнины любви. Запах рая. Я запуталась в цветах и травах, мое тело, казалось, состояло из чистого воздуха и дыхания Тени. Вдалеке в траве стояли двое. Я потянулась к ним и обнаружила Короля кэбов Колумба и собственную дочь, неуправляемую Белинду. Любовно приблизилась. Покров корней, облако пыльцы. Мокрый язык орхидеи. Там была моя дочь, вся опутанная вьюном, который был и дорогами города. Один из стеблей туго обвился вокруг ее шеи. Пять пуль сонно-медленно Летели от нее к юноше с золотыми волосами, имя его Тени было Колумб. Моя летающая голова двигалась в том же похоронном темпе. "Мама..." Слова, идущие от Тени к Тени. "Помоги, пожалуйста. Он делает мне больно". Пять пуль вяло поблескивали в полете. - Кто тут у нас? - спросил Король кэбов. - Еще один посетитель. Да, Колумб популярен. Он поймал одну медлительную пулю левой рукой, другую правой и выкинул обе. Пули ушли в небо этого нового зеленого мира, прокладывая путь в другую историю. Третья пуля прошла в нескольких сантиметрах от тела правителя кэбов и точно так же растворилась в воздухе. Четвертая ударила Колумба в незащищенную зону на груди, оставив в коже небольшое отверстие, из которого выплеснулась ярко-оранжевая кровь. Он засмеялся и потом слегка поморщился, как от слабого, но все-таки неприятного ощущения. Парящие пылинки, кажется, чуть-чуть колыхнулись, когда пуля нашла цель, словно были тесно связаны с ним. -Ты об этом пожалеешь, Белинда, - медленно сказал он, и в его глазах отразилось намерение убить мою дочь. Пятая, последняя пуля все еще летела к нему миллиметр за ми