, что «Энигма» -- дрянь! Если ты мне скажешь, что она -- дрянь, это ничего не изменит! -- Тогда можно вопрос? -- говорит Роот. -- Да? -- Бек с заметным усилием поднимает брови, притворяясь, будто ему интересно. -- Что вы сообщили о нас в Шарлоттенбург? -- Имена, фамилии, звания, личные номера, обстоятельства захвата. -- Но все это вы сообщили вчера. -- Верно. -- А недавно? -- Ничего, только номер на пузырьке с морфием. -- И через какое время после этого поступил приказ остановить допрос? -- Через сорок пять минут, -- отвечает Бек. -- Поэтому, да, я очень бы хотел спросить, откуда взялся пузырек. Но не вправе. -- Я подумаю, ответить ли на твой вопрос про «Энигму», -- говорит Шафто, -- если ты скажешь, перевозят ли эти жестянки золото. Бишоф морщит лоб: возникли проблемы с переводом. -- В смысле деньги? Geld? -- Нет. Золото. Дорогой желтый металл. -- Может быть, немного, -- отвечает Бишоф. -- Не мелочь на карманные расходы, -- говорит Шафто. -- Тонны и тонны. -- Нет, подлодки не возят тонны золота, -- твердо отвечает Бишоф. -- Зря ты так сказал, Бишоф. Я думал, мы подружимся. А ты взял и соврал мне, козел! К изумлению и растущей досаде Шафто, Бишоф испытывает невероятный приступ веселья оттого, что его назвали «козлом». -- Какого рожна я буду тебе врать, Шафто! После того как ваши сволочи взломали «Энигму» и поставили радары на все, что движется, наши лодки топят, не успевают те выйти в море. С какой стати кригсмарине будет грузить тонны золота на лодку, которая точно отправится на дно?! -- Спросил бы у тех, кто грузил его на U 553. -- Ха! Ну я же сказал, ты несешь ерунду! U 553 потопили год назад, во время атаки на конвой. -- Ни хера. Я видел ее пару месяцев назад, -- говорит Шафто. -- У Йглма. Она была под завязку набита золотом. -- Чушь собачья, -- возмущается Бишоф. -- Что нарисовано на боевой рубке? -- Белый медведь с пивным бокалом. Долгое молчание. -- Хочешь еще? Я был в каюте у капитана, -- продолжает Шафто, -- и там висела его фотография в компании дружков. Как я теперь припоминаю, один здорово смахивал на тебя. -- Что мы делали? -- Вы были в плавках, с блядями на коленях! -- орет Шафто. -- Если, конечно, они вам не жены, но тогда, уж прости, твоя жена -- блядь. -- Хо хо хо хо хо! -- Бишоф переворачивается на спину и некоторое время разглядывает трубы. Потом заводит по новой: -- Хо хо хо хо хо! -- Я что, выдал какую то тайну? Если так, чтоб тебе сдохнуть, падла, -- говорит Шафто. -- Бек! -- орет Бишоф. -- Ахтунг! -- Что ты делаешь? -- спрашивает Шафто. -- Добываю тебе морфий. -- А. Спасибо. Через полчаса появляется командир. Довольно пунктуально для офицера. Они говорят с Бишофом по немецки. Шафто несколько раз слышит слово «морфий». Наконец командир зовет медика, и тот вводит Шафто примерно полшприца морфия. -- Вы что то хотели сказать? -- спрашивает командир у Шафто. По всему, славный малый. Вообще они все теперь славные. Первым делом Шафто обращается к Бишофу: -- Сэр! Прошу прощения за резкие слова, сэр! -- Все отлично, -- говорит Бишоф. -- Она и правда была блядь. Командир нетерпеливо откашливается. -- Да. Мне просто интересно, -- поворачивается к нему Шафто, -- на этой лодке есть золото? -- Желтый металл? -- Да. В слитках. Капитан ошарашен. Шафто испытывает некую озорную радость. Доводить офицеров не так здорово, как насыщать мозг высокоочищенным опиатом, но для крайности сойдет. -- А я думал, все подлодки его возят. Бек отсылает медика. Потом они с Бишофом некоторое время говорят по немецки. Посередине разговора Бек оглоушивает Бишофа какой то новостью. Бишоф парализован и долго отказывается верить. Бек твердит, что это правда. Потом Бишоф вновь начинает похохатывать. -- Он не может задавать тебе вопросы, -- говорит Бишоф. -- Приказ из Берлина. Хо хо хо! А я могу. -- Валяй, -- говорит Шафто. -- Расскажи еще про золото. -- Дайте еще морфия. Бек зовет медика, тот вкалывает Шафто остаток шприца. Шафто хорошо, как никогда. Надо же так устроитьсяНемцы дают ему морфий в обмен на немецкие военные тайны! Бишоф начинает подробный допрос. Бек слушает. Шафто трижды пересказывает историю U 553. Бишоф заворожен. Бек огорчен и напуган. Когда Шафто упоминает, что на слитках были китайские значки, и Бек, и Бишоф офигевают. Лица у обоих вспыхивают, словно освещенные прожектором «Ли Лайт» в безлунную ночь. Бек начинает шмыгать носом, как будто у него насморк. Бля, да он плачет! Льет слезы стыда. Однако Бишоф по прежнему зачарован. Вбегает помощник и подает Беку радиограмму. Помощник трясется и смотрит не отрываясь, но не на Бека, а на Бишофа. Бек берет себя в руки и читает радиограмму. Бишоф свешивается с койки, кладет подбородок Беку на плечо и тоже читает. Они похожи на двухголового циркового урода, который не мылся со времен президента Гувера. Оба молчат по меньшей мере минуту. Бишоф молчит, потому что шестеренки у него в мозгу крутятся со скоростью торпедного гироскопа. Бек молчит, потому что он на грани обморока. Слышно, как за переборками неведомая весть распространяется со скоростью звука. Кто то кричит от ярости, кто то рыдает, кто то истерически хохочет. Может, Гитлера убили. Может, Берлин пал. Бек заметно напуган. Входит медик. Он по военному расправил плечи -- Шафто первый раз видит на лодке такую официальность. Медик коротко обращается к Беку на немецком. В продолжение его речи Бек несколько раз кивает. Потом они вместе с врачом вызволяют Бишофа из смирительной рубашки. У Бишофа немного затекли руки и ноги, но кровь скоро расходится. Он ниже среднего роста, поджарый, широкоплечий и с койки спрыгивает по кошачьи, как ягуар с дерева. Жмет руку медику, потом несчастному Беку и открывает люк к центральному посту. Полкоманды столпилось у выхода с трапа. При виде Бишофа все расцветают и разражаются ликующими возгласами. Бишоф жмет все протянутые руки и проходит на пост, как политик через толпу восторженных сторонников. Бек проскальзывает в другой люк и теряется в грохоте дизелей. Шафто не понимает, что за херня творится, пока через четверть часа не приходит Роот. Он берет с палубы радиограмму и читает. Его постоянно озадаченное выражение, которое обычно раздражает, сейчас как нельзя кстати. -- Это радиограмма всем кораблям от верховного командования немецкого ВМФ, Тирпиц уфер, Берлин. Тут сказано, что, U 691 -- та самая лодка, на которой мы с тобой сейчас, Бобби, -- захвачена британскими десантниками и уже потопила «корову» в Атлантике. Сейчас она движется к континентальной Европе с явным намерением проникнуть на немецкие базы и потопить еще корабли. Всем немецким морским и воздушным силам приказано искать U 691, а найдя, немедленно уничтожить. -- Бля, -- говорит Шафто. -- Мы оказались на неудачной лодке в неудачное время, -- замечает Роот. -- Что за ерунда с этим Бишофом? -- Его отстранили от командования, а сейчас вернули. -- Этот псих управляет лодкой?! -- Он -- капитан, -- говорит Роот. -- И куда же он нас доставит? -- Не уверен, что он сам это знает. Бишоф заходит к себе, наливает бокал арманьяка и идет в штурманскую рубку, которую всегда предпочитал личной каюте. Штурманская рубка -- единственное цивилизованное место на корабле. Здесь есть, например, красавец секстан в полированном деревянном футляре. Сюда со всей лодки сходятся переговорные трубы, и, хотя сейчас никто не говорит в них непосредственно можно слышать обрывки разговора, далекий гул дизелей, шуршание тасуемой колоды, шипение свежих яиц на сковородке. Свежие яйца! Слава богу, что они успели встретиться с «коровой» до того, как ту потопили. Бишоф разворачивает мелкомасштабную карту, на которой помещается вся северо восточная Атлантика, расчерченная на квадраты с цифрами и буквами для охоты на конвои. Ему следует смотреть в южную часть, где они сейчас, однако взгляд вновь и вновь устремляется на север, к Йглмскому архипелагу. Поместите его в центр циферблата. Великобритания между пятью и шестью часами, Ирландия на семи. Норвегия точно на востоке, то есть на трех. Дания к югу от Норвегии, на четырех. У основания Дании, там, где она соединяется с Германией, -- Вильгельмсхафен. Франция, база большинства немецких подлодок, далеко на юге -- не видать. Когда подводная лодка ищет безопасное пристанище, ей самая дорога к французскому побережью Бискайского залива, скорее всего к Лорьяну. Добираться до германского Северного моря и балтийских портов куда опаснее и дольше. Придется огибать Великобританию. С юга пришлось бы идти Ла Маншем. Не говоря о том, что это узкая щель, прошитая британскими радарами, сволочи англичане еще и понатопили там старых кораблей, чтобы затруднить движение, и наставили минных заграждений. На севере простора больше. Предположим, Шафто не врет -- а что то в его рассказе должно быть правдой, иначе откуда бы взялся пузырек с морфием. В таком случае U 553 было бы проще всего обойти Великобританию с севера. Однако у всех подводных лодок есть какие нибудь механические неполадки -- особенно после долгого похода. В таком случае командир будет держаться поближе к берегу, избегая открытого моря, где при полном отказе двигателей уже не спастись. За последние года два немало вышедших из строя немецких подводных лодок осталось на берегах Ирландии или Исландии. Предположим, поврежденная подводная лодка проходила мимо британской военно морской базы на Йглме, как раз когда другая подводная лодка совершала там рейд. В таком случае высланные против второй лодки эсминцы и самолеты легко могли подбить U 553, особенно если ее способность к маневру была ограничена. В рассказе Шафто есть две странности. Первая: лодка везла золото. Вторая: она направлялась в Германию, а не во Францию. Однако, взятые вместе, они выглядят совсем не так странно, как по отдельности. У лодки, везущей столько золота, могут быть серьезные причины следовать прямиком к фатерлянду. Какие то очень высокопоставленные люди хотят сохранить золото в тайне. Не только от врага, но и от остальных немцев. За что японцы дают немцам золото? Наверное, немцы что то шлют взамен: стратегические материалы, чертежи нового оружия, военных советников, что нибудь такое. Бишоф пишет радиограмму: Дениц! Это Бишоф. Я снова на посту. Спасибо за приятный отдых. Теперь я полностью восстановил силы. С твоей стороны невежливо приказывать, чтобы меня потопили. Это какое то недоразумение. Не обсудить ли его при личной встрече? Пьяный белый медведь рассказал мне занимательнейшую историю. Может быть, я через часик выдам ее в эфир. А поскольку больше не верю в «Энигму», то и шифровать не стану. С уважением, Бишоф Стайка белых V мигрирует к северу от Гибралтара по залитому солнцем морю. В вершине каждой V -- маленькая черная вошка. Вошки -- корабли, везущие мегатонны военного хлама и тысячи солдат из Северной Африки (где их услуги уже не требуются) в Англию. Так видят их летчики над Бискайским заливом. Все эти летчики и все эти самолеты -- американские и британские. Союзники распоряжаются в Бискайском заливе, как у себя дома. Для команды немецкой подводной лодки пройти его -- сущее испытание. Большая часть V движется параллельным курсом на север, однако некоторые беспрестанно кружат и вертятся: это эсминцы, которые буквально вьются вокруг конвоя; а значит, пилоты вылетевшие на поиски U 691, могут ее здесь не высматривать. Под ярким солнцем каждый корабль отбрасывает вперед черную тень. Для впередсмотрящих, чьи зрачки сужены до булавочных головок, а глаза сощурены от нестерпимого блеска, она непроницаема, как лист фанеры. Иначе бы они заметили, что у одного из больших транспортных судов в первом ряду появилось небольшое дополнение: труба, торчащая из воды чуть впереди и сбоку от носа. Вообще то это даже несколько труб рядом: одна втягивает воздух, другая выбрасывает дизельный выхлоп, третья пропускает поток информации в виде отраженного от призм света. Проследите поток информации под воду -- и попадете в оптический нерв капитан лейтенанта Бишофа. Нерв ведет в мозг, и мозг этот работает с полной нагрузкой. В эпоху гидролокаторов лодка Бишофа была крысой в темном, замусоренном, бесконечном подвале. Крыса пряталась от человека, у которого не было ни фонаря, ни факела, только два камня для высекания искр. В те дни Бишоф потопил множество кораблей. Однажды, когда он шел в надводном положении, торопясь через Карибское море, из ниоткуда возникла «каталина». Она появилась в чистом голубом небе, и Бишоф успел заранее погрузиться. «Каталина» сбросила несколько глубинных бомб и улетела; видимо, горючее было на исходе. Через два дня атмосферный фронт приблизился, небо затянули рваные облака, и Бишоф имел глупость расслабиться. Под прикрытием облаков их выследила другая «каталина», дождалась, когда U 691 выйдет на освещенную солнцем полоску моря, и спикировала, так что ее тень легла на мостик U 691. По счастью, Бишоф выставил двойное наблюдение за воздухом в солнечном секторе. На морском жаргоне это означает, что в любой конкретный момент времени два небритых, вонючих, голых по пояс загорелых матроса стоят на палубе и смотрят из под руки в небо. Один что то сказал недоумевающим тоном, и Бишофа это насторожило. Обоих наблюдателей разнесло ракетой. Еще пятерых подводников ранило артиллерийским огнем и ракетами прежде, чем Бишоф успел увести лодку на глубину. На следующий день все небо от горизонта до горизонта обложили серые тучи. U 691 шла далеко от берега. Тем не менее Бишоф приказал старшему механику Хольцу подняться для начала на перископную глубину, внимательно изучил горизонт и, только убедившись, что никого нет, отдал приказ к всплытию. Задание было выполнено, они направлялись домой. Через два часа из облаков вынырнула летающая лодка и сбросила на них узкое черное яйцо. Бишоф был на ходовом мостике, дышал свежим воздухом и успел крикнуть в переговорную трубу что то про маневр уклонения. Мецер, рулевой, тут же переложил руль право на борт. Бомба зарылась в воду там, где только что была палуба U 691. Так продолжалось, пока они не ушли далеко в океан. Кое как дотянув до базы в Лорьяне, Бишоф с суеверным ужасом рассказал об этом начальству и услышал в ответ, что у противника появилась новая штуковина под названием радар. Бишоф прочел разведданные: враг даже самолеты оборудовал этой дрянью! Они видят твой перископ! Его лодка уже не крыса в темном погребе, а бескрылый слепень, ползущий по белоснежной скатерти в ярком дневном свете. Дениц, дай ему бог здоровья, пытается строить новые лодки, которые могут все время идти под водой. Однако он должен выпрашивать каждую тонну стали и каждого инженера. А пока придумали временную меру, шнорхель: трубу, торчащую из воды. Она позволяет идти на дизельной тяге прямо под поверхностью. Шнорхель тоже видно на экране радара, но не так четко. Всякий раз, как U 691 всплывает более чем на час, Хольц приваривает к шнорхелю новые куски, стачивает старые, заматывает его резиной, которая должна поглощать радарные волны. Инженеры, установившие шнорхель в Лорьяне полгода назад, сейчас бы его не узнали: он эволюционировал, как землеройки эволюционировали в тигров. Если Бишоф приведет U 691 в порт, другие узнают о выдумках Хольца и несколько до сих пор не потопленных лодок смогут воспользоваться плодами эксперимента. К черту. Вот так, наверное, офицеры гробятся и гробят людей: вспоминая прошлое, вместо того чтобы строить планы на ближайшее будущее. Для Бишофа подобные мысли ничуть не лучше онанизма. Надо сосредоточиться. Можно не очень опасаться, что его потопят свои. Дениц отменил приказ, как только получил радиограмму с угрозой выдать в эфир информацию о золоте. Однако есть опасность, что какой то корабль получил первый приказ и не получил второго. Следует быть начеку. Та еще угроза. У Германии практически некому его топить. Думать надо про союзников. Они здорово разозлятся, когда поймут, что он два дня идет с их конвоем. Бишоф и сам злой как черт: конвой быстрый и все время делает зигзаги из соображений безопасности. Если U 691 не будет лавировать точно в унисон с кораблем, ее или раздавят, или заметят. Большая нагрузка на капитана и экипаж, заметный расход амфетамина из корабельных запасов. Зато они покрыли пятьсот миль! Скоро роковой Бискайский залив останется позади, справа будет Бретань и перед Бишофом встанет выбор: самоубийственный рывок через Ла Манш, самоубийственный путь на север между Ирландией и Британией или самоубийственный крюк в обход Ирландии. Разумеется, есть дружественная Франция, но от этой сирены надо всеми силами держаться подальше. Бишофу мало посадить лодку на мель у какого нибудь безлюдного берега; он хочет привести ее на базу. Однако небеса над базами кишат «каталинами» а море освещено сатанинским светом радаров. Пусть лучше думают, что лодка идет во Францию, а он тем временем свернет в Германию. По крайней мере так он считал два дня назад. Теперь неимоверная трудность плана его доканывает. Тень корабля внезапно становится темнее и длиннее. Значит, либо земля заметно ускорила вращение и солнце светит теперь под другим углом, либо корабль поворачивает к ним. «Право на борт!» -- тихо говорит Бишоф. Его голос по трубе попадает к человеку, который управляет рулем. -- Есть что в эфире? -- спрашивает капитан. -- Нет, -- отвечает функмаат. Странно: обычно, когда корабли закладывают зигзаг, они координируются по радио. Бишоф поворачивает перископ и смотрит на транспорт, который по прежнему надвигается. Проверяет курс: эта скотина повернула на целых девяносто градусов! -- Нас заметили, -- говорит Бишоф. -- Сейчас будем погружаться. Однако, пока еще можно, он поворачивает перископ на все триста шестьдесят и убеждается, что мысленная карта конвоя верна. Да, все примерно так; ага, вот эсминец, справа, где он и думал. Бишоф останавливает перископ, дает пеленг цели. Торпедомаат повторяет цифры, вводя их в вычислитель системы наведения: новейшее, полностью аналоговое устройство. Бишоф командует: огонь, огонь, погружение . Все происходит почти так же быстро. Кузнечный хор дизелей, медленно доводивший их до умоисступления в последние два дня, сменяется неожиданной тишиной. Теперь они идут на аккумуляторах. Как всегда бывает в таких случаях и как будет еще как минимум пятьдесят лет, аккумуляторы -- барахло. Скорость лодки падает, и кажется, что конвой резко ускоряет ход. Сейчас эсминец может двигаться в пять раз быстрее подлодки. Это самое гадкое. -- Эсминец предпринял маневр уклонения, -- говорит гидроакустик. -- Мы успели получить метеопрогноз? -- Вечером надвинется штормовой фронт. Завтра штормовая погода. -- Давайте попробуем продержаться до шторма, -- говорит Бишоф. -- А потом проведем эту банку с дерьмом через Ла Манш прямо под жирной задницей Уинстона Черчилля, и если погибнем, то как мужчины. Мощный грохот проносится по воде и достигает корпуса. Слышится жидкое «ура!». Они потопили еще корабль. -- Думаю, эсминец, -- говорит гидроакустик, словно не веря своему счастью. -- Эти самонаводящиеся торпеды хороши, суки, -- говорит Бишоф, -- если только не поворачивают и не наводятся на тебя. Один эсминец готов, три остались. Если потопить еще один, есть шанс уйти от оставшихся двух. Однако невозможно уйти от трех эсминцев. -- Не откладывай на потом то, что можешь сделать сейчас, -- говорит он. -- Перископная глубина! Посмотрим, что происходит, пока они не очухались. Значит, так: один эсминец тонет, другой идет ему на помощь. Два других движутся туда, где U 691 была тридцать секунд назад, но медленно, потому что должны пробираться через конвой. Почти немедленно оба открывают огонь. Бишоф выпускает торпеды по эсминцу, который направляется к пострадавшему. Вода вокруг бурлит от снарядов. Он снова поворачивает перископ на полный круг, фиксируя в мозгу расположение кораблей. -- Погружение! -- командует он. Тут ему приходит идейка получше. -- Отставить! Всплытие и полный вперед! Сейчас другая команда перерезала бы ему глотку и сдалась. Однако эти ребята не колеблются: то ли они действительно его любят, то ли решили, что все одно погибать. Двадцать секунд чистого ужаса. U 691 несется по поверхности, кренясь, как «мессершмитт», снаряды лупят по воде. Подводники высыпают из люков, похожие в свете дня на узников концлагеря, стараются не поскользнуться на палубе, которую качает то вправо, то влево, и зацепиться карабинами на страховочных линях за тросы, пока их не сбило с ног всплесками от снарядов. Они встают к орудиям. Сейчас между ними и двумя эсминцами -- большое транспортное судно. Короткая передышка. Бишоф в боевой рубке. Он разворачивается кормой и дает залп по третьему эсминцу, который отчаянно кружит, пытаясь уйти от самонаводящихся торпед. Когда они наконец выходят из за укрытия большого транспорта, Бишоф видит, что его мысленная картина конвоя более или менее точна. Он отдает приказ рулевому и машинному отделению. Раньше, чем эсминцы успевают открыть огонь, лодка занимает позицию между ними и большим транспортным судном: дряхлым океанским лайнером, наспех покрашенным в военный защитный цвет. Эсминцы не могут стрелять по нему, не разнеся к чертовой бабушке сотни своих же солдат. Но он то может! Когда его люди видят над собой лайнер и смотрят через воду на бессильные эсминцы, они, кроме шуток, затягивают развеселую застольную песню. U 691 сверху вооружена до зубов из за угрозы с воздуха. Команда Бишофа бьет по эсминцам из всех больших и средних орудий, чтобы расчет палубной артиллерийской установки успел хорошенько прицелиться. При таком расстоянии есть опасность, что снаряд пройдет через корпус эсминца насквозь и не взорвется. Надо быть спокойным, не торопиться, целить в машинное отделение. Команда Бишофа это знает. Артиллерийская установка выстреливает с грохотом, от которого чуть не лопаются барабанные перепонки. Снаряд несется над водой, поражает ближайший эсминец точно в котлы. Эсминец не взлетает на воздух, но замирает на месте. Они еще несколько раз стреляют по второму эсминцу. Удается вывести из строя одно орудие и один бомбосбрасыватель глубинных бомб. Тут наблюдатели замечают в небе самолеты. Пора погружаться. Пока они не ушли на глубину, Бишоф в последний раз обводит сцену перископом и с удивлением видит, что эсминцу, который пытался уклониться от торпед, это таки удалось; по всей видимости, две повернули назад и вместо него поразили транспортные суда. Опускаются сразу на сто шестьдесят метров. Эсминцы восемь часов бросают на них глубинные бомбы. Бишоф ложится вздремнуть. Когда он просыпается, вокруг рвутся глубинные бомбы, все отлично. Наверху, должно быть, темно и штормит. Плохая погода для «каталин». Он уклоняется от эсминцев, применяя (если совсем коротко) некоторые хитрости, которым научился на своей шкуре. Лодка тонкая, как вязальная спица и, если развернуть ее точно к радару или точно от него, практически не дает отражения. Надо только четко представлять себе, где ты относительно эсминцев. Еще через час эсминцы прекращают охоту и уходят. Бишоф поднимает U 691 на шнорхельную глубину и направляет точно в середину Ла Манша, как и было обещано. Он смотрит в перископ и убеждается, что погода, тоже как и было обещано, отвратная. Эти сволочи воткнули в карту толстую красную булавку там, где эсминцы последний раз видели U 691. Час за часом они будут обводить булавку кругами все большего радиуса, охватывая все точки океана, в которых может быть сейчас лодка, исходя из их предположений о ее скорости. Число квадратных миль, которые надо прочесать, будет расти, как квадрат радиуса. Идти через Ла Манш под водой не получится: напорешься на какой нибудь блокшип -- старый корабль, затопленный бритами нарочно, чтобы здесь не ходили немецкие подводные лодки. Остается идти на поверхности, что к тому же значительно быстрее. Правда, возникает проблема самолетов. Самолеты ищут не саму лодку, маленькую и темную, а ее кильватерную струю. Струя белая и в спокойную погоду расходится на много километров. Сегодня за U 691 кильватерной струи не будет -- вернее, будет, но она затеряется в случайном шуме куда более значительной амплитуды. Бишоф решает, что важнее пройти большее расстояние, нежели остаться незамеченным, поэтому поднимает лодку на поверхность и оттягивает дроссельную заслонку. Жуткий расход горючего; впрочем, его у U 691 на одиннадцать тысяч миль. Примерно в полдень следующего дня U 691, борясь с жесточайшим штормом, пронзает Дуврский пролив и вырывается в Северное море. Она наверняка светится на всех радарных экранах Европы, но в такую погоду самолеты взлететь не могут. -- С вами хочет поговорить пленный Шафто, -- докладывает Бек, вернувшийся на роль заместителя, как будто ничего не произошло. Война учит на многое закрывать глаза. Бишоф кивает. Шафто заходит в кабину управления. С ним Роот в роли переводчика, духовного наставника и/или ироничного наблюдателя. -- Я знаю, куда мы можем отправиться, -- говорит Шафто. Бишоф ошарашен. Он уже несколько дней не думает о том, чтобы куда то отправиться. Концепция определенной цели практически выше его понимания. -- Какая... -- Бишоф ищет слово, -- трогательная забота. Шафто пожимает плечами. -- Слышал, Дениц окунул тебя в дерьмо. Бишоф с ходу оценивает народную мудрость американской деревенской метафоры. -- Да я и прежде был там. Только сейчас я стою на ногах а до этого был вниз головой. Шафто смеется. Они теперь друзья приятели. -- Есть карты Швеции? Идейка кажется Бишофу хорошей, но несколько бредовой. Временно укрыться на нейтральной территории -- отлично. Однако скорее всего напорешься на подводную скалу. -- Вот здесь есть бухта, возле этого поселка, -- говорит Шафто. -- Мы знаем глубины. -- Откуда? -- Сами ж ее и промеряли, бля, камнем на бечевке, месяца два назад. -- До того, как оказались на загадочной подводной лодке груженной золотом, или после? -- спрашивает Бишоф. -- Незадолго до. -- Уместно ли мне спросить, как случилось, что рейдер морской пехоты США и капеллан австралийского экспедиционного корпуса проводили батиметрическую съемку в нейтральной Швеции? Шафто не видит в вопросе ничего неуместного. После морфия у него отличное настроение. Он рассказывает очередную байку. Начинается она на норвежском берегу (сознательно не уточняется как они там оказались) и состоит в том, как Шафто вел Еноха Роота и еще человек двенадцать, в том числе одного с серьезной рубленой раной (Бишоф поднимает брови), на лыжах через всю Норвегию в Швецию, пачками отстреливая немецких преследователей. После того как с немцами покончено, рассказ утрачивает динамичность. Шафто видит, что Бишоф теряет интерес, и пытается оживить повествование. Он описывает, как развивается гангрена у офицера, не поладившего с топором (насколько может заключить Бишоф, в нем подозревают немецкого шпиона). Шафто уговаривает Роота рассказать, как тот последовательно ампутировал офицеру ногу до самого паха. Как раз когда Бишоф проникается искренним сочувствием к бедолаге, история совершает крутой поворот: отряд добирается до рыбачьего поселка на берегу Ботнического залива. Гангренозного офицера сдают на руки местному доктору. Шафто и его товарищи укрываются в лесу, где завязывают сложные отношения с финским контрабандистом и его дочерью. Теперь ясно, что Шафто добрался до любимой части рассказа, то есть до финской девушки. До сих пор его повествовательный стиль был груб, прост и функционален, как внутренность подводной лодки. Сейчас он улыбается, рассказ обрастает художественными подробностями. Несколько подводников, более или менее знающих английский, заинтересовавшись, подходят ближе. Рассказ окончательно сворачивает не в ту степь и, хотя сам по себе весьма занятен, решительно никуда не ведет. Наконец Бишоф перебивает: «А что раненый?» Шафто хмурится и прикусывает губу. -- Ах да, -- говорит он наконец, -- лейтенант умер. -- Камень на веревке, -- подсказывает Енох Роот. -- Помнишь? Ты с этого начал. -- Нас забрала маленькая субмарина. Так мы оказались на Йглме и увидели подлодку с золотом. Чтобы войти в бухту, нашим подводникам была нужна карта. Поэтому мы с лейтенантом Роотом с обычной лодки промерили глубины камнем. -- И карта у вас по прежнему с собой? -- скептически спрашивает Бишоф. -- Не а, -- отвечает Шафто с развязностью, которая могла бы взбесить, исходи она от человека менее обаятельного. -- Однако лейтенант ее помнит. Он здорово запоминает цифры. Верно я говорю, сэр? Енох скромно пожимает плечами. -- Там, где я рос, единственным развлечением было запоминать число «π». 1 Имельда Маркос 1 Валютно финансовая конференция в Бреттон Вудсе была проведена в июле 1944 года. По ее решению были созданы Международный валютный Фонд и Международный банк реконструкции и развития. 1 Меметический (по аналогии с «генетический») -- передающийся посредством «мемов» -- единиц культурной информации, которыми люди заражают друг друга. С точки зрения меметики, к ним относятся лозунги, заклинания, мелодии, мода и многое другое. 1 Атанасов Джон Винсент (1903-- 1995), американский физик болгарского происхождения. Созданная им и Клиффордом Берри в 1937-- 1942 году машина для решения дифференциальных уравнений, хотя и не была программируемой, считается одним из прототипов компьютера. 1 В русском переводе книга Ньютона называется «Математические начала», а книга Рассела -- «Основания математики». 1 Проблема разрешимости (нем. ). 1 Лоуренс стал свидетелем гибели «Гинденбурга». Этот цеппелин длиной 245 метров, символ величия фашистской Германии, совершал регулярные рейсы между Германией и Соединенными Штатами. 6 мая 1937 года при посадке в Нью Джерси он загорелся. Погибли 36 человек. 1 1940 год был удачен для экспериментов с венерическими заболеваниями -- как раз в это время появился пенициллин для инъекций. 2 Новый порядок веков (лат. ). Как и другие девизы на однодолларовой купюре, эти слова взяты из Вергилия (четвертая эклога «Буколик», где предсказывается наступление золотого века). 1 Основное блюдо (фр. ). 1 Суза Джон Филип (1854-- 1932), американский композитор, автор огромного количества маршей, в том числе официального марша морских пехотинцев США «Semper Fidelis» («Bepeн всегда!»), а также множества песен и оперетт. «От чертогов Монтесумы и до пляжей Триполи» -- официальный гимн корпуса морской пехоты США; музыка Оффенбаха, автор слов неизвестен. 1 Так называют японцев морпехи, которые ни за что не произнесут три слога, если можно обойтись одним. 1 Quod erat demonstrandum -- что и требовалось доказать (лат. ). 1 Ревир, Пол (1735-- 1818) -- борец за независимость Америки. За два дня до своей знаменитой ночной скачки, многократно воспетой в американской литературе, договорился о сигнале: на колокольне Старой Бостонской церкви должны были вывесить один фонарь, если англичане будут наступать с моря, и два -- если с суши. 1 «Гипо» у военных означает букву «Эйч». Сообразительный малый Уотерхауз догадывается, что должны существовать по меньшей мере еще семь: Альфа, Браво, Чарли и так далее. 2 Допуская, что Алан не прав и человеческий мозг -- не машина. 1 множество ссылок 2 струкция 1 Смотрите! Галеон! (исп. ). 1 Очевидный парадокс, хотя на самом деле в этом нет ничего странного -- оттого, что Рэнди сейчас не в Америке, он просто отчетливее воспринимает такие вещи. 1 Уничижительное прозвище военного, который не имеет чести служить в Корпусе. 2 Те, кто служил в Азии, сказали бы «нип». То, что полковник говорит «яп», означает, что он служил в Атлантике и/или в Карибском море. 1 «Морские львы» -- подразделения сил специальных операций ВМС США, предназначенные для ведения разведки и диверсионных операций в портах на морском и речном побережье. 1 «Служба наблюдения» (нем.) -- дешифровальный орган немецких ВМС. 1 Палимпсест -- рукопись на пергаменте поверх смытого или соскобленного текста. 1 Касба (арабск. ) -- крепость. 1 Австралийского и Новозеландского экспедиционного корпуса. 1 Алжирская компания по освещению и электроснабжению (АКОЭ) (фр. ). 1 Английский пассажирский лайнер «Лузитания» был торпедирован немецкой подводной лодкой 7 мая 1915 года. Из 1959 человек пассажиров и команды 1198 утонули. 1 У него нет никаких определенных фактов на этот счет, просто идейка кажется занятной. 1 Он решил использовать английские слова, чтобы не выставлять себя на посмешище, пытаясь произнести йглмские. 1 Получаемую, согласно БЙЭ, из лишайника. 1 Нейман, Лерой, самый знаменитый ныне живущий американский живописец, официальный художник пяти Олимпиад. Пишет в яркой, на грани кича, экспрессионистской манере. Среди его работ -- портреты спортсменов, эстрадных знаменитостей, президентов. 1 название компании 2 делать то то и то то, что мы собрались делать 3 делая то то и то то 4 столько то денег 5 сделаем то то и то то 6 Этот тренд 7 тот тренд 8 во о он теми трендами 9 делая то то и то то 10 крупная сумма 11 довольно скоро 12 еще более крупная сумма 13 рак на горе свистнет 14 делать то то и то то 15 делать то то и то то 16 Земля не столкнется с метеоритом диаметром в тысячу миль, в каковом случае некоторые допущения придется пересмотреть: см. табл. 397-- 413 1 Множество листов, заполненных убористыми цифирками и снабженные для наглядности графиками, которые все экспоненциально взлетают до небес, если не считать некоторых псевдослучайных колебаний, введенных для большего правдоподобия. 1 Новус 2 Секлорум 1 Кантрелл имеет в виду, что первый бизнес план принес им миллион долларов стартового капитала от венчурной фирмы из Сан Матео под названием «Спрингборд Груп». 1 У Шафто в последнюю пару недель не было другого занятия, кроме как играть в червы колодой «Знай врага», поэтому он легко определил модель немецкого самолета разведчика. 1 Мысленный эксперимент (нем. ). 1 Первый, mъ, означает «тайна», второй, fъ, несет двойное значение: с одной стороны, «символ» или «знак», с другой -- «даосская магия». 1 После того как раскололи четырехдисковую «Энигму». 1 Код Бодо (международный телеграфный код) используется в телетайпах. Каждому из тридцати двух символов, включающих буквы и специальные знаки, присвоен определенный номер. Этот номер может быть представлен в виде пятизначного двоичного числа, то есть пятью нулями или единицами, а также (что практичнее) пятью пробитыми либо непробитыми дырочками в бумажной ленте. Кроме того, эти числа можно выразить чередованием плюсовых и минусовых электрических сигналов, которые передаются по проводам или через радиоволны и распечатываются на другом конце. В последнее время немцы используют зашифрованные телеграфные сообщения для связи между высокими командными постами, например, Берлином и штабами различных армейских соединений. В Блетчли парке эта категория шифров зовется «Рыба»; «Колосс» строят специально для их расшифровки. 1 Боже на небесах (нем.) . 1 Полчаса назад, когда эпифитовцы встречались в холле, подкатил большой черный «мерс», прямо из аэропорта. «Боинги 747» садятся в Кинакуте четыре раза в сутки, и по времени, когда человек появляется у регистрационной стойки отеля, можно определить, из какого он города. Эти ребята прилетели из Лос Анджелеса. Три латиноамериканца: один пожилой, важный, с ним молодой помощник и громила. В холле их встретил человек, который вчера на встрече говорил по мобильному. 1 «корова» 1 Сухой английский юмор, понятный всем в комнате. На этом этапе войны немецкая лодка так же не может пройти через Ла Манш, как, скажем, подняться по Миссисипи, потопить несколько кораблей в Дубьюке и ускользнуть. 1 О, горе мне! (идиш )  * Нил Стивенсон. КРИПТОНОМИКОН, ЧАСТЬ 2 *  OCR Ustas http://www.oldmaglib.com/ «Криптономикон»: ACT, ЛЮКС; Москва; 2004 ISBN 5 17 025013 4, 5 9660 0185 5 Оригинал: Neal Stephenson, "Cryptonomicon" Перевод: Е. Доброхотова Майкова Аннотация Крипта. «Реальная» столица Сети. Рай хакеров. Кошмар корпораций и банков. «Враг номер один» ВСЕХ мировых правительств. В сети нет ни стран, ни национальностей. Есть только СВОБОДНЫЕ люди, готовые сражаться за свою свободу!.. Нил Стивенсон Криптономикон часть 2 ЛЮДОЕДЫ Гото Денго бежит по болоту, спасаясь от каннибалов, которые только что сварили его товарища. Он взбирается по лианам и прячется в нескольких метрах от земли. Люди с копьями прочесывают лес, но его не находят. Он отключается. Когда приходит в себя, уже темно, на соседней ветке шевелится какая то зверюшка. Жрать хочется так, что Гото нашаривает ее вслепую. Зверюшка размером с домашнего кота, однако с длинными кожистыми лапами: какая то большая летучая мышь. Пока Гото ее душит, она успевает несколько раз укусить его за руки. Он съедает ее сырой. На следующий день уходит по болоту, старясь оказаться как можно дальше от людоедов. Около полудня натыкается на ручей -- тот же самый, что в первый день. По большей части вода просто сочится из Новой Гвинеи через болота, но это настоящая речка с холодной, чистой водой, такая, что ее едва можно перепрыгнуть. Через несколько часов он выходит к другой деревушке, похожей на первую, только почти в два раза меньше. Число сушеных черепов здесь значительно меньше; может быть, эти охотники за головами не такие свирепые. Посреди деревни тоже горит костер и варится что то белое; котелок -- тонкостенный китайский казан, -- наверное, выменян у торговцев. Дикари не знают, что рядом бродит голодный японский солдат, поэтому довольно беспечны. В сумерках, когда тучей налетают москиты, они уходят в свои хижины. Гото Денго выбегает на середину деревни, хватает казан и убегает. Он не разрешает себе прикоснуться к еде,