вий в течение ближайших двадцати четырех часов. Сория и Геймард возражали. - Нельзя допустить, чтобы тайная полиция разгромила нас по частям! - гремел митрополит. - Нужно подождать, - возражал Геймард, склонившись над картой. - Ведь всего два ареста, - поддержала Геймарда Сория. - И то арестованы младшие офицеры, не представлявшие себе общей картины масштабов предстоящих действий. - Те, кто работал с ними, в полной безопасности, мы успели вывезти их и спрятать у друзей, - добавил Геймард и кивнул в сторону "искаженных". - Поэтому выйти на главные фигуры тайная полиция не сможет. При упоминании о том, что кто-то скрывался у "искаженных", у Айи перехватило дыхание. Жить с ними в темных загонах, есть их пищу, дышать смрадом... Нет, это выше ее сил. - Но ведь их же кто-то выдал! - стоял на своем Константин. - Кто-то из нашей организации. - Выдали длинные языки, - пробормотал Геймард. - Выпили и стали хвастать, что, мол, конец керематам. А какой-нибудь агент услышал и доложил по инстанции. - Ударить нужно сейчас! - вновь загремел Константин. - Только сейчас. Ну почему нет? Ведь все уже готово, осталось только подать сигнал... - В наш заговор уже вовлечены сотни человек, - покачал головой Геймард. - Чтобы всех предупредить, необходимо определенное время. - Я не могу дать гарантию, что сумею сделать это в указанный срок, - поддержал его один из "искаженных", который потолще. - И мы не можем быть уверены, что нам хватит запасов плазмы, - заметила Сория и бросила взгляд в сторону затаившейся в углу Айи, будто взяла ее на мушку. - Если бы мы устроили "несчастный случай", как я предлагала, то Служба Плазмы, возможно, уже не представляла бы для нас опасности. Заговорщики повернулись к Айе. Она заметила, как у Константина на виске нервно пульсировала жилка. Айя сделала шаг вперед и натянуто улыбнулась. - Я дала им материал на "Кремаг", - произнесла она. - Думаю, что реакция последует достаточно быстро. А как только они займутся этой фирмой, им будет не до нас. А мне нужно проверить еще с полдюжины адресов, так что работы хватит на целую неделю. - Когда начнется операция против "Кремага"? - спросил Константин. - Данных достаточно, чтобы приступить немедленно, - подумав, сказала девушка. - Но, возможно, они захотят перепроверить. Нужно еще найти судью, который согласился бы выписать ордер... Словом, надо рассчитывать на завтра. Константин окинул ее холодным взглядом, резко повернулся на каблуках и подошел к карте. Столь явный знак неудовольствия с его стороны больно отозвался в сердце Айи. - Чувствую, что мы упускаем момент, - раздраженно произнес Константин, положив руку на то место, где находился Воздушный Дворец. - До сих пор инициатива принадлежала нам, мы находились в движении. Сейчас все остановилось и мы ждем развития событий. Любой непредвиденный поворот может разрушить все наши планы. - Все это так, - спокойно заметил Геймард. - Но мы находимся в полной безопасности. Что бы ни случилось, рискует лишь один Друмбет. - Но сейчас, может быть, уже идут аресты, - высказал опасение Константин. - И что мы можем сделать, чтобы предотвратить их? - спросила Сория. - В любом случае, что там могут найти? Одни разговоры и слухи. Большинство из тех, кого мы завербовали, слышали лишь то, что хотели слышать. Их роль в наших планах незначительна. Им известно лишь то, что касается их самих. Все те, кто имеет истинное представление о масштабах предприятия, находятся в этой комнате... Есть вещи, о которых не знает даже Друмбет. Например, что ты, Константин, вооружил дельфинов. Не отвечая ей, Константин повернулся к Геймарду. - Я хочу видеть ваших людей. Хочу знать, готовы ли они выступить по первому сигналу. Если Геймард остался недоволен этим косвенным выражением недоверия ему, то ничем не выдал своих чувств. Только слегка дрогнули уголки рта, да еще ниже опустились ресницы. - Хорошо, - согласился он. - Воспользуемся моим аэрокаром. - Да, и, пожалуйста, побыстрее, - направился к выходу Константин. В этот момент Айя сравнила его со спущенной с цепи собакой. Мартинус и Геймард устремились за ним, стараясь не отстать и не перейти на бег. У Айи резко упало настроение. Оставшись наедине с "искаженным" и Сорией, она почувствовала себя покинутой. Зеленоглазая ассистентка проводила митрополита ироническим взглядом. - Школа Радрита ничему не научила его, - произнесла она. - Он так и не овладел искусством простого ожидания развития событий. Сория повернулась к "искаженным": - Извините его за грубость, он сегодня сам не свой. Но, когда дойдет до дела, лучше его не найти. - Мы понимаем. Это произнес другой "искаженный", что потоньше. И Айя с изумлением решила, что это женщина. - Да, это критический период для всех нас, добавил "искаженный"-толстяк. - Вас, кажется, и не представили друг другу, - заметила Сория. - Это, Айя, наши союзники: Адавет и Микорн. Айю она представила им как лучшего "нашего" агента в Джасперии. "Вот, оказывается, кто я", - удивленно подумала Айя. Она любезно кивнула "искаженным", постаравшись не дрогнуть под пристальным взглядом огромных глаз Адавета, который все-таки оказался мужчиной. - Как я понял, конференция закончена и мы можем вернуться в Каракию? - обратился Адавет к Сории. Она некоторое время обдумывала ситуацию. - Если хотите, то можете остаться, - ответила она затем. - Но, конечно, никаких решений в настоящий момент быть не может. В любом случае мы свяжемся с вами через три смены. - Тогда нам лучше вернуться домой, там у нас есть кое-какие дела, - сказал Адавет. "Искаженные" пожали руку сначала Сории, затем Айе, которой при этом пришлось собрать все свое мужество. После ухода союзников девушка облегченно вздохнула. Сория проводила их до двери, а потом долго смотрела им вслед через стеклянную панель. - Вот в чем самая большая ошибка керематов, - произнесла она в раздумье с улыбкой на губах. - Старые правители Каракии авианцы, исказив себя, создали для служения себе других "искаженных". При этом себя авианцы поставили на самый верх социальной лестницы, а сотворенных ими лакеев - на самый низ. После свержения авианцев "искаженные" так и остались на дне. Но при этом керематы возложили на них обязанности обслуживания коммуникационных и плазменных линий, которые соединяют эти огромные дурацкие понтоны. Сория замолчала и посмотрела на Айю. Та слушала очень внимательно. - Кто знает, на что способны "искаженные" ради достойного отношения к ним, ради уважения и похвалы, - продолжала Сория. - Удивительно, почему керематы не поняли этого? Я бы создала из этих рабочих элиту, преисполненную чувства собственного достоинства. Это вполне соответствует возложенной на них ответственности. - Понятно, - произнесла Айя. При этом подумала она совсем о другом. Ее заинтересовала внезапная сердечность Сории. "Может быть, ей захотелось поиграть в откровенность и дружелюбие?" - подумала девушка. Тут ей вспомнилось еще одно старое правило, рекомендующее подружиться со своим спонсором. Да, есть над чем подумать. - Консоли сейчас свободны, подзарядите себя, но не забудьте о воздушной разведке, - предложила внезапно Сория. - Я тем временем договорюсь, чтобы вас доставили потом домой, если хотите. - Спасибо, - поблагодарила девушка. Подсев к консоли, она взяла зажим и приступила к тренировке. Как учил ее Константин, создала аниму и направила ее в подвал. Там она стала бродить в темноте вдоль стеллажей с громадными аккумуляторами, вдоль кабелей, по которым текла плазма. Скоро она, эта плазма, станет питать революцию. Без Айи это было бы невозможно. "Кое-кто уже погиб". Ширятся заговоры, аресты, передвижения войск. Воцаряются ложь, обман, убийства, интриги, даже с "искаженными". Без Айи это было бы невозможно. Когда-то ее привела в ужас мысль о том, что из-за нее кто-то умер. Теперь от того чувства осталась только грусть, навеянная пониманием, что все это - необходимость. Что значат жизни всех этих несчастных по сравнению с Каракией, Новым Городом, грандиозными намерениями Константина в отношении Щита? Айя направила в аниму больше плазмы, расширила поле восприятия. Анима увеличилась в размерах, превратилась в великана, которому приходилось пригибаться, чтобы не задеть головой кирпичный потолок высокого подвала. Сенсорное восприятие усиливалось, теперь оно охватывало все пространство подземелья. Анима уже воспринимала давление пылинки, слышала биение сердца каждой твари. Она создала собственное свечение - мерцающий оранжевый огонь, контрастирующий с глубоким сумраком подвала. Айя плыла по огромной залитой сиянием пещере, точно фантастический маяк. И вдруг она осознала, что на какое-то время стала настоящей Огненной Женщиной. Ее обуяла холодная и циничная радость. 18 В небе, казалось, не осталось свободного места, все заняла реклама "Хозяев Нью-Сити". Но Айя не смотрела вверх. Уютно устроившись на заднем сиденье "Эльтона" рядом с фруктовой корзиной и бутылкой вина, она читала "Записки..." Родера. Книга оказалась довольно интересной, даже интригующей. Родер заявил, что обнаружил закономерность, которая позволяет существенно увеличить добычу плазмы. Это открытие он назвал "фракционными интервалами". Его открытие представляло собой новое слово в изучении и практическом применении некоторых давно известных принципов. Уже давно для увеличения генерации плазмы крупные строительные объекты располагались друг от друга на точно выверенном расстоянии, измеряемом в радиях. В результате возникал резонанс. Вот почему издавна популярны Большой Квадрат, Великий Квадрат и Квадрат Квадратов. Чтобы обеспечить максимальное приращение плазмы, в передовых метрополисах улицы располагали на определенном удалении друг от друга. Замечено также, что с удалением от некоего центра коэффициент уменьшался и на расстоянии, равном менее четверти радия, практически равнялся нулю. Родер утверждал, что открыл единицу длины, эквивалентную радию. Ее учет при сооружении зданий якобы также давал резонанс плазменной энергии, хотя и в меньшем масштабе. Прежде этот эффект оставался незамеченным в силу несовершенства измерительной аппаратуры. Открытый им эквивалент радия Родер назвал "аффективной единицей", здесь он не отступил от бюрократических языковых норм. Далее он указал, что при идеальном расположении крупных структур относительно друг друга можно добиться увеличения плазменного потенциала еще на двадцать процентов. И он рекомендовал осуществить полную перестройку инфраструктуры с целью получения дополнительного эффекта. "Что ж, на практике вполне можно было бы принять новые законы, которые обязывали бы подрядчиков строго соблюдать новые нормы взаимного расположения зданий", - подумала Айя. Как бы там ни было, а двадцатипроцентная прибавка - не мелочь. В соответствии с планами Константина это еще двадцать процентов совокупного дохода всего мира. Ей хотелось посмотреть, удалось ли Родеру добиться проведения соответствующих исследований. Впрочем, если и удалось, то их результаты, вероятно, дальше "Записок..." не пошли. Дома Айю ждало сообщение от Родера. Он провел расследование деятельности фирмы "Кремаг" и выявил убедительные доказательства нелегального использования плазмы. Передача энергии производилась через антенны, скрытые под крышей. Значит, подтвердилось предположение Айи относительно орнамента из кованого железа, его использования для приема и передачи плазмы. Далее Родер сообщал, что для вторжения в здание формируется оперативная группа. А пока, он надеялся, Айя продолжит проверку отчетов, теперь уже по Интендантскому округу. Речь шла о шестидесятом этаже главного корпуса Администрации. В этом округе при сооружении крупных зданий применялись новейшие технологии. Следовательно, масштабы хищений, если таковые производились, намного превышали то, что уже выявлено. Айя сразу же позвонила Родеру. Он ответил ей странным, каким-то потусторонним голосом. Она поблагодарила его за предложение продолжить работу. - Пожалуйста, - ответил он, и наступила долгая пауза. - Я хотел бы поблагодарить вас. - Как обстоят дела с фирмой "Кремаг"? - спросила она. - Планируете ли вы какие-либо действия и когда? После междометия последовала длительная пауза, потом вздох и долгое молчание. Наконец снова зазвучал голос старика. - Да... Я разговаривал с судьей, который ведет наши дела. Он согласен выписать ордер. После этого мы вышлем туда оперативную группу. Хорошо бы застать их в момент незаконной деятельности. Для этого надо собрать группу магов. - Сколько это займет времени? - А сколько сейчас? - 23:00. Через час наступит пятница. - Значит, в конце второй смены в пятницу или же в начале субботы. - Хорошо. Теперь замолкла Айя. Она думала над тем, не позвонить ли доктору Чандросу... - Сейчас я веду наблюдение, - произнес Родер. - Давайте продолжим разговор попозже. Теперь ей стал понятен его загробный голос, значит, его анима в это время витала где-то в районе фирмы "Кремаг". - Тогда до завтра, - попрощалась она. - Еще раз спасибо. Повесив наушники, Айя представила себе Родера, который сидел в прокуренном кабинете под равнодушными взглядами Ангелов Энергии, в то время как его анима плавала над городом в потоках плазмы. Собственно, а что она знала о Родере? Ничего. Ей известны только его научные взгляды, изложенные в четырнадцати томах "Записок...". К сожалению, та аудитория, для которой все это писалось, не прочитала ни одного тома. А ведь в этом солидном труде изложены основы революционного подхода к фундаментальным проблемам сознания и материи. Айя взяла лежавшую на постели красную книгу и в конце ее нашла краткую биографию всех, кто приложил руки к сему творению. Первые же строчки, посвященные Родеру, вызвали у нее изумление. - Ему уже за триста! - невольно воскликнула она. Несложный подсчет дал более точный результат - триста семнадцать лет! В Службе Плазмы Родер работал с двадцати пяти лет, с тех пор, как получил докторскую степень. Неудивительно, что от него так трудно избавиться. В системе, основанной на принципе приоритета старшинства, Родер просто неуязвим. А не позвонить ли Константину? Если он узнает, что оперативная группа приступит к операции в "Кремаге" в течение двадцати четырех часов, то, возможно, решит начать действия немедленно? Ему надо хоть чем-то заняться, бездействие раздражает его. Она вышла из квартиры и направилась к лифту. Между бассейном и кортами стояло несколько телефонов, безопаснее всего позвонить с одного из них. На следующее утро у выхода ее встретил Хориак. - Привет, что-нибудь случилось? - спросила Айя. - Послание от шефа, - ответил он и протянул ей конверт. - Спасибо, - удивленно посмотрела она на конверт. - Хотите, я отвезу вас на работу? - предложил он. Она смотрела на бесконечный поток автомобилей на дороге. - Нет, на машине я опоздаю, лучше поеду на пневмо. Расставшись с Хориаком, она поспешила на станцию. С неба на нее хмуро смотрел артист Керзаки. Неплохо бы после работы сходить на этот хромофильм, вот только билетов, наверное, не достать. Реклама сделала свое дело. Когда Айя открыла конверт, на ладонь упали два билета и записка. "Я пригласил бы вас на официальную премьеру, но при нынешних обстоятельствах было бы более чем неосторожно появляться в общественном месте нам вдвоем. Примите билеты вместе с моими комплиментами и используйте по своему усмотрению. Если вы не очень устали, особенно от меня, то приходите в "Ландмарк" после 2:00. Ваш друг". Итак, с кем же ей пойти в театр? Айя положила билеты в карман и вдруг улыбнулась. А что, если пригласить Родера? На работе она первым делом зашла в офис, чтобы забрать почту. В корзине оказалось лишь одно послание от Менгене. "Не знаю, что вы там делаете для Родера, но продолжайте. Он только что восторгался вами". Приятно прочитать такое. У нее порозовели щеки, хотя она не могла представить, чтобы Родер кем-то восторгался. Впрочем, возможно, кончились сигареты. Гидравлический лифт понес ее вверх. По пути она услышала плач малыша, это Телла вышла из соседней кабины. Близкое знакомство с малышом научило Айю ценить прелести одиночества. Родер, как всегда, в своем кабинете. - Я заглянул в пару мест, адреса которых оказались в вашем списке, - произнес он. - По крайней мере, одно из них обещает поднести нам приятный сюрприз. Сразу же после окончания первого проверочного рейса буду обращаться к судье еще за одним ордером. - Надеюсь, что сегодняшние поиски тоже дадут результат, - оптимистично заметила она. На шестидесятом этаже ее приняли как личного представителя самого Интенданта. И сразу же предоставили отдельный кабинет с видом на авеню Биржи, компьютер с новейшим ридером и дали в помощники ассистента - нервного молодого человека в черном бархатном костюме с кружевами. По этажу уже разнесся слух, что она выполняет ответственное поручение, в результатах которого заинтересованы весьма и весьма влиятельные люди. Она приступила к работе, сгорая от нетерпения... Но вскоре поняла, что найти здесь что-нибудь стоящее будет нелегко. Основную часть округа составляли правительственные учреждения, которые находились под строгим контролем. За весь день ей удалось выявить всего два адреса, которые заслуживали особой проверки. Данные по ним вносил или тот самый программист, чьи следы она обнаружила на Терминале, или же другой, но действовавший аналогично. Первый адрес находился на Старом Параде, где сейчас велось крупное строительство. Вторым, на удивление, оказался Следственный Департамент Администрации. Кто за кем смотрит? Наверное, она за всеми. Эта мысль показалась Айе столь забавной, что она улыбнулась. В конце дня она представила Родеру очередной доклад. - Благодарю вас, - кивнул старик. Он сидел в кресле, подложив под себя одну ногу, и с любопытством рассматривал разбросанные по столу листки, ручки, скрепки. В этот раз он оказался почему-то без сигареты во рту, а зажигалка лежала среди прочего хлама. - Как дела с налетом на "Кремаг"? - спросила Айя. - Сегодня? - Что? - поднял он на нее глаза. - Да, вероятно. Оперативная группа войдет в здание в 20:00. А потом... все зависит от того, что сделают преступники. - Удачи вам! - пожелала Айя, направляясь к двери. У порога она остановилась. Старик снова погрузился в созерцание беспорядка на своем столе. - Господин Родер! - Да. - Позвольте вопрос? - Пожалуйста. - Вчера я посмотрела последний том ваших "Записок...". Мне бы хотелось почитать об "аффективных единицах". Я смогу взять те тома, где говорится об этом? - С седьмого по двенадцатый, - ответил Родер. - Может быть, мне лучше начать с седьмого? - произнесла она, глядя на длинный ряд красных глыб. Второй билет на "Хозяев Нью-Сити" Айя отдала в конце концов швейцару, который заканчивал смену, когда она возвращалась домой. В набитом до отказа зале они сели рядом. Айя с любопытством оглядывалась по сторонам. Куполообразный потолок украшен фреской с изображением Вдохновителей, напутствующих писателей, режиссеров, актеров и других людей искусства. Длинный овальной формы экран казался заснеженным полем. Все две тысячи мест заняты, публика одета празднично. Премьера назначена на 20:00. Ее увидят по всему миру, поскольку будет вестись трансляция по кабельной сети. За час до сеанса зрителям предложена специальная программа, состоящая из интервью с режиссером Сандваком, актерами и одним видным историком. Гвоздь этой программы - интервью с Константином. На митрополите черный бархатный жилет и скромные белые кружева, которые лишь подчеркивали экстравагантное пальто из змеиной кожи. Рядом с ним красовалась Сория в шелковом красно-черном платье. Золотой пояс у нее опущен до бедер, в узком разрезе юбки видна точеная ножка. Ведущий спросил Константина, что он думает по поводу постановки, основанной на фактах его жизни. - Я полагаю, что эта постановка - лишь один из признаков того, что Новый Город возрождается, - произнес Константин. Он улыбался, но в его глазах промелькнуло нечто другое. - Возможно, что сейчас мы находимся на таком расстоянии, с которого можно оценивать качество самих идей, а не кровавые и печальные события, связанные с их появлением на свет, - продолжал Константин. Кажется, ведущий не вполне понял эти слова, поскольку ожидал обычного сладенького сиропа. - Так вы считаете, что постановка поможет людям разобраться в ваших идеях? - спросил он. Константин посмотрел в камеру и хищно, по-звериному оскалился. Его лицо нависло над десятками тысяч зрителей, собравшихся в театрах по всему миру. В его глазах вспыхнул холодный блеск. Маска спала с его лица, и зрители увидели энергию, решительность, нетерпение и страсть, которые переполняли этого человека. - Мир не утратил возможности удивлять, - прорычал Константин. - Это касается и Нового Города. В зале наступила тишина, и тут Айя не выдержала и принялась аплодировать. Через секунду ее поддержали другие. Вот это искусство! Ведущий беседу оказался не готов к устроенному Константином представлению. - Это объявление, митрополит? - неуклюже задал он вопрос. - Когда я устраиваю представление, то я устраиваю представление, - произнес он. - А объявления пусть дают другие... Ведущему стало не по себе от столь двусмысленных заявлений, и он в поиске спасения обратился к Сории: - Вы, мадам Сория, с нетерпением ждете премьеры, ведь так? - Я жду великих событий. И на экране, и в жизни. Бедному ведущему ничего не оставалось делать, как спасаться бегством. Он развернул камеру и переключился на одного из артистов. Здесь ему повезло, и с экрана полился сироп восхвалений и восклицаний. Постановка восхитительна, Керзаки обворожителен... Айя не выдержала и пошла в бар, где взяла полстакана вина. Она уже забыла отвратительный вкус напитков, предназначенных для всех, и оставила стакан недопитым. Наконец начался сам фильм, и Айя забыла обо всем, даже о скверном напитке. В первой сцене показан неистовый обрядовый танец в монастыре: кружащиеся в экстазе тела, развевающиеся рясы, безумные глаза, звенящие цимбалы. Затем - длинный серый коридор и уже другое помещение. Здесь - Керзаки, восседающий в позе медитирующего монаха. У него в обеих руках молельные палочки, на лбу и щеках красные и желтые ритуальные знаки. И снова долгая, долгая тишина. Наконец актер поднялся и, ничего не сказав, вышел. Единственный звук - едва слышный шорох шелковых одежд. Да, режиссер великолепен. Айя не знала другого, кто мог бы так мастерски использовать тишину, молчание и неподвижность. - Мой отец умер, ваше преподобие, - произнес Керзаки свои первые слова в этом фильме. Голос, конечно, не Константина, но очень похож. Оперная подготовка актера помогла ему придать большое сходство. Правда, вместо закаленной стали здесь - спокойный, хотя и мощный, поток воды. - В конце все возвращается к Щиту, - произнес аббат, сухощавый старик, по-птичьи наклоняющий голову. У него и голос какой-то щебечущий, на лбу татуировка с изображением священного символа, на глазах жутковатые пятна туши. - Я прошу отпустить меня на похороны. - Разрешаю, дитя праха. - И прошу у вас вашей мудрости. - Этим я одарить тебя не могу. Лишь Великая Дорога Совершенства приведет тебя к мудрости, постичь которую ты должен сам. - Я хочу узнать, что такое зло? - Зло - это преходящее явление, которое не способно поддерживать само себя. Очисти свой разум от желаний, и зло не сможет обосноваться там. Ученик настойчив и продолжает задавать вопросы: - А внешнее зло? Можно ли одолеть его посредством действия? - Все зло преходяще. По своей природе оно не способно поддерживать себя. Поэтому не требуется никакое действие, оно просто не нужно. В глубине темных глаз Керзаки вспыхнул огонек сомнения. - Если зло преходяще, то его мимолетность выражается в том, что оно уничтожает себя, и это саморазрушение неизбежно. Разве не могут добродетельные люди помочь злу в его саморазрушении и таким образом предотвратить страдания невинных людей? Аббат нахмурился: - Любое оружие, дитя праха, оборачивается против тех, кто его держит. Любое желание развращает. Любое действие тщетно. Если ты хочешь помочь тем, кто страдает, научи их жить без желаний. - Без желания накормить своих детей? Без желания надежды? Без желания свободы и справедливости? - Вот именно. Последовала долгая пауза. Затем Керзаки повернулся и ушел. Аббат смущенно улыбнулся и поднес к губам чашку чая. И вот Керзаки в своей комнате. Он ломает молитвенные палочки о колено, вешает рясу в чулан, смывает с лица ритуальную краску. И отправляется делать революцию. Айя знала, что Константин ушел из монастыря за несколько лет до начала Челокийских войн. Допущены в фильме и некоторые другие фактические неточности. В фильме использованы вымышленные имена и наименования. Так, имя главного героя - Клатий, метрополис, за который сражался Клатий, назван Локомаром, и так далее. Однако это лишь усилило постановку и ее эффект, поскольку в фильме поступки героев решительнее, чем в жизни, битвы кровопролитнее, жесты величественнее, тишина многозначительнее. Искусство превратило полузабытое событие в трагедию более могучую, чем сама правда. Керзаки исполнил свою роль просто великолепно. Не пытаясь имитировать Константина, он мастерски передал характер, жесты, свирепый взгляд и многое другое. Особенно выразительно сыграл актер в финале, где герой ведет переговоры о своей ссылке и сдаче родного метрополиса с теми самыми силами зла, которые вызвали его падение. Он еще как-то пытается сохранить свое достоинство, но... Фильм прямо-таки околдовал Айю, дошел до самой глубины ее души. Впрочем, то же переживали очень многие зрители. После финальной сцены публика встала и долго аплодировала стоя. Благодаря высокому художественному воплощению жизнь человека и его идеи оказали огромное воздействие на сотни тысяч людей. После перерыва должен был состояться репортаж с грандиозного приема в честь премьеры, но Айю это уже не интересовало. Однако швейцар собирался оставаться до конца. - Хороший фильм! - восторженно отозвался он. - Да, думаю, Константин останется доволен, - заметила Айя. - Константин? - недоуменно спросил швейцар. - А он там был? И кого он играл? Айя посмотрела на него с сожалением. - Этот фильм о нем и о его жизни, - сказала она. - Вот как! - заморгал швейцар. - Вот почему он так знаменит. А я и не знал... Я, знаете ли, не очень слежу за новостями. Она постаралась скрыть свое изумление. - Главное, что вам понравился фильм. Я очень рада этому. И она пошла к двери. - А что Гил, когда он вернется? - вдогонку спросил швейцар. - Кто его знает, - бросила она, не оглядываясь. Айя попросила таксиста отвезти ее к Терминалу. Народ заполнил улицы. Перед модными клубами выстроились длинные очереди желающих потратить деньги именно там. На крышах магазинов, киосков и автофургонов расположились группы музыкантов. Здесь же, на улице, можно было без труда купить что-нибудь съестное, наркотики, отведать любовного зелья. Айя попросила водителя такси проехать мимо "Кремага", но улица оказалась блокирована полицией. Завывали сирены, сверкали "мигалки", в воздухе ощущался запах перечного газа. На тротуаре лежали несколько человек, видимо случайные прохожие, и бранили полицию. Единственное, чем могла помочь им "скорая помощь", это наложить на глаза мокрые полотенца. Медперсонал с философским равнодушием взирал на происходившее. "Едва ли полиция применила бы газ столь бесцеремонно в богатом районе", - подумала Айя. И все же сцена вызвала у нее чувство удовлетворения: операция против "Кремага" шла полным ходом" Значит, можно сообщить Константину приятные новости. Она попросила шофера отвезти ее в отель "Ландмарк". Когда машина сворачивала на соседнюю улицу, у входа в магазин девушка заметила светловолосую голову Хориака. Значит, Константину уже все известно. В "Ландмарке" никаких изменений не произошло. Телохранители находились на своих местах, на столике стояли холодные макароны, фрукты, паштет и охлажденное вино. Она перекусила, приняла ванну, избавилась от усталости с помощью плазмы и только после этого обнаружила на кровати подарок от Константина. В изящном пакете оказалось нижнее белье из золотистого шелка, флакончик духов "Цедрелла" и лосьон для тела. Она надела его прежний подарок - костяное ожерелье. Белый искусно вырезанный Триграм лег между грудей. Перед Айей снова пронеслись картины роскошной жизни: лимузин, магазины, покупки, мопс на поводке. "Какие глупости, - подумала она, натирая ноги кремом. - Константина не может надолго увлечь столь бесполезная женщина". Он явился в свитере под капюшоном, что делало его похожим на отставного боксера. - Кажется, удалось перехитрить репортеров, - весело произнес он. - В последнюю минуту пересел на другой аэрокар, а Мартинуса в своей шляпе отправил в Маг-Тауэрс. Они клюнули и теперь охотятся там за ним. Стянув свитер через голову, он бросил его на кресло. - Тебе понравилась постановка? - спросила она. - Скоро у них будет пища для размышлений, - ответил он с улыбкой. - То ли фильм сделан для того, чтобы способствовать перевороту, то ли наоборот. - А что ты скажешь о постановке? - спросила она. Он пожал плечами: - Если говорить откровенно, то все задумывалось как реклама моих идей. Каракийское приключение выплыло совершенно случайно, его появление никто не планировал. Так что картина получилась мозаичная. Константин раскатисто засмеялся. - Миллионы людей по всему миру увидят фильм, а многие ли из них слышали о Челокийских войнах? - продолжал он. - Еще, по крайней мере, лет тридцать историки будут дискутировать о том, в чем фильм отошел от фактов жизни. Величественный образ, созданный Керзаки и Сандваком, - таким меня запомнит человечество... Мне придется еще доказывать, что оригинал достоин созданного ими образа. По его лицу проскользнула лукавая усмешка. Константин налил себе вина. - Фильм - это твоя идея? - спросила Айя. - Я слышала, что его замысел принадлежит Сандваку. - Уверен, что сам Сандвак именно так и считает, - кивнул Константин, ставя пустой бокал. - Любая идея, которая овладевает его воображением, становится действительно его идеей. Для данного проекта он подходил больше других, поскольку у него - огромный талант и никаких убеждений. Я выбрал его, я частично финансировал съемки и, похоже, сделал удачное вложение капитала. У Айи уже кружилась голова. Константин засмеялся, поднял ее на руки и подбросил. У нее захватило дух, а он понес ее к кровати... Айя заметила, что чем эффектнее нижнее белье, тем легче оно спадает. В этот раз она получила еще одно подтверждение этому. Константин удивил ее своей игривостью, беззаботностью и склонностью к шуткам. Создавалось впечатление, что с его плеч свалился тяжелый груз. - Ты так радуешься из-за фильма? - спросила Айя. - Или случилось что-то еще? Таким легкомысленным я тебя никогда не видела. Они полулежали рядом, опершись на локти. Он усмехнулся. - Конечно, я очень рад тому, что фильм оказался шедевром. Но есть еще одна причина: план по Каракии приведен в действие. Теперь даже я не могу ничего отменить. Приказы отданы, все в руках богов. Прежде чем наступит моя очередь действовать, у меня есть несколько часов. Я хочу провести их с удовольствием. - Когда? - Солдаты выйдут из казарм в воскресенье и будут на месте в 5:00. Чтобы выйти на свои позиции одновременно, нужно произвести довольно сложный маневр. Атака начнется в 5:00. При этом не имеет значения, все прибудут или нет. На его лице появилось выражение озабоченности. - Завтра в это время я должен находиться в Барчабе, - произнес он. - Как бы ни пошли дела в Каракии, вернуться сюда я уже не смогу. Тайна Терминала откроется, и ее, разумеется, свяжут с событиями в Каракии. Протестующий возглас замер на губах Айи. Константин грустно посмотрел на нее. - Мы вместе в последний раз, дорогая Айя, - печально произнес он. - Надеюсь, ты уйдешь отсюда без сожалений. Что ему ответить? На глаза навернулись слезы, слова застряли в горле. - А я-то надеялась, что у нас еще есть... время. - Если все пойдет успешно, то ты придешь в Каракию, и тогда уж мы повеселимся. Тогда времени на все хватит. - Но вполне возможно, что уже ничего не будет. Ты же ничего не обещал. - Я не могу обещать. Мои обещания даны всему миру, не сочти это за нескромность. Он как-то по-птичьи склонил голову и погладил ее по руке. - У тебя, Айя, впереди вся жизнь. У тебя есть твой молодой человек, по-моему, вполне приличный парень. Ты обеспечена в финансовом отношении. У тебя довольно престижная работа... Теперь ты будешь выявлять негодяев вроде меня. При последних словах в его глазах заблестели веселые искорки. - А самое главное - ты умеешь летать, - добавил он и поцеловал ее в щеку. Обняв его за Шею, она прижалась к его телу и вдыхала его аромат. Ей хотелось плакать. Откуда она могла знать, что полюбит его? И вот теперь надо все вырывать с корнем. - Извини, что все получилось так неожиданно, - произнес он, гладя ее по спине. - Но ведь ты знала, что у нас, в лучшем случае, всего несколько дней. - Конечно, знала, - глухо произнесла она. Мысленно она проклинала себя за такое поведение. Нет причин для отчаяния. Деньги надежно укрыты в иностранном банке, отношения близятся к завершению. Любая другая на месте плясала бы от радости. Она вытерла ладонью глаза: - Я просто дурочка. Нет ничего такого, о чем бы я не знала. - Мне жаль, что ты расстроилась. - Пройдет. Я... Просто все так неожиданно. Он посмотрел таким взглядом, словно нашел что-то новое. - У тебя, Айя, прекрасное будущее. Ты умна, обладаешь всем, что требуется для достижения успеха: природным талантом, изобретательностью. Теперь, когда у тебя есть деньги, ты сможешь получить ученую степень. А захочешь, откроешь свое дело. - А как я объясню, откуда взялись деньги? - Наследство богатого дедушки... Да вряд ли кто спросит. А если опасаешься именно этого, то поступай в университет где-нибудь в другом метрополисе. "Значит, придется оставить Гила, - подумала она. - Впрочем, это, кажется, уже произошло". Они помолчали. - Нужно время, чтобы привыкнуть к такому образу жизни, - произнесла она в раздумье. - Так много, много придется скрывать... - Открыть тебе один секрет? - спросил он с улыбкой. - Секрет того, как выжить, если приходится многое скрывать. - Если хочешь, - пожала она плечами. Он наклонился к самому уху: - _Никому не говори_. - Да? - Преступления раскрываются обычно тогда, когда люди болтают. Ты же сама так сказала... Сначала ты сообщаешь любовнику или лучшей подруге, потом вы ссоритесь, и они доносят на тебя. Хуже всего, когда доверяешь какому-нибудь уголовнику. Для них доносительство - в порядке вещей. Он снова наклонился, и его дыхание коснулось ее щеки. - _Не говори никому_. - Я и не рассказывала. И не буду. Ты же знаешь, что я барказианка. Она поцеловала его. - А если вдруг попадешься, то ни в чем не признавайся, - продолжал он делиться секретами. - Пусть они все доказывают. Говори только то, что всем известно. Чем толще твое уголовное "дело", тем крепче веревка, на которой тебя вздернут. - Все это я впитала с молоком матери, - успокоила она его. - Но все равно спасибо за советы. Он хмыкнул и бросил на нее косой взгляд: - Когда мне показалось, что это может пригодиться, я изучил взаимоотношения между джасперийцами и барказианами. И знаешь что выяснил? Оказалось, джасперийцы склонны считать вас хитрым, коварным, нечистым на руку народом... - Мы берем только то, что нам принадлежит. Так утверждает моя бабушка. Давай я расскажу тебе историю моей бабушки. Ты знаешь что-нибудь о Карио? - День Карио - это большой праздник, если я не ошибся. - Да, Карио - наш бессмертный. В этот день мы не работаем, а длинноносым и досадно. Но вернусь к Карио. Для этого надо вспомнить то время, когда малаки еще не установили Щит. Тогда еще светили Луна и Солнце. Тогда Карио изобрел металлическое оружие и применил его против Стража Леса. - Далековато забрались, - пробормотал Константин, выражая покорную готовность слушать. - Именно Карио показал Сенко месторождение железа. Карио был его самым способным генералом. Есть много легенд о том, как Карио хитростью брал верх над противником. Теперь многие ученые сенкоисты утверждают, что Карио был аватаром. Но это же бессмыслица, потому что Сенко не мог иметь двух аватаров. - Возражение принято. С точки зрения теологии звучит убедительно. - В общем, после победы над Стражем Леса Сенко стал активно готовиться к войне с малаками. Но Карио считал, что воевать с Восшедшими бессмысленно, а потому предложил им помощь, если они в ответ на это возьмут с собой барказианский народ. - Ты хочешь сказать, что Карио предал своего друга?" - Помолчи! Мы переходим к самому важному моменту. Малаки согласились взять лишь самого Карио с семьей. Тогда Карио отозвал свое предложение и стал со своей армией на сторону Сенко. Но он опоздал. Восшедшие разбили Сенко еще до того, как Карио воссоединился с ним. Тем не менее преданность Карио своему народу и его полководческий талант произвели на малаков столь сильное впечатление, что они сделали его правителем всего мира. - То есть митрополитом всей планеты, - Константин удивленно покачал головой. - Такой версии мне слышать не доводилось. - Все другие версии ошибочны... По словам моей бабушки, правление Карио стало для всех эпохой благоденствия. Именно он открыл секрет использования плазмы. Об этом он сообщил только своему избранному народу - барказианам. Они ею и пользовались. Другие же, видя процветание барказиан, решили украсть этот волшебный дар. - Но большинство легенд называют имя Малы - Хозяйки Огненной Птицы. Будто бы именно она стала первооткрывательницей плазмы. - Мала похитила плазму у Карио. Это длинная история, где насчитывается три попытки похищения, и я не стану отвлекаться. Короче, когда секрет плазмы перестал быть секретом, началась большая война, против барказиан воевали все. Карио погиб, барказиане потерпели поражение. Вот после этого мир и разделился на тысячи независимых городов-метрополисов. Порядок, который установили малаки и который поддерживал Карио, оказался нарушен. Поэтому все, что сегодня берут барказиане, есть лишь компенсация за то, чего нас лишили. Константин не выдержал и расхохотался. - Браво! - вопил он. - Прямо-таки лицензия, выданная вашей религией на право присваивать себе все, что попало под руку. - На твоем месте я бы поостереглась так говорить, - возмутилась Айя. Сияя карими глазами, Константин восторженно поцеловал ее. - Дорогая Айя, ты уже похитила кое-что... Не знаешь? Похитила мое восхищение. - Спасибо. Она оттаяла. Он опять поцеловал ее долгим поцелуем. Ее руки сплелись за его спиной. - Если ты чего-то хочешь от меня, то возьми это сейчас, пока еще есть время, - прошептал он. Предложение принято. Она прижалась к нему, ощущая холодок Триграма на груди. Он заглянул в ее глаза, затянутые поволокой желания. - У меня возникла идея, - сказал он вдруг. Встав с кровати, он тут же вернулся с медным зажимом в руке, от которого к столу тянулся провод. Значит, сейчас через Константина шел поток плазмы. Когда Константин прикоснулся к ее телу рукой, она ощутила теплую наплывающую волну и уступила этому новому чарующему состоянию. Ласки его рук напоминали ей морские волны. Она дыш