ъяснить, что на самом деле его истязает собственная ревность, чувство полной, рабской зависимости от порыва, кажущегося недостойным и унизительным. Разводясь, он стремился отторгнуть некую часть себя самого. Карло между тем говорил: - Вы спрашиваете, нравится ли мне быть вампиром? Так вот, что мне нравится больше всего. Мы, корсиканцы, ревнивы по природе. И теперь я оглядываюсь на это со стыдом. Мне кажется, что бывшие мои соотечественники больны. Мне же сравнительно повезло стать здоровым и нормальным. Это прозвучало с неожиданной силой. Стало вдруг очевидным, что вампиры действительно здоровы и нормальны, в то время как люди недужны и с отклонениями. Что-то с человеком обстоит не так. - Так неужели вам никогда не доводится влюбляться? - вопрос адресовался им обоим. В глазах у Хайди мелькнуло замешательство. - Бывает, что мне кто-нибудь просто очень нравится. Мне и вы нравитесь. Но не могу же я полностью на вас претендовать. С какой стати? Вы вправе доставлять удовольствие и другим женщинам, как я - мужчинам. Было бы глупо с моей стороны упираться, чтобы другие люди не ели устриц потому лишь, что их люблю я. Карло со всей серьезностью молодого воскликнул: - Человеческие сексуальные отношения ненормальны. Вы никогда не изучали пауков? Самка у них поедает самца, тем не менее, они все равно состязаются за то, чтобы ее иметь. Человеческая любовь в моих глазах во многом то же самое. У вампира все... по-другому совсем. - Очевидно, он не сумел подобрать нужных слов. Карлсен заговорил было, но Пасколи его перебил: - Человеческая ревность основана на скудости. У нас скудости нет, - он щедрым взмахом округло обвел ресторан. Словно в ответ на его жест, к их столику подошла пара - те самые, из андрогенского туалета. - Вы не представите мне своего друга? - обратилась к Хайди девица. - Это доктор Карлсен. - Доктор, и никак иначе? - Ричард, - назвался Карлсен. - Мы сейчас только разговаривали о вас с Мирандой Штейнберг, - спокойным голосом сообщила подошедшая. - Она считает, кто-то пытается оказывать на вас влияние. - Влияние? - Malocchio, - ввернул по-корсикански Карло, будто это вносило смысл. Девица, назвавшаяся Одеттой, спросила на этот раз у Хайди: - Вам так не показалось? - Н-нет, - с сомнением произнесла та. - Вы извините? - Одетта, наклонившись к Карлсену, прильнула к нему губами. При соприкосновении змеисто мелькнул раздвоенный жгутик энергии, разом в него и в нее. Контакт был очень кратковременным, со стороны так просто двое знакомых лобызнулись при встрече. - Да, Миранда права, - озадаченно повела взглядом Одетта. - Кто-то в вашу сторону насылает что- то недоброе. Карлсен недоуменно пожал плечами. - У меня ни о ком и мыслей нет. - Может, кто нибудь из прежних подруг? - предположил спутник Одетты. - Нет, здесь мужчина, - убежденно ответила та. - Нет, ну правда никто на ум не идет! - искренне воскликнул Карлсен. - Ну ладно... Интересно. Одетта приятельски погладила Хайди по щеке, махнула рукой Карло. - Нам пора. Увидимся как-нибудь, - улыбнулась она на прощание Карлсену. - Неплохо бы. Карлсен, глядя им вслед, вновь ощутил прилив восторженности. Она дала понять, что хотела бы обменяться с ним энергией, а его ответ прозвучал как согласие. Это поняли все присутствующие, и никто не покосился, в первую очередь Хайди. У людей подобное было бы воспринято как элементарная распущенность. У вампиров же это был образ жизни, как религиозная община, где все состоят меж собой в брачной связи. Утрачивалось, единственно, удушающее бремя личностного ego, упрятанного в скорлупу собственного одиночества. Ощущение свободы ошеломляло. - Мне пора ехать, - сказал Карло. - В три - урок. - Мы тоже поедем, - засобиралась Хайди. Карлсен попытался было взять чек, но Хайди бурно запротестовала. - Отец оплатит. Миллионер все же, - добавила она с улыбкой. - Это ж не означает, что он должен платить за мой обед. - Ничего, не убудет. Доход-то делается на нашем общем знании. Так что и деньги пусть будут общие. На Карлсена вновь нахлынула неуемная радость. С самого колледжа не помнится, чтобы было с людьми так уютно. Подъезжая на такси к Манхаттан Билдинг, они завидели группу школьников, втягивающуюся в главный вход здания. Договаривались высадить здесь Пасколи и ехать дальше к терминалу на Пятой авеню, так что Карлсен недоуменно посмотрел, когда Хайди сказала водителю: - Так, здесь выходим. Следом за школьниками они вошли в главный вестибюль. - Ну все, мне пора. Увидимся, - сказал Карло и, махнув на прощание рукой, заторопился к лифту. Дети стояли посреди вестибюля, тесно обступив учителя. Судя по элегантной серой форме, группа из дорогой частной школы. Хайди вкрадчивым движением взяла Карлсена за руку (понятно: надумала смешаться с посетителями) и сделала вид, что рассматривает архитектуру вестибюля. Учитель неторопливо рассказывал: - Это здание, когда его построили в 2025 году, считалось самым дорогим зданием в мире. Оно обошлось в четыре миллиарда долларов... (со стороны детей - дружный вздох восхищенного изумления). На этажах размещается девятьсот магазинов, восемь театров, сорок банков, двести ресторанов, есть даже своя больница. Человеку, если жить в таком здании, можно вообще всю жизнь не выходить на улицу... Карлсен, протянув руку, взял со стенда бесплатный путеводитель. Хайди, по-прежнему удерживая партнера за руку, повлеклась к людскому сборищу, будто заинтересованная рассказом экскурсовода. Когда встали за спинами у группы, стало ясно почему. От детей источалось поистине пьянящее жизненное поле - все равно, что стоять в оранжерее, среди изысканных цветочных запахов. Миранда напоминала орхидею, Хайди - клевер или утесник. Из стоящих же здесь детей конкретным запахом не выделялся никто. "Ароматы" были пока еще неоформившиеся, обманчивые и, может, именно поэтому, казались более пикантными. В аромате непостижимо угадывалась эдакая бесконечная перспектива, чудесное предвкушение. Карлсена на миг затмила глухая тоска, чувство, что жизнь потрачена впустую, и к горлу на миг (вот те раз!) подкатил тугой комок. К уху приникла губами Хайди, прошептала что-то бессвязное. Скорее всего, делала вид, что делится замечаниями насчет архитектуры, на самом же деле чувствовалось: пытается отвлечь, чтобы он взял себя в руки. Вскоре группа двинулась к лифтам. Здесь из-за количества пришлось разделиться надвое - одна половина с учителем, другую повела светловолосая девушка в очках-ромбиках. Хайди пристроилась за второй группой. Карлсен, входя в элеватор, понял, почему. Одна из девочек, по виду азиатка, просто лучилась необыкновенно изысканным жизненным полем (такого он еще и не встречал: энергия словно пузырится и вспенивается, как вода в журчащем роднике). В переполненном лифте девочка, на радость, оказалась бок о бок. Чувствовалась ее возбужденность: в Нью-Йорк она приехала лишь недавно, и все ей виделось в некоем волшебном свете, В сравнении с тем местом, откуда она родом (откуда именно, точно уловить не получилось), этот город казался ей какой-то сказкой. Угадывалось и то, что сегодня - окончание полугодия, и после этой экскурсии в Манхаттан Билдинг ребятишек ждет какой-то праздничный сюрприз. Вот почему вся группа источала такую пленительную ауру жизненности, осязаемую настолько, что казалось, будто она бисеринками влаги скапливается на стенах лифта. Жизненное поле девочки-азиатки наполняло поистине мучительным желанием. Он многое отдал бы за то, чтобы обнять ее, притиснуть к себе, обменяться энергией, как с Хайди или с Мирандой. То, что у людей считается чуть ли не педофилией, среди вампиров совершенно обыденная вещь. Жизненное поле девочки казалось облекающим тело цветастым кульком, где внутри резво пляшут эдакие искорки. Удовольствием было бы просто впустить их в свое жизненное русло. Будь они полностью раздеты, ощущение контакта и тогда б не было сильнее. Спустя секунду-другую на Карлсена волной нахлынуло разочарование: девочка отодвинулась. С первой остановкой несколько человек вышло, и в лифте стало посвободнее. Девочка теперь стояла футах в трех, так что их жизненные поля уже не сливались с прежней интимностью. Желание возрастало, Карлсен усилием сдерживал себя на месте. Учительница в очках стояла почти вплотную и непременно обратила бы внимание. Карлсен сделал вид, что рассматривает на стенке инструкцию, а сам жизненным полем пытался дотянуться до объекта своего вожделения. И тут, надо же, девочка придвинулась сама. Ее, очевидно, тоже заинтересовала инструкция. Легонько приникнув к Карлсену плечом, она застенчиво улыбнулась. Он ответил рассеянной улыбкой. Девочка отодвинулась. На этот раз он мысленно велел ей вернуться. Ее опять резко заинтересовала инструкция, и их поля частично слились. В этот миг все сомнения исчезли: ей хотелось близости ничуть не меньше, чем ему. Волшебно приятным был слабенький нажим еще не оформившегося тела, и Карлсен встречно попытался передать частицу своей собственной, мужской сущности. Тут лифт затормозил. - Все, мои хорошие, музей! - объявила учительница. Однако девочка, вместо того, чтобы отстраниться, прижалась еще сильнее (сделала вид, хитрунья, что пропускает вперед себя остальных). Упор по- мальчишечьи узкого бедра оказался непереносим, Карлсен втянул немного от ее жизненного поля. Сладость была такая, что он на секунду, можно сказать, потерял ориентир, а очнувшись, обнаружил, что они с Хайди остались в лифте вдвоем. - Так что, теперь ты понимаешь Карло? - намекнула она с улыбкой. Карлсен сокрушенно кивнул; переспрашивать не было смысла. - Кстати, вышло не совсем прилично, - добавила она. - Это почему? - Было заметно со стороны. Перехватив ее мелькнувший взгляд, он слегка наклонил голову - брюки на сокровенном месте пошло топорщились. Карлсен почувствовал, что краснеет. - Я не чувствовал ничего сексуального. - Это необязательно. Просто ты неопытный... - Она вкрадчиво придвинулась. - Можно? - прильнув к Карлсену губами, Хайди сквозь брюки тронула его стержень. - М-м, приятно. - Она пригубила сладкого эликсира, оставшегося после школьницы. - Мне надо присесть, - выдохнул Карлсен. Двери раздвинулись, они вышли на крышу, под слепящее солнце. Карлсен, дойдя до ближайшего кресла, грузно в него опустился. Впервые за весь день его одо- лела усталость. Опершись затылком о стену, он запрокинутым лицом блаженно впитывал свет. Причем в световых волнах, и в тех роилась энергетика жизни. Хайди с улыбкой коснулась его руки. - Что смешного? - спросил он, поглядев сквозь приспущенные веки. - Да ты. Я забыла уже, что значит возиться с новичком. Ни дать ни взять, Карло по первой поре. - И что? - Школьник, дорвавшийся. Карлсен криво усмехнулся, прикинув соответствие образа. - Ты считаешь, она поняла, что происходит? - спросил он. - Умом нет. Но ты заставил ее понять. - Как это? - Ты ее загипнотизировал. - Ее, загипнотизировал? - тускло улыбнулся Карлсен, но, не договорив еще, понял, что Хайди права. Ему самому нередко доводилось гипнотизировать пациентов, а потому лучше других известно, что дело здесь в чистой внушаемости. Если гипнотизировать вполсилы, не нагнетая максимум внимания, пациент до состояния транса зачастую не доходит. Гипноз зависит от своего рода телепатии, вроде той, посредством которой он заставил приблизиться школьницу. - У тебя сильно развита воля, - определила Хайди. - Такая же, пожалуй, сильная, как у моего отца. - Но ведь девчонке ничего от этого не сделалось. - Как знать, - Хайди чуть поджала губы. - Она без ума была от Нью-Йорка, и что их повезут прямо на съемку ее любимого телешоу (вот это ясновидение так ясновидение, не то, что у некоторых). И тут попадаешься ты, забираешь у нее сколько-то энергии, даешь взамен свою. Теперь на уме у нее постоянно будет мужчина, такой как ты. То есть ее, как и эту самую японку, простой человеческий удел не устроит уже никогда. - Она невнятно улыбнулась. - Ты, может, жизнь ей искалечил. - Сказала как бы в шутку, но в тоне сквозила серьезность. - Так что теперь делать? - тяжело выговорил Карлсен. - Энергию надо было брать, не давая взамен свою. Тогда бы все было нормально. - Я не о том. Как быть с японкой? - Оставь это Карло. - Она моя пациентка, не его. - Хайди помалкивала. - И что, никак нельзя заставить ее забыть? - Забудет, если сама того захочет, - Хайди вскинула голову все с той же непроницаемой улыбкой. - Твоя проблема - заставить, чтобы она захотела. (Подсмеивается, не иначе). - А по другому что, уже никак? - Никак. Вспомни легенды о вампиризме: жертва сама в свою очередь становится вампиром. - Карлсен попытался перебить, но не удалось. - Не потому, что вампиры какие-то злодеи кромешные. Просто у того, кто только что был жертвой, происходит вдруг проблеск: ему открывается новый горизонт возможностей. И когда это до него доходит, обратно в человечью обыденщину его не упихнуть уже ни за что. - Ну а если, допустим, ему не хочется отбирать энергию у других людей? Хайди посмотрела на него с тихой жалостью. - Ну и не надо. Энергии вокруг - море. Человек, когда его переполняет счастье, а то и наоборот, несчастье, энергию свою уже не контролирует, и она перетекает через край. Ее можно собирать совершенно незаметно. Да, что это я - вот смотри и убедись. Отойдя от Карлсена, она непринужденной походкой направилась к углу крыши, выходящему на Ист- Ривер, где облокотись о парапет, спиной ко всем стояла молодая пара. Карлсен на расстоянии тронулся следом. Пара - атлетически сложенный парень и стройняшка с антрацитово-черными волосами - стояли между собой вплотную, его пятерня чутко дремала у нее на бедре. Сперва не ясно было, что влечет в ту сторону Хайди, но, приближаясь, он начал улавливать. Взаимное влечение этих двоих напоминало сильное магнитное поле. Чувствовалось подспудно и то, что они еще не любовники, хотя, судя по самой силе влечения, - это лишь вопрос времени, не сказать часов. Непринужденность ладони на сладкой округлости была обманчива. На ней, именно на ней сосредотачивалась медленно тлеющая мужская жажда, сознавая под пальцами двойной барьер из ситцевого платья и белья, под которым - желанное тепло плоти. Девушка в свою очередь сознавала его возбуждение и смутно отзывалась чуть более потаенным сексуальным подъемом. Странно как-то: Хайди встала от них в нескольких футах, руки положив на парапет. Для улавливания жизненных полей явно далеко. Рассчитывает, что влюбленные придвинутся ближе? Вряд ли: вон они, так увлечены, что с места и не сдвинешь. По полу что-то передвигалось - ползком, сторожко, эдакой мелкой животинкой. Карлсен моргнул, приняв это за игру света. Но сосредоточившись как слегдует, удивленно разглядел: к ногам Хайди по пористой поверхности гладко катился цветастый пузырь размером с теннисный мяч. Вот он коснулся ее стопы, мимолетно озарив лямки сандалии, и словно втянулся сквозь кожу. А за ним уже подтягивался другой, такой же полупрозрачный. Оба напоминали чем-то мыльные пузыри, клубящиеся всеми цветами радуги. Под стать и движение - медленное, словно липнущее. Карлсен от увиденного на секунду оторопел, но быстро опомнился: вниманию место сейчас не здесь. Зачаровывала рука молодого человека. Впечатление такое, будто цветистая жидкость, скопляясь, скатывается с кончиков пальцев по белому полотну. На нижней кромке подола жидкость какое-то время собиралась, как дождевая вода под оконной рамой, и наконец, увесистыми, округлыми каплями срывалась на землю. Там эти капли срастались, пока не образовывали своего рода пузырь, причем ясно, что в отличие от мыльного, у этого сердцевина была вовсе не полой. Этот пузырь Хайди влекла к себе, пока он не докатывался до ног, здесь она слизывала его с ловкостыо кошки, лакающей молоко. Карлсен открыл путеводитель и сделал вид, что читает, а сам со странным, тоскующим вожделением наблюдал поверх страниц за тем, как жизненное поле вокруг этой пары сгущается в призрачную взвесь, из которой постепенно прорастают капли. Причем исходили они не от загорелой, в бронзоватых волосках руки парня. Теперь было заметно и то, как все та же цветистая энергия просачивается сквозь платье девушки, примерно в области копчика. На этой стадии она смотрелась мерцающей синеватой дымкой, ведущей себя на редкость соразмерно. Встречаясь с ладонью, она как бы капельками оседала на пальцах, обретая некую маслянистость и радужную переливчатость. Не понять происходящего было трудно. Эротическое возбуждение обоих достигло той степени, за которой обычно следует секс, поскольку это было невозможно, ум у обоих оставался цепким и сосредоточенным, в то время как энергия соединялась и сбегала, словно вода по водостоку. Из капель некоторые так и оставались в водосточном желобе возле их ног, эти самые капли и подкатывались, скопившись, к сандалиям Хайди. Хайди, поискав, нашла глазами Карлсена. Лицо у прелестницы было определенно чарующим: губы увлажнились, на щеках выступил румянец. Встретившись с Карлсеном взглядом, она чуть заметно повела головой, приглашая приобщиться. Карлсен, все так же уткнувшись в путеводитель, якобы рассеянно подошел к парапету и встал между Хайди и влюбленными. Прелестница-вампирша явно предлагала поделиться роскошным угощением. У девицы из-под подола как раз вышел на редкость крупный пузырь, размером чуть ли не с мандаринчик, такой, что на земле под собственным весом даже слегка сплющился. Но вот проблема: как его к себе подкатить? От сосредоточенного усилия он лишь зыбко колыхнулся, как шар, туго наполненный водой. Карлсен попробовал освоенный недавно трюк: разом напрягся и расслабился, но вышло как-то невпопад. Рядом чуть слышно фыркнула от смеха Хайди. Пузырь послушно повлекся к ней (вот что значит годами отшлифованная практика). Она подтягивала его той же силой воли, какой он привлек к себе школьницу в лифте, но здесь требовалась тонкая, можно сказать рыбацкая, сноровка. Пузырь подкатился к его туфлям, вполз на носок, добрался до взъема ступни. Тут Хайди перестала нагнетать внимание и пузырь, мелко дрогнув, изготовился скатиться. Она проворно его застопорила, так что он так и держался на взъеме. Сексуальная энергия хотя и затеплилась, изнывая впитать этот пульсирующий сгусток жизни, Карлсен по-прежнему не мог уяснить, каким образом установить контакт. Собственные потуги подтянуть пузырь вверх по ноге были грубы и неуклюжи. Желание войти в женщину тускнело сейчас перед жаждой растворить этот живой шарик о гениталии. И тут (вот досада!) от неуклюжего рывка пузырь лопнул, энергия впиталась через носок и брючину, обдав, словно теплой водой. Сладостные флюиды устремились кверху по ноге, но проникли максимум до колена. Хайди, не в силах уже сдержаться, сдавленно хихикнула. Молодые люди, заслышав, насторожились - и конец волшебству. Загорелая рука чутко поднялась на уровень талии и поток энергии моментально иссяк. Карлсен раздраженно вздохнул. Хайди тем временем тихонько, ощупью поместила ладошку на его стержень. Впитанная сладость хлынула из ее пальцев подобно нектару, он едва не застонал от нестерпимого удовольствия. И тут, не успев опомниться, изошел в оргазме. На этот раз Хайди не выдержала, рассмеялась вслух, и молодая пара обернулась. Карлсен, ругнувшись вполголоса, поспешно ретировался в угол поукромнее, где взялся запихивать себе в трусы бумажную салфетку. Хайди тронула его за руку. - Лучше пойдем, сядешь. Он взыскательно оглядел брюки (не хватало еще, чтобы пятно просочилось), после чего позволил отвести себя в кресло. - Не переживай. Скоро научишься, - успокоила она. - Только не с таким учителем, как ты, - отозвался он угрюмо. Хайди опять залилась смехом. Молодая пара, подозревая, что является источником веселья, настороженно покосилась. Рука молодого человека возвратилась на бедро подруги. - Ну согласись, приятно же быть вампиром, - тихонько произнесла Хайди. - Ага, даже чересчур. - А ты пуританин, - насмешливо заметила она, поглядев краешком глаза. - Не совсем. Просто думаю, что бы произошло, если... - Что "если"? - Если б я насытился удовольствием? Устал бы? - Ну вот, я же говорила, что пуританин. На том краю крыши, радужно мерцая, у ног парочки образовался еше один пузырь жидкой энергии. Глядя на него, Карлсен вдруг вспомнил, о чем раньше хотел сказать. - Ты помнишь, что сказала Одетта? - Это насчет malocchio? - Да. Я только что вспомнил. На меня ведь и вправду кое-кто вчера покушался. - Ты что, серьезно? - округлила глаза Хайди. Он рассказал ей об андрогене в аэротакси. Она слушала с нарастающим беспокойством. - Сумасшедший какой-то... - Или просто псих. У этих типов сдвиги частенько бывают. Она покачала головой. Парочка удалилась. Хайди почти машинально подтянула пузырек энергии к себе и, задумчиво покачав на взьеме стопы, впитала. - Вот и ответ на то, о чем я постоянно думаю тебя спросить: а как ты вообще обнаружил, что ты вампир? - Да ну, просто чистое совпадение. - Он рассказал ей о казусе с мыслеслоговым синхронизатором. Хайди, внимательно выслушав, медленно повела головой из стороны в сторону. - Нет. Этого было бы недостаточно. - Не понимаю. - Люди в таких случаях испытывают внезапное потрясение. Спроси как-нибудь у Карло, как он стал вампиром. - А словопроцессор разве того не объясняет? У нас умы просто состроились в полный резонанс. - Я это понимаю. Но зачем, скажи, тебе хотелось цапнуть ее за горло? Такой вопрос застал его врасплох. - Н-не знаю. - Он растерянно улыбнулся. Вампиры же обычно так и поступают? - Ты сам знаешь, что нет. У тебя есть какое-то желание укусить за горло меня? - Нет. - Ну, а ее зачем? На душе становилось как-то неуютно. - Может, мне все еще опыта недостает. Что ты думаешь? - Похоже на вспышку враждебной агрессивности. Ты раньше к ней ничего подобного не испытывал? - Вообще никогда. - И изнасиловать ни разу не тянуло? - О, Господи, да нет же! (Вопросы будто из медицинской анкеты). - Тогда, получается, это действительно андроген. Другого объяснения нет. Карлсен призадумался. Мысли от сказанного возникали, прямо сказать, нелегкие. Наконец он не совсем уверенно спросил: - А у обычных людей такое может получаться - метать в других своего рода молнию злобы? - Обычно нет, - она помолчала, размышляя. - Разве что у ведьм. - У ведьм? - от такой завиральной мысли он невольно улыбнулся. - Люди, развившие у себя силы подсознательного. Иногда еще бывает у тех, кто жизнь живет своей ненавистью - такие, кто изо дня в день только и разжигает в мыслях свою обиду. - Преступники, например? - Карлсен поднял голову с обновленным интересом. - Видимо. Хотя мне никто из таких людей не знаком. - Зато у меня их хоть отбавляй. И худшие из них именно такие. - Тогда тот андроген, наверное, преступник. - Нет, ты не поняла. Я не о карманниках со взломщиками. Я говорю об убийцах-маньяках - тех, что истязают иногда свою жертву. Хайди нахмурилась. - Ты думаешь, этот андроген - маньяк-убийца? - Не знаю, что и думать, - Карлсен мотнул головой. - Если ты действительно говоришь... - Ну, а стал бы маньяк так глупо себя вести: вытаскивать оружие, целиться в тебя? - Это меня и настораживает. Маньяки ведь действительно так себя ведут. Они взрываются насилием, причем с каждым новым убийством все легче и легче. - Тогда надо идти в полицию. - Я так, наверное, и поступлю. - Карлсен встал. - Прямо сейчас думаешь? - спросила Хайди. - Нет. Я кое-что еще хочу проверить. Посередине крыши, где секция электронных игр, возле барной стойки находился топовизор с увеличенным экраном. Дизайн точь-в-точь как у стандартных моделей, что при любом аттракционе: контурная голограмма американского континента, где горы сообразно высоте высвечены коричневым, а города и места наподобие Большого каньона и Ниагарского водопада четко выделены и помечены. Красный бегунок лазера с помощью двух регуляторов можно передвигать в любую часть модели. Затем, когда в щель бросается монета, контуры американского континента исчезают, а на их месте появляется голограмма местности, на которой установлен зайчик лазера. Ностальгический турист может в деталях воссоздать виды родного городка и даже собственного дворика, а за дополнительную монету еще и прослушать справочную информацию, сверить телефонные номера и даже осведомиться насчет местных транспортных услуг. Карлсена интересовал район между вокзалом в Хобокене и терминалом Пятой авеню. Охватив на голограмме участок в сотню квадратных миль, он сбросил монету, чтобы выявился фокус. Вид сверху на бухту Ньюарк был таким реалистичным, что будто на самом деле бороздишь высоту в аэротакси. Автомат сглотнул еще один десятицентовик, и Карлсен смог запросить детальную информацию о терминалах аэротакси на охваченном участке. Они высветились зелеными мигающими огоньками. Станций семь-восемь, как и предполагал: услуга дороговатая и к тому же связанная с посадкой в конкретном месте, а потому большинство предпочитает геликэбы. С той стороны бухты, где Нью-Джерси, станции есть в Хобокене, Уихокене, Юнион Сити и Джерси Сити. В самом Манхаттане терминалов три: на Пятой авеню, в Центральном парке и Центре Линкольна. Он мысленно провел линию от Хобокена к терминалу Пятой авеню, можно сказать, строго на восток. Инцидент с андрогеном произошел на пятой- шестой минуте полета, вскоре после того, как в одиннадцать пошел дождь. Он к этой поре находился где-то посередине бухты Ньюарк. Причем встречное аэротакси шло не совсем лоб в лоб. Скользящий удар пришелся справа, а после инцидента пузырь унесся сзади под острым углом к его, Карлсена, маршруту. Закрыв глаза, он смог приблизительно прочертить траекторию: примерно с северо-востока на юго-запад. Тогда точно: аэротакси летело от Центрального парка (или откуда-то севернее), а следовало на станцию Джерси Сити, либо дальше на юг. Хайди наблюдала зачарованно, как ребенок. Когда экран погас, она спросила: - Разве вообще можно установить, кто именно брал такси? - Нельзя, если только пассажир не берет страховку. Станции предлагают летную страховку, как на авиалиниях. Я никогда не беру. А многие да, особенно трусоватые. Хайди следом за Карлсеном потянулась в зону отдыха, где телефоны. Там он набрал полицейское управление Нью-Йорка и, назвавшись, спросил капитана Ахерна. Через пару секунд в трубке возник голос: - Привет, Ричи. Чем могу? - Майк, твоя помощь нужна. Мне тут надо одного человека установить; брал аэротакси от Центрального парка. Пускай позвонят, поищут для меня через летную страховку? - Сделаем. Что за вопрос? - Тут... Рассказывать долго; есть, кажется, кое-что насчет Секача из Джерси. - Поздновато хватился: его уже взяли. - Да ты что? Взяли?? - Вчера ночью. Чик Бисли звать гада. Отыскали по слюне на сигарете. - Точно Секач? - На сто процентов. Он сознался. - Н-ну что ж... - Карлсен секунду собирался с мыслями. - Замечательно. - Так тебе все же нужна информация по аэротакси? - Да. Человеческое спасибо тебе скажу. - Ладно, давай детали. - Значит так. Андроген, лицо круглое, волосы рыжие, до плеч; ориентация, скорее всего, мужская, хотя, может статься, и женская. Вчера утром, где- то без десяти одиннадцать, он вылетел, судя по всему, из Центрального парка и взял курс на Джерси Сити. - Ладно, я перезвоню. Ты где? - Сейчас в городе. А ты мне через полчасика в офис перезвони. - О'кей, дам знать. Удобно с Ахерном: не суется лишний раз с вопросами что да как. - Так ты сейчас обратно к себе? - спросила Хайди с огорчением. - Надо ж и работу делать. - Люди на работе вообще подвинуты, - строптиво заметила она. - Сожалею. - Ага, можно подумать. Он поцеловал ее, и в момент прикосновения Хайди проворно соснула из него сколько-то энергии, все равно, что игриво куснув. Спустя секунду она сменила гнев на милость: приникла губами, пальцы легонько приложив к его брюкам. В сочащейся энергии легко узнавалась та молодая пара, и вновь от медовой сладости захотелось застонать... - Поделись этим слегка со своей секретаршей, - Хайди посмотрела ему в глаза, - ей понравится. Вот так, видно, вампирочка и удерживает мужчин. При виде Карлсена глаза у Линды Мирелли сверкнули трепетной радостью. Она пыталась ее скрыть, но выступивший румянец все выдавал. - Есть что-нибудь? - Да, от капитана Ахерна. Он просил, чтобы вы перезвонили. - Наберите его. Я поговорю из кабинета. - Ричи, - послышался вскоре голос Ахерна. - У меня, похоже, для тебя кое- что есть. - Здорово. Что там? - Его запомнили. И страховку он тоже брал. Есть чем записать? - Диктуй. - Грег Макналти. Проживает: 141Б, Мерсер - это в Сохо. - Что-нибудь за ним числится, ты не проверял? - Проверял. Ничего. - А почему его запомнили? - Похоже, он из тех, кто любит играть на зрителя, манерный. Ты мне вот что скажи. Почему ты подумал, что он и есть Секач из Джерси? - Он меня вчера чуть не угробил. - Карлсен вкратце рассказал о происшедшем. - Взять надо скотину! Основание есть: нелегальное ношение оружия. - Лучше не надо. Я его сам хочу проверить. - Смотри. Потребуется помощь - дай знать. - Ахерн повесил трубку. Карлсен набрал "Атлас Нью-Йорка", и когда тот высветился на экране, запросил Мерсер стрит. На карте вспыхнула змейка, идущая от Канал стрит на север, к Восьмой Восточной, со всеми номерами домов. 141 находился между Принс стрит и Ист-Хьюстон. На запрос о больших подробностях объектив медленно двинулся вдоль Мерсера. Постепенно в поле зрения появилось то, на что Карлсен как раз и рассчитывал: летнее кафе почти напротив 141 дома. Карлсен погасил экран. Затем он позвонил по номеру Ханако Сузуки. Трубку взяла горничная и сказала, что соединить с миссис Сузуки не может. Когда Карлсен представился, она объяснила, что миссис Сузуки спит, но в половине пятого обычно чаевничает. Карлсен попросил передать, что в пять перезвонит. Сейчас как раз было четыре с небольшим. Он уже собирался звонком вызвать Линду, но передумал. Вместо этого, он мысленно сосредоточился и велел ей войти в кабинет. Но ничего не произошло, несмотря на одновременные концентрацию и расслабление. Оказывается, контакт просто не устанавливается. Он напрягся, силясь вспомнить, что же именно произошло тогда со школьницей в лифте, и тотчас понял, что именно обстоит не так. Он не велел ей подойти - усилия здесь не прилагалось. Он хотел, чтобы она приблизилась, и это желание влекло ее, будто он притягивал ее к себе в буквальном смысле. Поэтому Карлсен живо представил Линду и начал вызывать в себе желание, намеренно распаляя воображение. Не прошло и минуты, как Линда постучала в дверь и вошла, неся стопку бумаг. - Вам на подпись. - Замечательно. Положи во входящие. Как себя чувствуешь? - Прекрасно. А... ты? Карлсен заметил, что прозрачную блузку сменила непрозрачная, из белого ситца. Юбка была от того серого строгого костюма, в котором она впервые появилась у него в офисе. Все ясно как день: дает понять, что не пытается себя навязывать. - Знаешь, - сказал Карлсен, - мы с тобой всего-то сутки не виделись, а столько всякого произошло. Я узнавал насчет вампиров. - Как? - В Космическом Музее, и вообще где придется. Позднее расскажу. Ты, кстати, сегодня вечером свободна? - Да, - Линда зарделась. - Я бы хотел с тобой поужинать. - Спасибо. - Хочу кое-что тебе показать. Не возражаешь? - Нет, - Линда неуверенно улыбнулась. Ее неискушенность вызывала беспокойство. Двенадцатилетняя какая-то, в сравнении с Хайди и Мирандой. Карлсен, поднявшись, обогнул стол. Сев на край, раскрыл объятия. Линда, преодолев неуверенность, вошла в них и дала себя поцеловать. И сразу, едва их губы соприкоснулись, Карлсен уяснил суть проблемы. Линда стала пассивной и податливой, готовясь безропотно отдать ему свою энергию. Когда он, наоборот, попытался отдать ей. часть своей, потока не получилось. Она также догадывалась, что что-то не так, отстранила лицо. - Смешно как-то. - Что такое? - Как-то покалывает... - Приятно или неприятно? Она призадумалась. - И ни то и ни это. Линда посмотрела на него с сомнением. - Что-нибудь не так? - Все так. - Хотя неправда: перед ним стояла проблема, как уговорить ее брать энергию, которую она, пока только отдавала в одностороннем порядке. Карлсен снова обнял ее, специально нагнетая теплое внутреннее свечение. Линда словно растаяла, губы у нее раскрылись. Был соблазн просто брать отдаваемую энергию, но он понимал, что результат получится как раз обратный. По крайней мере, с соблазном справляться было легче: энергия, впитанная от Хайди, оставляла подспудную удовлетворенность. Вместе с тем, в ответ на растущее возбуждение Линды, росло и его собственное желание брать то, что дают. Ее рука нащупывала набухающее содержимое его брюк. Но на этот раз он твердо был настроен сдерживаться. Чувствуя, что ее пальцы пытаются отыскать, язычок молнии, Карлсен в порядке помощи расстегнул ее сам. Линда взяла его за жезл, и когда принялась просяще тереться о него низом живота, Карлсен неожиданно почувствовал, что некоторая часть его жизненной энергии перетекает в ее ладонь. Нежным движением Линда потянула его, давая понять, что хочет перебраться на диван. Карлсен, чтобы отвлечь, приподнял ей сзади юбку и, скользнув под колтотки, положил руку на небольшие кругленькие ягодицы. Когда средний палец, проникнув между бедер, повстречался с влажным теплом, он на какую-то секунду едва с собой совладал. А обуздав желание, понял, что минувшие сутки усилили его самоконтроль. Передвинув руку обратно на талию, он нащупал на юбке застежку; юбка бесшумно опала вокруг ее ног. Туда же через несколько секунд сместились и колготки. Линда так возбудилась, что приходилось сопротивляться ее настойчивости разместиться на диване. Он взялся расстегивать молнию сзади на ее блузке. - Ты что делаешь? - выдохнула она, отведя на секунду лицо. - Раздеваю тебя. Она послушно подняла руки, давая снять блузку через голову. Сегодня на Линде был лифчик, который тоже деликатно спланировал на пол. Затем, притянув, Карлсен прижал к себе ее обнаженное тело. Она сладостно вздохнула, почувствовав у себя во рту его язык, и взяла Карлсена за жезл. Только сейчас энергия из пениса в ладонь не поступала. Линде так не терпелось отдаться, что она была фактически в трансе. Мало-помалу она начинала терять терпение. - Давай ляжем. - Вампирам не надо ложиться. - Ну давай! Карлсен покачал головой. - Если лечь, все сведется к обычному сексу. - Ну и что! - Нет уж. Линда была явно озадачена, но чувствовалось, что доверяет полностью. По- прежнему сидя на краю стола, Карлсен привлек ее к себе и вправил пенис ей между бедер, после чего, дотянувшись у нее из-за спины, подставил головку к самому влагалищу. Ростом Линда была гораздо ниже Миранды, и потому возникали некоторые затруднения, ноги пришлось вытянуть у нее по бокам. Хорошо, что туфли не сняла. Скрестив ее руки у себя на шее, он притянул Линду к себе, одну руку держа у нее на ягодицах, другую между лопаток. Целуясь, он одновременно нагнетал в себе ровное, мреющее тепло. Сказалось незамедлительно. Когда рот у Линды приоткрылся, он втянул с ее губ немного энергии, одновременно сосредоточившись на ее влажной прорези, словно собираясь в нее войти. Тело пронизал мгновенный трепет, чем-то сродни оргазму. И вот вместе с тем как в горло хлынула ее жизненная сила, Карлсен почувствовал ток собственной энергии, вливающийся Линде в гениталии - в целом очень напоминало физическое проникновение. Секунду ощущение переливалось через край: нежданный паводок жизненной силы застал, Линду врасплох. По-прежнему втягивая энергию с ее губ, он вдруг ощутил, что в этой женщине будто проснулся некий глубинный инстинкт, и она начала неспешно впитывать энергию из его бедер. Карлсена охватили такое торжество и облегчение, что он по неосторожности чуть было не прервал поток. Опомниться заставило самозабвенное упоение Линды. Наконец ум от безраздельного восторга погрузился в омут теплой темноты, в которой ясно ощущалось присутствие женщины. Карлсен изумленно понял, что впервые в жизни глубоко сознает присутствие сексуальной партнерши. Вместо обычного чувства мужского проникновения, где женское тело служит для удовольствия, теперь было полное осознание ее сущности. Интересно было отмечать и то, что реакция у нее свойственна именно вампиру-женщине. Поступающую в тело энергию она преобразовывала так, что та обретала ее личностные черты и становилась от нее неотделима. Затем через губы и язык она перенаправляла эту энергию ему. Теплая волна блаженства струилась по телу Карлсена вниз, причем настолько сильная, что часть ее задерживалась в ягодицах и ногах, в то время как остальная поступала в тело женщины по-новой и устремлялась на очередной круг. Это сопровождалось изумительным чувством усвоения Линдиной сущности - ее жизнь раскрывалась в таких сокровенных подробностях, будто Карлсен прошел через них сам. И вот тут-то дало о себе знать второе течение. Словно что-то, разросшись в глубине его существа, отделилось и начало всплывать. И он сам словно бы последовал - с лучистой вольностью, напоминающей сон, когда, раскинув руки, неожиданно взлетаешь, немея от счастья. Опять ощущение сродни плавному полету над залитым луной пейзажем, где холмы, озера и лесные массивы расстилаются, смягченные дымкой расстояния, где сам воздух кажется тронут зеленью. Одновременно полонило ощущение, что он сам и есть пейзаж, пейзаж собственной внутренней сущности. Его пронзило внезапное озарение, уяснение какой-то глубинной сути. Подобное Карлсен не раз испытывал в моменты сексуального насыщения, но все как-то вскользь: мелькнет и исчезнет. На этот раз оно держалось стойко, будто огонек свечи безмолвной ночью, причем такое очевидное, что Карлсен диву дался, как же оно не улавливалось раньше. Уяснение того, что он управляет своим восприятием и своим миром. Ощущение несказанной мощи, но не силы или энергии, а просто способности изменять вещи волевым настроем. С внезапной четкостью прояснилось, что всякий раз, когда человека пробирают слабость, безысходное смятение, или чересчур довлеют внешние обстоятельства, то виной тому лишь его собствен- ная, без малого, смешная, глупость. В этом ощущении контроля различался и еще один интересный оттенок: что обычное чувство изолированности в текущем моменте иллюзорно. Ум содержит множество дверей, ведущих в иные реальности. Фокус ума можно смещать в какое-нибудь иное время или место, даже в воображаемые их плоскости, настолько же реальные, как и "настоящее". Этим, видимо, и объясняется популярность секса. Он способен взносить ум на вершину, с которой открывается вид на его подлинную природу. Но у людей в большинстве не получается направлять сексуальную энергию, и она взрывается понапрасну, все равно что те ранние ракеты-межпланетки на старте. Этой энергии по силам освобождать у