Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     Перевод с английского А. КОРЖЕНЕВСКОГО
     "Химия и жизнь", 1990
---------------------------------------------------------------

     Сотрудника  комиссии,  который должен был принять решение, его  просьба
явно удивила.  С такой  мотивировкой, мол,  к  ним  еще никто не  обращался.
Крисвелл  так  и  не  понял, ускорило  это  в конце  концов  исход  дела или
наоборот.
     Воспоминание снова  всплыло  в памяти,  когда  полицейские вели  его  к
поджидавшей  машине. Обращался ли  ктонибудь с подобными просьбами здесь?  И
поверят ли они ему?
     У него  еще сохранилась бирка, что  вручили ему перед входом  в  Провал
охранники, да и не совершил он на самом деле ничего плохого. В худшем случае
его просто отправят назад. Так что он останется при своих -- по крайней мере
до тех пор,  пока эти бесконечные переходы не  сведут  его с ума.  Если  его
отпустят,  ему только и останется,  что самому вернуться  к  Провалу. Он уже
узнал  здесь все, что  нужно,  и снова  не нашел  того, что искал.  Если  бы
Крисвелл  по-прежнему держал  себя в  руках  и  следовал установленным им же
самим правилам, этот мир давно  уже остался  бы позади. Но он сдал и, увидев
Карен одну,  не  справился с собой:  вместо  того, чтобы быстро проверить  и
вернуться к  Провалу (как он  намеревался и  как уже случалось  с  ужасающей
повторяемостью  четырнадцать  раз), он  последовал  за ней  к  дому  и  стал
наблюдать.
     Крисвелл  вспоминал,  как  прятался   в  знакомых  кустах  на  участке,
заглядывая в знакомые  окна, и видел, как она выкладывает покупки, слышал ее
разговор с мужем, слабые отзвуки которого доносились из-за оконных стекол.
     Он помнил, как всколыхнулась в нем  ненависть к  ее мужу, к  себе,  как
возникла у него мысль убить этого человека и занять его место.
     Впрочем, он едва  ли  решится на такое -- во всяком  случае сейчас.  Но
если  разочарования  будут  преследовать  его в  каждом  новом  мире,  думал
Крисвелл,  не  исключено,  что  у  него  появится  желание  поддаться  этому
зловещему  искушению. У его двойников,  говорил он  себе, такое же право  на
жизнь  --  и  на  Карен --  как  у  него  самого, и как  бы  ни складывались
обстоятельства, это все равно будет хладнокровное убийство. Но хуже всего --
обман просто не  сработает: после ее смерти  прошло  пять месяцев, их уже не
вернуть,  а Карен помнит их  и наверняка будет  обсуждатькакие-то события, о
которых он не имеет  ни малейшего понятия. Работа, друзья... Он словно выпал
из хода времени,  потерял ориентацию, а ведь  надо  еще учесть  все  то, что
отличает  эту реальность от его родного  мира  -- наверняка  такие  различия
есть, различия, никак не связанные со смертью Карен...
     Крисвелл сел  в машину, осознав с благодарностью, что полицейские  даже
не стали надевать на него наручники. Ему казалось, они поверили в то, что он
рассказал.  Уже  одно  его лицо --  вполне  убедительное  доказательство,  и
реакция самой  Карен, когда  они подвели его к двери, тоже это подтверждала.
Без малейшей тени сомнения в голосе она бросила: "Не тот! Это же мой муж!"
     Затем  подошел ее муж -- настоящий муж, из этого мира -- и раздражение,
вызванное  бестолковостью  полицейских, сменилось полной растерянностью. Она
смотрела то на одного, то на другого: отличались  они только одеждой, да еще
у задержанного растрепались волосы.
     Полицейские, разумеется, тоже заметили сходство, и один  из  них строго
спросил:
     -- Кто же из них ваш настоящий муж?
     Карен  взглянула  на них, и в ее глазах застыли испуг и  неуверенность.
Крисвелл с трудом  подавил в себе предательское желание  солгать  и  обманом
завладеть Карен, но он не мог вынести ее страха и смятения.
     -- Вот ее муж, -- сказал он, -- а я из  перекрестного времени. Я прошел
сюда через Провал, потому что хотел увидеть своего двойника.
     Что  было  не  совсем  так.  На самом  деле ему больше  всего на  свете
хотелось, чтобы в этом мире у него  не оказалось двойника. Он пришел увидеть
Карен.
     Но это было  бы  слишком трудно объяснить  там, на  пороге дома, под ее
пристальным взглядом. Вот  почему он солгал и позволил полиции увезти себя в
участок.
     По дороге Крисвелл не  проронил ни слова.  Когда машина  остановилась у
дверей  участка  на  Корриган-стрит,  он продолжал  сидеть на месте. Один из
полицейских выбрался из машины, обошел ее и открыл дверцу с той стороны, где
сидел Крисвелл. Он  послушно вышел, разогнулся и застыл. Сразу за ним въехал
на  стоянку старенький  красный "Чеви". Его двойник сидел за рулем, Карен --
рядом с ним.
     -- Зачем они здесь? -- спросил Крисвелл настороженно.
     -- Заявители должны решить, будут ли  они предъявлять вам обвинение, --
ответил полицейский.
     --  О боже, -- пробормотал Крисвелл, с трудом сдерживая слезы при мысли
о том, что  Карен -- не его Карен, но все же Карен -- будет подавать на него
в суд.
     Двойники  сидели  в  машине, дожидаясь, когда его  уведут  внутрь, и он
знал, что Карен не услышит, но все же крикнул; -- Прости, Карен!
     Потом его повели по  ступеням  в участок. Пришлось  рассказать все  как
есть.  Под неотрывным взглядом Карен Крисвелл  старался не смотреть  на нее,
описывая автомобильную катастрофу, когда какой-то пьяный идиот  не справился
с управлением  и  врезался на  своем "Мерседесе"  в бок старенького красного
"Чеви". Карен раздавило там, искорежило,  исполосовало лицо длинными острыми
осколками  стекла.  Лишь  один раз  он  невольно  поднял  взгляд  и  заметил
отразившийся на  ее  лице  ужас  -- то  же самое, что  он увидел, когда  его
привезли  на опознание.  В  морге  привели Карен  в  порядок,  замазали раны
косметикой, но это была уже не она. Перед ним лежал безжизненный манекен.
     Говорить что-либо о Провале, разумеется, не было необходимости: в  этом
мире  он тоже существовал, но Крисвелл  рассказал им о специальной комиссии,
которая в его мире  решала, кому будет позволено входить в Провал и выходить
оттуда.  В  здешней реальности такой комиссии никто никогда  не  создавал, и
каждый желающий мог войти в Провал, прослушав предварительно лекцию о теории
параллельных миров, о краткой пока истории этого феномена, о мизерных шансах
на возвращение в свой собственный мир  и о том, какие опасности, по домыслам
специалистов, грозят путешествующему между мирами.
     Прибывающих  обыскивали, заставляли  ответить на  несколько вопросов, а
потом просто отпускали. Когда  Крисвелла выпустили,  он,  как и четырнадцать
раз до этого, отправился прямиком к "своему" дому.
     Никто не открыл  ему, когда он  позвонил в дверь.  Крисвелл достал свой
ключ, но тут уверенность оставила его: если ключ подойдет -- а такое близкое
сходство между мирами тоже возможно,  --  войдя в  дом, он  нарушит закон...
Однако  спустя  несколько  секунд  Крисвелл  заметил  подъезжающую   к  дому
незнакомую голубую машину  и безошибочно узнал в  сидящем за  рулем человеке
своего двойника.
     Он отвернулся. В  его намерения  не входило красть жену двойника.  Ведь
где-то в одном из бесконечного множества миров, что соединил  Провал, должен
был оказаться  и такой, где Карен  жива,  а он сам мертв. В этом Крисвелл не
сомневался,  верил  в это так же свято,  как  христиане верят в бога.  И  он
поклялся найти такой мир -- мир,  где его ждала Карен, одинокая и страдающая
так же, как он.
     Быстрыми шагами Крисвелл  направился  прочь от  дома, чтобы двойник  не
увидел его вблизи.  Он шел  к Провалу, навстречу своей шестнадцатой попытке.
Но в двух кварталах  от дома мимо него проехал  красный "Чеви",  и  за рулем
сидела Карен. Машину она вела, как всегда неторопливо, осторожно, и Крисвелл
остановился, застыл, словно загипнотизированный ее появлением. Карен,  одна,
возвращается домой...  В  отсутствие  мужа, который  наверняка  разрушил  бы
иллюзию, она так напоминала  его собственную жену, что Крисвелл не удержался
и, повернув, последовал за ней, наблюдая, как Карен ставит машину у  гаража,
как достает из багажника покупки, как останавливается на пороге  и копошится
с ключами, пытаясь открыть дверь...
     Крисвелл спрятался в кустах у дома  -- только  чтобы посмотреть, уверял
он себя, увидеть кусочек жизни, что отнял у него тот пьяный водитель. Совсем
чуть-чуть...
     Но это "чуть-чуть" тянулось и тянулось, а  он не мог оторвать взгляд и,
видимо,  потерял осторожность, решив, что нереален, невидим для других. Ведь
он там, в доме, рядом с Карен -- как же он может быть еще и здесь, в кустах?
Каким-то образом они заметили его, и двойник незаметно позвонил в полицию, а
теперь ему приходится объяснять все это им, полицейскому сержанту и еще двум
офицерам.
     Когда Крисвелл закончил,  никто не  проронил ни слова, и он взглянул на
Карен. Она плакала,  и он тоже не мог удержать  слезы, но она  повернулась к
мужу, и  тот обнял  ее. Прижал  к  себе,  утешая и глядя поверх ее головы на
двойника. Недоумение,  жалость и  гнев  --  все это  читалось  в его  глазах
одновременно.
     -- Мадам!  --  сказал сержант -- Вы будете  заявлять на этого человека?
Если  нет,  мы  доставим  его  к  Провалу,  как  поступаем обычно  со  всеми
нежелательными. Если да, то он, очевидно, и так туда попадет, только сначала
предстанет перед судьей.
     -- Отпустите его, -- сказал двойник.
     -- Спасибо, -- произнес Крисвелл.
     Двойник посмотрел на свою жену, -- потом снова на него.
     -- Удачи.
     -- Спасибо, -- повторил вдовец.
     -- Сержант,  если бы кто-нибудь отвез меня к Провалу, я был бы рад уйти
прямо сейчас. Сержант кивнул.
     Спустя  полчаса Крисвелл прошел  за калитку в полуразвалившейся ограде.
Ограду  эту, очевидно,  сколотили наспех из  листов фанеры и какого-то хлама
еще в  первые,  охваченные  паникой  и  растерянностью  дни  после появления
Провала.
     Откуда-то из другого пространства, из мира, где Провал пока  не закрыли
крышей,  сочился  через  него  солнечный  свет.  Крисвелл наклонился чуть  в
сторону.
     И  свет исчез.  Пятнадцать раз уже он  стоял вот так перед Провалом, но
даже после всех  описаний, что ему довелось прочесть,  и теорий, которые  он
слышал, Крисвелл  не понимал,  что это такое,  что на самом деле  видят  его
глаза. Уверен он был только в  одном:  мир, который проглядывал за Провалом,
это совсем  не тот мир, куда он попадет, если шагнет вперед. Каков бы ни был
этот солнечный мир, он очень далеко в  перекрестном  времени и, возможно, не
имеет ничего  общего со  знакомым Крисвеллу миром. А ему  хотелось попасть в
свой  собственный мир,  но  с  однимединственным отличием -- чтобы Карен там
была жива и одинока...
     Крисвелл  шагнул  вперед.  Как  и  раньше,  он  не почувствовал  ничего
необычного,  никакого  ощущения перехода -- разве  что  на  мгновение  вдруг
окутала его  сумятица света и тени, да чуть сместился мир перед глазами.  Но
он знал, что навсегда покинул тот мир, уйдя в перекрестное время.
     Крисвелл  повернулся  и  шагнул из Провала  в полной  уверенности,  что
вернуться  в  ту реальность,  откуда он пришел,  практически  невозможно:  в
Провале  теснилось  бесконечное  количество  пересекающихся   миров.   Чтобы
вернуться обратно, нужно было шагнуть назад в то же самое место  с точностью
до размера электрона или даже еще точнее.
     Однако он прошел близко, и этот мир должен походить на его собственный.
Во  всяком  случае, забор вокруг  Провала  выглядел  точно  так же. Крисвелл
постучал  в  калитку.  Никто  не  ответил, и он подергал ручку  замка. Замок
работал. Крисвелл вышел на автомобильную стоянку и огляделся.
     Ни охраны, ни ученых.  Никто не обыскивает, не задает вопросов. Сборных
домиков и лабораторных павильонов, что  окружали Провал в предыдущем мире --
ив  большинстве  других, которые он повидал,-- не было и в помине. Ограду на
автостоянке у отеля "Холидей"  никто даже не отремонтировал, очевидно, с тех
самых пор, как ее установили.
     Крисвелл посмотрел  по сторонам и  пожал  плечами. Так будет еще легче.
Видимо, в этой  реальности никто  просто  не  стал  разбираться с  необычным
феноменом.
     Он  закрыл  за  собой калитку  и  увидел прилепленную  к  ней табличку:
"Опасная зона! Вход -- на ваш страх и риск!" Крисвелл  улыбнулся и  двинулся
вверх  по короткому склону к отелю. Позвонив по телефону  у входа, он вызвал
такси и,  пока  ждал, купил  плитку шоколада из автомата.  Монеты подошли, и
оставалось только надеяться, что его бумажные деньги тоже не вызовут в  этом
мире никаких подозрений.
     Когда прибыла машина, он сел  на заднее сиденье и назвал  свой домашний
адрес.
     Крисвелл  внимательно разглядывал  улицы и  время  от  времени  замечал
различия  -- здесь на рекламном щите другая надпись, там не покрашен дом. Но
по  большому  счету  все  было очень  знакомо:  он шагнул не очень далеко  в
сторону от своего мира.
     Когда машина остановилась  на обочине,  Крисвелл расплатился,  и  шофер
принял его деньги,  не сказав  ни слова. Спустя  несколько  секунд  Крисвелл
остался один и двинулся по садовой дорожке.  Кусты перед домом были  гораздо
короче,  чем он  помнил  -- сам он никогда не обрезал их так низко. Слева от
входной двери на веранду кто-то  врезал  двустворчатую дверь в дом. Крисвелл
медленно шел по дорожке, пытаясь понять, насколько  значительными могут быть
эти перемены.
     Шторы  на  окнах  в гостиной тоже были  другие,  и  Крисвелл неожиданно
понял,  что в  этой реальности  он  здесь не живет.  Никакой  его двойник не
позволил бы, чтобы  в  доме появились  такие  изменения. Однако  в  дверь он
все-таки позвонил.
     Открыла ему  незнакомая женщина лет тридцати, миниатюрная, стройная,  с
красивыми рыжими волосами, но простым, ничем не примечательным лицом.
     -- Да? -- сказала она.
     -- Э-э-э... Простите, я искал Карен Крисвелл. Миссис Карен Крисвелл.
     -- О, это та самая женщина, у которой мы купили дом. Но понимаете... Ее
нет, а мы живем здесь уже три месяца.
     -- Она уехала? Куда?
     -- М-м-м...
     --  Видите ли,  мне действительно очень нужно  ее найти. Дело  касается
брата ее мужа...-- Крисвеллу показалось, что такой подход будет лучше всего.
Да  и в самом  деле,  разве  он не брат своему  двойнику?  Ведь  если  здесь
существовала  Карен Крисвелл,  владевшая  этим домом, то  она наверняка  его
жена. До замужества у нее была фамилия Хохст.
     -- Право, не знаю. Видимо, я ничем не смогу вам помочь.
     -- Но почему?  --  Крисвелл едва не закричал,  но  быстро  справился  с
собой.
     -- Извините. Все это немного неожиданно. Но куда же она могла уехать? И
с чего вдруг?
     --  Видите ли,  после  смерти  мужа она  больше  не  хотела  тут  жить.
Говорила, что дом слишком велик для нее одной, что тут слишком многое  о нем
напоминает. Она  торопилась  и  продала его нам довольно дешево;  если бы не
это, мы вряд ли смогли бы позволить себе купить такой чудесный дом.
     Горло у Крисвелла  сдавило, и он почувствовал себя так, словно с плеч у
него свалился тяжелый груз. Он снова вспомнил, что такое надежда.
     -- Ее муж умер!
     -- Месяцев пять назад. Разве вы не знали?
     -- Нет. Мы не виделись уже около года. Семейные разногласия...
     --  Да,  такие вот дела.  Он  погиб в  автомобильной  катастрофе.  Жена
просила его съездить за чем-то, и в его машину врезался пьяный водитель...
     -- Боже, как жаль,-- произнес Крисвелл, удерживая  предательскую улыбку
и удивляясь, что его так обрадовала новость о собственной смерти.
     --  Да, она  тоже очень  переживала. Я никогда не  видела, чтобы кто-то
переживал так сильно, как миссис Крисвелл. Она  сказала, что просто не может
жить без него в этом мире. Поэтому она уладила все  дела, продала имущество,
отправилась к  отелю "Холидей" --  это у шоссе  номер четыре -- и прыгнула в
эту чертовщину,  в Провал, как его теперь называют. Сказала,  что где-нибудь
непременно его найдет,  что где-нибудь  должен быть мир, в котором он жив, а
она умерла, и она обязательно отыщет такой мир, даже если потребуется искать
всю  оставшуюся  жизнь. Так  что,  вы сами понимаете,  я ничем не  могу  вам
помочь. Ее здесь нет.
     Надежда погасла,  и Крисвелл снова рухнул в пучину отчаяния. Не  сказав
ни слова, он повернулся и пошел по дорожке прочь от дома. Он был так близок,
так близок!  Если бы только  Карен подождала... Но  он еще  найдет ее.  Ведь
Карен  где-то  там,  в  Провале, в одной из  вселенных,  что  соединил  этот
феномен, и она ищет его.
     Крисвелл свернул  на  тротуар  и  побежал  назад к Провалу. Он  бежал и
плакал как ребенок.

     Перевод с английского А. КОРЖЕНЕВСКОГО


Last-modified: Tue, 15 Oct 2002 20:30:17 GMT
Оцените этот текст: