зобразие - терпеть такие вещи из-за какой-то вертушки! Уж если бы это только зависело от меня! - Тебе не стыдно так говорить? - спросила его женщина. - Стыдно? Ты смеешься, матушка! У меня ребенок, и он просит есть! - А ты думаешь, у меня нет ребят? - Это твое дело хотеть, чтоб они поумирали с голоду. Но если завтра мы еще будем здесь, я пойду к хозяину, и мы с ним потолкуем. Нельзя же оставаться в таком положении для удовольствия какой-то барышни, черт бы ее побрал! - Ты просто трус! - с негодованием вскричала женщина. - У меня тоже ребятишки, но я предпочитаю видеть их в земле, чем пойти на такую подлость. - У каждого свое мнение! - возразил рабочий. - Завтра посмотрим!.. Жанна Бакстон зашаталась, пораженная прямо в сердце. Вот как о ней, не стесняясь, говорят! В глазах этих несчастных она единственная причина их страданий! Эта мысль была для нее невыносима. Но как убедить их, что они ошибаются? Час за часом, минута за минутой день 5 мая, наконец, прошел. Солнце село. Пришла ночь. Уже в третий раз после ухода Тонгане густые тучи скрывали луну. Воспользуется ли он этим благоприятным обстоятельством и даст ли долгожданный сигнал? Никто уже не надеялся, и, однако, все глаза, как и каждый вечер, не отрывались от угла стены, где должен был появиться сигнал. Семь часов... Восемь часов... Восемь с половиной пробило на часах завода. Ждали напрасно. Несколько минут спустя после половины девятого по взволнованной толпе осажденных пробежала дрожь. Нет, Тонгане не покинул их! Над стеной черного квартала показался сигнал. Нельзя было терять ни секунды. По приказу Кама-ре, на вышку принесли странное сооружение - деревянную пушку без колес и лафета. В ствол этой странной бомбарды, сделанной из пальмового ствола, вложили снаряд, и сжатый воздух выбросил его в пространство. Он увлек с собой двойную стальную проволоку с крюком на конце, который должен был зацепиться за верхушку стены невольничьего квартала. Вес снаряда, давление сжатого воздуха, прицел пушки, форма и расположение крюка - все было до мелочей рассчитано Камаре, который никому не позволил пустить в ход свою странную артиллерию. Снаряд бесшумно пронесся над набережной, рекой, кварталом Веселых ребят и упал в невольничьем поселке. Удался ли выстрел и зацепился ли крюк за верхушку стены? Камаре стал осторожно вращать барабан, на который была намотана проволока. Скоро он почувствовал сопротивление. Попытка увенчалась успехом. Между осажденными и невольниками пролегла воздушная дорога. По этой дороге немедленно началась транспортировка оружия. Сначала пакет со взрывчатыми веществами, потом четыре тысячи ножей, топоров, пик были посланы друг за другом. Около одиннадцати часов операция закончилась. Все покинули площадку и, вооружившись чем попало, столпились у большой двери. Сбившись в плотную группу, с женщинами в центре, они ждали удобного момента для выступления. Но в этой группе недоставало одной женщины - Жанны Бакстон. Сен-Берен, Амедей Флоранс, доктор Шатонней напрасно выкрикивали ее имя, напрасно искали ее во всех уголках завода. Им пришлось примириться с фактом. Жанна Бакстон исчезла. ЧТО БЫЛО ЗА ДВЕРЬЮ Жанна Бакстон в самом деле ушла, и самым простым образом. Она вышла через дверь, закрытую только на засов, но не на замок. Часовой у циклоскопа видел молодую девушку, покинувшую завод, но не узнал ее. Инструкции предписывали избегать ненужного кровопролития, и он не стал пускать против нее "ос", тем более, что она не пыталась войти в завод, а, напротив, вышла. Рапорт наблюдателя позволил установить, что, покинув завод, Жанна направилась по набережной - вверх по реке. Не оставалось никаких сомнений: Жанна пошла выполнять безумный проект сдаться Гарри Киллеру, как раз в тот момент, когда эта жертва стала бесполезной. Набережная, примыкавшая внизу к караульной дорожке, вверху преграждалась стеной эспланады и превращалась в тупик. Здесь в стене была блиндированная дверь. Обычно она стояла закрытой, и ключи от нее были только у Гарри Киллера и Марселя Камаре; но с начала враждебных действий ее не закрывали. Жанна Бакстон сможет достичь эспланады и дойти до дворца, если Веселые ребята ее не задержат. Жанна Бакстон убежала в припадке подлинного сумасшествия. Мысль, что ее считают причиной общего несчастья, была ей ужасна, тем более, что она видела, как из-за нее страдают все эти ненавидящие ее бедные люди. Но что, если они правы? Если она единственная добыча, которую Киллер надеется получить в борьбе? Тогда всякое промедление преступно, и она упрекала себя за то, что так долго колебалась. Даже если осажденные ошибались, что было слишком вероятно, когда ставили свое спасение в зависимость от нее одной, она докажет ошибку хотя бы ценой своей жизни., Те дни, когда Тонгане медлил дать сигнал, так лихорадочно ожидаемый, дали Жанне Бакстон время на размышления. Лишения затемнили ее рассудок, и, наконец, вечером 5 мая она совсем потеряла голову и скрылась, считая, что выполняет свой долг. Не отдавая себе отчета, едва сознавая, что делает, она открыла засовы, скользнула за дверь и, бесшумно закрыв ее за собой, бросилась к дворцу, прижимаясь к стене, ярко освещенной прожекторами завода. Веселые ребята, стоявшие на постах, заметили ее, как и наблюдатель у циклоскопа. Но и они не сочли нужным употребить оружие против одинокой фигуры, которая к тому же могла принадлежать их партии. Миновав стену, Жанна пошла через обширную эспланаду, не обращая внимания на попадавшиеся группы Веселых ребят. Смелость девушки была причиной того, что никто ее не задержал, и только в двадцати шагах от дворца два человека подошли к ней. Эти люди ее узнали и вскрикнули от удивления. Не зная намерений Жанны, но помня о благосклонности к ней начальника, они пропустили девушку и даже проводили до дворца и открыли перед ней дверь. Дверь захлопнулась, лишь только Жанна переступила порог. Хотела она того или нет, но отныне она была в полной власти Гарри Киллера и не могла надеяться на чью-либо помощь. Во дворце ее прибытие вызвало изумление. Черный слуга поспешил проводить Жанну к Киллеру. Она прошла за слугой по темным лестницам и коридорам н вошла в ярко освещенную комнату, которую тотчас узнала: это была "тронная зала", иронически названная так Амедеем Флорансом. Туда приводили пленников на единственное свидание с деспотом Блекланда, и тогда вся меблировка состояла из стола и одного кресла. Кресло было и теперь, и в нем развалился Гарри Киллер за столом, уставленным бутылками и стаканами. Но теперь там оказалось еще девять стульев, из которых один пустовал. На остальных в небрежных позах сидели восемь человек с грубыми физиономиями. Гарри Киллер развлекался со своими советниками. Заметив молодую девушку в рамке двери, эти полупьяные люди закричали от изумления: ничто не могло их удивить больше, чем это внезапное появление одной из осажденных. - Мадемуазель Морна! - вскричали они, шумно поднимаясь. - Одна? - спросил Гарри Киллер, наклоняясь над столом и бросая беспокойный взгляд по направлению к коридору. - Одна, - дрожа, но твердым голосом ответила Жанна Бакстон. Ноги ее ослабели, и ей пришлось опереться о косяк двери. Пораженные люди долго молча смотрели на молодую девушку. Ее приход был необыкновенным событием. Она же под этими взглядами понемногу теряла уверенность и начинала горько сожалеть о своей смелой выходке. - Вы пришли оттуда? - спросил, наконец, заплетающимся языком Гарри Киллер, показывая пальцем в направлении завода. - Да, - пробормотала Жанна Бакстон. - Зачем вы явились сюда? Тон голоса был не из приятных. Значит, по всей вероятности, они ошибались, бедные, изголодавшиеся рабочие, возлагая на нее всю ответственность за свои несчастья; более чем когда-либо, она испугалась, что ее самоотречение не улучшит их судьбу. - Я пришла сдаться, - прошептала она, с глубоким унижением, сознавая, как мало цены придают ее самопожертвованию. - Так! Так! - насмешливо сказал Гарри Киллер и повернулся к своим компаньонам: - Оставьте нас! Восемь советников поднялись и, покачиваясь, направились к двери. Гарри Киллер задержал их жестом и обратился к Жанне Бакстон: - Я вас не спрашиваю о Чумуки; мы нашли его куски. Но что с другим? - Это не мы убили Чумуки, - ответила Жанна. - Он погиб при взрыве планера. Его спутник ранен. О нем заботятся на заводе. - А планер? - Уничтожен. Гарри Киллер, довольный, потер руки, а восемь советников исчезли. - Итак, вы сдаетесь? - спросил он пленницу, когда они остались одни. - А для чего? - Чтобы спасти других. - Непостижимо! - вскричал Гарри Киллер издеваясь.-'Те, другие, дошли до крайности? - Да, - призналась Жанна, опустив глаза. Гарри Киллер в порыве радости налил полный стакан и выпил одним духом. - Дальше? - сказал он. - Вы хотели "а мне жениться, - пробормотала Жанна, покрываясь румянцем стыда. - Я согласна, но с условием, чтобы возвратили свободу остальным. - Условия! - вскричал пораженный Гарри Киллер. - Вы думаете, что можете их ставить, моя крошка?! Завтра или послезавтра я возьму завод, и вы все равно оказались бы в моей власти. Вы сегодня могли не приходить. Я подождал бы еще денек, - он встал и, качаясь, пошел к ней. - У вас много самоуверенности... Условия, чтобы стать моей женой! Ха-ха! Вы будете моей, когда я этого захочу. Нет, в самом деле, кто мне может помешать, хотел бы я знать? Он наступал на Жанну Бакстон, которая в страхе отступала, и тянул к ней дрожащие руки. Он почти коснулся ее. Прислонившись к стене, девушка чувствовала его горячее дыхание, пропитанное алкоголем. - Можно умереть, - возразила Жанна. - Умереть? - повторил, покачиваясь, Гарри Киллер, остановленный этим словом, произнесенным с холодной энергией. - Умереть... - снова сказал он, нерешительно почесывая подбородок, потом, после паузы, воскликнул, охваченный новой мыслью: - Ба! Завтра увидим... Мы договоримся, малютка... А пока будем веселиться! - он упал в кресло и протянул ей стакан: - Пить! Стаканы следовали за стаканами. Через четверть часа Гарри Киллер, уже пьяный в момент прихода Жанны Бакстон, храпел. Молодая девушка снова имела в своей власти это животное, убийцу брата. Она могла ударить его в сердце тем же оружием, которым он поразил Джорджа Бакстона. Но к чему? Не уничтожит ли она последнюю надежду помочь тем, ради кого сюда пришла? Она долго смотрела в задумчивости на спящего деспота. Но внезапная боль заставила ее побледнеть. Голод, повелительный, жестокий голод терзал ей внутренности. На время она забыла свое положение, место, где находится, и даже самого Гарри Киллера, она все забыла, кроме своего голода. Она должна поесть немедленно, любой ценой. Жанна осторожно открыла дверь, через которую ушли советники, и в соседней комнате увидела стол с остатками обеда. В этот вечер там пировали, прежде чем перейти в "тронную залу". Жанна Бакстон бросилась к столу и, схватив наугад несколько кусков, с жадностью проглотила их. По мере того как она ела, жизнь возвращалась в истощенный организм, она согревалась, сердце билось сильнее, к ней возвращались физические и моральные силы. Подкрепившись, она вернулась в залу, где оставила Гарри Киллера. Он все еще спал и громко храпел. Жанна Бакстон села перед ним, решив дождаться его пробуждения. Прошло несколько минут. Гарри Киллер пошевелился, и что-то покатилось на пол. Жанна наклонилась и подняла предмет, выпавший из кармана спящего. Это был маленький ключ. При виде этого ключа она вспомнила постоянные отлучки Гарри Киллера, вспомнила, как ей хотелось узнать, что там, за дверью. И вот случай дает ей возможность удовлетворить свое любопытство. Искушение было слишком сильным. Следовало воспользоваться случаем, который, без сомнения, не повторится. Легкими шагами она приблизилась к двери, через которую ежедневно исчезал Гарри Киллер, и вставила ключ в замочную скважину. Дверь бесшумно открылась. За ней была лестница в нижние этажи. Осторожно прикрыв за собой дверь и ступая на цыпочках, Жанна Бакстон стала спускаться по лестнице, слабо освещенной единственной лампочкой. Оставленная ею комната находилась во втором этаже дворца, но, опустившись в первый, она увидела новую лестницу, ведущую в подвальный этаж. После недолгого колебания она сошла вниз. Жанна оказалась в прямоугольном вестибюле, на пороге которого остановилась в нерешительности. Негр-часовой, сидевший на диванчике, вскочил при ее появлении. Жанна тотчас успокоилась: часовой не имел враждебных намерений, наоборот, почтительно прислонился к стенке, чтобы дать пройти ночной посетительнице. Она поняла причину этого неожиданного уважения, когда узнала в часовом человека из Черной стражи. Как и Веселые ребята, встреченные на эспланаде, негр часто видел Жанну и был убежден в ее влиянии на Господина. Она твердым шагом' прошла перед ним, и он не воспротивился. Но это было не все: за человеком находилась дверь. Изображая уверенность, которой она на самом деле не чувствовала, Жанна Бакстон вставила ключ Гарри Киллера в замочную скважину. И эта дверь открылась перед ней, как и первая. Жанна оказалась в длинном коридоре, продолжавшем вестибюль, где направо и налево была дюжина дверей. Все они, кроме одной, были открыты. Жанна Бакстон окинула взглядом ближайшие комнаты, вернее, камеры, без свежего воздуха и света, меблированные лишь столом и жалким ложем. Камеры пустовали, и казалось, их никто уже давно не занимал. Оставалась одна закрытая дверь. Жанна Бакстон в третий раз пустила в ход тот же ключ, и дверь открылась. Она сначала ничего не разглядела в комнате, там царил мрак. Потом ее глаза привыкли к темноте, она увидела смутную тень и услышала ровное дыхание спящего. Точно предчувствуя каким-то сверхъестественным образом удивительное открытие, которое ей предстояло, Жанна ослабела. Трепещущая, с бьющимся сердцем, без сил, она оставалась на пороге, а ее взгляд напрасно пытался проникнуть во тьму. Наконец, она вспомнила, что в коридоре, у двери, есть выключатель, и повернула его. Какое неожиданное и ужасное потрясение испытала Жанна Бакстон! Если бы она увидела в этой подземной тюрьме одного из тех, кого только что оставила на заводе, если бы даже нашла там своего брата Джорджа Бакстона, в смерти которого была уверена десять лет, она не была бы так поражена. Пробужденный внезапным светом, человек поднялся на кровати, поставленной в углу комнаты. Одетый в лохмотья, сквозь дыры которых просвечивало тело, покрытое бесчисленными ранами, худой, как скелет, он с трудом пытался распрямиться, поворачивая к свету расширенные от страха глаза. Но, несмотря на ужасные следы долгих пыток, несмотря на изможденное лицо, бороду и всклокоченные волосы, Жанна Бакстон не могла обмануться и без колебания узнала несчастного узника. Совершенно невероятным и поразительным было чудо, что в глубине блекландской темницы она узнала того, кого оставила шесть месяцев назад в Англии за мирным трудом. Этот человеческий обломок, это замученное существо был ее брат Роберт-Льюис Бакстон. Шатаясь, с глазами, вышедшими из орбит, охваченная суеверным ужасом, Жанна оставалась недвижимой и немой. - Льюис! - воскликнула она, наконец, устремляясь к несчастному брату, который бормотал с растерянным видом: - Жанна! Ты здесь! Здесь! Они упали друг другу в объятия и долго рыдали, не в силах вымолвить ни слова. - Жанна! - прошептал, наконец, Льюис. - Как могло случиться, что ты пришла ко мне на помощь? - Я расскажу потом, - ответила Жанна. - Поговорим о тебе. Объясни мне... - Я ничего не могу сказать! - вскричал Льюис с жестом отчаяния. - Я ничего не помню. Пять месяцев назад, 30 ноября, в моем кабинете я был оглушен жестоким ударом в затылок. Я очнулся связанным, с заткнутым ртом, в каком-то ящике. Меня перевозили, как багаж, двадцатью разными способами. В какой я стране? Не знаю... Вот уже четыре месяца, как я не покидаю этого каземата, и каждый день мое тело терзают щипцами, меня бьют бичом... - О! Льюис! Льюис! - застонала Жанна, рыдая. - Но кто же этот палач? - Это - самое худшее... - печально начал Льюис.- Ты даже не отгадаешь, кто предается таким жестокостям... - Льюис внезапно замолк. Его протянутая рука указывала на что-то в коридоре, а глаза выражали неописуемый ужас. Жанна посмотрела на дверь. Она побледнела, и рука ее вытащила из-за корсажа оружие, найденное в Кубо, в могиле брата. С глазами, налитыми кровью, с пеной на губах, с хищно оскаленными зубами, свирепый, ужасный, отвратительный, перед ними стоял Гарри Киллер. ГАРРИ КИЛЛЕР - Гарри Киллер! - вскричала Жанна. - Гарри Киллер? - спросил Льюис Бакстон и удивленно посмотрел на сестру. - Он самый, - проворчал Киллер хриплым голосом. Он сделал шаг вперед, и его громадная фигура загородила всю дверь. Он опирался о косяки, стараясь утвердить равновесие, сильно поколебленное вечерними возлияниями. - Это так, по-вашему, сдаются? - забормотал он со злобой. - Мадемуазель устраивает свидания без ведома будущего мужа?.. - Мужа?.. - повторил удивленный Льюис. - Или вы думаете, что я уж так сговорчив? - прибавил Гарри Киллер, войдя в темницу и протянув к Жанне свои огромные волосатые руки. - Не подходите! - вскричала Жанна, размахивая кинжалом. - Oхo! - иронически заметил Гарри Киллер. - У осы есть жало! Все же он благоразумно остановился посреди камеры, не спуская глаз с кинжала, которым грозила ему Жанна Бакстон. Воспользовавшись его нерешительностью, она увлекла с собой брата к двери, отрезая таким образом отступление противнику. - Да, я имею оружие, - отвечала она дрожа, - и какое оружие! Я нашла этот кинжал в могиле... в Кубо! - В Кубо? - повторил Льюис. - Не там ли, где Джордж... - Да, в Кубо, где пал Джордж, погибший не от пули, но сраженный этим оружием, на котором написано имя убийцы - Киллер! Гарри Киллер сделал шаг назад при упоминании о драме в Кубо. Бледный, растерянный, он оперся о стену каземата и смотрел на Жанну с каким-то страхом. - Киллер, говоришь ты? - вскричал в свою очередь Льюис, - Ты ошибаешься, Жанна. Не таково имя этого человека... Оно другое, оно еще хуже и не ново для тебя... - Другое? - Да... Ты была еще малюткой, когда он нас покинул, но много раз слышала о нем. Это сын твоей матери, Вильям Ферней, это твой брат! Разоблачение, сделанное Льюисом Бакстоном, произвело совершенно различное впечатление на двух других действующих лиц этой сцены. В то время, как Жанна, уничтоженная, бессильно опустила руку, Вильям Ферней - оставим за ним отныне его настоящее имя - вновь получил всю свою самоуверенность. Казалось, он сразу протрезвился. Он выпрямился и устремил на Жанну и Льюиса взгляд, горящий ненавистью и неумолимой жестокостью. - А! Так вы Жанна Бакстон! - произнес он свистящим голосом. И он повторил еще раз, скрипя зубами: - А! Так вы Жанна Бакстон! И внезапно, давая выход всем своим скверным чувствам, он заговорил так быстро, что не успевал выговаривать слова. Он выкрикивал короткие, обрубленные фразы, задыхаясь, глухим голосом, с безумными глазами: - Я восхищен!.. Да, правда, я восхищен!.. Ага! Вы были в Кубо!.. Да, верно, я его убил... Вашего брата Джорджа... Красавчика Джорджа, которым так гордилось семейство Бакстонов!.. Я убил его два раза... Сначала душу... Потом тело... И теперь я держу здесь вас, вас обоих!.. В моей власти, под сапогом!.. Вы мои!.. Я могу сделать с вами что угодно!.. Его слова, вылетавшие из стиснутого горла, едва можно было понять. Он заикался, пьяный от радости, возбужденный, торжествующий. - Подумать только... я поймал одного... И вот другая сама является ко мне!.. Это слишком смешно!.. Он шагнул вперед, но ни Жанна, ни Льюис не могли сделать ни одного движения. Он наклонился к ним: - Вы думаете, что знаете очень много? Вы ничего не знаете!.. Но я вам расскажу... Все!.. И с удовольствием!.. Ага! Он меня выгнал, ваш отец!.. Пусть теперь порадуется!.. Мне недостает только одного... Я хочу, чтобы он знал... перед смертью... чья рука наносила ему удары... Эта рука... Вот она!.. Моя!.. Он еще приблизился. Он почти касался брата и сестры, которых ужасал этот приступ бешеной злобы. - Ага! Меня выгнали... Разве мне нужны были эти жалкие деньги, которые мне предложили?.. Мне надо было золото, много золота, горы золота!.. И я его добыл... мешками... грудами... без вас... один!.. Как?.. Люди вашего сорта называют это преступлениями... Я грабил!.. Убивал!.. Все!.. Все преступления!.. Но золото для меня - не все... Была еще ненависть... к вам, к почтенной фамилии Гленоров!.. Вот зачем я явился в Африку... Я бродил вокруг отряда Джорджа Бакстона... Я явился к нему... разыграл комедию... сожаление... раскаяние... угрызение... Я лгал... лицемерил... Военная хитрость!.. Дурак попался!.. Раскрыл мне объятия... Я разделил с ним палатку... стол... Ха-ха! Я воспользовался его глупым доверием... Немножко порошка в пищу каждый день... Какого порошка?.. Не все ли равно?.. Опиум... гашиш... Это мое дело... Ищите Джорджа Бак-стона!.. Ребенок, бессильный ребенок!.. Начальник?.. Я!.. И тогда какие подвиги!.. Все газеты кричат о них... Джордж Бакстон - сумасшедший...-Джордж Бакстон - убийца... Джордж Бакстон - предатель... Только об этом и было слышно!.. Как я потом смеялся, читая эти громкие слова!.. Но дальше... Пришли солдаты... Джордж Бакстон мертв... Хорошо!.. Обесчещен... Еще лучше!.. Я убил его, чтобы он молчал... Тогда я пришел сюда и основал этот город. Неплохо для того, кто был с позором выгнан? Здесь я начальник... господин... король... император... Я приказываю, мне повинуются... Но радость моя была неполной... У старика еще остались сын и дочь... С этим надо было покончить!.. Сначала сын... Однажды, когда мне надо было денег, я взял у него... и его самого в придачу!.. Ха-ха! Сын оглушен... сын упакован, как окорок!.. Сын в ящике... И в путь!.. Поезда, пароходы, планеры, в путь!.. Сюда... Ко мне... В мою империю... И я его убью... Как того... Но не так быстро... Медленно... День за днем... А в это время... там... в Англии... Отец... Ох!.. Лорд!.. Богач!.. Отец думает, что его сын удрал... с кассой!.. Неплохо подстроено, прокляни меня боже!.. Остается дочка... моя сестра... Ха-ха! Моя сестра!.. Теперь ее очередь... Но куда она девалась?.. Искал... Черт! Она сама является!.. Вот так удача!.. Еще малость - и я бы на ней женился! Можно хохотать до упаду!.. Моя жена?.. Ну уж нет!.. Жена последнего из моих рабов!.. Что же ему осталось?.. Старому лорду? При его знатности и богатстве?.. Два сына?.. Один - предатель, другой - вор... Дочь?.. Исчезла... И он - один!.. Совсем один!.. Со своими старомодными идеями... И она кончилась - порода Гленоров!.. Я отомстил, я хорошо отомстил! Эти ужасные проклятия окончились звериным ревом. Вильям Ферней остановился без голоса, задыхаясь от ярости. Он протягивал к своим жертвам скрюченные руки, жаждущие впиться в ненавистное тело. Это уже не было разумное существо: это был безумец, освирепевшее дикое животное. Опасаясь больше за него, чем за самих себя, Жанна и Льюис Бакстон смотрели на безумца с ужасом. Как могла таиться в людской душе такая неукротимая ненависть?! - На этот вечер, - заключило чудовище, переводя дыхание, - я вас оставлю вместе, это вас позабавит. Но завтра... Шум взрыва, который был, очевидно, ужасным, если мог достигнуть каземата, покрыл голос Вильяма Фер-нея. Он сразу остановился, удивленный, встревоженный, прислушиваясь... За взрывом последовала глубокая тишина, потом послышались крики, отдаленное завывание, шум бешеной толпы, к которому примешивались редкие ружейные и револьверные выстрелы... Вильям Ферней больше не думал ни о Жанне, ни о Льюисе Бакстон. Он прислушивался, стараясь отгадать, что означает это смятение. Внезапно ворвался человек из Черной стражи, стоявший на карауле возле тюрьмы. - Господин! - закричал он в ужасе. - Город в огне!.. Вильям Ферней громко выкрикнул проклятие и, отбросив одним толчком Жанну и Льюиса Бакстон, преграждавших путь, устремился в коридор и исчез. Развязка была так неожиданна, что брат и сестра ничего не могли понять. В своей растерянности они едва услышали взрывы и крики, освободившие их от палача. Они остались одни, вначале даже не замечая этого и крепко обнимая друг друга. Подавленные жестокой сценой, истомленные долгими страданиями, угнетенные мыслью о старике, который умирал в отчаянии и стыде, они зарыдали. КРОВАВАЯ НОЧЬ Потрясенные только что пережитой ими ужасной сценой, забыв все, что не имело прямого отношения к их горю, Жанна и Льюис долго стояли обнявшись. Потом понемногу слезы их высохли, и, глубоко вздохнув и отодвинувшись друг от друга, они вспомнили о существовании внешнего мира. Первое, что их поразило, несмотря на недалекий смутный шум, это - ощущение тревожной тишины. В коридоре, ярко освещенном электричеством, гробовое молчание. Дворец казался мертвым. Снаружи, напротив, крики, ружейные выстрелы, смятение увеличивались с минуты на минуту. Они прислушивались к этому необъяснимому шуму, и Жанна вдруг поняла его значение. - Можешь ты идти? - обернулась она к брату. - Попытаюсь. - Идем! Плачевная группа - девушка, поддерживающая мужчину, истощенного четырьмя месяцами мучений, - вышла из каземата. Они прошли по коридору и проникли в вестибюль, где дежурил тюремщик. Вестибюль был пуст: негр исчез. С трудом поднимались они от площадки к площадке. Ключом, похищенным у Вильяма Фернея, Жанна открыла дверь и оказалась вместе с Льюисом в той же комнате, где незадолго перед этим оставила в пьяном сне страшного безумца, еще не зная, что он ее брат. Как и вестибюль, комната была пуста. Ничто не изменилось с тех пор, как она оттуда вышла. Кресло Вильяма Фернея еще было придвинуто к столу, уставленному бутылками и стаканами, и девять стульев стояли полукругом около него. Жанна усадила брата, ноги которого подгибались, и только тогда почувствовала странность положения. Что значит это безлюдье и эта тишина? Куда девался их палач? Повинуясь внезапному побуждению, она осмелилась оставить брата и дерзко отправилась осматривать дворец. Она начала с первого этажа, не пропуская ни одного уголка. Проходя перед наружной дверью, она заметила, что та была заботливо закрыта. Она никого не нашла в первом этаже; но все его внутренние двери, широко распахнутые, доказывали, что обитатели дворца бежали сломя голову. С возрастающим удивлением она прошла остальные три этажа и также нашла их пустыми. Невероятно, но дворец был покинут. Три верхних этажа пройдены, оставались лишь центральная башня и терраса, над которой она возвышалась. У подножия лестницы, ведущей на террасу, Жанна остановилась на мгновение и стала медленно по ней подниматься. Нет, дворец не был покинут, как подумала Жанна. Когда она поднялась по лестнице, до нее снаружи донесся шум голосов. Она прошла последние пролеты и осторожно, защищенная тенью, осмотрела террасу, освещенную лучами заводских прожекторов. Все население дворца собралось тут. С дрожью ужаса Жанна узнала Вильяма Фернея. Она различила также советников, которых видела два часа назад, нескольких людей из Черной стражи и дворцовых прислужников-негров. Наклонившись над парапетом, они что-то показывали друг другу вдали, обмениваясь больше криками, чем словами, и возбужденно жестикулируя. .Что так волновало их? Внезапно Вильям Ферней выпрямился, отдал громовым голосом какой-то приказ и, сопровождаемый своими людьми, устремился к лестнице, на верхних ступеньках которой находилась Жанна. Все они яростно размахивали револьверами и ружьями. Еще секунда - и убежище Жанны будет открыто. Что сделают тогда с ней эти люди, охваченные свирепым возбуждением? Она погибла. Испуганно оглядываясь, бессознательно ища немыслимую помощь, Жанна вдруг увидела дверь, отделявшую лестницу от террасы. Увидеть и толкнуть эту дверь, которая захлопнулась с шумом, было для Жанны Бакстон делом одного мгновения. Ее положение сразу переменилось от этого инстинктивного жеста. Крики ярости и страшные проклятия донеслись к Жанне извне. Она еще не успела задвинуть последний засов, как люди с террасы стали наносить удары прикладами по неожиданному препятствию, появившемуся перед ними. Испуганная ревом, ударами, всем этим шумом, Жанна стояла неподвижная, дрожащая. Она не смогла бы сделать ни одного движения даже для спасения своей жизни. Устремив глаза на дверь, она ожидала, что та с минуты на минуту упадет под ударами страшных врагов. Но дверь не падала. Она даже не дрожала от яростных ударов, которые ей наносили. Тогда Жанна понемногу успокоилась и разглядела, что эта дверь, как и все двери на заводе и во дворце, была сделана из массивной, обитой железом доски, способной выдержать любой натиск. Нечего бояться, что Вильям Ферней взломает ее с теми слабыми средствами, которыми он располагал. Успокоенная, она пошла к брату и тут заметила, что лестница от нижнего дворца этажа и до террасы была последовательно преграждена пятью прочными дверями. Все предвидел Вильям Ферней, устраивая себе убежище от нечаянного нападения. Его дворец разделялся заграждениями на многочисленные секции, которыми пришлось бы овладевать одной за другой. Но теперь его' предосторожности обернулись против него. Жанна заперла все эти пять дверей, как и первую, и спустилась в нижний этаж. Окна дворца были защищены крепкими решетками и железными ставнями. Не теряя ни минуты, Жанна закрыла ставни во всех этажах, от первого и до последнего. Откуда явилась у нее сила ворочать эти тяжелые металлические створки? Она действовала лихорадочно, безотчетно, словно в лунатическом сне, ловко и быстро. В какой-нибудь час работа была закончена. Теперь она находилась в центре настоящей крепости из камня и стали, совершенно неприступной. И только тогда почувствовала Жанна усталость. Ноги ее дрожали. С окровавленными руками, истомленная, она едва спустилась к Льюису. - Что с тобой? - беспокойно спросил он, видя ее в таком состоянии. Отдышавшись, Жанна рассказала ему, что она сделала. - Мы хозяева дворца, - заключила она. - Но нет ли другого выхода, кроме этой лестницы? - спросил брат, который никак не мог поверить такому повороту дела. - Нет, я в этом уверена. Вильям заперт на террасе и не выйдет оттуда. - Но зачем они все там собрались? - спросил Льюис. - Что тут происходит? Этого Жанна и сама не знала. Занятая приготовлениями к защите, она ничего не замечала. Но теперь можно было узнать. Следовало выглянуть наружу. Они поднялись в верхний этаж и полуоткрыли один из ставней. Тут они сразу поняли возбуждение Вильяма Фер-нея и его компаньонов. У их ног, темная и молчаливая, лежала эспланада, зато на правом берегу Ред Ривера они увидели яркие огни, откуда к ним доносились свирепые крики. Все хижины негров пылали. Центр города, невольничий квартал, представлял один огромный костер. Пожар свирепствовал и в Гражданском корпусе, начал загораться уже и квартал Веселых ребят. Из той части этого квартала, которая еще не была затронута пожаром, доносились крики, проклятия, стоны, смешанные с беспрестанной пальбой. - Это Тонгане! - сказала Жанна. - Невольники восстали. - Невольники? Тонгане? - переспросил Льюис, который ничего не понял из этих слов. Сестра коротко растолковала ему устройство Блекланда, насколько знала его по объяснениям Марселя Камаре, Тонгане и раненого советника Франа. Она рассказала в немногих словах, как очутилась в этом городе и по стечению каких обстоятельств стала здесь пленницей. Она также рассказала, зачем предприняла путешествие, как ей удалось установить невиновность их брата Джорджа Бакстона после того, как она присоединилась к экспедиции Барсака, как была схвачена с частью этой экспедиции. Она показала ему завод, блестевший за эспланадой огнями прожекторов, пояснила его значение, назвала своих товарищей, которые, кроме негра Тонгане, там укрывались. А Тонгане отправился поднимать черное население Блекланда, и зрелище, открывавшееся перед их глазами, доказывало, что ему это удалось. Но у нее, Жанны, не хватило терпения ждать, и она убежала этим вечером, одна, в надежде спасти других осажденных. Так она появилась возле несчастного брата. Тонгане же, очевидно, дал в это время долгожданный сигнал, ему переправили оружие, и восстание развернулось. Вильям Ферней и его компаньоны, которым она внезапно преградила дорогу, очевидно, рвались в битву, которую могли наблюдать только с высокой террасы. - А что же нам теперь делать? - спросил Льюис. - Ждать, - ответила Жанна, - невольники нас не знают и в суматохе не различат от других. К тому же мы оказали бы им слабую помощь; ведь у нас нет оружия. Когда Льюис справедливо заметил, что все же полезно было бы вооружиться, Жанна отправилась на поиски. Сбор был небогат. Все оружие, кроме того, которое люди носили при себе, хранилось на верхушке башни. Она нашла только ружье, два револьвера и небольшое количество патронов. Когда Жанна вернулась с добычей, положение изменилось. Опьяненные погромом и кровью, в бешенстве, невольники нашли проход и наводнили эспланаду; их явилось туда больше трех тысяч. Они взяли приступом казармы Черной стражи, перебили людей и напали на ангары. Показались снопы пламени. Рабы мстили за свои долгие страдания, и было очевидно, что их ярость удовлетворится не прежде, чем они разрушат город и перебьют всех его обитателей. Наблюдая это зрелище, Вильям Ферней, должно быть, бесился от бессильной ярости. Слышны были его дикий рев и проклятия. С террасы беспрерывно трещали выстрелы, и пули, попадая в плотную толпу негров, находили в ней многочисленные жертвы, но остававшиеся в живых, казалось, этого не замечали. После казарм и ангаров, пламя от которых освещало эспланаду, как гигантский факел, восставшие атаковали самый дворец, напрасно пытаясь разбить дверь тем, что попало под руку. Они были всецело поглощены этим занятием, когда со стороны Ред Ривера раздались громкие ружейные залпы. Организовав отряд, Веселые ребята перешли мост и, развертываясь на эспланаде, наудачу стреляли в толпу. Скоро трупы валялись на земле сотнями Невольники с яростными криками бросились на противников. Некоторое время продолжалась жестокая битва, неописуемое побоище. Не имея огнестрельного оружия, негры дрались врукопашную, сражались топорами, ножами, пиками и даже зубами. Веселые ребята отвечали ударами штыков и выстрелами в упор. Исход битвы был ясен Превосходство оружия восторжествовало над численностью. В поредевшей толпе негров началось колебание, они отступили и устремились на правый берег, оставляя эспланаду победителям А те пустились преследовать их, чтобы спасти все, что можно, то есть центр квартала Веселых ребят, еще не охваченный пожаром Когда они по пятам беглецов переходили мост, раздался чудовищный взрыв. С высоты дворца Жанна и Льюис видели, что он произошел на большом расстоянии, в самой отдаленной части Гражданского корпуса. При свете пожаров, пылавших повсюду, они увидели, как часть этого квартала и некоторая часть стены обрушились. Какова бы ни была причина этого взрыва, он открыл неграм широкий выход в поля. Побежденные негры могли теперь бежать через брешь и скрыться в кустарниках, спасаясь от врагов. Впрочем, преследование начало ослабевать. Четверть часа спустя белые оставили правый берег Ред Ривера и возвратились на эспланаду. Помимо того, что они уже не видели противников, их устрашили новые взрывы, беспрестанно следовавшие за первым. Что было причиной этих взрывов? Никто не знал, Но было ясно, что они происходят не случайно, что их направляет чья-то воля. Первый взрыв произошел, как сказано, на окраине города, в самой удаленной от дворца части полуокружности, образуемой кварталом Гражданского корпуса. Пять минут спустя послышались два других взрыва, справа и слева от этого пункта. Потом, после второго пятиминутного перерыва, еще два новых, слышнее, ближе. Взрывы приближались к реке по дуге Гражданского корпуса. И вот тогда-то Веселые ребята, преследовавшие негров, стали искать убежища на эспланаде. Начиная с этого времени необъяснимые взрывы продолжались с правильными промежутками. Через каждые полчаса слышался грохот, и новая часть Гражданского корпуса превращалась в развалины. Еще остававшееся в живых белое население Блек-ланда, столпившись на эспланаде, с тупым изумлением смотрело на эти непонятные явления. Казалось, какая-то высшая и ужасная сила занялась методическим разрушением города. Бандиты, такие смелые против слабых, теперь дрожали от страха. Прижавшись к дворцу, они безуспешно пытались разбить дверь, с яростью кричали Вильяму Фернею, которого они видели на террасе, но не могли догадаться, почему тот их покинул. Фер-ней бесполезно пытался объясниться с ними жестами, которых они не понимали, слова же терялись в оглушительном шуме. Так прошла ночь. Рассвет осветил ужасное зрелище. Эспланада была буквально усыпана несколькими сотнями трупов черных и белых. Едва ли осталось четыреста не пострадавших людей из тех восьмисот, которые еще накануне составляли Гражданский корпус и корпус Веселых ребят. Остальные погибли или в начале восстания, при неожиданном нападении, или на эспланаде, подавляя мятеж. Жанна и Льюис с высоты занимаемого ими пункта видели, как невольники рассеялись по окрестным полям. Некоторые из них ушли. Одни удалялись к западу, направляясь к Нигеру, от которого их отделял песчаный океан. Кому из них удастся проделать такое путешествие без воды, без провизии, без оружия? Другие, предпочитая путь более долгий, но верный, следовали по течению Ред Ривера и начали исчезать на юго-западе. Но большинство не решалось удалиться от Блекланда. Видно было, как они бродили кучками среди полей и с растерянным видом смотрели на город, который последовательные взрывы обращали в кучу развалин, откуда подымался густой черный дым. Взрывы происходили каждые полчаса. Когда взошло солнце, весь Гражданский корпус и половина невольничьего квартала стали грудами обломков. В это время гулкий выстрел раздался на террасе дворца. За ним последовали другие, и последний сопровождался сильным грохотом. Льюис Бакстон в тревоге 'схватил руку сестры, обратив на нее вопросительный взгляд. - Это Вильям разбивает пушечными выстрелами дверь террасы, - сказала Жанна, хорошо знавшая расположение дворца и отгадавшая причину грохота. - Но тогда они спустятся? - и Льюис сжал револьвер. - Лучше умереть, чем снова попасть к ним в лапы! Жанна остановила его. - Их еще нет здесь, - спокойно сказала она. - Там пять таких дверей, и три последние расположены так, что против них нельзя поставить пушку. Как бы оправдывая ее слова, выстрелы, в самом деле, прекратились. Донесшийся с террасы глухой рев, сопровождаемый яростными проклятиями, показал, что Вильям Ферней и его подчиненные пытались установить пушки против второй двери и что это удавалось им с большим трудом. Вдобавок, эта работа была скоро брошена. Ее прервало новое происшествие, которое отвлекло вни