и сразу же доложили губернатору и теперь будет сделано все возможное, чтобы отыскать заговорщиков. В первую минуту он растерялся - вероятно, заговор раскрыт! - но вскоре, поразмыслив, успокоился. В конце концов, доказательств его вины не было, а если даже и возникли подозрения, ведь нельзя арестовать и тем более осудить человека на основании одних только подозрений! И пока сообщники молчат, вообще никаких улик нет. Несмотря на все эти рассуждения, Дорик страшно разволновался, когда к концу рабочего дня столкнулся лицом к лицу с Кау-джером, пришедшим посмотреть на работы в порту. По внешнему виду правителя нельзя было предположить, что произошло нечто необычайное. Но Дорик знал, что в спокойствии Кау-джер бывает опаснее, чем во гневе, и подумал: "Если губернатор так спокоен - значит, напал на след". Опустив глаза, он притворился, будто целиком захвачен работой. Но постепенно тревога Дорика улеглась, и с каждым днем его уверенность в благополучном исходе возрастала. Он убедился, что, хотя похищение пороха и было обнаружено, вследствие чего изменили порядок несения караульной службы, жизнь города течет нормально. Тем не менее две недели сообщники избегали друг друга и так примерно вели себя, что даже одним своим поведением могли навлечь на себя подозрения. Через некоторое время они начали перебрасываться на ходу отдельными словечками, а потом, видя, что им ничто не угрожает, возобновили вечерние прогулки и тайные сборища. Наконец они настолько осмелели, что даже решились пойти в пещеру, где находился бочонок с порохом. Он оказался на месте, и это окончательно успокоило преступников. С той поры пещера превратилась в постоянное место их встреч. Через месяц после неудавшегося покушения они стали приходить туда каждый вечер и вели нескончаемые разговоры об одном и том же. Больше всего возмущала их необходимость подчиняться наравне с другими закону о труде. Постоянно подхлестывая друг друга взаимными жалобами, они мало-помалу забыли о постигшей их неудаче и принялись изыскивать новые способы убийства Кау-джера. Озлобление заговорщиков дошло до предела, и наконец настал день, когда они почувствовали, что больше не в силах повиноваться губернатору. В этот день, 30 марта, пятеро приятелей выйдя из города поодиночке, встретились через несколько километров на пути к пещерам. Дорик, погруженный в мрачное раздумье, не произносил ни слова. Остальные, также молча, следовали за ним. Тягостное безмолвие напоминало предгрозовое затишье. Дорик первым вошел в пещеру и вдруг в ужасе попятился - там ярко горел огонь. Значит, здесь кто-то был, и, видимо, совсем недавно! Огонь! Дорик сразу подумал о порохе. Если бы костер развели чуть-чуть дальше, тех, кто его зажег, уже не было бы в живых. Сами того не подозревая, эти люди избежали смертельной опасности. Дорик бросился к куче хвороста. Бочонок лежал на месте. Его не обнаружили, когда брали сухие ветви для весело искрившегося костра. Тем временем Кеннеди осматривал вторую пещеру, освещая ее горящей веткой. Вскоре он вернулся и успокоил остальных - там никого не было. Наверно, случайные гости уже ушли. Кеннеди хотел затоптать костер, но Дорик резко остановил его и подбросил в огонь новые сучья. Товарищи с изумлением смотрели на него. - Ну, вот что, друзья, - сказал, повернувшись к ним, Дорик, - с меня хватит... Сюда уже приходил кто-то... Могут прийти опять и найти порох... Надо действовать. Все согласились с ним, за исключением Сердея, хранившего невозмутимое молчание. - Когда же? - спросил Фред Мур. - Сегодня вечером, - ответил Дорик. - Я все обдумал... У нас нет оружия, но я сделаю бомбу... сам... сегодня же. Спрессую порох в нескольких слоях ткани, пропитанной смолой... Для этого мне и нужен огонь... чтобы растопить смолу. Конечно, моей бомбе далеко до усовершенствованных снарядов, с часовыми механизмами... но выше головы не прыгнешь... Я не химик... В некоторых местах пропущу через нее фитиль... Он будет гореть тридцать секунд... Этого достаточно, чтобы зажечь и бросить. Я проверил... Как бы то ни было, бомба сделает свое дело... Заговорщиков поразил странный вид Дорика: он дрожал как в лихорадке, лицо его судорожно подергивалось, голос прерывался, взгляд блуждал как у безумного. Но врачи не сочли бы его умалишенным, хотя он и говорил как в бреду. Злоба и ненависть, накопившиеся за всю жизнь, душили его. Не в силах справиться с собой, он, однако, сохранял всю ясность рассудка, насколько это возможно для человека, ослепленного гневом. - Кто же бросит бомбу? - тихо спросил Сердей. - Я, - ответил Дорик. - Когда? - Сегодня ночью. Около двух часов я постучусь в управление, Кау-джер пойдет открывать... Услышав его шаги, зажгу фитиль... А как только дверь откроется, брошу бомбу. - А сам? - Успею отбежать... Но если даже и подохну, все равно с Кау-джером надо покончить. Наступило тягостное молчание. Зловещий замысел Дорика потряс его сообщников. - Значит, - медленно произнес Сердей, - мы тебе не нужны? - Мне никто не нужен! - крикнул Дорик. - Трусы могут убираться на все четыре стороны! Эти слова задели присутствующих за живое. - Я остаюсь, - заявил Кеннеди. - И я, - сказал Уильям Мур. - И я тоже, - повторил Фред Мур. Сердей промолчал. В пылу спора, сами того не замечая, они заговорили громче, совершенно забыв о том, что люди, зажегшие костер, могли оказаться поблизости и услышать их преступные речи. И действительно, их услышал - совершенно невольно - Дик, но он был еще так мал, что, даже обнаружив его, заговорщики не испугались бы. 30 марта у Дика и Сэнда был свободный день. Поэтому они вышли из города рано утром, чтобы поскорее добраться до пещер, в которых когда-то любили играть. Дети очень непостоянны в своих привязанностях и вкусах. В один прекрасный день они бросают излюбленные забавы, как бы пресытившись ими, а потом, когда им надоедает другое развлечение, вдруг опять возвращаются к ним. Так было и с пещерами. После долгого перерыва Дик и Сэнд снова направлялись туда, на ходу обсуждая важный вопрос о предстоящей игре. Точнее, Дик, по обыкновению, командовал, а Сэнд покорно внимал его приказам. - Старина, - начал Дик, когда они миновали дома на окраине, - я скажу тебе что-то интересное. Сэнд сразу же навострил уши. - Сегодня мы будем играть в ресторан. Сэнд кивнул головой в знак согласия, хотя, по правде говоря, ничего не понял. Дик вынул из кармана спичечную коробку. - Что скажешь на это? - торжествующе спросил он. - Спички! - воскликнул Сэнд, восхищенный такой необыкновенной игрушкой. - А на это? - продолжал Дик, вытаскивая из кармана с полдесятка картофелин. Сэнд радостно захлопал в ладоши. - Так вот, - властно заявил Дик, - ты будешь хозяином ресторана, а я - посетителем. - Почему? - наивно спросил Сэнд. - Потому! - ответил Дик. На такой безоговорочный довод Сэнду нечего было возразить, и, когда они пришли на место, все произошло так, как пожелал его деспотичный друг. В одном углу пещеры они нашли неизвестно откуда взявшуюся кучу хвороста. Взяв из нее несколько сучьев, они подожгли их, соорудили великолепный костер и стали печь картошку. А потом началась настоящая игра. Сэнд замечательно изображал хозяина ресторана. Дик был не хуже в роли посетителя. Надо было видеть, с какой непринужденностью он вошел в пещеру (само собой разумеется, для большей правдоподобности сначала он вышел оттуда), как чинно уселся на земле перед воображаемым столом, как надменно потребовал все кушанья, названия которых знал. Дик заказал яйца, ветчину, цыпленка, солонину, рис, пудинг и всякие разные яства. Клиент мог безнаказанно требовать все, что ему было угодно, - никогда еще не существовало ресторана с таким разнообразным меню. У хозяина имелось решительно все. Что бы ни заказывали, он, не колеблясь, отвечал: "Извольте, сударь!" - и немедленно приносил желаемое кушанье. Никто не усомнился бы в том, что это и на самом деле яйца, ветчина или цыпленок, хотя какой-нибудь поверхностный наблюдатель мог бы случайно спутать их с простыми картофелинами! Но всему приходит конец. Истощаются даже самые обильные запасы и насыщаются даже самые ненасытные желудки. По чудесному совпадению, то и другое совершилось одновременно - именно в тот момент, когда, к великому огорчению Сэнда, была съедена последняя картофелина. Он разочарованно протянул: - Ты все съел... Дик снисходительно улыбнулся: - Но ведь я был посетителем. Не станет же сам хозяин есть свои продукты! Но на этот раз Сэнда не так-то просто было убедить. - А мне ничего и не досталось, - растерянно произнес он. Дик повысил голос: - Может быть, ты еще скажешь, что я - обжора? Тогда, черт возьми, я больше не играю с тобой! - Ну, что ты! - взмолился Сэнд, испугавшись угрозы. Дику только этого и надо было. - Хорошо, - благодушно согласился он, сразу же отказавшись от мщения. - Теперь я буду хозяином, а ты - посетителем. После перемены действующих лиц игра возобновилась. Сэнд вышел из пещеры, снова вернулся и сделал вид, что садится за стол. Дик подбежал и предупредительно поднес ему булыжник. Но так как Сэнд не обладал таким даром воображения, как Дик, он не понял, что от него требуется, и растерянно смотрел на камень. - Дурак, это же счет, - объяснил Дик. - А я еще ничего не заказал! - возмутился Сэнд. - Так ведь больше ничего нет, и остается только заплатить за обед. В ресторане надо платить. Ты скажешь: "Гарсон, дайте счет". А я отвечу: "Пожалуйста, сударь". Ты скажешь: "Вот цент за обед и цент вам на чай". Я скажу: "Спасибо, сударь". И ты дашь мне два цента. Они превосходно разыграли эту сцену. Сэнд тоном ресторанного завсегдатая приказал: "Гарсон, счет!", а Дик так услужливо откликнулся: "Пожалуйста, сударь!", что его можно было принять за официанта первоклассного ресторана. Сэнд в восторге дал ему два цента. Но вдруг он вспомнил о картошке, которую съел Дик. - Ты все съел сам, а мне приходится платить, - сказал он грустно. Дик сделал вид, будто не расслышал, но покраснел до ушей. - Мы купим лакричного соку в магазине Родса, - пообещал он, чтобы заглушить угрызения совести. Затем, как опытный дипломат, желающий сразу покончить с неприятным инцидентом, добавил: - Будем играть в другую игру. - В какую? - спросил Сэнд. - Во льва и охотника. Ты будешь путешественником, а я львом, - заявил Дик, немедленно присваивая себе выигрышную роль. - Ты войдешь в пещеру, чтобы отдохнуть, а я прыгну на тебя. Ты закричишь: "На помощь!" Тогда я выбегу, а потом прибегу опять, но теперь я уже стану охотником и убью льва. - Но как же ты сможешь убить льва, если ты сам - лев? - возразил Сэнд. - Нет, я уже буду охотником. - А кто же бросится на меня? - Глупый, конечно, я - но тогда, когда еще буду львом. Сэнд погрузился в раздумье, пытаясь разобраться в в предстоящей игре, но Дик прервал его и, не объяснив все толком, приказал: - Сейчас ты уходи, а потом возвращайся. Лев будет поджидать тебя среди скал. У тебя еще много времени... Помни, что я - лев и буду в засаде. Львы очень долго сидят в засаде... А ты поднимись по переходу до верхней пещеры и войди совершенно спокойно - ведь ты ничего не знаешь о том, что тебе грозит опасность. Только тогда ты услышишь рыкание льва... Дик испустил леденящее душу рычание. Сэнд вышел и стал подыматься по расщелине. Ему предстояло спуститься в пещеру и стать покорной жертвой страшного льва. Тем временем Дик спрятался между скалами. Ожидание не казалось ему долгим: ведь он был лев, а львы умеют терпеливо подстерегать свою добычу. Ни за что на свете Дик не высунул бы даже кончика носа раньше времени! Изредка он, хотя и в полном одиночестве, добросовестно издавал тихое ворчание, предвещавшее громкий и ужасающий рев, с которым свирепый лев набросится на несчастного путешественника. Эти подготовительные упражнения были прерваны появлением нескольких человек, взбиравшихся на гору. Дик настолько вошел в роль льва, что и в самом деле не побоялся бы наброситься на них, однако его превращение в царя пустыни не помешало ему узнать Льюиса Дорика, братьев Мур и Сердея. Мальчик скорчил гримасу - он не любил этих людей, особенно Фреда Мура, которого считал своим личным врагом. К великому негодованию Дика, вся компания скрылась в пещере, и вскоре до него донеслись их удивленные возгласы - они увидели костер. - Это не их пещера! - сердито пробормотал Дик. Но вдруг прислушался... Они заговорили о порохе и о бомбе. Последнее слово, которое он плохо расслышал, связывалось с именем губернатора и Хартлпула. Может быть, он находился слишком далеко, и поэтому-то не расслышал? Дик осторожно подполз ко входу в пещеру, откуда отчетливо слышалось каждое слово. Он узнал голос Сердея. - А что дальше? - спросил бывший повар, неизменный критик всех предложений Дорика. - Бомба - ведь это не то, что порох. Ты не сможешь уничтожить их всех разом. Убьешь Кау-джера - останется Хартлпул и охрана... - Ерунда! - раздраженно ответил Дорик. - Их я не боюсь. Если снять голову, туловище не опасно. "Убить!"... "Снять голову губернатору!"... Дик сразу же стал серьезным и, задрожав, начал прислушиваться к этим страшным словам. 5. ГЕРОЙ "Снять голову губернатору!"... Дик мгновенно позабыл об игре. Надо скорее бежать в Либерию и сообщить обо всем услышанном! Поспешив, он оступился, и камни с шумом покатились из-под его ног. Тотчас же из пещеры выскочил какой-то человек. Перепуганный Дик узнал Фреда Мура. И тот заметил мальчика. - А, это ты, сопляк! - крикнул он. - Какого черта тебе здесь нужно? Дик, оцепенев от страха, молчал. - Ты что, язык проглотил сегодня? - снова раздался грубый окрик Фреда Мура. - Обычно ты за словом в карман не лезешь. Ну погоди, сейчас заговоришь! От этой угрозы ноги Дика сами пришли в движение, и он пустился наутек. Но враг сразу же догнал его, схватил за руки и поднял над землей как перышко. - Ах, чертенок! - выругался Фред Мур, держа на весу свою жертву. - Я тебе покажу, как подслушивать! Он внес мальчика в пещеру и бросил к ногам Льюиса Дорика. - Вот кого я поймал, - сказал Фред Мур. - Он подслушивал нас. Сильным пинком Дорик поставил мальчика на ноги. - Что ты тут делал? - сердито спросил он. Дику было так страшно, что он дрожал как лист, но мальчишеская гордость победила страх, и, вскинув голову, он звонко выкрикнул: - Не ваше дело! Все имеют право играть в пещере. Она не принадлежит вам. - Я тебя научу вежливости, паршивец, - буркнул Фред Мур, отвесив пленнику тяжелую затрещину. Но Дика нельзя было сломить побоями. Он скорее дал бы превратить себя в котлету, чем поддаться врагам. Мальчик не согнулся под ударами, - выпрямившись и сжав кулаки, он смело бросил в лицо своему мучителю: - Негодяй! Но Фреда Мура трудно было оскорбить. Не обратив внимания на слова Дика, он повторил: - Говори, что ты слышал, или... Он начал избивать Дика, осыпая его градом ругательств. Стиснув зубы, мальчик упорно молчал. - Оставь его, - вмешался Дорик, - так ты ничего не добьешься. Да и неважно, слышал он что-нибудь или нет. Мы ведь все равно не выпустим его. - Уж не собираешься ли ты убить мальчишку? - осведомился Сердей, противник всяких крайних мер. - Не стоит мараться! - проворчал Дорик. - Надо просто заткнуть ему глотку. Есть у кого-нибудь веревка? - На, - сказал Фред Мур, вынимая ее из кармана. - Возьми и это, - добавил его брат Вильям, протягивая кожаный пояс. Дику связали ноги и скрутили руки за спиной. Затем Фред Мур перенес его во вторую пещеру и бросил, как мешок, на землю. - Лежи тихо, гаденыш, не то будешь иметь дело со мной! - пригрозил он и вернулся к товарищам. Дорик уже растопил смолу и, соблюдая все меры предосторожности, начал готовить смертоносное оружие. Тем временем судьба пятерых негодяев решалась независимо от них. Сэнд, направляясь к месту встречи, где по условиям игры ему предстояло стать жертвой кровожадного льва, увидел издали, как его товарища поймали и втащили в пещеру. Мальчик ужасно перепугался. Почему схватили Дика? Зачем Фред Мур унес его в пещеру? Что с ним сделали? Может быть, его убили? А может, он ранен и нуждается в помощи? Если так, то Сэнд спасет его. С быстротой серны он взбежал на гору, добрался до верхней пещеры и по узкому, скрытому переходу снова спустился в нижние пещеры. Менее чем за четверть часа он добрался до места, где туннель расширялся, образуя подобие естественного грота. Туда был брошен Дик. Тусклый свет проникал снаружи через узкую расщелину. Из пещеры доносились приглушенные голоса Льюиса Дорика и его сообщников. Понимая, как важно соблюдать тишину, Сэнд медленно и бесшумно подкрался к Дику. Вытащив из кармана нож, с которым - как настоящий юнга - он никогда не расставался, Сэнд перерезал веревки, связывавшие Дика. Тот сразу же вскочил на ноги и, юркнув в туннель, помчался по галерее, карабкаясь по крутому каменистому склону, падая и снова поднимаясь. Сэнд, задыхаясь, едва поспевал за ним. Мальчикам удалось бы легко скрыться, если бы именно в этот момент Фреду Муру не пришло в голову взглянуть на пленника. Ему показалось, будто в глубине полутемной пещеры кто-то шевелится. Не раздумывая, он бросился вперед и тут обнаружил узкий подземный ход, о существовании которого даже и не подозревал. Фред, чертыхаясь, ринулся в погоню. Хотя дети находились от него уже на расстоянии метров пятнадцати, Фреду Муру с его длинными ногами нетрудно было догнать их, тем более что в этом месте галерея была относительно высокой и просторной. Только кромешная тьма мешала ориентироваться в незнакомом месте. Ослепленный яростью, Фред Мур гнался за детьми, не думая о том, что может разбить голову о какой-нибудь выступ скалы. Дик и Сэнд напрягали последние силы, стремясь скорее добежать до самого узкого места в туннеле, где нависавшие своды держались на одном-единственном камне. Дальше взрослый человек мог продвигаться только ползком. На это и рассчитывали мальчики - в этом было их спасение. Наконец они достигли цели. Дик, наклонившись, первым благополучно пролез под камнем. Сэнд, бегущий вслед за ним, вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его ноги. Фред Мур в темноте не заметил каменного выступа и с такой силой ударился о него лбом, что, оглушенный, свалился на землю. Но именно благодаря его падению погоня неожиданно увенчалась успехом: инстинктивно протянув вперед руки, он вцепился в ногу мальчика. Сэнд решил, что погиб. Сейчас Мур прикончит его... снова погонится за Диком... схватит его, опять свяжет и бросит в пещеру... И никто не услышит их криков о помощи... Или же его друга сразу убьют... Неизвестно, так ли думал в эту минуту Сэнд и успел ли он заранее обдумать свое отчаянное решение - ведь все совершилось с молниеносной быстротой. По-видимому, у каждого человека существует второе "я", которое в определенных случаях действует помимо его воли. Благодаря этому "подсознанию", как его называют ученые, мы внезапно разрешаем задачу, над которой бились долго и тщетно и о которой уже перестали думать. Это оно подчас толкает нас на неожиданные поступки, внешне вроде бы и не зависящие от нашего разума, но причина которых кроется все-таки внутри нас. Сэнд сознавал лишь одно: он должен любой ценой остановить погоню и спасти Дика. Все остальное произошло как бы помимо него - руки сами протянулись и крепко ухватились за неустойчивую глыбу, поддерживавшую потолок галереи, в то время как Фред Мур, не подозревая об опасности, продолжал тащить его за ногу. Камень покачнулся... сдвинулся с места... Раздался грохот, и свод рухнул. Услышав шум обвала. Дик остановился и прислушался. Но все мгновенно стихло. Он позвал Сэнда сначала шепотом, потом вполголоса. Не получая ответа. Дик громко и отчаянно закричал. Кругом царили тишина и мрак. Позабыв о преследовании, мальчик решил вернуться обратно, но, пройдя несколько шагов, наткнулся на груду обломков, завалившую проход. Все стало понятно: Сэнд был погребен в каменной могиле. На мгновение Дик застыл на месте, потом пустился бежать по проходу как безумный и, выбравшись из пещер, кубарем скатился с горы. Кау-джер спокойно читал перед сном, как вдруг двери распахнулись настежь, и какое-то растрепанное, окровавленное существо, испускавшее нечленораздельные звуки, бросилось к его ногам. Изумленный Кау-джер с трудом узнал в нем Дика. - Сэнд!.. Губернатор!.. Сэнд!.. - простонал мальчик. - Откуда ты? Что случилось? - строго спросил Кау-джер. Но Дик, казалось, ничего не понимал. Глаза его блуждали, слезы струились по щекам, и, задыхаясь, он то и дело повторял бессвязные слова, дергая Кау-джера за руку, как будто пытаясь повести его за собой: - Сэнд... Губернатор!.. Сэнд... Пещера... Дорик... Мур... Сердей... Бомба... Снять голову... Сэнда завалило... Губернатор!.. Сэнд... По этим отрывистым словам Кау-джер догадался, что в пещерах совершилось какое-то преступление, в котором были замешаны Дорик, Мур и Сердей. Не стал ли их жертвой Сэнд? Бесполезно было расспрашивать Дика. Несчастный мальчик совершенно потерял рассудок и жалобно твердил одни и те же слова. Кау-джер позвал Хартлпула: - Что-то произошло в пещерах. Возьмите пять человек с факелами и ступайте туда за мной. Не задерживайтесь. Потом, не отпуская руки Дика, вышел из дому и быстро направился в горы. Две минуты спустя Хартлпул и пять вооруженных мужчин последовали за ним. И тут произошло роковое недоразумение: Кау-джер приказал Хартлпулу идти к пещерам, но не сказал, к каким именно, и Хартлпул, не видя в темноте, куда скрылся Кау-джер, повел свой отряд к другим пещерам, к тем самым, в которых некогда прятал ружья. Тем временем Дик и Кау-джер обогнули оконечность мыса с севера и вышли с противоположной стороны к пещере, которую Дорик превратил в свой штаб. Услышав громкий возглас Фреда Мура, обнаружившего бегство мальчика, Дорик бросил было работу и направился на помощь к другу, но, решив, что тот и сам справится с ребенком, вернулся к прерванному занятию. Дорик уже закончил изготовление бомбы, а Фред Мур все еще не возвратился. Тогда товарищи, удивленные и обеспокоенные его продолжительным отсутствием, спустились в нижнюю пещеру, освещая себе путь факелами. Впереди шел Уильям Мур, за ним - Дорик и последним - Кеннеди. Сердей сначала хотел пойти с ними, но передумал и повернул назад. Пока его друзья обшаривали все закоулки, он, пользуясь наступлением ночи, укрылся за ближайшей скалой. Сердей счел исчезновение Фреда плохим предзнаменованием и предвидел всевозможные неприятные осложнения. Да, повар с "Джонатана" не был, что называется, "лихим парнем". Он предпочитал хитрость, обман и притворство, а борьба в открытую была ему не по нутру. Дрожа за свою шкуру, он остался в стороне, решив, что будет действовать только наверняка и в зависимости от того, как обернутся обстоятельства. Вскоре Дорик и его спутники обнаружили туннель, по которому неизбежно должен был пройти Фред Мур, так как вторая пещера не имела другого выхода. Прошагав метров сто, они вдруг остановились: дорогу преграждал барьер из каменных глыб. Галерея заканчивалась тупиком. Все с недоумением смотрели друг на друга: - Куда же, черт возьми, делся Фред Мур? Встревоженные его таинственным исчезновением, они молча вернулись в первую пещеру. И там их ожидал сюрприз: у входа появились две человеческие фигуры - мужчина и ребенок. Костер все еще горел, и при свете яркого пламени заговорщики сразу узнали обоих. - Дик! - воскликнули все трое, пораженные тем, что юнга, которого они так крепко связали, вдруг очутился перед ними. - Кау-джер! - в бешенстве закричали Мур и Кеннеди и, не помня себя, бросились вперед. Кау-джер неподвижно стоял на пороге, готовый к внезапному нападению. Бандиты даже не успели вытащить ножи, как он, схватив их за шеи, с такой силой стукнул головами друг о друга, что оба упали оглушенные. Кеннеди так и остался на земле без сознания, а Уильям Мур безуспешно пытался приподняться. Не обращая на них внимания, Кау-джер сделал шаг к Дорику, который словно застыл на месте в глубине пещеры, держа в руке бомбу с длинным фитилем. Растерявшись при появлении Кау-джера, потрясенный неожиданной развязкой, Дорик не успел прийти на помощь своим сообщникам. А теперь было уже ясно, что дальнейшее сопротивление бесполезно и игра проиграна. Тогда его охватило бешенство. Кровь бросилась в голову, в глазах потемнело... Нет, пусть хотя бы один-единственный раз победа будет на его стороне! Даже если придется заплатить своей жизнью за смерть Кау-джера! Дорик подскочил к костру, выхватил пылающий сук, поднес его к фитилю и отвел руку, чтобы бросить смертоносный снаряд... Но в пылу гнева убийца, очевидно, не рассчитал скорости горения фитиля или же в самой бомбе был какой-то изъян - так или иначе, но она вдруг разорвалась у него в руках. Раздался оглушительный грохот. От сильнейшей детонации дрогнула земля. Из раскрытой пасти пещеры вырвался огненный вал. Тотчас же снаружи раздались тревожные возгласы. Хартлпул и его подчиненные, обнаружив наконец свою ошибку, добрались до места происшествия и увидели, как языки пламени, подобно гигантским змеям, подползали к Кау-джеру, стоявшему в середине огненного кольца, рядом с перепуганным Диком, который судорожно припал к его коленям. Стражники бросились спасать губернатора, но тот не нуждался в помощи. По счастливой случайности взрывная волна не задела Кау-джера. Повелительным жестом он остановил подбежавших людей. - Охраняйте вход, Хартлпул! - приказал он обычным тоном. Пораженные таким невероятным хладнокровием, люди повиновались и оцепили вход в пещеру. Понемногу дым рассеялся, но от взрыва костер погас, и в пещере стало совершенно темно. - Дайте свету, Хартлпул, - сказал Кау-джер. Зажгли факелы и прошли в глубь пещеры. Тогда от наружной скалы у входа отделилась какая-то тень. Это был Сердей. Полагая, что Дорик убит или арестован, он поспешил скрыться. Тем временем Кау-джер обследовал место катастрофы. Это было ужасное зрелище. На земле, забрызганной кровью, были разбросаны человеческие останки. С трудом опознали невероятно изуродованный труп Дорика. В нескольких шагах от него валялся Уильям Мур с распоротым животом. Дальше лежал Кеннеди. На теле его не было ран; казалось, что он просто спит. Кау-джер приложил ухо к его груди и сказал: - Жив. По-видимому, бывший матрос, потеряв сознание от удара Кау-джера, не смог подняться с земли, и это спасло его в момент взрыва. - Странно, что не видно Сердея, - заметил Кау-джер, оглядываясь, - он ведь всегда был с ними. Но самый тщательный осмотр пещеры не обнаружил никаких следов повара с "Джонатана". Зато Хартлпул нашел под грудой хвороста бочонок с порохом, лишь незначительная часть которого пошла на изготовление бомбы. - Второй бочонок! - торжествующе воскликнул он. - Значит, это они ограбили склад! В этот момент кто-то схватил за руку Кау-джера, и слабый голосок прошептал: - Сэнд... Губернатор!.. Сэнд... Дик был прав. Следовало немедля продолжать поиски Сэнда, ставшего, по-видимому, жертвой обвала. - Веди нас, мой мальчик, - сказал Кау-джер. Дик бросился к туннелю, соединявшему пещеры, и все, за исключением человека, оставленного возле Кеннеди, поспешили за мальчиком. Они миновали вторую пещеру и прошли по галерее до места, где произошел обвал. - Там, - сказал Дик, указывая рукой на нагромождение обломков. Искреннее отчаяние несчастного ребенка вызывало острую жалость даже у этих закаленных, видавших виды людей. Он больше не плакал, но его сухие глаза лихорадочно блестели, а запекшиеся губы с трудом выговаривали слова. - Там? - мягко переспросил Кау-джер. - Но ты же видишь, малыш, что дальше не пройти. - Сэнд... - упорно повторял Дик, указывая дрожащей рукой на завал. - Что ты хочешь сказать? - повторил Кау-джер. - Неужели ты думаешь, что твой друг там, внизу? - Да, - еле слышно произнес Дик, - здесь был проход... еще сегодня... Дорик связал меня... я убежал... Сэнд бежал сзади... Фред Мур чуть не поймал нас... Тогда Сэнд сдвинул камень, и все рухнуло. Он сделал это нарочно, чтобы спасти меня... Дик умолк и без сил опустился на колени перед Кау-джером: - О губернатор! Помогите!.. Там Сэнд... Кау-джер, растроганный, старался утешить ребенка. - Успокойся, мальчик, - сказал он ласково. - Обещаю тебе сделать все, что в наших силах, чтобы спасти его. За работу, друзья! - скомандовал он, обернувшись к присутствующим. Все энергично принялись за раскопки. К счастью, обломки скалы оказались не очень тяжелыми, и их можно было отодвинуть или поднять даже без помощи инструментов. Дик, повинуясь распоряжению Кау-джера, покорно побрел в первую пещеру и уселся около Кеннеди, который понемногу приходил в себя. Охватив колени руками, с остановившимся взглядом, мальчик ждал, горячо надеясь, что Кау-джер выполнит свое обещание. Внизу же, при свете факелов, продолжалась напряженная работа. Дик не ошибся: под обломками скалы находились человеческие тела. Едва убрали первые камни, как увидели торчавшую под грудой осколков чью-то ногу. Судя по размеру башмака, это была не детская нога, она наверняка принадлежала рослому мужчине. Через несколько минут удалось освободить от каменного покрова туловище и, наконец, - все тело человека, лежавшего плашмя. Повернуть его лицом кверху не удалось - мешала протянутая вперед и зажатая камнями рука. Когда и ее высвободили, оказалось, что пальцы взрослого намертво стиснули ступню ребенка. Окоченевшую руку с трудом разжали и в погибшем только по одежде (так как лицо превратилось в кровавое месиво) опознали Фреда Мура. Люди не щадили сил. Удастся ли спасти маленького друга Дика? Это казалось маловероятным. Судя по искалеченным, раздробленным конечностям, вряд ли мальчик еще жив. Но тут временно пришлось приостановить работу: на огромной глыбе, придавившей ноги Сэнда, лежала целая груда тяжелых камней, и следовало действовать крайне осмотрительно, дабы не вызвать нового обвала. Это осложнило и задержало дальнейшие раскопки. Наконец мало-помалу, сантиметр за сантиметром, глыбу осторожно приподняли и сдвинули в сторону. Ко всеобщему изумлению, под ней оказалась глубокая впадина, в которой, как в каменной колыбели, лежало тело Сэнда. На туловище не было видно никаких повреждений. Мальчика подняли и бережно перенесли на освещенную факелами площадку. Глаза у него были закрыты, посиневшие губы крепко сжаты, лицо покрыто смертельной бледностью. Кау-джер наклонился над ним и долго выслушивал. - Дышит, - сказал он наконец. Два человека подняли легкую ношу, и все молча двинулись в путь. Медленно шагали они по подземному переходу. От коптящих факелов на стенах плясали зловещие тени. Голова Сэнда безжизненно покачивалась, из искалеченных ног стекали крупные капли крови... Когда печальное шествие показалось в наружной пещере, Дик бросился ему навстречу. Он увидел изувеченные ноги и обескровленное лицо. Зрачки его расширились от ужаса... Мальчик глухо вскрикнул и, потеряв сознание, упал на землю. 6. ЗА ПОЛТОРА ГОДА На следующий день Кау-джер поднялся на рассвете. Взволнованный вчерашними мучительными переживаниями, он всю ночь не сомкнул глаз. Прежде чем покарать преступников, Кау-джер поспешил оказать помощь их невинным жертвам. Накануне обоих пострадавших перенесли на носилках, сплетенных из ветвей, в управление. Когда Сэнда раздели и положили на койку, выяснилось, что искалечен он еще больше, чем предполагали. Ноги превратились в кровавую кашу из раздробленных костей, клочьев мяса и обрывков кожи. При виде изуродованного детского тельца у Хартлпула сжалось сердце, и скупые слезы потекли по огрубевшим от морских ветров щекам. Кау-джер осторожно промыл и перевязал страшные раны. По всей вероятности, Сэнд до конца своих дней останется калекой и уже никогда не сможет ходить. Несмотря на возможность опасных осложнений, Кау-джер не решился на ампутацию, боясь, что обескровленный организм ребенка не выдержит сложной операции. Состояние Дика также внушало тревогу. Он не открывал глаз, его воспаленное лицо судорожно подергивалось, дыхание со свистом вырывалось сквозь стиснутые зубы. Мальчик весь горел. Все эти симптомы очень беспокоили Кау-джера, хотя Дик и не получил никаких телесных повреждений. Оказав детям первую помощь, Кау-джер, несмотря на поздний час, отправился к Гарри Родсу и сообщил ему обо всем случившемся. Тот был потрясен и тут же предложил, чтобы его жена и дочь, а также Туллия и Грациэлла Черони поочередно ухаживали за пострадавшими. Госпожа Родс тотчас же оделась и пошла в управление. Обеспечив малышей надлежащим уходом, Кау-джер вернулся домой и попытался уснуть. Но тщетно. Слишком много было пережито, и снова перед ним встали тягостные вопросы. Из пяти преступников трое погибли, но двое были живы. Один из них, Сердей, скрылся, но несомненно будет задержан. Другой, Кеннеди, ожидал приговора в тюрьме. По их вине чуть не погибли два мальчика. На этот раз вряд ли удастся скрыть преступление от колонистов. Уж очень много людей были причастны к его раскрытию. Значит, необходимо сурово покарать преступников. И вот на следующее утро Кау-джер отправился в тюрьму к Кеннеди. Тот поспешно встал при его приближении и даже почтительно стянул свой матросский берет. Для этого смиренного жеста бывшему матросу пришлось поднять одновременно обе руки, скованные короткой железной цепью. Он стоял опустив глаза и покорно ждал своей участи, как животное попавшее в капкан. Униженная поза Кеннеди показалась Кау-джеру невыносимой. - Хартлпул! - позвал он начальника милиции. Хартлпул прибежал из караульного помещения. - Снимите с него цепи, - приказал Кау-джер. - Но, сударь... - робко возразив Хартлпул. - Немедленно! - прервал его губернатор тоном, не допускающим возражений. Когда Кеннеди освободили, Кау-джер спросил: - Ты хотел меня убить? За что? Кеннеди, потупив глаза и переминаясь с ноги на ногу, смущенно мял в руках берет и молчал. Кау-джер с минуту смотрел на него, потом распахнул двери и, отступив в сторону, бросил: - Уходи! Но так как Кеннеди, нерешительно поглядывая на Кау-джера, не двигался с места, тот спокойно повторил: - Убирайся! Тогда бывший матрос, втянув голову в плечи, поплелся к выходу. Кау-джер закрыл за ним двери и, не сказав ни слова растерявшемуся Хартлпулу, пошел навестить своих больных. Сэнд находился в прежнем состоянии, но Дику стало гораздо хуже. В сильном жару он метался по кровати, выкрикивая в бреду бессвязные слова. Лекарств, необходимых для его лечения, на острове не было. Вначале не нашлось даже льда для охлаждающих компрессов, ибо уровень техники на острове Осте еще не обеспечивал получение искусственного льда, а натуральный имелся только зимой. Но природа словно сжалилась над ребенком. Зима 1884 года выдалась исключительно ранняя и на редкость жестокая. Уже апрель принес с собой лютые морозы и непрерывные бури. Через месяц начался такой снегопад, какого Кау-джер не помнил с тех пор, как поселился на архипелаге Магальянес. Люди выбивались из сил, сражаясь со снегом. В июне вдруг забушевали снежные бураны. Несмотря на все принятые меры, Либерия оказалась погребенной под белым саваном. Сугробы забаррикадировали двери домов. Для прохода пришлось использовать окна вторых этажей, а в одноэтажных домах - пробивать отверстия в крышах. Жизнь в колонии замерла. Люди общались друг с другом лишь в случае крайней необходимости. Длительное пребывание в закрытых, лишенных свежего воздуха помещениях пагубно отразилось на здоровье либерийцев. Снова вспыхнули эпидемические заболевания, и Кау-джеру пришлось помогать единственному в Либерии врачу, который не мог обслужить всех больных. Но Дик и Сэнд понемногу стали поправляться. На десятый день после катастрофы Сэнд уже находился вне опасности. Необходимость в ампутации отпала, и раны зарубцевались с быстротой, свойственной молодым организмам. Не прошло и двух месяцев, как ему разрешили встать. Встать! Это слово, конечно, не соответствовало действительности. Сэнд больше никогда не сможет стоять и передвигаться без посторонней помощи. Несчастный калека был обречен на неподвижность... Но мальчик не впадал в отчаяние. Едва он пришел в себя, как, забыв о боли, сразу же спросил о своем друге, которому так самоотверженно спас жизнь. Его уверили, что тот цел и невредим, и радостная улыбка впервые за многие дни озарила его измученное личико. Но Дик так долго не приходил, что Сэнд начал нервничать и настойчиво добиваться свидания. Долгое время его просьбу не могли выполнить, потому что Дик лежал без сознания. Несмотря на ледяные компрессы, его голова пылала, температура не снижалась, бред не прекращался. А когда наконец наступил долгожданный кризис, мальчик настолько ослабел, что, казалось, жизнь его держится на волоске. Однако на смену болезни быстро пришло выздоровление, причем самым целебным лекарством оказалось сообщение о том, что Сэнд тоже вне опасности. Услышав это, Дик облегченно вздохнул и вскоре заснул спокойным сном. Уже через несколько дней он смог навестить Сэнда, который, убедившись, что его не обманули, больше ни о чем не беспокоился. Сэнд как будто совсем забыл о своем несчастье. Наконец, после долгого перерыва, ему разрешили взять в руки скрипку, и тогда мальчик почувствовал себя совершенно счастливым. А еще через неделю, уступив настойчивым просьбам маленьких друзей, Кау-джер поместил их в одной комнате. День, когда Сэнду разрешили встать, произвел тягостное впечатление на всех его друзей. В жалком, с трудом передвигавшемся калеке едва можно было узнать прежнего здорового ребенка. Вид искалеченного Сэнда потряс Дика. Он сразу преобразился, словно его кто-то коснулся волшебной палочкой. Мальчик внезапно повзрослел. Исчезли присущие ему вспыльчивость и резкость. ...Стоял июнь. После сильных снегопадов и бурь вся Либерия оказалась покрытой плотным белоснежным одеялом. Приближались самые холодные недели этой суровой зимы. Кау-джер делал все возможное и невозможное, чтобы хоть как-то избавить людей от длительного пребывания в душных помещениях. Под его руководством организовали игры на воздухе. Через длинный шланг провели воду из реки на болотистую равнину, превратившуюся в замечательный каток. Любители этого спорта, очень распространенного в Северной Америке, могли наслаждаться им вволю. Для тех, кто не умел кататься на коньках, организовывали лыжные походы или головокружительные катания на санках с крутых склонов Южных гор. Постепенно колонисты окрепли, настроение у них улучшилось. С 5 октября наступило долгожданное потепление. Растаяли снега, покрывавшие прибрежную равнину. Сугробы на улицах Либерии превратились в грязные ручьи. Река разбила свои ледяные оковы, и с южных склонов в нее устремились бурные потоки, заливавшие город. Вода в реке быстро прибывала и за сутки достигла уровня берегов. Либерии угрожало наводнение. Кау-джер мобилизовал на работы все городское население. Отряд землекопов возводил кольцевой земляной вал, защищавший город от горных потоков и разлива реки. Но несколько домов, в частности дом Паттерсона, расположенный на самом берегу, остался вне защитного сооружения. Пришлось пойти на эту жертву. Работы, продолжавшиеся днем и ночью, были закончены за сорок восемь часов. И как раз вовремя! Бурлящий водяной шквал, сметающий все на своем пути, обру