очарование, какая неудача! - Несчастье! Несчастье... вскричала Джовита Фо-лей. Лучше было бы, если бы нас отослали, как коммодора Уррикана, на окраину Флориды или, как Гарри Кембэла, в самую глубь Вашшггтона!.. Нам тогда не надо было бы прерывать своего участия в этой отвратительной партии! Да... отвратительной... вот самое подходящее слово, моя бедная Джовита, ответила Лисси Вэг. Тогда почему же ты захотела в ней участвовать? Молодая особа была в полном отчаянии и ничего не ответила. Да и что она могла ответить? Если бы даже она и решила продолжать партию и поехала бы в Миссури ждать, что какой-нибудь партнер при новом метании костей несчастном для него, но счастливом для нее явится туда сменить Лисси Вэг и занять ее место, она все равно могла бы это сделать только при условии, если бы уплатила тройной штраф три тысячи долларов. А разве они у нее были? Нет! А могла ли она их откуда-нибудь достать? Это абсолютно исключено. Действительно, только те из держателей пари, которые поставили крупные суммы на Лисси Вэг, смогли бы еще, может быть, предложить ей эти деньги, но и то в том случае, если бы шансы желтого флага не были так серьезно скомпрометированы. Когда Годж Уррикан попал в Долину Смерти, он отделался тем, что начал партию сызнова. Равным образом Герман Титбюри в назначенный день уйдет из "Эксельсиор-Отеля", штат Луизиана, и будет продолжать матч. Ни тот, ни другой не были исключены из партии на неопределенное время, Тогда как бедная Лисси Вэг... - Несчастье! Несчастье! повторила Джовита Фолей, произнося одно лишь это слово. - Ну что же? Что мы теперь предпримем? - спросила ее подруга. - Подождем, моя милочка. Подождем... Но чего? - Не знаю!.. Во всяком случае, у нас еще целых пятнадцать дней впереди, чтобы вовремя попасть в "тюрьму". - Но не для того, чтобы уплатить штраф, Джовита, и это-то именно меня больше всего и смущает. - Да, Лисси... да... Во всяком случае, подождем. - Здесь? - Нет, разумеется! Это "нет", вырвавшееся из самой глубины души Джовиты Фолей, было ответом на перемену, которая замечалась за последнее время в отношении обитателей "Мамонт-Отеля" к пятой партнерше. Действительно, Лисси Вэг чувствовала себя всеми покинутой с того дня, когда было произведено это последнее, такое неудачное для нее метание костей. Вчера еще общая любимица, она уже не была ею на следующий день. Держатели пари, любители всяких "бумов", поставившие на нее значительные суммы, охотно осыпали бы ее проклятиями. Несчастной грозила "тюрьма", а партия, без сомнения, окончится раньше, чем ее оттуда освободят! Вот почему, едва только об этом стало известно, все от нее отвернулись. Джовита Фолей это прекрасно видела, возмущаясь проявлением такой "гуманности". Большинство туристов покинули отель в тот же день, вслед за ними уехал и губернатор штата Иллинойс. По всей вероятности, Джон Гамильтон сожалел в эту минуту о внимании, которое он оказывал обеим подругам. А из этого следовало, что как "полковнику Вэг", так и "подполковнику Фолей" предстояло с этих пор играть только очень жалкую роль среди иллинойсской полиции. В тот же день после полудня они распростились с "Мамонт-Отелем" и сели в поезд, который шел в Луисвилл, с тем чтобы там дожидаться... чего? - Милая моя Джовита, - сказала Лисси Вэг в ту минуту, когда они выходили из вагона, - знаешь ли ты, что нам надо было бы сделать?.. - Нет, Лисси, моя голова больше уже не работает, я совсем сбита с толку!.. - По-моему, нам нужно было бы продолжать это путешествие вплоть до самого Чикаго, спокойно вернуться к себе и приступить к нашим прежним обязанностям в магазинах Маршалла Филда... Скажи, разве это не было бы благоразумнее? - Это было бы очень благоразумно, моя дорогая, очень! Но... я ничего не могу с собой поделать. Я предпочла бы оглохнуть, чем слышать этот голос благоразумия! - Но это же безумие! - Пускай. Я сошла с ума еще в тот день, когда началась эта партия, и такой я желаю оставаться до конца... - Полно, полно!.. Для нас эта партия уже окончена, Джовита, безусловно окончена! - Ничего не известно, и я отдала бы десять лет своей жизни, чтобы постареть на один месяц! - Она так щедро и часто их раздавала, эти "десять лет своей жизни", что, в общем, если бы их сосчитать, они составили бы целых сто тридцать лет, пожертвованных зря. Но неужели же Джовита Фолей все еще хранила в душе какую-то надежду? Как бы то ни было, ей удалось убедить Лисси Вэг, имевшую слабость ее послушаться, не бросать партии. Подруги провели, таким образом, несколько дней в Луисвилле. Ведь у них было еще много времени (от 6-го числа до 20-го), для того чтобы доехать до Миссури. Подруги остановились в одном из скромных отелей Луисвилла и переживали там свое горе; во всяком случае, это можно было сказать о Джовите Фолей; ее подруга, никогда не верившая в свой окончательный успех, отнеслась к постигшей их неудаче гораздо спокойнее. Так прошли 7, 8 и 9 июня. Положение нисколько не изменилось, и в конце концов Лисси удалось убедить Джовиту Фолей в необходимости вернуться в Чикаго. К тому же все газеты, даже "Чикаго Геральд", которая обыкновенно поддерживала пятую партнершу, теперь не желали больше ее знать. Читая их, Джовита Фолей приходила в бешенство и спешила их разорвать дрожащими руками. Лисси Вэг потеряла всякое значение в агентствах, где ставки на нее упали до нуля. Утром 8 июня подруги узнали, что коммодор Уррикан получил девять очков, из шести и трех, что переносило его сразу в Висконсин, в двадцать шестую клетку. - Вот он и вознагражден! - воскликнула несчастная Джовита Фолей. - А когда 10-го числа телеграф оповестил всех о том, что "Человек в маске" десятью очками был послан в штат Миннесота, в пятьдесят первую клетку, то она вскричала: - Теперь нельзя уже сомневаться, что именно он наследует миллионы этого Гиппербона! Мы видим, что покойный чудак сильно упал в глазах молодой девушки с тех пор, как игральные кости решили заключить ее дорогую Лисси Вэг в "тюрьму". В конце концов было решено, что в этот самый вечер подруги сядут в поезд железной дороги и отправятся в Чикаго. Хотя газеты Луисвилла не преминули, конечно, сообщить, в каком отеле остановилась Лисси Вэг и Джовита Фолей, излишне говорить, что ни один репортер не явился к ним с визитом, и если это доставило одной из них удовольствие, то другая была очень рассержена. - Точно нас больше и на свете уж нет! - говорила она. Но в книге судеб было написано, что они еще не вернутся так скоро в Чикаго. Совершенно непредвиденное обстоятельство позволило им надеяться возвратить хоть некоторую долю потерянного шанса на успех, приняв снова участие в матче; из-за невозможности уплатить требуемый с них штраф им пришлось бы совсем его оставить. Около трех часов пополудни местный почтальон вошел в отель и поднялся в комнату, занятую двумя подругами. Как только дверь ему открыли: - Мисс Лисси Вэг? - спросил он. - Это я, - ответила молодая девушка. - У меня есть для вас заказное письмо, и если вы вот здесь сейчас распишетесь... - Дайте, - ответила за Лисси Вэг Джовита Фолей, сердце которой билось так, что она задыхалась. Когда все было оформлено, почтальон ушел. - Что такое в этом письме? - спросила Лисси Вэг. - Деньги, Лисси! - Но кто же может нам их послать? - Кто? - повторила Джовита Фолей. Она быстро распечатала конверт и вытащила из него письмо, в котором находилась сложенная бумажка. В письме было только несколько строчек: "Прилагаю чек на три тысячи долларов, которые уплатит банк Луисвилла и которые Лисси Вэг соблаговолит принять, для того чтобы оплатить свой штраф по просьбе Гемфри Уэлдона", Радость Джовиты Фолей проявилась, подобно сверкающей и шумной фейерверочной ракете. Она прыгала, смеялась до слез и, раздувая свою юбку, вертелась по комнате, не переставая повторять: - Чек, чек на три тысячи долларов!! Это тот почтенный господин, который приходил нас навестить во время твоей болезни, мистер Уэлдон! - Но, - заметила Лисси Вэг, - я, право, не знаю... могу ли я принять... - Можешь ли? Ты должна! Разве ты не видишь, что этот мистер Уэлдон держит за тебя пари и поставил на тебя значительные суммы!.. Он это нам говорил и поэтому хочет, конечно, чтобы ты могла продолжать партию! Нет, знаешь, несмотря на его почтенный возраст, я вышла бы за него замуж, если бы только он захотел!.. Ну, идем же скорей получать деньги по этому чеку. Они отправились в банк, и деньги им тотчас же были выплачены. Что же касается того, чтобы поблагодарить этого почтенного господина Уэлдона, то это было неисполнимо, так как адреса его никто не знал. В этот же день вечером Лисси Вэг и Джовита Фолей покинули Луисвилл, никому ничего не сказав про письмо, полученное так кстати, и на следующий день, 11-го числа, прибыли в Сент-Луис. Конечно, по зрелому размышлению, положение Лисси Вэг в матче Гиппербона все еще было скомпрометированным, так как она не могла принять участия в тираже до тех пор, пока кто-нибудь из партнеров не явится в пятьдесят вторую клетку, чтобы ее сменить. Но, конечно, когда-нибудь это должно было случиться, по словам такой самонадеянной, чересчур самонадеянной Джовиты Фолей, и, во всяком случае, Лисси Вэг не будет теперь исключена из партии из-за неуплаты штрафа. Таким образом, молодые девушки очутились в штате Миссури, о котором никто из "семерых" без ужаса не мог думать. И все должны согласиться, что ни один человек из более чем двухсполовиной миллионного населения Миссури не мог быть польщен тем, что Уильям Гиппербон позволил себе сделать из этого штата "тюрьму" для своей благородной игры Американских Соединенных Штатов. Правда, не говоря о цветных, огромное большинство в нем составляют немцы, а все знают, чего стоит патриотическое самолюбие тевтона! Штат Миссури - один из самых важных штатов Американской республики, по размерам своей площади занимающей семнадцатое место, пятое - по численности своего населения и первое--по производству цинка. Линии широты и долготы образуют его южную и западную границы, а на севере и на востоке его границами служат реки Миссури и Миссисипи. Их воды сливаются в том пункте, где находится маленький городок Колумбия. Легко себе представить, в какой мере эти водные пути благоприятствуют торговле города Сент-Луис, откуда вывозятся и зерно, и мука, а также конопля, культура которой здесь очень развита, не менее чем скотоводство и свиноводство. Нет здесь недостатка и в металлах и в цинковых и свинцовых рудах. В штате Вашингтон высятся Железные горы - - Айрон-Маунтин, Железная гора и Пайлот-Кайрол, колоссальные громады, высотой в триста футов, которые американцы захотят, быть может, в один прекрасный день превратить в два электромагнита огромной мощности. Штат Миссури представлял собой раньше только округ Луизианы, но в 1821 году он получил автономию и вошел в Союз, город же Сент-Луис был построен французами в 1764 году. В этом штате можно назвать не меньше одиннадцати городов, славящихся своей торговлей и индустрией, причем в трех из них население превышает сто тысяч жителей. Один из них - Канзас, лежащий против Канзас-Сити, штат Канзас. Его, как читатель помнит, посетил Макс Реаль в начале своего путешествия, когда он спускался на пароходе по Миссури из Омахи в этот двойной город. Кроме этих городов есть еще несколько других, как, например, Джефферсон-Сити, столица штата, который заслуживает того, чтобы его посещали туристы. Он расположен очень живописно на террасе, с которой открывается вид на всю долину реки Миссури. Но первое место, без сомнения, принадлежит городу Сент-Луису, занимающему площадь в десять миль на правом берегу Великой реки. Этот город назывался когда-то Маунт-Сити, потому что его окружает целый ряд невысоких гор белого цвета. Он занимает площадь на - четверть больше той, которую занимает Париж, и к нему примыкают соседние города Ист-Сент-Луис, Бруклин, Кахокия и Прерри-дю-Порт, хотя они и находятся на территории штата Иллинойс. Таков был город, выбранный покойным членом "Клуба Чудаков", чтобы служить "тюрьмой" участникам матча, причем само собой разумеется, что роль "тюрьмы" выполнял весь город целиком. Речь, конечно, шла не о том, чтобы быть заключенным в четырех стенах какой-нибудь тюремной камеры. Нет! Лисси Вэг, разумеется, не предстояло быть наказанной, подобно какому-нибудь злоумышленнику: ни она, ни Джовита Фолей не будут лишены свободы. Они смогут в свое удовольствие бродить по этому великолепному городу, где насчитывают восемнадцать общественных парков (один из них занимает площадь в пятьсот пятьдесят гектаров). Подруги могли выбрать гостиницу по своему вкусу, и они взяли себе комнату в "Линкольн-Отеле", где и водворились 11 июня после полудня. - Итак, мы наконец попали в эту ужасную "тюрьму", - воскликнула Джовита Фолей, - и я должна сознаться, что Сент-Луис производит на меня самое приятное впечатление. - Никакая тюрьма не может быть приятна, Джовита, раз ты не имеешь права уехать оттуда, когда тебе захочется... - Будь спокойна, мы отсюда уедем, дорогая моя! К Джовите Фолей вернулись присущие ей веселость и уверенность в успехе, вернулись в тот самый день, когда они получили три тысячи долларов, посланных этим очаровательным мистером Гемфри Уэлдоном и в тот же день переправленных ими в Чикаго нотариусу Торнброку. Но эту ее уверенность в успехе, по-видимому, не разделяли ни держатели пари, ни маклеры различных агентств. Действительно, хоть газеты Сент-Луиса оповестили о пребывании пятой партнерши в "Линкольн-Отеле", туда не явился еще ни один интервьюер. Чего можно было ждать от Лисси Вэг, которая имела несчастье попасть в клетку штата Миссури? А между тем могло случиться, что их затворничество кончится раньше, чем предполагали. На следующий день, 12 июня, должен был произойти новый тираж, а затем ряд следующих, через каждые два дня. - И кто знает?.. Кто знает?.. Кто знает?.. - то и дело повторяла Джовита Фолей. Подруги употребили свободные послеобеденные часы на осмотр некоторых кварталов города, перерезанного оврагом на две неравные части. Роскошные магазины главных улиц привлекали их взор не только драгоценными и изящными золотыми вещами и великолепными материями, но и мехами исключительной красоты. И удивительно ли, когда все эти дорогие вещи в избытке доставляются опоссумами {Опоссум - животное семейства сумчатых крыс, похожее на белку. Водится в лесах юго-восточной части Северной Америки и в Южной Америке.}, лисицами, оленями, ланями и дикими кошками, которыми усиленно торгуют местные индейцы? И разве там еще не встречаются тысячами и бизоны, и буйволы, кочующие по обширным прериям, окаймляющим реки, эти животные, на которых постоянно охотятся целые стаи волков? Во всяком случае, первый день в Сент-Луисе не был прожит подругами бесплодно. Легко понять, какое нетерпение должна была испытывать на следующее утро Джовита Фолей, проснувшаяся на рассвете: ведь в этот день в восемь часов утра нотариус Торнброк должен был приступить к очередному тиражу. Вот почему, оставив Лисси Вэг спокойно спать, она вышла из отеля и поспешила получить интересовавшие ее сведения. Два часа... Да! Она не возвращалась домой целых два часа, и каково было пробуждение пятой партнерши, которая привскочила от неожиданности, когда дверь ее комнаты шумно распахнулась и с громким криком ворвалась Джовита Фолей! - Освобождение!.. Дорогая моя, ты освобождена! - Что ты говоришь? Восемь очков, из пяти и трех... и он... - Он? - И так как он был в сорок четвертой клетке, то сейчас он отослан в пятьдесят вторую. - Да кто?.. Кто этот он? - А так как пятьдесят вторая клетка - "тюрьма", то он явится нас сменить... - Но кто же?.. Кто он? - Макс Реаль, дорогая... Макс Реаль! - О, бедный молодой человек! - воскликнула Лисси Вэг. - Я предпочла бы лучше остаться... - Еще что! - вскричала торжествующая Джовита Фолей, которая от этого замечания подруги подпрыгнула, как пиренейская серна. А между тем это известие было точным. Последнее метание костей возвращало свободу Лисси Вэг. В Сент-Луисе ее сменит Макс Реаль, а она, в свою очередь, займет его место в Ричмонде, штат Вирджиния, находящемся в семистах пятидесяти милях от Сент-Луиса, - путешествие от двадцати пяти до тридцати часов. К тому же, для того чтобы туда попасть, она располагала большим временем - от 12 до 20 июня, - чем это требовалось, что не помешало, однако, ее нетерпеливой подруге, неспособной сдержать свою радость, воскликнуть: - Едем же! - Нет, Джовита, нет, - спокойно, но решительно ответила Лисси Вэг. - Нет? Но почему? - Я нахожу, что гораздо удобнее подождать мистера Макса Реаля здесь... Мы должны так поступить из участия к неудаче этого молодого человека. Джовите Фолей принялось с этим согласиться, но при условии, что будущий заключенный переступит порог своей "тюрьмы" не позже чем через три дня. Но Макс Реаль уже на следующий день появился на вокзале Сент-Луиса. Без сомнения, существовала какая-то таинственная связь, род внушения, что ли, между первым и пятым партнерами. Если эта последняя не желала уезжать до приезда молодого человека, то он, в свою очередь, хотел приехать туда раньше, чем она оттуда уехала бы. Бедная миссис Реаль! В каком состоянии должна была находиться эта любящая мать при мысли, что ее сын был так неудачно остановлен на своем пути к полному успеху! Само собой разумеется, что Макс Реаль знал уже из газет, что Лисси Вэг остановилась в "Линкольн-Отеле". Он поспешил туда и был принят подругами, в то время как Томми остался ждать в гостинице возвращения своего хозяина. Лисси Вэг, более взволнованная, чем она это показывала, встретила молодого художника словами: - О, мистер Реаль, как мы вас жалеем! - И от всего сердца, - прибавила Джовита Фолей, которая совершенно его не жалела и не могла заставить свои глаза с грустью смотреть на молодого художника. - Да нет... мисс Вэг... - ответил Макс Реаль, с трудом переводя дыхание после чересчур быстрой ходьбы. - Нет! Меня совершенно нечего жалеть, или, во всяком случае, я себя несчастным не чувствую, раз на мою долю выпало счастье вас освободить. - И в этом вы вполне правы! - объявила Джовита Фолей, не удержавшись от этого ответа, настолько же искреннего, насколько и неприятного. - Не сердитесь на Джовиту, - прервала ее Лисси Вэг, - она не подумала о том, что говорит, мистер Реаль, а что касается меня, то поверьте, что я искренне огорчена. - Разумеется, разумеется... - подтвердила Джовита Фолей. - Впрочем, не приходите в отчаяние, мистер Реаль!.. Сейчас повезло нам, но то же самое может быть с вами!.. Разумеется, было бы гораздо приятнее, если бы другие, а не вы были присланы в эту "тюрьму", например Том Крабб, или коммодор Уррикан, или Герман Титбюри!.. Мы приняли бы их с гораздо большим удовольствием, чем вас... то есть, я хочу сказать... я что-то запуталась... Во всяком случае, кто-нибудь из них приедет, может быть, сюда, и вас освободит. - Возможно, мисс Фолей, - ответил Макс Реаль, - но очень-то на это рассчитывать нельзя. Что касается меня, то верьте, что я смотрю на эту временную помеху с философским спокойствием... Что же касается партии, то ведь я ни одной минуты не думал, что я ее выиграю. - Так же, как и я, мистер Реаль, - поспешила сказать Лисси Вэг. - Да нет же, нет! - прервала ее Джовита Фолей. - Во всяком случае, я верю в ее успех. - И я тоже до сих пор еще на это надеюсь, мисс Вэг, - прибавил молодой человек. - А я хочу надеяться, что выиграете вы, мистер Реаль, - ответила молодая девушка. - Однако... однако... - сказала Джовита Фолей, - ведь не можете в же вы оба выиграть... - Это действительно невозможно, - проговорил со смехом Макс Реаль, - выигрывает только один. - Ну что ж, - вскричала Джовита Фолей, воодушевляясь все больше и больше, - если Лисси, выиграет, она получит миллионы, а если вы придете вторым, вы получите деньги от уплаты штрафов! - Как ты все хорошо устраиваешь, моя бедная Джовита! - заметила Лисси Вэг. - Подождем, - сказал Макс Реаль, - и предоставим действовать судьбе. Да будет она к вам благосклонна, мисс Вэг!., Безусловно она нравилась ему все больше и больше, эта молодая девушка! Не заметить этого было нельзя. И Джовита Фолей, которую нельзя было упрекнуть в отсутствии сообразительности, подумала: "Ну-ну!.. Но отчего же нет?.. Это только упростило бы дело, так как тогда было бы безразлично, кто из них выиграет". О, как хорошо знала она человеческое сердце и в особенности сердце своей подруги! Все трое принялись оживленно болтать о различных перипетиях партии, о различных инцидентах во время путешествия, о красоте природы, которой они любовались, переезжая из одного штата в другой, о чудесах Йеллоустонского Национального парка, который Макс Реаль не мог забыть, об этих удивительных пещерах в штате Кентукки, о которых Лисси Вэг и Джовита Фолей сохранили неизгладимое впечатление. Потом они рассказали случай с тремя тысячами долларов. Если бы не этот щедрый подарок мистера Гемфри Уэлдона, предложенный в такой форме, что не принять его было нельзя, то Лисси Вэг пришлось бы выйти из партии. - Но кто же этот господин Гемфри Уэлдон? - спросил Макс Реаль, немного обеспокоенный. - Прекраснейший и достойнейший старик, который проявил к нам большое участие, - ответила Джовита Фолей. - В качестве держателя пари, разумеется, прибавила Лисси Вэг. - Вот уже кто не сомневается, что он на этом порядком набьет свои карманы! - объявила Джовита Фолей. Макс Реаль промолчал о том, что он тоже намеревался послать эту сумму в распоряжение молодой заключенной. Его остановила мысль: на правах кого уговорит он ее принять эти деньги? Этот и следующий день Макс Реаль и подруги провели вместе в прогулках и беседах. Если Лисси Вэг не могла скрыть своего искреннего огорчения по поводу неудачи, постигшей Макса Реаля, то этот последний был, очевидно, очень доволен, что оказал услуги Лисси Вэг. И действительно, за последние сутки во всех агентствах замечалось большое оживление в пользу пятой партнерши, и репортеры то и дело являлись в "Линкольн-Отель", чтобы интервьюировать Лисси Вэг, которая по-прежнему отказывалась их принимать. Что же касается держателей пари, то они поспешили изменить прежнему любимцу случая ради новой его любимицы. В результате создавшегося положения вещей выяснилось, что если Лисси Вэг вернется в штат Вирджиния, в сорок четвертую клетку, покинутую Максом Реалем, то впереди нее окажутся только Том Крабб - в сорок седьмой клетке и X. К. 2. - в пятьдесят первой. - А что же этот субъект с инициалами? Так до сих пор и не узнали, кто он? - Не узнали, ответил молодой художник, - он окружен еще большей таинственностью, чем раньше. Само собой разумеется, что Макс Реаль, Лисси Вэг и Джовита Фолей не разговаривали исключительно только о различных перипетиях матча Гиппербона. Они говорили о своих семьях, о том, что у Лисси Вэг не осталось в живых никого из родных... О миссис Реаль, которая теперь окончательно переселилась в Чикаго и будет счастлива видеть у себя Лисси Вэг... О том, что улица Шеридан-стрит - очень недалека от улицы Саут-Холстед-стрит, и так далее и так далее. Но Джовита Фолей то и дело возвращалась к вопросу о партии и о предстоящих метаниях игральных костей. - В конце концов, - сказала она, - вполне ведь возможно, что при следующем тираже ты, Лисси, водрузишь свой желтый флаг на последней клетке. - Невозможно, мисс Фолей, это совершенно невозможно, - заявил Макс Реаль. - Но почему? - Потому что мисс Вэг займет теперь мое место в сорок четвертой клетке... - Ну и что же из этого, мистер Реаль? То, что самое большое число, которое смогла бы получить мисс Вэг, было бы десять, а удвоенное десять составляет двадцать очков, которые заставят ее, перескочив через шестьдесят третью клетку, вернуться обратно в шестьдесят вторую. А тогда уже никакое выброшенное число очков не даст ей выиграть партию, так как одно очко, которого ей не хватит, не может выброшено двумя игральными костями. - Вы правы, мистер Реаль, - ответила Лисси Вэг, - и тебе, Джовита, придется подчиниться и ждать. - Но, - продолжал молодой художник, - есть еще один удар, который мог бы быть очень плох для мисс Вэг. - Какой именно? - Если бы кости выбросили восемь очков, они этим послали бы ее снова в "тюрьму". - Ну!.. Никогда!.. - вскричала Джовита Фолей. - А между тем, - заметила, улыбаясь, молодая девушка, - это дало бы мне возможность освободить мистера Реаля. - Говорю совершенно искренне, что я этого не желал бы, - сказал молодой человек. - И я тоже, - объявила пылкая Джовита Фолей. - В таком случае, мистер Реаль, - спросила Лисси Вэг, - какое же число очков вы пожелали бы мне? - Двенадцать, так как это отослало бы вас в пятьдесят шестую клетку, штат Индиана, а не в самые отдаленные районы Дальнего Запада. - Великолепно! - объявила Джовита Фолей. - Тогда при следующем тираже мы могли бы очутиться у цели? - Да, если бы выбросили семь очков. Во всяком случае, - прибавил Макс Реаль, - вам нечего бояться пятьдесят восьмой клетки, так называемой Долины Смерти, в которую попал коммодор Уррикан, потому что для этого нужно получить четырнадцать очков, что невозможно. А теперь, мисс Вэг, примите вновь мои искренние пожелания, о которых я говорил вам в самом начале этой партии. Да поможет вам судьба одержать победу - это мое самое большое желание! Лисси Вэг ответила только взглядом, в котором ясно выразилось испытываемое ею в этот момент волнение. "Несомненно, - мысленно сказала себе Джовита Фолей, - он по-настоящему очень мил, этот мистер Реаль, талантливый художник, которого ждет блестящая будущность. И пусть мне не говорят о скромном положении Лисси Вэг - она очаровательна, очаровательна и еще раз очаровательна, и ее не сравнить с этими дочерьми миллионеров, которые ездят в Европу для того, чтобы сделаться титулованными, нимало не интересуясь узнать, есть ли у этих князей княжества, у герцогов герцогства и не разорены ли все эти маркизы и графы". Так рассуждала эта справедливая, хотя и легкомысленная особа, и, считая, что не надо слишком осложнять создавшегося положения вещей, она заговорила об отъезде. Естественно, Макс Реаль со своей стороны настаивал на том, чтобы их пребывание в Сент-Луисе не закончилось так поспешно. Подруги могли оставаться тут до 18 июня, а на следующий день было только еще 13-е. Лисси Вэг, возможно, тоже казалось, что уезжать было еще немного рано... Но она этого не сказала и не спорила с Джовитой Фолей. Макс Реаль не старался скрыть огорчения, которое причиняла ему эта разлука, но он чувствовал, что больше не должен настаивать, и в этот же вечер проводил обеих молодых девушек на вокзал. Там он еще раз повторил: - Вас будут сопровождать мои самые искренние пожелания, мисс Вэг. - Спасибо... Спасибо... - ответила молодая девушка, протягивая ему руку. - А я? - спросила Джовита Фолей. - Для меня у вас не находится ни одного доброго слова? - Есть такие слова, мисс Фолей, - ответил Макс Реаль. - У вас прекраснейшее сердце!. Смотрите же хорошенько за вашей подругой в ожидании нашего возвращения в Чикаго. Поезд тронулся, молодой человек остался на перроне вокзала и стоял там до тех пор, пока последние вагоны не исчезли в окружавшей их ночной темноте. В этом уже нельзя было больше сомневаться - он любил, он любил кроткую, очаровательную Лисси Вэг, которую его мать, без сомнения, также полюбит, как только с ней познакомится. Никакие другие мысли - о том, что он проигрывал партию, что он принужден оставаться заключенным в этом городе, надеясь (очень проблематичная надежда!), что кто-то его скоро оттуда освободит, - его не тревожили. Он вернулся в свой отель очень грустный, чувствуя себя таким одиноким! К тому же и он тоже из-за вынужденного затворничества был теперь всеми оставлен; у него не было больше сторонников; ставка на него во всех агентствах падала, как стрелка барометра, когда дует юго-западный ветер, несмотря на то, что он выполнил требуемое условие и уплатил тройной штраф. Томми, со своей стороны, был в полном отчаянии. Его хозяин не надеялся получить миллионы матча Гиппербона и не сможет его купить, чтобы привести его в жестокое, но в то же время самое желанное, с его точки зрения, рабство! Безусловно не правы те, кто не желает считаться со случаем. Если этому последнему и несвойственны, как справедливо было замечено, привычки, зато ему свойственны капризы, и это последнее наблюдение оправдалось утром 14 июня. С девяти часов целая толпа держателей пари осаждала телеграфное бюро в Сент-Луисе, чтобы как можно скорее получить сведения о числе очков, выпавших в этот день на долю второго партнера. Результат этого тиража был напечатан во всех дополнительных выпусках утренних газет и гласил следующее "Пять, из трех и двух, Том Крабб". А так как Том Крабб, находившийся в Пенсильвании, занимал сорок седьмую клетку, то эти пять очков отсылали его в пятьдесят вторую клетку, штат Миссури, город Сент-Луис, "тюрьма". Можно судить о том впечатлении, которое произвел на всех этот неожиданный удар костей! Место Макса Реаля, только что заместившего Лисси Вэг, должен был немедленно занять Том Крабб, а Максу Реалю надлежало отправиться на его место, в Пенсильванию. В результате - страшное смятение во всех агентствах и стремительный наплыв репортеров и маклеров в отель, где остановился молодой художник. Это известие повысило в несколько раз ставку на него и вернуло к нему его бывших сторонников, спешивших ввиду этой совершенно исключительной удачи провозгласить его вновь любимцем матча. Но каково же должно было быть негодование Джона Мильнера, для которого все складывалось так скверно! Том Крабб, заключенный в Сент-Луисе, - и это после уплаты тройного штрафа! Несомненно, касса Гиппербона все наполнялась и долларов поступало в нее все больше и больше в пользу того, кто окажется вторым у цели. Что касается Макса Реаля, то ему надлежало прибыть из Сент-Луиса в Ричмонд между 14 и 20 июня. В силу этого он не спешил с отъездом. А почему? Потому что ему хотелось узнать результат тиража 28-го для Лисси Вэг. Может быть, молодая девушка будет отослана в один из соседних штатов, а ему так хотелось бы там остановиться на несколько дней. Как все, вероятно, помнят, Гарри Кембэл предстал в телеграфном бюро Олимпии в ту самую минуту, когда готовился прозвонить двенадцатый, последний удар часов в полдень 18 июня. Таким образом, в назначенный срок он был на своем посту, до последней степени усталый, разбитый и морально, и физически. Это не должно удивить тех, кто был осведомлен об исключительном достижении двух профессиональных велосипедистов Билла Стэнтона и Роберта Флока. Почти без чувств упав на скамейку в помещении телеграфного бюро, он все же смог ответить: "Здесь!" - когда телеграфный чиновник объявил: "Телеграмма для Гарри Кембэла". Спустя несколько минут, придя в себя после солидной порции смеси виски и джина, он ознакомился с содержанием телеграммы. Она гласила: "Чикаго, 8 час. 13 мин. Кембэл, Олимпия, Вашингтон. Девять, из пяти и четырех. Южная Дакота, Янктон. Ториброк". Таким образом, тираж 18 июня был совершен в этот именно день, хотя он мог бы состояться на сорок восемь часов раньше, поскольку касался Германа Титбюри, который находился еще в Новом Орлеане, где должен был оставаться в течение срока, указанного завещателем. Супруги Титбюри думали только о том, как бы заглушить в себе боль своего печального положения, боль от уплаты двухсот долларов за каждый день пребывания в "Эксельсиор-Отеле". Как нотариус Торнброк, так и члены "Клуба Чудаков" нашли вполне логичным не менять сроков тиражей, чтобы не урезывать дней на переезды партнеров, что вполне согласовалось и с намерениями Уильяма Гиппербона. Главный репортер газеты "Трибюн" не мог пожаловаться на этот последний удар игральных костей. Ему не надо было возвращаться в одну из хорошо известных ему местностей федеральной территории, и он мог совершить путешествие по совершению неведомым дорогам, направляясь из штата Вашингтон в штат Южная Дакота, отделенные друг от друга расстоянием в тысячу триста миль. К этому надо прибавить, что Гарри Кембэл, заняв тридцать девятую клетку, окажется опереженным только X. К. 2. - первым - в штате Миннесота, Максом Реа-лем - вторым в штате Пенсильвания и Лисси Вэг третьей в штате Вирджиния. Таким образом, он станет четвертым по счету, впереди коммодора Уррикана, ожидавшего в Висконсине извещения о дне своего отъезда. Что касается Германа Титбюри, то ему надлежало пробыть еще в течение двадцати восьми дней в штате Луизиана, а Тому Краббу предстояло покрываться плесенью в стенах "тюрьмы" в Сент-Луисе, вплоть до окончания матча, если ни один из партнеров не явится туда занять его место. И если нельзя сказать, что Гарри Кембэл вновь обрел уверенность в ожидавшем его успехе, ибо он никогда и не терял этой уверенности, то, во всяком случае, он был теперь более чем когда-либо увлечен своей ролью, и это увлечение разделяли все его сторонники. Правда, на пути его ждали еще три камня преткновения: "лабиринт", штат Небраска, через который он раз уже проехал, "тюрьма", Сент-Луис, и Долина Смерти. Но одна из этих опасностей угрожала X. К. 2., а две друтие Лисси Вэг и Максу Реалю, и к тому же случай играл такую важную роль в этом матче Гиппербона! Единственное число очков, которого репортер мог бояться, было двенадцать, грозившее заставить его проделать путь в штат Небраска, и десять дублированных очков, которые послали бы его приветствовать Тома Крабба, в "тюрьму", штат Миссури. Тем не менее, хотя в его распоряжении были еще целых пятнадцать дней, от 17 июня до 2 июля, чтобы доехать до Южной Дакоты, Гарри Кембэл не захотел терять ни одного часа и, на этот раз, не ожидая обычного маршрута заботливого секретаря "Трибюн", сам скомбинировал себе вполне удовлетворительный маршрут. Территории штатов Южная Дакота и Северная Дакота отделены от Вашингтона двумя штатами: Айдахо и Монтана. В это время года Северная Тихоокеанская железная дорога была открыта для движения. Проходя через штаты Висконсин, Миннесота, Северная Дакота, Монтана и Айдахо, она служила прямым путем сообщения между Чикаго, а следовательно, и Нью-Йорком и столицей штата Вашингтон Олимпией. От Олимпии до Фарго, находящегося на восточной границе Северной Дакоты, около тысячи трехсот миль, и четыреста миль от Фарго до Янктона, лежащего на юге штата Южная Дакота, - расстояние, в общем, в тысячу семьсот миль. Обычно поезда американских железных дорог делают тысячу миль в тридцать два часа, а на некоторых даже в двадцать четыре часа. Но в данном случае приходилось считаться с переездом через Скалистые горы и с возможными запозданиями. К тому же Гарри Кембэл намеревался располагать временем для отдыха в Янктоне в ожидании тиража 2 июля. Вот почему в результате зрелого размышления он решил уехать из Олимпии на следующий же день. Около четырехсот миль отделяют столицу Вашингтона от первых отрогов цепи Скалистых гор, потом двести пятьдесят миль - от западного до восточного конца этого хребта, всего около шестисот миль от Олимпии до Хелины, столицы штата Монтана. Эта северная часть Соединенных штатов вплоть до самого Чикаго обслуживалась железнодорожной линией Северного Тихоокеанского союза, идущей почти параллельно линии Центральной Тихоокеанской железной дороги, лишь на шесть градусов севернее. Имея в распоряжении пятнадцать дней, чтобы переехать в Южную Дакоту, репортер рассчитывал быть в городе Янктон за несколько дней до получения телеграммы от нотариуса Торнброка, которая должна была - он в этом ни минуты не сомневался - известить его о благоприятном для него числе выброшенных очков. Во всяком случае, эта линия Северного Тихоокеанского союза должна была перевезти его через штаты Айдахо, Монтана и Северная Дакота, и в результате такого путешествия читатели газеты "Трибюн" получили бы ряд интереснейших заметок. Выехав из Олимпии и поднявшись на северо-восток, к городу Такома, поезд спустился на юго-восток и пересек цепь Каскадных гор, миновав города Готспринг, Кли-лум, Элленсберг, Топпениш и Пэспаско, где он пересек реку Колумбия. Проводя большую часть времени на площадке своего вагона, Гарри Кембэл любовался этой чудесной местностью, в которой виды, один другого лучше, чередуются на всем протяжении железнодорожного пути, часто опускающегося в глубокие горные ущелья, где клокочут шумные потоки, берущие свое начало на склонах Каскадных гор. Все эти восхитительные картины появлялись и дальше, когда, оставив за собой гору Стюарт, поезд помчался вдоль берега реки Колумбия, которая течет с севера на юг, вплоть до того места, где она делает крутой изгиб и вливается в Тихий океан, образуя южную границу штата Вашингтон. Великолепная река малосудоходна в этой части течения, так как ее преграждают многочисленные водопады Букленд, Гуалквил, Айлендс и Прист. Далее паровоз зигзагами помчался по большой Колумбийской пустыне между Солт-Лейк и Силкатква-Лейк, где существуют еще проезжие дороги, по которым свободно путешествовали в прежние времена индейские племена - нэ-персэ, кер-д'ален и пюиаллюпс, остатки которых теперь заселяют только несколько участков. Штат Айдахо, лежащий в бассейне реки Колумбия и соприкасающийся на севере с владениями Канады, все еще изобилует лесами и пастбищами, как в былые времена, до эксплуатации его золотых приисков. Столица его, Бой-зе-Сити, на берегу реки того же названия, представляет собой город с населением в две тысячи триста человек, а его крупный город, Айдахо-Сити, лежит при впадении в Колумбию реки Снейк и оказывает экономическое воздействие (c)а всю южную часть этой территории, где китайцы составляют большую часть населения, так же как и мормоны. За штатом Айдахо начинается территория штата Монтана. Там, проезжая через живописный район Скалистых гор, Гарри Кембэл получил целый ряд изумительный впечатлений - он, глаза которого должны были бы, казалось, привыкнуть ко всем красотам гор Нью-Мексико и Вашингтона. Между оврагами и ущельями этой местности, где параллели и меридианы служат геодезическими границами, протекают, направляясь на север, тысячи ручьев, речек и рек, которые орошают обильнейшие пастбища, способствующие развитию скотоводства. Они являются вместе с многочисленными копями главным богатством страны, так как климат ее слишком суров для земледелия. За пределами горной цепи встречается много больших городов, которые обслуживает Северная Тихоокеанская железная дорога: Миссула, Хе-лина и Бьютт; города эти находятся в центре золотых, серебряных и медных приисков Миновав Чарлз-Форк-Ривер, а затем высокие вершины Висснер, Стивене и пики Игле, железная дорога вновь спустилась к городу Хелина, столице Айдахо. Там Гарри Кембэл очутился в центре гористой страны, и, без сомнения, надо было обладать смелым гением американцев, чтобы проложить железнодорожный путь по такому району. В нем почва еще более трудна для такого рода работ, чем та, по которой проложена Центральная Тихоокеанская железная дорога на четыреста миль южнее, и Гарри Кембэл, познакомившись