общем только около десяти тысяч миль, тогда как Годж Уррикан сделал более одиннадцати тысяч. Эта неудача не помешала Кембэлу написать для "Трибюн" одну из самых похвальных заметок по адресу воскресшего члена "Клуба Чудаков". Что касается коммодора, то он отправился к Уильяму Гиппербону и сказал со свойственной ему любезностью: - Так не делается, милостивый государь! Так не делается!.. Когда человек умирает, то он умирает и не заставляет людей бегать за его наследством, когда он все еще на этом свете! - Что делать, коммодор! - ответил приветливым тоном Уильям Гиппербон. - Ведь не мог же я... - Могли, сударь, и должны были!.. К тому же, если бы вместо того, чтобы запихивать вас в гроб, вас сожгли в крематории, то этого не случилось бы. - Кто знает, коммодор! Мне ведь так везет! - И так как вы меня надули, - продолжал Годж Уррикан, - а я никому никогда этого не позволяю, то вы мне за это ответите и дадите мне удовлетворение. - Где и когда вам будет угодно. И хотя Тюрк клялся святым Ионафаном, что он сожрет печень Уильяма Гиппербона, его хозяин на этот раз не счел нужным его останавливать и именно его послал к бывшему покойнику, чтобы условиться о дне и часе поединка. Но, явившись к Уильяму Гиппербону, Тюрк удовольствовался тем, что сказал ему: - Видите ли, сударь, коммодор Уррикан не такой злой, каким он хочет казаться. В сущности, он хороший... Его всегда можно урезонить. - И вы пришли, чтобы сказать... - ...чтобы сказать, что он раскаивается в своей вчерашней горячности и просит принять его извинения. И на этом дело кончилось, так как Годж Уррикан понял в конце концов, что скандал сделал бы его посмешищем в глазах всех. Но, к счастью для Тюрка, этот ужасный человек никогда не узнал, как именно тот выполнил свою миссию. Накануне свадьбы Макса Реаля и Лисси Вэг, 29 июля, жениха и невесту посетил почтенный мистер Гемфри Уэлдон, но не прежний мистер Уэлдон, слегка сгорбленный под тяжестью лет, а мистер Уильям Гиппербон, более элегантный, более моложавый, чем когда-либо, что не преминула заметить Джовита Фолей. Этот джентльмен, извинившись, что не дал выиграть партию Лисси Вэг, которая, не будь его, без сомнения, первая оказалась бы у цели, заявил ей, что хочет она этого или не хочет, понравится ли это ее мужу или не понравится, все равно, он написал новое завещание, которое вручил нотариусу Торнброку, завещание, в котором он все свое состояние разделил на две равные части, предоставив одну из них Лисси Вэг. Излишне долго останавливаться на том, какой ответ получил этот человек, настолько же оригинальный, насколько и великодушный. И с этого дня Томми мог быть вполне уверен, что будет куплен своим хозяином за хорошую цену. Что касается Джовиты Фолей, то эта живая, общительная и милейшая особа не почувствовала ни малейшей зависти к тому благополучию, которое выпало на долю ее милой подрути. И какое счастье для Лисси, что, выходя замуж за человека, которого она обожала, она сделалась еще наследницей Уильяма Гиппербона, настоящего "американского дядюшки"! Что же касается ее самой, Джовиты Фолей, то она отправится занять свое прежнее место первой продавщицы в торговом доме "Маршалл Филд". Свадьба была отпразднована на следующий день в присутствии чуть ли не всего города. Губернатор Джон Гамильтон и Уильям Гиппербон захотели непременно принять участие в этой блестящей церемонии. Позже, когда молодые и их друзья вернулись к миссис Реаль, Уильям Гиппербон, подойдя к очаровательной Джовите Фолей, ближайшей подруге новобрачной, сказал: - Мисс Фолей, мне пятьдесят лет... - Вы хвастаетесь, мистер Гиппербон! - ответила молодая девушка, смеясь так, как она одна умела смеяться. - Нет... мне пятьдесят - не путайте моих вычислений, - а вам двадцать пять... - Двадцать пять, это правда. - И если я не совсем забыл первые правила арифметики, двадцать пять - половина пятидесяти... Что хотел этим сказать загадочный математик? - Я хочу сказать, мисс Джовита Фолей, что так как ваш возраст - половина моего, если только математика не пустая наука, то почему бы в таком случае и вам самой не сделаться моей половиной? Что могла ответить Джовита Фолей на предложение, выраженное в такой оригинальной форме, как не то же, что ответила бы всякая другая на ее месте? И в конце концов, если Уильям Гиппербон, женясь на милой и очаровательной Джовите, и проявил эксцентричность, достойную члена "Клуба Чудаков", то разве он в то же время не проявил также и рассудительности и хорошего вкуса? А в заключение, так как изложенные факты могут показаться до некоторой степени неправдоподобными, пусть читатель будет добр не забывать смягчающего обстоятельства - что все это произошло в Америке.