арушение кодекса одежды. Четвертое предупреждение. Это значит: "Будьте добры немедленно покинуть помещение". - Мы уже идем. Было темно, и Фам увеличил до отказа усиление окон шлема. Сначала он подумал, что "транспортная станция" открывается в космос и местные жители используют ограничительные силовые поля, как в Верхнем Крае. Но потом он заметил колонны, сливающиеся с прозрачными стенами. Они все еще были в помещении, но вид отсюда был... Они оказались на стороне дуги, выходящей к звездам. Частицы кольца казались темными рыбами, плывущими от него в нескольких десятках метров. Поодаль из плоскости кольца выступали конструкции настолько высокие, что сверкали на солнце ослепительно. Но самый яркий предмет был почти над головой: синева океана, белизна облаков. И его мягкий свет заливал все вокруг. Как бы далеко ни добиралась Кенг Хо в свое время, любой там обрадовался бы такому зрелищу. Но оно не было вполне реальным. Океан был только приблизительно сферическим, и его поверхность была разрезана тенью кольца. Это был небольшой объект, не более чем в нескольких сотнях километрах над головой - один из охранных спутников, которые они видели по дороге сюда. Расплывчатая атмосфера спутника была резко ограничена по сторонам каким-то обширным сводом. Фам отвел глаза от этого зрелища. - Десять к одному, что колония местных наездников там. - Конечно, - отозвался Синяя Раковина. - Это типичное место. Я бы никогда не выбрал прибоя в такой мини-гравитации, но... - Синяя Раковина, милый! Сэр Фам! Сюда! Это был голос Зеленого Стебля. Если верить скафандру Фама, он шел прямой связью, не по трансляции с "Внеполосного". Ветви Синей Раковины изогнулись во всех направлениях. - Зеленый Стебель, с тобой ничего не случилось? Они несколько секунд потрещали друг с другом. Затем Зеленый Стебель перешла опять на трисквелин: - Сэр Фам? Да, со мной ничего не случилось. Я прошу прощения, что так вас взволновала. Но я видела, что дело с Ринделлом идет как надо, и тут рядом со мной остановились местные наездники. Это чудесный народ, сэр Фам. Они пригласили нас в свою колонию. Всего на день-другой. И так чудесно будет отдохнуть перед дальним путем. И я думаю, они нам могут помочь. Как в приключенческих романах, которые у Равны в прикроватной библиотеке. Усталые путешественники на полпути к цели находят дружественные небеса и какой-нибудь волшебный подарок. Фам переключился на закрытую связь с Синей Раковиной: - Это в самом деле Зеленый Стебель? И она не под давлением? - Это она, и она свободна, сэр Фам. Вы слышали наш разговор. Я знаю ее две сотни лет. Никто ей ветви не выкручивает. - Тогда какого черта она от нас удрала? - Фам сам удивился, когда эти слова чуть ли не прошипел. Длинная пауза. - Это действительно странно. Мое предположение: местные наездники знают что-то, что для нас очень важно. Пойдемте, сэр Фам. Но осторожно. Он откатился прочь в направлении, которое казалось случайным. - Рав, а что ты ду... - Фам заметил красный огонек на панели состояния связи, и его раздражение мигом остыло. Давно ли с Равной пропала связь? Фам последовал за Синей Раковиной, летя очень низко и используя свои газовые двигатели, чтобы не отстать. Все стены были усеяны липучкой, которые наездники используют для колесной езды при нулевой гравитации. Только сейчас здесь никого не было. Никого на виду, хотя в сотне метров кишат толпы. Все это громко вопило о засаде, но какой смысл? Если "Истребить заразу" - или их шестерки - их заметили, достаточно было бы просто поднять тревогу. Или это Ринделл что-то задумал? Фам подал питание на лучевое оружие и задействовал защиту; москитные камеры разлетелись во все стороны. Извини, кодекс одежды. Голубоватый лунный свет омывал равнину, высвечивая пологие холмики и угловатые гряды неизвестной аппаратуры. Поверхность была изрыта норами (входы туннелей?). Синяя Раковина что-то сказал неразборчивое насчет "прекрасной ночи", что-то насчет как прекрасно будет сидеть в такую ночь в прибое в ста километрах над ними. Фам сканировал все направления, пытаясь определить огневые поля и зоны поражения. Изображение с одной из москитных камер показало ему целый лес стеблей с ветвями - там молча стояли в лунном свете наездники. За две гряды холмов от него. Молчаливые, недвижные, без света... может быть, просто наслаждаются лунным светом. На увеличенном изображении с камеры Фам без труда нашел Зеленый Стебель. Она стояла крайней в ряду из пяти наездников, полосы на ее корпусе были видны отчетливо. Впереди на ее тележке выступал горб, как торчащий из-под материи стержень. Какой-то ограничитель? Фам подогнал еще пару москитных камер. Оружие. Все эти наездники вооружены. - Мы уже на борту транспорта. Синяя Раковина, - донесся голос Зеленого Стебля. - Ты его увидишь через несколько метров, на той стороне вентилятора. - Голос отражался от холма, к которому подходили они с Синей Раковиной. Но Фам знал, что там нет летательного аппарата, а только Зеленый Стебель и ее наездники с оружием. Коварство, очень мастерское, но очень низкотехничное. Фам чуть не крикнул Синей Раковине, но заметил керамический прямоугольник, смонтированный на холме всего в метрах позади наездника. Москитная камера сообщила, что это какая-то взрывчатка, возможно, направленная мина. Рядом с ней была смонтирована камера низкого разрешения, чуть лучше простого датчика движения. Синяя Раковина проехал мимо нее, не заметив, все время болтая с Зеленым Стеблем. Они его пропустили. Возникало новое подозрение, темное и суровое. Фам резко остановился и подался назад, не касаясь почвы, единственный производимый им звук исходил от газовых реактивных двигателей. Он отцепил одну из кистевых клешней и заставил одну москитную камеру протащить ее мимо датчика мины. Вспышка бледного огня и громкий шум. Даже в пяти метрах в стороне удар отбросил его назад. Мелькнул в боковом зрении Синяя Раковина, одну его ветвь захлестнуло за колеса. Провизжал мимо зазубренный металл, но не управляемый: ни один осколок не повернул назад. Взрыв разрушил несколько москитных камер. Фам воспользовался шумом и суматохой, чтобы резко ускориться, перевалить ближайший холм и влететь в неглубокую долину (аллею?), которая выходила на наездников. Сидевшие в засаде покатили вперед вокруг холма, весело треща ветвями друг с другом. Фам сдержал свой гнев - из любопытства. Через секунду раздался голос Синей Раковины в ста метрах от него: - Фам? - позвал он жалобно. - Фам? Наездники из засады на него не обратили внимания. Трое их исчезли за холмом, и москитные камеры Фама видели, как они резко остановились, подняв ветви, - они поняли, что он ускользнул. Пятеро разошлись в стороны, обшаривая местность. Убедительная речь Зеленого Стебля больше не слышалась. Из-за холма раздался сухой треск и вспыхнуло пламя бластера. Кто-то понервничал. Над всем этим парил Синяя Раковина - великолепная мишень, но никто в него не стрелял. Его речь теперь была комбинацией треска и трисквелина, и то, что слышал Фам, выдавало страх: - Зачем вы стреляете? В чем дело? Зеленый Стебель, отзовись, пожалуйста! Но параноика внутри Фама Нювена трудно было ввести в обман. Я не хочу, чтобы ты там сверху смотрел вниз. Он направил главный лучевой пистолет на наездника, потом сдвинул прицел и выстрелил. Луч не был в пределах видимого спектра, но давал в импульсе гигаджоули. Вдоль луча вспыхнула плазма, миновав Синюю Раковину всего на пять метров. Далеко над головой наездника луч ударил в прозрачный купол. Взрыв был зрелищным - фотовспышка, от которой разлетелись тысячей лучей горящие осколки. Фам отлетел в сторону одновременно со вспышкой потолка. Он видел, как Синяя Раковина завертелся, восстановил управление и бросился прятаться. Там, куда ударил луч выстрела, горела корона, переливаясь от голубого до оранжевого и красного, затмевая висящую вверху луну. Его предупредительный выстрел сработал как гигантский палец, показавший, где он есть. Следующие пятнадцать секунд четверо сидевших в засаде поливали огнем то место, где он только что был. Сначала была тишина, потом странное шуршание. В игре в прятки эти пятеро могли ждать легкой победы. Они все еще не поняли, как он хорошо экипирован. Фам улыбнулся" глядя на изображения с москитных камер. Он видел их всех пятерых, и Синюю Раковину тоже. Было бы их всего только эти четверо - пятеро? - не было бы проблем. Но конечно, подкрепления - или по крайней мере осложнения - уже спешили к месту боя. Рана в потолке остыла и погасла, но там теперь была дыра по крайней мере в полметра. Может быть, утечка не сразу скажется на наездниках, но тревога точно поднимется. Будет шум. Фам посмотрел на пробоину. Здесь, внизу, был только легкий ветерок, но возле дыры-бушевал смерч пыли и обломков, завиваясь вверх и наружу... А за прозрачным куполом, в космосе - темная полоса и сверкающее перистое облако вырывающихся из тени дуги на лунный свет обломков. Какая-то мысль стучалась, но он не успевал ее уловить... Ух ты! Пятеро наездников почти его окружили. Вот один из них высунулся, заметил Фама и выстрелил. Фам ответил, и противник взорвался облаком перегретой воды и обугленной плоти. Невредимая тележка поплыла дальше над холмами, привлекая на себя панический огонь остальных. Фам снова переменил позицию, двигаясь в направлении от противника. Еще несколько мирных минут. Фам посмотрел на перистое облако. Была какая-то мысль... да. Если должны прийти подкрепления, то почему не к нему? Он нацелился на перистое облако и замкнул голосовую связь на спусковую схему лучевого пистолета на. Почти уже начал говорить, но... Для этой работы мощность лучше снизить. Он снова прицелился, открыл непрерывный огонь и произнес: - Равна, я чертовски надеюсь, что у тебя глаза открыл ты. Мне нужна помощь... И он кратко изложил события десяти сумасшедших последних минут. На этот раз луч давал меньше десяти килоджоулей в секунду - недостаточно, чтобы воздух светился. Но, отражаясь от облака над куполом, модуляция будет видна за тысячи километров, в частности, на "Внеполосном" на той стороне базы. Наездники снова приблизились. Черт их побери. Это сообщение никак не поставишь на автоматическую передачу: "передатчик" ему нужен для более важных дел. Фам перебегал от долины к долине, маневрируя за наездником, который был дальше остальных. Снова против троих-четверых? У него огневое и информационное преимущество, но малейшее невезение - и он труп. Фам летел к следующей цели. Спокойно, тщательно... Световой удар хлестнул по руке, ослепительно вспыхнула броня. Он увернулся, рассыпая белые капли горячего металла. Фам резко бросился между тремя холмами, стреляя по затаившемуся там наезднику. Вокруг него скрещивались лучи, но он снова уже был в укрытии. Они были быстры, будто у них была аппаратура автоматического прицеливания. А может быть, и в самом деле была: их тележки. Потом ударила боль. Фам сложился пополам, зашипев сквозь зубы. Если это будет как раны, которые он помнит, то мясо обуглено до кости. На глазах выступили слезы, сознание ускользало в тошнотное забытье. Он пришел в себя. Это продолжалось не больше секунды-другой, иначе бы он не очнулся уже никогда. Противники были уже намного ближе, но тот, в которого он стрелял, превратился в кратер с обломками тележки. Автоматика скафандра притянула поврежденную броню к боку. Фам ощутил прохладу местной анестезии, и боль затихла. Он обошел вокруг холма, стараясь не попадаться на глаза ни одному из трех противников. Они занялись его москитными камерами. Каждые несколько секунд раздавался взрыв или вершина холма превращалась в пылающую лаву. Это было из пушек по воробьям, но камеры-то выходили из строя... и Фам терял свое самое большое преимущество. Где Синяя Раковина? Фам прокручивал виды от своих москитных камер и от камер скафандра. Этот паразит Синяя Раковина мотался высоко вверху над схваткой - наездники его не трогали. И докладывает, что я делаю. Фам перекатился на спину, неуклюже направляя пистолет на крохотную фигурку, - и замер в нерешительности. Мягчаешь, Нювен. Синяя Раковина вдруг устремился вниз, грузовой шарф развевался позади. Очевидно, он шел на газовом движителе. На фоне грохочущего металла и грохота бластеров его падение было совершенно беззвучным. И пикировал он прямо на ближайшего противника Фама. На высоте тридцати метров наездник выпустил что-то большое и угловатое. Этот предмет отделился, а наездник нырнул в сторону и исчез за холмами. В тот же миг рядом раздался глухой удар и скрежет. Фам пустил одну из последних камер заглянуть за этот холм и увидел смятую тележку и раздавленный стебель. Вспышка света - и камера сгорела. Осталось только два противника. Одна из них - Зеленый Стебель. На десять секунд стрельба стихла. Но тишина не Наступила. Пузырился и лопался, остывая, металл рукава скафандра. Высоко вверху свистел и шипел выходящий в дыру воздух. Шептали вихри, кружась у самой земли, заставляя все время играть газовыми двигателями, чтобы остаться на месте. Фам дал воздушному потоку вынести его из долины. Вот! Призрачный свист исходил не от его двигателей. А вот и другой. Эти двое приближались к нему с разных сторон. Его положения они не знали, но свои действия явно координировали. Боль налетала и проходила вместе с приступами забытья. Импульсы пытки и темноты. С анестетиками Фам больше играть не решался. Из-за ближайшего холма показались верхушки ветвей. Он замер, выжидая. Скорее всего эти ветви вполне могут воспринять движение... Еще две секунды. Последняя камера Фама показала, как второй нападающий медленно приближается сбоку. В любую секунду эти двое могут броситься. Фам сейчас отдал бы все, что угодно, за вооруженную москитную камеру. Какая глупость, что... ладно, этим делу не поможешь. Он выжидал прилива ясного сознания достаточно долгого, чтобы выскочить и произвести выстрел. Треск ветвей, громкое объявление "я здесь". Камера Фама поймала изображение Синей Раковины, который катился за чешуйчатой стеной в ста метрах от него. Наездник перемещался от укрытия к укрытию, но каждый раз поближе к позиции Зеленый Стебля. А что значил его треск? Мольба? Фам после пяти месяцев с наездниками не научился различать смысл этой трескучей речи. А Зеленый Стебель, которая всегда была так застенчива, так болезненно честна, не отвечала. Она водила лучом из стороны в сторону, поджигая чешуйки стены. Третий наездник был слишком далеко, чтобы стрелять по стене. Он был как раз в удобной позиции, чтобы ударить по тому месту, где сейчас был Синяя Раковина - только его перемещение подставило его точно под выстрел Фама Нювена. И Фам выстрелил как раз тогда, когда противник высунулся из укрытия. Теперь у него был единственный шанс. Если он сможет повернуться, выстрелить в Зеленого Стебля, пока она не разделалась с Синей Раковиной... Этот маневр, простой переворот через голову, должен был оставить его в положении вниз головой и лицом к Зеленому Стеблю. Но сейчас все было трудно, и Фам завертелся слишком быстро, и земля под ним дернулась. Но он увидел, как Зеленый Стебель поворачивает к нему свое оружие. А Синяя Раковина летел к ней между колонн, раскаленных добела ее огнем. И голос его в ушах Фама звучал отчетливо и громко: - Молю тебя, не убивай ее. Не убивай... Зеленый Стебель застыла в нерешительности, а потом навела ствол на приближающегося Синюю Раковину. Фам спустил курок, и из-за собственного вращения его луч пропахал землю. Целься! Целься, черт тебя возьми! Он снова вспахал землю сияющей расплавленной стрелой, и луч уперся во что-то темное и бесформенное. Крошечная фигурка Синей Раковины все еще катилась через поле боя к Зеленому Стеблю. Потом Фам слишком сильно повернулся и не мог вспомнить, как переключить вид. Перед его глазами медленно проворачивалось небо. Голубоватая луна с резкой тенью в самой середине. Приближающийся корабль с перистыми шипами, как гигантский жук. Ради самой Кенг Хо... где это он? И сознание его покинуло. 29 Остались сны. Он снова лишился звания капитана и был сослан ухаживать за цветами в горшках в корабельной оранжерее. Их надо было поливать и заставлять цвести. Но у горшков были колеса, и растения ездили за его спиной, переговариваясь тихим треском, выжидая момент. То, что было красивым, стало непонятной угрозой. Фам всегда любил поливать и пропалывать эти создания, он всегда ими восхищался. Но сейчас он был единственным, кто знал: они - враги жизни. Фам Нювен не раз в своей жизни просыпался внутри медицинских автоматов. Он почти привык к тесным, как гробы, бакам, ровным зеленым стенам, проводам и трубкам. Но сейчас было по-другому, и он не сразу понял, где он. Над ним склонялись гибкие деревья, чуть шелестя на теплом ветерке. Он лежал на мягчайшем мху поляны над прудом. Дрожал над землей теплый летний воздух. Все это было так приятно, только листья были шерстистые и зеленые совсем не той зеленью, к которой он привык. Это было чье-то чужое представление о родном мире. Фам потянулся к ближайшей ветви, и в пятидесяти сантиметрах от лица рука уперлась в неподдающуюся преграду. Закругленная стена. Несмотря на все хитрые картинки, это был хирург тех же размеров, что помнил Фам. За головой у него что-то щелкнуло; вся идиллия скользнула в сторону, забрав с собой теплый ветерок. Кто-то - Равна! - плавал за пределами цилиндра. - Привет, Фам! Она сунула руку мимо купола хирурга и слегка стиснула его плечо. Поцелуй ее был слабым, и вид у нее был истощенный, будто она много плакала. - Привет и тебе! - ответил он. Память восстанавливалась обрывками. Фам попытался оттолкнуться от ложа и нашел еще одно сходство между этим хирургом и теми, которые он знал во времена Кенг Хо: его крепко держали. Равна негромко рассмеялась. - Хирург! Отпустить пациента. В следующую секунду Фам свободно всплыл в воздух. - Он все еще держит мою руку. - Нет, это подвеска. Твоя левая рука еще довольно долго будет отрастать. Она была сожжена почти полностью. - А! - Он поглядел на кокон, привязывавший руку к боку. Вспомнил бой... и понял, что частично его сны чертовски реальны. - Как долго я был в отключке? В его голосе проскользнула озабоченность. - Примерно тридцать часов. Мы уже ушли от Гармоничного Покоя на шестьдесят световых лет. Идем хорошо, если не считать того, что за нами, кажется, гонится все население космоса. Тот самый сон. Свободная рука Фама резко сжалась на руке Равны выше локтя. - А где наездники? Только бы не на борту, ради Флота! - Т-то... то, что осталось от Зеленого Стебля, - в другом хирурге. Синяя Раковина... Зачем они оставили меня в живых? Глаза Фама обежали каюту. Любое оружие отсюда не ближе двадцати метров. Хм. А вот что важнее оружия: командные права на "Внеполосном"... если еще не поздно. Он оттолкнулся от ложа хирурга и поплыл из каюты. Равна за ним. - Легче, Фам. Ты же только что из хирурга. - Что они рассказали о перестрелке? - Бедняжка Зеленый Стебель не в том состоянии, чтобы что-то рассказывать. А Синяя Раковина рассказал примерно то же, что и ты: Зеленый Стебель была захвачена дикими наездниками и ее заставили заманить тебя в западню. - Хм, хм. - Фам старался говорить непринужденным тоном. Так, может быть, еще есть шанс. Может быть, Синяя Раковина еще не обращен. Он пробирался на одной руке по главному коридору и через минуту вышел к мостику. Равна держалась рядом с ним. - Фам, в чем дело? Мы должны многое решить, но... До чего же ты права! Он нырнул на командную палубу и подплыл к консоли. - Корабль! Ты узнаешь мой голос? - Фам, что за... - начала Равна. - Да, господин. - ...фигню ты затеял? - Командные права, - не обращал на нее внимания Фам. - Предоставленные мне во время отлучки" наездников. Они еще в силе? - Так точно. У наездников было тридцать часов на планирование обороны. Слишком легко все получается, слишком легко. - Прекратить командные права наездников. Изолировать их. - Сделано, господин! - донесся ответ корабля. Врет! Но что можно сделать? Поднимающийся панический страх достиг апогея - и вдруг Фам ощутил полное хладнокровие. Он ведь из Кенг Хо... и он несет в себе богошок. Оба наездника были в одной каюте. Зеленый Стебель в другом коконе хирурга. Фам открыл окно в эту каюту. Синяя Раковина сидел на стене возле хирурга. Вид у него был увядший, как тогда, когда он услышал о Сьяндре Кеи. Он выгнул ветви в сторону окна. - Сэр Фам! Корабль мне сказал о прекращении моих командных прав? - Что ты творишь, Фам? Равна зацепилась ногой за пол и смотрела на него горящим взглядом. Фам оставил без ответа оба вопроса. - Как там Зеленый Стебель? - спросил он. Ветви отвернулись в сторону и, казалось, обвисли еще больше. - Она жива... Я благодарен вам, сэр Фам. Сделать то, что вы сделали, - великое искусство. Учитывая все обстоятельства, я бы не решился просить о большем. А что я сделал? Он вспомнил, как стрелял по Зеленому Стеблю. Он что, сдвинул прицел? Фам заглянул внутрь хирурга. Там было все не так, как в приборе для людей. Пространство было почти полностью заполнено водой с интенсивной аэрацией вокруг ветвей пациента. Спящая (?) Зеленый Стебель казалась еще более хрупкой, чем ему помнилось, и ветви ее беспорядочно колыхались в воде. Некоторые были оборваны, но тело, кажется, не пострадало. Глаза Фама опустились к основанию стебля, которым обычно наездник крепился к тележке. Обрубок заканчивался облаком трубок хирурга. И Фам вспомнил последний выстрел, выбивший тележку из-под Зеленого Стебля. Что же представляет собой наездник, которому не на чем ездить? Он с усилием отвел глаза от обрубка. - Я удалил твои командные права, потому что я тебе не доверяю. Мой бывший друг, орудие моего врага. Синяя Раковина не ответил. Тогда заговорила Равна: - Фам, без Синей Раковины я бы ни за что не вытащила тебя с этой базы. И после этого мы торчали в самой середине системы "Вечного Покоя". Охранные спутники вопили, требуя нашей крови, - они догадались, что мы люди. Алраханти хотели взять штурмом гавань и добраться до нас. Без Синей Раковины мне бы никогда не убедить местную охрану позволить нам уйти в гиперпрыжок - нас бы наверняка взорвали, стоило нам только выйти из плоскости кольца. Мы бы все уже были мертвы, Фам. - Ты знаешь, что там было? В лице Равны стало чуть меньше негодования. - Знаю. Но ты пойми, что такое тележка. Это же механическое дополнение. И кибернетическое сердце от механических исполнителей очень легко отсоединить. Это те парни крутили колеса и наводили бластер. Хм. В окне за спиной Равны Синяя Раковина стоял, не шевеля ветвями, не выражая согласия. Торжествуя? - Это не объясняет, почему Зеленый Стебель заманивала меня в западню. - Он поднял руку. - Да, я знаю, ее вынудили, но маленькая закавыка. Равна: она не колебалась. Она это делала с энтузиазмом, радостно. - Фам оглянулся через плечо. - Она была не под принуждением. Разве ты этого не говорил. Синяя Раковина? Долгое молчание, и голос Синей Раковины: - Да, сэр Фам. Равна повернулась, отплывая назад, чтобы видеть их обоих. - Но ведь... но ведь это все равно абсурд! Зеленый Стебель была с нами с самого начала. Она тысячу раз могла бы уничтожить корабль - или передать информацию наружу. Зачем же рисковать такой дурацкой засадой? - Да. А почему они не предали нас раньше... Пока Равна не задала этот вопрос, Фам не знал на него ответа. Он знал факты, но теория, которая бы их объясняла, не складывалась. Теперь все стало на места: и засада, и его сны в хирурге, и даже все парадоксы. - Потому что раньше она не была предательницей. Мы и в самом деле ускользнули с Ретрансляторов без преследования, так, что никто не знал о нас, и уж тем более о нашей цели. Конечно, никто не ожидал появления людей на Гармоничном Покое. - Он помолчал, сопоставляя все это еще раз. Засада... - Эта засада, она не была глупой, она была лишь только полностью импровизированной. У противника не было резервов. Оружие было безмозглое и простейшее... - догадка! - ...да если ты посмотришь на остатки тележки Зеленого Стебля, спорить могу: ее лучевой пистолет переделан из плазменного резака. Единственным датчиком на поставленной мине был детектор движения - тоже с какой-то мирной аппаратуры снятый. Все эти приспособления были собраны в спешке лицами, которые не ждали боя. Нет, для противника наше появление было большим сюрпризом. - Ты думаешь, апраханти могли... - Да не апраханти! По твоим словам выходит, что они появились на сцене только после стрельбы, когда луна наездников стала вопить про нас на всю систему. Кто бы за этим ни стоял, он не зависит от больших бабочек и должен иметь по очень немного агентов в очень многих звездных системах - широкая сеть ушей, слушающих то, что ему интересно. Они заметили нас, и, как бы ни был слаб этот их форпост, они попытались захватить наш корабль. Объявили они о нас, только когда мы от них отбились. Так или иначе, а они не хотели, чтобы мы ушли. - Фам ткнул пальцем в окно ультраволнового слежения. - Если я правильно понял эту картинку, у нас на хвосте кораблей пятьсот. Глаза Равны метнулись к дисплею и обратно. И голос ее был лишен интонаций: - Да. Это часть главного флота апраханти и... - Их будет еще целая куча, только уже не от бабочек. - Так что ты хочешь сказать, в конце концов? Зачем наездникам желать нам зла. Заговор? Бессмыслица. У них никогда не было национального государства, не говоря уже о межзвездных империях. Фам кивнул: - А только мирные поселения - вроде этой охранной луны - в многовидовых цивилизациях по всему Краю. - Его голос стал тише. - Нет, Рав, наш настоящий противник - не наездники, а то, что за ними стоит. Страумское Отклонение. Недоверчивое долгое молчание, но Фам заметил, как крепко сжались ветви Синей Раковины. Этот знал. - Это единственное объяснение, Равна. Зеленый Стебель на самом деле была нашим другом, и преданным другом. Мое предположение состоит в том, что лишь немногие наездники находятся под управлением Отклонения.. Когда Зеленый Стебель попала с ними в контакт, ее тоже обратили. - Это невозможно, Фам! Здесь же Середина Края! У Зеленого Стебля есть храбрость, есть упорство! Никакая промывка мозгов не изменила бы ее так сразу. И в глазах Равны мелькнули искры отчаянного страха. Так или иначе, а какая-то ужасная вещь должна оказаться правдой. А я стою здесь, живой, и говорю. Аргумент в пользу богошока. Может быть, еще есть шанс! И Фам произносил слова чуть ли не в тот момент, когда начинал понимать сам: - Зеленый Стебель была верным другом, и все же обращена за несколько секунд. Это не было перепрограммированием ее тележки, не было наркотиком. Это было так, как если бы и наездник, и тележка были заранее запрограммированы на немедленный ответ. - Он посмотрел на Синюю Раковину, желая оценить реакцию на то, что он сейчас скажет. - Наездники долго ожидали своего создателя. Раса эта древняя, древнее всех, кроме уже одряхлевших. Они есть повсюду, но их немного, они всегда практичны и миролюбивы. Когда-то в самом начале - несколько миллиардов лет назад - их предшественники попали в эволюционный тупик. Их создатель построил первые тележки и создал первых наездников. Теперь я, кажется, знаю, кто это был и зачем. Да, я знаю, что были и другие ветви их эволюции. Что поразительно именно в этой - насколько стабильной она оказалась. Синяя Раковина говорит, что большие тележки - это "традиция", но я бы это слово применял к культурам, да и то в гораздо меньших масштабах времени. Большие тележки сегодняшних дней идентичны тем, что были миллиарды лет назад. И это устройства, которые можно построить в любом месте Края - но конструкция их, несомненно, принадлежит Верхнему Краю или Переходу. Когда-то это был один из величайших щелчков по самолюбию, полученных им от Края. Он тогда смотрел проектные чертежи - на самом деле результаты рассечения - тележек. С виду это было механическое устройство, даже с движущимися частями. Текстовое пояснение гласило, что всю конструкцию можно изготовить на простейшей из фабрик, едва ли более сложной, чем встречаются кое-где в Медленной Зоне. И все же ее электроника казалась случайной массой компонентов без какой бы то ни было иерархической структуры или модульности. И она работала, и гораздо лучше, чем любая аналогичная конструкция людей, хотя вопросы ремонта и отладки даже и не возникали. - В Крае никто не понимает всего потенциала тележки, не говоря уже об адаптационных возможностях ее наездника. Верно, Синяя Раковина? Наездник сильно хлопнул всеми ветвями по своему центральному стеблю. И снова раздался яростный треск. Такого Фам раньше не видел. Гнев? Ужас? Голос из кодера Синей Раковины был искажен нелинейностями: - Ты спрашиваешь? Спрашиваешь? Чудовищно просить меня помочь тебе в этом... - Голос соскользнул в ультразвук, и наездник онемел, дрожа всем телом. Фам из Кенг Хо почувствовал укол стыда. Тот, другой, знал и понимал... и заслуживал лучшего. Наездников следует уничтожить, но нельзя заставлять слушать его рассуждения. Рука его метнулась отключить связь... и остановилась. Нет. Это последний шанс увидеть Отклонение... во плоти. Взгляд Равны метался между человеком и наездником, и Фам знал, что она поняла. На лице ее было то же страдание, как тогда, когда дошла весть от Сьяндры Кеи. - Ты говоришь, что Отклонение создало исходные тележки. - И наездников тоже переделало. Это было сделано давно и, конечно, не тем экземпляром Отклонения, который создали страумеры, но... "Погибель" - это было другое общепринятое название Отклонения и куда более близкое к точке зрения Старика. Несмотря на всю Переходную природу Отклонения, его поведение было больше похоже на эпидемию, чем на что-либо другое. Может быть, именно этим оно смогла обмануть Старика. Но теперь Фам понял: Погибель жила в кусочках, неимоверно разбросанных во времени. Она пряталась в архивах, выжидая идеальных условий. И создала для своего расцвета помощников. Фам посмотрел на Равну и понял кое-что еще. - Рав, у тебя было тридцать часов на размышление. Ты видела записи из моего скафандра. Наверняка ты сама кое до чего додумалась. Она уронила глаза. - Немного, - призналась она. Но хотя бы больше не отрицала. - Ты знаешь, что мы должны сделать, - мягко сказал он. Теперь, когда он понял, что надо сделать, богошок ослабил хватку. Его воля будет исполнена. - Что же именно? - спросила Равна. Будто сама не знала. - Две вещи. Сообщить это на Сеть. - А кто поверит? Сеть миллионов неправд. - Достаточно. Те, кто посмотрят, поймут, увидят, где правда... и предпримут нужные действия. Равна качнула головой: - Нет. Это слово было сказано почти неслышно. - Сеть должна знать, Равна. Мы открыли то, что может спасти тысячи миров. Это - скрытый кинжал Погибели, по крайней мере в Среднем Крае. Равна опять качнула головой: - Но сказать эту правду - тоже значит убить миллиарды. - Это самозащита! - Он медленно оттолкнулся от потолка и притянулся к палубе. У Равны в глазах стояли слезы. - Именно это они и говорили, убивая мою семью и мои миры... И я в таком участвовать не буду. - Но ведь в этот раз это правда! - Хватит с меня погромов, Фам. Мягкая решимость... и почти невероятная. - Ты хочешь сама принять решение, Рав? Мы же знаем кое-что о том, что другие - лидеры, мудрее каждого из нас - должны быть свободны решать. Ты не дала бы им сделать этот выбор? Она заколебалась, и на минуту Фаму показалось, что ее цивилизованная законопослушная сущность возьмет вверх. Но Равна упрямо подняла голову. - Да, Фам. Я отказываю им в этом выборе. Он издал какой-то нечленораздельный звук и подплыл к командной консоли. Нет смысла зря болтать, когда еще так много нужно сделать. - Фам, мы не будем убивать Зеленого Стебля и Синюю Раковину. - Нет выбора, Рав. - Его пальцы бегали по кнопка консоли. - Зеленый Стебель уже превращена, и мы не знаем, сколько этого осталось после разрушения ее тележки. Мы понятия не имеем, когда превратится Синяя Раковина. Мы не можем ни взять их с собой, ни отпустить. Равна отплыла в сторону, не сводя глаз с его пальцев. - П-подумай, Фам, кого ты будешь убивать, - тихо произнесла она. - Ты сам сказал, у меня было тридцать часов, чтобы обдумать мои решения, тридцать часов, чтобы предвидеть твои. - Вот как. - Фам убрал руки от кнопок. Гнев (богошок?) на миг овладел его мыслями. "Равна, Равна, Равна!" - прозвучал в голове его голос, будто прощаясь. И снова им овладело хладнокровие. Он так боялся, что наездники обратили на свою сторону корабль! А вместо этого эта глупая дура добровольно стала на их сторону. Он медленно подплыл к ней, почти автоматически принимая боевую стойку. - И как же ты намерена помешать мне сделать то, что должно сделать? Но он уже догадался. Она не попятилась, даже увидев его руку в сантиметре от своего горла. И залитые слезами глаза смотрели храбро. - К-как ты думаешь, Фам? Пока ты был в хирурге... я кое-что переделала. Рань меня - и ты будешь ранен сильнее. - Ее глаза метнулись к окну у него за спиной. - Убей наездников... и ты умрешь сам. Они смотрели друг на друга, оценивая. Может быть, в стенах и не было скрытого оружия. Может быть, он может убить ее и она не сможет защищаться. Но корабль можно было запрограммировать убить его тысячью способов. И тогда останутся только наездники... летящие в сторону Дна за своим призом. - Что же мы будем тогда делать? - спросил он наконец. - Т-то, что и раньше, - лететь спасать Джефри. Восстанавливать Контрмеру. Я наложу на наездников ограничения. Перемирие с чудовищами под наблюдением дуры. Он оттолкнулся, обогнул ее, как предмет мебели, и выплыл в осевой коридор. За своей спиной он услышал всхлипывания. Несколько дней они избегали друг друга. У Фама был поверхностный доступ к консоли управления кораблем. Он нашел самоубийственные программы, пронизывающие весь уровень приложений. Но странная вещь, которая была бы причиной для злости на себя, если бы Фам был на таковую способен: все изменения были сделаны через несколько часов после его стычки с Равной. Слава Силам, я тогда этого не знал. Эта мысль исчезла, как только появилась. Итак, этот фарс будет продолжаться до конца - тягучая игра лжи и уверток. И Фам сурово настроился на выигрыш этой игры. За ним - флоты, вокруг - предатели. Но силой Кенг Хо и его собственного богошока Отклонение будет разбито. Наездники будут разбиты. И при всей ее храбрости и честности, будет разбита и Равна Бергсндот. 30 Тиратект проигрывала битву в себе самой, битву со Свежевателем. О, эта битва еще и близко не подошла к концу, но можно сказать, прилив сменился отливом. Вначале были мелкие триумфы, вроде как когда она подстроила, чтобы Амдиджефри играл с коммуникатором корабля один, и даже сами дети не заподозрили, что это ее работа. Но прошло столько декад, и теперь... Иногда она владела собой полностью. Другие дни - и эти казались самыми счастливыми - начинались с того, что ей казалось, что она себя контролирует. Пока еще не ясно было, какой день будет сегодня. Тиратект шла по лесам, возвышавшимся над стенами нового замка. Он был новым, но замком не стал. Булат строил в панической спешке. Южная и западная стены были очень толсты, с туннелями внутри. Но на северной стороне были места, где за нагромождением камней была просто деревянная изгородь. В имевшееся у Булата время больше сделать было невозможно. На минуту Тиратект остановилась, вдыхая запах свежераспиленных бревен. Склон Холма Звездолета был как никогда красив. Дни становились длиннее, и теперь между закатом и восходом были только долгие сумерки. Снег сжался до обычных летних пятен, оставив вереск, ждущий тепла, чтобы зазеленеть. Отсюда было видно на мили, до голубоватого туманного моря, изогнувшегося у прибрежных островов. С точки зрения житейской мудрости атака на новый замок - даже в таком безобразном состоянии - силами меньше орды будет самоубийством. Но Резчица на эту мудрость наплюет. Старуха думает, что у нее есть секретное оружие, которое разобьет эти стены с расстояния трехсот футов. Даже сейчас шпионы Булата доносят, что резчики проглотили наживку и выдвигают свою маленькую армию и грубо сляпанную пушку к побережью. Она сошла по ступеням во двор и услышала далекий гром. К северу от Долины Ручьев канониры Булата начали утренние учения. При хорошем состоянии атмосферы это было слышно. Вблизи ферм испытания не проводились, и никто, кроме приближенных Слуг и избранных рабочих, об орудиях не знал. А было сейчас у Булата тридцать стволов и достаточно пороха. Больше всего не хватало артиллеристов. Вблизи шум стрельбы был адским. Орудийная прислуга глохла. Да, зато сами орудия: они били почти на восемь миль, втрое дальше, чем у резчиков. Они могли стрелять "бомбами", начиненными порохом, которые при ударе взрывались. За северной стеной были места, где лес был прорежен и разворошенная земля обнажила скалы - от постоянного артиллерийского огня. А скоро - может быть, сегодня - свежеватели получат радио. Будь ты проклята. Резчица! Конечно, Тиратект никогда не видела Резчицы, но Свежеватель отлично знал эту стаю: в основном он был отпрыском Резчицы. "Кроткая Резчица" породила его и воспитала для власти. Это Резчица обучила его свободе мысли и эксперимента. Резчица должна была бы знать гордость, живущую в душе Свежевателя, должна была знать, что он дойдет до таких краев, до которых она не осмелится. И когда чудовищная натура новой стаи стала ясна, когда открылись его первые "эксперименты". Резчице надо было приказать убить его - или хотя бы разделить на фрагменты. А ему вместо этого позволили удалиться в изгнание... и создавать таких, как Булат, и вместе они создали новых чудовищ, дабы построить в конце концов иерархию безумия. Теперь, когда прошло сто лет, Резчица хочет исправить свою ошибку. Она приходит со своими игрушечными пушками, самоуверенная и беспечная, как всегда. И попадет в ловушку огня и стали, откуда никто из ее стай не выберется живым. Если бы хоть как-то ее предупредить! Единственное, почему Тиратект оставалась здесь, - это была ее клятва самой себе: повергнуть Движение свежевателей. Если бы Резчица знала, что ее здесь ждет, если бы она хоть знала о предателе в собственном лагере, еще был бы шанс. Прошедшей осенью Тиратект даже склонялась к тому, чтобы послать на юг анонимное письмо. Были торговцы, которые путешествовали по обеим странам. Воспоминания Свежевателя подсказали ей, которым из них можно более или менее доверять. И она уже почти передала одному из них записку, листок шелковой бумаги, где сообщалось о приземлении звездолета и спасении Джефри. Так она разминулась со своей смертью меньше чем на день: Булат показал ей донесение с юга - о втором человеке и о работе Резчицы с "компьютером". В донесении были факты, которые могли быть известны только кому-то на самом верху у Резчицы. Кому? Она не спросила, но полагала, что это Хранитель - Свежеватель в ней хорошо помнил эту стаю. У них были кое-какие дела. Хранитель не унаследовал ничего из гения их общего родителя, зато в нем был колоссальный запас приспособленчества. Булат показал ей донесение, только чтобы потешить свое тщеславие, показать Тиратект, что он преуспел в том, чего Свежеватель даже не пытался сдела