ла защиту и преимущество Аньяры. Выйти из синхронизации - это несколько минут хаоса, пока "Линснар" или "Трансе" не возьмут управление на себя. Уже было подбито две трети указанных Нювеном целей. Но цена была уплачена дорогая - половина друзей Свенсндота. Противник потерял много кораблей, защищая эти цели, но много еще уцелело. Невидимая рука тряхнула "Ульвиру", тяжело вдавив Свенсндота в боевую подвеску. Свет погас, даже сияние окон исчезло, только тусклый красный отсвет падал от пола и виднелись силуэты дирокимов на фоне маленького монитора. Тироль тихо свистнул: - Мы вышли из игры, шеф, по крайней мере на существенное время. Я не знал, что можно промахнуться даже так близко. Может быть, это и не был промах. Может быть, мы уже мертви. Кьет выпутался из подвески и проплыл через комнату, повиснув вниз головой у монитора. "Шершень" сдетонировал очень близко, и фронт волны ударил "Ульвиру", еще не успевшую прыгнуть. Сотрясение случилось, когда корпус корабля поглотил мягкую рентгеновскую составляющую излучения взрыва противника. Кьет смотрел на медленно плывущие по дисплею повреждений красные буквы. Скорее всего электроника отрубилась намертво; есть шанс, что все они получили смертельную дозу гамма-лучей. Дыхание вентилятора гнало запах горелой изоляции. - Айе! Вы только посмотрите - еще пять наносекунд, и нас бы вообще не задело! Мы прыгнули уже после удара фронта взрыва! Каким-то чудесным образом электроника выдержала достаточно долго, чтобы завершить прыжок. Поток гамма-лучей через мостик составил двести рентген - это не скажется ближайшие часы, да и корабельный хирург с этим вполне справится. А вот что с хирургом и прочей автоматикой "Ульвиры"... Тироль ввел с консоли несколько длинных запросов - средств распознавания голоса не осталось. Прошло несколько секунд, и на экране стали появляться ответы: "Центральная автоматика отключена. Управление дисплеями отключено. Управление двигателями отключено. Расчеты прыжков отключены". Тироль толкнул брата локтем: - Слушай, Фрель! Похоже, "Вира" успела чисто все отсоединить. Мы сможем включить все обратно! Дирокимы были известны своим необъятным оптимизмом, но на этот раз Тироль был недалек от истины. То, что случилось при взрыве "шершня" - это был один шанс на миллиард, - только ничтожная доля энергии поразила корабль. Следующие полтора часа дирокимы вели перезагрузку процессоров монитора, включая утилиты одну за другой. Кое-что оказалось невосстановимым: автоматика связи потеряла способность синтаксического анализа, а шипы гипердвигателей на одной стороне частично расплавились. (Как это ни абсурдно, но запах гари был автоматическим диагностическим сигналом, созданным автоматикой, которая по всем законам должна была отказать вместе со всем остальным.) "Ульвира" оказалась далеко позади флота Погибели. А флот Погибели продолжал существовать. Узел точек, изображавший корабли противника, стал меньше, но шел по той же целенаправленной траектории. Бой давно был закончен. То, что осталось от флота Коммерческой Охраны, было рассеяно на четыре световых года от покинутого места боя. Они начинали битву с численным превосходством. Если бы они дрались как надо, то могли бы победить. Вместо этого они уничтожили корабли с существенной реальной скоростью и вывели из строя до половины остальных. Некоторые из самых больших кораблей уцелели. И они имели численное превосходство над оставшимися кораблями Аньяры четыре к одному. Флот Погибели мог бы легко уничтожить все, что осталось от Коммерческой Охраны. Но это значило бы отклониться от пути преследования - а преследование было единственной константой в поведении этого флота. Тироль и Глимфрель часами восстанавливали связь и пытались выяснить, кто погиб, а кого еще можно спасти. Пять кораблей полностью потеряли ход, но экипажи их остались живы. Некоторые были подбиты в известных точках, и Свенсндот отрядил туда корабли с роями "шершней" на поиск обломков. Поединок кораблей для большинства уцелевших оказался абстрактным интеллектуальным упражнением, но хаос и разрушение были не менее реальны, чем в любой наземной войне, только рассеяны на в триллион раз большем пространстве. Наконец кончилось время чудесных спасений и грустных открытий. Командиры СК вышли на общий канал обсудить общее будущее. Это можно было считать поминками - поминками по Сьяндре Кеи и по флоту Аньяры. В середине совещания открылось новое окно, и в нем показался мостик "Внеполосного". Равна Бергсндот молча смотрела на происходящее. Бывшего носителя богошока нигде не было видно. - Что нам еще делать? - спросила Джоанна Хауген. - Проклятых бабочек давно и след простыл. - Мы уверены, что спасли всех? - перебил Иэн Тренглетс. Свенсндот в ответ огрызнулся. Командир "Трансе" зациклился на этом вопросе. Он потерял в бою слишком много друзей, и всю оставшуюся жизнь Иэна Тренглетса будет преследовать кошмар медленно погибающих в ночи кораблей. - Мы видели остатки всех, даже газ от испарившихся, - ответила Джоанна Хауген так мягко, как позволял смысл слов. - Вопрос в том, куда направиться теперь. Равна слегка кашлянула, будто прочищая горло. - Господа и дамы, если... Тренглетс поднял глаза на ее изображение, и его душевная боль нашла себе выход в приступе гнева. - Мы тебе не рыцари, сука! А ты не принцесса, за которую мы счастливы умереть! Ты сейчас заслужила хорошего залпа и больше ничего! Женщина съежилась под этим шквалом ярости. - Я... - Ты втравила нас в этот самоубийственный бой! - крикнул Тренглетс. - Ты заставила нас атаковать не главные цели! И сама ничем не помогла. Погибель вцепилась в тебя, как прилипала в кальмара, и смени ты курс хоть на долю секунды, ты бы увела ее флот с нашего пути! - Я сомневаюсь, что это помогло бы, капитан, - возразила Равна. - Погибель больше интересуется местом нашего назначения, чем нами. Солнечная система в нескольких десятках световых лет по курсу "Внеполосного". Беглецы доберутся туда всего на два дня раньше преследователей. Джоанна Хауген пожала плечами: - Ты должна понимать, что натворил сумасшедший план битвы твоего друга. Если бы мы атаковали разумно, у противника осталась бы лишь малая доля того, что есть сейчас. Если бы он решил продолжать погоню, мы бы могли защитить вас на этой планете... Стальных Когтей или как их там. - Она будто попробовала название на вкус, гадая о его значении. - Теперь же... в общем, я ни за что не буду гнаться за ними туда. То, что осталось от противника, может разнести нас в пыль. Она посмотрела на Свенсндота, и тот заставил себя ответить на взгляд. Кто угодно может обвинять "Внеполосного", но именно слово капитана-наставника Свенсндота заставило флот Аньяры вести сражение так, как он его вел. Жертвы оказались бесполезными, и он удивлялся, почему Хауген, Тренглетс и остальные вообще еще с ним разговаривают. - Предлагаю отложить совещание на потом. Рандеву через тысячу секунд, Кьет. - Буду готов. - Отлично. Джо отключила связь, не сказав Равне Бергсндот больше ни слова. Секундой позже отключились Тренглетс и другие командиры кораблей. Остался только Свенсндот с двумя дирокимами - и Равна Бергсндот в окне с изображением, передаваемым с "Внеполосного". После долгого молчания она произнесла: - В детстве, на Херте, мы часто играли в похитителей и Коммерческую Охрану. Я всегда мечтала, что ваша компания спасет меня от участи хуже смерти. Кьет вяло улыбнулся: - Ты получила попытку спасения. - А ведь ты даже не клиент-подписчик. - Это был самый большой бой за всю мою жизнь. - Мне очень жаль, Кье... капитан-наставник. Он посмотрел на темные черты его лица. Девчонка со Сьяндры Кеи, вплоть до фиалковых глаз. Нет, это не эмуляция, здесь это невозможно. Он все поставил на то, что это не так, и до сих пор в это верил. И все же... - А что говорит обо всем этом твой друг? Фама Нювена не было видно с того момента, как его богошок так впечатляюще вмешался в начале битвы. Глаза Равны скользнули в сторону от камеры. - Он мало что говорит, капитан-наставник. Он тут бродит еще более расстроенный, чем ваш капитан Тренглетс. Фам помнит, что был убежден абсолютно: то, что он просит, - правильно, но сейчас не может вспомнить, почему это было правильно. - Хм. - Поздновато передумывать. - И что вы теперь собираетесь делать? Хауген права, и ты это знаешь. Для нас было бы бесцельным самоубийством следовать за флотом Погибели к месту вашего назначения. Я позволю себе сказать, что для вас тоже. У вас будет в момент прибытия фора всего пятьдесят пять часов. Что вы сможете сделать за это время? Равна подняла на него глаза, и выражение ее лица стало горестным, казалось, она сейчас всхлипнет. - Не знаю... не знаю... Она затрясла головой, лицо ее было скрыто руками и волной рассыпавшихся черных волос. Потом она подняла лицо и отвела волосы назад. Голос ее был спокоен, но очень тих. - Не знаю. Но мы пойдем вперед. Для этого мы сюда пришли. Может быть, все еще получится. Там есть что-то, что Погибель отчаянно хочет заполучить. Может быть, за пятьдесят пять часов мы сможем понять, что это, и сообщить на Сеть. И... и все равно у нас еще есть богошок Фама. Твоего злейшего врага? Вполне возможно, что этот Фам Нювен является конструктом Сил. Он и выглядел как человек, построенный по описанию из вторых рук. Но как отличить богошок от простого сумасшествия? Она пожала плечами, будто зная его сомнения - и принимая их. - Так что же будет делать вы и Коммерческая Охрана? - Коммерческой Охраны больше нет. Практически все наши клиенты убиты у нас на глазах. Сейчас мы убили владелицу нашей компании - или по крайней мере уничтожили ее корабль и тех, кто ее поддерживал. Мы теперь - флот Аньяры. Это имя было официально принято на только что закончившемся совещании флота. В этом была своего рода мрачная гордость - принять имя флота-призрака, бывшего до Сьяндры Кеи, до Ньоры, в древние времена человечества. Ибо теперь они воистину были лишены всего - своих бывших миров, бывших клиентов, бывших предводителей. Сотня кораблей, направляющихся... - Мы это обсудили. Некоторые хотят сопровождать вас к миру Стальных Когтей. Другие экипажи хотят вернуться в Средний Край и провести остаток жизни, убивая бабочек. Но большинство хочет попытаться возродить расы Сьяндры Кеи где-то, где нас не заметят, где-то, где всем будет все равно, что мы живы. И было еще одно, с чем согласились все: флот Аньяры больше не будет делиться и тем более не будет приносить себя в жертву. Когда это определилось, остальное было уже просто. В следе Великой Волны эта часть Дна стала неимоверным смешением Медленности и Края. Столетия пройдут, пока зонографические суда сверху составят приемлемую карту новой поверхности. В складках и пересечениях прятались миры, только что вынырнувшие из Медленности, миры, где вновь сможет родиться Сьяндра Кеи. Новая Сьяндра Кеи? Свенсндот посмотрел на Тироля и Глимфреля. Они возились с главными навигационными процессорами, пробуждая их после приостановки. Для рандеву с "Линсна-ром" в этом не было необходимости, но будет куда удобнее, если оба корабля смогут маневрировать. Братьев разговор капитана с Равной оставил безразличными. А может быть, они не обратили на него внимания. В определенном смысле решение принять имя Аньяры было для них существеннее, чем для людей: никто не сомневался, что в Крае выжили миллиарды людей (и кто его знал, сколько еще людских миров могло таиться в Медленности - кузенов Ньоры или Старой Земли). Но на этой стороне Перехода дирокимы оставались только в Аньяре. Обители снов Сьяндры Кеи исчезли, а с ними и вся раса. Не меньше тысячи дирокимов оставались на борту кораблей Аньяры, пары братьев и сестер, рассеянные по сотне кораблей. От расы прежних дней остались только они, те, у кого в жилах текла кровь авантюристов, и теперь им предстояло самое большое и трудное приключение. Пара с "Ульвиры" уже проверила, кто уцелел на других кораблях, и искали друзей, чтобы вымечтать новую реальность. Равна печально выслушала его объяснения. - Капитан-наставник, зонография - наука тонкая... а ваши корабли почти на пределе своих возможностей. В этой пене вы можете прокопаться годы и так и не найти новых миров. - Мы примем меры предосторожности. Оставим все корабли, кроме оборудованных субсветовыми двигателями и гибернаторами. Будем работать координированным строем, никто не пропадет больше чем на несколько лет. - Он пожал плечами. - А если мы не найдем, чего ищем... - если мы умрем среди звезд, когда откажут системы жизнеобеспечения... - что ж, мы все равно оправдаем свое имя. - Аньяра. - Я думаю, у нас есть шанс. О вас это сказать труднее. Равна медленно наклонила голову. - Спасибо, это... мне будет легче, что я это знаю. Они еще поговорили несколько минут, Тироль и Глимфрель присоединились к разговору. Они побывали в центре каких-то огромных событий, но, как всегда с Силами, никто точно не знал ни что случилось, ни что вышло из всех усилий. - Рандеву с "Линснаром" через двести секунд, - произнес голос корабля. Равна услышала это и кивнула. Потом подняла руку: - Прощайте, Кьет Свенсндот, Тироль и Глимфрель. Дирокимы свистнули фразу прощания, а Свенсндот поднял руку. Окно с Равной Бергсндот закрылось. ...Ее лицо Кьет Свенсндот помнил всю оставшуюся жизнь, хотя с годами оно все больше и больше становилось лицом Ульвиры. Часть третья 37 - Фам, я вижу планету Стальных Когтей! Главное окно показывало естественный вид системы: солнце на удалении менее двухсот миллионов километров, дневной свет на мостике. Положения идентифицированных планет были помечены красными мигающими стрелками. Но лишь одна из них - на удалении всего двадцать миллионов километров - была помечена примечанием: "земного типа". При выходе из межзвездного прыжка трудно попасть точнее. Фам не ответил, только взглянул в окно, будто что-то было неправильно в том, что он видит. Что-то будто сломалось в нем после битвы с флотом Погибели. Он был так уверенна своем богошоке - и так был поражен последствиями. После этого он ушел в себя более чем всегда. Теперь, казалось, он думает только о том, достаточно ли быстро они двигаются - уцелевший противник уже не мог нанести им вреда. Более чем всегда он был подозрителен по отношению к Синей Раковине и Зеленому Стеблю, как будто они почему-то были большей угрозой, чем все еще преследующие корабли. - Черт возьми! - сказал наконец Фам. - Посмотрите на относительную скорость. Семьдесят километров в секунду. Согласование положения было просто, но... - ...Согласование скоростей будет стоить нам времени, сэр Фам. Фам вперился глазами в Синюю Раковину: - Мы говорили об этом с местными три недели назад, ты помнишь? И ты делал программу. - И вы проверяли мою работу, сэр Фам. Должно быть, есть еще ошибка в навигационной системе... хотя в простой баллистике я ничего такого не ждал. Семьдесят километров в секунду вместо нуля. Синяя Раковина переместился ко второй консоли. - Может быть, - сказал Фам. - Но сейчас я хочу, чтобы ты ушел с мостика. Синяя Раковина. - Но я могу помочь! Мы должны установить контакт с Джефри и пересогласовать скорости и... - Уйди с мостика! У меня больше нет времени за тобой следить. Фам нырнул через все помещение и был перехвачен Равной за шаг от наездника. Она вплыла между ними двумя и быстро заговорила: - Все хорошо, Фам. Он уйдет. Она провела рукой вдоль дико дрожащих ветвей Синей Раковины. После секундной паузы наездник увял. - Я уйду. Я ухожу. Равна все еще касалась его - и держалась между Фамом и уходящим с удрученным видом наездником. Когда наездник вышел, она повернулась к Фаму: - Это может быть навигационный сбой, Фам? Казалось, он ее не слышал. В тот момент, когда за Синей Раковиной закрылся люк, он уже повернулся к командной консоли. Последняя оценка "Внеполосного" давала отставание флота Погибели всего на пятьдесят четыре часа. А теперь придется тратить время на согласование скоростей, которое считалось выполненным три, недели назад. - Кто-то или что-то нас сильно подвело, - буркнул Фам, закончив вводить управляющие команды. - Может быть, сбой. В следующий раз придется все, что можно, программировать вручную. По ядру "Внеполосного" разнесся сигнал тревоги - корабль переходил к ускорению. Фам распахивал одно за другим окошки монитора, выискивая незакрепленные предметы достаточных размеров, чтобы представлять опасность. - Ты тоже привяжись, - сказал он Равне и отключил таймер пятиминутной задержки. Равна нырнула через палубу, разворачивая седло для невесомости в сиденье и привязываясь. Она слышала, как Фам что-то говорит в канал общих объявлений, предупреждая об отключении таймера. Потом включился импульсный двигатель, и ленивая сила вдавила ее в плетение сиденья. Четыре десятых g - а бедняга "Внеполосный" все равно выдерживает. Когда Фам говорил "вручную", он именно это и имел в виду. Главное окно, казалось, было прибито гвоздем посередине. Изображение не сдвигалось при действиях пилота, и в нем не было ни пояснений, ни схем. Оно лишь как можно лучше показывало естественный вид вдоль оси "Внеполосного". Периферийные окна сохраняли фиксированную привязку к главному. Глаза Фама перебегали с одного на другое, а руки играли с командной панелью. Насколько это было возможно, он летел, ориентируясь на собственные органы чувств и не верил больше никому. Но все же он еще использовал гипердвигатель. Они были на двадцать миллионов километров от цели - субмикроскопический прыжок. Фам Нювен играл с параметрами двигателя, пытаясь сделать точный прыжок на интервал меньше стандартного. Каждые несколько секунд солнечный свет сдвигался на долю градуса, сначала падая на левое плечо Равны, потом на правое. Такой режим делал восстановление связи с Джефри почти невозможным. Вдруг окно под ногами заполнилось планетой, огромной и выпуклой, голубой в белых вихрях. Мир Стальных Когтей был, как и говорил Джефри Олсндот, планетой земного типа. После месяцев в космосе и потери Сьяндры Кеи у Равны перехватило дыхание от этого зрелища. Океан, почти весь этот мир был покрыт океаном, но возле терминатора виднелись темные тени суши. Сквозь ореол планеты виднелась единственная крошечная луна. Фам перевел дыхание. - Эта штука в десяти тысячах километров от нас. Отлично, если не считать, что мы приближаемся со скоростью семьдесят километров в секунду. Пока Равна смотрела, мир, казалось, рос, падая на них. Фам смотрел еще несколько секунд. - Не волнуйся, мы пролетим мимо, над северным полюсом. Шар под ними распухал, затмевая луну. Равна всегда любила смотреть на Херте среди миров Сьяндры Кеи. Но на том мире океан был поменьше и весь исчеркан тропами дирокимов. Здесь было красиво, как на Ретрансляторах, но природа казалась естественно-нетронутой. На солнце блестела полярная шапка, и можно было видеть уходящее на юг и упирающееся в терминатор побережье. Это было северо-западное побережье, и там был Джефри! Равна потянулась к клавиатуре и попросила корабль попробовать связаться и по ультраволновой связи, и по радио. - Ультраволновая связь, - объявила она через секунду. - И что по ней слышно? - Сигнал замусорен. Может быть, просто ответ на механический опрос. Подтверждение приема сигнала "Внеполосного" - самое большее, что было возможно после Волны. Джефри жил где-то совсем рядом с кораблем последнее время, иногда она получала ответы почти сразу, даже ночью. Хорошо будет снова с ним поговорить, даже если... Мир Стальных Когтей теперь заполнил половину окон, и его ореол стал всего лишь изогнутым горизонтом. Перед глазами стояли небесные цвета, постепенно переходящие в черноту космоса. Вырисовывались на фоне моря детали полярных шапок и айсбергов. Видны были тени облаков. Можно было проследить идущее на юг побережье, острова и полуострова, лежащие так близко, что их трудно было различить. Чернеющие горы и черные морены ледников. Зеленые и коричневые долины. Равна пыталась вспомнить географические сведения, сообщенные Джефри. Скрытый Остров? Здесь слишком много островов. - Радиосвязь с поверхностью планеты, - прозвучал голос корабля. Одновременно красная стрелка показала на точку чуть в глубине суши. - Хотите воспроизведение звука в реальном времени? - Да! - крикнула Равна и стукнула по клавиатуре, когда корабль не ответил незамедлительно. - Привет, Равна! Ой, Равна! Возбужденный голос мальчика отразился от стен. Он звучал именно так, как представляла себе Равна. Она ввела запрос на двустороннюю связь. Между ними и Джефри расстояние было меньше пяти тысяч километров, даже если они приближались со скоростью семьдесят километров в секунду. Для радиоразговора очень близко. - Привет, Джефри! - ответила она. - Мы прибыли наконец, но нам нужна... Нам нужна вся помощь, на которую способны твои четвероногие друзья. Только как это сказать быстро и понятно? Но мальчик на планете уже перехватил ее слова: - ...нужна помощь сейчас. Равна! Резчики нас уже атакуют! Что-то стукнуло, будто передатчик упал на пол. И заговорил другой голос, высокий, причудливо артикулирующий слова: - Это Булат, Равна. Джефри прав. Резчица... - И почти человеческий голос прервался булькающим шипением. После секундной паузы голос Джефри пояснил: - Засада, Равна. Это слово значит "засада". - Да... Резчица построила большую засаду. Они нападают со всех сторону. Если ты не поможешь, мы скоро умрем. Резчица никогда не хотела быть воином. Но править полтысячи лет - это требует разных умений, и она научилась вести войну. Кое-что из этого искусства - например, доверять своему штабу - ей пришлось забыть за эти дни. Да, на Маргамском подъеме будет засада, но не та, которую планирует Властитель Булат. Через заставленное палатками поле она посмотрела на Хранителя. Эта стая была почти скрыта шумопоглощающими экранами, но было видно, что он уже не такой жизнерадостный, как был раньше. Предстать перед допросом - это может кого угодно успокоить. Хранитель знал, что его жизнь теперь зависит от того, сдержит ли обещание королева. Да, страшно было думать, что Хранитель останется жить после того, как стольких убил и предал. Она заметила, что два ее элемента полны ярости, губы отодвинулись, оскалив стиснутые зубы. Щенки забились подальше от невидимой угрозы. Над палаточным городком стояла вонь и шум мысли многих стай на тесном пространстве. Успокоиться - это потребовало серьезного усилия воли. Резчица облизала щенков и на секунду мирно задумалась. Да, она сдержит данное, ему обещание. И, быть может, оно будет стоить этой цены. Хранитель только строил предположения о внутреннем секрете Булата, но он узнал о тактическом положении Булата куда больше, чем та сторона могла предполагать. Хранитель знал, где точно прячутся свежеватели и какова их численность. Штабисты Булата были слишком самоуверенны со своими сверхпушками и тайным агентом. Когда войска Резчицы захватили их врасплох, победа оказалась легкой - и теперь у королевы было несколько этих чудесных пушек. - Резчица! Это был Тщательник. Она махнула ему подойти поближе. Главный артиллерист подошел со стороны солнца и сел на близком расстоянии в двадцать пять футов. В боевых условиях все его понятия о декоруме выветрились. Шум его мысли был хаосом озабоченности. Частями он выглядел измождено, частями радостно, частями обескуражено. - Можно безопасно наступать на замковый холм, ваше величество, - объявил он. - Ответный огонь почти полностью подавлен. В стенах замка появились бреши. Больше не будет замков на этой земле, моя королева. Даже наши жалкие пушки теперь бы справились. Она кивнула головами в знак согласия. Тщательник большую часть своего времени с Компьютером проводил, обучаясь делать вещи - в частности, пушки. Резчица же больше интересовалась тем, к чему эти вещи в конце концов приводят. Теперь она знала куда больше даже Джоанны о том, как влияет на общество оружие - от самого примитивного и до такого странного, что кажется вообще не оружием. Тысячи миллионов раз уже технология замков уступала пушкам, почему в этот раз должно быть по-другому? - Тогда давай... Издали донесся странный свист - одно из немногих ядер противника. Она свернулась вокруг щенков и застыла. В двадцати ярдах от нее Хранитель спрятался в укрытие. Но когда ядро прилетело, глухой удар раздался куда выше по холму. Это могло быть и наше ядро. - Теперь наши войска могут воспользоваться произведенными разрушениями. Я хочу, чтобы Булат знал: старые игры в пытки и выкуп сделают ему только хуже. Скорее всего звездолет и ребенка удастся отбить у Булата. Вопрос только в том, будут ли они к тому времени живы? Резчица надеялась, что Джоанна никогда не узнает, какой риск планирует Резчица на ближайшие часы. - Есть, Ваше Величество. Но, произнеся эти слова, Тщательник не сделал ни одного движения, чтобы отбыть. Он выглядел еще более грязным и озабоченным, чем всегда. - Резчица, я опасаюсь... - Чего? Мы на волне, и надо плыть на ней, пока она есть. - Да, Ваше Величество. Но когда мы пойдем вперед, останутся опасности на флангах и в тылу. Разведчики противника и пожары. Тщательник был прав. Орудующие в тылу свежеватели были эффективны и беспощадны. Их было немного - большая часть сил противника была убита или рассеяна на Маргамском подъеме. Те, кто терзали фланги Резчицы, были вооружены обычными арбалетами и топорами, но необычайно хорошо координированы. А тактика у них была блестящей: Резчица узнавала в ней морды и когти Свежевателя. Каким-то образом ее злое дитя выжило. Как чума прошлых лет, он снова расползался над миром. Будь у них время, эти партизанские стаи могли бы серьезно осложнить Резчице снабжение ее сил. Будь у них время. Два ее элемента встали и посмотрели в глаза Тщательника, подчеркнув голосом: - Тем более нужно действовать сейчас, друг мой. Это мы далеко от дома. Это у нас ограниченное число солдат и еды. Если мы не победим быстро, мы будем разрезаны на куски. Освежеваны. Тщательник встал, кивнув в знак повиновения. - То же самое говорит Странник. И Джоанна хочет гнаться за ними до самых стен замка... Но есть кое-что еще. Ваше Величество. Даже если мы должны стремиться все вперед: я работал десять декад, используя все, что мог понять из Компьютера, чтобы сделать нашу пушку. Ваше Величество, я знаю, как это трудно. А пушки, которые мы захватили на Маргамском подъеме, бьют в три раза дальше и весят четверть нашей. Как они могли такое сделать? - В его голосе звучали злость и унижение. - Предатель, - мотнул он головой в сторону Хранителя, - считает, что у них в когтях брат Джоанны, но Джоанна говорит, что ничего, подобного Компьютеру, у них нет и быть не может. Королева, у Булата есть еще какое-то преимущество, которого мы пока не знаем. Не помогали даже казни. День за днем Булат чувствовал, как все больше разъяряется. Стоя один на парапете, он метался туда и обратно, мало что осознавая, кроме собственной ярости. Никогда еще гнев так им не овладевал со времен, когда его кромсал нож Свежевателя. "Овладей собой, пока он не стал резать тебя дальше", - прозвучал вдруг голос того, прежнего Булата. Зацепившись за эту мысль, он стянул себя вместе. Посмотрел на кровавую слюну, ощутил вкус пепла. Три его плеча были порезаны зубами - он себя покусал. Еще одна привычка, от которой Свежеватель давно его отучил. "Режь наружу, а не внутрь". Булат механически вылизал порезы и подошел к краю парапета. На горизонте черно-серый туман застилал море и острова. Последние дни летние ветры были горячим, дымным дыханием. А теперь они были сами как пожар и неслись над замком, неся пепел и дым. Не меньше суток дальняя сторона Горькой Кручи была завесой пламени, но сегодня стали видны склоны: черные и коричневые с султаном дыма, который стелился к морскому горизонту. В середине лета всегда случались низовые и верховые пожары. Но в этом году вся природа взбесилась и пожары были повсюду. Эти проклятые пушки все подожгли. И еще этим летом нельзя отступить в прохладу Скрытого Острова и бросить прибрежный сброд страдать от жары. Не обращая внимания на ноющие плечи. Булат забегал по камням более задумчиво, чуть ли не аналитически для разнообразия. Эта тварь Хранитель не остался верен своему покупателю и предал собственное предательство. Булат учитывал, что Хранителя могут раскрыть, и у него были другие шпионы, которые об этом донесли бы. Но ведь не было никаких признаков до самой катастрофы у Маргамского подъема. Теперь поворот ножа Хранителя перевернул все его планы вверх ногами. Резчица очень скоро окажется здесь, и не в роли жертвы. Кто мог предположить, что звездный народ в самом деле должен будет спасать его от Резчицы? Он так старался закончить вражду с южанами до прибытия Равны, но теперь ему и в самом деле нужна помощь с небес - а она могла прибыть только через пять часов. При этой мысли Булат чуть снова не впал в буйство. И неужели вся эта хитрая игра с Амдиджефри была напрасна? С каким удовольствием он прикончит эту парочку, когда все будет позади! Они куда больше других заслужили смерть. Они причинили массу неудобств. Приходилось все время строить из себя добрячка, будто это они правят им! Они позволяли себе нахальства больше, чем десять тысяч нормальных субъектов. Со двора замка доносился шум работающих стай, напряженных вскриков, скрип и стон передвигаемых камней. Профессиональное ядро Империи Свежевателя уцелело. Еще два часа - и бреши в стенах будут заделаны и с севера доставят новые пушки. И главный план все равно будет выполнен. Пока я вместе, что бы ни было потеряно другое, он может быть исполнен. Почти потерявшийся в шуме, донесся стук когтей по ведущим внутрь ступеням. Булат оттянулся назад, повернул все головы на шум. Теневик? Тот сначала бы о себе объявил. Нет, только один комплект когтей стучал по камням. Булат успокоился - по ступеням поднимался синглет. Элемент Свежевателя поднялся с лестницы и поклонился Булату - неполный жест без повторения его другими элементами. Радиоплащ элемента сверкал золотом на темном. Армии эти плащи внушали почтительный трепет, как и то, что синглет или двойка были умнее самой талантливой стаи. Даже лейтенанты Булата, которые знали, что такое плащи на самом деле, даже Теневик - держались в их присутствии осторожно и почтительно. А Булату сейчас Фрагмент Свежевателя был нужнее кого угодно, чего угодно, кроме доверчивости звездного народа. - Какие новости? - Позволите сесть? Не было ли за этой просьбой сардонической усмешки Свежевателя? - Позволяю! - рявкнул Булат. Синглет опустился на камни. Но Булат знал, когда собеседник вздрагивал: Фрагмент был рассеян по всему Владению уже более двадцати дней. Кроме небольших перерывов, он почти все это время был одет в радиоплащи. Пытка из черноты и золота. Булат видал этого элемента без плаща, когда он мылся. Шерсть его на плечах и ляжках, где плащ давил сильнее всего, вылезла, и посреди лысин были кровоточащие ссадины. Лишенный плаща и разума синглет скулил от боли. Булату это нравилось, хотя этот сам по себе не очень владел словами. Это было почти так, будто он. Булат, был Тем, Кто Учит Ножом, а Свежеватель был его учеником. Синглет минуту помолчал. Булат слышал, как он безуспешно пытается скрыть тяжелое дыхание. - Последние сутки прошли хорошо. Властитель. - Только не здесь! Мы потеряли почти все пушки. Мы заперты в стенах. А звездный народ, быть может, прибудет слишком поздно. - Я имел в виду - там. - Синглет ткнул носом в сторону открытого пространства за парапетом. - Ваши разведчики отлично обучены. Властитель, и у них есть талантливые командиры. Сейчас я рассыпан вокруг тыла и флангов Резчицы. - Синглет сделал свой жест частичного смеха. - "В тылу и на флангах". Странно. Для меня вся армия Резчицы - как одна стая противника. Наша пехота для меня как шипы на моих собственных лапах. Мы глубоко вгрызаемся в бока королевы. Властитель. Я пустил пожар на Горькой Круче. Только я вижу точно, куда он идет и как его использовать, чтобы убивать. Еще четверо суток - и от линий снабжения королевы ничего не останется. Она будет у нас в челюстях. - Это слишком долго, если мы погибнем сегодня. - Да. - Синглет склонил голову, глядя на Булата. Он надо мной смеется! Как в те времена под ножом Свежевателя, когда перед Булатом ставилась проблема, а наказанием за неверное решение была смерть. - Но Равна и компания должны быть здесь через пять часов, нет? - Булат кивнул. - Тогда хорошо, я гарантирую вам, что вы на несколько часов опередите решающий штурм Резчицы. Вам принадлежит доверие Амдиджефри. Похоже, вам нужно будет только сдвинуть вперед и сжать ваш прежний план. Если Равна дошла до нужного отчаяния... - ...Дошла. Это я знаю. - Пусть Равна и маскировала свои истинные мотивы, но отчаяние ее было явным. - И если ты сможешь задержать Резчицу... Булат остановил движение всех своих элементов и сосредоточился на построении текущих планов. Он полусознательно ощутил, как отступают его опасения. Планирование всегда приносило ему спокойствие. - Проблема в том, что придется делать два дела сразу, и очень координировано. Раньше нужно было просто симулировать осаду и заманить звездолет в Челюсти нашего замка. Булат повернул голову в сторону двора. Каменный купол над приземлившимся звездолетом был возведен еще к середине весны. Он был несколько поврежден обстрелом, мраморная облицовка рассыпалась, но прямых попаданий не было. Рядом находилось поле Челюстей: достаточно большое, чтобы принять приземлившийся корабль, и окруженное каменными колоннами - зубами Челюстей. При надлежащем использовании пороха зубы упадут на спасателей. Это было последним средством - если не удастся убить и захватить людей, когда они пойдут к своему драгоценному Джефри. Схема эта любовно шлифовалась много декад, уточнялась с помощью сведений Амдиджефри о человеческой психологии и его знании о том, как обычно приземляются звездные корабли. Но теперь... - Теперь нам на самом деле нужна их помощь. То, чего я у них прошу, должно выполнить двойную задачу: обмануть их и уничтожить Резчицу. - Трудно сделать и то и другое одновременно, - согласился Плащ. - А почему не сделать это в два этапа, причем первый более или менее без обмана: пусть они уничтожат Резчицу, а потом мы подумаем, как их захватить? Булат задумчиво пощелкал когтями по камню. - Да, неплохо бы. Но трудность в том, что если они увидят слишком много... Вряд ли они так наивны, как Джефри. Он говорит, что в истории человечества были замки и войны. Если они слишком много будут летать вокруг, они увидят то, чего Джефри не видел или не понял... Может быть, я уговорю их сесть в замке и поставить на стены оружие. Как только они окажутся между Челюстями, они станут заложниками. Черт побери, это потребует тонкой работы с Амдиджефри. - Спокойствие построения абстрактных планов уступило место вспышке ярости. - Мне все труднее и труднее работать с этой парой. - Да они оба - полностью щенки, во имя всех Стай! - Фрагмент на секунду остановился и добавил: - Конечно, у этого Амдиджефри больше интеллектуальной мощи, чем я видал у любой стаи. Ты думаешь, он может преодолеть свою детскую... - Фрагмент употребил самнорское слово, - наивность и увидеть обман? - Нет, не в этом дело. Их шеи у меня в челюстях, а они все еще этого не видят. Ты прав, Тиратект, они меня любят. - А я их за это ненавижу. - Когда я вокруг них, богомол все время ко мне лезет; он мог бы перерезать мне глотку или выколоть глаза, а он только обнимается и гладит. И ожидает от меня ответной любви. Да, они верят во все, что я говорю, но за это я должен терпеть их бесконечную наглость. - Будь хладнокровен, дорогой мой ученик. Искусство манипуляции - воспринимать чужую душу, но не давать ей тронуть твою. И Фрагмент резко замолчал, как всегда, дойдя до края. Но на этот раз Булат зашипел в ответ, даже не успев осознать свою реакцию: - Не читай мне лекций! Ты - не Свежеватель, ты фрагмент! Черт тебя побери, ты теперь просто фрагмент фрагмента! Скажи я слово - и ты мертв. Разрезан на тысячи кусков! Булат пытался остановить дрожь, захватившую все его элементы. Почему я его до сих пор не убил? Я же больше всего в мире ненавижу Свежевателя, и это было бы так просто. Нет, этот фрагмент всегда был крайне необходим - он был единственным, что отделяло Булата от провала. И он был под властью Булата. Сейчас этот синглет очень натурально съежился от ужаса. - Сидеть, ты! Мне нужны твои советы, а не поучения, и тогда ты будешь жить... Каковы бы ни были причины, для меня невозможно продолжать комедию с этими щенками. Еще один час такого - и я знаю, что начну их убивать. Итак, я хочу, чтобы ты поговорил с Амдиджефри. Объясни "ситуацию". Объясни... - Но... - в удивлении поглядел на него синглет. - Я буду наблюдать. Отдавать этих двоих в твое распоряжение я не собираюсь. Ты будешь заниматься тесной дипломатией. Фрагмент сник, более не скрывая боли в плечах. - Если таково твое желание, Властитель. Булат показал все зубы. - Разумеется, оно таково. Только помни, я буду присутствовать при всех важных моментах, особенно при прямых переговорах по радио. - Он махнул головой синглету, приказывая удалиться. - Теперь иди и нянчи этих детей и научись сам владеть собой. Когда Плащ удалился, Булат вызвал на парапет Теневика. Следующие несколько часов прошли в обходе оборонительных сооружений и совещании со штабистами. Булата даже удивило, как сильно решение проблемы щенков улучшило его разум. Его советники, казалось, тоже это почувствовали и даже настолько осмелели, что стали делать предложения по существенным вопросам. Там, где бреши в стенах нельзя было заделать, решено было устроить волчьи ямы. Пушки из северных мастерских должны были быть доставлены еще до конца суток, и одна из стай Теневика работала над альтернативным планом снабжения провизией и водой. Доклады разведчиков сообщали о постоянных успехах в нападениях на тылы противника - он потеряет почти все свое снаряжение, еще не достигнув Холма Звездолета. Даже и сейчас до холма долетали редкие ядра. Когда солнце достигло высшей точки на юге, Булат снова был на парапете, обдумывая, что сказать звездному народу. Все было почти как в прежние дни, когда планы воплощались в жизнь и результат ожидался потрясающий, но вполне достижимый. И все же... где-то на задворках сознания все эти часы после разговора с синглетом тоненькими коготками царапался страх. Булат, казалось, командовал. Фрагмент Свежевателя, казалось, подчинялся. Но эта стая, рассеянная теперь на мили, казалась куда монолитней, чем раньше. Да, раньше Фрагмент часто симулировал равновесие, но свое внутреннее напряжение скрыть не мог никогда. Последнее же время он казался вполне довольным собой, даже самодовольным. Фрагмент Свежевателя отвечал за силы Империи к югу от холма Звездолета, а теперь - когда Булат заставил его принять на себя эту обязанность - Плащи будут каждый день общаться с Амдиджефри. И не важно, что мотив решения исходил от Булата. Не важно, что Фрагмент находился в очевидном состоянии