я полочан, псковичей и новгородцев на ливонских туземцев, а это влияние несомненно существовало с древнейших времен (см. иапр. Генриха Латышскаго I, 3; в Приб. Сборн., т. I, стр. 74). Устранение же влияния могло совершиться лишь дальнейшими завоеваниями, но уже чисто русских земель. Явныя попытки на такия завоевания начали обнаруживаться лет через 15 после Крещения Юрьева. Первыми выступили шведы, еще при епископе Альберте, пытавшиеся утвердиться в Ливонии, но не успевшие в том . Генриха Латышскаго XXIV, 3; в Приб. Сборн., стр. 235) В Швеции борьба между готским и шведским владетельными домами кончилась к 1222 году, за два года до взятия Юрьева и появления татар в России. Борьба кончилась усилением власти вельмож, между которыми первое место занял род Фолькунгов, владевший наследственно достоинством ярла. Представитель этого рода, Бюргер, побуждаемый папою, решился предпринять крестовый поход на новгородския земли с прямою целью подчинить их католичеству. В 1240 году шведское войско явилось в устье Ижоры. Когда новгородский князь Александр Ярославович узнал о намерении Бюргера итти на Ладогу, то, не ожидая ни помощи от своего отца, ни общаго сбора всех сил новгородской волости, с небольшою дружиною напал на шведов 15 июля 1240 г. и нанес им решительное поражение на берегах Невы, за что и получил прозвание Невскаго. В сказании о подвигах князя Александра, шведы не иначе называются как римлянами. Шведы начали войну во имя католичества, потому то невская победа для Новгорода и остальной Руси имела религиозное значение. Шведы были отбиты, но не так легко было совладать с ливонскими немцами, стремившимися к дальнейшим завоеваниям также во имя католичества. После падения Юрьева, они нападали на псковския земли, а в 1233 году, в сообществ с русскими князьями, изгнанными из Новгорода (Борись Негочевич и др.), и князем Ярославом, сыном Владимира псковскаго, захватили Изборск, но псковичи отняли назад их город. В том же году ливонские немцы напали на новгородския земли, тогда новгородский князь Ярослав в 1234 году, соединившись с псковичами и переяславскими полками, сам вторгся в Ливонию, став под Дерптом, разбил ливонцев и заключил с ними мир "на всей своей правде", -- о чем уже и было сказано во вступлении к этому тому, на стр. VII. Мир по правде продолжался не более шести лег. Одновременно с Бюргером, поднялись и ливонцы. В сентябре 1240 года, следовательно уже после разбития шведов, они вместе с князем Ярославом Владимировичем, взяли снова Изборск. Псковичи бросились на выручку, но были разбиты, потеряли своего воеводу Гаврилу Гориславича (по немецким источинкам Гервольта), бежали, а немцы, по следам их, подступили к Пскову, пожгли посады, окрестныя деревни и целую неделю стояли под городом. Псковичи должны были исполнять все их требования, дали детей своих в заложники, пустили к себе орденских братьев для управления Псковом С орденскими братьями стал править Псковом какой то Твердило Иванович, псковский изменник, подведший, как утверждает, летописец, немцев на Псков. Овладением Пскова орденские братья не удовольствовались: они напали на вотскую пятину (ватландских русских по Вартбергу), наложили дань на жителей и заложили крепость в Копорьи погосте (Капорию по Вартбергу), стали грабить и опустошать новгородские земли, и появились верстах в 30 от Новгорода, избивая купцов. Новгородцы вынуждены были обратиться к Ярославу, чтобы он им снова прислал своего сына Александра (Невскаго), который, после победы над Бюргером, в тот же год выехал из Новгорода, разсорившись с жителями этого города. Князь Александр Ярославич приехал в Новгород в 1241 году и тотчас же пошел на ливонцев к Копорью, взял крепость, привел немецкий гарнизон ея в Новгород и перевешал изменников вожан и чудь, которые вместе с немцами воевали против русских. По взятии Копорья, Александр Невский в следующем 1242 году, когда пришло на помощь русское войско с Низовой земли, подступил к Пскову и взял его, при чем погибло 70 рыцарей со множеством простых ратников. Вслед за тем Александр пошел в ливонския земли и 5-го апреля 1242 года на солнечном восходе дал сражение ливонцам на Псковском озере, на самом на льду. Сражение это в русских летописях называется ледовым побоищем. Немцы были разбиты на голову; они потеряли 500 человек убитыми, 50 взятыми в плен, а чуди (вернее простых ратников) погибло безчисленное множество.Александр с торжеством возвратился в Псков; пленных рыцарей вели пешком подле коней их, а псковичи, игумны и священники со крестами вышли на встречу князю. После этого ледоваго побоища, князь Александр уехал во Владимир проститься с отцем, отправлявшимся в орду. В его отсутствие ливонцы прислали в Новгород послов с поклоном, которые говорили: "Что мы зашли мечем Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся; сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите". На том и помирились. Ливонские рыцари, отбитые от псковских и новгородских земель, все внимание свое обратили на довершение покорения Курляндии. II К странице 93 -- 94. Миндов принял крещение.... Куроны во второй раз впали в неверие... Миндов отложился от веры. Миндов -- это литовский князь Миндовг. Принятие христианства и за тем отпадеееееееее е е е е еееееееееееееееееее е!е"е#е$е%е&е'е(е)е*е+е,е-е.е/е0е1е2е3е4е5е6е7е8е9е:е;е<е=е>е?е@еAеBеCеDеEеFеGеHеIеJеKеLеMеNеOеPеQеRеSеTеUеVеWеXеYеZе[е\е]е^е_еюяяяюяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяение его от христианства составляег событие, заслуживающее, чтобы вспомнить о нем. Тевтонский (немецкий) орден, вследствие приглашения Конрада, князя мазовецкаго (см. вступл. к этому тому, стр. VI), появился в Пруссии в 1228 году; рыцари вышли на правый берег реки Вислы у того места, где Возвышался священный дуб язычников, и не замедлили укрепиться в этом пунктв. Здесь в 1231 г. они заложили укрепленный город и назвали его Торном, в знак того, что для них отворяются ворота в Пруссно (Тhor -- ворота).Язычники бросились разорять новую крепость, но тщетно: рыцари без особеннаго труда отбили нападения и сами постепенно стали входить в земли пруссов; городки прусских старшин падали один за другим, и в занимаемых пришельцами землях в пунктах, мало -- мальски важных в военном отношении, начали закладываться и возводиться крепкие замки. Тевтонский орден утверждался в Пруссии, благодаря тому обстоятельству, что страна эта (см. вот. к этому тому, стр. YII) была поделена на 11 областей, не связанных друг с другом никаким политическим союзом. Вследствие такой раздельности, пруссы не могли сообщить единства своей обороне, они не могли соперничать в ратном деле с военным братством, получавшим подкрепления извне, и терпели поражения даже и тогда, когда выходили в поле в числе, вдвое превышавшем рыцарское войско. Для утверждения своей власти, орден действовал сколько энергическн, столько же и искусно: льготами привлекал немецких колонистов в новоустроенные города, покоряемые земельные участки раздавал в лены надежным германским выходцам, отбирал у силою крещенных пруссов детей и отсылал их учиться в Германию. Одним словом, завоевывая прусския земли, орден вместе с тем и германизовал их. Пруссы, озлобленные притиснениями, тяжкими работами, надменностью своих победителей, покидали родину и толпами бежали или за Неман к своим единоплеменникам литовцам, или, к князю поморскому Святополку, который вначале был деятельным союзником ордена, но вскоре разгадал, что рыцари несравненно опаснее хищных пруссов, и потому принял сторону язычников. Святополк, возбудив к возстанию четыре прусские области, истребил множество пришельцев, жен и детей увел в неволю, срыл до основания много орденских замков, целых 12 лет боролся с рыцарями, но все -- таки не мог ничего сделать с братством, легко пополнявшимся свежими силами крестоносцев, шедших из Западной Европы на помощь ордену. В 1253 г. он должен быль заключить с орденом окончательный мир и бросить на произвол судьбы пруссов. В следующем 1254 году прибыло в Пруссию большое ополчение крестоносцев под предводительством Пршемысла Оттокара, короля чешскаго, Оттона, маркграфа бранденбургскаго, и Рудольфа, графа габсбургкаго, родоначальника австрийскаго дома. Орден с этими крестоносцами предпринял завоевание прусской области Самбии, лежавшей к северу за Прегелем. Область эта была страшно опустошена, и рыцари, в честь чешскаго короля, заложили в ней новый город, названный Кенигсбергом (Кролевцом). Рыцари, по видимому, становились твердою ногою в Пруссии, но им скоро, однакоже, пришлось считаться с теми самыми хищными литовцами, к которым бежали пруссы, не желавшие покоряться пришельцам. Литовцы, подобно пруссам, жили раздельно в землях своих, и их кньзья, подобно прусским, также не знали никакого политическаго союза между собою, занимаясь лишь разбойническими набегами на соседей. Литовцы, как не были дики, но поняли, однакоже, опасность, надвигавшуюся на них из за Немана со стороны тевтонских рыцарей и с севера со стороны ливонской отрасли этаго военнаго братства. Опасность потерять свою независимость и сделаться добычею ордена побудила литовских князей стремиться к единовластию, которое только и могло сообщить единство их действиям. Из числа литовских князей, в средине XIII столетия, начинает возвышаться Миндовг, князь жестокий, хитрый, не разбиравший средств для достижения цели и не останавливавшийся ни перед каким злодейством, если оно казалось ему выгодным. Долго Миндовг внутри Литвы вел борьбу со своими родичами. Он, быть может, и доконал бы их всех, но с севера его безпрерывно отвлекал ливонский орден, а с юга -- Русь, преимущественно знаменитый киязь галицкий Даниил, приходившийся даже родственником Миндовгу, ибо племянница Миндовга была за этим князем. Братья жены Даниила Тевтивил и Едивид враждовали с Миндовгом, и когда проведали, что Миндовг намерен их умертвить, бежали к Даниилу, который и принял их сторону. Около этого времени ливонцы (см. выше прим. I) помирились с русскими и направили свои усилия на покорение Курляндии, жители которой обратились к Миндовгу с просьбою, чтобы он защитил их от рыцарей и принял в свое подданство. Миндовг охотно согласился на подобную просьбу, но когда увидел, что племянник его Тевтивил прибыль в Ригу, где принял крещение и стал действовать, чтобы побудить орден к совместному действию с Даниилом галицким против Литвы, то Миндовг прибегнул к следующему средству: Он тайно послал к магистру ливонскаго ордена Андрею Стирланту (фон Штукланду) богатые дары с предложением: "если убьешь или выгонишь Тевтивила -- получишь еще больше >> . Ливонский магистр принял дары, но ответил, что хотя и питает к Миндовгу сильную дружбу, но не может входить в какия бы то ни было соглашения с язычником. Тогда Миндовг испросил свидание с магистром, свиделся лично и крестился в католичество, ни мало не стесняясь тем, что еще в 1246 году был крещен в православие. Папа, как только получил известие о крещении Миндовга, немедленно принял его под покровительство св. Петра, предписал рижскому епископу, чтобы никто не смел обижать новообращеннаго, и поручил епископу Кульмскому венчать Миндовга королевским венцом. Миндовг подучил королевский титул, но остался тем-же язычником, каким и был: приносил жертвы своим богам по прежнему и выказывал себя ревностным католиком лишь в глазах ордена. Тевтивил бежал в Жмудь к своему дядя Выкынту и стал готовиться к войне с Миндовгом, на помощь которому пришли немцы. Князь Даниил прислал Тевтивилу русское вспомогательное войско, но война, начавшаяся в 1252 г., не имела никаких решительных результатов; в следующем году Даниил сам вторгся в Литву, но и литовцы не оставались в дому: сын Миндовга опустошил окрестности Турийска. Наконец противники помирились в 1255 году: сын князя Даниила, Шварн, вступил в брак с дочерью Миндовга, а старший брат его, Роман, получил кое-какия земли. Миндовг все казался усердным сыном папы и однажды завещал тевтонскому ордену всю Литву, но тут же, обманывая орден и папу, к 1259 году подстрекнул пруссов к общему возстанию и толпами литовцев наводнил Курляндию. Литовцы принялись грабить орденския земли; отряд рыцарей вышел против хищников, но на берегах Дубры потерпел решительное поражение. Литовцы разсеяли орденский отряд, а пленных рыцарей сожгли в жертву своим богам. Эта победа послужила знаком к возстанию пруссов на истребление христиан. Жители каждой области выбрали себе особых вождей, которые все были воспитаны в Германии, и в условленный день в 1260 г. напали на христиан, перебили всех, кто не успел скрыться в замках, и пожгли христианские дома и церкви. Миндовг все выжидал и, лишь когда увидал, что соплеменники его, пруссы, начали общее возстание, решился действовать открыто: отрекся в 1260 году от христианства и королевскаго титула и с войском вторгся в Пруссию, предавая, по тогдашнему военному обычаю, все встречное огню и мечу. Рыцари, подкрепленные из Германии, выступили против повстанцев, но в двух кровопролитных битвах потерпели сильные поражения: только две области, прежде всех занятыя орденом, остались ему верными, за что и были в конец разорены литовцами и пруссамп. Так началось в Пруссии возстание, продолжавшееся 14 лет. Ограбив прусския орденския земли, Миндовг возвратился в Литву, и, как говорить летописец, стал гордиться так, что непризнавал себе никого равным. В 1262 г. умерла у Миндовга жена, о которой он очень жалел. У покойной была сестра за Довмонтом, князем нальщанским; Миндовг послал сказать ей: "сестра твоя умерла, презжай сюда плакаться по ней". Когда та приехала, он сказал: "сестра твоя, умирая, велела мне жениться на тебе, чтобы другая детей ея не мучила" -- женился на свояченице. Довмонт, озлобившись на это, стал думать, как бы умертвить Миндовга, и нашел себе союзника в князе жмудском, Треняте, племяннике Миндовга от его сестры. В 1263 г. Миндовг послал все свое войско за Днепр на князя Романа Брянскаго, а Довмонт, находившийся в войске, улуча удобное время, объявил другим вождям, что волхвы предсказывали ему дурное, и потому возвратился в Литву ко двору Миндовга; застал Миндовга в расплох и убил вместе с двумя сыновьями. Тренята стал княжить в Литве на месте Миндовга. Между тем орден, получив сильные подкрепления из Германии, открыл наступательныя действия против возставших пруссов. Борьба приняла прежний характер: каждая область снова защищалась отдельно и, конечно, не могла устоять против рыцарей.После возстания 1260 г., пруссы поднимались еще четыре раза, но все было напрасно: к 1283 г., после борьбы, продолжавшейся более 50 лет, тевтонский орден окончательно утвердился в Пруссии, и немедленно открыл наступательное движение в Литву. С этого времени главная сцена борьбы рыцарей с литовскими племенами переходить с берегов Вислы и Прегеля на берега Немана. III К странице 95-й. Русские: заняли Дерпт... Дмитрий, русский король, собрал многотысячное войско... в битве при Магольмской церкви пал преосвященный епископ Александр. Мир, заключенный в 1242 г. (см. прим. I) со псковичами, новгородцами и ливонцами, продолжался не долго -- всего каких нибудь десять лет; открытая вражда, при совершенной неопределенности отношений и границ, обнаружилась в 1256 году.В этом году шведы и датчане с финнами прошли по Нарове, и стали чинить город на этой реке. Новгородцы, сидевшие в это время без князя, послали в суздальскую землю к Александру (Невскому) за полками, разослали и по своей волости собирать войско, неприятель испугался этих приготовлений и ушел за море. Но еще раньше, в 1253 г, ливонские немцы, ободренные успехами в Литве, нарушили договор, подступили к Пскову, сожгли его посады, но самаго города взять не могли, и как прослышали, что на выручку Пскова приходить полк новгородский, то сняли осаду и ушли. Новгородцы не довольствовались таким удалением, но сами пошли за Нарову и "положили пусту немецкую волость". Псковичи со своей стороны также вступили в Ливонию и разбили немецкий полк, вышедший к ним на встречу. Тогда немцы послали в Псков и Новгород просить мира на всей воле новгородской и псковской -- и помирились. Мир продолжился до 1262 года. В этом году русские князья -- брат Невскаго, Ярослав, и сын Дмитрий вместе с Миндовгом литовским, Трейвитом жмудским и Тевтивилом полоцким уговорились (в первый раз тут русские заключили союз с литовцами) ударить вместе на орден. Миндовг явился под Венденом, но, не дождавшись русских, возвратился в Литву, опустошив страну. Русские, по удалении литовцев, осадили старую отчину свою Юрьев, взяли и сожгли посады, забрали много полону и товара всякаго, но юрьевской крепости взять не могли, потому что был город Юрьев, как выражается летопись, тверд в три стены, и множество людей в них всяких, и оборону себе пристроили на город крепкую. Русские вышли из Ливонии. Лет 5 прошло, в течении которых не было ни мира, ни войны:ни ливонцы не переходили псковских и новгородских земель, ни русские не нападали на земли орденския. В это время, сильный усобицы происходили в Литве, и один из литовских князей, по имени Довмонт, с дружиною и целым своим родом, явился в Псков, принял православие и имя Тимофея, и был посажен псковичами на стол св. Всеволода. Довмонт скоро прославился удачными походами на своих хищных единоплеменников, на Литву. В 1267 году новгородцы собрались было итти па литовцев, но дорогою раздумали, пошли за Нарову на Раковор (Везенберг), много земли опустошили, но города не взяли и, потеряв 7 человек, ушли домой; но скоро решились предпринять поход по важнее. Подумавши с посадником своим Михаилом, послали за сыном Невскаго, князем Дмитрием Александровичем, звать его из Переяславля с полками, послали и к великому князю Ярославу, и тот прислал сыновей своих с войском. Тогда новгородцы сыскали мастеров, умеющих делать стенобитныя орудия, и начали чинить пороки на владычнем дворе. Немцы -- рижане, феллинцы, юрьевцы, услыхав о таких сборах, отправили в Новгород послов, которые объявили гражданам: "нам с вами мир, переведывайтесь с датчанами--колыванцами (ревельцами) и раковорцами (везенбергцами), а мы к ним не пристаем, на чем и крест целуем", -- и точно поцеловали крест. Новгородцы, однако, этим не удовольствовались, послали в Ливонию привести ко кресту всех бискупов и Божиих дворян (рыцарей), и те присягнули, что не будуг помогать датчанам. Обезопасив себя таким образом со стороны немцев, новгородцы выступили в поход под предводительством семи князей, в числи которых был и Довмонт с псковичами. В январе месяце 1268 года пошли они в немецкую землю и начали ее опустошать по обычаю: в одном месте русские нашли огромную непроходимую пещеру, куда спряталось множество чуди; три дня стояли полки пред пещерою и никак не могли добраться до чуди; наконец, один из мастеров, который был при машинах, догадался пустить в нее воду; этим средством чудь принуждена была покинуть свое убежище, и была перебита. От пещеры русские пошли дальше к Раковору, но когда достигли реки Кеголы, 12 февраля 1268 г., то вдруг увидали перед собой полки немецкие, которые стояли как лес дремучий, потому что собралась вся земля немецкая, обманувши новгородцев ложною клятвою. Русские, однако, не испугались, пошли к немцам за реку и начали ставить полки: псковичи стали по правую руку, князь Дмитрий Александрович с переяславцами и с сыном великого князя Святославом стали по правую же руку, по выше; по левую стал другой сын великаго князя, Михаил с тверичами, а новгородцы стали в лицо железному полку против великой свиньи (немецкий строй клином), и в таком порядке схватились с немцами. Было побоище страшное -- говорить летописец -- какого не видали, ни отцы, ни деды; русские сломили немцев и гнали их семь керот до города Раковора, но дорого им стоила эта победа; посадник с 13-ю знаменитейшими гражданами полегли на мест, много пало и других добрых бояр, а черных людей без числа, иные пропали без вести, и в том числе тысяцкий Кондрат. Сколько пало неприятелей--видно из того, что конница русская не могла пробираться по их трупам; но у них оставались еще свежие полки, которые, во время бегства остальных, успели врезаться свиньею в обоз новгородский. Князь Дмитрий хотел немедленно напасть на них, но другие князья его удержали: "время уже к ночи -- говорили они -- в темноте смешаемся и будем бить своих". Таким образом оба войска остановились друг против друга, ожидая разсвета, чтобы начать снова битву; но когда разсвело, то немецких полков уже не было более видно: они бежали в ночь. Новгородцы стояли три дня на костях (на поле битвы), на четвертый тронулись, везя с собою избиенных братий, честно отдавших живот свой, по выражению летописца. Но Довмонт с псковичами хотели воспользоваться победою, опустошили Ливонию до самаго моря и, возвратившись, наполнили землю свою множеством полона. Латины (немцы), собравши остаток сил спешили отмстить псковичам -- пришли тайно на границу, сожгли несколько псковских сел и ушли назад, не имея возможности предпринять что нибудь важное: их было только 800 человек, но Довмонт погнался за ними с 600 чел. дружины и разбил. В следующем 1269 г. магистр пришел под Псков с силою тяжкою: 10 дней немцы стояли под городом, и с уроном принуждены были отступить. Между тем явились новгородцы на помощь и погнались за неприятелем, который успел, однако, уйти за реку, и откуда заключил мир на всей воле новгородской. Оставалось покончить с датчанами ревельскими, и в том-же году сам великий князь Ярослав послал сына Святослава в Низовую землю собирать полки: собрались все князья и безчисленное множество войска пришло в Новгород; был тут и баскак великий владимирский, именем Амраган, и все вместе хотели выступить на Колывань. Датчане испугались и прислали просить мира: клянемся на всей вашей воле, Наровы всей отступаемся, только крови не проливайте". Новгородцы подумали и заключили мир на этих условиях. IV К странице 99-й. В 1323 году заместитель магистра Кетельгод, предпринял большой поход на Псков и завоевал псковскую землю и город. В 1269 году новгородцы и псковичи, как сказано выше в 3-м прим., примирились с орденом, военныя действия стихли, а между тем в Литве обстоятельства складывались так, что соединение Руси, т. е. Западпой России с Литвою являлось делом готовым совершиться. В это именно время снова выступил, на сцену сын Миндовга, знаменитый своим безчеловечием и жестокостью и резкими переходами в своей жизни -- Войшелк. Он еще при жизни отца, будучи князем новогрудским и, "пребывая в поганстве" -- по выражению летописца -- убивал всякий день по 3, по 4 человека; в который день не убивал никого -- был печален, а как убьет кого, то и развеселится. Этот-то князь принял православие, постригся в монахи, отправился было на Афонскую гору, но, вследствие смут на Балканском полуострове, возвратился домой и построил себе свой особый монастырь на реке Немане, между Литвою в Новогрудкой. Выше в 2 примечании было разсказано, как был убит Миндовг и кто после него стал княжить в Литве. То был Тренята, князь жмудский. Он послал сказать брату своему Тевтивилу, княжившему в Полоцке: приезжай сюда, разделим землю и все имение Миндовгово". Брат приехал, но, при дележе, они разсорились: Тевтивил стал думать как бы убить Треняту, а Тренята -- как бы отделаться от Тевтивила. Тренята действительно отделался, убив Тевтивилла; он стал княжить один, но не долго накнажил: четверо конюших Миндовга, мстя смерть его, убили Треняту, когда он шел в баню. Остался в живых таким образом сын Миндовга -- Войшелк. Узнав о смерти своего отца и опасаясь за свою жизнь, он бежал из монастыря в Пинск, когда же проведал здесь, что и Трената убит, то с пинским войском вошел в Новогрудок, и оттуда в Литву, где, охотно принятый отцовскими приверженцами, стал княжить во всей земле литовской, истребляя своих врагов. И перебил их безчисленное множество, а другие разбежались -- говорит летописец. Войшелк утвердился в Литве с помощью зятя своего Шварна Даниловича и дяди его Василька Романовича волынскаго, признав последняго отцем своим и господином, что, по тогдашним понятиям, означало признание зависимости от Василька (брата знаменитаго Даниила галицкаго), Литва готовилась окончательно слиться с Русью под властью одного из сыновей Данииловых, но, однако, такое слияние было прервано в самом начале. В 1268 году Войшелк снова заключился в монастырь, отдав все свои владения своему зятю Шварну. Но Шварн умер бездетным, и литовцы снова вызвали Войшелка из монастыря для управления их страною. Брат Шварна, Лев Данилович, желал сам быть наследником брату в Литве, но Войшелк не хотел этаго. Возник раздор, кончившийся тем, что, когда Войшелк и Лев приехали в Владимир - Волынский, по приглашению Василька Романовича, чтобы помириться, то за пирушкой в монастырь враги перессорились, и Войшелк был убит Львом. Литовцы не пожелали Льва и выбрали себе единоплеменнаго князя - Тройдена. О мирном слиянии с Русью с тех пор уже не было и речи. Вся вторая половина XIII века прошла в неприязненных действиях новгородцев со шведами, все еще не оставлявшими мысли утвердиться в новгородских землях, и новгородцев и псковичей с ливонским орденом и литовцами, не оставлявшими в покое придвинских и припейпуских русских земель. Шведы небольшими партиями вторгались в новгородския земли в 1283, 1292, 1293, 1295 г., но терпели неудачи, наконец, в 1300 г. с большим войском вошли в Неву и поставили при устье Охты город, назвав его Ландскроною (венцом земли). Это уже был не простой набег, а опасный замысел, против котораго следовало уже принять решительныя меры и притом всеми силами. В 1301 г. великий князь Андрей прибыл на помощь новгородцам, осадил Ландскрону, взял ее, срыл, и частью истребил, частию увел в неволю шведский гарнизон. Шведам не удалось таким образом утвердиться в новгородских землях, но не удалось также и датчанам утвердиться на русской стороне реки Наровы: новгородцы в 1294 г. сожгли заложенный датчанами городок. Замирение новгородцев с датчанами и шведами последовало в 1302 г. Мир продолжался, однако, не более 8 лет. С 1310 г. начались опять взаимныя набеги, при чем и новгородския, и шведския земли терпели опустошения. Шведы и датчане старались утвердиться в землях новгородских, ливонские рыцари также не покидали намерения овладеть Псковом. В 1298 году Довмонт отбил от Пскова ливонских рыцарей. Это был последний подвиг его: в следующем году этот знаменитый князь умер, и псковичи лишились сколько мужественнаго, столько-же и умнаго предводителя. Орден помирился с псковичами и лет 20 не трогал их, но в 1322 г. немцы, во время мира, перебили псковских купцов на озере и рыболовов на реке Нарове, опустошив часть псковской области. Псковичи не могли оставить в покое немцев за этот поступок, хотя и видели, что собственными силами не могут бороться с орденом. Получить помощь от новгородцев нельзя было во первых потому, что новгородцы сами были заняты войною со шведами, а во вторых и потому, что между Новгородом и Псковом начались уже распри из за того, что Псков не желал оставаться под опекою своего старшаго брата Новгорода. Нельзя было ждать помощи и от русских князей, занятых своими усобицами, потому псковичи решились обратиться в Литву за князем Давыдом. Когда тот прибыл, псковичи вместе с ним пошли за Нарову и опустошили землю до самаго Ревеля. Немцы не остались в долгу: в марте 1323 года пришли под Псков со всею силою, стояли у города три дня и три ночи и ушли с позором, но в мае явились опять, загордившись, как говорить псковский летописец, в силе тяжкой, без Бога; пришли на кораблях, в лодках и на конях, со стенобитными машинами, подвижными городками и многим замышлением. На первом приступе убили посадника; стояли у города 18 дней, били стены машинами, придвигали городки, приставляли лестницы. В это время много гонцев гоняло из Пскова к великому князю Юрию Даниловичу и к Новгороду, со многою печалию и тугою, потому что очень тяжко было в то время Пскову, как вдруг явился из Литвы князь Давыд с дружиною, ударил, вместе с псковичами, на немцев, прогнал из за реку Великую, машины отнял, городки зажег.И побежали немцы со стыдом; а князь великий Юрий и новгородцы не помогли -- прибавляет псковский летописец. В то время, когда новгородцы боролись со шведами, а псковичи -- с орденом, у литовцев, продолжавших свои опустошительные набеги на все окрестныя русския, псковския и орденския земли, совершились весьма важный события, на долго обусловившия весь ход развития Западной России. Было сказано выше, что, по убийстве Войшелка, литовцы выбрали себе князя из своего народа. При Тройдене и его преемниках продолжалось и закончилось начатое прежде, со времен еще Миндовга, утверждение литовскаго господства в русских княжествах -- полоцком, туровском и отчасти волынском. В 1315 году знаменитый Гедемин произвел перемену в династии князей литовских. Одни говорят, что Гедимин был конюшим князя Витенеса, убил его и овладел престолом; другие утверждают, что Гедимин был сыном Витенеса и получил престол литовский по смерти отца, пораженнаго громом. Как бы то ни было, но Гедемин в 1320 году овладел владимирским княжеством, потом овладел луцким княжеством, а в 1321 г. овладел и Киевом, который сдался ему после двух-месячной осады. Другие города русские последовали примеру Киева. Гедимин собрал таким образом под свою власть западную половину России, в то время, когда восточная половина ея собиралась под власть московских князей, потомков св. Владимира. Россия разделилась на две половины: восточную (рюриковичи) и западную (гедеминовичи). Явилось литовскорусское княжество, и важнейшую часть литовскаго войска стали с этого времени составлять русские -- полочане, жители Новогрудска, Гродна и пр. Тевтонскому ордену приходилось с этого времени бороться уже не с отдельными, мелкими племенами, но с целым княжеством, приобретавшим все больше и больше сил и значения. V К странице 99. В 1323 г. рижские бюргеры послали к папе Иоанну XXII письма от имени литовскаго короля. В 1323 году Гедимин действительно послал письмо к папе и между прочим выражался так (ом. 278 прим. к 4 тому истории России Карамзина): "Одолевая христиан в битвам, я не хочу истреблять их, а только защищать от врагов, подобно всем другим государям. Монахи доминиканские и францисканские окружают меня: даю им волю учить и крестить людей в моем государстве, сам верю Святой Тройце, желаю повиноваться тебе, главе церкви и пастырю царей, ручаюсь и за моих вельмож: только усмири злобу немцев". Папа немедленно отправил в Литву Варфоломея, епископа алетскаго, и Бернарда, игумена пюйскаго. Посольство это не имело никакого успеха, потому что тевтонский орден в 1324 году из за Немана снова открыл военныя действия против литовцев. Раздраженный этим Гедимин сказал послам: "Папу вашего не знаю и знать не хочу; исповедую веру моих предков и остаюсь в ней до смерти". VI К странице 101. И если бы братья не стали жить с бюргерами, то не подлежишь сомнению, что бюргеры снова, как и прежде, составляли бы заговор с язычниками. Разсказ о взятии Риги рыцарями требует некотораго пояснсния. Епископ Альберт учредил орден меченосцев в предположении создать военную силу, которая, находясь в подчинении ему, способствовала бы упрочить немецкое и католическое господство в Ливонии. Рыцари действительно помогли епископу утвердиться в Ливонии, но оставаться в постоянном подчинении ему не желали.Мир между двумя властями -- светскою и духовною, между двумя учреждениями -- епископствами и орденом, не мог сохраняться и соперничество между ними скоро превратилось в явную вражду. Эта вражда в особенности обнаружилась при магистре Бруно и архиепископе Иоанне фон -- дер -- Фохте. Рига поддерживала архиепископа, но как военныя силы города и архиепископа были незначительны для борьбы с рыцарями, то для этой борьбы были призваны литовцы-язычники. С 1297 года началась опустошительная война между орденом и архиепископом. В течении 18 месяцев было дано 9 сражений, в которых рыцари почти всегда одерживали победы, но в 1298 году литовский князь Витенес, предшественник, если не отец Гедимина, вторгся в Ливонию и на реке Аа нанес рыцарям жестокое поражение: магистр Бруно, 60 рыцарей и множество простых ратников легло в этой битве. Рижане с литовцами осадили орденскую крепость Неймюль, но тут па помощь ливонским братьям подошли орденские братья из Пруссии и разбили рижское и литовское войско. Ливонские епископы, видя совершенную невозможность бороться открытою силою с тевтонским орденом, решились сделать попытку действовать другим путем. В это время шел процесс над храмовниками, закочившийся, как известно, упразднением этого ордена и сожжением его магистра. Ливонские епископы, в надежде, что и тевтонский орден может подвергнуться участи храмовников, в 1308 г. подали папе обвинительный акт, в коем приписывали ордену неуспех в обращении литовцев, обвиняли рыцарей в истреблении жителей Семигалии, когда они уже были христианами, наконец -- и это было, повидимому., для ордена очень опасно, -- доносили, что когда рыцарь получал в сражении раны, то другие рыцари добивали раненаго и труп его сжигали по обычаю язычников. Папа Климент Y-й нарядил особую коммисию для разследования жалобы епископов, но дело кончилось ничем. Епископы ливонские, конечно, не могли довольствоваться таким результатом и потому чуть лишь против ордена возстали архиепископ гнезненский и епископы куявский, плоцкий и познанский, и когда король польский завел спор с орденом о Померании, архиепископ рижский и рижане немедленно пристали к ним, утверждая не без некоторых оснований, что литовцы давно бы приняли католичество, если бы тому не препятствовали им рыцари. Возникло новое дело, перенесенное к папе, имевшему в те времена свою резиденцию в Авиньоне. Великий магистр выиграл дело: оправдался во всех обвинениях и представил папе подлинное письмо архиепископа рижскаго и рижан, в котором они просили литовскаго князя напасть на орденския владения. Обманувшись в надежде повредить ордену у папы, рижане завели новыя сношения с литовскими язычниками против рыцарей. Тогда ливонский магистр решился покончить дело оружием.Он осадил Ригу, целый год держал ее в осаде и голодом довел рижан до того, что они запросили мира. Магистр принудил их явиться в стан рыцарей и у ног магистра сложить все свои привиллегии. Рижане были принуждены засыпать часть своих крепостных рвов, понизить валы, а магистр построил новый замок, который господствовал над городом и сдерживал рижан. VII К странице 107-й. Нармант, русский король, брат литовских королей -- Альгарда и Кейнстута.... Нармант это Наримант-Глеб, князь туровский и пинский; Альгард и Кейнстут--это знаменитые литовские князья Ольгерд и Кейстут. С 1315 года Гедимин является первенствующим литовским князем и к концу своей жизни имел некоторое право титуловаться великим князем литовскими и русским, так как юго-западная Россия (называвшаяся Русью по преимуществу) признавала уже власть его над собою. Безспорно, что Гедимин был замечательный воин и правитель, умевший сообразоваться с обстоятельствами времени. В подчинившихся ему землях, он везде оставил старый порядок, посажал только своих наместников и гарнизоны по городам. Проживая в Вильне, городе, им же основанном, он старался о привлечении ганзейских купцов в Литву, о привлечении ремесленников и мастеровых в свои города, вообще заботился о наряде в своих землях, которыя он так или иначе собрал в нечто целое, след., произвел в Западной России то же самое, начало чему в Восточной России положили князья московские одновременно с ним. Он умер в 1339 г., оставив семерых сыновей, именно: от первой жены: Монтвида князя карачевскаго и слонимскаго, скоро умершаго после отца, Нариманта -- Глеба (князя туровскаго и пинскаго, убитаго в деле, на реке Страве, как пишеть Вартберг); от второй жены Ольги, русской княжны, Гедимин оставил Ольгерда, который, женившись на дочери князя витебскаго, получил Витебск и княжество витебское в приданное за женою, и Кейстута, князя троцкаго. От третьей жены, Еввы, также княжны русской, Гедимин оставил Любарта -- Владимира (князя волынскаго), Кориата-Михаила (князя новогрудскаго) и, наконец, Евнутия (князя виленскаго). Из семерых гедеминовичей самые способные и самые энергические были Ольгерд и Кейстут. Всю жизнь свою они жили между собою очень дружно, а русский летописец (Никон. III, 174) про Ольгерда замечает, что он был очень умен, говорил на разных языках, не любил забав, и занимался делами правительственными день и ночь, был воздержен, вина, пива, меду и никакого хмельнаго напитка не пил, и от этого приобрел великий разум и смысл, коварством своим многия земли повоевал и увеличил свое княжество. Ольгерд и Кейстут, сговорившись между собою, решились изгнать Евнутия из Вильны. Кейстут, не дождавшись прибытия Ольгерда, занял Вильну, захватил Евнутия в плен, и когда Ольгерд пришел из Витебска, то сказал: << Тебе, Ольгерду, следует быть великим князем в Вильни, ты старший брат, а я с тобою буду жить за одно". И посадил Кейстут Ольгерда на великом княжении в Вильне, а Евнутию дали Изяславль (по русским же известиям, Евнутий из Вильны бежал в Псков, оттуда в. Новгород, из Новгорода в Москву к тогдашнему князю Симеону Гордому, здесь был крещен и назван Иваном). Потом оба князя уговорились между собою, чтобы всей братьи слушаться Ольгерда, и условились: что добудут -- город ли, волость ли, все делить по полам, и жить до смерти в любви, не мыслить лиха одному на другаго. Ольгерд и Кейстут поклялись в том, и сдержали слово. Ольгерд явился самым опасным противником Восточной России и, быть может, явился бы действительным князем обеих. половин России (восточной и западной), если бы тевтонский орден из за Немана и ливонская отрасль ордена нз Курляндии не отвлекали его от Москвы и русских князей. Но в том то и дело, что ливонские рыцари, по усмирении рижан в 1330 году, когда развязались с опасным своим соперником, в лице горожан, тотчас же начали усиленныя действия против Пскова и Литвы, а тевтонские рыцари, после окончательнаго покорения Пруссии в 1283 году, открыли наступление на Литву из за Немана с прямою уже целию покорить своей власти литовцев точно так как, как покорили пруссов. Известно, что замыслы ордена не удались: ливонские братья не покорили Пскова, не смогли утвердиться в Литве и прусские братья, но, чтобы отбиваться от рыцарей, Ольгерду и Кейстуту приходилось напрягать все свои силы, приходилось оставлять московских князей в покое в самыя критическия для них минуты. Восточная половина России не подпала власти предприимчиваго Ольгерда, именно вследствие того, что тевтонские рыцари, стремясь покорить Литву, отвлекали силы Ольгерда от московских пределов на Неман. VIII К странице 107-й. В 1351 году была очень большая смертность. Смертность происходила, конечно, от заразительно