должал Кромвель, видя, что Мордаунт готовится благодарить его, - возвратимся к этому несчастному Карлу. Были крики в толпе? - Почти нет, а если были, то только: "Да здравствует Кромвель!" - Где вы стояли? Мордаунт смотрел с минуту на генерала, стараясь прочесть в его гла- зах, спрашивает ли он серьезно, или ему все известно. Но пламенный взгляд Мордаунта не мог проникнуть в темную глубину взо- ра Кромвеля. - Я стоял на таком месте, откуда все видел и слышал, - уклончиво от- вечал Мордаунт. Теперь Кромвель, в свою очередь, в упор посмотрел на Мордаунта, кото- рый старался быть непроницаемым. Поглядев на него несколько секунд, Кромвель равнодушно отвернулся. - Кажется, - сказал он, - палач-любитель превосходно выполнил свою обязанность. Удар, мне говорили, был мастерской. Мордаунт припомнил слова Кромвеля, будто тот не знает никаких подроб- ностей, и теперь убедился, что генерал присутствовал на казни, укрывшись за какой-либо занавесью или ставней одного из соседних домов. - Да, - так же бесстрастно и спокойно отвечал Мордаунт, - одного уда- ра оказалось достаточно. - Может быть, это был профессиональный палач? - сказал Кромвель. - Вы так думаете, генерал? - Почему бы нет? - Этот человек не был похож на палача. - А кто ж другой, кроме палача, взялся бы за такое грязное дело? - спросил Кромвель. - Возможно, - возразил Мордаунт, - что это был какой-нибудь личный враг короля Карла, давший слово отомстить ему и выполнивший свой обет. Быть может, это был дворянин, имевший важные причины ненавидеть павшего короля; зная, что королю хотят помочь бежать, он стал на его пути, с маской на лице и с топором в руке, - не для того, чтобы заменить палача, но чтобы исполнить волю судьбы. - Возможно и это! - согласился Кромвель. - А если это было так, - продолжал Мордаунт, - то неужели вы осудили бы его поступок, ваша светлость? - Я не судья в этом деле, - отвечал Кромвель, - пусть рассудит бог. - Но если бы вы знали этого дворянина? - Я его не знаю и не желаю знать, - сказал Кромвель. - Не все ли мне равно, тот ли это сделал или другой. Раз Карл был осужден, то голову ему отсек не человек, а топор. - И все же, не будь этого человека, - продолжал настаивать Мордаунт, - король был бы спасен. Кромвель улыбнулся. - Без сомнения, - сказал Мордаунт. - Вы же сами сказали, что его хо- тели увезти. - Его увезли бы в Гринвич. Там он сел бы со своими четырьмя спасите- лями на фелуку. Но на фелуке было четверо моих людей и пять бочек с по- рохом, принадлежащих английскому народу. В море эти четыре человека пе- ресели бы в шлюпку, а дальше... вы уже достаточно искусны в политике, чтобы угадать остальное. - Понимаю. В море они все взлетели бы на воздух. - Вот именно. Взрыв сделал бы то, чего не захотел сделать топор. Ко- роль Карл исчез бы без следа. Стали бы говорить, что он избегнул земного правосудия, но что его постигла божья кара. Мы оказались бы только, его судьями, а палачом его - сам бог. Вот этого-то и лишил меня ваш замаски- рованный дворянин, Мордаунт. Вы видите теперь, что я имею основание го- ворить: я не хочу знать его. Ибо, сказать по правде, несмотря на его лучшие намерения, я не очень благодарен ему за его услугу. - Генерал, - отвечал Мордаунт, - я, как всегда, смиренно преклоняюсь пред вами. Вы глубокий мыслитель, и ваш план со взрывом фелуки бесподо- бен. - И нелеп, - оборвал его Кромвель, - так как он оказался бесполезным. В политике только те планы бесподобны, которые дают плод. Всякая неудав- шаяся мысль тем самым становится грубой и бесплодной. Поэтому вы, Морда- унт, сейчас же отправляйтесь в Гринвич, - закончип Кромвель, вставая, - разыщите хозяина фелуки "Молния" и покажите ему белый платок с четырьмя завязанными по углам узлами, - это условный знак. Прикажите людям сойти на берег, а порох вернуть в арсенал, если только... - Если только... - повторил Мордаунт, лицо которого засияло злобной радостью от слов Кромвеля. - Если только эта фелука со всем своим снаряжением не пригодится вам для личных целей. - О милорд! Милорд! - воскликнул Мордаунт. - Бог отметил вас своим перстом и одарил взглядом, от которого ничто не может укрыться. - Вы, кажется, назвали меня милордом? - смеясь, спросил Кромвель. - Это не беда, когда мы с глазу на глаз, но остерегайтесь, чтобы это слово не вырвалось у вас перед нашими дураками пуританами. - Но разве вы, ваша светлость, не будете именоваться так в скором времени? - Надеюсь! - отвечал Кромвель. - Но сейчас еще не настало время. Кромвель поднялся и взял свой плащ. - Вы уходите, генерал? - спросил Мордаунт. - Да, - отвечал Кромвель, - я ночевал здесь вчера и третьего дня, а вам известно, что я не имею обыкновения спать три ночи на одной кровати. - Итак, ваша светлость, вы предоставляете мне полную свободу на эту ночь? - осведомился Мордаунт. - И даже на завтрашний день, если вам будет нужно, - отвечал Кром- вель. - Со вчерашнего вечера, - прибавил он, улыбаясь, - вы достаточно поработали для меня, и если вам надо заняться какими-нибудь личными де- лами, то я считаю своим долгом предоставить вам для этого время. - Благодарю вас, генерал. Надеюсь, я употреблю его с пользой. Кромвель утвердительно кивнул головой, затем опять обернулся к Морда- унту и спросил: - Вы вооружены? - Шпага при мне, - отвечал Мордаунт. - И никто не ожидает вас у дверей? - Никто. - Тогда идемте со мною, Мордаунт. - Благодарю вас, генерал, но длинный путь подземным ходом отнимет у меня много времени, а после того, что вы мне сказали, я опасаюсь, что потерял его уже слишком много. Я выйду в другую дверь. - Хорошо, ступайте, - проговорил Кромвель. С этими словами он нажал кнопку. Отворилась дверь, так искусно скры- тая под обивкой, что самый опытный глаз ее не заметил бы. Приведенная в движение стальной пружиной, дверь сама закрылась за со- бой. Это был один из тех потайных ходов, которые, как сообщает нам исто- рия, были во всех негласных обиталищах Кромвеля. Потайной ход этот пролегал под пустынной улицей и приводил в грот в саду при доме, находившемся на расстоянии ста шагов от того дома, из ко- торого только что вышел будущий протектор Англии. Приведенный нами разговор подходил к концу, когда Гримо сквозь щель неплотно задернутой занавески увидал двух человек, в которых узнал по очереди Кромвеля и Мордаунта. Мы уже видели, какое впечатление произвело на друзей это открытие. Д'Артаньян первый пришел в себя. - Мордаунт? - воскликнул он. - О, само небо предает его в наши руки. - Да, - подтвердил Портос. - Выломаем дверь и нападем на него. - Напротив, - возразил Д'Артаньян, - не будем ничего ломать, не будем шуметь. Шум может привлечь народ. Если он находится здесь, как уверяет Гримо, со своим достойным начальником, то где-нибудь поблизости должен находиться отряд солдат. Эй, Гримо! Подойди сюда, да держись покрепче на ногах. Гримо подошел. Как только он пришел в себя, страх вернулся к нему; он, однако, овладел собой. - Хорошо, - сказал Д'Артаньян. - Теперь влезай снова на балкон и ска- жи нам, один ли сейчас Мордаунт, готовится ли он выйти или лечь спать. Если он не один, мы подождем. Если он выходит, мы схватим его в дверях. Если он остается, мы влезем в окно. Это вызовет меньше шума, чем если мы станем ломать дверь. Гримо стал молча взбираться на балкон. - Стерегите другую дверь, Атос и Арамис, пока мы с Портосом будем здесь. Оба друга повиновались. - Ну что, Гримо? - спросил д'Артаньян. - Он один, - отвечал Гримо. - Ты уверен в этом? - Уверен. - Но мы не видели, чтобы его собеседник вышел. - Может быть, он вышел в другую дверь? - Что он делает? - Надевает плащ и перчатки. - К нам, сюда! - тихо позвал Д'Артаньян. Портос схватился за кинжал и, забывшись, вытащил его из ножен. - Оставь в покое свой кинжал, друг Портос, - заметил ему Д'Артаньян. - Его не придется пускать в ход. Мордаунт в наших руках, и мы будем су- дить его по всем правилам. Мы подробно и начисто объяснимся и разыграем сцену вроде той, что была в Армантьере. Но только будем надеяться, что после него не останется потомка и что, покончив с ним, мы разом со всем покончим. - Тише, - проговорил Гримо, - он сейчас выйдет. Он идет к лампе. Он тушит ее. Потушил, я больше ничего не вижу. - В таком случае скорей спускайся! Гримо ловко спрыгнул в рыхлый снег, благодаря чему шума от его прыжка не было слышно. - Поди предупреди Атоса и Арамиса, чтобы они стали с обеих сторон своей двери, как мы с Портосом стоим здесь. Если они задержат его, пусть хлопнут в ладоши; мы тоже хлопнем, если он достанется нам. Гримо удалился. - Портос, Портос, - сказал Д'Артаньян, - спрячьтесь куда-нибудь, пле- чи у вас очень уж широкие, мой друг; нужно, чтоб он их не заметил, когда будет выходить. - Ах, если бы он вышел через эту дверь! - Тише! - проговорил Д'Артаньян. Портос так прижался к стене, словно хотел войти в нее. Д'Артаньян сделал то же. На лестнице явственно послышались шаги Мордаунта. Скрипнуло маленькое слуховое окошко, которого никто не заметил. Мордаунт выглянул, но благо- даря принятым нашими друзьями мерам не увидал никого. Он всунул ключ в замочную скважину, дверь отворилась, и Мордаунт появился на пороге. В то же мгновенье он очутился лицом к лицу с д'Артаньяном. Он хотел было захлопнуть дверь, но Портос успел схватить ручку двери и распахнул ее настежь. Портос хлопнул три раза в ладоши. Появились Атос и Арамис. Д'Артаньян двинулся прямо на Мордаунта. Наступая на него грудью, он шаг за шагом заставил его взойти обратно по лестнице, освещенной лампой, которая позволяла гасконцу следить за руками Мордаунта. Тот, впрочем, и не пытался убить д'Артаньяна, так как знал, что потом ему придется иметь дело с его тремя товарищами. Он не сделал поэтому ни одного движения для защиты, ни одного угрожающего жеста. Отступая к двери, Мордаунт оказался прижатым к ней и, должно быть, подумал, что тут ему пришел конец. Но он ошибся: Д'Артаньян протянул руку и отворил дверь. Они оба очутились в комнате, где десять минут тому назад молодой человек разговаривал с Кромвелем. Портос вошел за ним. Он снял лампу, горевшую в передней, и от нее за- жег вторую лампу, стоявшую в комнате. Атос и Арамис вошли и заперли за собой двери на ключ. - Потрудитесь сесть, - обратился Д'Артаньян к молодому англичанину, придвигая ему стул. Мордаунт взял стул и сел, бледный, но спокойный. В трех шагах от него Арамис поставил три стула - для д'Артаньяна, для Портоса и для себя. Атос поместился в самом дальнем углу комнаты, относясь, по-видимому, совершенно безучастно к тому, что должно было сейчас произойти. Портос сел по левую, Арамис по правую руку д'Артаньяна. Атос казался подавленным. Портос потирал руки с лихорадочным нетерпе- нием. Арамис улыбался, кусая себе губы до крови. Один Д'Артаньян сохранял с виду полную невозмутимость. - Господин Мордаунт, - сказал он молодому человеку, - мы долго и тщетно гонялись друг за другом. Давайте же воспользуемся этим счастливым случаем и побеседуем немного, если вы не имеете ничего против. XXVII РАЗГОВОР Мордаунт был захвачен врасплох. Он отступил вверх по лестнице, движи- мый каким-то странным смутным инстинктом. Первое, что он почувствовал вполне ясно, было изумление, смешанное с непреодолимым ужасом, какой ов- ладевает человеком, когда смертельный враг, превосходящий его силой, за- пускает в него свои когти в тот самый момент, когда он считает этого врага далеко от себя и занятым другими делами. Но когда они сели и Мордаунт увидел, что ему дана, неизвестно по ка- кой причине, отсрочка, - он напряг весь свой ум и собрал все свои силы. Огонь, блеснувший в глазах д'Артаньяна, не только не вселил в него робость, но, наоборот, наэлектризовал его еще больше, так как хотя в этом взгляде и кипела ненависть, это была ненависть открытая. Мордаунт притаился, готовый воспользоваться малейшим случаем, который мог ему представиться, чтобы вырваться из западни с помощью силы и хитрости. Так медведь, застигнутый в своей берлоге, проявляет с виду безучастие, но на деле зорко следит за каждым движением напавшего на него охотника. Взгляд Мордаунта быстро скользнул по длинной шпаге, висевшей у него сбоку; он неторопливо положил левую руку на эфес и передвинул шпагу, чтобы можно было легко достать ее правой рукой; после этого он сел, сле- дуя приглашению д'Артаньяна. Тот ожидал от него каких-нибудь вызывающих слов, чтобы завязать один из тех беспощадно-насмешливых разговоров, которые он умел так мастерски поддерживать. Арамис говорил про себя: "Мы услышим сейчас что-нибудь ба- нальное". Портос кусал усы и ворчал: "Сколько церемоний, черт побери, чтобы раздавить эту ехидну!" Атос совсем исчез в углу комнаты, неподвиж- ный и бледный, как мраморное изваяние; и, несмотря на свою неподвиж- ность, он чувствовал, что лоб его покрывается потом. Мордаунт не говорил ничего; уверившись, что шпага находится в его распоряжении, он закинул ногу за ногу и ждал. Молчание это не могло продолжаться долго; д'Артаньян понимал, что оно становится смешным, и так как он пригласил Мордаунта сесть, чтобы побе- седовать, то ре - шил, что ему первому следует заговорить. - Мне кажется, сударь, - начал он с убийственной вежливостью, - что вы умеете менять платье почти с такой же быстротой, как те итальянские комедианты, которых кардинал Мазарини выписал из Бергамо и которых он, без сомнения, показывал вам во время вашего путешествия во Францию. Мордаунт не отвечал ни слова. - Только что, - продолжал д'Артаньян, - вы были переодеты, вернее - одеты в платье убийцы, а теперь... - А теперь, напротив, я одет как человек, которого собираются убить, не правда ли? - отвечал Мордаунт своим спокойным и отрывистым голосом. - О сударь, - возразил д'Артаньян, - как можете вы говорить это, ког- да вы находитесь в обществе дворян и когда под рукой у вас такая хорошая шпага? - Никакая шпага, сударь, не может устоять против четырех шпаг и стольких же кинжалов, не считая шпаг и кинжалов ваших сообщников, ожида- ющих у входа. - Извините, сударь, - продолжал д'Артаньян, - те, которые ждут нас у входа, вовсе не наши сообщники, а просто слуги. Я хочу восстановить ис- тину даже в мельчайших подробностях. Мордаунт отвечал лишь иронической улыбкой, искривившей его губы. - Но не в этом дело, - продолжал д'Артаньян. - Я возвращаюсь к своему вопросу. Я имел честь, сударь, задать вам вопрос: почему вы изменили ва- шу внешность? Маска, кажется, очень шла вам; борода с проседью была чу- десна, а что касается топора, которым вы нанесли такой замечательный удар, то я полагаю, что он был бы для вас сейчас тоже кстати. Почему вы выпустили его из рук? - Потому что знал о сцепе, разыгравшейся в Армаптьере, и предвидел, что очутившись в обществе четырех палачей, я встречу четыре топора, нап- равленных против себя. - Сударь, - отвечал д'Артаньян, все еще владея собой, хотя чуть за- метное движение бровей показывало, что он начинает горячиться, - хотя вы глубоко испорчены и порочны, вы еще молоды, и это заставляет меня оста- вить без внимания ваши легкомысленные речи. Да, легкомысленные, так как упоминание об Армантьере не имеет ни малейшего отношения к настоящему случаю. Действительно, не могли же мы вручить шпагу вашей матушке и предложить ей сразиться с нами! Но вам, сударь, молодому офицеру, вели- колепно владеющему, как нам известно, кинжалом и пистолетом и вооружен- ному такой длинной шпагой всякий имеет право предложить поединок. - Ага! - отвечал Мордаунт. - Так вы желаете дуэли? И он поднялся со сверкающим взором, как бы немедленно готовый дать удовлетворение. Портос тоже встал, верный своей любви к такого рода приключениям. - Прошу прощения, - продолжал д'Артаньян с прежним хладнокровием, - не будем спешить, так как каждый из нас желает, конечно, чтобы все со- вершилось по правилам. Присядьте же, дорогой Портос, а вы, господин Мор- даунт, будьте добры сохранять спокойствие. Мы уладим все наилучшим обра- зом. Будем говорить откровенно: признайтесь, господин Мордаунт, - вам очень хочется убить кого-нибудь из нас? - Всех! - отвечал Мордаунт. Д'Артаньян обернулся к Арамису и сказал ему: - Не правда ли, дорогой Арамис, какое счастье, что господин Мордаунт так хорошо владеет французским языком; по крайней мере, между нами не может возникнуть недоразумений, и мы отлично объяснимся. Затем, обратившись к Мордаунту, продолжал: - Любезный господин Мордаунт, я должен сказать вам, что все мои друзья питают к вам такие же прекрасные чувства, как и вы по отношению к нам, и тоже были бы счастливы убить вас. Скажу более: они, без сомнения, убьют вас. Тем не менее мы сделаем это как порядочные люди. И вот вам лучшее доказательство. С этими словами д'Артаньян бросил свою шляпу на ковер, отодвинул стул к стене, сделал знак своим друзьям последовать его примеру и с чисто французским изяществом поклонился Мордаунту: - К вашим услугам, сударь. Если вы ничего не имеете против, то окажи- те мне честь начать с меня. Не угодно ли? Правда, моя шпага короче ва- шей, но это пустяки. Надеюсь, что рука поможет шпаге. - Стой! - вмешался, выступая вперед, Портос. - Я бьюсь первый, и без рассуждений. - Позвольте, Портос, - проговорил Арамис. Атос не промолвил ни слова; он был недвижим, как статуя. Казалось, даже дыхание его остановилось. - Господа, - сказал д'Артаньян, - успокойтесь, ваша очередь наступит. Взгляните на этого господина и прочтите в его глазах, какую ненависть мы внушаем ему; смотрите, как он вынимает шпагу, как оглядывается кругом, чтобы какое-нибудь препятствие не помешало ему. Не показывает ли все это, что господин Мордаунт искусный боец и что вы очень скоро смените меня, если только я допущу это. Оставайтесь поэтому на своем месте, как Атос. Рекомендую вам взять с него пример и предоставить мне инициативу. Кроме того, с господином Мордаунтом у меня есть личные счеты, и поэтому я первый начну. Я желаю, я хочу этого. В первый раз д'Артаньян произнес слово "хочу", говоря со своими друзьями. До сих пор он произносил его только мысленно. Портос отступил. Арамис взял свою шпагу под мышку. Атос продолжал си- деть в темном углу комнаты, но не так спокойно, как думал д'Артаньян: ему сдавило горло, он едва дышал... - Шевалье, - обратился д'Артаньян к Арамису, - вложите шпагу в ножны; господин Мордаунт может заподозрить вас в намерениях, каких вы не имее- те. Затем он повернулся к Мордаунту. - Сударь, - сказал он, - я жду. - А я, господа, любуюсь вами, - неожиданно начал Мордаунт. - Вы спо- рите о том, кому первому драться со мной, и совершенно забыли спросить меня, которого это обстоятельство как будто немного касается. Я ненавижу вас всех, правда, но в разной степени. Я надеюсь уложить вас всех четве- рых, но у меня больше шансов убить первого, чем второго, второго, чем третьего, и третьего, чем четвертого. Я прошу вас поэтому предоставить выбор противника мне. Если же вы мне откажете в этом праве, я не стану драться, и вы можете просто убить меня. Друзья переглянулись. - Это справедливо, - сказали Портос и Арамис, надеясь, что выбор па- дет на них. Атос и д'Артаньян промолчали, но самое безмолвие их означало согла- сие. - Итак, - начал Мордаунт среди гробового молчания, воцарившегося в этом таинственном доме, - итак, моим первым противником я избираю того из вас, кто, не считая себя достойным носить имя графа де Ла Фер, стал называться Атосом. Атос вскочил со своего стула, как будто его подтолкнула пружина; с минуту он стоял молча и неподвижно, по затем, к великому изумлению своих друзей, произнес, качая головой: - Господин Мордаунт, поединок между нами невозможен. Окажите кому-ни- будь другому честь, которой вы удостоили меня. Сказав это, он снова сел. - А, - проговорил Мордаунт, - вот уже один струсил. - Тысяча проклятий! - воскликнул д'Артаньян, бросаясь к молодому че- ловеку. - Кто смеет говорить, что Атос трусит? - Пусть говорит, д'Артаньян, оставьте его, - отвечал Атос с улыбкой, полной горечи и презрения. - Это ваше решительное слово, Атос? - спросил гасконец. - Бесповоротное. - Хорошо, мы не будем настаивать. И он продолжал, обращаясь к Мордаунту: - Вы слышали, сударь, граф де Ла Фер не желает оказать вам чести драться с вами. Выберите кого-нибудь из нас вместо него. - Раз я не могу драться с ним, - ответил Мордаунт, - мне безразлично, с кем драться. Напишите ваши имена на билетиках, бросьте их в шляпу, а я вытяну наудачу. - Вот это мысль! - согласился д'Артаньян. - Действительно, это решает все споры, - присоединился к нему и Ара- мис. - Как это просто, - заметил Портос, - а я вот не догадался. - Согласен, согласен, - повторил д'Артаньян. - Арамис, напишите наши имена вашим красивым мелким почерком - тем самым, каким вы писали Мари Мишон, предупреждая ее, что матушка господина Мордаунта замышляет убить милорда Бекингэма. Мордаунт снес новый удар, не моргнув глазом. Он, стоял, скрестив ру- ки, и казался спокойным, насколько мог быть спокоен человек в его поло- жении. Если это и не была храбрость, то, во всяком случае, гордость, очень напоминающая храбрость. Арамис подошел к письменному столу Кромвеля, оторвал три куска бумаги одинаковой величины и написал на одном из них свое имя, а на двух других имена д'Артаньяна и Портоса. Все три записки он показал Мордаунту откры- тыми; но тот даже не взглянул на них и кивнул головой, как бы желая ска- зать, что он целиком полагается на него. Арамис свернул все три бумажки, бросил их в шляпу и протянул ее молодому человеку. Мордаунт опустил руку в шляпу, вынул одну из трех бумажек и, не чи- тая, бросил ее небрежно на стол. - А, змееныш! - бормотал д'Артаньян. - Я бы охотно отдал все мои шан- сы на чин капитана мушкетеров, чтобы только ты вынул мое имя. Арамис развернул бумажку, и, как ни старался он сохранить хладнокро- вие, голос его задрожал от ненависти и страстного желания сражаться пер- вым. - Д'Артаньян! - громко прочел он. Д'Артаньян испустил радостный крик. - Ага! Есть, значит, правда на земле! - воскликнул он. Затем обернулся к Мордаунту: - Надеюсь, сударь, вы ничего не имеете возразить против этого? - Ничего, сударь, - отвечал Мордаунт; он, в свою очередь, вынул из ножен шпагу и согнул ее, уперев в носок сапога. Как только д'Артаньян увидел, что желание его исполнилось и что добы- ча теперь не ускользнет от него, к нему вернулось все его спокойствие и хладнокровие и даже та медлительность, с какой он имел обыкновение де- лать приготовления к такому важному делу, как поединок. Он быстро снял с себя манжеты и пошаркал правой ногой по паркету, успев в то же время подметить, что Мордаунт вторично бросил вокруг себя тот странный взгляд, который д'Артаньян уже заметил раньше. - Вы готовы, сударь? - спросил он наконец. - Я жду вас, - отвечал Мордаунт, подымая голову и окидывая д'Ар- таньяна взглядом, выражение которого передать невозможно. - Ну так берегитесь, сударь, - проговорил гасконец, - потому что я довольно хорошо владею шпагой. - Я тоже, - отвечал Мордаунт. - Тем лучше: совесть моя спокойна. Защищайтесь! - Одну минуту! - прервал его молодой человек. - Дайте слово, господа, что вы будете нападать на меня не все сразу, а по очереди. - Да ты что, смеешься над нами, змееныш! - не выдержал Портос. - Нет, я не смеюсь, по я хочу, чтобы и у меня, как только что сказал господин д'Артаньян, совесть была спокойна. - Нет, тут что-то другое, - бормотал д'Артаньян, покачав головой и оглядываясь с некоторым беспокойством. - Честное слово дворянина! - сказали в один голос Арамис и Портос. - В таком случае, господа, - потребовал Мордаунт, - отойдите куда-ни- будь в угол, как это сделал граф де Ла Фер, который хотя и не желает драться, но, кажется, знаком с правилами дуэлей. Очистите нам место, оно нам будет нужно. - Хорошо, - сказал Арамис. - Вот еще церемония! - заметил Портос. - Отойдите, господа, - сказал д'Артаньян, - не следует давать госпо- дину Мордаунту ни малейшего повода поступить несогласно с правилами чес- ти, так как я вижу, что он, - не могу, при всем уважении к противнику, не заметить, - настойчиво ищет такой повод. Эта новая насмешка разбилась о бесстрастность Мордаунта. Портос и Арамис отошли в угол, противоположный тому, где сидел Атос. Оба противника остались одни посреди комнаты, освещенной двумя лампами, стоявшими на письменном столе Кромвеля. Само собой разумеется, что углы комнаты тонули в полутьме. - Начнем, сударь, - сказал д'Артаньян, - готовы ли вы наконец? - Готов! - отвечал Мордаунт. Оба противника одновременно сделали шаг вперед. Д'Артаньян был слишком хорошим дуэлистом, чтобы "щупать" своего про- тивника, как говорят фехтовальщики. Он нанес ему блестящий, сильный удар, Мордаунт парировал его. - Ага! - воскликнул он, улыбаясь. Д'Артаньян, не теряя ни минуты, продолжал нападать и нанес Мордаунту новый удар, прямой и быстрый, как молния. Мордаунт парировал и этот удар еле заметным движением конца шпаги. - Я начинаю думать, что игра будет веселая! - сказал д'Артаньян. - Да, - проворчал Арамис, - играйте, только держите ухо востро. - Черт возьми, друг мой, будьте осторожны! - сказал Портос. Мордаунт улыбнулся. - Ах, сударь, - воскликнул д'Артаньян, - какая у вас скверная улыбка! Верно, сам дьявол научил вас, та к отвратительно улыбаться? Мордаунт ответил только попыткой выбить шпагу из рук д'Артаньяна и нанес ему удар с такой силой, какой гаскопец не ожидал встретить в сла- бом на вид теле. Но он столь же ловко отпарировал удар Мордаунта, и шпа- га последнего скользнула вдоль его шпаги, не задев груди. Мордаунт быстро отступил назад. - А! Вы хотите увильнуть? - вскричал, наступая на пего, д'Артаньян. - Вы отступаете? Как вам будет угодно, мне это только на руку: я не вижу больше вашей противной улыбки. Вот мы и совсем в тени. Тем лучше! Вы не можете себе представить, сударь, какой у вас лживый взгляд, особенно когда вы трусите. Поглядите на меня, и вы увидите то, чего вам никогда не покажет ваше зеркало: прямой и честный взгляд. Мордаунт ничего не ответил на этот поток слов, быть может не очень деликатных, но обычных у д'Артаньяна, у которого было правило отвлекать своего противника. Мордаунт все время отражал удары, продолжая отступать в сторону; таким образом ему удалось наконец поменяться местами с д'Ар- таньяном. Он все улыбался. Эта улыбка начала беспокоить гасконца. "Вперед, вперед, надо кончать, - говорил себе д'Артаньян. - У этого негодяя не мускулы, а пружины. Вперед!" И он с удвоенной энергией нападал на Мордаунта, который продолжал отступать, но, видимо, с намерением, так как д'Артаньян не мог уловить ни одного неверного движения его шпаги, которым можно было бы воспользо- ваться. Тем временем, так как комната, в сущности, была не очень велика, Мордаунт, отступая назад, скоро коснулся стены и оперся на нее левой ру- кой. - А! - сказал д'Артаньян. - Теперь тебе уже некуда отступать, любез- ный! Господа, - продолжал он, сжимая губы и хмуря лоб, - видали вы ког- да-нибудь скорпиона, приколотого к стене? Нет? Так смотрите же... И в одно мгновение д'Артаньян нанес Мордаунту три ужасных удара. Все три лишь едва коснулись его, д'Артаньян не мог понять, в чем дело. Три друга глядели, затаив дыхание, с каплями холодного пота на лбу. Наконец д'Артаньян, подошедший слишком близко, в свою очередь, должен был отступить назад на шаг, чтобы подготовиться к четвертому удару или, вернее, чтобы, нанести его, ибо для д'Артаньяна битва была чем-то вроде шахмат, то есть простором для разнообразнейших комбинаций, в которых все подробности вытекают одна из другой. Но в то мгновение, как после быст- рого и короткого отступления он нанес наверняка рассчитанный удар, стена словно раскололась" Мордаунт исчез в зияющем отверстии, и шпага д'Ар- таньяна, попавшая в щель, хрустнула, словно была из стекла. Д'Артаньян сделал шаг назад. Стена закрылась. Мордаунт, защищаясь, подобрался к той потайной двери, через которую, как мы видели, ушел Кромвель. Словно невзначай, оперся на нее левой ру- кой, нащупал кнопку, нажал ее и исчез, как исчезают в театре злые духи, обладающие способностью проникать сквозь стены. Из уст гасконца вырвалось яростное проклятие, в ответ на которое с другой стороны железной двери раздался дикий, зловещий хохот. От этого хохота даже у скептика Арамиса кровь застыла в жилах. - Друзья, ко мне! - вскричал д'Артаньян. - Высадим дверь. - Это сатана в образе человеческом! - воскликнул Арамис, подбегая на зов друга. - Он вырвался от нас, дьявол, вырвался! - вопил Портос, налегая своим мощным плечом на дверь, которая не поддавалась, удерживаемая секретной пружиной. - Тем лучше, - чуть слышно пробормотал Атос. - Я подозревал это. Тысяча чертей! - кричал д'Артаньян, изнемогая в бесплодных усилиях. - Подозревал, когда эта тварь металась по комнате; я предвидел какойто подлый умысел. Но кто мог предугадать такое? - Сам дьявол, его приятель, послал нам это ужасное несчастье! - воск- ликнул Арамис. - Напротив, большое счастье, ниспосланное нам самим богом! - сказал с нескрываемой радостью Атос. - Как так? - отвечал д'Артаньян, пожимая плечами я отходя от двери, которая решительно отказывалась открыться. - Вы хотите сложить оружие, Атос! И это вы предлагаете таким людям, как мы! Черт побери! Вы не пони- маете, значит, нашего положения? - Что, что?.. Какого положения? - спросил Портос. - В такой игре, кто не убил, сам будет убит, - отвечал д'Артаньян. - Уж не готовы ли вы, из почтения к сыновним чувствам господина Мордаунта, позволить ему умертвить нас? - О д'Артаньян, друг мой! - Можно ли смотреть на вещи с такой точки зрения? Негодяй вышлет про- тив нас сотню солдат, которые превратят нас в порошок в этой ступке Кромвеля. Ну, друзья, в дорогу! Через пять минут будет поздно. - Да, вы правы, в дорогу! Скорей отсюда! - согласились Атос и Арамис. - А куда мы пойдем? - спросил Портос. - В гостиницу, милый друг. Заберем свои пожитки, а затем, с божьей помощью, скорей во Францию, где я знаю, по крайней мере, как построены дома. Судно ждет нас. Право, это еще большое счастье. И д'Артаньян, спеша перейти от слов к делу, вложил в ножны обломок своей шпаги, поднял с пола шляпу, открыл дверь на лестницу и быстро сбе- жал вниз в сопровождении трех друзей. В дверях беглецы встретили своих людей и спросили, не видели ли они Мордаунта. Но те не заметили, чтобы кто-нибудь вышел из дома. XXVIII ФЕЛУКА "МОЛНИЯ" Д'Артаньян угадал верно: Мордаунт не мог терять времени и не стал те- рять его даром. Зная хорошо стремительность решений и поступков своих врагов, он сам решил действовать соответственным образом. На этот раз мушкетеры встретили достойного противника. Заперев за собой дверь, Мордаунт проскользнул в подземелье, вложил в ножны бесполезную теперь шпагу и, добравшись до упомянутого нами грота, остановился, чтобы передохнуть и осмотреть свои ранения. "Отлично, - сказал он себе. - Почти ничего: одни царапины - две на руках, одна на груди. Я наношу раны посерьезнее. Бетюнский палач, мой дядюшка лорд Винтер и король Карл могут это подтвердить. А теперь не бу- дем терять ни одной секунды, ибо одна секунда может их спасти, а они должны погибнуть все четверо сразу, пораженные земным огнем, если их не поражает небесный. Нужно, чтобы они были разорваны на части и поглощены морем. Итак, вперед! Пусть мои ноги откажутся служить и сердце в груди разорвется, но я должен быть там раньше их!" И Мордаунт пошел быстрым, но уже ровным шагом к первой кавалерийской казарме, находившейся на расстоянии около четверти мили. Этот переход занял у него четыре или пять минут. Придя в казарму, он назвал себя, взял лучшую лошадь, вскочил на нее и выехал на большую дорогу. Через четверть часа он был уже в Гринвиче. - Вот и гавань, - пробормотал он. - Эта темная точка там вдали - Со- бачий остров. Превосходно. Я прибыл на полчаса, если не на час, раньше их. И дурак же я! Чуть не задохся от чрезмерной поспешности. А где же "Молния", - прибавил он, привстав на стременах, чтобы лучше разглядеть снасти и мачты, - где же она? В тот момент, когда он произносил про себя эти слова, какой-то чело- век, лежавший на свернутых канатах, встал, точно в ответ на его мысли, и направился было к Мордаунту. Мордаунт вынул из кармана носовой платок, помахал им в воздухе. Чело- век, каралось, насторожился и стал на месте, не делая ни шага вперед пли назад. Мордаунт завязал узлы на всех четырех углах платка; человек подошел ближе. Это, как мы уже знаем, был условный знак. Моряк был закутан в ши- рокий шерстяной плащ, скрывавший очертания его фигуры и лицо. - Сударь, - сказал моряк, - не явились ли вы из Лондона, чтобы совер- шить маленькую прогулку по морю? - Именно так, - ответил Мордаунт, - в сторону Собачьего острова. - Ага! И вы, наверное, подыскали себе подходящее судно? Пожалуй, вы на этот счет разборчивы? Вы хотели бы получить быстроходное? - Быстрое, как молния, - ответил Мордаунт. - Ну, так вы напали как раз на то, что вам нужно. Я шкипер, в котором вы нуждаетесь. - Я готов поверить вам, - сказал Мордаунт, - особенно если вы не за- были условного знака. - Вот он, сударь, - сказал моряк, вынимая из-под плаща платок с узел- ками на углах. - Отлично! - воскликнул Мордаунт, соскакивая с лошади. - Не будем же терять время. Отправьте мою лошадь на ближайший постоялый двор и везите меня на ваше судно. - А ваши спутники? - спросил моряк. - Я думал, вас четверо, не считая слуг? - Послушайте, - сказал Мордаунт, подходя к моряку, - я не тот, кого вы ожидаете, но и сами вы не то лицо, которое они надеются встретить. Вы заняли место капитана Роджерса, не так ли? Вы здесь находитесь по прика- зу генерала Кромвеля, и я также явился по его поручению. - Да, да, - сказал шкипер, - я вас узнал, вы капитан Мордаунт. Мордаунт вздрогнул. - О, не бойтесь, - сказал шкипер, снимая капюшон, - я друг. - Капитан Грослоу! - вскричал Мордаунт. - Он самый. Генерал вспомнил, что я был в свое время морским офице- ром, и поручил мне это дело. Разве чтонибудь изменилось? - Нет, ничего. Все остается по-старому. - Я сперва думал, что смерть короля... - Смерть короля только ускорила их бегство, через четверть часа, а то и через десять минут они будут здесь. - Так чего же вы хотите? - Отправиться вместе с вами. - А! Разве генерал сомневается в моем усердии? - Нет! Но я хочу сам быть свидетелем моей мести. Не может ли кто-ни- будь освободить меня от лошади? Грослоу свистнул. Подошел какой-то моряк. - Патрик, - сказал Грослоу, - отведите эту лошадь в ближайшую гости- ницу и поставьте в конюшню. Если у вас спросят, чья она, ответьте, что она принадлежит одному ирландскому дворянину. Моряк молча удалился. - А вы не боитесь, что они вас узнают? - спросил Мордаунт. - В этом костюме, в плаще, да еще ночью? Вы ведь меня не узнали, а они не узнают и подавно. - Правда, - сказал Мордаунт. - К тому же мысль о вас не придет им в голову. Все готово, не так ли? - Да. - Погрузка закончена? - Да. - Пять полных бочек? - И пятьдесят пустых. - Да, это то, что нужно. - Мы везем в Антверпен портвейн. - Отлично. Теперь доставьте меня на судно и возвращайтесь на свой пост, так как они сейчас будут здесь. - Я готов. - Но необходимо, чтобы никто из ваших людей не видел, как я войду на судно. - Сейчас у меня на борту только один человек, и я уверен в нем, как в самом себе. К тому же он вас не знает и так же, как его товарищи, готов повиноваться нам во всем. Он ни о чем не осведомлен. - Хорошо. Едемте. Они спустились к Темзе. У берега виднелась небольшая шлюпка, прича- ленная железной цепью к столбу. Грослоу подтянул ее поближе и держал, пока Мордаунт садился; затем прыгнул сам и, взявшись немедленно за вес- ла, стал грести с таким искусством, которое должно было доказать Морда- унту, что он, Грослоу, был прав, утверждая, что не забыл своей прежней профессии моряка. Через пять минут они выбрались из лабиринта разнообразных судов, ко- торые уже в те времена загромождали подступы к Лондону, и вскоре Морда- унт увидел темную точку - небольшую фелуку, покачивавшуюся на якоре в четырех или пяти кабельтовых от Собачьего острова. Подойдя к "Молнии", Грослоу как-то особенно свистнул, и тотчас же над бортом показалась чья-то голова. - Это вы, капитан? - спросил человек. - Я, спусти лестницу. И Грослоу, скользнув под бушпритом, быстро и ловко, как ласточка, очутился на палубе рядом с ним. - Поднимайтесь! - крикнул он Мордаунту. Мордаунт, не говоря ни слова, ухватился за канат и начал взбираться с ловкостью и уверенностью, необычайной для того, кто никогда не бывал в море. Но жажда мести, делавшая его способным на все, заменила ему опыт. Как и предполагал Грослоу, вахтенный на "Молнии" не обратил, видимо, ни- какого внимания на то, что его начальник явился в сопровождении другого лица. Мордаунт и Грослоу подошли к капитанской каюте. Это была временная дощатая будочка, сооруженная на верхней палубе. Настоящая каюта была ус- туплена капитаном Роджерсом его пассажирам. - А они?.. Где поместятся они? - осведомился Мордаунт. - На другом конце, - ответил Грослоу. - Так что здесь им нечего делать? - Совершенно нечего. - Превосходно. Я спрячусь в вашей каюте. Возвращайтесь в Гринвич и забирайте их. А у вас есть шлюпка? - Та самая, в которой мы приехали. - Она мне показалась очень легкой и ходкой. - Да, это настоящая индейская пирога. - Привяжите ее канатом к корме и оставьте в ней весла, чтобы она шла следом за кораблем и чтобы оставалось только перерубить канат, когда по- надобится. Поместите на ней запас рома и сухарей. Если случится непого- да, ваши люди рады будут подкрепить своп силы. - Будет исполнено. Не хотите ли пройти в крюйт-камеру? - Нет, после. Я хочу сам положить фитиль, чтобы быть уверенным, что он не будет гореть слишком долго. Только закрывайтесь получше, чтобы вас не узнали. - Не беспокойтесь. - Съезжайте скорей на берег, а то на Гринвичской башне бьет уже де- сять часов. Действительно, десять мерных ударов колокола уныло пронеслись в воз- духе, отягощенном густыми облаками, которые клубились в небе, как бес- шумные волны. Грослоу захлопнул дверь, которую Мордаунт запер Изнутри, затем дал вахтенному приказ зорко следить за всем, что будет происходить вокруг, прыгнул в шлюпку и быстро отплыл, вспенивая волны ударами обоих весел. Ветер дул холодный. На набережной, куда причалил Грослоу, не было ни души; только что, с начавшимся отливом, отошло несколько судов. Едва Грослоу успел выйти на берег, как до него донесся топот копыт по вымо- щенной щебнем дороге. "Ого! Мордаунт был прав, когда торопил меня. Времени терять было нельзя. Вот они". Действительно, это были наши друзья или, вернее, только авангард, состоявший из д'Артаньяна и Атоса. Поравнявшись с тем местом, где нахо- дился Грослоу, они остановились, как будто угадав в нем того, с кем со- бирались иметь дело. Атос сошел с лошади, спокойно вынул платок, завя- занный на четырех углах, и махнул им. Д'Артаньян, как всегда осторожный, только привстал в седле и немного наклонился вперед, засунув одну руку в кобуру пистолета. Грослоу, не будучи уверен в том, что эти двое действительно те, кого он ожидал, спрятался сперва за одну из пушек, которые были врыты в землю на набережной и служили для причала судов. Но увидав условленный знак, он вышел из-за своего прикрытия и подошел к ожидавшим его французам. Он так закутался в свой плащ, что узнать его не было никакой возможности; предосторожность почти излишняя, так как ночь была очень темная. Тем не менее проницательный взгляд Атоса тотчас же обнаружил, что это был не Роджерс. - Что вам угодно? - обратился он к Грослоу, делая шаг назад. - Я хочу сказать вам, милорд, - отвечал ему Грослоу, имитируя ир- ландский акцепт, - что если вы ищете шкипера Роджерса, то ищете его нап- расно. - Почему? - спросил Атос. - Потому, что сегодня у гром он упал с мачты и сломал себе ногу. Но я его двоюродный брат; он рассказал мне, в чем дело, и поручил встретить вместо него и доставить, куда они пожелают, господ, которые покажут мне платок, завязанный на четырех углах, как тот, что вы держите в руке, и тот, что лежит у меня