-- отвечал король. Ее Величество пожала плечами, решив, что супруг немного не в себе. Вот так, дорогие дети, найдено было имя для нашего героя. Глава IV "ЛУННЫЙ СВЕТ" Рос Пьеро буквально на глазах. Король был поражен столь чудесным явлением. Сидя на троне, он часами наблюдал за этим удивительным процессом. Наш герой сумел быстро завоевать расположение королевской четы и был назначен на должность главного стольника. Должность эта непростая, но Пьеро справлялся с ней, как никто другой! Еще никогда королевский двор так не расцветал, а лица Их Величеств не сияли такими красками радости. И король с королевой целыми сутками только тем и занимались, что благодарили друг друга за это. Только бледное лицо сеньора Лисицино еще больше пожелтело от зависти. Он ненавидел Пьеро все сильнее и сильнее. А юного пастуха, в тот знаменательный день послужившего проводником королевской экспедиции, сделали щитоносцем. Выдали ему великолепное обмундирование и поставили на охрану королевских покоев. Молва о его нарядах и красоте облетела все королевство. Всякий раз, направляясь в покои матери, Цветок Миндаля проходила по коридору, в котором находилась охрана. И каждый раз бывший пастух с таким удовольствием и радостью салютовал ей своей алебардой, что принцесса не могла удержаться и приседала перед ним в книксене. Этому юному щитоносцу предстоит сыграть в нашей сказке важную роль, и потому, дорогие дети, вам следует знать, что звали его Золотым Сердцем. А дровосека и его жену назначили присматривать за королевским садом. Их поселили в новом красивом домике, находившемся в дальнем углу сада, и, благодаря Пьеро, они каждый день получали остатки королевского десерта. И только принц Азор, как мог, вредил всеобщему благополучию. Король направил к нему пышное посольство с дорогими дарами и предложением руки принцессы. Но принц все еще пребывал в гневе. Об этом говорили его по-ежиному торчавшие борода, прическа и брови. Подарки принц сложил в свою сокровищницу, а послов велел арестовать и посадить в темницу. Но решив, что кормить узников -- чересчур дорогое удовольствие, велел их казнить. После этого гнусного поступка он собственноручно написал послание королю Богемии. В письме он уведомлял, что весной начнет безжалостную войну и не успокоится до тех пор, пока не изрубит на мелкие кусочки все королевское семейство вместе с подданными. Когда страх, вызванный этим известием, слегка успокоился, король начал думать о защите государства. Он созвал всех имевшихся в королевстве живописцев и приказал для устрашения противника нарисовать на городской стене как можно больше хищников -- львов, медведей, тигров и пантер. И живописцы постарались на славу, изобразив чудовищ с когтями в целую милю длиной и с такими огромными пастями, что через них можно было разглядеть даже внутренности. Не обошлось и без экзотических чудищ, которых нечасто можно встретить в наших краях: кровожадные тигры демонстрировали пораженному зрителю когти, более напоминающие огромные кривые сабли, омерзительные гиены щерили зубы и топорщили шерсть на загривках. Появились на стене и крокодилы, которые широко разинули пасти, потому что любят показывать свои огромные зубы. Гигантские змеи, могучими кольцами обвивающие крепость, просто не знали, куда девать свои хвосты! Слоны, демонстрируя свою невероятную силу, гордо расхаживали с горами на спинах. Словом, был изображен такой жуткий зверинец, что люди боялись входить и выходить из города. Когда эти чрезвычайно важные стратегические работы были закончены, король устроил смотр своего войска. При виде грозной армии, состоявшей из целых двух сотен пехотинцев и пятидесяти конных воинов, мужественное сердце короля наполнилось такой гордостью, и он почувствовал, что с такой силищей может завоевать целый мир -- не говоря уж о разгроме армии какого-то жалкого принца. Пьеро, прислуживая за обедом королевской семье, не уставал восхищаться тонкими чертами лица Цветка Миндаля. Дело зашло так далеко, что однажды вечером он почувствовал, как что-то нежно, словно проснувшаяся в своем гнезде малая птаха, шевельнулось в его душе. Мир перед его глазами сперва помутился, но потом прояснился вновь и наполнился невиданно яркими красками, а сердце юноши заколотилось с такой силой, что он в испуге прижал руку к левой стороне камзола, чтобы оно не выскочило наружу! -- Что такое? Что такое? -- спрашивал он себя с множеством различных интонаций, как делают люди, удивление которых все более возрастает. После этого Пьеро вышел в сад и всю ночь бродил там, а его единственным спутником был лунный свет. Уж и не знаю, что за сумасшедшая идея поселилась у него в голове, но, начиная со следующего утра, Пьеро окружил Цветок Миндаля самой тщательной заботой. Он каждый день ставил перед ней великолепный букет цветов, только что срезанных в дворцовой оранжерее, и как-то особенно поглядывал на юную принцессу, хотя она не обращала на него никакого внимания. Наш герой был так увлечен собственными переживаниями, да к тому же глядел только на принцессу, и потому иной раз не видел того, что делает. Он то ронял в суп сеньора Лисицино перечницу, то раньше срока убирал его тарелку. А один раз вылил королю на спину полный кувшин воды, пребывая в полной уверенности, что дает ему напиться. И, в довершенье всех этих бед, однажды во время десерта уронил кусок пудинга, облитого горящим ромом, прямо на парик главного министра. Это страшно развеселило короля, и пришлось срочно развязывать салфетку у него на шее, чтобы Его Величество мог посмеяться вволю, не опасаясь задохнуться от смеха. -- Смейтесь! Смейтесь! -- ворчал сеньор Альберти. -- Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Пробормотав эти слова угрозы, министр потушил парик и притворно засмеялся со всеми вместе. Но, как вы прекрасно понимаете, смеялся-то он сквозь зубы! Королю хотелось, чтобы в его ссоре с принцем Азором было замешано все городское начальство, и он нарочно устроил в своем дворце бал и пригласил на него даже самых малозначительных военных и гражданских начальников. Еще никому прежде не доводилось видеть столь блестящего общества. На Их Величествах были горностаевые мантии, усыпанные золотыми пчелками. На коронах, как звезды, сияли два огромных бриллианта. Бриллианты были такими тяжелыми, что головы короля и королевы буквально тонули в плечах. Они даже не могли повернуть шею. А когда в свете люстр и канделябров закружились сверкавшие золотом, алмазами и цветами пары, зрелище было таким великолепным, что просто нет слов, чтобы описать это великолепие! о эти богемские танцы, брызжущие жизненной энергией, темпераментом, грацией и изяществом! В тот вечер Пьеро превзошел самого себя, и не раз король с королевой, не удержавшись, снимали короны, чтобы ничто не мешало им аплодировать своему любимцу. Но, боже мой! Как преобразился Пьеро, когда пошел танцевать с принцессой! Надо было видеть, дети мои, что он выделывал!.. Одним прыжком пересекал он вдруг из конца в конец весь громадный танцевальный зал, а затем возвращался мелкими шажками, подпрыгивая, как птичка! Как жаль, что вы не видели, какие пируэты он исполнял, как вертелся волчком! Движенья Пьеро были столь быстрыми, что вся его миниатюрная фигура как бы начинала исчезать под легкой тканью и вскоре превращалась в едва различимый и, казалось бы, неподвижный белый туман... человека уже не было, а было какое-то облако! Но стоило Пьеро остановиться, как облако исчезало и вновь появлялся человек... Все были в восторге. Всякий раз, когда наш герой исчезал и появлялся, король восклицал то со страхом, то с радостью: -- Ах! Где он??? Ах! Вот он!!! Окрыленный своим успехом, наш герой решил увенчать свои достижения особенно большим прыжком. Но случилось так, что он зацепился за ногу сеньора Лисицино, и -- ой-ой-ой! -- главный министр растянулся во весь рост на полу. Парик его отлетел на двадцать шагов и, вращаясь, распространил такую тучу пудры, что все буквально ослепли. Бедняга поднялся разъяренный, подбежал к парику, кое-как приладил его на затылке, схватил Пьеро за пуговицу камзола и злобно процедил сквозь зубы: -- Послушай, красавчик! Ты дорого заплатишь мне за это оскорбление! -- Как? Это снова вы? -- с издевкой ответил Пьеро. -- Ах, так? Ты еще и притворяешься? -- рассвирепел сеньор Альберти. -- Не хочешь ли ты сказать, что сделал это нечаянно? -- Вот именно! -- живо отпарировал Пьеро. -- Обратное было бы ложью. -- Наглец! -- Тише, Ваше Превосходительство! На Вас смотрит король, и он может заметить, что парик ваш сидит криво. Желая в этом удостовериться, главный министр быстро поднес руку ко лбу, и от этого движения пудра снова вздулась у него над головой. -- Послушайте! -- произнес Пьеро, сделав шаг назад. -- Не пылите... Вы хотите драться? Не так ли? -- На смерть! -- Очень хорошо. Для того, чтобы сказать такую простую вещь, вовсе не обязательно таращить глаза... Где мы встречаемся? -- В Зеленом лесу, на Круглой поляне. -- Прекрасно... Когда? -- В восемь утра. Завтра. -- Ждите, сеньор Лисицино. Сделав пируэт, Пьеро отошел к двери, возле которой стоял Золотое Сердце. Молодой щитоносец, не без зависти наблюдавший, как наш герой танцевал с Цветком Миндаля, поставил кованый конец своей алебарды едва ли не на ногу Пьеро. -- Ну-ка, Пьеро, подпрыгни, -- шепнул он. Пьеро вскрикнул, словно от боли, и подскочил до самого потолка. Видевшие этот скачок громко захлопали в ладоши. Король и королева от смеха свалились с трона, а их короны покатились через весь танцевальный зал, как колеса. К счастью, придворные оказались на месте и поспешили подобрать головные уборы монархов. Однако оставим придворных, дорогие дети, -- ведь их работа в этом и состоит. После танцев настал черед музыки. Оперные арии исполнялись самыми лучшими артистами Богемии. Но, несмотря на это, королеве не раз пришлось щипать своего венценосного супруга, несколько забывавшегося на троне. После того, как музыкантам было воздано должное за их искусство, Цветок Миндаля, не дожидаясь просьб, спела сама. Ах, дорогие друзья, какое это было наслаждение -- слушать ее свежий и чистый голосок, то звеневший малиновкой и соловьем, то звучавший томительно и печально, то взрывавшийся нотами веселья, яркими, как огни фейерверка! Все были взволнованы. Королева рыдала. Золотое Сердце плакал, как дитя -- не выпуская, однако, своей грозной алебарды. А король, пытаясь скрыть волнение, так сильно высморкался, что на следующий день пришлось чинить своды дворца, несколько пострадавшие от сотрясения. Когда тишина, наконец, восстановилась, Его Величество шепнул королеве: -- А теперь пусть споют просто песенку. -- Что Вы, сир! Какую еще песенку? - Вы же хорошо знаете, Ваше Величество, (что только песенки доставляют мне истинное удовольствие. -- Но, сир... -- Вы слышите? Я хочу песенку... Или Вы желаете, чтобы я рассердился? -- Успокойтесь, Ваше Величество, -- проговорила королева, относившаяся к своему супругу, как к избалованному ребенку, и, повернувшись к группе меломанов, бескорыстных любителей музыки, произнесла: -- Господа, король желает, чтобы вы спели для него песенку. Меломаны в страхе переглянулись, не зная, как поступить, ибо они считали песни признаком дурного вкуса. Монарх начал нервничать. Но тут, раздвинув толпу, к трону подошел Пьеро. -- Сир, -- произнес он с глубоким поклоном, -- вчера вечером я сложил в Вашу честь небольшой ноктюрн под названием "Лунный свет". Не желаете ли вы его послушать? -- Желаю! -- сказал король. -- И сейчас же! Главный стольник взял гитару и, склонив голову набок, запел, красиво аккомпанируя себе на струнах. Дорогие дети, я не сумею описать восторг присутствующих в зале. Король от удовольствия топал ногами, а придворные единодушно хлопали в ладоши. Весь остаток вечера говорили только о мелодии, сочиненной Пьеро. Великие виртуозы Богемии один за другим покидали дворец, чтобы как можно скорее сочинить на эту тему вариации, которые вы, дорогие дети, когда-нибудь непременно услышите. В полночь королевская чета удалилась в свои покои и легла спать. Но сон не шел, и тогда монарх со своей супругой, сидя на кроватях, во все горло принялись распевать прелестный ноктюрн. За этим занятием их и застало утро. Глава V КРАСНАЯ РЫБКА На следующий день, ровно в семь часов утра, сеньор Лисицино уже был на Круглой поляне в Зеленом лесу. Рядом с ним расхаживал старый генерал, искалеченный в боях так, что у него остались всего один глаз, одна рука и одна нога, да и то не полностью. Однако это не мешало ветерану держаться молодцом, подкручивать усы и гордо расправлять плечи при виде встречной блондинки. Они гуляли таким образом уже больше двух часов, когда генерал остановился и взглянул на часы. -- Сто тысяч алебард! -- воскликнул он. -- Уже девять! А белобрысого все нет... Не надул бы он тебя... Страсть как хочется знать, что течет у него в жилах -- кровь или молоко? -- Скоро узнаешь, -- отвечал главный министр, скрипя зубами. -- Вот и он. Идет... И сеньор Лисицино нервно сжал рукоять шпаги. Пьеро появился в компании поваренка, у которого под фартуком были спрятаны два вертела, захваченных утром на королевской кухне. Вертела были такими длинными, что концы их волочились в десяти шагах от его пяток. После того, как стороны обменялись принятыми приветствиями, секунданты разыграли оружие. -- Решка! -- произнес генерал и подбросил монетку. -- Орел! -- сказал поваренок, поймав генеральскую деньгу и положил ее по рассеянности в карман. -- Выбор оружия за нами. С этими словами он протянул один вертел главному министру, а другой -- Пьеро. Противники встали в позицию, и бой начался. Сеньор Лисицино, считавший себя большим мастером по части фехтования, ринулся на врага и нанес ему два колющих удара в грудь. Но -- странное дело! -- брызнули искры, а вертел отскочил от камзола Пьеро, как молот от наковальни. Удивленный сеньор Альберти остановился. Воспользовавшись замешательством противника, Пьеро нанес ему сапогом сильный удар по ногам. Это тоже оказалось полной неожиданностью для Лисицино! Он подпрыгнул и взвыл от боли. -- Проклятие! -- бешено вращая глазами, воскликнул главный министр и снова атаковал Пьеро, который был вынужден отступать, тем не менее не переставая наносить противнику сокрушительные ответные удары. Несчастный сеньор Альберти сильно хромал, но и Пьеро оказался в затруднительном положении: отступая, он спиной уперся в дерево. -- Вот ты и попался! -- воскликнул великий рубака, увидев, что Пьеро больше некуда отступать, понимая, что может пригвоздить его к дереву, как бабочку на булавку. -- Получай! -- крикнул он и сделал выпад со всей яростью, на какую был способен. Но внимательно следивший за противником главный стольник увернулся и перепрыгнул через его голову. Вертел сеньора Лисицино глубоко вонзился в сердце дуба. Пока министр обеими руками судорожно выдергивал свое оружие из дерева, Пьеро нанес ему ногой серию унизительных ударов пониже спины. -- Сдаюсь! Сдаюсь! -- не выдержав, завопил несчастный сеньор Альберти и упал наземь. Пьеро, как подобает великодушному победителю, прекратил свои действия и протянул руку недавнему противнику. Министр встал. Свидетели смеялись, а несчастный Лисицино не знал, куда деваться от стыда и позора. -- Сто тысяч алебард! -- кричал старый генерал. -- Как ловко он тебя отделал, дружище! Думаю, недели две тебе нельзя будет садиться, а это большое неудобство для кабинетного работника! Ха! Ха! Ха! -- Мосье, я приготовил Вам компрессы, -- услужливо предложил поваренок, -- на всякий случай. Пошутив на эту тему еще немного, наши герои разошлись по своим делам. Тем временем во дворце поднялся страшный переполох. За обедом король вдруг заметил, что на столе нет набора мелких блюд, подаренных королевой в день его рождения. Это возмутило Его Величество, и он потребовал, чтобы сервиз сейчас же был доставлен на стол! Битый час оруженосцы, повара и поварята искали его, перевернув все во дворце вверх дном, но впустую. -- Где мои блюда? -- кричал король. -- Подать сюда мои любимые блюда! Немедленно! Или я вас всех перевешаю! По очереди! В дворцовом дворе!.. Позвать главного стольника! -- Сир, -- набрался храбрости один из поварят, -- господин главный стольник вышел. -- Привести его! Живого или мертвого! Живо! -- Ваше Величество, я здесь! -- сказал Пьеро, входя. -- А вот и то, что Вы ищете. Сунув руку под камзол, он извлек шесть серебряных блюд. Из-за нанесенных по ним ударов вид тарелок был ужасен, более напоминая товар старьевщика, нежели монарший сервиз. -- Что это такое!? -- побагровев от гнева, спросил король. -- Сир, -- смиренно отвечал Пьеро, -- вы, вероятно, помните данный мне приказ выгравировать на этой прекрасной серебряной посуде Вашу анаграмму? -- Еще бы не помнить! -- произнес король. -- Так вот. Сегодня утром я пошел к золотых дел мастеру Вашего Величества. Боясь грабителей, я все спрятал под камзол. Но по дороге я вспомнил, что синьор Лисицино, ваш главный министр, ждет меня в Зеленом лесу, желая получить сатисфакцию. -- Сатисфакцию? -- воскликнул король. -- Прекрасно, сеньор Пьеро... нет, наоборот, -- это плохо, даже очень плохо, господин главный стольник! Вы должны были знать, что высочайшим указом дуэли между моими подданными категорически запрещены! -- Поверьте, сир, я этого не знал. -- Ну, ладно, ладно... На первый раз я вас прощаю. Но чтобы этого больше никогда не повторилось!.. Продолжайте свой рассказ. -- Я не мог терять ни одной минуты, поскольку назначенное время уже давно прошло. Я помчался во дворец, взял в секунданты поваренка, но в спешке забыл выложить Ваши блюда. -- Стало быть вы дрались в моей посуде? -- Увы! -- это так, сир, -- сказал Пьеро. -- К сожалению, Ваше Величество, на этот раз сеньор Лисицино не ленился. -- Ах, он негодник! -- воскликнул король. Он мне за это заплатит! -- Уже заплатил, -- сказал Пьеро и в подробностях описал сцену дуэли. Рассказ Пьеро привел короля в восторг, и он поспешил передать его королеве, а та, в свою очередь -- своей камер-фрейлине, которая, под большим секретом, прошептала его начальнику охраны, а тот поведал историю дуэли Пьеро и Лисицино нескольким приятелям, взяв с них слово никому об этом не говорить. В конце концов, главный министр стал притчей во языцех как во дворце, так и в городе. В довершение всех бед сеньора Лисицино король издал указ, который назначил Пьеро на пост главного министра и приказал приобрести новый комплект мелких блюд за его счет. -- Поделом ему! Поделом! -- кричали горожане и на радостях зажигали в окнах фонарики. Не было дома, где не радовались бы разжалованию едва живого от побоев сеньора Альберти. Придя во дворец, бывший главный министр с помощью друга-генерала улегся в постель. Его била лихорадка. Узнав о разжаловании, он впал в белую горячку и стал бредить. То ему чудились призраки обобранных им бедняков, которые склонялись над ним и шептали прямо в ухо: "Отдай то, что ты у нас отнял! Отдай, что отнял!", то представлялась ему старуха-нищенка, ехидно просившая подаяния, показывая полный золотом кошелек, потерянный им полтора месяца назад. Напрасно он просыпался и, с искаженным гримасой лицом и блуждающим взглядом садился на кровати, пытаясь разогнать призраки -- его руки встречали лишь пустоту, а резкий и насмешливый голос старухи твердил: "Вот так наказывают дурных людей и злые сердца!" Всю ночь экс-министра преследовали кошмары. Целую ночь он слушал страшные слова... Ах, как правы те, кто говорит, что совесть никогда не прощает! Спустя несколько дней, король давал праздничный обед в честь нового министра. На обед были приглашены короли всех соседних стран, за исключением продолжавшего свои военные приготовления принца Азора. Пьеро, казалось, достиг предела возможного. Он сидел; рядом с Цветком Миндаля и развлекал ее самыми смешными шутками в мире. Видя, как она от души смеется, он чувствовал себя на седьмом небе. Однако наблюдательный человек отметил бы, что иногда прекрасная принцесса; вдруг становилась серьезной, когда, украдкой взглянув на стоявшего за ее креслом Золотое Сердце, замечала, что он то бледнеет, то краснеет и от огорчения грызет древко алебарды, чем уже немало повредил вверенное ему оружие. После обеда король оставил гостей и предложил королеве погулять у озера. Погода стояла великолепная! Небо было чистым, воздух теплым, вода спокойной. Поля нежно зеленели, а деревья лопотали свежими листочками. Был настоящий весенний день. Их Величества подошли к берегу и сели в ожидавшую их лодку. -- Присоединяйтесь к нам, -- пригласил король почтительно державшегося в стороне Пьеро. Тот не заставил монарха повторять приглашение дважды! Он отвязал цепь и сел за руль. Грациозно, как раскрывший крылья лебедь, королевская лодка расправила свои паруса и бесшумно заскользила по воде, оставляя на зеркальной глади озера едва заметный след. Сиятельная компания плыла так уже с полчаса, как вдруг король воскликнул: -- Пьеро! Друг мой! Убери скорее паруса! Я заметил в тени нашего судна рыбку. Она пытается его догнать и, явно хочет что-то сказать. В самом деле, проворная и красивая красная рыбка усиленно работала плавниками и хвостом, стремясь догнать лодку короля. Уверяю вас, что при скорости, которую она развила, это вполне удавалось. Увидев это, Цветок Миндаля подумала, что рыбка голодна и бросила ей несколько крошек от пирога, который держала в руке, и произнеела как можно ласковее, чтобы не обидеть ее: -- Ешьте, милая рыбка! Ешьте! В знак признательности та вежливо помахала хвостиком, выскочив из воды. -- Пьеро! Дружок! Достань сеть и будь готов по первому же сигналу забросить ее в озеро. Мне что-то захотелось съесть эту рыбешку, -- распорядился Его Величество. Красная рыбка услышала слова короля. Поотстав, она выглянула из воды и, к огромному удивлению всех, заговорила: -- Король Богемии, вам угрожают великие несчастья. Ваши враги готовят вам погибель. Я явилась, чтобы спасти вас, но зло, замышляемое вами против не сделавшей вам ничего дурного маленькой рыбки, показывает, что вы не лучше других, и я оставляю вас наедине с вашими бедами. -- А вы, красивая и добрая принцесса, знайте: что бы с вами ни случилось, можете рассчитывать на меня! Я беру вас под свое покровительство... И тут же голосом короля крикнула: -- Пьеро! Сеть! Ждавший этого приказа Пьеро, не медля ни секунды, бросил снасть в воду. Не знаю, как это произошло, но только лодка неожиданно накренилась и -- ой-ой-ой! -- вся компания оказалось в воде. Отличный пловец, Пьеро вынырнул первым. Прежде всего он поискал глазами Цветок Миндаля. Увидев принцессу, барахтавшуюся рядом с собой, он схватил ее за волосы и вытащил на берег. Все произошло страшно быстро, быстрее, чем я вам об этом рассказал! -- Спасена! Она спасена! -- кричал Пьеро, прыгая от радости. В мечтах он уже видел себя, по меньшей мере, зятем короля, как вдруг, приглядевшись, обнаружил, что спас не принцессу, а королеву. Ошеломленный открытием, наш герой собрался было снова броситься в воду, но заметил подплывавшего к берегу Золотое Сердце. Тот с величайшей осторожностью поддерживал над водой прекрасную головку Цветка Миндаля. -- Ее спас Золотое Сердце! -- воскликнул Пьеро и от удивления едва не упал на королеву, в замешательстве зацепив ее ногой. Ну-ка, дорогие дети, спросите меня, как оруженосец оказался там? Он очутился на озере потому... потому, что там была Цветок Миндаля. Скажите мне откровенно, дети, когда вы совершаете некрасивый поступок или когда вам становится грустно-грустно, не появляется ли рядом с вами ваша мама, которая и утешит, и поможет? Появляется? Ну, так именно поэтому в тот миг, когда перевернулась лодка, у озера появился Золотое Сердце и спас принцессу! Что касается короля, то судьба примерно наказала его за злонамеренность: он сам попался в сети, заброшенные Пьеро! Наглотавшись воды, монарх выбрался на перевернувшуюся лодку и принялся кричать, как самый обычный утопающий! Если бы его не выручил верный щитоносец Золотое Сердце, он бы и сейчас там сидел. Вернувшись во дворец, жертвы кораблекрушения переоделись, и король собрал придворных для экстренного сообщения. Премьер-министр Пьеро был произведен в адмиральский чин, а Золотое Сердце -- в рыцарское достоинство. Когда церемония назначений завершилась, Его Величество покинул придворных и, запасшись свечой, поднялся на свою любимую смотровую башню. Увы! Не праздное любопытство погнало его туда! Забравшись на самый верх, король приставил к правому глазу ночную подзорную трубу и занялся пристальным изучением окрестностей. Смотрел он долго. -- Я оглядел, -- произнес он, -- долину во всех четырех направлениях и не заметил ничего подозрительного. Эта рыбешка, как видно, решила посмеяться надо мной. На сердце у короля отлегло. Он спустился к королеве, подкатился к ней под бочок, задул свечу и заснул спокойным сном праведника. Глава VI РАДИ БОГА! ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ! Свою министерскую деятельность Пьеро начал с реформ в области управления королевством с целью улучшения жизни подданных, которые буквально умирали от скуки. Он приказал выстроить на ярмарочной площади театр под открытым небом. Актерами там были куклы. Марионетки действовали, ходили и говорили так превосходно, что добрые горожане, не замечавшие ниток, готовы были поклясться, чем угодно, доказывая, что куклы были живыми. Затем Пьеро учредил такие праздники, как карнавал, показ Жирного тельца и маскарад. Никогда народ Богемии не жил так счастливо! Страна была сплошным карнавалом и маскарадом! Имя Пьеро отзывалось благодарностью во всех сердцах, а мелодия ноктюрна "Лунный свет" была у всех на устах. Необычайная популярность главного министра обеспокоила короля, который был ревнив, как и положено доброму королю, любящему своих подданных. Но куда более яростная ненависть жгла сердце сеньора Лисицино! Оправившись от ран, он тигром метался по комнате, изобретая одну каверзу ужаснее другой, чтобы посчитаться со своим преемником. Внезапно угрюмое лицо бывшего министра исказилось в зловещей улыбке. -- О! Вот кстати! Теперь-то уж он точно будет у меня в руках! -- прошипел он и помчался к королю. -- Тук-тук! -- постучал сеньор Лисицино в дверь королевского кабинета. -- Войдите! -- произнес Его Величество. -- А! Это вы, сеньор Альберти! Соблаговолите сесть... Я вижу, вам уже лучше. -- Сир, речь сейчас не обо мне, а о вас, -- начал тот, скроив загадочную мину. -- Вам угрожают великие несчастья! Король побледнел, вспомнив начинавшееся именно этими словами предсказание красной рыбки. -- В чем дело? -- спросил он. -- В том, что ваш главный министр Пьеро организовал заговор. Сегодня вечером, в восемь часов, он должен прийти в этот кабинет, чтобы, как обычно, обсудить с вами государственные дела. На самом же деле -- затем, чтобы Вас задушить! -- Меня? Задушить? -- воскликнул король, невольно схватившись за горло. -- Вот именно! Задушить! -- повторил Лисицино, чеканя слова. -- Но я вас спасу. Только доверьте мне на один-единственный сегодняшний вечер охрану дворца. И что бы ни произошло, какой бы шум вы не услышали за дверью кабинета, не открывайте ее ни за что на свете! -- Обещаю, -- ответил король. Через час, ведя тихий разговор, по дворцовому саду прогуливались сеньор Лисицино и капитан королевской охраны. -- Странно, -- говорил офицер. -- И вы уверяете, что такова воля Его Величества? -- Вот приказ, написанный им собственноручно. -- Хорошо, сеньор Лисицино. Я повинуюсь. А в это время, притаившись за кустами, стоял человек и, опираясь на заступ, внимательно слушал. Это был наш старый знакомый -- дровосек. -- Ах, негодяи! -- воскликнул он, когда сеньор Лисицино и офицер скрылись за поворотом аллеи. -- Нет! Я не позволю им погубить моего маленького Пьеро! Надо бежать! Время не терпит! И он опрометью бросился в сторону дворца. Когда на городских часах пробило восемь, Пьеро вышел из своего кабинета, тихо напевая песенку и неся под мышкой небольшую папку. Сеньор Лисицино караулил его и, приоткрыв дверь, увидел, как он направляется к королю. -- Пой, пташка, пой! -- проговорил он, потирая руки. -- Сейчас ты еще и затанцуешь... С этими словами бывший министр затворил дверь. Но Пьеро, поднявшись по ведущей в королевские покои лестнице, задул свечу и завернулся в плащ, цветом совпадавший с окраской стен. Совершенно незаметный, он притаился у дверей комнаты, прилегавшей к кабинету короля. -- А теперь подождем! -- сказал он себе и застыл, как статуя. Часы пробили половину девятого, затем девять. За дверями послышался громкий шепот: -- Уже девять -- он не придет!.. Снова наступила тишина. И тут из своей комнаты, крадучись, вышел сеньор Лисицино. -- Девять часов, -- сказал он. -- Посмотрим, каковы наши успехи. Он на цыпочках подкрался к заветной двери и, затаив дыхание, прислушался... Стояла мертвая тишина. -- Похоже, они его убили. Что ж, тем лучше. Сеньор Альберта медленно повернул дверную ручку, приоткрыл дверь, просунул голову, затем руку и, наконец, ногу. Он уже почти вошел, когда Пьеро выскочил из укрытия и, изо всех сил толкнув своего недруга на середину комнаты, мгновенно закрыл за ним дверь. Что тут началось! Послышались удары, а вслед за ними вопли и проклятия. Солдаты, заранее получившие вознаграждение за усердие, старались на совесть. -- Помогите! Убивают! -- вопил сеньор Лисицино. -- Ради Бога! Откройте дверь! Но король, верный договоренности, заперся на все замки и, не жалея сил, укрепил входы в свой кабинет. Сеньор Альберти был бы непременно убит, если бы на шум не примчалась королева. Она была в одной ночной рубашке, с подсвечником в руке. Завидев ее, солдаты в страхе разбежались, а сеньор Лисицино, избитый и посрамленный, скрылся в своей комнате. Проходя по коридору, Пьеро звонким фальцетом громко пропел на мелодию знаменитого ноктюрна слова, знакомые экс-министру до боли: "Ради Бога! Откройте дверь!" Глава VII "С ПЕРВЫМ АПРЕЛЯ!" Наступило 1 апреля. Короля, простоявшего всю ночь у замочной скважины, страшно просквозило, и он дрожал, как осиновый лист; а чихал он так, что стекла едва не лопались. Желая согреться, Его Величество отбивал такт, стуча по ножке трона. Вдруг в зеркале он заметил какого-то человека с жутким лицом, повторяющего все его движения и косо на него поглядывающего. Король испуганно вскрикнул и схватился за рукоять шпаги. Человек в зеркале сделал то же самое. Увы! -- дорогие дети, незадачливый монарх не узнавал самого себя!.. Да и вас, наверняка, ввели бы в заблуждение эти неожиданно поседевшие волосы, покрасневшие глаза и страшно распухший нос! В этот момент постучали в дверь. -- Откройте, сир! Это я! -- раздался голос сеньора Лисицино. Пятясь от зеркала, король потянул дверную ручку и впустил экс-министра. -- Берегитесь, сеньор Лисицино, -- шепнул он, концом шпаги указывая на грозного человека в зеркале, повторяющего все его движения. -- Вот еще один заговорщик! Злая усмешка искривила тонкие губы Лисицино, решившего, что король помешался. -- Сир, успокойтесь, -- произнес он, -- мы одни. -- Как одни?.. В таком случае чье же злое лицо смотрит на меня? И в чьей руке шпага? -- При всем уважении к Вашему Величеству должен сообщить, что это лицо принадлежит вам. -- Вы хотите сказать, что этот седой, красноглазый, сизоносый и так оглушительно чихающий тип -- я?! -- Повторяю, сир, это вы. И то, что вы чихнули, тому подтверждение. И в самом деле, в голове короля то и дело громыхали громы. -- Боже мой! -- воскликнул несчастный монарх, когда утихла очередная гроза. -- Значит, это я... Что за физиономия! А глаза! А нос! Выронив шпагу, он закрыл лицо руками. -- Сеньор Альберти, -- строго произнес он, немного погодя, -- отныне, что бы ни произошло, категорически запрещаю вам говорить о заговорах. В кабинете наступила тишина. Лисицино оказался в затруднительном положении: он готовился к штурму, но не знал, с какого фланга нападать теперь. -- Сир, -- проговорил он наконец, старательно придавая голосу уверенность и беззаботность и небрежным жестом стряхивая пыль со своего бархатного камзола, -- сир, вы любите камбалу-калкана? -- Люблю ли я калкана? -- переспросил король и зажмурился от удовольствия. -- Ах, сеньор Альберти, и вы еще спрашиваете... -- Я был уверен, что она вам очень нравится, -- продолжал Лисицино, -- поскольку вскоре вам собираются подать его к ужину. Несомненно, это доставит вам немалое удовольствие. В предвкушении удовольствия король даже потерял дар речи и в ответ только кивнул головой. -- Что ж, тем хуже! -- Почему же тем хуже, сеньор Лисицино? -- удивился король. -- После данного Вашим Величеством приказа я должен молчать... -- Нет, говорите! Я вам приказываю! -- Хорошо. -- Что "хорошо"? -- Этот калкан отравлен! Вопль ужаса исторгся из груди монарха, и Его Величество едва устоял на ногах. Наклонившись к самому уху сеньора Лисицино, он шепнул: -- Я об этом догадывался. -- Ага! -- удивленно воскликнул экс-министр. -- А знаете ли, кто напитал ядом этого калкана? -- Да. Знаю, -- отвечал король. -- Но не говорите так громко. У этой твари ужасно тонкий слух. -- О! Тут бояться не приходится! Я только что видел, как эта, как вы изволили выразиться, тварь прошла по двору, направляясь в покои королевы. -- Вы ви... дели, как она шла по двору?! -- спросил король и весь побелел от страха. -- Вы уверены? -- Вполне. -- Вы видели красную рыбку? -- Какую еще рыбку, сир? Я видел Вашего главного министра Пьеро! -- Пьеро? -- Ну да!.. Вы разве подозревали не его? -- Да, да! -- промямлил король, боясь, что Лисицино усомнится в его проницательности. -- Но... после того, что произошло перед моим кабинетом вчера, я полагал... -- Что он мертв? О нет! Королева распорядилась иначе! -- Королева? По какому праву королева вмешивается в государственные дела? -- Ха-ха-ха! -- засмеялся сеньор Альберти. -- Наконец-то и вы! Неужели до сих пор Ваше Величество не знали того, что давно не секрет для самого последнего бродяги в вашем королевстве? Не знали, что королева влюблена в Пьеро и собирается выйти за него замуж? -- Выйти замуж за Пьеро?.. А как же я? -- А вы, сир... Вы должны будете сегодня поужинать отравленным калканом. -- Клянусь бородой! -- воскликнул король, чей здравый смысл восставал против клеветы Лисицино. -- То, что вы говорите, ужасно! Я не могу этому поверить. У вас имеются доказательства? -- Доказательства! Ха! Вы просите доказательств? -- Разумеется. -- Хорошо. Слушайте и отвечайте... Кто неделю назад перевернул Вашу лодку? -- Да, да! Пьеро! Тут ничего не скажешь! Именно он! -- Очень хорошо. Но он хотя бы оказал вам помощь, когда вы оказались в воде? -- Вы спрашиваете, оказал ли он мне помощь? -- проговорил король, силясь припомнить события недельной давности. -- Нет, не думаю... Подождите-ка... совсем наоборот... Он набросил на меня сеть, и если бы не случайно появившийся у озера Золотое Сердце, я бы наверняка утонул. -- Итак, вы признаете, что Пьеро хотел вас утопить? -- Я этого не говорил, но... -- Но он накинул сеть на вашу голову и бросился спасать королеву. При таком сопоставлении фактов в глазах у короля потемнело. -- А! Теперь и вам стало ясно! -- воскликнул коварный Лисицино. -- Так спешите в покои королевы, куда Пьеро явится с минуты на минуту! Послушайте у дверей хоть немного, и вы узнаете то, что давно известно всем! Недолго думая, король ринулся вон из кабинета. В это самое время королева возилась в своей любимой вольере и не заметила, ни как король проник в ее комнату через потайную дверь, ни как сумел спрятать свое грузное тело за толстой бархатной портьерой. Налив воды в развешанные на золотых цепочках хрустальные поилки, положив в клетки разнообразные угощения для своих питомцев, она стала любоваться порхавшими, прыгавшими и клевавшими пташками, своим оживлением и шумом напоминавшими пчелиный рой. И вдруг ей послышался какой-то резкий крик. Королева вздрогнула: -- Это он! -- радостно воскликнула она и выбежала на балкон, чтобы позвать пропавшую, но теперь ежедневно, в одно и то же время, прилетавшую почирикать под окнами бывшей хозяйки птицу. -- Ну иди же ко мне! -- сказала Ее Величество воробью, разминая бисквит и рассыпая крошки по балкону. -- Иди ко мне, мой маленький Пьеро! От этих ласковых слов король даже застонал. Королева испуганно вздрогнула и, обернувшись, увидела главного министра Пьеро, входившего к ней с глубоким поклоном. -- Имею честь доложить Вашему Величеству, что один рыбак только что принес во дворец великолепного калкана, весом в двести фунтов, пойманного в королевском озере. -- Хорошо, сеньор Пьеро, -- отвечала королева. -- Прикажите приготовить его и подать королю сегодня вечером. Вам известно, как он любит эту рыбу. Пьеро откланялся. Ее Величество поспешила на балкон, но воробья уже не было. Король возвратился в свой кабинет в неописуемом состоянии. -- Сеньор Альберти, -- с трудом выговорил он. -- Я узнал все. Клянусь короной! Они умрут оба! Отравить такой прекрасный экземпляр калкана! Это преступление!.. Пригласите ко мне всех столичных химиков из тех, кого зовут князьями науки!.. Да... И пусть принесут сюда эту рыбу! Когда двадцать химиков собрались в кабинете короля, он потребовал: -- Господа, соблаговолите произвести анализ лежащего перед вами калкана, дабы определить, какими ядами он отравлен. -- Этот калкан отравлен? -- в один голос спросили князья науки. -- Да, господа, этот калкан отравлен. -- Прекрасно, -- сказали они и тут же приступили к работе. Пока ученые мужи священнодействовали, Лисицино ходил из угла в угол, не находя себе места и дрожа от страха, что ложь его будет раскрыта. Но каковы же были его радость и удивление, когда по окончании анализа химики единогласно заявили, что внутренности изученной ими рыбы содержат в себе двадцать различных ядов. Каждый из двадцати ученых обнаружил по одному виду отравы! Отчитавшись, они простились и гуськом вышли из кабинета короля. Двумя часами позже сеньор Лисицино торжественно вручил Пьеро королевский указ, предписывающий ему незамедлительно отправляться ко двору принца Азора для заключения мирного договора. Фактически это означало смертный приговор. В тот же день, несмотря на слезы Цветка Миндаля, королева была арестована и под усиленным эскортом отправлена в старую башню, находившуюся на краю города. Все эти печальные события были плодом злоумышлении сеньора Лисицино. Ему не раз доводилось слышать, как по утрам, стоя на балконе, королева звала своего воробья, и злодей этим воспользовался для того, чтобы подогреть ревность короля, вызванную бесчестным истолкованием происшествия на озере. Отравленный калкан тоже был вымыслом сеньора Альберти. Но эта выдумка получила известность во всей стране и с той поры воспроизводится ежегодно, в один и тот же день, 1 апреля, в виде розыгрыша, когда вырезанную из бумаги рыбу незаметно прикрепляют сза