охода в Британию лишь на основании словесного приглашения одного из вождей, пока ему не будут предварительно выданы такие заложники, располагая которыми он может приступить к этому с большей уверенностью. Андрогей немедленно прислал к нему своего сына Сцеву вместе с тридцатью знатными юношами из своих кровных родственников и близких. Получив заложников, Цезарь проникся должной уверенностью, посадил на суда своих воинов и прибыл с попутным ветром в гавань Рутупа. Между тем Кассибеллан приступил к осаде города Тринованта, опустошая окрестные владения и земли. Узнав о прибытии в Британию Юлия, он снял с Тринованта осаду и поспешил навстречу римскому полководцу. Достигнув долины близ Доробернии, он увидел своими глазами, как римское войско разбивает в ней лагерь и ставит палатки. Римлян привел туда Андрогей, чтобы отсюда они скрытно подступили к городу Тринованту. Сразу заметив приближение бриттов, римляне тотчас же берутся за оружие и строятся в боевые порядки. В противоположном стане также вооружаются и также расходятся по отрядам. Что касается Андрогея, то он с пятью тысячами воинов укрылся в ближнем лесу, дабы в подходящее время неожиданно и стремительно броситься на Кассибеллана и его сотоварищей и тем оказать помощь Цезарю. Итак, сблизившись кое-где, противники не замедлили метнуть друг в друга смертоносные дротики и обнажить разящие насмерть мечи. Толпы сражающихся сталкиваются в ожесточенной схватке, и потоками льется кровь. С обеих сторон, точно осенние листья с деревьев, валятся наземь раненые. И вот когда бритты яростно наседали на римлян, вдруг выходит из лесу Андрогей и кидается с тылу на те отряды Кассибеллана, от которых зависел исход всей битвы, и эти отряды, ослабленные незадолго перед тем бросившимися на них спереди римлянами и сзади теснимые соплеменниками, оказались не в состоянии устоять перед противником. Воины Кассибеллана были рассеяны и, обратившись в бегство, покинули поле сражения. Невдалеке от того места высилась одинокая гора со скалистой вершиной, густо заросшей орешником. Туда, не устояв, и бежал со своими воинами опрокинутый неприятелем Кассибеллан. Заняв вершину этой горы, он мужественно оборонялся и наносил большие потери врагу - и уничтожал преследователей. А наседали на него полчища римлян и Андрогея, рубившие его убегающих воинов. Поднявшись на гору вслед за ними, враги многократно кидались на них, но не могли сломить. Скалы на этой горе и крутизна вершины ее служили бриттам надежной защитой, и, устремляясь на врагов сверху, они во множестве их истребляли. Цезарь окружил эту гору с наступлением ночи и держал ее в осаде всю ночь, преградив неприятелю все пути к отходу. Ибо он загорелся желанием одолеть короля голодом, раз не мог его одолеть оружием. О, поразительный в ту пору был народ Британии, дважды изгнавший из пределов своих покорителя всего круга земного! Перед кем не мог устоять целый мир, перед тем неколебимо стояли даже бежавшие от него, готовые принять смерть за родину и свободу. И вот что им в похвалу, повествуя о Цезаре, сочинил Лукан: В страхе он тыл показал британцам, к которым стремился. {Цитата из "Фарсалии" (II, 572. Пер. Л. Е. Остроумова).} Кассибеллан, которому вместе с его людьми нечего было есть, к исходу второго дня устрашился, как бы голод не вынудил его сдаться и стать узником Цезаря. И вот он поручил передать Андрогею, чтобы тот помирил его с Юлием, дабы достоинство племени, в котором он был рожден, не потерпело урона из-за его пленения. Велел Кассибеллан передать ему и о том, что он не совершил ничего такого, чтобы Андрогей желал его смерти, хотя и доставил ему беспокойство. Услышав это от вестников, Андрогей воскликнул: "Не подобает уважать государя на войне кроткого как ягненок, а в мирное время свирепого точно лев. О боги небес и земли, ныне меня молит мой властелин, который ранее только приказывал! Неужто жаждет примирения с Цезарем и готов ему покориться тот самый, кого ранее Цезарь жаждал склонить к примирению? И соответственно он принужден был обратиться к тому, кто изгнал столь знаменитого полководца из его королевства, сочтя, что лишь он, Андрогей, может опять посадить его на престол. Пусть его суждение обо мне, который некогда был во всем послушен ему, а теперь способен это свершить, окажется справедливым. Итак, неразумие движет тем, кто отталкивает от себя соратников, благодаря которым одержал верх, нанося им обиды и оскорбления. Ведь доставшаяся такому вождю победа принадлежит не ему, но тем, кто, добиваясь ее, не жалел своей крови. И все же если смогу, я помирю его с Юлием, ибо за нанесенную мне Кассибелланом обиду я уже полною мерой ему отомстил, а сострадание велит мне услышать его призыв". 63. Вслед за тем Андрогей поспешил к Юлию и, обняв колени его, обратился к нему с такими словами: "Ты уже полною мерою воздал Кассибеллану, теперь прояви к нему сострадание. Нужно ли тебе от него еще что-нибудь, кроме того, чтобы, изъявив покорность, он платил дань римской державе?" И так как Цезарь ничего не ответил, Андрогей добавил: "Ведь я обещал тебе, Цезарь, лишь то, что по одолении Кассибеллана постараюсь подчинить твоему господству Британию. Так вот: Кассибеллан побежден, и Британия с моей помощью подчинена твоей воле. Чего я еще не исполнил? Создателю всего сущего неугодно, чтобы я равнодушно взирал, как моего властелина, молящего меня о сострадании и должным образом воздающего мне за нанесенное оскорбление, заключают в оковы. Пока я жив, убить Кассибеллана не так-то легко и просто, и я не постыжусь оказать ему помощь, если ты не последуешь моему совету". Обеспокоенный угрозами Андрогея, Цезарь смягчился и заключил соглашение с Кассибелланом, обязавшимся ежегодно выплачивать дань. Эта дань, которую тот клятвенно обещал ежегодно вносить, состояла в трех тысячах фунтов чистого серебра. Затем Юлий и Кассибеллан, помирившись, обменялись дарами. Цезарь провел зиму в Британии, а с приходом весны переправился в Галлию. В последующем, собрав отовсюду воинов всякого рода и племени, он отбыл в Рим, выступив против Помпея. По истечении семи лет Кассибеллан скончался и был погребен в Эбораке. 64. Кассибеллану наследовал правитель Корнубии Тенуанций, брат Андрогея, ибо сам Андрогей вместе с Цезарем отправился в Рим. По увенчании королевской короной Тенуанций тщательно управлял своим государством. Был он мужем воинственным и неукоснительно соблюдал правосудие. После него вершин королевской власти достиг его сын Кимбелин, воин решительный, которого воспитал и одарил оружием император Август. Этот Кимбелин состоял в такой дружбе с римлянами, что, имея возможность не вносить им дани, все же ее исправно выплачивал. В эти дни родился Господь наш Иисус Христос, драгоценная кровь которого искупила род человеческий, опутанный до того времени оковами бесов. 65. У Кимбелина после того, что он уже десять лет правил Британией, родились два сына, старшего из которых звали Гвидерием, младшего Арвирагом. По завершении жизни отца кормило правления перешло к Гвидерию. И так как он отказался выплачивать дань, которую требовали от него римляне, в Британию прибыл Клавдий, тогдашний их император. Вместе с ним прибыл и главнокомандующий его войском по имени Лелий Гамон, по чьим предначертаниям проводились сражения, когда они разражались. Высадившись у города Порцестрии, он начал возводить у его ворот осадные стены и запер в нем его жителей. Он задумал принудить их, изнуренных голодом, сдаться, а буде они не сложат оружия, беспощадно расправиться с ними. 66. Когда стало известно о прибытии Клавдия, Гвидерий, собрав воинов со всех концов своего королевства, двинулся с ними на римлян. В завязавшейся битве он с величайшей отвагой начал разить врагов и самолично, своим мечом истребил большее их число, чем истребили его главные силы. Клавдий уже отступал к кораблям, римляне уже были почти что рассеяны, когда коварный Гамон, сбросив свои доспехи, облачился в бриттские и как самый что ни на есть настоящий бритт стал биться с римлянами. Он принялся побуждать бриттов кинуться вслед за ним в наступление, суля им скорую победу над неприятелем. В свое время он изучил их язык и нравы, потому что вырос в Риме среди бриттских заложников. Затем он мало-помалу подобрался к месту, где находился король бриттов, и, улучив мгновение, сразил его, ничего такого не опасавшегося, вонзив в него меч. Смешавшись с толпою вражеских воинов, он вслед за тем присоединился к своим, доставив им преступным образом завоеванную победу. Но Арвираг, брат Гвидерия, увидев, что тот погиб, поспешно снял собственные доспехи и, облачившись в доспехи павшего государя, повсюду призывал бриттов не поддаваться, как если б то был сам Гвидерий. Не зная о его гибели, бритты, подбодряемые увещаньями Арвирага, стойко сопротивлялись, упорно дрались и наносили немалые потери противнику. В конце концов римляне, распавшись на две беспорядочные толпы, позорно покинули поле боя. Император с одною из этих толп искал спасения на кораблях, Гамон же - в лесу, так как по недостатку времени не мог добраться до кораблей. Арвираг, предполагая, что Клавдий бежит вместе с Гамоном, поспешил устремиться за последним по пятам и не переставал гнать его до тех пор, пока не настиг беглецов на морском берегу, который ныне называется по имени того же Гамона Гамтонией. Там была гавань, удобная для захода кораблей, и в ней стояли купеческие суда. Когда Гамон уже собрался подняться на одно из них, на него неожиданно кинулся Арвираг и тут же его убил. Эта гавань с того времени и до сего дня именуется Гамоновой гаванью. 67. Между тем Клавдий, собрав своих, устремился на вышеупомянутый город, который звался тогда Каерперисом, а теперь Порцестрией. Разрушив его крепостные стены и подавив сопротивление жителей, он погнался за Арвирагом, уже успевшим занять Гвинтонию. По этой причине Клавдий обкладывает этот город осадой и, прибегнув к различным осадным орудиям, пытается им овладеть. Арвираг, обнаружив, что он со всех сторон окружен, сплотил в один отряд все свои силы и, открыв ворота, выступил за пределы города, чтобы сразиться с противником. И когда он уже приготовился завязать с ним бой, Клавдий присылает к нему гонцов, предлагая заключить соглашение: дело в том, что император опасался отваги короля и храбрости бриттов и предпочитал подчинить их, взывая к их рассудительности и мудрости, чем затеяв с ними борьбу, исход которой сомнителен. Итак, Клавдий сообщал Арвирагу о своем желании покончить с раздорами и посулил свою дочь ему в жены, буде он признает главенство Рима над королевством Британией. Старейшие возрастом бритты советуют Арвирагу прекратить военные действия и удовлетвориться посулами Клавдия. При этом они добавляли, что, покорившись римлянам, он нисколько не покроет себя позором, ибо те захватили власть над всем миром. Успокоенный этими и подобными соображениями, Арвираг внял советам своих и подчинился императору Клавдию. 68. Вскоре Клавдий послал в Рим за дочерью и с помощью Арвирага подчинил своей власти Оркадские и другие близлежащие острова. По миновании зимы возвратились из Рима посланные вместе с дочерью императора и вручили ее отцу. Девушку звали Гевиссой, и была она так прекрасна, что приводила в восхищение всякого, взглянувшего на нее. Связав себя с нею брачными узами, король воспламенился такой пылкой любовью к ней, что стал ставить ее превыше всего на свете. Желая отметить место, где сочетался с ней браком, он подсказал Клавдию мысль воздвигнуть там город, который служил бы напоминанием будущим поколениям об этом событии. Клавдий прислушался к его пожеланиям и повелел выстроить город, который по его имени был наречен Каерглоу, то есть Глоуцестрия, и который стоит и поныне между Камбрией и Аоегрией на берегу Сабрины. Некоторые утверждают, однако, что его название происходит от имени военачальника Глоя, родившегося от Клавдия в этом городе и к которому после Арвирага перешло управление наместничеством Камбрийским. Пр-строив город и усмирив остров, Клавдий вернулся в Рим; власть над близлежащими островами он препоручил Арвирагу. В это самое время апостол Петр основал антиохийскую церковь и, возвратясь после этого в Рим и будучи в нем епископом, послал евангелиста Марка в Египет проповедовать им же составленное Евангелие. 69. По отбытии Клавдия Арвираг исполнился решимости и отваги, начал перестраивать города и крепости и так прибирать к рукам народ своего королевства, что стал страшен королям даже отдаленных земель. Вскоре он возгордился, проникся пренебрежением к римской власти, не захотел дольше подчиняться сенату и предоставил себе полную волю во всем. Узнав об этом, Клавдий направил в Британию Веспасиана, наказав ему унять Арвирага и снова подчинить его Риму. И вот когда Веспасиан подошел к гавани Рутупа, навстречу ему выступил Арвираг и воспрепятствовал тому войти в гавань. Он привел с собою такое множество воинов, что римляне устрашились и не посмели сойти на берег. Итак, Веспасиан отошел от названной гавани и, снова подняв паруса, пристал к Тотонскому побережью. Высадившись там, он подступил к Каерпенхуелгойту, или по-иному Эксонии, с намерением обложить этот город осадою. Осада длилась уже неделю, когда сюда вместе с войском подошел Арвираг и затеял сражение. В этот день и то и другое войско понесло большие потери, не добившись, однако, победы. Следующим утром при посредничестве королевы Гевиссы вожди обеих сторон пришли к соглашению и отослали своих соратников в зимние лагери. По миновании зимы Веспасиан возвратился в Рим, а Арвираг остался в Британии. С приближением старости он стал уважительно относиться к сенату римскому и в мире и спокойствии править своим государством, а также укреплять издавна установленные законы и издавать новые, щедро одаряя всякого доблестного и честного человека из служивших ему. Добрая слава о нем распространилась по всей Европе, его уважали и остерегались римляне, так что в Риме о нем говорили больше, чем о каком-либо ином властителе. Вот почему Ювенал упоминает в своей книге о некоем слепом, который, когда речь зашла о пойманной камбале, сказал Нерону такие слова: Ты полонишь другого царя: с колесницы британской, - Верно, слетит Арвираг. {Строки из Ювенала (Сатира 4, 126-127, перевод Д. С. Недовича и Ф. А. Петровского).} На войне не было никого неустрашимей его; в мирное время - никого мягче, добродушнее, тароватее. По завершении дней его жизни, он был погребен в Клавдиоцестрии, в том самом храме, который он посвятил императору Клавдию. 70. Королевский престол после него перешел к его сыну Марию, мужу редкостного благоразумия и такой же мудрости. Позднее в правление этого Мария некий король пиктов по имени Родрик, прибыв с большим флотом из Скифии, высадился в северной части Британии, которая зовется Альбанией, и принялся разорять эту страну. Собрав свой народ, Марий пошел против Родрика и, вступив с ним в битву, убил его и одержал решительную победу. В память своего торжества над врагами он поставил впоследствии камень в том краю, который по его имени нарекли Вестмарией, и надпись на этом камне все еще напоминает о нем. После гибели Родрика Марий всем его прибывшим вместе с ним и потерпевшим поражение воинам предоставил для поселения в ней часть Альбании, которая называется Катанезией. Была эта земля пустынной, и никто ее испокон веку не обрабатывал. И так как пришельцы, у которых не было жен, стали домогаться у бриттов, чтобы те отдали за них своих дочерей и родственниц, возмущенные этим бритты наотрез отказались сочетать своих женщин браками с ними. Тогда же, встретив отказ бриттов, они переправились на остров Ибернию и, обзаведясь там женами, привезли их с собою, и благодаря народившемуся от них потомству увеличили свою численность. Но об этом лишь мимоходом, так как я не предполагал излагать их историю или историю скоттов, которые ведут свой род от этих чужестранцев и дочерей Ибернии. А что касается Мария, то, установив нерушимый мир на всем острове, он неуклонно стремился поддерживать добрые отношения с римским народом и исправно выплачивал дань, какая была на него наложена. Следуя примеру отца, он также пекся о том, чтобы в его государстве царили мир, правосудие, законы, добропорядочность и честность. 71. Когда же срок его жизни истек, кормило правления взял в свои руки его сын Коилл. Этот с младенчества был взращен в Риме, сроднился с римскими нравами и поддерживал тесную дружбу с римлянами. И он тоже вносил римлянам дань, избегая препирательств и споров с ними, ибо видел, что весь мир покорствует им и что все страны, все края, все земли подчиняются их господству. Итак, платя все, что требовалось, он мирно владел своей собственностью. Никто из королей британских никогда не относился с большей уважительностью к знати своего королевства, предоставляя ей пребывать в мире и благоденствии и постоянно осыпая ее дарами. 72. У Коилла был единственный сын по имени Луций. Увенчанный королевской короной после кончины отца, он настолько подражал всем его благим начинаниям и поступкам, что всякому представлялось, будто пред ним сам Коилл. Стремясь заранее обеспечить себе существование в ином мире, он отправил послание папе Элевтерию с ходатайством о принятии его в лоно христианства, ибо душу его озарили многие чудеса, явленные у различных народов новообращенными христианами. И вот, воспылав любовью к истинной вере, он достиг исполнения благочестивых своих устремлений. Благословенный первосвященник, узнав о чаяниях Луция, направил к нему двух ученейших богословов, Фагана и Дувиана, которые, проповедуя воплощение слова Господня, смыли с Луция скверну святым крещением и обратили его ко Христу. Вскоре люди из разных народов наперебой друг за другом последовали примеру короля и, очищенные в той же купели, приуготовили для себя царство небесное. Благословенны вышеназванные ученые богословы, ибо, искоренив язычество на всем острове, они посвятили единому Богу и его святым храмы, которые были основаны в честь неисчислимых богов, и привели в эти храмы толпы новообращенных христиан. Тогда в Британии насчитывалось двадцать восемь жрецов и три верховных жреца, власти которых подчинялись прочие служители культа и верующие. Всех их эти провозвестники слова Божия вырвали из цепей идолопоклонства и там, где были жрецы, поставили на их место епископов, а на место верховных жрецов - архиепископов. Верховные жрецы пребывали в трех знаменитейших городах государства, а именно в Лондоне, Эбораке и Городе Легионов, который, как свидетельствуют древние стены и здания, стоял на реке Оске в Гламорганции. Этим трем архиепископствам после изничтожения суеверия подчиняются двадцать восемь епископств, а последним - многочисленные приходы. Эборакскому архиепископству подведомственны Дейра и Альбания, которых от Аоегрии отделяет большая река Хумбер; лондонскому архиепископству - Лоегрия Корнубия. Эти две области отделяет Сабрина от Камбрии, то есть Валлии, находящейся на попечении архиепископства Города Легионов. Устроив все это, присланные папой Фаган и Дувиан воротились в Рим, и святейший папа одобрил совершенное ими. После его одобрения они вернулись в Британию с многочисленными сопровождающими, через поучение коих бритты вскоре по их прибытии укрепились в Христовой вере. Их имена и сообщение о содеянном ими можно отыскать в книге, написанной Гильдасом и носящей заглавие "О победе Аврелия Амброзия". Рассказанное Гильдасом в столь блистательном его сочинении нет ни малейшей нужды повторять, к тому же слогом неизмеримо более низменным. 73. Между тем преславный король Луций, убедившись, что почитание христианства в его королевстве распространилось и закрепилось, и горячо радуясь этому, владения и угодья, принадлежавшие прежде языческим храмам, передал ради лучшего их использования в собственность церквам истинно верующих. И так как этим церквам требовалось воздать как можно больший почет, он предоставил им сверх того обширные земли и многочисленные усадьбы, освободив их от всех и всяких повинностей. Среди этих и прочих согласных с его замыслами деяний он расстался с бренною жизнью в городе Клавдиоцестрии и достойно погребен в церкви первого архиепископства в год от Рождества Господа нашего сто пятьдесят шестой. После себя он не оставил отпрыска, который ему бы наследовал; вот почему вслед за его кончиной среди бриттов возникла распря, и римское владычество по шатнулось. 74. Когда сообщение об этом достигло Рима, в Британию был направлен сенатор Север с двумя легионами, дабы они в ней восстановили былое господство римлян. Вскоре после того, как Север там высадился, он вступил в сражение с бриттами, причем одну их часть одолел, а остальных, кого не смог подчинить, беспокоил жестокими схватками, так что в конце концов принудил их пройти через Скоттию и удалиться в Альбанию. Эта часть бриттов, которой предводительствовал Фульгенций, храбро сопротивлялась и часто наносила очень большие потери как своим соплеменникам, так и римлянам. Фульгенций добился поддержки со стороны некоторых островных народов и вследствие этого не раз одерживал верх в боях. Не без труда отражая его нападения, римский полководец приказал насыпать между Дейрой и Альбанией вал, дабы пресечь попытки Фульгенция прорваться на юг. Возложив издержки на области бриттов, римляне протянули упомянутый вал от моря до моря, и он долгое время спустя преграждал доступ врагам. А Фульгенций, которому было более невмоготу сопротивляться Северу, переправился в Скифию, чтобы, получив помощь от пиктов, восстановить свое положение. Он собрал всю молодежь этой страны, вернулся на многих судах в Британию и осадил Эборак. Когда известие об этом распространилось среди населения острова, большинство бриттов, покинув Севера, ушли к Фульгенцию. Но Север из-за всего этого не отказался от своих замыслов; он созвал римлян и тех бриттов, которые были ему привержены, пробился из осажденного города и вступил в бой с Фульгенцием. Отважно сражаясь, как и множество его воинов, он был убит, а Фульгенций смертельно ранен. Север погребен в Эбораке, удержанном его легионами. 75. Север оставил после себя двух сыновей, Бассиана и Гету, причем Гета родился от матери римлянки, а Бассиан - от бриттки. По смерти Севера римляне, оказав предпочтение Гете, потому что он был чистокровным римлянином, посадили его на королевский престол. Бритты, напротив, провозгласили своим королем Бассиана, ибо со стороны матери он был их соплеменником. По этой причине между братьями разгорелась борьба. Гета был убит, и королевскою властью овладел Бассиан. В то время был в Британии некий юноша из простого народа, которого звали Караузий. Выказав свою воинскую доблесть во многих схватках и столкновениях, он прибыл в Рим и обратился с ходатайством разрешить ему, неся на кораблях дозорную службу, охранять от набегов чужестранцев морское побережье Британии. Он сулил, что, если ему будет это дозволено, он добудет столько добра и богатств, что римское государство приобретет от этого много больше, чем если бы ему было отдано все королевство Британия. Караузию удалось обмануть сенат своими посулами и достигнуть того, чего домогался, и он возвратился в Британию с указами за подобающими печатями. Вскоре, собрав корабли, он привлек к себе множество горячих и доблестных юношей, вышел в море и обошел на своих кораблях все побережье королевства, и его прибытие вызывало волнения и будоражило местное население. По пути он подходил к близлежащим островам, опустошал на них нивы, разорял города и поселки, отбирал у жителей все их достояние. И так как он занимался всем этим, к нему во множестве стекались любители поживиться чужим, и вскоре его войско стало настолько значительным, что никакой соседний властитель не мог бы перед ним устоять. По этой причине преисполнившись чванства, он внушал бриттам, чтобы те поставили его над собой королем, а он, перебив и уничтожив под корень римлян, избавит весь остров от засилья чужестранцев. Добившись своего, он сразился немедленно с Бассианом, убил его и взял кормило правления в свои руки. Что касается Бассиана, то его предали пикты, которых их вождь Фульгенций, брат его матери, привел с собою в Британию. Ибо, хотя им надлежало поддержать Бассиана, подкупленные обещаниями и дарами Караузия, они покинули Бассиана и накинулись на его воинов, недавних своих сотоварищей. Те, приведенные в замешательство, так как перестали понимать, кто их соратник, кто враг, поспешно рассеялись, и победа досталась Караузию. Одержав верх и став самодержцем, он поселил пиктов в Альбании, где, смешавшись с бриттами, они навсегда и остались. 76. Когда в Рим пришло сообщение о набеге Караузия, сенат поручил Аллекту, дав ему три легиона, уничтожить злодея и восстановить в Британии римскую власть. Аллект без промедления прибыл туда и сразился с Караузием, убив которого, завладел королевским престолом. Затем он учинил беспощадное избиение бриттов, так как, изменив римскому государству, они примкнули к Караузию. Глубоко возмущенные этим, те провозгласили своим королем правителя Корнубии Асклепиодота и в полном единодушии двинулись вслед за Аллектом, вызывая его на битву. Находился Аллект тогда в Лондоне и совершал торжественные молебствия отчим богам. Узнав о подходе Асклепиодота, он прервал жертвоприношения, выступил за пределы города и, всеми своими силами обрушившись на врагов, завязал с ними ожесточеннейшее сражение. Одолел в нем все же Асклепиодот, который, рассеяв отряды римлян, принудил их к бегству и, безостановочно преследуя их по пятам, умертвил многие тысячи неприятельских воинов, а также короля Аллекта. И поскольку победа досталась врагам, Ливии Галл, помощник Аллекта, увел в город всех уцелевших римлян и, заперев городские ворота, принялся укреплять башни и прочие защитные сооружения, надеясь таким образом отбиться от Асклепиодота и избежать неминуемого поголовного истребления. Но Асклепиодот, узнав о происходящем в неприятельском стане, не мешкая, обложил осадою город и уведомил правителей всех областей Британии, что Аллект и многие тысячи римлян убиты, что он, Асклепиодот, обложил осадою Галла и что обращается к своим соплеменникам с призывом поторопиться ему на подмогу. Ведь вовсе нетрудно, как он утверждал, всю породу римскую начисто изгнать из Британии, если общими силами будут сокрушены осажденные в Лондоне римляне. Откликнувшись на этот его призыв, явились деметы и венедоты, дейры и альбаны, и всякий, кто родом был бритт. Когда все они предстали перед вождем, тот приказал изготовить бесчисленное множество осадных орудии и с их помощью снести крепостные стены города Лондона. Всякий сильный и смелый повиновался этому распоряжению, и они бесстрашно пошли на приступ. Вскоре крепостные стены были разрушены, и, устремившись в проломы, бритты принялись за истребление римлян. А те, увидев, что их непрерывно уничтожают, призвали Галла заявить Асклепиодоту, что он и они сдаются и молят его о милосердии, о том, чтобы он выпустил их живыми. Ведь почти все воины перебиты, кроме одного легиона, который все еще продолжает кое-как драться. Вняв их настояниям, Галл со всеми своими сдался Асклепиодоту, и хотя тот связал себя словом, что пленные будут помилованы, туда нахлынули венедоты и, собравшись толпой, в течение дня всех сдавшихся римлян обезглавили внутри города на берегах потока, который позднее по имени римского военачальника был наречен на языке бриттов Нантгалимом, а на языке саксов - Галаброком. 77. Одолев римлян, Асклепиодот с одобрения народа возложил на себя королевский венец. В дальнейшем он в мире и соблюдая должное правосудие правил страной на протяжении десяти лет и обуздал свирепость грабителей и мечи кровожадных разбойников. В дни его правления императором Диоклетианом было начато преследование христиан, так что христианство, которое во времена короля Луция открыто и беспрепятственно исповедовалось на острове, было искоренено почти полностью. В Британию явился некто Максимиан Геркулий, главнокомандующий войсками вышеназванного властителя; по распоряжению этого Максимиана были разорены все церкви, а все обнаруженные в них священные книги сожжены на городских площадях; были перебиты также достопочтенные священнослужители со всей своей паствой, так что они плотной толпою, обгоняя друг друга, торопились в безмятежное царство небесное, точно в свои собственные жилища. И явил нам свое милосердие Господь Бог, который в пору преследований, сотворив для нас по своему изволению величайшее благо, возжег лучезарные светильники святых мучеников, дабы бриттский народ не заблудился в непроницаемой мгле темной ночи. Гробницы этих страдальцев и места, где они претерпели муки, и ныне вселяли бы в души созерцающих их ослепительное сияние веры в Создателя, когда бы чужестранцы своим зловещим насилием не отняли их у соплеменников наших. Среди страстотерпцев обоего пола, с величайшей неколебимостью духа пребывавших в Христовом воинстве, должно назвать Альбана Веруламского, а также Юлия и Аарона, граждан Города Легионов, из коих Альбан, охваченный рвением к истинной вере, сначала укрыл у себя в доме своего исповедника Амфибала, за которым гнались преследователи и которого они вот-вот должны были схватить, а затем, обменявшись с названным Амфибалом одеждою, принял за него смерть, уподобившись в этом Христу, положившему душу свою за агнцев своего стада. Прочие два, чьи тела были растерзаны с неслыханною жестокостью, вознеслись без промедления в мученических венцах к вратам небесного Иерусалима. 78. Между тем на короля Асклепиодота восстал Коель, правитель Каерколуна, то есть Колецестрии и, сразившись с ним, умертвил его и увенчал себя королевской короной. Когда римский сенат получил об этом известие, сенаторы обрадовались смерти короля, который везде и во всем препятствовал владычеству римлян. Помня о том, сколько урона причинила им утрата королевства Британии, они отрядили туда сенатора Констанция, который ранее покорил им Испанию и больше, чем кто-либо иной, потрудился ради возвеличения римского государства. Когда Коель, вождь бриттов, узнал о предстоящем его прибытии, он побоялся вступать с ним в вооруженные столкновения, потому что, как утверждала молва, ни один властитель не в силах устоять перед ним. Итак, как только Констанций причалил к острову, Коель направил к нему послов и, попросив мира, пообещал покориться римлянам при условии, что королевство Британия будет сохранено за ним и его не принудят нести какую-либо иную повинность, кроме уплаты обычной дани. Получив это послание, Констанций удовольствовался предложениями Коеля и, приняв от него заложников, заключил с ним соглашение. Затем по прошествии месяца наитягчайший недуг одолел Коеля и спустя неделю его умертвил. После кончины Коеля Констанций возложил на себя королевский венец и взял в жены его дочь, которую звали Еленой. Красотою своей она превосходила всех девушек этой страны, и нельзя было найти ни одну другую, которая, по общему мнению, играла бы искуснее, чем она, на музыкальных инструментах и была бы осведомленнее в свободных науках. Кроме нее у Коеля, ее отца, не было никого, кто мог бы занять после него королевский престол, вот почему он позаботился дать ей такое образование, чтобы по кончине его она могла справиться с управлением государством. Итак, Констанций сочетался с нею на брачном ложе, и она родила ему сына, которого назвала Константином. Через одиннадцать лет смерть унесла в Эбораке Констанция, и королевская власть перешла к его сыну. Спустя немногие годы после возведения того на престол, он стал обнаруживать величайшую доблесть, выказывать львиную неукротимость, вершить среди своих подданных праведный суд, пресекать жадность разбойников и обуздывать свирепость правителей, стараясь повсеместно укрепить мир. 79. В Риме был в то время самодержавный властитель по имени Максенций, который норовил принизить всякого знатного, всякого выдающегося своей доблестью гражданина и, чиня над ними насилия, всячески утеснял государство. И так как укрыться от его свирепости было негде, подвергшиеся от него гонениям стали устремляться к Константину в Британию, и тот гостеприимно их принимал. Наконец, когда таких беглецов скопилось у него великое множество, они пробудили в нем ненависть к вышеназванному злодею правителю и часто обращались к нему с речами такого рода: "Доколе ты будешь сносить, что мы терпим бедствия и пребываем в изгнании, о Константин? Ныне только ты один в силах прогнать Максенция и вернуть нам все то, что мы потеряли. У какого еще государя, кроме короля Британии, столько храбрых и несокрушимых воинов и такое обилие золота и серебра? Мы обращаемся к тебе со слезной мольбою, верни нам наши владения, верни жен и детей наших, пойди с войском и с нами на Рим". Побуждаемый этими и подобными настояниями, Константин, подступив к Риму, взял его приступом и стал единоличным властителем всего мира. При нем находились три дяди Елены, а именно Иоелин, Трагерн, а также Марий, которых он возвел в сенаторское достоинство. 80. Между тем против римских проконсулов, которым было поручено управление островом, восстал вождь гевиссеев Октавий, и, расправившись с ними, овладел королевским престолом. Получив сообщение о случившемся, Константин отправил в Британию дядю Елены Трагерна, дав ему под начало три легиона и поручив восстановить на острове господство римской державы. Прибыв туда и пристав к берегу близ города, по-бриттски называемого Каерперис, Трагерн напал на него и спустя два дня его захватил. Когда весть об этом распространилась повсюду, король Октавий стянул вооруженные силы со всего острова и столкнулся с Трагерном поблизости от Гвинтонии, на поле, именуемом по-бриттски Майзуриан, и, вступив с ним в битву, одержал решительную победу. Трагерн, потеряв множество воинов, отошел к кораблям и, взойдя на них, направился морем в Альбанию и принялся опустошать эти края. Когда об этом уведомили короля Октавия, тот, спешно собрав свое войско, двинулся на Трагерна и в области, которая именовалась Вестмариаланда, сразился с ним, но на этот раз был разбит и бежал. А Трагерн, увидев, что он побеждает, пустился преследовать Октавия по пятам и не оставлял его в покое до тех пор, пока не отнял у него всех подвластных ему городов вместе с королевским венцом. Удрученный утратой королевства, Октавий переправился на кораблях в Норвегию, рассчитывая добиться помощи от короля Гунберта. Одновременно он наказал своим приближенным не жалеть усилий ради умерщвления Трагерна. Приверженный Октавию, как никто другой, правитель Вольного города не замедлил исполнить его пожелание. И вот когда Трагерн как-то покинул Лондон, этот преданный сторонник Октавия, укрывшись с сотнею воинов в поросшей лесом долине, по которой Трагерну предстояло проехать, подстерег его здесь, внезапно напал на него и убил, хотя Трагерн и был окружен спутниками. Когда весть об этом дошла до Октавия, он возвратился в Британию и, рассеяв римлян, снова занял королевский престол. В короткое время он выказал столько доблести и прибрал к рукам столько золота и серебра, что никого более не страшился. С этой поры и вплоть до времен Грациана и Валентиниана он безмятежно правил королевством Британией. 81. Наконец, сломленный старостью, желая снискать расположение окружающих, Октавий обратился с вопросом к своим советникам, кого из его потомства они хотели бы видеть своим королем после того, как судьба положит предел его дням. У него была только дочь, тогда как сына, который унаследовал бы его королевский престол, он не имел. Некоторые его советники находили, что было бы лучше всего отдать эту дочь вместе с королевством за знатного римлянина, дабы бритты впредь наслаждались прочным и нерушимым миром. Другие, однако, считали, что королевский трон надлежит завещать его племяннику Конану Мериадоку, а его дочь связать брачными узами с властителем какой-либо другой державы, дав за нею золото и серебро. Пока они обсуждали это между собой, прибыл правитель Корнубии Карадок и предложил пригласить сенатора Максимиана, с тем чтобы выдать за него королевскую дочь и одновременно вручить ему самодержавную власть над Британией, благодаря чему они обеспечат себе вечный мир с Римом. Этот Максимиан наполовину был бриттом, так как его отцом был Иоелин, о котором упоминалось выше и который был дядей матери Константина; мать его была чистокровною римлянкой; с обеих сторон он происходил от королей. И Карадок уверял, что, если его предложение будет принято, их страна будет наслаждаться устойчивым миром, так как Максимиан, по его словам, происходя от императоров и вместе с тем от родовитых бриттов, имеет бесспорные права на Британию. Узнав о совете, преподанном правителем корнубийцев, возгорелся негодованием королевский племянник Конан, всей душой жаждавший завладеть престолом и поэтому взбудораживший весь двор. Но Карадок, никоим образом не желавший отступиться от своих чаяний, послал в Рим своего сына Маурика, дабы тот рассказал Максимиану о положении дел. Маурик был отлично сложен, прямодушен, отважен и то, что находил правильным, отстаивал, если ему возражали, пустив в ход оружие. Явившись к Максимиану, он был принят тем как подобало и с большим почетом, чем его сотоварищи. В ту пору между Максимианом и двумя императорами, Грацианом и его братом Валентинианом, пылала ожесточеннейшая вражда, так как те отказали Максимиану в третьей части империи, чего он домогался. И вот увидев, что Максимиан обойден и унижен обоими императорами, Маурик сказал ему так: "Чего ради, Максимиан, опасаться тебе Грациана, когда перед тобой открыт путь, пойдя по которому, ты сможешь отнять у него империю. Отправься со мною на остров Британию, и ты овладеешь там королевским венцом; король Октавий, обессилев от преклонного возраста и утомления, ничего иного не жаждет, как отыскать кого-нибудь, кому бы он передал свое королевство. Мужского потомства у него нет, и он обратился к своим приближенным, спрашивая у них совета, кого избрать мужем своей единственной дочери, отдав ему вместе с нею и королевство. Во исполнение просьбы этого государя его витязи, порешив, что королевство и королевскую дочь подобает вручить тебе, послали меня сюда, дабы я тебя об этом оповестил. Если, прибыв со мной в Британию, ты сможешь осуществить этот замысел, то при изобилии в ней золота и серебра, при великом множестве находящихся там смелых воинов ты обретешь возможность вернуться в Рим и, прогнав императоров, подчинить его своей воле. Ведь именно так поступили родич твой Константин и многие наши короли, достигшие вершин власти". 82. Убежденный речью Маурика, Максимиан отбыл в Британию, захватывая по пути города франков и в них тьму золота и серебра и набирая повсюду воинов для своего войска. Затем, выйдя в Океан, он с попутным ветром прибыл в Гавань Гамона. Когда королю сообщили об этом, тот совсем растерялся от страха, ибо счел, что на него идет враждебное войско. Призвав к себе своего племянника Конана, он приказал ему собрать всех боеспособных мужей острова и двинуться с ними навстречу врагам. Конан без промедления собрал молодежь со всего королевства и подошел к Гавани Гамона, где Максимиан поставил свои шатры. Узнав о приближении такого сильного войска, он проникся тревогой, так как колебался, что ему предпринять. Максимиан распол