е выхватил свой меч и, ринувшись на сэра Ланселота, нанес ему по шлему три столь могучих удара, что даже огонь высек, и сэр Ланселот поник головой к самой луке своего седла. И тогда сэр Тристрам покинул турнирное поле, ибо рана его была столь глубока, что он чувствовал, что иначе умрет. Это заметил лишь сэр Динадан, и он последовал за сэром Тристрамом в лес. А сэр Ланселот пришел в себя и, оставшись на турнире, свершил еще немало бранных подвигов. Сэр же Тристрам, выехав на опушку леса, спешился, отстегнул доспехи и промыл рану. А сэр Динадан, думая, что он умирает, горько заплакал. - Полно, не плачьте, сэр Динадан, - сказал ему сэр Тристрам. - Не бойтесь, жизнь моя в безопасности, и от этой раны я, с помощью Божией, скоро оправлюсь. Вдруг заметил сэр Динадан, что прямо туда скачет сэр Паломид. И сэр Тристрам тоже его увидел и понял, что сэр Паломид едет затем, чтобы его, сэра Тристрама, убить. Но сэр Динадан поспешил предупредить его и сказал: - Сэр Тристрам, господин мой, вы столь жестоко поранены, что не можете вступать с ним в поединок. И потому давайте я поеду на него и сделаю что смогу, а если он меня убьет, вы помолитесь о моей душе. Вы же тем временем успеете уйти и укрыться в замке или в лесу, чтобы он не смог до вас добраться. Сэр Тристрам улыбнулся в ответ и сказал: - Я благодарю вас, сэр Динадан, на доброй заботе, но знайте, что я сам в силах с ним посчитаться. И он с поспешностью облачился в доспехи, сел на коня, взял в руку тяжелое копье и, сказав сэру Динадану "прощайте", небыстрым шагом двинулся навстречу сэру Паломиду. Увидев его, сэр Паломид поспешил спешиться и сделал вид, будто поправляет сбрую, но причина у него была на деле та, что он поджидал сэра Гахериса, который ехал за ним следом. Вот появился сэр Гахерис, и тогда сэр Паломид направил коня на сэра Тристрама. А сэр Тристрам послал ему вызов на поединок и предложил условие, что если он повергнет наземь сэра Паломида, то на том и конец бою, если же сэр Паломид сокрушит сэра Тристрама, то пусть, если желает, бьется насмерть. На том и согласились и поскакали навстречу друг другу. И вышиб сэр Тристрам сэра Паломида из седла, так что тот рухнул наземь и остался лежать неподвижно, точно мертвый. А сэр Тристрам тогда обратился против сэра Гахериса. Сэр Гахерис хотел было избегнуть поединка, но, хоти он того или нет, сэр Тристрам с ним сшибся и перекинул его через круп его коня, так что он так и остался лежать неподвижно. А сэр Тристрам поскакал прочь, оставив сэра Персида и своего оруженосца у шатров. В эту ночь сэр Тристрам и сэр Динадан завернули ночевать к одному старому рыцарю, у которого пятеро сыновей уехали на турнир и он от души молил Бога об их благополучном возвращении. И вскоре, как повествуется во Французской Книге, они все пятеро и возвратились домой, но жестоко покалеченные. А сэр Ланселот, после того как сэр Тристрам скрылся в лесу, продолжал сражаться отчаянно, точно безумец, которому и жизнь недорога. А уж против него-то сражалось немало доблестных рыцарей. Когда король Артур увидел, какие дивные подвиги совершает сэр Ланселот, он вооружился, сел на коня, взял щит и копье и выехал на поле на подмогу сэру Ланселоту, и многие добрые рыцари последовали за ним. Но вот, чтобы под конец быть кратким, король Северного Уэльса и Король-с-Сотней-Рыцарей потерпели поражение. Сэру же Ланселоту за то, что он не покинул турнирного поля и был в сраженье до конца, было присуждено первенство среди рыцарей. Однако сэр Ланселот, как ни просили его король и королева и другие рыцари, не принимал такую честь. И когда на поле раздался клич: "Ныне победитель на турнире - сэр Ланселот!" - то сэр Ланселот поднял другой клич: - Победитель - сэр Тристрам, ибо он начал раньше всех и дольше всех продержался на поле, и так было в первый день, во второй и третий! 6 И тогда все сословия и звания, от верха до низу, заговорили почтением о сэре Ланселоте за его благородство, какое он выказал сэру Тристраму, и за это его благородство было тогда сэру Ланселоту больше чести и славы, нежели сокруши он один пять сотен всадников. И весь народ, кто там был, сначала все сословия, сверху донизу, а потом и простой люд, закричали в один голос: - Победитель - сэр Ланселот, что бы там кто ни говорил! Но сэр Ланселот тем был разгневан и унижен, и поскакал он прямо к королю Артуру. - Увы, - сказал король, - мы все опечалены тем, что сэр Тристрам нас столь неожиданно покинул. Клянусь Богом, - сказал король Артур, - он - один из доблестнейших рыцарей, каких случалось мне видеть с копьем или мечом в руке, и самый учтивый. Всего тяжелее ему пришлось в тот раз, когда он трижды ударил мечом по шлему сэра Паломида, так что вовсе разнес ему шлем своими ударами, и еще приговаривал: "Получайте за сэра Тристрама!" И так он сказал трижды. С тем король Артур и сэр Ланселот и сэр Додинас Свирепый сели на кон и и отправились на поиски сэра Тристрама. И через сэра Персида король Артур узнал, где стоит шатер сэра Тристрама. Но когда они туда прибыли, сэра Тристрама с сэром Динаданом там уже не было. Опечалились король Артур и сэр Ланселот и возвратились в Девичий Замок, оплакивая рану сэра Тристрама и его столь внезапный отъезд. - Видит Бог, - молвил король Артур, - то, что я не могу с ним встретиться, меня печалит более, нежели все раны, полученные моими рыцарями на этом турнире. Но в то самое время явился туда сэр Гахерис, и он поведал королю Артуру о том, как сэр Тристрам поверг наземь сэра Паломида в поединке, которого искал сэр Паломид. - Увы, - сказал король Артур, - это великое бесчестие сэру Паломиду, ведь сэр Тристрам жестоко ранен. Нам должно всем признать - и королям, и рыцарям, и добрым людям, - что сэр Тристрам - настоящий рыцарь, и притом из лучших, каких за всю мою жизнь я когда-либо видел. Да будет ведомо вам всем, и королям и рыцарям, - сказал король Артур, - что мне не случалось видеть, чтобы рыцарь так отличился, как сэр Тристрам за минувшие три дня, ибо он первым начинал и дольше всех держался на поле, не считая сегодняшнего, последнего, дня. Но и ныне, хотя он был ранен, это был мужественный бой между двумя благородными рыцарями. Ведь когда встречаются в бою два славных рыцаря, одному из них неизбежно приходится терпеть поражение, а кому - это как Бог даст. - Сэр, что до меня, - молвил сэр Ланселот, - то за все земли, оставленные мне отцом моим, я бы не нанес увечья сэру Тристраму, знай я тогда, что это он, ведь я не видел его щита. Если бы я заметил его черный щит, я бы не вступил с ним в бой по многим причинам, - сказал сэр Ланселот. - Ведь он совсем недавно сделал для меня так много, как ни один рыцарь: всем ведомо, как он победил тридцать рыцарей, а в помощь ему был один только сэр Динадан. - И я в одном могу дать клятву, - сказал сэр Ланселот, - сэр Паломид еще раскается в своем нерыцарском поступке, что выследил в лесу благородного рыцаря, которого я, к несчастью, так жестоко поранил. И сэр Ланселот произнес в хвалу сэру Тристраму все, что только можно было сказать. После того король Артур устроил пир для всех, кто ни пожелал прийти. На том мы оставляем короля Артура и обратимся на время к сэру Паломиду - а он, потерпев поражение от руки сэра Тристрама, разъярился на сэра Тристрама так, что едва рассудок не потерял, и пустился наудачу за ним вслед. Вот выехал он на берег реки и хотел в пылу погони перескочить на коне через реку, но конь не допрыгнул и упал в воду, и испугался сэр Паломид, как бы ему не утонуть. 7 Тогда он высвободил ноги из стремян и поплыл к берегу, оставив коня утонуть или выплыть - как придется. Выйдя же на берег, он снял с себя доспехи и сидел на песке, плача и рыдая, словно безумный. Вдруг едет мимо девица, посланная от сэра Гавейна к его брату сэру Мордреду, что лежал больной у того же самого старого рыцаря, где остановился и сэр Тристрам. Ибо, как повествуется во Французской Книге, сэр Персид десять дней назад так изранил сэра Мордреда в поединке, что если бы не воздержался сэр Персид из любви к сэру Гавейну и его братьям, то не быть бы сэру Мордреду уже в живых. И вот проезжала эта девица мимо того места, где сидел сэр Паломид. Побеседовали они меж собой, но, не найдя в том для себя утешения, разъехались. И девица поскакала дальше своей дорогой и приехала к старому рыцарю, а там рассказала, что по дороге случилось ей встретить рыцаря безумного, какого безумнее она в жизни не видала. - А какое изображение у него на щите? - спрашивает ее сэр Тристрам. - Сэр, на щите у него зубцы, черные и белые, - она отвечала. - А! - сказал сэр Тристрам, - это Паломид, добрый рыцарь. Я его хорошо знаю, - сказал сэр Тристрам, - как одного из лучших рыцарей в здешней стороне. Тогда старый рыцарь оседлал низкорослую кобылу и поскакал за сэром Паломидом и привез его к себе в дом. Сэр Тристрам его сразу признал, но не сказал ничего. Ибо сэр Тристрам к тому времени уже ходил и раны его зажили. И всякий раз при виде сэра Тристрама сэр Паломид вглядывался в него с удивлением, и все ему казалось, будто он его где-то уже встречал. А сэру Динадану он повторял: - Вот только попадись мне когда-нибудь сэр Тристрам, он из моих рук не уйдет. - Удивительно мне, - отвечал ему сэр Динадан, - что эти вы так выхваляетесь у сэра Тристрама за спиной? Ведь совсем недавно он был у вас в руках, а вы - в его руках. Что же вы тогда его упустили? Ведь я сам видел дважды или трижды, как вы без особой чести выходили из рук сэра Тристрама. Тогда сэр Паломид устыдился. И с тем мы их оставим на время в замке старого рыцаря сэра Дараса. 8 А теперь поведем мы речь о короле Артуре, который сказал сэру Ланселоту: - Когда бы не вы, не лишились бы мы сэра Тристрама, ибо он оставался здесь много дней, покуда не встретился с вами. Не в добрый час, - сказал король Артур, - съехались вы с ним. - Мой господин Артур, - сказал сэр Ланселот, - выслушайте меня! Вы возлагаете на меня вину за отъезд сэра Тристрама, а ведь видит Бог, это случилось против моей воли! Но когда люди распалятся в бою, нередко бывает, что они увечат не только врагов своих, но и друзей. И знайте, мой господин, - сказал сэр Ланселот, - сэра Тристрама изо всех людей я всех менее желал бы обидеть, ибо он сделал для меня гораздо больше, чем я покамест мог сделать для него. И сэр Ланселот велел принести книгу, и потом он сказал так: - Вот мы, десять рыцарей, поклянемся на этой книге, что не будем две ночи ночевать в одном месте хоть целый год подряд, покуда не найдем сэра Тристрама. А что до меня, - сказал сэр Ланселот, - то клянусь на этой книге, что, случись мне встретиться с ним, я добром ли, злом ли, но привезу его к вашему двору - или же погибну. Имена же тем десяти рыцарям, что отправились тогда на поиски были такие: первый сэр Ланселот, и еще сэр Эктор Окраинный, и сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис, сэр Бламур Ганский, сэр Лукан-Дворецкий, сэр Ивейн, сэр Галихуд, сэр Лионель и сэр Галиходин. И эти десять благородных рыцарей покинули двор короля Артура и выехали все вместе в рыцарское странствие. Они ехали так до перекрестка, где расходились четыре дороги, и там разделилась их дружина на четыре части, и разъехались они искать сэра Тристрама. Вот едет сэр Ланселот, и повстречалась ему дама Брангвейна, посланная в те края на поиски сэра Тристрама. И она гнала своего иноходца во весь опор. Сэр Ланселот поравнялся с нею и спрашивает, отчего она так торопится. - Ах, любезный рыцарь, - отвечала дама Брангвейна, - я скачу, спасая жизнь свою, ибо за мною гонится сэр Брюс Безжалостный и хочет меня убить. - Держитесь подле меня, - сказал сэр Ланселот. Когда же показался сэр Брюс Безжалостный, он крикнул ему так: - Недостойный рыцарь, погубитель дам и девиц, наступил твой последний час! Увидел сэр Брюс Безжалостный щит сэра Ланселота и тотчас же его узнал, ибо в этом походе он ехал не с корнуэльским щитом, со своим собственным. И тогда сэр Брюс повернул коня и обратился в бегство, а сэр Ланселот поскакал за ним вдогонку. Но под сэром Брюсом был столь добрый конь, что легко уносил его, по его желанию, от погони. И потому сэр Ланселот возвратился к даме Брангвейне, она же стала благодарить сэра Ланселота за его труды и учтивость. А теперь поведем мы речь о сэре Лукане-Дворецком, который по воле случая выехал как раз туда, где находился сэр Тристрам. Он подъехал к воротам не для иной причины, как только испросить себе пристанище на ночь. Спросил привратник у него его имя. - Сэр, передайте вашему господину, что мое имя - сэр Лукан-Дворецкий, рыцарь Круглого Стола. Привратник явился к своему хозяину, сэру Дарасу, и рассказал ему, кто просит у него ночлега. - Ну нет, - вскричал сэр Данам, племянник сэра Дараса, - скажи ему, что здесь он не получит ночлега. Да объяви ему, что я, сэр Данам, буду драться с ним в поединке, пусть готовится к бою. И выехал на него сэр Данам верхом, и они с копьями в руках налетели друг на друга. И вышиб сэр Лукан сэра Данама из седла и перекинул через круп его коня. Тот вскочил, убежал и скрылся в замке, а сэр Лукан поскакал за ним и много раз вызывал его, стоя перед воротами. И тогда сказал сэр Динадан сэру Тристраму: - По-моему, позорно смотреть, как подвергается бесчестью кузен нашего хозяина. - Повремените, - отвечал сэр Тристрам, - и я поправлю дело. Но сэр Динадан вскочил на коня и выехал против сэра Лукана, и сэр Лукан пробил ему копьем бедро и поскакал оттуда прочь. Разгневался сэр Тристрам за рану сэра Динадана и погнался за ним, желая ему отомстить. В недолгом времени поравнялся он с сэром Луканом, окликнул его, тот повернул коня, и сшиблись они с разгону. И сэр Тристрам жестоко поранил сэра Лукана и выбил его из седла на землю. В это время явился туда сэр Ивейн, учтивый рыцарь, и, видя увечье сэра Лукана, вызвал сэра Тристрама на поединок. - Любезный рыцарь, - отвечал сэр Тристрам, - прошу вас только, назовите мне ваше имя. - Сэр рыцарь, да будет вам известно, что мое имя - сэр Ивейн, сын короля Уриенса. - А, - сказал сэр Тристрам, - вами я, будь моя воля, не стал бы сражаться никогда. - Нет, сэр, нет вашей воли, - отвечал сэр Ивейн, - это я вызываю вас на поединок. Видит сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в дом сэра Дараса. Когда сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам, выехавшим вместе с ним на поиски сэра Тристрама. Сэр же Тристрам возвратился к сэру Дарасу, а в это время туда явилась девица, и она рассказала сэру Дарасу, что трое его сыновей убиты на турнире, а двое жестоко изувечены, так что никогда уже не в силах будут сесть на коней, и все это сделал доблестный рыцарь с черным щитом - тот самый, кому присуждено первенство на турнире. А потом явился еще некто и сообщил сэру Дарасу, что этот самый рыцарь с черным щитом находится сейчас у него в доме. Тогда сэр Дарас вошел в покой сэра Тристрама, там он нашел его щит и показал его девице. - Ах, сэр, - сказала девица, - это и есть тот самый рыцарь, что убил трех ваших сыновей. И тогда без промедления сэр Дарас заключил сэра Тристрама, сэра Паломида и сэра Динадана в крепкую темницу, и там сэр Тристрам едва не умер от тяжелой болезни. В темнице сэр Паломид каждый день клял сэра Тристрама по старой вражде, сэр же Тристрам неизменно отвечал ему любезно и малословно. Но когда сэр Паломид увидел, что сэр Тристрам жестоко занемог, он исполнился к нему состраданием и утешал и подбадривал как только мог. А потом, как повествует Французская Книга, к сэру Дарасу приехали сорок рыцарей - его родичей, и они хотели убить сэра Тристрама и его товарищей, однако сэр Дарас не допустил того, но оставил их в заточении, и были у них и пища и питье. Так терпел там сэр Тристрам великие страдания, ибо его одолела болезнь, а это - величайшее бедствие, какое только может выпасть на долю узнику. Ибо покуда узник сохраняет здоровье в своем теле, он может терпеть заточенье с помощью Божией и в надежде на благополучное вызволение, но когда недуг охватывает тело узника, тут уже может узник сказать, что счастье ему окончательно изменило, тут уже остается ему лишь плакать и стенать. Так и было с сэром Тристрам ом, когда ею свалила в темнице болезнь, ибо он погрузился в столь глубокую печаль, что едва не лишил себя жизни.  * VI *  1 Теперь оставляем мы сэра Тристрама, сэра Динадана в заточении и поведем речь о других рыцарях, что разъехались во все концы страны на поиски сэра Тристрама. Из них иные заехали в Корнуэлл, и случилось так, что сэр Гахерис, племянник короля Артура, прибыл к королю Марку. И был он там радушно принят, сидел за королевским столом, угощался с королевского блюда. Вот спрашивает гостя король Марк, какие новости в королевстве Логрском. - Сэр, - отвечал сэр Гахерис, - король правит как благородный рыцарь, и недавно был у нас большой турнир, какому равного не видывал еще я в королевстве Логрском, и на тот турнир собралось все славнейшее рыцарство. Но один рыцарь там был, которуч во все туи дня отличался изо всех. У него был черный щит, и, с каким бы рыцарем он ни схватился, всякого одолевал и всех превзошел. - Должно быть, - сказал король Марк, - это был сэр Ланселот или же сэр Паломид, язычник. - Нет, сэр, - отвечал сэр Гахерис, - ибо они двое принадлежали к другой стороне и выступали против рыцаря с черным щитом. - Ну, тогда это сэр Тристрам Лионский, - сказал король. И с тем он повесил низко голову и в душе своей устрашился того, что сэр Тристрам завоевал себе такую славу в королевстве Логрском и стал могущественнее его. Так был радушно принят сэр Гахерис королем Марком и королевой. Прекрасная Изольда радовалась его словам, ибо из рассказа его она сразу поняла, что речь шла о сэре Тристраме. А вскоре король устроил богатое празднество. И на празднество приехал туда сэр Ивейн, сын короля Уриенса (некоторые звали его сэр Ивейн Белорукий). Прибыв туда, сэр Ивейн объявил, что вызывает на бой всех рыцарей Корнуэлла. И ужасно разгневался тогда король, что нет у него рыцарей, чтобы принять Ивейнов вызов. Но тут выскочил вперед сэр Андрет, племянник короля Марка, и сказал: - Я померюсь силами с сэром Ивейном. И он пошел, облачился в крепчайшие доспехи и выбрал себе самого лучшего коня. Сшиблись сэр Ивейн с сэром Андретом, и сэр Андрет с такой силой рухнул на землю, что лишился чувств. Тогда огбрчился и разгневался король Марк безмерно, что нет у него рыцаря, чтобы отомстить за его племянника сэра Андрета. Он призвал к себе сэра Динаса-Сенешаля и просил его ради него, короля, взять на себя поединок с сэром Ивейном. - Сэр, - отвечал сэр Динас, - не по душе мне сражаться с рыцарями Круглого Стола. - И все же ради меня, прошу вас, возьмитесь за копье, Вот изготовился сэр Динас к поединку, и сшиблись они, выставив тяжелые копья. И сэр Динас был повержен наземь, и конь и всадник, и сильно разбился. Ну и рассвирепел же тут король Марк! - Увы! - вскричал он. - Неужто ни одного рыцаря не найдется у меня, чтобы сразиться вон с тем рыцарем? - Сэр, - сказал тогда сэр Гахерис, - для вас я готов сразиться с ним. И вот сэр Гахерис собрался, облачился в доспехи и выехал на поле. Увидел сэр Ивейн щит сэра Гахериса, подъехал к нему и говорит: - Сэр, вы поступаете не по долгу рыцаря Круглого Стола, ведь когда вас принимали в это братство, вы клялись не вступать в бой ни с одним из ваших товарищей, только разве если по неведению. И, клянусь Богом, сэр Гахерис, вы не могли не узнать меня по моему щиту, как и я вас узнал по вашему. Пусть вы даже и готовы нарушить вашу клятву, но я мою клятву не нарушу. И никто из здесь присутствующих, ни вы сами не можете заподозрить меня в трусости, ибо я ничуть не боюсь вступить с вами в поединок. Но ведь мы - сыновья родных сестер! Тут устыдился сэр Гахерис. И разъехались рыцари без боя. И сэр Ивейн покинул те края. Тогда король Марк облачился в доспехи, сел на коня и, взявши с собою оруженосца, который вез его тяжелое копье, пустился в погоню за сэром Ивейном. И в узком ущелье он налетел на него, не ведавшего об его приближении, и пробил он сэру Ивейну грудь едва не насквозь и, бросивши его там, ускакал восвояси. В недолгом времени проезжал там сэр Кэй. Он нашел сэра Ивейна и стал расспрашивать, как получил он такое увечье. - Я не знаю, - отвечал сэр Ивейн, - от кого получил я рану и за что, и уверен, что это - предательство. На меня вдруг выехал неизвестный рыцарь и поразил меня, прежде чем я опомнился. В это время прискакал туда сэр Андрет, разыскивавший короля Марка. - Коварный рыцарь, - вскричал сэр Кэй. - Знать бы мне, что это ты нанес предательски рану этому рыцарю, уж ты бы тогда не ушел от меня! - Сэр, - отвечал сэр Андрет, - я и не думал ранить этого рыцаря, пусть он сам подтвердит! - Позор вам, недостойные рыцари Корнуэлла, - сказал сэр Кэй, - ибо цена вам - грош! И сэр Кэй позаботился, чтобы сэр Ивейн был перенесен в аббатство Черного Креста и оставался там, покуда не исцелится. Тем временем собрался сэр Гахерис покинуть двор короля Марка, но перед прощанием сказал так: - Король, вы совершили позорное дело, что изгнали сэра Тристрама из пределов вашей страны, ибо, находись он сейчас с вами, не страшен был бы вам никакой рыцарь. И с тем он стал прощаться. 2 В это время прибыл ко двору короля Марка сэр Кэй-Сенешаль, и приняли его по виду будто бы очень радушно. - А ну, любезные лорды, - предложил король Марк, - не хотите ли попытать удачи и взяться за тяжелый подвиг, отправившись в Моррисский лес? Там ждет вас приключение, которого труднее я не видывал. - Сэр, - отвечал сэр Кэй, - я готов. А сэр Гахерис сказал, что еще подумает, ибо король Марк всегда отличался коварством. И с тем он ускакал своей дорогой. Он поехал тем же путем, каким должен был отправиться сэр Кэй. И, улегшись там на отдых, повелел своему оруженосцу следить зорко. - И если появится сэр Кэй, предупредите меня об его приближении. Вот вскоре показался сэр Кэй. Сэр Гахерис сел на коня и выехал ему навстречу. - Сэр Кэй, - сказал он, - неразумно вы поступаете, что скачете на подвиг, назначенный королем Марком, ведь все, что он затевает, - предательство. Отвечает сэр Кэй: - Вызываю вас вместе со мной испытать опасность. - Что ж, на меня можете положиться. И они поскакали вместе и ехали так, покуда не увидели озеро, которое в те времена называлось Гибельным Озером, и там, на опушке леса, они остановились. Между тем король Марк в своем замке Тинтагиль удалил от себя всех своих баронов, и все прочие, кроме самых при нем доверенных, были удалены из его покоев. А тогда повелел он призвать племянника своего сэра Андрета и наказал ему тайно облачиться в доспели и сесть на коня без промедления, ибо близка уже была полночь. И сам король Марк тоже облачился в доспехи - черные с ног до головы, и конская сбруя тоже, и через потайные боковые ворота выехали они двое со своими слугами и скакали долго, покуда не подъехали к тому озеру. Первым заметил их сэр Кэй, подхватил он копье, выехал к ним и предложил им поединок. Поскакал против него король Марк, и налетели они друг на друга с разгону, ибо свет луны был ясен, как день. Сшиблись, и рухнул наземь конь сэра Кэя, ибо он был не столь силен, как конь короля, и сэр Кэй притом жестоко разбился. Сэр Гахерис разгневался на то, что сэр Кэй оказался повержен. И крикнул он: - Рыцарь, держись покрепче в седле, ибо сейчас я отомщу тебе за моего товарища! Испугался король Марк сэра Гахериса, но пришлось ему поневоле пустить тому навстречу своего коня. И сэр Гахерис ударил на него так, что он рухнул на землю. А сэр Гахерис сразу же обратился против сэра Андрета и его тоже сбросил с коня, да так, что он шишаком шлема вонзился в землю и едва не сломал себе шею. Тут сэр Гахерис спешился поспешно, поднял на ноги сэра Кэя, и вдвоем они приблизились к тем и потребовали, чтобы они сдавались и назвали свои имена, иначе же им смерть. Сэр Андрет заговорил первым, жестоко страдая, и сказал: - Это король Марк Корнуэльский, так что смотрите обращайтесь с ним почтительно. Я же - сэр Андрет, его племянник. - Позор вам обоим - отвечал сэр Гахерис, - ибо оба вы предатели и коварным предательством было ваше показное радушие, с каким вы нас принимали. Сожаления достойно, чтобы такие, как вы, и дальше жили на свете, - сказал сэр Гахермс. - Сохраните мне жизнь, - сказал король Марк, - и я искуплю свои вины. Помните также, что я помазанный король. - Тем позорнее нам будет, - сказал сэр Гахерис, - оставить тебя в живых! Как король, помазанный священным миром, ты должен бы быть другом всем благородным рыцарям. Ты же достоин смерти! И с тем замахнулся он мечом на короля Марка, а тот стал прикрываться щитом и защищаться как мог. А сэр Кэй пошел с мечом на сэра Андрета. Наконец сдался король Марк сэру Гахерису, опустился на колени и поклялся на перекрестии своего меча, что никогда, покуда он жив, не будет чинить вреда странствующим рыцарям. И еще он поклялся быть добрым другом сэру Тристраму, если тот когда-нибудь заедет в Корнуэлл. А тем временем сэр Андрет оказался повержен на землю, и сэр Кэй хотел было его убить. - Отпустите его, - сказал сэр Гахерис, - прошу вас, не убивайте его. - Сэр, жаль было бы, - сказал сэр Кэй, - оставлять его в живых, ведь он близкий родич сэру Тристраму, а всегда его предавал, и через него сэр Тристрам был изгнан из Корнуэлла. А потому я лучше убью его, - сказал сэр Кэй. - Не делайте этого, - сказал сэр Гахерис. - Раз уж я королю сохранил жизнь, то прошу вас и ему жизнь сохранить. И с тем сэр Кэй его отпустил. И они поскакали дальше своей дорогой и приехали к сэру Динасу-Сенешалю, ибо они слышали, что он друг сэра Тристрама. У него они передохнули, а вскоре после того возвратились в Логрское королевство. Там в скором времени повстречался им сэр Ланселот, который ездил вместе с дамой Брангвейной, ибо таким способом думал скорее разыскать сэра Тристрама. Сэр Ланселот спросил у них, какие вести из Корнуэлла и не слышали ли они там о сэре Тристраме. Сэр Кэй и сэр Гахерис ему ответили, что о нем они не слыхали, и поведали ему слово в слово все, что с ними приключилось. А сэр Ланселот улыбнулся и сказал: - Трудно выбить из плоти то, что въелось в кости. И они вместе посмеялись. 3 А теперь мы оставляем этот рассказ и поведем речь о сэре Динасе, у которого в замке жила возлюбленная, а она больше любила другого рыцаря, нежели его. И вот когда сэр Динас отлучился на охоту, она спустилась из окна на полотенце и, захватив с собою двух гончих собак, ушла к тому рыцарю, которого любила. И когда сэр Динас возвратился домой, он хватился своей возлюбленной и двух своих гончих собак, и больше, чем за даму, он разгневался за собак. Он поскакал к тому рыцарю, который забрал себе его возлюбленную, и предложил ему поединок. И, съехавшись с ним, с такой силой его сокрушил, что тот, упавши, сломал себе ногу и руку. И тогда дама его и возлюбленная воскликнула: "Пощады, сэр Динас!" - и пообещала любить его еще крепче, чем прежде. - Ну нет, - сказал сэр Динас, - я никогда не доверюсь тем, кто раз меня предал. И потому как вы начали, так и кончайте, я же вас и знать не хочу. - И с тем сэр Динас ускакал оттуда прочь, захвативши с собою своих собак, и возвратился в свой замок. Теперь же мы вновь обратимся к сэру Ланселоту, который был в глубокой печали, оттого что не получил о сэре Тристраме никаких вестей, ведь он все это время сидел в темнице у сэра Дараса вместе с сэром Паломидом и сэром Динаданом. Наконец дама Брангвейна простилась с сэром Ланселотом и решила возвратиться в Корнуэлл. А сэр Ланселот, сэр Кэй и сэр Гахерис отправились на поиски в страну Сурлузу. А теперь в этой повести пойдет речь о сэре Тристраме и его двух товарищах, ибо сэр Паломид что ни день поминал, клял и поносил сэра Тристрама. И тогда сказал ему сэр Дииадан: - Дивлюсь я на тебя, сэр Паломид, ведь я думаю, очутись сэр Тристрам с тобой здесь, ты бы не стал причинять ему зла. Ведь если волк и овца оказались в одной темнице, и то волк оставил бы овцу в покое. И знай. - сказал сэр Динадан, - -ведь это как раз и есть сэр Тристрам, уж поверь моему слову, так что-можешь сейчас на нем выказать свою силу. Ну-ка, я погляжу на что ты способен! Тут сэр Паломид устыдился и замолчал. И тогда сказал сэр Тристрам: - Много я слышал о вашей вражде против меня, но сейчас я не хотел бы с вами драться из страха перед владельцем, этого замка, у которого мы во власти. А если б не боялся я его больше, чем вас, то скоро бы с вами управился. И с тем установили они мир. А тут явилась немолодая девица и сказала: - Рыцари, возвеселитесь духом, ибо жизни вашей никто не угрожает, - я слышала, как это говорил сам господин мой сэр Дарас. Тут они все возрадовались, ибо день ото дня ожидали они своей смерти. Но вскоре после того слег сэр Тристрам в тяжком недуге и думал уже, что пришло ему время умирать. Заплакал сэр Динадан, и сэр Паломид тоже, и оба они убивались вслух. На шум вошла к ним девица и застала их в плаче. Тогда она отправилась к сэру Дарасу и объявила ему о том, что могучий рыцарь, у которого был черный щит, лежит при смерти. - Этому не бывать, - сказал сэр Дарас. - Упаси Бог, чтобы рыцари, ищущие у меня пристанища, умирали у меня в заточении. А потому, - сказал сэр Дарас, - ступайте и приведите ко мне этого больного рыцаря и его товарищей. И когда сэр Дарас увидел перед собой; сэра Тристрама, то сказал он: - Сэр рыцарь, я сожалею о вашей болезни, ибо про вас говорят, что вы из благороднейших рыцарей, и по виду вашему так оно и есть. И знайте, никто никогда не скажет, что я, сэр Дарас, уморил в темнице столь благородного рыцаря, как вы, пусть даже вы и убили троих моих сыновей, за что я на вас был жестоко разгневан. Но теперь вы свободны, ты - и твои товарищи, и берите коней своих и доспехи, ибо они содержатся в чистоте и сохранности, и можете отправляться куда пожелаете, с тем лишь условием, что вы, сэр рыцарь, обещаете мне быть другом двум моим сыновьям, которые еще остались в живых, а также еще, что вы откроете мне ваше имя. - Сэр, что до меня, то мое имя - сэр Тристрам Лионский, в Корнуэлле я рожден и прихожусь племянником королю Марку. Что же до гибели ваших сыновей, тут я ни при чем, ибо, будь даже они моими ближайшими родичами, я бы иначе поступить не мог. Но если бы я убил их обманом и предательством, то заслужил бы смерти. - Все это я так понимаю, - сказал сэр Дарас, - что вами это сделано по долгу рыцарства, по этой-то причине я и не пожелал предавать вас смерти. А раз вы и есть сэр Тристрам, славный рыцарь, то я от души прошу вас быть другом мне и моим сыновьям. - Сэр, - сказал сэр Тристрам, - клянусь вам телом моим и душой: покуда я жив, я буду служить вам, ибо вы обошлись с нами так, как и должно урожденному рыцарю. После того сэр Тристрам пробыл там еще, покуда вовсе не излечился от своего недуга, а когда он сделался снова силен и здоров, они простились с сэром Дарасом, каждый взял своего коня и свои доспехи, и они пустились в путь и ехали вместе, пока не выехали на перекресток дорог. - Ну, друзья, - сказал сэр Тристрам, - здесь мы с вами расстанемся. А дальше, поскольку первое приключение было у сэра Динадана, я начну про него. 4 Поскакал сэр Динадан и у ручья увидел даму, которая горько убивалась. - Что с вами? - спросил сэр Динадан. - Сэр рыцарь, - отвечала дама, - я несчастнейшая дама в мире, ибо пяти дней еще не прошло, как сюда приехал рыцарь по имени сэр Брюс Безжалостный, и он убил моего родного брата, и с тех пор я в его власти, а изо всех людей на свете он мне всех более ненавистен. И потому я прошу вас вашей рыцарской честью - отомстите ему за меня, ибо он не промедлит сейчас сюда явиться. - Пусть является! - сказал сэр Динадан. - Ради чести всех женщин я исполню свой долг. И тут вдруг скачет сэр Брюс, и, увидев рыцаря подле своей дамы, он разгневался и вскричал: - Эй, сэр рыцарь! Защищайся! И сшиблись они, точно гром грянул, и сильно поранили один другого. Сэр Динадан пробил ему в плече жестокую сквозную рану, но еще не успел поворотить коня, как уже сэр Брюс ударился в бегство и ускакал. Тогда дама стала просить его, чтобы он отвез ее в замок, что был оттуда всего лишь в четырех милях; и сэр Динадан ее туда привез, и там она была принята весьма радушно, ибо владелец этого замка приходился ей дядей. А сэр Динадан снова пустился в путь на поиски приключений. А теперь это повествование обращается к сэру Тристраму, которому случилось попросить ночлега в замке, где находилась в это время королева Фея Моргана. Впустили сэра Тристрама, в замок, и оказан ему там был добрый прием. Наутро же, когда он снова собрался в дорогу, говорит ему королева: - Знайте, что так просто вы отсюда не уедете, ибо вы здесь пленник. - Боже избави меня! - отвечал сэр Тристрам. - Ведь я только что был уже пленником. - Вот что, любезный рыцарь, - сказала королева, - вы останетесь здесь у меня, покуда я не узнаю, кто вы такой и откуда родом. И королева усадила сэра Тристрама подле себя, а по другую руку от себя посадила своего возлюбленного, сама же глаз не отводила от сэра Тристрама. И тот рыцарь жестоко возревновал, так что готов был тут же наброситься на него с мечом, и лишь стыд его от этого удержал. Королева же говорит сэру Тристраму: - Назовите мне ваше имя - и я отпущу вас, когда вы того пожелаете. - На таком условии, госпожа, я вам отвечу: мое имя - сэр Тристрам Лионский. - А! - сказала королева Фея Моргана. - Знай я это, вы бы так скоро не смогли меня покинуть. Но раз уж я дала обещание, я его сдержу, если только вы возьмете щит, который я вам дам, и поклянетесь выступить с ним у Замка Твердой Скалы, где король Артур повелел созвать большой турнир. Там я прошу вас быть и ради меня отличиться в бранных подвигах. Ибо у Девичьего Замка вы, сэр Тристрам, я слышала, явили небывалые военные подвиги. - Госпожа, - отвечал сэр Тристрам, - дайте мне увидеть щит, который я должен там носить. И принесли ему щит, а там на червленом поле изображены были король и королева, над ними же - стоящий рыцарь, и одной ногой он попирал голову короля, а другой - голову королевы. - Госпожа, - сказал сэр Тристрам, - это добрый и крепкий щит, но что означают эти король с королевой и рыцарь, стоящий на их головах? - Я вам отвечу, - сказала Фея Моргана. - Эти изображения означают короля Артура и королеву Гвиневеру и одного рыцаря, который держит их в своей власти и подчинении. - Госпожа, но кто же этот рыцарь? - спросил сэр Тристрам. - Сэр, этого вам пока что знать не должно, - отвечала королева. Но Французская Книга повествует, что королева Моргана из рыцарей всех более любила сэра Ланселота и всегда домогалась его любви, он же ее не любил и не соглашался поступать по ее желаниям, и оттого она собрала у себя многих рыцарей, чтобы захватить его силой. А так как она полагала, что. сэр Ланселот - возлюбленный королевы Гвиневеры, для того-то дама Моргана и заказала такой щит в оскорбление сэру Ланселоту, желая, чтобы король Артур догадался о существующей между ними любви. И вот сэр Тристрам взял этот щит и поклялся ей выступить с ним на турнире у Замка Твердой Скалы. Но сэр Тристрам не знал про этот щит, что он предназначен в оскорбление сэру Ланселоту, он узнал об этом впоследствии. И с тем сэр Тристрам простился с королевой и щит увез с собою. 5 Тогда тот рыцарь, чьей возлюбленной была Фея Моргана, - а имя его было сэр Хемисон - тоже собрался последовать за сэром Тристрамом. - Вот что, любезный рыцарь, - сказала ему Моргана, - не гонитесь вы за этим рыцарем, ибо оттого не будет вам чести. - Я презираю его, трусливого рыцаря! - отвечал сэр Хемисон. - Ибо я не знаю ни одного достойного рыцаря родом из Корнуэлла, разве вот только сэр Тристрам Лионский. - Сэр, а что, если это он? - Ну нет, - он отвечал, - он с Изольдой Прекрасной, а это просто какой-то шут. - Увы, мой любезный друг, вы убедитесь, что он лучший рыцарь, какого вам случалось встретить в жизни, ибо я знаю его лучше, нежели вы. - Госпожа, во славу вам, - сказал сэр Хемисон, - я его убью. - А! Любезный друг, - сказала королева, - мне жаль отпускать вас за этим рыцарем, ибо я боюсь подумать, каково будет ваше возвращение. И с тем рыцарь Хемисон пустился в путь, горя гневом на сэра Тристрама, и гнал коня во весь опор, словно за ним самим была погоня. Вот услышал сэр Тристрам, что кто-то его нагоняет, повернул он коня и видит, прямо на него скачет рыцарь во весь дух. А приблизившись довольно, крикнул он сэру Тристраму громким голосом: - Сэр рыцарь, защищайся! И сшиблись они, точно гром в небе грянул. Сэр Хемисон сломал об сэра Тристрама копье, но доспехи его были столь прочны, что поранить он его не сумел. А сэр Тристрам ударил его сильнее, и пробил ему грудь насквозь, и перебросил его через круп его коня. После того сэр Тристрам снова повернул коня, чтобы дальше рубиться мечом, но увидел, что противник его так истекает кровью, что видно, пришла его смерть. И тогда он поскакал оттуда прочь и приехал к замку одного старого рыцаря, и там остановился сэр Тристрам на ночлег. А теперь мы покинем сэра Тристрама и поведем речь о том рыцаре, что остался лежать смертельно раненный. Оруженосец его спешился, снял с него шлем и спрашивает своего господина, жив он еще или нет. - Еще я жив, - отвечал рыцарь, - но жизни во мне осталось немного. А потому подыми меня в седло, сам вспрыгни позади и держи меня крепко, чтобы мне не упасть, и доставь меня к королеве Моргане, ибо глубинным хладом смерти потянуло в сердце моем и мне уже не жить. Но прежде, чем я умру, я непременно должен поговорить с нею, а иначе душа моя обречена на погибель. Но когда привез его оруженосец в замок с превеликими трудами, упал там сэр Хемисон наземь мертвый. Увидела Фея Моргана, что он мертв, и убивалась по нем, как безумная, а потом повелела раздеть его до рубахи и поместить тело в гробницу, а на гробнице сделала надпись: "Здесь покоится сэр Хемисон, павший от руки сэра Тристрама Лионского". А теперь мы обратимся к сэру Тристраму, который стал расспрашивать старого рыцаря, не видал ли он за последнее время странствующих рыцарей. - Сэр, - тот отвечал, - прошлую ночь здесь ночевал сэр Эктор Окраинный, и с ним девица. И эта девица мне сказала, что он - один из лучших рыцарей мира. - Это неверно, - сказал сэр Тристрам, - ибо я знаю из одного только его рода четырех рыцарей, которые его превосходят. Из них первый - сэр Ланселот Озерный, его зовем лучшим из рыцарей, и еще - сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис Ганский и сэр Бламур Ганский. А также еще и сэр Гахерис. - Ну нет, - говорит хозяин, - сэр Гавейн будет его получше. - Нет, это неверно, - возразил сэр Тристрам. - Я встречался с ними обоими и нашел, что сэр Гахерис из них - лучший рыцарь. И еще сэр Ламорак, его я почитаю не хуже любого из них, кроме сэра Ланселота. - Сэр, а отчего не н