Вдвойне: следит, блаженствуя; она, Как смело я парю над пастью ада! Но если, райского сподобясь сада, Душа и там прозренья лишена, То как раскрыть мне пред отцом сполна Всю непорочность помысла и взгляда? Душа с небес кумиров ложных зрит, Волхвов, носящих имя христиан, И видит: фарисейство и обман Притворно святы, праведны на вид... Молись, отец, печали не тая: Полна такой же скорбью грудь моя! СОНЕТ IX Когда ни дерево, что, дав свой плод, Бессмертье у Адама отняло, Ни блуд скотов, ни змей шипящих зло Не прокляты - меня ль проклятье ждет?! Ужель сам разум ко грехам ведет, Ужель сознанье в грех нас вовлекло? Иль Бог, всегда прощающий светло, Впал в страшный гнев - и мне проклятье шлет?.. Но мне ль тебя, о Боже, звать к ответу?.. Пусть кровь твоя и плач мой покаянный В один поток сойдутся неслиянно! Грехи мои навеки ввергни в Лету! "О, вспомни грех мой!" - молит кто-нибудь, А я взываю: "Поскорей забудь!.." СОНЕТ X Смерть, не тщеславься: се людская ложь, Что, мол, твоя неодолима сила... Ты не убила тех, кого убила, Да и меня, бедняжка, не убьешь. Как сон ночной - а он твой образ все ж - Нам радости приносит в изобилье, Так лучшие из живших рады были, Что ты успокоенье им несешь... О ты - рабыня рока и разбоя, В твоих руках - война, недуг и яд. Но и от чар и мака крепко спят: Так отчего ж ты так горда собою?.. Всех нас от сна пробудят навсегда, И ты, о смерть, сама умрешь тогда! СОНЕТ XI О фарисеи, бейте же меня, В лицо мне плюйте, громко проклиная! Я так грешил!.. А умирал, стеная, Он, что в неправде не провел ни дня!.. Я умер бы в грехах, себя виня За то, что жил, всечасно распиная Его, кого убили вы - не зная, А я - его заветов не храня!.. О, кто ж его любовь измерить может? Он - Царь царей - за грех наш пострадал! Иаков; облачившись в козьи кожи, Удачи от своей уловки ждал, Но в человечью плоть облекся Бог - Чтоб, слабым став, терпеть он муки смог!.. СОНЕТ XII Зачем у нас - все твари в услуженье? Зачем нам пищей служат всякий час Стихии, хоть они и чище нас, Просты и неподвластны разложенью? Зачем с покорностью в любом движенье Вы гибнете, пред мясником клонясь, Кабан и бык, когда б, остервенясь, Вы б растоптали нас в одно мгновенье?.. Я хуже вас, увы, в грехах я весь, Вам воздаянья страх знаком едва ли... Да, чудо в том, что нам покорны твари, И все ж пребудет чудом из чудес, Что сам Творец на гибель шел в смиренье За нас - его врагов, его творенья!.. СОНЕТ XIII Что, если Страшный суд настанет вдруг Сегодня ночью?.. Обрати свой взгляд К Спасителю, что на кресте распят: Как может Он тебе внушать испуг? Ведь взор его померк от смертных мук, И капли крови на челе горят... Ужели тот тебя отправит в ад, Кто и врагов своих простил, как друг?! И, как, служа земному алтарю, Мне уверять любимых приходилось, Что строгость - свойство безобразных, милость - Прекрасных, так Христу я говорю: Уродливы - нечистые созданья, Твоя ж краса - есть признак состраданья!.. СОНЕТ XIV Бог триединый, сердце мне разбей! Ты звал, стучался в дверь, дышал, светил, Но я не встал... Так Ты б меня скрутил, Сжег, покорил, пересоздал в борьбе!.. Я - город, занятый врагом. Тебе Я б отворил ворота - и впустил, Но враг в полон мой разум захватил, И разум - твой наместник - все слабей... Люблю Тебя - и Ты меня люби: Ведь я с врагом насильно обручен... Порви оковы, узел разруби, Возьми меня, да буду заточен! Твой раб - тогда свободу обрету, Насильем возврати мне чистоту!.. СОНЕТ XV Душа, ты так же возлюби Творца, Как Он тебя! Исполнись изумленья: Бог-Дух, чье славят ангелы явленье, Избрал своими храмами сердца! Святейший Сын рожден был от Отца, Рождается Он каждое мгновенье, - Душа, ждет и тебя усыновленье И день субботний, вечный, без конца!.. Как, обнаружив кражу, мы должны Украденные вещи выкупать, Так Сын сошел и дал себя распять, Спасая нас от вора-сатаны... Адам подобье божье утерял, Но Бог сошел - и человеком стал!.. СОНЕТ XVI Отец, твой Сын возвысил род земной, Он - человек, в нем - наше оправданье: Победой, смерть поправшей и страданье, Он - в Царстве Божьем - делится со мной! Со смертью Агнца стала жизнь иной... Он заклан от начала мирозданья И два Завета дал нам в обладанье - Два завещанья с волею одной... Закон твой - тверд, и человеку мнилось: Его исполнить - недостанет сил... Но Дух, послав целительную милость, Все, что убито буквой, воскресил! Последнее желанье, цель Завета - Любовь! Так пусть свершится воля эта! СОНЕТ XVII Когда я с ней - с моим бесценным кладом - Расстался и ее похитил рок, То для меня настал прозренья срок: Я, в небо глядя, с ней мечтал быть рядом, Искал ее, и встретился там взглядом С Тобою, ибо Ты - любви исток! И новой страстью Ты меня завлек, Я вновь охвачен жаждою и гладом: О, сколь же Ты в любви своей велик! С ее душой Ты вновь мою связуешь И все ж меня ревнуешь каждый миг Ко всем - и даже к ангелам ревнуешь, И хочешь, чтоб душа была верна Тебе - хоть манят мир и сатана! СОНЕТ XVIII Христос! Свою невесту, всю в лучах, Яви мне!.. Не за морем ли она Владычит, в роскошь риз облачена? Иль здесь, как и у немцев, сеет страх? Иль замерла и спит себе в веках? И лжи она иль истины полна? И на холме ль она утверждена? Иль вне холма? Иль на семи холмах? Средь нас?.. Или за подвиги в награду, Как рыцарей, ее любовь нас ждет? Благой Жених! Яви невесту взгляду! Пускай душой владеет Голубь тот, Который радостью ее венчает, Когда она всем ласки расточает! СОНЕТ XIX Я весь - боренье: на беду мою, Непостоянство - постоянным стало, Не раз душа от веры отступала, И клятву дав, я часто предаю. То изменяю тем, кого люблю, То вновь грешу, хоть каялся сначала, То молится душа, то замолчала, То - все, то - ничего, то жар терплю, То хлад; вчера - взглянуть на небосвод Не смел, сегодня - угождаю Богу, А завтра задрожу пред карой строгой. То набожность нахлынет, то уйдет, Как в лихорадке - жар и приступ дрожи... Все ж, лучшие из дней - дни страха божья!.. Перевод Д. В. Щедровицкого СТРАСТНАЯ ПЯТНИЦА 1613 ГОДА Сравнив с планетой нашу душу, вижу; Той - перворазум, этой - чувство движет. Планета, чуждым притяженьем сбита, Блуждает, потеряв свою орбиту, Вступает на чужую колею И в год едва ли раз найдет свою. И суета так нами управляет - И от первопричины отдаляет... Вот дружбы долг меня на запад влек, Когда душа стремилась на восток, - Там солнце шло во мрак в полдневный час, И вечный день рождало, помрачась: Христос на крест взошел - и снят с креста, Чтоб свет навек не скрыла темнота... Я не был там, и я почти что рад: Подобных мук не вынес бы мой взгляд. Кто даже жизнь - лик божий - зрит, - умрет... Но зрящим божью смерть - каков исход?! Мир потрясен, и меркнет солнце божье, Земля дрожит, земля - Его подножье! Возможно ль вынести? Немеют в муке Ход всех планет направившие руки! Кто всех превыше, кто всегда - зенит (Смотрю ли я, иль антипод глядит), Тот втоптан в прах! И кровь, что пролилась Во искупленье наше, льется в грязь! Святое тело - божье облаченье - Изранено, разодрано в мученье!.. На это все не мысля и смотреть, Как мог бы я святую Матерь зреть, Что со Христом страдала воедино, Участвуя в великой жертве Сына?!.. ...Скачу, на запад обратив свой взгляд, Но очи чувства - на восток глядят: Спаситель, на кресте терпя позор, Ты смотришь прямо на меня в упор! Я ныне обращен к Тебе спиной - Пока не смилуешься надо мной. Мои грехи - пусть опалит твой гнев, Вся скверна пусть сойдет с меня, сгорев. Свой образ воссоздай во мне, чтоб смог Я обратиться - и узреть восток!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ГИМНЫ ГИМН ХРИСТУ ПЕРЕД ПОСЛЕДНИМ ОТПЛЫТИЕМ АВТОРА В ГЕРМАНИЮ Корабль, что прочь умчит меня от брега, - Он только символ твоего ковчега, И даже хлябь грозящих мне морей - Лишь образ крови жертвенной твоей. За тучей гнева ты сокрыл свой лик, Но сквозь завесу - луч ко мне проник; Ты вразумлял, но поношенью Не предал ни на миг! Всю Англию - тебе я отдаю: Меня любивших всех, любовь мою... Пусть ныне меж моим грехом и мною Проляжет кровь твоя - морской волною! Зимой уходит вниз деревьев сок - Так я теперь, вступая в зимний срок, Хочу постичь извечный корень - Тебя, любви исток!.. Ты на любовь не наложил запрета... Но хочешь, чтоб святое чувство это К тебе - и только! - устремлялось, Боже... Да, ты ревнив. Но я ревную тоже: Ты - Бог, так запрети любовь иную, Свободу отними, любовь даруя, Не любишь ты, коль все равно Тебе, кого люблю я... Со всем, к чему еще любви Лучи Влекутся днесь, меня ты разлучи, Возьми же все, что в юные года Я отдал славе. Будь со мной всегда!.. Во мраке храма - искренней моленья: Сокроюсь я от света и от зренья, Чтоб зреть тебя; от бурных дней Спешу в ночную сень я!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ГИМН БОГУ, МОЕМУ БОГУ, НАПИСАННЫЙ ВО ВРЕМЯ БОЛЕЗНИ У твоего чертога, у дверей - За ними хор святых псалмы поет - Я стать готовлюсь музыкой твоей. Настрою струны: скоро мой черед... О, что теперь со мной произойдет?.. И вот меня, как карту, расстелив, Врач занят изученьем новых мест, И, вновь открытый отыскав пролив, Он молвит: "Малярия". Ставит крест. Конец. Мне ясен мой маршрут: зюйд-вест, Я рад в проливах встретить свой закат, Вспять по волнам вернуться не дано, Как связан запад на любой из карт С востоком (я ведь - карты полотно), - Так смерть и воскресенье суть одно. Но где ж мой дом? Где Тихий океан? Восток роскошный? Иерусалим? Брег Магеллана? Гибралтар? Аньян? Я поплыву туда путем прямым, Где обитали Хам, Яфет и Сим. Голгофа - там, где рай шумел земной, Распятье - где Адам сорвал свой плод... Так два Адама встретились со мной: От первого - на лбу горячий пот, Второй - пусть кровью душу мне спасет... Прими меня - в сей красной пелене, Нимб, вместо терний, дай мне обрести. Как пастырю, внимали люди мне, Теперь, моя душа, сама вмести: "Бог низвергает, чтобы вознести!.." Перевод Д. В. Щедровицкого ГИМН БОГУ-ОТЦУ Простишь ли грех, в котором я зачат? - Он тоже мой, хоть до меня свершен, - И те грехи, что я творил стократ И днесь творю, печалью сокрушен? Простил?.. И все ж я в большем виноват И не прощен! Простишь ли грех, которым те грешат, Кто мною был когда-то совращен? И грех, что я отринул год назад, Хоть был десятки лет им обольщен, Простил?.. И все ж я в большем виноват И не прощен! Мой грех - сомненье: в час, когда призвать Меня решишь, я буду ли спасен? Клянись, что Сын твой будет мне сиять В мой смертный миг, как днесь сияет Он! Раз Ты поклялся, я не виноват, И я прощен!.. Перевод Д. В. Щедровицкого Бен Джонсон ПРИГЛАШЕНИЕ ДРУГА НА УЖИН Любезный сэр, прошу вас вечерком Пожаловать в мой небогатый дом: Надеюсь, я достоин вас. К тому же Облагородите вы скромный ужин И тех моих гостей, чье положенье Иначе не заслужит уваженья. Сэр, ждет вас замечательный прием: Беседе - не еде - царить на нем. И все же вас, надеюсь, усладят Мои оливки, каперсы, салат, Баранина на блюде расписном, Цыпленок (если купим), а потом Пойдут лимоны, винный соус в чаше И кролик, коль позволят средства наши. Хотя и мало нынче дичи, но Для нас ее добудут все равно. И если небеса не упадут, Нас неземные наслажденья ждут. Чтоб вас завлечь, есть у меня капкан: Вальдшнеп, и куропатка, и фазан, И веретенник наш украсят стол... Затем хочу, чтоб мой слуга пришел И нам прочел Вергилия творенья, А также наши с вами сочиненья, Чтоб пищу дать по вкусу и умам. А после... После предложу я вам, Нет, не стихи уже, а всевозможные, Вкуснее всех моих стихов, пирожные, И добрый сыр, и яблоки, и груши... Но более всего согреет душу Канарского вина хмельной бокал, Которое в "Русалке" я достал: Его и сам Гораций пил когда-то, Чьи детища мы ценим больше злата. Табак, нектар иль вдохновенья взрывы - Все воспою... за исключеньем пива. К вам не придут ни Пуули, ни Пэрет, Мы будем пить, но муза нас умерит. Вино не превратит в злодеев нас. Невинны будем мы в прощальный час, Как и при встрече. И давайте с вами Печальных слов под лунными лучами Не говорить, чтоб не спугнуть свободу, И пусть наш пир вершится до восхода. Перевод В. В. Лунина ЭПИГРАММЫ АЛХИМИКАМ Вам тайный путь к обогащенью ведом? - Что ж ходит нищета за вами следом! МИЛОРДУ-НЕВЕЖДЕ Ты мне сказал, что быть поэтом - стыд! Пусть прозвище тебе отныне мстит! ВРАЧУ-ШАРЛАТАНУ Асклепию был жертвуем петух За исцеленье. - Я же сразу двух Тебе дарую, если сам уйдешь И на меня недуг не наведешь! НА СТАРОГО ОСЛА Осел с супругой держится аскетом, Живя с чужими женами при этом. О СМЕРТИ Кто, вспомнив смерть, дрожит, как лист осенний, - Тот, видно, слабо верит в воскресенье! Перевод Д. В. Щедровицкого ЭПИТАФИЯ НА МОЮ ПЕРВУЮ ДОЧЬ Здесь почиет малютка Мэри. Нет для меня страшней потери. Но надо меньше горевать: Бог дал ее, бог взял опять. В шесть месяцев сойдя в могилу, Она невинность сохранила. Ее душа - уже в раю (Взяла на небо дочь мою Мать божья волею своей), А здесь, разъединившись с ней, Внутри могильного предела Лежать осталось только тело. Перевод В. В. Лунина ДЖОНУ ДОННУ Донн! Полюбив тебя, и Феб и музы Расторгли с прочими свои союзы. Плод молодого твоего труда Стал образцом и будет им всегда. Твоим стихам прекрасным нет числа, Для них мала любая похвала! Язык твой и искусство, без сомненья, С любым твореньем выдержат сравненье. Тебя я восхвалять и впредь готов, Но в мире нет тебя достойных слов! Перевод В. В. Лунина МОЕМУ ПЕРВОМУ СЫНУ Прощай, мой Бенджамин. Вина моя В том, что в твою удачу верил я. Ты на семь лет был ссужен небом мне, Но нынче оплатил я долг вполне. Нет, не рыдаю я. Рыдать грешно О том, что зависть вызывать должно. Нам всем придется скоро в мир теней Уйти от плоти яростной своей. И если горе не подточит силы, То старость доведет нас до могилы. Спи, сын мой! Схоронил здесь, без сомненья, Бен Джонсон лучшее свое творенье И клятву дал: столь сильно, как его. Не полюбить вовеки никого. Перевод В. В. Лунина УИЛЬЯМУ КЭМДЕНУ Кэмден, почтенный муж! За все, что знаю, За все, что я собою представляю, Я у тебя в долгу, как и страна, Которая тобой наречена. Ты даже лучше понял сущность века, Чем мог он ожидать от человека. Как честен ты в своих произведеньях! Как в древних разбираешься твореньях! Какою властью наделен твой глас! Лишь ты один учить умеешь нас! Прости за правду. Скромность знает каждый Твою, и все ж - пожертвуй ей однажды. Я тише, чем достоин ты, пою... Прими ж, прошу, признательность мою! Перевод В. В. Лунина ЭПИТАФИЯ НА С. П., ДИТЯ ПЕВЧЕСКОЙ КАПЕЛЛЫ КОРОЛЕВЫ ЕЛИЗАВЕТЫ О нем прочтя, пусть стар и млад Рыдают ныне И знают: он не виноват В своей кончине. Он рос прекрасен и умен, Судил о многом, И стал причиной распри он Природы с богом. Всего тринадцать лет он жил - Судьба жестока, Из них в театре он служил Три полных срока. Все старцы, сыгранные им, Так были ярки, Как будто духом молодым Владели парки, И тут судьба, что им сродни, Его убила. Тогда раскаялись они, Да поздно было. В живой воде им искупать Хотелось тело, Но небо душу уступать Не захотело. Перевод В. В. Лунина ПОЧЕМУ Я НЕ ПИШУ О ЛЮБВИ Амура пожелав воспеть, Я стих расставил, словно сеть, А он вскричал: "О нет, клянусь, К поэту в сеть не попадусь! Вот так мою сумели мать И Марса некогда поймать. Но есть ведь крылья у меня!" И упорхнул. С того-то дня Я заманить его не мог, Хоть столько хитростей привлек. Вот холодок в стихи проник: Сбежал Амур, а я - старик... Перевод Д. В. Щедровицкого К ПЕНСХЕРСТУ Ты, Пенсхерст, не из мрамора сложен. Нет у тебя ни блещущих колонн, Ни крыш, горящих светом золотым, Ни фонаря, чтоб похваляться им. Ты только дом, обычный старый дом, И зависти не вызовешь ни в ком. Ты радуешь иным - землей, водой, И воздухом, и лесом пред собой. Твой лес дарит охотнику услады, А на холме твоем живут дриады, Пирует Бахус там, а с ним - и Пан Под сенью буков, посреди полян. Там древо выросло - великий житель, И музы все нашли себе обитель. Его кора изрыта именами Сильванов, чьи сердца сжигало пламя. Сатир румяный фавнов там зовет Водить под дубом Леди хоровод. А в роще Геймэдж в день и час любой Оленя ты увидишь пред собой, Когда захочешь угостить друзей. В низине, где бежит к реке ручей, Пасутся и коровы, и телята. Чуть-чуть повыше - кони, жеребята... И кроликов не счесть по берегам. Там лес богат, а в роще Сидни там, Под сенью тополей у родника, Видны фазаны - в крапинку бока. Красотки-куропатки возле пруда Мечтают, дичью, став, попасть на блюдо. А если Медвей выйдет из брегов, В прудах богатый ждет тебя улов: В сеть сами рвутся карпы то и дело, И щуки, жить которым надоело, Когда с ленцой бросаешь невод снова, В него войти с покорностью готовы. Угри, желая не отстать от щуки, Сигают к рыболову прямо в руки. Есть у тебя еще и сад фруктовый, Как воздух, чистый и, как время, новый. Пораньше вишня и попозже слива Ждут часа поспеванья терпеливо. Висит так низко всякий вкусный плод, Что и малыш его легко сорвет. Хоть ты построен из огромных глыб, Никто во время стройки не погиб. Тебе желает счастия народ, И ни один крестьянин не придет К тебе без подношения, без дара. К тебе идет и молодой, и старый, Кто каплуна несет, а кто - пирог, Орехи тащут, яблоки, творог. Кто шлет к тебе с подарком дочерей На выданье, чтоб по пути мужей Они нашли. Плоды ж в руках у них Как бы являют спелость их самих. Но кроме их любви добавить часом Что можно было бы к твоим запасам Безмерным? Здесь любого, кто пришел, Ждет, изобильный и богатый стол! И всякий, будь то пахарь или пряха, Садится за господский стол без страха. Здесь пиво есть и хлеб. А то вино, Что пьет хозяин, пью и я равн_о_. Я точно так же, как и все кругом, Не чувствую стесненья за столом. Здесь от души кормить предпочитают И, сколько съел я мяса, не считают, А попрошу еще, несут тотчас Такой кусок, что и не съешь зараз. Скупым и жадным не был ты вовек. Когда я оставался на ночлег, Ты моего коня как на убой Кормил, как будто я хозяин твой. Все, что хочу, могу просить я тут, Здесь и король Иаков смог приют Найти, когда, охотясь со своим Прекрасным сыном, вдруг увидел дым И огоньки, что звали по пути К твоим пенатам поскорей прийти. Кто б из селян тебя ни посещал, Ты каждого с любовью угощал. Лились слова восторга через край Хозяйке, что снимала урожай Похвал за то, как с домом управлялась. А не было хозяйки, оставалось Все на местах: белье, еда, посуда, Как будто ждал гостей ты отовсюду! Ты, Пенсхерст, не устал ли от похвал, Так знай же - я еще не все сказал: Твоя хозяйка прелести полна, Она и благородна, и скромна. Хозяин твой - отец своих детей, Что счастье редкое для наших дней. А дети слово божье изучают И потому невинность излучают. Они, не зная, что такое лень, Псалмы, молитвы учат каждый день И постигают благостные чувства, Военные и прочие искусства. Уверен, Пенсхерст, каждый, кто сравнит Тебя с иными замками, на вид Причудливыми, тотчас скажет честно: Там чудно строили, а здесь живут чудесно. Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. СЕЛИИ Ну же, Селия, смелее! Нег любви вкусим скорее! Наши юные года Нам даны не навсегда. Время к любящим сурово; Солнце утром встанет снова, Но упустим мы свой час - Вечной будет ночь для нас. Что ж мы медлим и таимся? Мы ль с тобой молвы боимся? Пусть шпионов полон дом, Мы ль им глаз не отведем? Мы ль перехитрить не сможем, Тех, кто бдит над нашим ложем? Плод любви сорвать - не грех. Грех - не скрыть любви утех. Ведь известно с давних пор: Кто не пойман - тот не вор. Перевод М. И. Фрейдкина К НЕЙ ЖЕ Поцелуй меня. Про это Не сболтну и по секрету. Я любимую мою, Как болтун, не предаю. Поцелуй же, не хитри И богатством одари Мои губы. Им сейчас Плохо без твоих. Сто раз Поцелуй, а после - тыщу. Снова - сто... Я этой пищи Съесть готов такой запас, Сколько в Ромни трав у нас, Сколько капель в Темзе синей И песка среди пустыни, Сколько звезд во мгле ночной Золотят поток речной В час, когда воруют счастье Те, что у любви во власти. Любопытный - дать совет Хочет им, а их уж нет. А завистник истомится, Видя радостные лица. Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. ЖЕНЩИНЫ - ТОЛЬКО ТЕНИ МУЖЧИН Спешишь за тенью - она уходит, Спешишь от нее - за тобой стремится. Женщину любишь - тоже уходит, Не любишь - сама по тебе томится. Так, может, довольно этих причин, Чтоб женщин назвать тенями мужчин? Утром и вечером тени длинны, В полдень - коротки и бесцветны. Женщины, если мы слабы, сильны, А если сильны мы, то неприметны. Так, может, довольно этих причин, Чтоб женщин назвать тенями мужчин? Перевод В. В. Лунина ПЕСНЯ. К СЕЛИИ До дна очами пей меня, Как я тебя - до дна. Иль поцелуй бокал, чтоб я Не возжелал вина. Мечтаю я испить огня, Напиться допьяна, Но не заменит, жизнь, моя, Нектар тебя сполна. Тебе послал я в дар венок Душистый, словно сад. Я верил - взятые тобой Цветы не облетят. Вздох подарив цветам, венок Вернула ты назад. Теперь дарить не свой, а твой Он будет аромат. Перевод В. В. Лунина ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ На струйку за стеклом взгляни Песчинок крохотных - Чуть больше пыли. Поверить можно ль, что они Когда-то человеком Были? Что, словно мошка, человечье тело В любовном пламени сгорело? Да, и теперь останки той Любви земной Не могут обрести покой. Перевод В. В. Лунина МОЙ ПОРТРЕТ, ОСТАВЛЕННЫЙ В ШОТЛАНДИИ Видать, глазаст Амур, да слухом слаб. Иначе та, кого Всего Сильней люблю я, сердца моего Отвергнуть не могла б. Уверен, стих мой, обращенный к ней, Был нежного нежней И всех моих стихов сильней. Так не споет влюбленно И юноша у древа Аполлона. Но страхи между тем, От коих мысль устала, Кричат - она видала, Что я уж сед совсем, Что мне уж - сорок семь... Моя любовь была ей не слышна, Зато солидный мой живот она Заметила, увы, и... осуждала. Перевод В. В. Лунина ПОСЛАНИЕ К ДРУГУ, УБЕЖДАЮЩЕЕ ЕГО ОТПРАВИТЬСЯ НА ВОЙНУ Очнись от сна, мой друг! Ты слышишь, бьет Набат войны в Европе и зовет Прервать досуг греховный! Иль меж нас Уж нет таких, кто в скверне не погряз? Он кличет тех, кому постыло гнить Без дела, кто хотел бы оживить Мужскую честь, почившую в гробу, Восстав на благородную борьбу. Иным заботам смертных - грош цена. Все их затеи рухнут, как одна. Взгляни на честолюбца, что хвалу Готов, как нищий, клянчить на углу И лесть скупать за деньги, но в миру Заслужит лишь бесславье и хулу! А вот обманщик ловкий, что не чтим Никем и никого не чтит - каким Путем в своих он плутнях не пойди, А все овраг змеиный впереди! Вот гордый сэр, что важен и тяжел На вид, а гол, на деле, как сокол. Откроется, каков его доход, И вмиг его от злобы разорвет! А тот, кого зовет счастливцем свет, - Всеобщей тайной зависти предмет, И все его чернят, кто испокон Мечтали сами быть в чести, как он. Повсюду ложь, на что ни бросишь взгляд. Бежать, бежать, куда глаза глядят! - Велит нам разум. Уж честней бежать, Чем в этой жиже смрадной погрязать. Весь здешний мир замешан на дрожжах Безумства, и царит в его садах Безудержное буйство сорных трав, Учение Создателя поправ. Мир закоснел в распутстве и грехах, И чужд ему небесной кары страх. Все доброе опошлено. На всем Печать двуличья. То, что мы зовем Сегодня дружбой, - скрытая вражда. Нет ни стыда, ни правого суда. Молчит закон. Утехи лишь одни Желанны тем, для коих честь сродни Игрушке. Шутовства и чванства смесь - Вот их величье. И в почете здесь Обжора, франт да толстая мошна, Что похоть их обслуживать должна. Почем платил придворный жеребец За ленты и крахмал, чтоб наконец Стал вид его кобылке светской люб И та ему подставила свой круп, Пылая вожделеньем оттого, Что лорд пред ней? И пакостней всего, Что ей нельзя иначе поступить (Днесь неучтиво шлюхою не быть): Коль знатен он и вхож в высокий свет, То с ним блудить - урону чести нет. Что мы клеймим в лачуге как разврат, То в замке - томной негой окрестят. О, эти твари! Кто постиг вполне Повадки их бесстыдные и не Был возмущен! Коль голос чести тих, Пусть смех и злоба сложат гневный стих О тех, что пред нарциссовым стеклом Рядят, кого им выставить ослом, Сплетают в сеть цветки да завитки, И чтобы уд мужской завлечь в силки, Ему всечасно ставят западни. А меж собой - как мелочны они! Коль на подруге бант не так сидит, Вмиг заклюют. Зато, забыв про стыд, Едва завидят модный пикардил, Визжат, как будто слепень укусил. Ревнуют, и бранятся, и юлят, И бедрами виляют, и скулят - Выделывают сотни мерзких штук, Как свора исходящих течкой сук. А с виду - лед. Ведь если им порой Поклонник и подбросит фунт-другой На сласти - разве ж это неспроста! О, нынче нашим дамам не чета Питс, Райт, Моде - сегодня стиль не тот. Им леди сто очков дадут вперед. Народ наш горд, но уважает знать И потону им склонен позволять Жить в блуде, не таясь и на виду. Здесь, как на бирже, их товар в ходу. Кто похотью к чужой жене влеком, Тот и свою не держит под замком. Муж нынче грубым скрягою слывет, Коль не пустил супругу в оборот И не сумел всех средств употребить, Чтоб с честного пути бедняжку сбить. Сестрой торгует брат, а лорда друг С его же леди делит свой досуг. Не принято и думать ни о чем, Кроме любовниц. Будет наречен Пажом служанки тот, кто грубый пыл Ни с кем из знатных шлюх не разделил Иль не бывал бессчетно ублажен Щедротами примерных наших жен. Вот каковы дела и нравы их. Достойны ли они, чтоб ради них Терять здоровье? Разум? Сердце? Честь? Швырять на ветер тысячи и сесть Во Флит иль в Каунтерс? Не в угоду ль им Несется франт по людным мостовым, В пух разодет, в карете иль верхом, Чтоб из Гайд-парка въехать прямиком На те подмостки, где, как говорят, Не принят слишком вычурный наряд, Где гребни, склянки, пудры и духи,