Собою тяготясь, Был тучами свидетелей гоним, Вопящими над ним. Как крот, он принимался норы рыть, Чтоб тайны скрыть, И муки тех, кого он там когтил, Мрак поглотил. Он, вскормлен церковью, доносов рой Зрел пред собой И жаждал крови, обратив ее В свое питье!.. На груде хлама скряга, чуя страх, Всю жизнь томился и сжимал в руках Не золото, а прах. Он жил, презрев божественный покой, Дрожащею овцой. У тысяч, кто лишил себя ума, В объятиях - сума!.. Эпикуреец небеса вместил И никому не льстил. Все многословны были - он едва Цедил слова. Кто в мелочах погряз, душою слаб, Тот жалкий раб... И правда чистая победой зла Унижена была! Но тот, кто плакал, ил акал здесь и пел, И снова пел, хоть крыльев не имел, Он ввысь, в Кольцо, взлетел! "Лишь тем (я молвил), кто лишен ума, Желанней света - тьма! В пещерах скрытым, страшно им взглянуть На свет, явивший путь, Путь, чтоб любой из тьмы и смерти - мог Ввысь воспарить, где Бог, Идти за солнцем вслед и стать светлей Его лучей!" Когда ж безумцев поносить я стал, Мне кто-то прошептал: "Кольцо жених невесте лишь своей Отдаст - и только ей!.." Перевод Д. В. Щедровицкого * * * На днях я вышел в поле - провести На воздухе часок, Там как-то летом встретил, я цветок Предивной красоты... Но стужа снегом замела кусты И землю ту, Что видел я в цвету. Я ж, видимостью, белой пеленой Не обольщен, Подумал: "Что ж, мы встретимся еще С иной весной, Пусть расставанье с этой - в год длиной, Другой в свой срок Увижу я цветок". Все ж палку поднял я, пошел назад И раскопал То место, где он прежде расцветал, И бросил взгляд - Там зелен, свеж и, как затворник, свят - Он невредим Лежал, для нас незрим!.. В догадках и сомненьях, изумлен, Я потонул, Одно поняв: он там себе вернул Все то, чем он Здесь, на ветру, был прежде обделен, С теченьем дней Став ярче и юней. Потом я вновь накрыл его взамен Пелен - листвой И, про последний час подумав свой, Поник, смятен, И прошептал: "Умерший, ты блажен! Спи - сам покой Склонился над тобой!" Но кто же сею верою согрет? Кто примет весть От корешка? Он спит всю зиму здесь, И крыльев нет - Взлетев, увидеть истину и свет, И рад любой Попрать его стопой ... О Ты! чей дух когда-то мертвеца Воспламенил, Животворил, высиживал, кормил Его - птенца Без образа, без имени, лица, В земной судьбе Дай следовать тебе, Чтоб в мире масок и теней, ведом Святой тропой, Я одолел к заре вслед за тобой Крутой подъем, О Ты - незримый, дышащий во всем, Молю - яви Дар мира и любви. Отсюда, где печальный сон царит, Веди меня Туда, где свет и где блаженство дня Всю боль смирит, Там явишь мне, что тот в тебе сокрыт, Чей бедный прах Я вспоминал в слезах!.. Перевод Д. В. Щедровицкого * * * В мир света навсегда они ушли, И мне здесь тяжко одному, Лишь память их, как яркий свет вдали, Мою пронзает тьму. Она горит в груди, как между туч Сверкают звезды и темный час, Как над холмом блестит последний луч, Когда закат погас. Я их во славе зрю на небесах, И свет моих неярких дней Пред их зарей сияющей иссяк - Стал бледного бледней. Святая кротость, упованья дар - О, сколь высок ваш горний путь! Вы мне, остывшему, хотите жар Былой любви вернуть... О смерть, о воздаянья щедрый клад. Тебе во тьме дано гореть! И то, что недра мрачные таят, Извне нам не узреть. Гнездо пустое пред тобой: исчез Его покинувший птенец, Но как узнаешь: выбрал темный лес Иль поле сей певец?.. Как ангел, озаряя нас во сне, Душе нежданно шлет призыв, Так светлые мечты восходят, мне Мир Славы приоткрыв. Когда звезда могилой пленена, Она во тьме едва горит, Но, обретя простор, взойдет она - И сферы озарит. Пусть, Отче Славы, будет возвращен Мой дух, что долго пленным жил, Из мира, где он был порабощен, В обитель светлых сил! Иль сделай, чтоб, когда я в рысь взгляну. Мне взгляд не помрачала мгла, Иль уведи меня в ту вышину, Где видно без стекла!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ВЕНОК О ты, цветущий в сей низине, ты, Чье торжество мгновенней метеора! Взгляд оторви от бренной красоты И пользу извлеки из разговора!.. К нечестью в юные года Я направлял свой шаг И шел, не ведая стыда, К паденью и во мрак. Я упустить боялся миг И средь мирских пучин Все наслаждения постиг, Все игры изучил. С огнем играя, на позор Я отдал жизнь свою, Не знал, что полыхнет костер - И душу опалю. Рассвет в тумане длился мой, В мечтах, средь сладких нег. Лохмотья с золотой каймой Носил мой юный век. В сады, к ручьям меня влекло, Я собирал букеты, Венчал я розами чело, Я тратил жизнь на это! И вдруг, успехом опьянен, Я встретил мертвеца. Узрев мое тщеславье, он Остановил юнца: "Глупец, напрасно сил не трать: Что в полдень срежешь ты, Обречено навек завять С приходом темноты ..." ... Сорвешь цветок - и он умрет ... О, ты Оставь расти, не убивай цветы, И свой венок нетленный ты найдешь Там, где ни ветер не страшит, ни дождь!.. Перевод Д. В. Щедровицкого БЛУДНЫЙ СЫН Когда чудесный год Спасенья вашего придет, когда От зимней неподвижности и льда Сердца оттают ваши и сойдет Вновь ангел, что с людьми свиданья ждет, Чей вещий зов из купины Услышать вы должны, - И светлый Голубь сам, Что столько весен встарь от вас сокрыл И вверил небесам, Раскинет сень парящих крыл Над вами, и, живых испивши вод, Сухое древо снова расцветет!.. Мечтой одной Я полн: хочу дожить до этих дней, Когда к маслине прирастут родной Те ветви, что без сока и корней Измучились в былые времена, Как с мужем разлученная жена. О, близок этот срок! Ведь ваш упадок мрачный отлучил Светило, озарившее Восток, От вас!.. Его целящие лучи Другим светили. Вы же в слепоте Отвергли свет, сиявший на кресте... Но ныне нам гласят Знаменья: полнота времен грядет, И Солнце, пережившее закат У вас, над вами вновь оно взойдет, И вспыхнут, отразив его лучи, Мамврийские, Есхольские ручьи!.. И вскоре Он, Кем Сын единородный из любви Был отдан, чтобы в нем был мир спасен, Чей Дух скорбит, что заблудились вы, Он, вспомнив старую свою любовь, С сердец ослепших совлечет покров!.. В вас вера на земле жила, пока Вы были родом царственным, в чести: Вначале божья верная рука На вас явилась, чтобы _вас_ спасти, Как _первенца_. Но вы, свои сердца Окаменив, противились любви, И _младший сын_ был призван, чтоб Отца Ко всем народам ревновали вы ... Таков с людьми Ты, праведный Отец! Твои дары обходят круг времен И возвращаются, чтоб наконец Был найден блудный сын и исцелен!.. Перевод Д. В. Щедровицкого НОЧЬ Сквозь девственный покров, Твой полдень скрывший (ибо мы должны Жить отраженным блеском светлячков, Как лик луны), Свет Никодиму воссиял, Он Бога своего познал. О, сколь блажен он был, Когда в юдоли тьмы и слепоты Увидел, как зарю целящих крыл Раскинул Ты, И, что не видано с тех пор, Вел в полночь с солнцем разговор! О, где же он найти Тебя в тот час немой и мертвый смог? В какой святой земле мог возрасти Такой цветок, Чья чудотворная листва Таит величье божества? Не золотой престол, Не херувим, не рукотворный храм - Господь все то, что к жизни произвел, Вмещает сам, И лес дивится, изумлен, Но впали иудеи в сон ... О ночь! Сей мир умолк, Порыв стремлений суетных погас, И духи бдят, чтобы никто не мог Встревожить нас. Молитв Христовых славный час, Колоколов небесных глас! В молчанье Бог парит, И локоны его увлажнены Ночной росой. Он кротко говорит Средь тишины, И внятен духам зов его, И души единит родство. Когда б шум дней моих Смолк, - я вошел бы в твой ночной шатер, И услыхал, как ангел, кроток, тих, Крыло простер, - Я воспарил бы в глубь небес, И не блуждал бы боле здесь, Здесь, где слепящий свет, Где все бессильно - и лишает сил, Где я блуждаю - и утратил след, И путь забыл, Ловя неверные лучи И видя хуже, чем в ночи ... О Боге говорят - Во тьме слепящей обитает Он ... Слова темны: ведь говорящих взгляд Столь помрачен... О, в сей ночи и я бы с ним Мог обитать - сокрыт, незрим!.. Перевод Д. В. Щедровицкого КРОВЬ АВЕЛЯ Пурпурный, траурный родник, Ты - первомученика крик, Которым вечно окликаем Кровавый Каин! Красна струя и в поздний час, Хоть ранним утром излилась!.. Но если мог Сей глас (хоть слаб и одинок) Вопить немолчно, без конца, Тревожа в небе слух Творца, - Какой же гром рождает тот, Чьим жертвам уж потерян счет, Кем крови даже не струя Пролита - целые моря?! Их волны не смыкают глаз, В их бездне слышен бездны глас, И шум - биенье многих вод - У вечных плещется ворот, И вопли мести слиты в гром, И души жертв под алтарем Единым криком, полным боли, Кричат Всевышнему: "Доколе?!." Святой судья! Для добрых благо - власть твоя, Ее уставами храним, Тот счастлив, кто живет по ним! Я говорю Тебе, клянясь Душой, которую Ты спас От рук убийц, и клятвой той Плачу за милосердный твой Свет, - лишь последовав ему, Я одолел и смерть, и тьму! Пусть крови сей поток Исполнен мести и жесток, Он детски-кротким может стать, Прощать, молиться и рыдать О тех, кем пролит он, чтоб крик О мести неба не достиг! Да, кровь нас с небом примирит, Кровь эта лучше говорит, Чем Авелева: та и днесь На землю призывает месть ... Но Сын Твой учит нас молиться, Чтоб были прощены убийцы!.. Перевод Д. В. Щедровицкого ВОДОПАД Сквозь немоту времен - твоя струя! Прозрачна и свежа, волна твоя Дрожит, вопя, И, как толпа, Как люд, что на бегу возликовал И замер, пред собой узрев провал, - Твой блеск зеркал Застыл и впал Внезапно в страх И - ниц, во прах! Но, из могилы каменной восстав, Свой светлый путь вершит в иных местах... Мой водопад, моя скамья, Порой глядел и думал я: Коль капля, и достигнув дна, Бывает вновь воскрешена, Так разве страшен тьмы удел Тому, кто море света зрел? Когда частица бурных вод, Низвергшись в бездну, вновь живет, - Что ж смертным верить не велит, Что Бог умерших оживит?.. О, влажный грохот с высоты! Ты - память о крещенье, ты - Прозренье тех живых ручьев, Где души слышат Агнца зов! Исполнен истины, глубок Притчеобразный твой поток! От нас, глупцов, твой смысл сокрыт, Пока нас Дух не просветит, Что, вея встарь над ликом вод, Любовью согревал свой плод!.. Как струй летящих шумный звук Внизу безмолвный чертит круг И след их гасится о брег - Так исчезает человек... О брег незримый, где, маня, Свобода славы ждет меня! Душа иного русла ждет - Не этих падающих вод ... Перевод Д. В. Щедровицкого ЛИВЕНЬ О вечный ливень! С неба - ниц! Дождь, серебрящий крылья птиц! Низринь в юдоль ручьи свои И прах иссохший напои! О, в скольких светлых вечерах Цветник от ливней сладко пах, О, сколько, просияв светло, Чудесных солнц при мне зашло! И все ж впервые осчастливлен Закат таким вечерним ливнем! Перевод Д. В. Щедровицкого ВОСКРЕСЕНИЕ Раскройся, в свет Его войди, Ночные страхи - позади. Блажен встречающий рассвет, Для спящих глаз - сиянья нет: Лишь тем, кто всмотрится, видна Роса светающего дня! Ты слышишь: изменив полет, Нам теплый шепот ветер шлет, Прошла пурга, и сник мороз, Свиданье с жизнью вновь сбылось. Заслышав горлиц голоса, Смеясь, ответствуют леса, А здесь, во прахе и в пыли, Раскрылись лилии любви! Перевод Д. В. Щедровицкого Ричард Крэшо МУЗЫКАЛЬНЫЙ ПОЕДИНОК Уж полдень отпылал и солнца ход Клонился к западу, когда близ вод Журчащих Тибра в зелени травы, Укрывшись под шатром густой листвы, Сидел Лютнист, забывший за игрой И полдня жар, и дел насущных рой. Неподалеку, прячась меж ветвей, Внимал игре искусной Соловей (Дубрав окрестных радостный жилец, Их друг и сладкогласый их певец). И, слушая, звенящим струнам в тон Веселой трелью отзывался он, Найдя в своем регистре верный звук, На каждое движенье ловких рук. В сопернике такую видя прыть И над певцом желая подшутить, Лютнист зовет противника на бой, Прелюдом возвещая вызов свой, Как будто перед битвой стать должна Застрельщицею каждая струна, Чуть тронутая им, - в ответ скорей Дробит свой нежный голос Соловей На тысячи сладчайших, чистых нот И, выведя в рядах певучих рот Несметный рой заливистых бойцов, Дает понять, что в бой и он готов. Перстов послушны беглому чутью, Запели струны - каждая свою Мелодию, затем - небрежный взмах Руки, и словно бурей на струнах Смешало звуки, чтобы вновь начать Им от струны к струне перебегать И понемногу смолкнуть наконец. Но в полной мере воздает певец Искусством за искусство-то порой, Как бы колеблясь, долго тянет свой Напев нехитрый, как витую нить Из горла влажного, то оживить Пытаясь песню, ищет, где бы в ней Акцент поставить нежного нежней, И, трелями короткими дробя Ее на части равные, себя Перебивает. Удивясь, как мог Столь малый шлюз вместить столь мощный ток Мелодий, чьи напевы и стройны, И безыскусной прелести полны, Лютнист в ответ движением одним Рассорил струны (что дышали с ним Единым вздохом): хриплые басы Хулят ворчливо дискантов красы, А те честят их с чистой высоты, Частя, пока посредники - персты Не гасят перепалку эту вмиг, И хрип, и звон сплетая в трубный клик, Зовущий Марса на поля смертей Для новой страшной жатвы. Соловей Удар и этот возвратить спешит, Трепещет грудь его, и клюв дрожит, И рвется ввысь, сверкая и дробясь, Внезапных трелей правильная вязь - Осмысленный ликующий трезвон! То вдруг, рыдая, задохнется он В коротких, частых всхлипах - словно град, Несется этих звуков водопад Чрез горло его влажное, спеша Из той груди излиться, где душа Певца - родник ее вечноживой - Омыта в струях музыки самой. Гармоний золотых счастливый край, Где зреет лучших песен урожай, Где каплющие сладостью плоды - Награда садоводу за труды На этой щедрой ниве! Горний хор, Во славу Феба певший с давних пор, Звенящий серебром с той высоты, Где музы на заре полощут рты Росою Геликона и людским Ушам даруют свой рассветный гимн, Как бы моля: пусть спит усталый люд, Пока они заутрени поют, Своим небесным щебетом храня Его покой от рдеющего дня! Так Соловей, дыханье горяча, Поет, и льется песнь его, журча Ручьем искрящимся. И он кладет В основу новой песни прежний ход Мелодии, покуда вихрь сильней Вздымает грудь его, рождая в ней Как бы землетрясенье, и тогда Напев окрепший прянет из гнезда, И к небу, лепеча, взовьется он, Самим собой, как эхо, окрылен. Открыв блаженству шлюзы, Соловей Дает свободно музыке своей Скользить по волнам, что и вверх, и вниз Раскачивают гордый вокализ. То чередой пронзительных рулад Зальется он, то вдруг умерить рад Их пыл усердный вставками басов, То медных труб военных хриплый зов Издаст. Экстазом певческим полна Его душа, и так легко она Излита, что вознесся над самим Собою он, той песней одержим. Стыдом и гневом поражен вдвойне Лютнист: "Что ж, госпожа, придется мне Сыграть еще - пой, лютня, так, чтоб мой Избыть позор, иль стань навек немой. Иль песнь победы выстрадай в борьбе, Иль плач надгробный по самой себе!" Так он сказал и, пламенем объят, И яростно, и робко тронул лад, И задрожал в смятенье нежный хор Испуганных и трепетных сестер - Как будто пряди Феба самого Волнуются и вьются под его Дыханьем буйным, что меж сфер поет, И шире раздвигают небосвод. Порхая по струнам то вверх, то вниз, Биенье ритма чувствует Лютнист В своей крови, а пальцы бой ведут В тенетах Феба с ратью звонких пут, По их ручьям впадая в океан Гармонии. Напев Лютниста пьян Таким нектаром сладостным, что с ним Кипящий в кубке Гебы - несравним. И каждый взмах перстов рождает свой Мгновенный отклик - струн певучих строй Порой жужжит назойливо и зло, Порой щебечет звонко и светло; И каждый штрих, и каждый оборот Лучится новым счастьем и цветет Иной красою. Так по гребням волн (Неистовством столь гармоничным поли) Вихрь вдохновенья гонит пред собой Рапсодий нарастающих прибой. И этот росчерк царственных причуд Пронзает воздух, и то там, то тут Мелькает в гордых тактах, и затем Теряется, не узнанный никем; Их голос робкий мечется меж нот, Твердя им о тщете своих забот: Ведь тайны, что хранит высокий дух Искусства, он назвать не смеет вслух, А только шепчет. Так на всякий лад Трепещут струны, будто бы хотят Лютниста душу провести по всем Надмирным сферам музыки - в Эдем Гармоний и средь горней высоты Поднять на трон нетленной красоты. И наконец (венчая долгий спор Певучих струн, рождавших до сих пор Блаженный разнобой под властью рук, Чьей волей описало полный круг Подъемов и падений колесо) В сладчайшем полнозвучье тонет все. Лютнист окончил и спокойно ждет, Чем Соловей ответствует, и тот, Хоть прошлый труд его чрезмерен был, Все ж рвется в битву из последних сил. Увы, напрасно! Многозвучный звон Искусных струн лишь миг пытался он Унять в порыве горестном одним Простым и чистым голосом своим. И не сумел, и в скорби опочил, И смертью пораженье искупил, И пал на лютню, о достойный, чтоб (Столь звучно певший!) лечь в столь звучный гроб! Перевод М. И. Фрейдкина ПЛАЧУЩАЯ О сестры - две струи, Серебристо-быстрый бег воды, Вечные ручьи, С гор потоки! Тающие льды! Источник слез неутолимый - Твои глаза, о Магдалина! Глаза твои - звездный свод, Нескончаемый звездопад, Звездный сев идет - Да будет урожай богат, Чтоб свет небесного чела Земля сторицей отдала! Да то не звезды все ж, Звезды незыблемо верны, Их паденье - ложь, Ими небеса полны, А у земли и власти нет Вместить столь совершенный свет! Твой плач - струится вверх, И пьют его небес уста, Как волны млечных рек. И, словно сливки, высь густа. Бурлит хрустальный океан - Сам небосвод от взглядов пьян! Под утро Херувим Спешит сюда глоток испить, Чтобы напитком сим Уста святые усладить. И песнь его весь день сладка: В ней привкус этого глотка ... А если новый гость вступил В круг звезд и путь свой завершил, Готовит небо пир: Наполнит ангел свой кувшин Из глаз твоих, черпнув сполна Из них господнего вина ... Нет, не на бархате ланит У розы - прикорнет роса, Ее лилея не сманит, Не в ней она смежит глаза: Цветы покинет, задрожит, Твоей слезою побежит!.. Янтарь прозрачно-золотой, Катясь слезами со ствола, Рожден печалью той, Которая в тебе взошла: Алмазы скорби в сих ларцах - Ключи небесного дворца! Когда, в величии представ, Скорбь мощи царственной полна (У скорби - царский нрав), Она, как _ты_, облачена, И носит жемчуг свой, горда, Она из слез твоих тогда!.. Когда, как плач, закат На нас прольется с высоты, Твой облик отразят Его печальные черты... О ты, чья сладость на века Печальна, а печаль - сладка!.. Перевод Д. В. Щедровицкого РОЖДЕСТВЕНСКИЙ ГИМН Песнь, которую поют пастухи Хор. Воспойте, пастыри! Для нас Заря любви в ночи зажглась. Пусть к небу пенье вознесется - Уж слишком долго дремлет солнце! Для спящего блаженства нет, Ему не думалось досель, Что мы узрим небесный свет, Царя целуя колыбель. Скажите, солнце торопя: "Теперь светло и без тебя". Ему мы явим чудеса, Каких не видело оно, Не созерцали небеса: Без солнца - все озарено! Где был ты, Титир, объяви, Что видел, Тирсис, назови! Титир. Я видел: лежа в темноте, Взглянул младенец чудно так, Что в небывалой красоте День воссиял, рассеяв мрак. Не на востоке занялась Заря, о нет, взошла из глаз! Хор. Не на востоке занялась ... Тирсис. Выла вьюга, пел мороз - То злой Борей летел на брань, Но вдруг забылся - и принес Нам ароматы вместо ран: Куда упал сладчайший взгляд - Там вместо льда цветы пестрят. Хор. Куда упал сладчайший взгляд... Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал, Рассвет, несущий вечный день! С востока взгляд твой воспылал - И прочь бежала страха тень. Тебя в сиянии твоем Узрев, мы зренью гимн поем. Хор. Тебя в сиянии твоем ... Титир. Сей бедный мир - я произнес - Приюта лучшего не даст ли Пришельцу, что светлее звезд, Чем грязные, сырые ясли? Отыщем в небе, на земле ль Сему младенцу колыбель? Xор. Отыщем в небе, на земле ль ... Тиpсис. Ты, гордый мир, ужель решил, Что дать приют младенцу смог? Нет, Феникс сам гнездо здесь вил, Любовь здесь возвела чертог, И прежде, чем родился тут, Он сам избрал себе приют. Хор. И прежде, чем родился тут ... Титир. Я видел: тихо снег летел Обвить младенца нежный сон И окружить его постель Подвижной белизной пелен. Сказал я: "Этого руна Забота слишком холодна". Хор. Сказал я: "Этого руна ..." Тиpсис. Я видел - серафимов рать, Пылая, облако несло, Могли их крылья отдыхать: Ведь небо вниз само сошло. Спросил я: "Так ли вы чисты, Чтоб лобызать его персты?" Хор. Спросил я: "Так ли вы чисты ..." Титир. Где преклонить главу - искать Начнет ваш Царь когда-нибудь, Но вот его ласкает Мать, Вот он склонился к ней на грудь Покорно... Места нет теплей, Когда мороз и снеговей. Хор. Покорно ... Места нет теплей... Оба вместе. Ты в нежном гнездышке лежал, Рассвет, несущий вечный день! С востока взгляд твой воспылал - И прочь бежала страха тень. Тебя в сиянии твоем Узрев, мы зренью гимн поем. Хор. Тебя в сиянии твоем ... Все хором. Гряди же, чудо из чудес, Миг, что объять всю вечность смог, Земля, достигшая небес, День - в ночи, в человеке - Бог. Младенец мал, но все вместил И небо наземь опустил. Пусть нет ни злата, ни шелков, Что окружать царя должны, Но чисто Девы молоко, И поцелуи так нежны. Вздох девы, матери святой, Он слил прохладу с теплотой!.. О нет, не свита тех царей, Чей ласков, но коварен взгляд, - В одежде шерстяной своей Простые пастыри спешат. Тот, кто всю жизнь пасет овец, Тот в простоте самой - мудрец. Сойдет апрель любви дождем, Чтоб ложе мая расцвело, - Цветов тебе мы изберем, Венок наденем на чело. В любви ты, Агнец, ближе к нам, Чем пастыри - к своим стадам. Величья кроткий Царь! Оплот Любви и красоты! Тебе И агнца каждый принесет, И белых пару голубей, Чтоб от огня твоих прекрасных глаз Душа, как жертва лучшая, зажглась! Перевод Д. В. Щедровицкого ПЫЛАЮЩЕЕ СЕРДЦЕ Достойный зритель! Пристально воззри: Под сим рисунком надпись разбери, И все ль на месте здесь? Реши И восхищаться не спеши. Ты скажешь: "Это - Серафим, А вот - Тереза перед ним". О, зритель! Мой совет прими: Порядок их перемени, Ведь, их местами поменяв, Ты будешь совершенно прав. _Ее_ - смени скорее _им_, Зови святую - _Серафим!_ Художник, ты ума лишен: Ее стрелу - подъемлет _он!_ Но мы-то сразу различим, Что дева - этот Серафим. Огонь сей женствен, словно он Ее любовью разожжен. О, как мечта твоя бедна, Кисть - равнодушно-холодна! Ты, видно, впавши в забытье, Создал _его_ - как тень _ее:_ Жена - она имеет мужа вид, Но подо льдом - огонь любви горит! Что ж, идеал, наверно, твой - Бессильный, женственный святой! Бездарный, если б ты стяжал Сей лучезарной книги жар, Ты _ей_ бы отдал полный свод Всех серафических красот: Все пламя юное красы, В лучах - ланиты и власы, Свет крыл, прозрачные персты ... Она блистанье красоты Величьем сердца обрела, И ей - горящая стрела! По праву возврати скорей _Ему_ - румянец, пламя - _ей_, Всю низость оскорбленья смой: Твой Серафим - да станет _мой!_ Пусть впредь не будет мест