веден, Такую речь услышал от королевны он: "Скажи мне все, что знаешь, и коли весть - не ложь, Ты здесь получишь золото и друга обретешь. Ответь, как брат мой Гернот и все мои друзья, И многих ли меж ними недосчитаюсь я, И кто был в битве первым, поведай непритворно-). "Меж нами трусов не было,- сказал гонец проворный, Но тем, кто всех смелее давал отпор врагу,- И верьте, королевна, ни словом я не лгу,- Был Зигфрид Нидерландский, ваш благородный гость, Чьи подвиги в сражении мне видеть довелось. Хоть мощный Хаген, Данкварт и прочие бойцы Себя на поле боя вели, как храбрецы, Все их труды - забава, пустая трата сил В сравнении с деяньями, что Зигфрид совершил. С противником могучим они сражались честно, Но то, что сделал Зигфрид, поистине чудесно. Никто не знает счета убитым им врагам. Поплакать он о родичах заставил многих дам. Он друга сердца отнял из них не у одной. Обрушивал на шлемы он свой клинок стальной Так, что ручьем багряным хлестала кровь из ран. Всем взял воитель доблестный: он смел и в сече рьян. Чинил и Ортвин Мецский врагу немалый вред: Кто был хоть раз в сраженье его мечом задет, Тот ранен или тлеет в сырой земле теперь. Но никогда еще никто не нес таких потерь, Какие войско саксов,- признаюсь в этом смело,- Сражаясь с вашим братом, от Гернота терпело. Бургунды были в битве так грозны и ужасны, Что больше вражьи происки их чести не опасны. Врагов свергали наземь они с лихих коней. Все поле оглашали удары их мечей. Так безудержно рейнцы кипели пылом бранным, Что лучше б бой не затевать ни саксам, ни датчанам Когда пошла стеною на саксов наша рать, Бойцы из Тронье тоже себя им дали знать. Немало жизней Хаген пресек мечом своим. Найдется что порассказать о нем его родным. А Синдольт, Хунольт, Румольт, за Гернотом идя, С противником рубились не хуже их вождя, И Людегеру долго себя придется клясть За то, что он осмелился на Гунтера напасть. И все же высший подвиг, каким себя навек В кровавой битве может прославить человек, Был Зигфридом могучим бестрепетно свершен. Толпу вельможных пленников ведет с собою он. Отважный витязь силой принудил к сдаче их. Им Людегаст захвачен, король датчан лихих, И Людегер Саксонский, его державный брат. Еще о многом, госпожа, я вам поведать рад. Двух этих государей взял нидерландец сам. И раньше доставалось немало пленных нам, Но все ж намного меньше, чем он ведет с собой". Рассказ гонца был по сердцу Кримхильде молодой. "Пятьсот иль больше даже из них идут пешком, А восемьдесят стража,- вы знать должны о том,- Ввиду их ран тяжелых сама должна нести. Вот что такое Зигфриду стать поперек пути! Спесивцы объявили Бургундии войну, А ныне оказались у Гунтера в плену И к радости всех вормсцев сегодня будут здесь". Весельем преисполнила Кримхильду эта весть. Алее свежей розы она зарделась вдруг При мысли, что вернется ее сердечный друг, Что юный витязь Зигфрид остался цел в бою. Порадовалась девушка и за родню свою. Красавица сказала: "Тебе за твой рассказ Отсыплю десять марок 1 я золотом сейчас И подарю одежду, расшитую шелками". Не худо весть приятную доставить знатной даме! И золото и платье дала гонцу она. Меж тем ее подружки столпились у окна И вскоре увидали, как к городу идет Отряд бургундских витязей, закончивший поход. Несли того, кто ранен; шел тот, кто невредим. Внимать приветным кликам не стыдно было им. Верхом поехал Гунтер воителей встречать. Он, горести свои забыв, повеселел опять. К своим и к чужеземцам равно был ласков он, Как это и пристало тому, кто сел на трон: Питать король обязан признательность к вассалам, За честь его сражавшимся с бесстрашьем небывалым. Затем державный Гунтер порасспросил дружину, Кто из бойцов бургундских нашел в бою кончину. Убитых насчитали всего лишь шестьдесят. Оплакали, как водится, тех, кто могилой взят. На уцелевших тоже оставил метку враг: Почти у всех изрублен был щит или шишак. У стен дворца дружина сошла с лихих коней. Вокруг толпа несметная хвалу гремела ей. По Вормсу Гунтер войско расставил на постой, Велев, чтоб принимали приезжих с теплотой, А уж о тех, кто ранен, пеклись, как о родных. Не обошел он милостью и пленников своих. Он Людегасту молвил: "Я в Вормсе рад вас видеть. Хотя меня жестоко дерзнули вы обидеть, Теперь, когда вы пленник, я зла не помню вам. Пусть Бог за дружбу верную воздаст моим друзьям". Тут Людегер воскликнул: "Воздать им есть за что! Заложников знатнее не брал еще никто. Мы щедро вам отплатим казною и добром За обращенье мягкое и ласковый прием". Сказал король бургундский: "Свободу вам даю В обмен на обещанье тайком страну мою Не покидать, покуда не отпущу вас я". Ему ответил Людегер: "Вот вам рука моя". Распорядился Гунтер, чтоб всем был отдых дан. В постели уложили тех, кто страдал от ран, И принесли здоровым вино и крепкий мед, Чтоб позабыли витязи, как труден был поход. Убрали с глаз немало изрубленных щитов И седел, побуревших от крови седоков,- Пусть жены слез напрасных при виде их не льют. Недешево воителям дался их ратный труд. Хотя гостей и было у Гунтера полно, Всех - и своих и пленных - он чествовал равно; А об увечных пекся он так самозабвенно, Что сердце всех заложников завоевал мгновенно. На тех, кто ранен, Гунтер казны не пожалел. Он лекарей искусных приставить к ним велел - Пусть на ноги поднимут героев поскорей. Осыпал и подарками король своих гостей. Домой не соглашался их Гунтер отпустить И всех просил в столице подольше погостить. Собрав вельмож, он молвил: "Как наградить бойцов, Столь доблестно Бургундию спасавших от врагов?" Ответил брату Гернот: "Отпустим их отсель, Но пусть они вернутся к нам через шесть недель, И пиршество мы с вами в их честь устроим тут - Тогда уж раны тяжкие у многих заживут". Собрался в Нидерланды и Зигфрид уезжать, И сколько ни пытался хозяин возражать. Его склоняя в Вормсе пожить еще чуть-чуть, Не будь сестры у Гунтера, гость тронулся бы в путь. Служил он не за плату - богат он без того, К тому же сам хозяин в долгу был у него За подвиги, которых так много он свершил В тот день, когда с бургундами их недругов крушил. Нет, лишь Кримхильды ради остался в Вормсе гость, И вскоре увидаться ему с ней довелось. Красавицу назвал он, как и мечтал, женой И отбыл с новобрачною к отцу, в свой край родной. Устраивал нередко в те шесть недель до пира Для молодежи Гунтер забавы и турниры И приказал за Вормсом, у самых рейнских вод, Разбить просторные шатры для тех, кого он ждет. Когда всего неделя до празднества осталась, Красавица Кримхильда у братьев допыталась, Что пир державный Гунтер намерен дать друзьям, И эта весть заставила всех благородных дам Сесть за шитье нарядов, не медля ни минуты. Тем временем узнала и королева Ута, Что в Вормс на пир прибудут соседи и вассалы. Она достать из кладовых одежду приказала. Блюдя обычай древний и честь детей своих, Богато королева одела челядь их, А также дам придворных без счета и числа И в дар приезжим витязям по платью припасла. ------------------------------------------------------------------------ 1 /Марка/ - мера веса для благородных металлов. АВЕНТЮРА V. О ТОМ КАК ЗИГФРИД ВПЕРВЫЕ УВИДЕЛ КРИМХИЛЬДУ Все больше в Вормс на Рейне съезжалось с каждым днем Бойцов, на праздник званных бургундским королем, И всех гостей хозяин радушно привечал: Любой в подарок скакуна и платье получал. Всем приглашенным Гунтер, готовясь к торжеству, Отвел места по сану, рожденью, старшинству, Хоть только государей сошлось за тридцать там. Соперничали в пышности наряды знатных дам. Млад Гизельхер и Гернот со свитою своей Достойно принимали пришельцев и друзей. Приветливое слово для всех у них нашлось. С почетом и учтивостью был встречен каждый гость. Повсюду так сверкали и восхищали взгляд То щит с отделкой пышной, то дорогой наряд, То золотою нитью расшитое седло, Что и у тяжко раненных уныние прошло. Те, кто из-за увечий с постели встать не мог, Забыли, что осталось им жить короткий срок. Никто не думал больше о хворых и недужных: Одно лишь было на уме у горожан досужных - Удастся ль этот праздник и что он им несет. На пире королевском надеялся народ Повеселиться вволю и всласть попить вина. У всех бургундов радостью душа была полна. В день троицын, с зарею, сошлись со всех концов На берег Рейна толпы приезжих удальцов. Собралось их пять тысяч иль более того На шумное, нарядное, честное торжество. Разумен был хозяин: давно заметил он, Что нидерландский витязь в его сестру влюблен, Хотя еще ни разу не видел Зигфрид той, Что затмевала всех девиц своею красотой. Неустрашимый Ортвин дал королю совет: "Чтоб удался ваш праздник и было все как след, Велите, пусть немедля пожалуют сюда Красавицы, чьей прелестью Бургундия горда. Отрады нет мужчине и скукой он томим, Когда прекрасных женщин не видно рядом с ним. Дозвольте и сестрице с гостями сесть за стол". В восторг немало витязей такой совет привел. Ответил славный Гунтер: "Я так и поступлю". Признательны все были за это королю. Он приказал, чтоб Ута и с ней сестра его, Равно как все их женщины, пришли на торжество. Подоставали дамы из скрынь и кладовых Немало пышных платьев, уборов дорогих, Запястья, серьги, кольца понадевали все - Пусть витязи приезжие дивятся их красе. А юноши - те тоже мечтали, осмелев, Привлечь к себе вниманье бургундских знатных дев, Которых не случалось им видеть до сих пор. Трон отдал бы любой из них за нежный женский взор. Сто родичей приставил король к сестре своей, Чтоб стражею почетной они служили ей. Вкруг юной королевны с мечами шли они, Как у владык Бургундии ведется искони. В то утро дочку Ута на пир сопровождала, И следовало с нею придворных дам немало - Сто или даже больше - в одежде дорогой. Не меньше шло и девушек с Кримхильдой молодой. Едва они успели с крыльца во двор сойти, Как выстроились гости стеной вдоль их пути: Любой воитель тешил себя надеждой сладкой, Что сможет на красавицу взглянуть хотя б украдкой. Как луч зари багряной из мрачных облаков, Предстала королевна пред взором смельчаков, И все свои печали забыл мгновенно тот, Кто по прекрасной девушке томился целый год. Каменьем драгоценным наряд ее сверкал, А лик, как роза утром, был нежен, свеж и ал. Когда б ей повстречался хулитель самый злобный,- И тот изъяна б не нашел в красавице подобной. Как меркнут звезды ночью в сиянии луны,- Когда она на землю взирает с вышины, Так дева затмевала толпу своих подруг. Не диво, что у всех мужчин забилось сердце вдруг. Шла пред Кримхильдой стража, ей расчищая путь, А витязи теснились, чтоб только как-нибудь Увидеть ту, чья прелесть слепила все глаза. Взор Зигфрида туманили то счастье, то слеза. Он сокрушенно думал: "Напрасные мечты! Меня своей любовью не осчастливить ты, А без тебя в могилу сведет меня тоска". То в жар, то в дрожь от этих дум бросало смельчака. У Зигмунда на диво пригожий сын возрос. Казался он картиной, которую нанес Художник на пергамент искусною рукой. Мир не видал еще красы и статности такой. Учтиво оттесняла толпу с дороги стража, И гости расступались, не возмущаясь даже: Такой восторг и радость в сердца бойцов лихих Вселяла поступь чинная красавиц молодых. Возвысил голос Гернот: "Мой господин и брат, Здесь тот, кто всей душою вам услужить был рад, И вы при всех за это должны воздать ему. Вот мой совет, и слов своих назад я не возьму. Пусть к Зигфриду Кримхильда с приветом обратится. Подобная учтивость сторицей возместится. Такую честь впервые сестра бойцу окажет, И нас со славным витязем навеки дружба свяжет". За нидерландцем Гунтер послал своих людей, И был отыскан ими герой в толпе гостей. "Ступайте к государю - перед лицом двора Сегодня вас приветствием почтит его сестра". Возрадовался Зигфрид, услышав эту весть. Теперь он был не скорбью, а счастьем полон весь При мысли, что Кримхильда с ним говорить должна. Приветствовала дружески воителя она. Предстал пред ней зардевшись прославленный смельчак, А дочь почтенной Уты ему сказала так: "Неустрашимый Зигфрид, примите мой привет". И духом богатырь воспрял, надеждою согрет. Он деве поклонился, и руку подала Кримхильда нидерландцу и рядом с ним пошла, На спутника украдкой бросая нежный взор. Никто четы прекраснее не видел до сих пор. Я утверждать не смею, считал иль нет герой, Что руку пожимает она ему порой, Но не могу поверить, что скрыть ей удалось Любовь, которую в нее вселил отважный гость. Ни ярким летним утром, ни в светлый день весенний Не испытал воитель столь сладостных волнений, Как в миг, когда бок о бок шел с тою наконец, Кого с такой охотою повел бы под венец. И каждый витязь думал: "Я был бы счастлив тоже Пройтись с Кримхильдой рядом иль разделить с ней ложе". Но в жизни не сумел бы никто среди гостей Служить учтивей Зигфрида владычице своей. Дружинники простые и гордые князья, Все на чету смотрели, дыханье затая. Поцеловать героя велел сестре король, И тут еще счастливее стал гость, чем был дотоль. Увидев это, молвил в сердцах король датчан: "Привет Кримхильды куплен ценою многих ран Нанес их Зигфрид в сече мне и бойцам моим. Не приведи нас бог опять войну затеять с ним". Вновь королевне стража очистила дорогу. Направилась Кримхильда в собор молиться богу, А с нею и вельможи, и много знатных дам, Но разлучен был с девушкой герой при входе в храм. Торжественно и чинно за нею свита шла, И так была Кримхильда нарядна и мила, Что всех мужчин при виде подобной красоты Тревожили напрасные, но сладкие мечты. Всю службу нетерпенье терзало удальца, Хоть и благословлял он свой жребий без конца За то, что благосклонность и нежность прочитал Во взоре и пожатье той, о ком весь год мечтал. В конце обедни первым покинул церковь он И был, дождавшись девы, к ней снова подведен. Вот тут героя стала Кримхильда в первый раз Благодарить за то, что он бургундов в битве спас. Красавица сказала: "Пусть по заслугам вам Воздаст Господь за храбрость и преданность друзьям, А мы вас будем, Зигфрид, всегда любить душевно". И нидерландец с нежностью взглянул на королевну. Он пламенно воскликнул: "Слугой везде и всюду Я вплоть до самой смерти вам, госпожа, пребуду. Что б вы ни приказали, свершить готов и рад Я все для той, чьи милости мне слаще всех наград". Двенадцать дней веселых шел в Вормсе пир горой, И каждый день Кримхильду сопровождал герой, Когда пора ей было на праздник выходить: Во всем-то Гунтер Зигфриду старался угодить. Шумя, смеясь, ликуя с зари и до зари, Утехам предавались везде богатыри - И за столом в покоях, и под шатром небес. Немало Ортвин с Хагеном творили там чудес. Какою бы забавой ни пожелали вдруг Приезжие развлечься, чтоб скоротать досуг, Верх эти два бургунда немедля брали в ней К великой чести Гунтера и всей страны своей. Участвовать в забавах хотелось даже тем, Кто из-за ран недавно не мог ходить совсем. Теперь же снова с ними тягались их друзья В умении владеть щитом, в метании копья. Приветливый хозяин был щедр на угощенье - Ведь королю зазорно, когда за упущенья Или за скупость гости корят его потом. Всегда охотно сиживал он с ними за столом. Сказал он на прощанье: "Я вам припас дары, И взять их до отъезда вы будете добры. Прошу, не отвергайте даянья моего. Вам по заслугам, витязи, вручаю я его". Ему в ответ датчане: "Спасибо вам за пир, Но мы хотим, чтоб с нами вы заключили мир. Без этого из Вормса нас отпускать грешно - Довольно вами Дании потерь нанесено". Хотя здоров и крепок был вновь король датчан, Хоть Людегер Саксонский оправился от ран, Их войско претерпело и впрямь большой урон. Посовещаться с Зигфридом был Гунтер принужден. Спросил он нидерландца: "Скажи, что делать нам? Заложники уедут заутра по домам, Но прежде мир желают со мною заключить. Как быть мне? - вот чему меня прошу я научить. Условья мира, Зигфрид, я от тебя не скрою. Пятьсот коней, груженных казною золотою, Дать в выкуп обещает мне побежденный враг". Ответил витязь: "Поступать не подобает так. Нет, отпустите пленных без выкупа домой, А чтоб они не смели идти на вас войной, Обоих государей заставьте слово дать На вас и ваших подданных вовек не нападать". "Согласен",- молвил Гунтер и с Зигфридом вдвоем Заложникам немедля пошел сказать о том, Что золота не примет от пленников своих. Пусть отправляются домой, где все заждались их. Послушавшись совета, который Гернот дал, Щиты с казною Гунтер велел доставить в зал, И каждому на долю досталось от него Пять сотен марок золотом иль более того. Король гостей не раньше в дорогу отпустил, Чем каждый из приезжих Кримхильду посетил, Чтоб и она, и Ута могли проститься с ним. Герои были польщены вниманием таким. Вновь после их отъезда притих дворец пустынный. Остался в нем лишь Гунтер с роднею и дружиной. Вершил дела правленья он днем, а ввечеру Со свитой вместе навещал красавицу-сестру. Отважный Зигфрид тоже решил покинуть двор, Где так и не добился Кримхильды до сих пор. Был опечален Гунтер, но возражать не смел. По счастью, гостя удержать млад Гизельхер сумел. Воскликнул он: "Куда вы и чем вам плохо тут, Где двор и брат мой Гунтер так любят вас и чтут, Где столько знатных женщин, чья прелесть тешит глаз? Нет, Зигфрид благороднейший, не покидайте нас!" Сказал могучий Зигфрид: "Таким речам я рад. Пусть с нас щиты снимают, коней ведут назад. На родину бы отбыл я до скончанья дня, Но юный друг мой Гизельхер отговорил меня". Вот так был Зигфрид в Вормсе остаться принужден, Но на судьбу за это не обижался он: В каких других владеньях, в каком другом краю Он мог бы видеть каждый день любимую свою? Гостил он у бургундов, пленен красой ее, И проводил в забавах беспечное житье, Хоть с каждым днем сильнее его томила страсть, Из-за которой суждено ему и было пасть. АВЕНТЮРА VI. О ТОМ, КАК ГУНТЕР ПОЕХАЛ В ИСЛАНДИЮ ЗА БРЮНХИЛЬДОЙ Молва распространяла в прирейнских странах весть А в странах тех немало девиц пригожих есть,- Что хочет славный Гунтер обзавестись женой. Король и впрямь любовь питал к красавице одной. Царила королева на острове морском, Была она прекрасна и телом, и лицом, Но женщины сильнее не видел мир досель. Она могла, метнув копье, насквозь пробить им цель И, бросив тяжкий камень, прыжком его догнать. В трех состязаньях с нею был верх обязан взять Любой, кто к королеве посвататься решался, Но, проиграв хотя б одно, он головы лишался. Вот так она сгубила немало удальцов. Узнали и на Рейне о ней в конце концов, И славный вормский витязь о деве возмечтал. Союз их брачный роковым потом для многих стал. Сказал правитель рейнский: "Я отправляюсь в путь И счастья попытаю, а там уж будь что будь: Иль за морем Брюнхильду добуду в жены я, Иль скатится до времени с плеч голова моя". Возвысил голос Зигфрид: "Вам уезжать не след. Все знают, сколь жестокий Брюнхильдой дан обет. Нет, голову не стоит терять из-за нее. Оставить вам разумнее намеренье свое". "Коль ехать,- молвил Хаген,- и вправду вам охота, Просите, чтобы с вамп опасность и заботы Неустрашимый Зигфрид по дружбе разделил. Ведь он обычаи и нрав Брюнхильды изучил". {1} Король воскликнул: "Зигфрид, надеюсь, ты не прочь Отправиться со мною и в сватовстве помочь? Коль за морем Брюнхильду добыть удастся нам, Я за тебя - лишь пожелай - и жизнь и честь отдам". Сын Зигмунда ответил: "Тебе помочь я рад И от тебя за службу не попрошу наград, Коль ты готов мне в жены отдать сестру свою. Уже давно я к ней любовь в душе своей таю". "Готов,- уверил Гунтер,- и в том тебе клянусь. Коль я, добыв Брюнхильду, в Бургундию вернусь, С Кримхильдой в брак ты вступишь, разделишь с нею ложе И будешь жить да поживать с супругою пригожей". Герои дали клятву, что слово соблюдут. Их ждал в стране заморской безмерно тяжкий труд. Немало пережили они опасных дней, Пока с Брюнхильдой сладили и в Вормс вернулись с ней. Чтоб быть всегда готовым к опасности любой, Плащ-невидимку Зигфрид в дорогу взял с собой. Добычу эту Зигфрид у Альбриха отбил, Когда он вызван карликом на поединок был. Едва свой плащ волшебный воитель надевал, Тот разом мощь такую владельцу придавал, Что Зигфрид силой равен был дюжине бойцов. Без этого сгубила бы Брюнхильда удальцов. К тому же, обладая сокровищем таким, Герой, что б он ни делал, был для людей незрим. Вот так в краю заморском и удалось ему Добыть Брюнхильду хитростью, к несчастью своему. "Скажи, бесстрашный Зигфрид, не следует ли мне, Чтоб приняли с почетом меня в чужой стране, Взять за море с собою внушительную рать? Я тысяч тридцать воинов легко могу собрать". Ответил нидерландец? "Сбери хоть тысяч сто - Живым из рук Брюнхильды не ускользнет никто. Грознее королевы еще не видел свет. Нет, Гунтер, друг мой доблестный, я дам иной совет. Как витязям пристало, всего лишь вчетвером Мы спустимся по Рейну, и морем поплывем, И явимся к Брюнхильде, а там уж будь что будь. Сейчас я перечислю тех, кому сбираться в путь. Из них ты будешь первым: вторым меня возьми ты; Пусть третьим станет Хаген - он витязь знаменитый; А коль примкнуть четвертым и Данкварт к нам готов, В любом бою дадим отпор мы тысяче врагов". "Скажи мне также, Зигфрид,- спросил король тогда,- Покамест мы с тобою не отбыли туда, В каком я должен платье предстать Брюнхильде милой, Чтоб доброй славы Гунтера оно не посрамило". "В нарядах наилучших, какие только есть. Богатырям скупиться не позволяет честь. Одет народ богато там, где Брюнхильда правит, И нас за платье бедное молва потом ославит". Сказал отважный Гунтер: "Коль так, пойду-ка я Узнать, не пособит ли мне матушка моя. Пускай для нас одежду нашить она велит, Чтоб не краснеть нам за морем за наш убогий вид". Владетель Тронье Хаген ему ответил смело: "Нет, мать подобной просьбой обременять не дело, Но вы сестре скажите, что помощь вам нужна, И в путь с большой охотою нас соберет она". Король дал знать Кримхильде, что к ней в покои скоро Он с Зигфридом могучим придет для разговора. Принарядилась дева, чтоб с честью встретить их. Не в тягость был красавице приход гостей таких. Оделась попышнее и свита, ей под стать. Кримхильду не заставил король бургундский ждать. Едва вошел он к деве со спутником своим, Она, учтиво с места встав, пошла навстречу им. Сказала королевна: "Привет примите мой! Вам, милый брат, и гостю я рада всей душой. Признайтесь, что за дело вас привело сюда. Чем услужить мы, женщины, вам можем, господа?" Державный Гунтер молвил: "Отвечу вам с охотой. Обременен я ныне немалою заботой. Со сватовством мы едем в заморские края, И в платье подобающем, сестра, нуждаюсь я". "Прошу покорно: сядьте и расскажите мне, Чью вы любовь хотите снискать в чужой стране",- Такой вопрос Кримхильда учтиво задала И за руки своих гостей с улыбкою взяла. Пошли они все трое и сели на скамью, А там парча лежала, и по ее тканью Узоры золотые бежали тут и там. Взыграли духом витязи в кругу столь знатных дам. На королевну Зигфрид посматривал украдкой. Взирать на нидерландца ей тоже было сладко: Ведь он любил Кримхильду превыше всяких благ. Недаром вскоре с витязем она вступила в брак. Промолвил славный Гунтер: "Любезная сестра, Мы за Брюнхильдой едем, нам отплывать пора, Но мы отбыть не можем без помощи твоей: Мне нужно платье для меня и для моих друзей". "Любезный брат мой Гунтер,- в ответ ему она,- Во всем любую помощь, какая вам нужна, Я окажу охотно и не прощу тому, Кто в этом не последует примеру моему. Меня, достойный витязь, упрашивать не надо. Я вам, как господину, повиноваться рада. Какой ни пожелали б вы мне отдать приказ, Исполнен всепокорнейше он будет сей же час". "Так вот, сестра, прошу я, чтоб ты своей рукой Скроила нам побольше одежды дорогой, И пусть твои девицы для нас сошьют ее. Откладывать не хочется мне сватовство мое". Красавица сказала ему в ответ на это: "Шелк у меня найдется, нужны лишь самоцветы. Пусть их в щиты насыплют {2} и принесут скорей". Ни словом Гунтер с Зигфридом не возразили ей. Спросила королевна: "Кто с вами поплывет? Знать это, брат мой милый, мне надо наперед". Сестре ответил Гунтер: "Мы едем вчетвером: Я, Зигфрид, Хаген с Данквартом, лихим богатырем. Всем четверым придется,- запомни, королевна! - Менять свою одежду три раза ежедневно, И так мы будем делать подряд четыре дня, Чтоб двор Брюнхильды в скупости не укорял меня". Едва простились гости и удалились прочь, Созвать велела свиту достойной Уты дочь И отобрала тридцать отменных мастериц Из множества сбежавшихся в покои к ней девиц. Каменья понашили искусницы сперва На шелк из Цацаманки {3}, зеленый, как трава, И аравийский, белый, как первый снег зимой, А ткань пришлось раскраивать красавице самой. С умением и толком работа шла у них. Покрыли этим шелком меха зверей морских. На те меха глядели бургунды как на чудо. Но про одежду я сказал еще не все покуда. Кримхильде привозили не раз издалека Ливийский и мароккский тончайшие шелка. Нашлось их в Вормсе больше, чем при любом дворе, И было ничего не жаль для Гунтера сестре. Казался слишком дешев ей даже горностай. Для тех, кто за невестой в заморский ехал край. Для них был выбран бархат чернее, чем агат. И в наши дни украсил бы бойца такой наряд! Он златом аравийским и камнями сверкал. Хоть труд искусниц юных был тяжек и немал, За семь недель девицы закончили шитье. Собрали и воители оружие свое. Тем временем на Рейне корабль надежный им Построили бургунды с усердием большим, Чтоб смело вышел в море король на судне том. Недаром знатным девушкам пришлось спешить с шитьем. От королевны Гунтер узнал в свой срок и час, Что в точности исполнен им отданный приказ: Одежда понашита для всех бойцов его, И больше он откладывать не должен сватовство. За спутниками Гунтер отправил по гонцу - Пусть явятся и скажут, к лицу иль не к лицу И впору иль не впору обновы им пришлись. Обрадовались витязи и тотчас собрались. И каждый рукодельниц благодарил сердечно: На всех бойцах одежда сидела безупречно, У всех наряды были столь пышны и богаты, Что в них предстать с достоинством могли Брюнхильде сваты. Осыпав похвалами искусниц молодых, Вновь поблагодарили бойцы за платье их И начали прощаться с учтивостью такой, Что увлажнилось много глаз невольною слезой. Сказала королевна: "Мой брат, останьтесь здесь. Ведь и у нас на Рейне прекрасных дам не счесть. Не лучше ли вам дома найти себе жену, Чем плыть, рискуя головой, в заморскую страну?" Знать, сердце ей шепнуло, что всем беда грозит. С Кримхильдой вместе свита заплакала навзрыд. Так много слез струилось у женщин из очей, Что потускнело золото нагрудных их цепей. Она сказала: "Зигфрид, вам поручаю я Того, кто мне дороже, чем жизнь и честь моя. Пусть Гунтера повсюду от бед хранит ваш меч". И протянул ей руку гость в ответ на эту речь. Он обещал Кримхильде: "Пока я не паду, Ваш брат,- ручаюсь в этом,- не попадет в беду. Жив и здоров со мною на Рейн вернется он". И отдала красавица воителю поклон. Затем взвели на судно ретивых скакунов. Снесли туда доспехи и платье удальцов. Все было в путь готово, настал прощальный миг. У королевны молодой померк от скорби лик. Красавицы у окон столпились, все в слезах. Гудел попутный ветер в надутых парусах. Стоял на судне Гунтер среди друзей своих. "Кого ж мы кормчим сделаем?"- спросил король у них. "Меня,- ответил Зигфрид.- Я наш корабль туда, Где царствует Брюнхильда, доставлю без труда: Пути-дороги в море давно знакомы мне".- "Прощай!" - сказали весело бойцы родной стране. Дал Зигфрид Нидерландский ладье багром толчок, И к морю все быстрее понес ее поток. Встал Гунтер самолично у крепкого руля, И вскоре скрылась из виду бургундская земля. На корабле хватало отборных яств и вин - Всем нужным в путь запасся бургундский властелин. Довольно было места и людям и коням. Спокойно судно прочное скользило по волнам. От ветра мачта гнулась, поскрипывал канат. За двадцать миль от Вормса бойцов застал закат. Нес к морю неуклонно их судно Рейн седой. Кто знал тогда, что кончатся все их труды бедой! Двенадцатое утро они в пути встречали, Когда в страну Брюнхильды корабль валы примчали И башни Изенштейна взнеслись над гладью вод. Из путников лишь Зигфриду знаком был остров тот. Спросил державный Гунтер, когда увидел он, Что остров и обширен, и густо населен: "Чье здесь владенье, Зигфрид, чьи замки и земля?" Не затруднили витязя вопросы короля. Он тотчас же промолвил: "Могу ответить - чье. Здесь царствует Брюнхильда, живет народ ее. Плывем мы к Изенштейну, Брюнхильдиной твердыне. Немало там вы встретите прекрасных женщин ныне. Уговоримся сразу, как отвечать им так, Чтоб и себя не выдать, и не попасть впросак. С Брюнхильдой шутки плохи, а к ней явиться мы Обязаны сегодня же, до наступленья тьмы. Так вот, когда предстанем мы девушке пригожей, Вам надлежит, герои, твердить одно и то же: Что Гунтер - мой владыка, а я - вассал его. Тогда уж он наверняка добьется своего". Свое высокомерье на время обуздав, Все трое согласились, что нидерландец прав. Вот почему от смерти спастись им удалось, Когда с Брюнхильдой Гунтеру вступить в борьбу пришлось. "Король,- добавил Зигфрид,- я не тебе служу, А той, кем больше жизни и чести дорожу. Я для тебя согласен сейчас на все пойти, Дабы потом в сестре твоей супругу обрести". ------------------------------------------------------------------------ 1 Первый из довольно многочисленных (см. 378, 382, 384, 407, 419, 511), восходящих к более ранним вариантам сказания о нибелунгах намеков на то, что Зигфрид был знаком с Брюнхильдой еще до поездки Гунтера в Исландию. 2 В раннесредневековом быту щиты часто использовались для переноски звонкой монеты. 3 /Цацаманка/ - сказочная восточная страна, упоминаемая и в других памятниках средневековой немецкой литературы, например в романе Вольфрама фон Эшенбаха (1170-1220) "Парцифаль". АВЕНТЮРА VII. О ТОМ, КАК ГУНТЕР ДОБЫЛ БРЮНХИЛЬДУ Все ближе к Изенштейну нес судно пенный вал, И Гунтер в окнах замка внезапно увидал Немало дев, взиравших на витязей чужих. Король был раздосадован тем, что не знает их. Он спутнику промолвил: "Узнать я был бы рад, Что это за девицы у окон встали в ряд, Вперяя взоры в море, где наш корабль бежит, И почему у них такой высокомерный вид?" Ему ответил Зигфрид: "Вы лучше осторожно На тех девиц взгляните и молвите неложно, Какую б вы избрали, когда б вам выбор дать". Воскликнул Гунтер доблестный: "Нетрудно угадать! С осанкой горделивой стоит она одна В одежде белоснежной вон у того окна. Пленила взор мой жадный она красой своей, И если б был мне выбор дан, женился б я на ней". "Ты не ошибся, Гунтер. Сбылась твоя мечта: Перед тобой Брюнхильда, перед тобою та, В кого ты понаслышке уже давно влюблен". Красою девы царственной король был ослеплен. Она уйти велела прислужницам своим: Невместно на приезжих глядеть из окон им. Исполнили послушно они приказ ее, Но лишь затем, чтоб тут же вновь приняться за свое. Принарядившись наспех, они опять тайком Приникли к узким окнам в надежде хоть глазком (От века любопытством страдает женский пол!) Взглянуть на тех, кого Господь в их дальний край привел. Сошли четыре гостя на берег с корабля. По сходням королевич свел лошадь короля, И Гунтер словно вырос - так был он горд и рад, Что взоры женские за ним в подобный миг следят. Надежно нидерландец держал его коня,- А был тот конь могучий и резв, и полн огня,- Покуда Гунтер в стремя ногою не ступил, Но все услуги Зигфрида король потом забыл. Хоть быть слугой впервые пришлось в тот день ему И не держал с рожденья он стремя никому, Проделал это Зигфрид, не устыдившись дам, И своего коня затем на сушу вывел сам. У короля бургундов и Зигфрида бела, Как первый снег, одежда и масть коней была. У каждого на локте сверкал блестящий щит. Собой являли витязи великолепный вид. К Брюнхильде в замок мчалась четверка смельчаков, И скакуны их были достойны седоков: Поперсия и седла сплошь в дорогих камнях, Бубенчики из золота на узких поводах. Отточенные копья вздымали удальцы. До самых шпор свисали у них мечей концы, А меч был остр и тяжек у каждого бойца, И все это заметила Брюнхильда из дворца. За нидерландцем Данкварт и смелый Хаген мчались. Красой и шириною щиты их отличались, И был крыла воронья чернее их наряд, О чем сказанья древние поныне говорят. Унизанная густо индийскими камнями, Одежда их сверкала в лучах зари огнями. Вот так, оставив судно у побережных скал, Сын Зигмунда с бургундами до замка доскакал. Насчитывалось башен там восемьдесят шесть, Да три больших палаты, да зал, который весь Был мрамором отделан зеленым, как трава. В том дивном зале двор и ждал гостей в день сватовства. Ворота распахнулись, и замок отворен, И люди королевы бегут со всех сторон, Дабы достойно встретить гостей, прибывших к ней. Снимают слуги с них щиты, уводят их коней. Постельничий им молвил: "Клинки и шишаки Мне на храненье сдайте".- "Нам это не с руки,- Вскричал владелец Тронье.- Носить хочу свой меч я". Но королевич Хагена унял разумной речью: "При входе в этот замок сдают оружье гости. Таков обычай здешний, а потому без злости Смолчать и покориться разумней будет вам". Был Хаген раздосадован, но внял его словам. Вином их угостили, и был им отдых дан. Тем временем немало бойцов-островитян Уже стекалось к замку в одеждах дорогих, Но пышностью затмить гостей не мог никто из них. Извещена Брюнхильда была людьми своими, Что к ней приплыли гости, чье неизвестно имя, Хотя весь облик - царствен, наряд - ему под стать, И слугам стала госпожа вопросы задавать. Сказала королева: "Вы разузнать должны, Что здесь за незнакомцы и из какой страны, И как их именуют, и для чего сюда Явились эти витязи, чья поступь так горда". Один исландец молвил: "Признаться должен честно, Что эти чужеземцы мне тоже неизвестны, Хотя один уж очень на Зигфрида похож, И я принять их ласково советовал бы все ж Второй из них столь важен в спокойствии своем, Что знатную особу узнать нетрудно в нем. Такой боец, бесспорно, был королем рожден. Смотрите, как величествен, как неприступен он! Хоть третий из приезжих запальчив и гневлив, Он, как и остальные, поистине красив. Но этот воин злобой, сдается мне, объят - Недаром мечет он вокруг такой свирепый взгляд. И самый младший тоже весьма хорош собой. На вид куда скромнее он девушки любой. Вот и сейчас стоит он, потупив чинно взор, Но худо будет тем, кто с ним дерзнут затеять спор. Хотя учтив, приветлив и весел он всегда, Но многих дам поплакать заставит без труда, Коль честь его затронуть решатся их друзья - Таких, как он, воителей не часто видел я". Сказала королева: "Подайте платье мне. Коль очутился Зигфрид затем в моей стране, Что возымел надежду вступить со мною в брак, Он головой поплатится за свой безумный шаг". Красавица Брюнхильда оделась побыстрей И вышла к чужеземцам со свитою своей Из ста иль даже больше одетых пышно дам, Сгоравших от желания скорей предстать гостям. По сторонам Брюнхильды, с мечами наголо, Пятьсот иль даже больше бойцов исландских шло - Успел с досадой Гунтер число их подсчитать, Когда пред королевою пришлось приезжим встать. Теперь я, правды ради, поведаю сполна, Что, Зигфрида увидев, промолвила она: "Приветствую вас, Зигфрид, в моем родном краю. Зачем пожаловали вы в Исландию мою?" "Передо мною первым такую речь держа, Ко мне не по заслугам добры вы, госпожа. Мой господин - пред вами, и вам при нем не след К его вассалу скромному свой обращать привет. Он уроженец Рейна, но бросил край родной, Чтоб за морем Брюнхильду назвать своей женой. В намерении этом он непоколебим. Подумайте, разумно ли вам состязаться с ним. Он Гунтером зовется, король могучий он. Одной любовью только сюда он приведен. Что мне еще добавить? Я здесь лишь потому, Что в путь угодно было взять меня с собой ему". Она в ответ: "Коль скоро ты лишь простой вассал B господин твой вправду моей любви взалкал, В трех состязаньях должен он победить меня, А проиграет - вас казнят до истеченья дня". Владелец Тронье молвил: "Нам, госпожа, ответьте, В чем будут заключаться три состязанья эти. Ужель они и вправду столь трудны могут быть, Что мой король откажется от мысли вас добыть?" "Он бросить должен камень, догнать его прыжком, Затмить меня в уменье цель поражать копьем. С решеньем не спешите,- добавила она,- Не то вас ждет бесчестие и смерть вам суждена". Отвел отважный Зигфрид в сторонку короля, Его не падать духом вполголоса моля: "Спокойствие храните и будьте посмелей. Ручаюсь вам, что хитростью возьму я верх над ней". Сказал державный Гунтер: "На все пойти я рад. Пусть будут состязанья труднее во сто крат, Без колебаний жизнью я, госпожа, рискну, Коль этою ценой могу в вас обрести жену". Увидев, что на гостя ей страху не нагнать, Брюнхильда состязанье решила начинать И свите приказала: пусть та ей поспешит Дать панцирь раззолоченный и добрый звонкий щит. Под панцирь королевой надет подлатник был. Ничей клинок ни разу его не прорубил. Пошли на тот подлатник ливийские шелка, И золотом расшила их искусная рука. Смутила гордость девы гостей отважных дух. Был Хаген нем и мрачен, взор Данкварта потух. Что станет с государем? Как Гунтера спасти? "Домой,- так оба думали,- нам нет уже пути". Меж тем на берег Зигфрид отправился тайком. Там их корабль качался, колеблем ветерком. Плащ-невидимку витязь из тайника достал, Надел его и в тот же миг незрим для глаза стал. Вернувшись спешно в замок, увидел удалец, Что все для состязанья готово наконец, Через толпу прокрался и подошел к друзьям, По-прежнему невидимый тем, кто собрался там. Был круг для игр очерчен, а за его чертою Семьсот исландцев встали железною стеною. Звенели их доспехи, оружие блестело. За состязаньем наблюдать им госпожа велела. Вступила в круг Брюнхильда, но вооружена Была скорей для боя, чем для игры она. Сияло золотое, блестящее шитье На пышном платье шелковом, надетом на нее. Несли за нею следом оруженосцы щит, Что золотом червонным искусно был обит И прочными стальными застежками снабжен. Брюнхильде в состязаниях служил прикрытьем он. Расшит ремень подщитный каменьем был у ней. Травы каменье это казалось зеленей И пламенело ярче, чем золото щита. Да, лишь героем быть могла Брюнхильда добыта! Хоть щит ее широкий нз золота и стали Четыре сильных мужа с натугой поднимали И был он посредине в три пяди толщиной, Справлялась с ним играючи она рукой одной. Когда увидел Хаген, как этот щит тяжел, Лихой боец из Тронье в изрядный гнев пришел И Гунтеру промолвил: "Погибнуть мы должны. Вы в дьяволицу сущую, король мой, влюблены". Я про одежду девы еще не кончил речь. Поверх брони спускалась у ней рубаха с плеч Из ткани, что красою всем женщинам мила,- Из ацагоукских {1} шелков рубаха та была. Затем велела дева копье себе подать. Она его умела без промаха кидать. Огромно было древко тяжелого копья И остры наконечника каленые края. На то копье железа истратили немало - Четыре с половиной четверика металла. Три воина Брюнхильды несли его с трудом, И горько пожалел король о сватовстве своем. Державный Гунтер думал: "Да что же здесь творится? Сам черт живым не выйдет из рук такой девицы, И окажись я чудом в Бургундии моей, Поостерегся б докучать я вновь любовью ей". Сказал отважный Данкварт, брат Хагена меньшой: "В том, что сюда приехал, я каюсь всей душой. Мы - витязи лихие; тем горше будет стыд, Коль обезглавить женщина таких бойцов велит. Нет, плыть на этот остров нам было ни к чему. Вот если б брат мой Хаген и я, под стать ему, Мечи свои не сдали на сохраненье здесь, С людей Брюнхильды сразу бы слетела вся их спесь. Но если б даже дали исландцы нам уйти, А я сто раз им честью поклялся мир блюсти, Все ж до того, как пал бы мой господин в бою, Пришлось бы гордой девушке утратить жизнь свою". Ответил Хаген брату: "И в плен не взяли б нас, И плыли б мы спокойно на родину сейчас, Когда бы нам вернули доспехи и клинки. Тогда б уж было чваниться Брюнхильде не с руки". Услышала Брюнхильда двух братьев разговор И молвила с усмешкой, взглянув на них в упор: "Коль впрямь они так смелы и нравом горячи, Пусть им доспехи отдадут и возвратят мечи". Дала приказ Брюнхильда - и вот мечи несут. От радости зарделся отважный Данкварт тут. "Пусть начинают игры! - воскликнул громко он.- Пока при нас оружие, король не побежден". Безмерной силой дева была наделена. Внести метальный камень велела в круг она, А этот тяжкий камень размером был таков, Что подняли его с трудом двенадцать смельчаков. Вслед за копьем метала она его всегда. Почуяли бургунды, что им грозит беда. "Вот горе! - молвил Хаген.- Король влюбился зря: В мужья ей нужно дьявола, а не богатыря". Проворно засучила Брюнхильда рукава И щит на левый локоть повесила сперва, Затем рукою белой схватилась за копье. Испуг король почувствовал, увидев прыть ее. Бой начался, и Гунтер простился б с головою, Когда бы друга Зигфрид не подменил собою. Он за плечо бургунда украдкой тронул вдруг И этим пуще прежнего привел его в испуг. "Да кто ж это коснулся оплечья моего?" - Подумал муж отважный, не видя никого. И тут услышал шепот: "Мой друг, воспрянь душой! Я - Зигфрид, и с Брюнхильдою мы выиграем бой. На локоть незаметно повесь мне щит свой прочный И повторяй за мною мои движенья точно. Ты только притворяйся - все сделаю я сам". Король, душою вновь воспряв, внимал его словам. "Коль никому не скажешь ты о моем обмане, Ты избежишь бесчестья, которому заране Обречь тебя сегодня воительница мнит. Смотри, какой уверенный у королевы вид!" Тут дева-богатырша копье метнула в цель. Столь страшного удара в сражениях досель Могучий сын Зиглинды не отбивал щитом. Из стали искры брызнули и вверх взвились столбом. Конец копья кале