анец обратился к подесте и сказал так: "Для нас едино, что сокол, что сам император. Пусть он поплатится за то, что содеял в округе Милана. Поэтому я советую не отсылать ему сокола". Вернулись послы и рассказали императору о том, что говорилось на совете. Император, выслушав это, сказал: "Как это может быть? Неужели в Милане не нашлось никого, кто возразил бы на это?" Послы ответили: "Да, мессер, нашелся один". "Что за человек?" "Мессер, это был один старик". "Не может быть, - ответил император, - чтобы старый человек сказал такую грубость, такую бессмыслицу". "Но это так, мессер". "Опишите мне, - сказал император, - как он выглядит и во что одет". "Мессер, он седой и носит полосатую одежду". "Раз он носит полосатую одежду, - сказал император, - тогда все возможно: ведь он помешанный" {3}. НОВЕЛЛА XXI (XXIII) [О том, как император Фридрих повстречал у источника простолюдина и попросил напиться, а затем отнял у него флягу] Однажды император Фридрих, одетый по обыкновению в зеленый костюм, отправившись на охоту, повстречал у источника человека, по виду простолюдина; перед ним на зеленой траве была разостлана белоснежная скатерть, возле него стояли тамарисковая фляга с вином и чистая кружка. Император подошел к нему и попросил напиться. Простолюдин ответил: "А из чего я могу дать тебе напиться? К моему сосуду ты не должен прикасаться ртом, но если у тебя есть рог, я охотно дам тебе вина". Император ответил: "Одолжи мне свою флягу, и я напьюсь из нее, обещаю, что не коснусь ее ртом". Тот согласился и протянул ему флягу. Император напился, сдержав обещание, но флягу не вернул и, пришпорив коня, пустился прочь. Бедняк приметил охотничью одежду императорских рыцарей. На следующий день отправился он ко двору. Император сказал привратникам: "Если придет сюда человек такого-то вида, не затворяйте перед ним ворота и приведите его ко мне". Тот пришел. Предстал перед императором. Пожаловался, что лишился фляги. Император, шутки ради, велел ему несколько раз повторить свою историю. Бароны выслушали ее с превеликим удовольствием. А император спросил: "Узнал бы ты свою флягу?" "Да, мессер". Тогда император извлек флягу из-под одежды, чтобы показать, что тот рыцарь был он сам. А простолюдина богато одарил за его чистоплотность {1}. НОВЕЛЛА XXII (XXIV) [О том, как император Фридрих задал вопрос двум мудрецам и как вознаградил их] Мессер император Фридрих {1} держал при себе двух ученейших мужей. Одного звали Болгеро, а другого - мессер Мартино {2}. Как-то раз стоял император между этими мудрецами, один - справа от него, другой - слева. И вот задал он им такой вопрос: "Господа, могу ли я по вашему закону {3} взять что-то у одного из моих подданных и отдать другому, кому захочу, не объясняя причины, только на том основании, что я государь, а закон гласит, что желание государя - закон для его подданных {4}. Скажите ясе, могу я так поступить лишь потому, что мне этого хочется?" Один из двух мудрецов ответил: "Мессер, ты можешь поступать со своими подданными так, как тебе угодно, и за тобой не будет вины". А другой сказал в ответ: "Мессер, я так не думаю, ибо высшая справедливость заключена в законе, а потому должно соблюдать его и подчиняться ему самым неукоснительным образом. Когда вы отнимаете, нужно знать, по какой причине вы отняли у одного и дали другому". Поскольку в словах и того и другого мудреца заключалась истина, он вознаградил обоих. Одному подарил пунцовую шапку {5} и белого коня {6}. А другому доверил ведать судопроизводством по его разумению {7}. Стали многие мудрецы обсуждать между собой, чья награда выше. И решили: тому, кто сказал, что отнимать и давать произвольно допустимо, он подарил одежду и коня, как жонглеру за его угодливость {8}. А тому, кто заявил, что превыше всего справедливость, поручил судопроизводство. НОВЕЛЛА XXIII (XXV) [О том, как султан дал одному человеку двести марок, а его казначей записал об этом у выхода] Султан Саладин {1} был благороднейшим властителем, отважным и щедрым {2}. Как-то раз дал он двести марок одному человеку, который подарил ему корзину зимних роз из теплицы. Казначей, бывший тому свидетелем, записал об этом у выхода. Но ошибся и вывел ССС. Сказал тогда Саладин: "Что ты делаешь?" Казначей ответил: "Мессер, я ошибся", - и хотел исправить. Гогда Саладин и говорит: "Не исправляй, пиши СССС. Худо будет, если твое перо окажется щедрее меня". Случилось этому Саладину в ту пору, когда он был султаном и вел войну, объявить перемирие с христианами. Он сказал, что хочет узнать наши обычаи и, если они ему понравятся, принять христианство. Заключили перемирие. Пришел Саладин к христианам, чтобы самому увидеть их обычаи. Увидел обеденные столы, накрытые белоснежными скатертями. Очень это одобрил. Увидел, каков порядок за столом, где обедает французский король, отдельно от других, - и к этому он отнесся весьма одобрительно. Увидел столы, отведенные для знатных люден. Одобрил и это. Увидел он и то, как бедняки самым жалким образом кормились, сидя на земле. Это он осудил, считая недопустимым, чтобы друзья самого господа сидели за едой так убого и так низко. А потом христиане поехали знакомиться с обычаями сарацинов. Увидели, что сарацины едят неопрятно, прямо на земле. Султан велел построить христианам великолепный шатер для еды, а пол в нем устлать коврами искусной работы, на которых было выткано множество крестов. Христиане по неведенью, войдя внутрь и ступая по крестам, стали плевать на них, как на землю. Сказал тогда султан весьма неодобрительно: "Что же вы проповедуете крест, а сами на него плюете? Видно, господа вашего вы почитаете только на словах, а не на деле. Ваше поведение и ваши обычаи мне не по нраву". Нарушил он перемирие и снова повел войну. НОВЕЛЛА XXIV У мессера Амари {1}, владевшего многими землями в Провансе, был один вассал, который тратил деньги без счета. Как-то раз мессер Амари проезжал по тем местам, и кастелян, которого звали Бельтрамом, поехал ему навстречу и пригласил в свой дом. Мессер Амари спросил его: "Сколько доходу ты получаешь в год?" Бельтрам ответил: "Мессер, столько-то". "А сколько ты тратишь?" Тот сказал: "Мессер Амари, я трачу больше, чем получаю дохода, - больше двухсот турских ливров в месяц". Тогда мессер Амари сказал такие слова: Qui dispent mais que no gazagna, non pot mudar que no s'afragna {2}. И с тем уехал, не пожелав у него остаться, а поехал в дом к другому своему вассалу. НОВЕЛЛА XXV (XXVI) [Которая рассказывает об одном французском горожанине] У одного французского горожанина была очень красивая жена. Как-то случилось ей быть на празднике с другими горожанками. И среди них была там одна очень красивая женщина, на которую все обращали внимание. Жена горожанина подумала про себя: "Будь у меня такое же красивое платье, па меня смотрели бы, как на нее, потому что я не менее хороша". Возвратилась она домой к мужу в большом огорчении. Стал муж ее спрашивать, чем она огорчена. А она ответила: "Тем, что я не так одета, чтобы мне показываться с другими женщинами. На празднике были и не такие красивые, как я, а на них смотрели, на меня же из-за моего плохого платья никто и внимания не обратил". Тогда муж пообещал из первого же дохода купить ей красивое платье. Через несколько дней пришел к нему некий горожанин и попросил десять марок взаймы и предложил отдать к определенному сроку две марки сверх долга. Но муж ответил: "На такое я пойти не могу, иначе моя душа попадет в ад". А жена на это: "Ах, ты, обманщик и предатель, ты попросту не хочешь, чтобы у меня было новое платье!" Уступил тогда горожанин и ссудил деньги под две марки прибыли и на эти деньги сшил жене новую одежду. Пошла она на праздник в монастырь с другими женщинами. А в то время был там Мерлин {1}. И кто-то сказал: "Клянусь Святым Джованни, вот красивейшая женщина!" Мерлин, мудрый пророк, отозвался: "Верно, она была бы красива, не будь ее платье от нечистого духа" {2}. Дама обернулась и спросила: "Скажите мне, почему мое платье от нечистого духа?" Он ответил: "Хорошо, скажу вам. Помните, как вы были на празднике, где на других женщин обращали больше внимания, чем на вас, из-за вашего некрасивого платья? И как вы вернулись домой и пожаловались мужу? И как он обещал вам сшить новое платье на первые деньги, какие он выручит? И как спустя несколько дней пришел горожанин просить десять марок взаймы под две марки прибыли, и как вы подбили вашего мужа согласиться на это? На эти-то нечестивые деньги и сшито ваше платье. Скажите мне, дама, ошибся ли я в чем- нибудь?" "Нет, все было именно так, - ответила дама. - Нашему господу неугодно, чтобы такое грешное платье было на мне". И на виду у всех она разделась и стала просить Мерлина спасти ее душу от гибельной напасти. НОВЕЛЛА XXVI (XXVII) [Рассказывающая, об одном великом моаддо, которому сказали грубость] Один великий моаддо {1} приехал в Александрию. Однажды, когда он направлялся куда-то по своим делам, за ним шел по пятам какой-то человек, осыпая его всяческими грубостями и оскорблениями. Он же на них не отвечал ни слова. Видя это со стороны, кто-то сказал: "Что же ты не отвечаешь тому, кто наговорил тебе столько грубостей?" А тот сказал на это невозмутимо: "Я не отвечаю, потому что не слышу того, что бы мне нравилось" {2}. НОВЕЛЛА XXVII (XXVIII) [Рассказывающая об одном обычае, принятом во французском королевстве] Во французском королевстве был такой обычай: человека, осужденного на бесчестье и казнь, возить в телеге по улицам {1}. И если случалось ему избежать смерти, никогда никто не желал находиться в его обществе и не разговаривал с ним ни в коем случае. Когда Ланчалотто {2} обезумел от любви к королеве Джиневре {3}, он сел в такую телегу и велел возить себя повсюду {4}. С тех пор к повозкам перестали относиться с презрением, так что высокородные дамы и рыцари стали ездить в них ради своего удовольствия. О, заблудший мир и слепые, невежественные люди, сколь более велик был господь наш, сотворивший небо и землю, чем рыцарь щита {5} Ланчалотто, который изменил и нарушил столь давний обычай во французском королевстве, где он не был государем. А Иисус Христос, господь наш, прощая обидчикам своим, не сумел научить людей прощать, и это в царстве своем. Тех же, что распяли его на кресте, он простил и вступился за них перед отцом своим. НОВЕЛЛА XXVIII (XXIX) [Рассказывающая о том, как ученые астрологи рассуждали о небе, именуемом Эмпирей] В одной из школ Парижа {1} были мудрейшие ученые и рассуждали они о небе, именуемом Эмпирей {2}, долго и горячо говорили о нем и о том, что располагается оно выше других небес. Перечисляли небеса Сатурна, Юпитера и Марса, и те, где находятся Солнце, Венера и Луна {3}. И как над всеми ними располагается небо, именуемое Эмпирей. А над ним находится бог-отец во всем своем величии. И вот однажды, когда они так рассуждали, пришел один помешанный и сказал им: "Господа, а что находится поверх головы господа?" Один в насмешку ему ответил: "Колпак". Помешанный ушел, а ученые остались. Один из них и говорит: "Ты обозвал помешанного колпаком, но колпаки-то мы. Итак, давайте подумаем, что же находится над головой?" Долго искали они ответ в своих науках, но решение так и не было найдено {4}. Тогда они сказали: "Безумен тот, кто дерзает размышлять о мире ином". И еще больший сумасброд и безумец тот, кто ломает себе голову в попытках познать начало всех начал. И вовсе лишен рассудка тот, кто тщится познать сокровеннейшие помыслы бога, когда столько мудрецов даже того не смогли узнать, что у него на голове. НОВЕЛЛА XXIX (XXX) [Рассказывающая о том, как один рыцарь из Ломбардии промотал свое состояние] Один рыцарь из Ломбардии был в большой дружбе с императором Фридрихом. Звали его мессер Дж. {1}, прямого наследника у него не было, но родственников он имел. Замыслил он растратить все свое состояние при жизни так, чтобы после него никому ничего не досталось. Прикинул, сколько ему осталось жить, и рассчитал примерно на десять лет. Но не сумел предвидеть того, что, растратив и промотав свои деньги, с течением лет, свыше тех, что он думал прожить, останется без гроша, нищим. Принялся он думать о своем бедственном положении и вспомнил об императоре Фридрихе, который был с ним в большой дружбе и при своем дворе много раздавал и тратил. Решил он отправиться к нему, надеясь, что будет принят им с великими почестями. Пошел и предстал перед императором. Тот спросил его, кто он, хотя отлично это знал. Он назвал свое имя. Император спросил о его состоянии. Рассказал тогда рыцарь, что с ним произошло, как прожил больше, чем думал, и все растратил. Император ответил: "Уходи прочь с моего двора! И под страхом смерти не смен появляться в моих владениях, потому что ты из тех, кто не хочет, чтобы после него кому-нибудь жилось хорошо" {2}. НОВЕЛЛА XXX (XXXI) [Повествующая об одном рассказчике мессера Аццолино] У мессера Аццолино {1} был рассказчик, для того чтобы в длинные зимние ночи коротать время. В одну из ночей этому рассказчику очень захотелось спать. Но Аццолино просил его рассказывать. И рассказчик начал басню о крестьянине, владевшем сотней бизантов, о том, как он пошел к торговцу овцами и за каждую монету получил по две овцы. На обратном пути ему нужно было перебраться через реку, которая сильно разлилась после недавнего дождя. Стоя на берегу, он заметил бедного рыбака в жалкой лодчонке, на которой можно было уместиться лишь крестьянину и одной овце. Стал он переправляться с одной овцой, взялся за весла. Река широкая. Гребет и плывет. Тут рассказчик замолчал. Тогда Аццолино говорит: "Продолжай". А рассказчик отвечает: "Пусть пока овцы переправятся. Что было дальше, я расскажу потом". Ну, а овцам на это понадобилось бы не меньше года, так что он мог выспаться в свое удовольствие. НОВЕЛЛА XXXI (XXXII) [Рассказывающая о великолепной доблести Риккара Ло Герчо дель Илла] Риккар Ло Герчо был синьором Илла {1}, знатным провансальским дворянином, человеком безмерной смелости и отваги. И когда сарацины вторглись в Испанию, он участвовал в сражении, именуемом испанским {2}, кровопролитнейшем из всех когда-либо случавшихся со времени троянцев и греков. Было тогда сарацин великое множество, и явились они с разным боевым снаряжением, а Риккар Ло Герчо командовал первыми рядами. Видя, что кони не идут вперед, боясь сарацинского снаряжения {3}, он приказал своим людям повернуть коней задом к неприятелю. И так они пятились, пока не оказались среди врагов. И когда они, пятясь, затесались в гущу врагов, то неприятельские ряды оказались спереди от них. Тут принялись они убивать направо и налево и наголову разгромили врагов. А когда в другой раз граф Тулузский сражался с графом Прованса {4}, Риккар Ло Герчо соскочил с боевого коня и пересел на мула. Граф спросил у него: "Что это значит, Риккар?" "Мессер, я хочу дать понять, что нахожусь здесь не для преследования и не для бегства". Так показал он свое великое бесстрашие, которым превосходил всех остальных рыцарей. НОВЕЛЛА XXXII (XXXIII) [В которой рассказывается о мессере Имбераль дель Бальцо] Мессер Имбераль дель Бальцо {1} владелец большого замка в Провансе, придавал огромное значение предзнаменованиям на испанский манер {2}. А один философ, по имени Пифагор, родом из Испании {3}, сделал астрологическую доску, на которой, согласно с двенадцатью созвездиями, были изображены различные животные и приведено множество предзнаменований, с ними связанных: когда дерутся птицы, когда человек встречает на дороге ласку, когда трещит огонь, и по поводу сорок, и пи поводу соек, и по поводу галок, а также множество примет согласно фазам луны. И вот однажды ехал мессер Имбераль со своей свитой верхом на коне, озираясь по сторонам, так как боялся встретить птиц, предвещающих неблагоприятный исход. Повстречал он на дороге женщину н спросил ее: "Скажи мне, женщина, не попадались ли тебе на глаза сегодня утром такие птицы, как вороны, галки или сороки?" И женщина ответила: "Синьор, я видела одну сороку на пне от ивы". "Тогда скажи мне еще, женщина, в какую сторону держала она хвост?" "Свой хвост, синьор? - спросила женщина. - Она держала его, синьор, к заду". Устрашенный этим предзнаменованием, мессер Имбераль сказал, обращаясь к своей свите: "Клянусь (югом, это примета, что нам не следует ехать ни сегодня, ни завтра". Часто потом в Провансе пересказывали эту историю и тот необычный ответ, который, не подумав, дала женщина. НОВЕЛЛА XXXIII (XXXIV) [О том, как сильно любили друг друга два благородных рыцаря] Два благородных рыцаря сильно любили друг друга. Одного звали мессер Дж., а другого - мессер С. Любили они друг друга давно. Как-то один из них задумался и стал рассуждать так: "У мессера С. есть прекрасный конь. Что если бы я попросил отдать его мне, отдал бы он его или нет?" Раздумывая об этом, он решал: "Да, отдал бы". Но другая часть рассудка твердила: "Нет, не отдал бы". И так взвешивая за и против, рыцарь решил: "Не дал бы". Он потерял покой. Стал чуждаться своего друга. Каждый день эта мысль приходила ему в голову, и досада все возрастала. Он перестал с ним разговаривать, отворачиваясь в другую сторону, когда тот проходил. Люди удивлялись, а больше всех удивлялся его друг. Наконец однажды мессер С, рыцарь, который был владельцем коня, не смог этого дольше выдержать, пошел к нему и спросил: "Друг мой, почему ты со мной не разговариваешь? Чем ты недоволен?" Этот отвечает: "Тем, что ты отказался дать мне своего коня, которого я попросил у тебя". Л тот говорит: "Никогда этого не было. И не могло быть. Пусть конь будет твоим, потому что я люблю тебя как себя самого". Понял тогда рыцарь, что нехорошо думал о нем и, помирившись, возобновил с ним прежнюю дружбу. НОВЕЛЛА XXXIV Жил некогда мудрый монах, славнейший из братьев проповедников {1}, и был у него брат, который собирался выступить с войском на битву с врагами. Перед самым выступлением он пришел поговорить с братом, монах дал ему много советов и держал много речей и среди прочего сказал ему так: "Ступай с богом, коммуна {2} твоя воюет за правое дело. Будь храбр и не страшись смерти, ибо так или иначе умрешь" {3}. НОВЕЛЛА XXXV [Рассказывающая о маэстро Таддео из Болоньи] Маэстро Таддео {1} читая своим ученикам курс медицины, объявил, что всякий, кто в течение девяти дней будет есть баклажаны, лишится разума {2}. И доказывал это на основания медицины. Один из его учеников, слушавших эту лекцию, заявил, что хотел бы проверить это на себе. И принялся есть баклажаны. На девятый день он явился к учителю и сказал: "Маэстро, то, что вы утверждали в вашей лекции, неверно, так как я проверил это на себе, а безумным не стал". С этими словами он поворачивается и показывает ему зад. "Запишите, - сказал учитель, - что все это подтверждает действие баклажанов, и сделайте новую ссылку в комментариях". НОВЕЛЛА XXXVI [Рассказывающая о том, как один жестокий царь преследовал христиан] Был один очень жестокий царь {1}, который подвергал гонениям народ божий. Но, несмотря на огромное войско, он ничего не мог добиться, потому что господь любил свой народ. Раз беседовал этот царь с пророком Валаамом {2} и говорит: "Скажи мне, Валаам, в чем дело? Ведь я намного сильнее моих врагов, но никак не могу их одолеть?" И Валаам отвечает: "Мессер, ведь это народ божий. Но я взойду на гору, прокляну их, а ты дашь сражение и одержишь над ними победу". Вскочил этот Валаам на осла и отправился на гору. А народ был в долине под горой. Поехал Валаам туда, чтобы с горы предать народ проклятию. Но тут явился ему ангел божий и преградил путь. А он понукает осла, думая, что тот чего-то испугался. Тогда осел заговорил: "Не бей меня, видишь, вот ангел божий с огненным мечом в руке, и он не дает мне пройти". Взглянул пророк Валаам и увидел ангела. Ангел ему и говорит: "Чего ради идешь ты проклинать парод божий? Если не хочешь погибели своей, тотчас благослови его, а не предавай проклятию". Пошел пророк и благословил народ божий. А царь ему и говорит: "Что ж ты сделал? Это не называется проклинать". Тот ему отвечает: "Я не мог поступить иначе, ведь так приказал мне ангел божий. Но ты сделай вот что. У тебя есть немало красивых женщин, которых желают враги твои. Отбери из этих женщин нескольких, одень богато и вели им повесить на грудь золотое или серебряное ожерелье с застежкой, на которой должно быть изображение твоего идола (а поклонялся он статуе Марса) {3}. И скажи им, чтобы они не уступали желаниям вражеских воинов, пока не получат от них обещания поклониться этому изображению Марса, и пригрози им проклятием. А когда вражеские воины согрешат, у меня будет право проклясть их". Царь так и сделал. Отобрал красивых женщин и послал, как было сказано, в стан врагов. Мужчины возжелали их и согласились поклоняться идолам, а затем согрешили с названными женщинами. Пришел тогда пророк и предал проклятию народ божий. И господь не вступился за него. А царь дал сражение и разгромил их всех. Так что и невиновные пострадали из-за тех, кто согрешил. Но потом они одумались и раскаялись: прогнали женщин и, вымолив прощение господа, вновь обрели свободу. НОВЕЛЛА XXXVII [Рассказывающая о битве, которая произошла между двумя греческими царями] Было два царя в разных частях Греции, и один был более могущественный, чем другой. Вступили они в битву, и более могущественный потерпел поражение. Возвратился он с поля битвы, пошел в свои покои, изумляясь и не веря тому, что проиграл сражение, и думая, уж не приснилось ли ему все это. Тут явился ему ангел божий и сказал: "Что же ты? О чем думаешь? Эт<> не был сон. Ты сражался и потерпел поражение". Царь взглянул на ангела и говорит: "Как это могло случиться? Ведь у меня было втрое больше войска, чем у него?" Ангел ему отвечает: "Это потому произошло, что ты враг господа". Тогда царь его спрашивает: "Или мой враг настолько друг богу, что смог победить меня?" "Нет, - отвечает ангел, - но господь воздает по заслугам врагу своему руками своего же врага. Пойди и сразись с ним еще раз, и ты разгромишь его, как он разгромил тебя". Тогда тот пошел и, вновь сразившись с недругом своим, разгромил и взял его в плен, как предсказал ангел. НОВЕЛЛА XXXVIII [Об одном астрологе, по имени Фалес Милетский, которого выбранила женщина] Некто, по имени Фалес Милетский {1} был человеком весьма умудренным во многих науках, и особенно в астрологии, о чем можно прочесть в шестой книге De civitate Dei {2}. Там рассказывается, как однажды этот мудрец остановился на ночлег в домике одной простой женщины. Вечером, отправляясь спать, он сказал этой женщине: "Видишь ли, женщина, хорошо, кабы ты оставила на ночь дверь отпертой, так как я обычно встаю, чтобы смотреть на звезды". Женщина не стала запирать дверь. Ночью пошел дождь, а во дворе была яма, которая заполнилась водой. Когда мудрец вышел, то свалился в нее. Стал он звать на помощь. Женщина спросила: "Чего тебе?" Он ответил: "Я упал в яму". "Ах, ты бедняга, - сказала женщина, - смотришь па звезды, а что под ногами, не видишь". Поднялась она и помогла ему, а не то утонул бы он в яме, оттого что смотрел не туда, куда надо, НОВЕЛЛА XXXIX [О том, как епископ Альдобрандино был осмеян одним монахом] Когда епископ Альдобрандино {1} жил в своей епархии Орбивьето, случилось ему однажды оказаться за обеденным столом с монахами; и был среди них один, который с большим аппетитом ел луковицу; епископ, поглядев на него, сказал слуге: "Пойди к этому монаху и скажи ему, что я охотно поменялся бы с ним желудком". Слуга пошел и сказал тому об этом. А монах ответил: "Пойди и скажи мессеру: "Я верю, что желудком он бы со мной поменялся, а вот епископским саном навряд ли". НОВЕЛЛА XL [Об одном жонглере по имени Саладин] Случилось одному жонглеру по имени Саладин {1} оказаться как-то раз в Сицилии за обеденным столбом в большом рыцарском обществе. И когда подавали воду, один из рыцарей сказал: "Пополощи рот, а не руки". А Саладин ответил: "Мессер, ведь я сегодня о вас не говорил" {2}. Затем, когда все отдыхали после еды, другой рыцарь спросил его: "Скажи, Саладин, если б я пожелал рассказать одну историю, кому, как самому мудрому из нас, ее рассказать?" Саладин ответил: "Мессер, расскажите ее тому, кто вам кажется самым глупым" {3}. Рыцари, не поняв, попросили объяснить, что означает его ответ. Саладин ответил: "Дурак каждого дурака считает умным, потому что сам дурак. Значит если дураку кто-нибудь покажется дураком, то это и будет умный, потому что ум противоположен глупости. Дуракам умные всегда кажутся глупыми; а умные видят, что дурак он и есть дурак". НОВЕЛЛА XLI [О мессере Поло Траверсаро] Мессер Поло Траверсаро {1} был родом из Романьи. Он был в Романье человеком самого благородного рода, а потому господство его было безмятежным. И было у него трое безмерно гордых рыцарей, которые никого в Романье не считали достойным стать четвертым в их компании. Где бы они ни останавливались, занимали скамейку втроем и больше никого не принимали; никто и не отваживался к ним подсесть, опасаясь их заносчивости. И, хотя Поло Траверсаро имел большую власть, и в других делах они ему подчинялись, но сесть с ними рядом он также не решался, несмотря на то, что они признавали его наилучшим человеком Романьи и скорее, чем кто-либо другой, достойным занять место четвертого. И что же сделали три рыцаря? Видя, что мессер Поло никак от них не отстает, они велели заложить вход в один из своих домов настолько, чтобы он не смог туда войти. А был он очень толстым, поэтому, чтобы как-нибудь протиснуться, он разделся и вошел в одной рубашке. Те же, услышав, что он входит, улеглись в постели и, сказавшись больными, велели себя укрыть. Мессер Поло, рассчитывая найти их за столом и найдя в постелях, принялся их утешать и расспрашивать о недугах. Сам же отлично все приметил, попрощался и ушел. Тогда рыцари сказали: "Теперь с ним не до шуток". Поехали они туда, где у одного из них был прекрасный замок с рвом и подъемным мостом. И задумали провести там зиму. И вот однажды приехал туда Поло Траверсаро с большой свитой и уж собрался войти, как те подняли мост. Как ни уговаривал Поло Траверсаро, войти ему не удалось. Пришлось повернуть назад. Прошла зима, и рыцари возвратились в город. При их появлении мессер Поло не встал, и они остались стоять. Один из них сказал тогда: "О мессер, где ваша учтивость. Так-то вы встречаете приезжих?" Мессер Поло ответил: "Простите мне, господа, но я поднимаюсь только ради моста, который поднимается передо мной". Рыцарей это очень повеселило. Когда же один из рыцарей умер, оставшиеся отпилили третью часть скамьи, так как считали, что во всей Романье не найдется рыцаря, достойного сидеть на его месте {2}. НОВЕЛЛА XLII [В которой рассказывается прелестнейшая история о Гульельмо ди Бергедан из Прованса] Гульельмо ди Бергедан {1} был благородным провансальским рыцарем во времена графа Раймонда Берлингьери {2}. Однажды рыцари стали бахвалиться, а Гульельмо похвалился, что не найдется ни одного благородного человека в Провансе, которого он не сумел бы выбить из седла и жену которого не соблазнил бы. И сказал он это в присутствии графа. А граф спросил его: "Это относится и ко мне?" Гульельмо ответил: "К вам, синьор? Сейчас я вам отвечу". Велел привести своего оседланного, хорошо взнузданного коня, сунул ногу в стремя, ухватился за луку и, прежде чем сесть в седло, бросил графу: "Вам, синьор, что я сказал, то сказал". Пришпорил коня и ускакал. Граф был очень разгневан. А тот не появлялся при дворе. Однажды собрались дамы на званом обеде. Послали за Гульельмо. На обеде была и графиня. Одна из дам спросила: "Скажи-ка нам, Гульельмо, зачем ты так опозорил дам Прованса? Ты ведь за это дорого поплатишься". А у каждой из присутствующих была припрятана палка. Та, что говорила, сказала: "Видишь, теперь тебе придется умереть из-за своего безрассудства". И Гульельмо, видя, что застигнут врасплох, сказал: "Об одном прошу вас, дамы, во имя того, что вы больше всего любите, окажите мне перед смертью одну милость". Дамы ответили: "Проси, если только речь пойдет не о твоем спасении". Тогда Гульельмо сказал: "Дамы, я прошу во имя любви, чтобы первой меня ударила самая распутная из вас". Стали они тогда переглядываться, и ни одна не захотела ударить его первой. И таким образом он на этот раз избежал расплаты. НОВЕЛЛА XLIII [Рассказывающая о том, как мессер Джакопино Рангони обошелся с одним жонглером] Однажды мессер Джакопино Рангони {1}, знатный ломбардский рыцарь, сидел за столом, и перед ним стояли два сосуда с тончайшим вином, белым и красным. За этим же столом сидел один жонглер и не осмеливался попросить у него этого вина отведать которого ему очень хотелось. Тогда он поднялся, взял небольшой бокал и стал его усердно мыть. А затем, когда вымыл, протянул и сказал: "Мессер, посмотрите, как я его вымыл". Тогда мессер Джакопино крепко схватил рукой графин и сказал: "Ну и спрячь его куда-нибудь подальше". Так жонглер и остался ни с чем. НОВЕЛЛА XLIV [О вопросе, заданном одному жонглеру] Марк Ломбардец {1} отличался благородством и мудростью. Раз случилось ему на Рождество быть в одном городе, где раздавали платья. И ему не досталось ни одного. Там же оказался другой жонглер, который в сравнении с ним был невеждой, но ему достались платья. И вот какое о том было сказано меткое слово. Жонглер спросил Марка: "Отчего это, Марк, мне досталось семь платьев, а тебе ни одного? А ведь ты гораздо лучше и умнее меня. Какая же тому причина?" И Марк ответил: "Видно, таких, как ты, больше, чем таких, как я". НОВЕЛЛА XLV [Рассказывающая о схватке Ланчалотто у источника] Однажды мессер Ланчалотто сражался у источника с одним саксонским рыцарем, которого звали Алибано {1}. Сойдя с коней, они ожесточенно бились мечами. Во время передышки один спросил другого, как его зовут. Мессер Ланчалотто ответил: "Коль скоро тебе угодно знать мое имя, узнай, что зовут меня Ланчалотто". Затем, когда схватка возобновилась, рыцарь, обратившись к Ланчалотто, сказал: "Твое имя меня сильнее поразило, чем твоя рука". Узнав, что перед ним Ланчалотто, рыцарь устрашился его доблести. НОВЕЛЛА XLVI [Рассказывающая о том, как Нарцисс влюбился в свое отражение] Нарцисс был славный и прекрасный рыцарь. Однажды случилось ему отдыхать возле прекрасного источника, и в воде он увидел свое отражение изумительной красоты. Стал он всматриваться в источник и радоваться, и отражение повторяло его движения, и казалось ему, что отражение это живое, а не тень его. И тогда, охваченный безмерной к нему любовью, он пожелал его коснуться. Тут вода замутилась, и отражение исчезло. Стал он плакать. Но когда вода прояснилась, он увидел плачущее отражение. Тогда он бросился в источник и утонул. А было то весной: к источнику на прогулку пришли женщины. Увидев, что прекрасный Нарцисс утонул, они с плачем вытащили его из источника и положили на берегу. Новость об этом дошла до бога любви. И бог любви превратил его в благороднейшее миндальное дерево, зеленое и стройное, которое первым зацветает и пробуждает любовь. НОВЕЛЛА XLVII [О том, как один рыцарь добивался любви одной дамы] Однажды один рыцарь просил даму о любви и, между прочим, cказал, что он любезен, богат и красив безмерно. А о муже ее - что он безобразен, как ей известно. Этот самый муж был тем временем за стеной комнаты. И он сказал так: "Мессер, устраивайте свои дела, но не расстраивайте дела другим". Урод был мессер Лицио ди Вальбона {1}. А другой рыцарь - мессер Риньери да Кальволи {2}. НОВЕЛЛА XLVIII [Рассказывающая о короле Куррадо, отце Куррадино] Рассказывают, что когда король Куррадо, отец Куррадино {1} был мальчиком, при нем находились двенадцать мальчиков его возраста. И если король Куррадо совершал ошибки, учителя, которым он был поручен, били не его, а этих мальчиков, его товарищей. И когда он спрашивал: "За что вы их бьете?", - учителя отвечали: "За твои ошибки". А он говорил: "Почему же вы бьете не меня, ведь я виноват?" Учителя отвечали: "Потому что ты - наш господин. А за тебя мы бьем их. Но если у тебя благородное сердце, ты должен страдать тем более, что другие несут наказание за твои провинности". И поэтому, как говорят, из жалости к своим товарищам король Куррадо очень старался не совершать ошибок. НОВЕЛЛА XLIX [О том, как один врач из Тулузы взял себе в жены племянницу тулузского архиепископа] Один врач из Тулузы взял себе в жены благородную даму, племянницу тулузского архиепископа. Привел ее домой. Через два месяца она родила девочку. Врач, казалосьь, нисколько этим не был огорчен. Напротив того, он утешал жену и приводил ей основания, согласные с природой и доказывающие, что это вполне может быть. Эти его слова и добродушный вид привели к тому, что жена благополучно родила ребенка. Во время родов муж обращался с ней очень почтительно. После родов он сказал ей: "Мадонна, я почитал вас, как мог: прошу вас, во имя моей любви, чтобы вы теперь вернулись в дом своего отца. А дочь вашу я воспитаю с большим почетом". Дело получило огласку, и архиепископ прослышал, что врач отослал от себя его племянницу. Послал за ним и, так как был он большим человеком, обратился к нему спесиво, с высокомерными и угрожающими словами. И когда он, наконец, закончил свою речь, врач ответил ему так: "Мессер, я избрал вашу племянницу в жены, полагая, что сумею на свои доходы содержать семью; я рассчитывал иметь по одному ребенку в год, не больше. Но эта женщина стала вынашивать детей за два месяца. Для этого я недостаточно богат. Если дело пойдет так и дальше, разве смогу я их прокормить? И вам не к лицу, чтобы ваша родня жила в нищете. Поэтому прошу вас, сделайте милость и отдайте ее в жены человеку более состоятельному, чем я, и таким образом и вы избежите бесчестия". НОВЕЛЛА L [Рассказывающая об учителе Франческо, сыне учителя Аккорсо из Болоньи] Когда учитель Франческо {1}, сын учителя Аккорсо из города Болонья {2}; вернулся из Англии, где прожил много лет {3}, он обратился с жалобой в коммуну Болоньи и сказал так: "Отец семейства покинул из-за бедности родину, оставил сыновей своих и отправился в дальние края. Прожив там некоторое время, он повстречал соотечественников. Побуждаемый любовью к сыновьям своим, спросил о них. Ему ответили: "Мессер, сыновья ваши заработали большие деньги н разбогатели". И он, услыхав это, принял решение вернуться к себе на родину. Так и поступил. Убедился, что сыновья богаты. Попросил их восстановить его как отца и господина в правах владения имуществом. Но сыновья отказались, говоря: "Отец, это мы все заработали, и тебе тут нечего делать", - н затеяли ссору. Но ведь по закону отец является господином того, что приобрели его сыновья. И поэтому я прошу коммуну Болоньи передать в мое распоряжение то, что приобрели мои сыновья, иначе говоря мои ученики. Они стали большими людьми и много заработали с тех пор, как я уехал от них. Пусть же, поскольку я вернулся, коммуна Болоньи соблаговолит вернуть мне права отца и господина, как того требует закон об отце семейства" {4}. НОВЕЛЛА LI [Рассказывающая о том, как одна гасконка упрекнула короля Кипра] Была одна гасконка на Кипре, которую однажды так оскорбили и опозорили, что она не могла этого вынести. Бросилась она к королю Кипра {1} и сказала: "Мессер, вас оскорбляли десять тысяч раз, а меня однажды. Так научите же меня, как мне перенести одно-единственное оскорбление, ведь вы их переносили множество". Король устыдился и более не стал терпеть своих обид, а мстил за них. НОВЕЛЛА LII [О колоколе, установленном во времена короля Джованни} Во времена короля Джованни из Акри {1} был установлен колокол, в который мог звонить всякий претерпевший обиду. И тогда король созывал мудрецов, назначенных вершить правосудие. Колокол этот висел давно, от дождей веревка подгнила, так что вместо нее привязали плющ. А у одного рыцаря из Fкри был благородный конь, который состарился и уже не способен был служить. Рыцарь прогнал его, чтобы не кормить, и конь стал бродить повсюду. Конь этот с голоду принялся щипать листья плюща, потянул, и колокол зазвонил. Собрались судьи и увидели коня, который, казалось, требовал правосудия. И они порешили, чтобы рыцарь, которому он служил, когда был молод, кормил его и теперь, состарившегося. Король же принудил его исполнять это под страхом строгого наказания. НОВЕЛЛА LIII [Рассказывающая о милости, дарованной императором одному из своих баронов] Одному из своих баронов император даровал такую милость: брать с калек, проходящих через его владения, дорожную пошлину за каждое заметное увечье. Барон поставил у ворот сборщика пошлины. Как-то раз к воротам подошел одноногий человек. Сборщик потребовал с него пошлину. Тот отказался и вступил с ним в драку. Сборщик схватил его. Тот стал защищаться, и обнаружилось, что у него недостает одной руки. Тогда, увидев это, сборщик сказал: "Ты мне заплатишь двойную пошлину: за руку и за ногу". Снова началась драка. У калеки с головы свалилась шапка, и тут оказалось, что он одноглазый. Тогда сборщик говорит: "Ты мне дашь тройную пошлину". Вцепились они друг другу в волосы, сборщик схватил калеку за голову. А у того парша. Тогда он сказал: "Теперь ты мне заплатишь вчетверо". Так случилось, что тот, кто без спора мог пройти, уплатив одну пошлину, заплатил вчетверо больше. НОВЕЛЛА LIV [О том, как был обвинен приходской священник Порчеллино] Один приходской священник по имени Порчеллино {1} во времена епископа Маиджадоре {2} был обвинен перед ним в том, что плохо руководит своими прихожанами из-за любви к женщинам. Епископ, произведя расследование, выяснил, что он во многом провинился, но когда тот находился в доме епископа в ожидании своего отрешения на следующий день, слуги, сочувствуя ему, посоветовали, что делать. На ночь спрятали его под кроватью епископа. А в ту ночь епископ позвал к себе одну свою подружку. И когда, находясь с ней в постели, он пожелал ее коснуться, она не позволила ему этого, говоря: "Много обещаний вы мне давали, но не сдержали ни одного". Епископ ответил: "Жизнь моя, обещаю тебе и клянусь". "Нет, - сказала она, - я хочу деньги в руки". Поднялся тогда епископ, чтобы пойти