ард {1} переправился однажды за море со своими доблестными и бесстрашными баронами, графами и рыцарями; ехали они на корабле, без коней, и приплыли в земли султана. И вот, как были пешие, они по его приказу вступили в битву, и такое множество сарацин погибло {2}, что когда дети плачут, кормилицы говорят: "Вот сейчас придет король Ричард!", - потому что боятся его пуще смерти {3}. Рассказывают, что Саладин, увидев, как бежит его войско, спросил: "Сколько христиан устроили эту резню?" Ему ответили: "Мессер, это лишь король Ричард со своими людьми, и все они пешие". И султан сказал: "Моему богу неугодно, чтобы столь славный человек, каким является король Ричард, ходил пешком". Взял он благородного боевого коня и послал ему. Посланный привел коня и сказал: "Мессер, это вам посылает Саладин, чтобы вы не ходили пешком". Но король был мудр: велел сесть на него одному из своих оруженосцев как бы для того, чтобы его испробовать. Слуга исполнил приказание. Конь же этот был обучен, и слуге не удалось его обуздать, так что понесся он напрямик к шатру Саладина. Саладин ожидал короля Ричарда, но напрасно. Так вот дружескому обхождению врагов не стоит доверять. НОВЕЛЛА LXXVII [Рассказывающая о мессере Риньери да Монтенеро] Один рыцарь, мессер Риньери да Монтенеро, проезжая как-то по Сардинии, остановился при дворе правителя Альбореи {1} и влюбился в одну удивительно красивую женщину. Переспал с ней. Муж узнал об этом, но не стал сводить с ним счеты, а пошел к правителю и пожаловался ему. Правитель любил этого сарда. Велел позвать мессера Риньери и обратился к нему с грозными речами. А мессер Риньери, надеясь оправдаться, предложил послать за дамой и спросить ее, чем, как не любовью, было вызвано то, что он сделал. Правителю не понравились эти шутливые слова. И под страхом смерти он велел ему покинуть страну. Тогда мессер Риньери, желая получить вознаграждение за свою службу, сказал: "Известите, пожалуйста, вашего сенешаля в Пизе, чтобы он отдал мне то, что причитается". Правитель ответил: "Это я сделаю". Написал письмо и дал ему. И вот добрался он до Пизы и пошел к упомянутому сенешалю. Оказавшись за одним столом со знатными людьми, он рассказал, что с ним приключилось, и затем передал сенешалю это письмо. Тот прочел его и узнал, что должен дать ему пару льняных чулок и ничего другого. И на глазах у всех присутствующих он это исполнил. Поднялись смех и веселье. А тот на это ничуть не рассердился, потому что был весьма любезный рыцарь. Погрузился он в лодку со своим конем и слугой и возвратился в Сардинию. Однажды вышел правитель с другими рыцарями на прогулку. А мессер Риньери был высокого роста, ноги у него были длинные, и ехал он на тощей кляче, обутый в льняные чулки. Правитель узнал его, разгневавшись, велел ему приблизиться и сказал: "Что это значит, мессер Риньери, почему вы не уехали из Сардинии?" "Да нет, я уехал, - ответил мессер Риньери, - но вернулся за подметками". И он вытянул ноги и показал ступни. Тогда правитель рассмеялся и простил ему. Подарил платье со своего плеча и сказал: "Мессер Риньери, ты хоть и мой выученик, но уже умеешь больше меня". А тот ответил: "Мессер, это - ваша заслуга". НОВЕЛЛА LXXVIII [Рассказывающая об одном философе, который стремился сделать науку доступной] Был один философ, весьма усердный, который в угоду синьорам и прочему люду стремился сделать науку доступной {1}. Однажды ночью ему приснилось, что богини наук в образе прекрасных женщин очутились в борделе и отдавались всякому, кто пожелает. Увидев это, он очень удивился и спросил: "Что же это такое? Разве вы не богини наук?" Те отвечали: "Да, разумеется". "Но почему же вы в борделе?" А они отвечали: "Да, это так, но ведь это ты поместил нас здесь". Проснулся он и подумал, что делать науку доступной означает умалять божество. И раскаявшись, больше так не поступал. Да будет вам известно, что есть вещи, знать которые подобает не каждому. НОВЕЛЛА LXXIX [Рассказывающая об одном жонглере, который боготворил своего синьора] При дворе одного синьора был жонглер, который преклонялся перед ним, как перед богом, и звал его богом. Другой жонглер, видя это, обругал его и сказал: "Кого ты называешь богом? Ведь бог один!" Тогда первый жонглер, уверенный в благосклонности синьора, поколотил второго немилосердно. А тот, обидевшись и не в силах защититься, пошел и пожаловался синьору, рассказав ему обо всем случившемся. Синьор его осмеял. Тогда он, сильно опечаленный, уехал и поселился среди бедняков, не осмеливаясь после такой трепки находиться долее среди почтенных людей. А синьор был этим очень недоволен и решил дать отставку своему жонглеру. А при его дворе был обычаи: кому он подносил что-нибудь в дар, тот понимал, что получает отставку и должен покинуть двор. И вот синьор взял изрядное количество золотых монет и велел положить их в пирог. Когда пирог был готов, он поднес его в подарок своему жонглеру, подумав: "Коль скоро я решил дать ему отставку, пусть уж он будет богат" {1}. Когда этот жонглер увидел пирог, ему стало грустно. И он подумал: "Я сыт, лучше уж сохраню его и отдам хозяйке постоялого двора" {2}, Принес его на постоялый двор, а там повстречал того, которого поколотил, нищего и жалкого, и из сострадания отдал ему этот пирог. Тот взял его и ушел. И недурно был вознагражден тем, что в нем содержалось. Когда же первый жонглер явился к синьору, чтобы попрощаться, тот сказал ему: "Ты все еще здесь? Разве ты не получил пирог?" "Да, мессер, - ответил тот, - я получил его". "И что ты с ним сделал?" "Мессер, тогда я был сыт и поэтому отдал его бедному жонглеру, который нанес мне обиду за то, что я называл вас своим богом". Тогда синьор сказал: "Ну и пропадай теперь, потому что его бог лучше твоего!" {3} И рассказал ему о пироге. Жонглер этот обмер и не знал, как ему быть. Расстался он с синьором, ничего не получив. И отправился на поиски того, кому отдал пирог. Ищи ветра в поле! НОВЕЛЛА LXXX [Рассказывающая о необычном ответе мессера Милъоре дельи Аббаты из Флоренции] Мессер Мильоре дельи Аббати {1} из Флоренции поехал в Сицилию к королю Карлу {2} молить о милости, чтобы дома его не были разрушены. А был он рыцарь превосходно воспитанный. Умел и петь отлично, и говорить по-провансальски. Молодые сицилийские рыцари устроили в его честь великое пиршество. И вот убрали со столов. Повели его отдыхать. Стали показывать ему свои палаты и драгоценности. И среди всего этого медные резные шары, где курились алоэ и амбра, для того чтобы курение, исходящее от них, наполняло комнаты благоуханием. Заметив это, мессер Мильоре спросил: "Чего ради вы это делаете?" Один из рыцарей объяснил ему: "В этих шарах мы сжигаем амбру и алоэ, чтобы пропитать ароматом наши комнаты и наших дам". Тогда мессер Мильоре сказал: "Синьоры, ничего хорошего в этом нет". Рыцари окружили его и стали просить объяснить сказанное. И, видя, что все они обратились в слух, он ответил: "Всякая вещь, потерявшая свое естество, гибнет". Те спросили: "Каким же это образом?" И он ответил: "Курения алоэ и амбры губят добрый природный запах: ведь женщина ничего не стоит, если от нее не припахивает несвежей щукой" {3}. Эти слова мессера Мильоре развеселили рыцарей необычайно. НОВЕЛЛА LXXXI [Рассказывающая о военном совете, который держали сыновья троянского царя Приама] После того как греки разрушили Трою, а Таламон и Агамемнон увели Гесиону {1}, сыновья царя Приама заново отстроили город {2} и, позвав союзников на военный совет, обратились к ним как к друзьям с такими словами: "Добрые синьоры, ужасное бесчестие мы претерпели от греков. Людей наших они перебили, город разрушили, а сестру нашу увели в плен {3}. Но мы заново отстроили город и укрепили его. И союзников у нас много, и в казне сокровищ немало. Так пойдемте же к ним и потребуем возместить нам убытки и вернуть Гесиону". А сказал все это Парис {4}. Тогда славный Гектор, превосходивший доблестью всех рыцарей того времени, заговорил так: "Синьоры, война мне не по душе, и я не советую затевать ее, потому что греки намного сильнее нас. У них и смелость, и сокровища, и умение, так что не нам с ними тягаться, ибо они могущественны. И говорю я это вовсе не из трусости. Если так случится, что войны нельзя будет избежать, я не смогу остаться в стороне и буду защищать своих и, как всякий другой, буду переносить тяготы сражений". Сказано это против ретивых зачинщиков. И все же война была. Гектор вместе с троянцами участвовал в сражениях. И был отважен, как лев, от руки его пало две тысячи греческих рыцарей. Гектор убивал греков, поддерживал троянцев и спасал их от смерти. Но в конце концов Гектор погиб, и троянцы лишились всякой защиты. Те, что ратовали за войну, поумерили свой пыл, а Троя была снова разрушена греками. НОВЕЛЛА LXXXII [Которая рассказывает о том, как девица ди Скалот умерла от любви к Ланчалотто дель Лак] Дочь одного важного господина безмерно любила Ланчалотто дель Лак {1}. Но он не отвечал ей взаимностью, потому что свою любовь отдал королеве Джиневре. Девица любила его так сильно, что это довело ее до смерти. А прежде она завещала, когда душа ее расстанется с телом, снарядить богатый корабль, устланный пурпурной тканью, и в глубине его поставить великолепное ложе, покрытое роскошными шелковыми тканями и украшенное драгоценными камнями. На это ложе положить ее, одетую в самые лучшие одежды и с прекрасной короной на голове из золота и драгоценных камней и с мешочком на богатом поясе. И в этот мешочек положить письмо следующего содержания. Но сначала расскажем, что случилось до письма. Девица умерла от любовного недуга, и все было сделано так, как она завещала. Корабль без парусов, без весел и без корабельщиков с девушкой на борту спустили в море. Море принесло его в Камелот {2} и прибило к берегу. Об этом стало известно при дворе. Рыцари и бароны вышли из дворцов. И благородный король Артур пришел туда тоже и очень удивился, что корабль никем не управляется. Король взошел на корабль и увидел девицу и все убранство. Приказал открыть мешочек. И там нашли Это письмо. Велел прочесть его. Оно гласило: "Всем рыцарям Круглого Стола, лучшим в мире, от девицы ди Скалот {3} привет. Если хотите знать, как я дошла до такого конца, то знайте, что случилось Это из-за самого храброго на всем свете, но и самого жестокого рыцаря, мессера Ланчалотто, любви которого я не сумела вымолить, снисхождения не добилась. И вот, как вы видите, я умерла, потому что слишком сильно любила". НОВЕЛЛА LXXXIII [О том, как Христос и его ученики, проходя однажды через лес, увидели огромный клад] Однажды Христос и его ученики проходили через лес, и те, что шли позади, вдруг увидели, как в стороне блеснуло золото. Удивленные тем, что Христос не остановился возле него, они обратились к нему, сказав: "Господи, возьмем это золото, ведь оно избавит от многих забот". Христос обернулся к ним и ответил: "Вы желаете того, от чего более всего погибло душ и лишилось царствия небесного. А что это истинно так, вы увидите на обратном пути". И они двинулись дальше. Вскоре после них клад попался на глаза двум добрым товарищам. Очень этим обрадованные, они договорились между собой, что один пойдет в ближайшую деревню за мулом, а другой останется на месте сторожить. Но послушайте, какие черные дела приключились потом по наущению врага божьего. Тот, который ходил в деревню, вернулся с мулом и сказал товарищу: "Я поел в деревне, а ты, должно быть, голоден: съешь-ка эти два хлебца - они очень вкусные. И после этого погрузим золото". Товарищ ответил: "Сейчас у меня нет большой охоты есть. Давай лучше погрузим сначала". И они взялись за погрузку. И когда все было собрано, тот, кто ходил за мулом, нагнулся, чтобы завязать тюк. А другой кинулся к нему сзади с наточенным ножом и предательски убил его. Потом он взял один из хлебцев и дал его мулу, а другой съел сам. Но хлеб был отравлен, и потому он тут же упал мертвым и мул также. А клад так и остался на месте. А господь наш в тот же день прошел там со своими учениками и показал им на примере, как подтвердились его слова. НОВЕЛЛА LXXXIV [О том, как мессер Аццолино велел объявить, что намерен устроить даровое угощение] Однажды мессер Аццолино {1} велел объявить и в своем округе, и в окрестностях, что намерен раздать большую милостыню. И чтобы в назначенный день все нищие, как мужчины, так и женщины, собрались на лужайке и каждый тогда получит новую одежду и много еды. Новость эта быстро распространилась. Нищие стали стекаться туда со всех сторон. И когда назначенный день наступил, сенешали вышли к ним с едой и одеждой. Одного за другим они заставили раздеться донага, а затем велели им одеться в новую одежду и дали поесть. Те стали просить вернуть им их лохмотья, но им отказали. Все эти лохмотья свалили в огромную кучу и подожгли. Потом на этом месте нашли столько золота и серебра, что оно с лихвой покрыло все расходы. А нищих оттуда выпроводили с богом. Как-то раз крестьянин пожаловался мессеру Аццолино на своего соседа, что тот украл у него вишни. Обвиняемый предстал перед мессером Аццолино и сказал: "Пошлите кого-нибудь узнать, может ли это быть: ведь то вишневое дерево огорожено густым терновником". Убедившись в этом, мессер Аццолино потребовал, чтобы жалобщик уплатил большой штраф за то, что более доверялся терновнику, чем его власти. А другого освободил. Одна старуха из страха перед тиранством мессера Аццолино принесла ему как-то мешок орехов, равных которым трудно было сыскать. Приодевшись как можно лучше, пошла она туда, где находился он со своими рыцарями, и сказала: "Дай вам бог, мессер, долгой жизни". Тогда он спросил недоверчиво: "Почему ты так говоришь?" А она ответила: "Потому что тогда у нас долго будет покой". Он рассмеялся, велел надеть на нее юбку, доходившую до колен, и подвязать повыше, а все орехи рассыпать по залу. Затем заставил ее собирать их по одному обратно в мешок. Но потом он богато ее вознаградил. В Ломбардии и в Марке глиняную посуду называют горшками. Как-то раз люди мессера Аццолино привезли одного гончара в суд с тем, чтобы он дал поручительство. Мессер Аццолино находился в это время в зале. Он спросил: "Кто это?" Ему ответили: "Мессер, он горшенничает". "Пошлите его на виселицу" {2}. "Как, мессер, ведь он горшенничает". "Вот я и говорю - ведите его на виселицу". "Мессер, мы ручаемся, что он горшенничает". "Еще раз говорю вам: отправьте его на виселицу". Тогда судья понял, что Аццолино ослышался, и объяснил в чем дело. Но это не помогло: пришлось повесить, потому что Аццолино трижды повторил этот приговор. Рассказывать о том, какой страх внушал мессер Аццолино, можно было бы долго. Это известно многим. Вспоминают о том, как однажды оказался он со своей свитой в обществе императора {3} и как он побился об заклад, чей меч лучше. Император вынул свой из ножен - он был великолепно украшен Золотом и драгоценными камнями. Тогда мессер Аццолино сказал: "Очень хорош, но мой еще лучше". И выхватил свой. Тут шестьсот рыцарей, что были с ним, тоже схватились за мечи. Увидев это, император сказал: "Да, действительно, этот еще лучше". Потом Аццолино участвовал в сражении в одном месте, которое называлось Кашано {4} был взят в плен и так бился головой о шест палатки, к которому его привязали, что в конце концов умер {5}. НОВЕЛЛА LXXXV [О великом голоде, который терпели одно время жители Генуи] Одно время жители Генуи терпели великий голод {1}, и нищих там скопилось много больше, чем в любом другом месте. И вот приготовили несколько галер {2}, нашли корабельщиков, заплатили им и объявили во всеуслышание, чтобы все бедняки шли к берегу, где их покормят за счет городских властей. Собралось их там столько, что можно было только подивиться, а случилось это оттого, что многие, которые и не нуждались, тоже прикинулись неимущими. Представители власти сказали так: "Для того, чтобы разобраться со всеми этими людьми, пусть здешние горожане взойдут на этот корабль, пришлые - на другой, женщины с детьми - вон на те". Таким образом все разместились. А корабельщики быстро принялись за дело: опустили весла в воду и повезли их в Сардинию. И там оставили, потому что там продовольствие было в избытке. А в Генуе голод прекратился. НОВЕЛЛА LXXXVI [Рассказывающая о том, кто был снаряжен на славу] У одного человека детородный орган был столь велик, что равного ему было не сыскать. Как-то раз сошелся он с блудницей уже не первой молодости; женщина она была богатая и знатная, но много чего повидала и испробовала. Зашли они в комнату, он его показал, и от великой радости она засмеялась. Спросил он у нее: "Ну как, нравится?" И она в ответ... {1} НОВЕЛЛА LXXXVII [Как один человек отправился исповедоваться] Один человек пошел исповедоваться к священнику и среди прочего сказал: "Есть у меня невестка, а брат в отъезде, и стоит мне заявиться домой, как она по-родственному усаживается ко мне на колени. Как мне быть?" Священник ответил: "Попробовала бы она так себя вести со мной. Я бы с ней не стал церемониться!" НОВЕЛЛА LXXXVIII [Рассказывающая о мессере Кастеллано да Каффери из Мантуи] Когда мессер Кастеллано из Мантуи был подестой во Флоренции {1}, возникла распря между мессером Пепо Аламаннн и мессером Канте Капонсакки, грозившая большими неприятностями. Наконец, чтобы прекратить эту распрю, подеста выслал их из города в разные концы. В одно место мессера Пепо, а мессера Канте, который был его другом, - в Мантую, где ввел его в свою семью. И мессер Канте отменно отблагодарил его за это, переспав с его женой. НОВЕЛЛА LXXXIX [Рассказывающая об одном жонглере начавшем новеллу, конца которой не было видно] Как-то вечером несколько рыцарей ужинали в одном знатном флорентийском доме. Среди них был один жонглер, который был неутомимым рассказиком. После ужина он начал рассказывать новеллу, конца которой не было видно. Один слуга, служивший в этом доме и, видимо, не слишком-то сытый, обратившись к нему, сказал: "Тот, от кого ты узнал эту новеллу, рассказал тебе не все". Придворный спросил: "Почему?" Слуга ответил: "Потому что он не рассказал тебе конец". Тогда, смутившись, жонглер замолчал. НОВЕЛЛА ХС [О том, как император Фридрих убил своего сокола] Император Фридрих {1} отправился однажды на соколиную охоту. И был у него превосходный сокол, которого он очень ценил, больше даже, чем какой-нибудь город. Спустил его на журавля, взлетевшего высоко. Сокол поднялся гораздо выше него. Но, увидев под собой орленка, погнал его к земле и так ударил, что убил. Император подбежал, думая, что это журавль, и увидел, что произошло. В гневе он позвал палача и приказал отсечь соколу голову за то, что тот умертвил своего государя {2}. НОВЕЛЛА XCI [О том, как один человек пришел на исповедь к монаху] Один человек, явившись на исповедь к монаху, сказал: "Как-то раз пришел я с другими грабить дом, намереваясь украсть шкатулку, в которой лежало сто золотых флоринов. Но шкатулка оказалась пуста, и, стало быть, я греха не совершил". Монах ответил: "Напротив, это все равно, как если бы ты на самом деле украл". Тот, притворившись удрученным, говорит: "Ради бога, посоветуйте, что же мне делать?" И монах отвечает: "Я не могу отпустить тебе Этого греха, пока ты не возвратишь флорины". А тот: "С удовольствием, но кому?" И монах отвечает: "Да мне, а я их раздам во имя господне как милостыню". Тот пообещал это и ушел. И так ему это понравилось, что он снова явился на другое утро к монаху. Обсуждая свои дела с монахом, он сказал, что получил превосходного осетра, которого хотел бы предложить ему на обед. Монах стал его благодарить. Тот ушел, но рыбу ему не послал. На следующий день является с сияющим видом. Монах спрашивает: "Что же ты заставляешь меня так долго ждать?" И тот отвечает: "А вы рассчитывали ее получить?" "Конечно". "И не получили?" "Нет". "Но ведь это все равно, как если бы вы ее на самом деле получили". НОВЕЛЛА XCII [В которой рассказывается об одной доброй женщине, испекшей превосходный пирог] Некая женщина, замесив тесто, испекла вкусный пирог с угрем и поставила его в ларь для муки. Заметив, что в дверцу проникла мышь, привлеченная запахом пирога, она позвала кошку и пустила ее в ларь, чтобы та поймала мышь, и закрыла дверцу. Мышь спряталась в муке, кошка съела пирог, а когда ларь открыли, мышь выпрыгнула наружу. Кошка же. насытившись, не стала ее ловить. НОВЕЛЛА XCIII [Рассказывающая об одном крестьянине, который пришел исповедоваться] Один крестьянин пришел однажды исповедоваться. Опустил пальцы в святую воду и, увидев, что священник работает в огороде, окликнул его и сказал: "Отец, я хотел бы исповедаться". Священник спросил: "А в прошлом году ты исповедовался?" "Да", - отвечал тот. "Тогда положи деньги в исповедальне, и я отпущу тебе грехи за ту же цену, что и в прошлом году". НОВЕЛЛА XCIV [В которой рассказывается о лисе и муле] Лиса, проходя через лес, встретила мула, а никогда раньше ей видеть мулов не приходилось. Она очень испугалась и бросилась бежать. Убегая, наткнулась на волка. Рассказала ему, что повстречалась с удивительным животным, но имени его не Знает. Волк ответил: "Пойдем туда". И они вместе отправились искать мула. Волку он показался еще более диковинным. Лиса спросила его имя. Мул ответил: "По правде сказать, у меня неважная память, но если ты умеешь читать, оно написано на моем правом заднем копыте". "Как жаль, - сказала лиса, - что я не умею читать, а так хотелось бы знать, как тебя зовут". "Позволь мне, - отвечал волк, - я отлично умею читать". И мул протянул ему свое копыто, где гвозди походили на буквы. "Я что-то плохо вижу", - сказал волк. "Подойди ближе, - отвечал мул, - буквы ведь маленькие". И волк нагнулся к самому копыту. Тут мул так его лягнул, что сразил насмерть. А лиса ушла, сказав: "Не всякий, кто умеет читать, умен" {1}. НОВЕЛЛА XCV [Рассказывающая об одном простаке, который приехал в город из деревни] Один простак приехал из деревни во Флоренцию, чтобы купить себе жилет. Спросил в лавке хозяина. Но его не было на месте. Один из учеников сказал: "Я - хозяин, что тебе угодно?" "Мне нужен жилет". Подобрали ему жилет. Тот его примерил. Стали торговаться. Но у простака не оказалось и четверти нужной суммы. Ученик при- сел перед ним и, делая вид, что прилаживает жилет снизу, прикрепил его к рубашке. А затем сказал: "Ну-ка, сними его". Тот снял жилет и остался полуголым. Остальные ученики взялись за ремни. И в таком виде прогнали его по всей улице. НОВЕЛЛА XCVI [В которой рассказывается о Бито и сере Фрулли из Сан Джордже, что близ Флоренции] Бито {1} был флорентинец и славный жонглер. А жил он в Сан Джорджо за рекой Арно. И был еще один старик по имени сер {2} Фрулли, имевший очень хорошее поместье неподалеку от Сан Джорджо, где жил почти круглый год со своими слугами. Каждое утро посылал он свою служанку продавать овощи и зелень на мосту. А был он так скуп и недоверчив, что сам вязал пучки из зелени, складывал и высчитывал, сколько ему за них причитается. Особенно же он наставлял ее, чтобы она не останавливалась в Сан Джорджо, потому что было там немало вороватых женщин. Однажды утром шла эта служанка с корзиной капусты. Бито, который решил подшутить над сером Фрулли, одетый в свою лучшую одежду, подбитую беличьим мехом, сидел перед домом на скамье. Он окликнул служанку, и она тотчас к нему подошла. А перед тем многие женщины ее подзывали, но она не хотела к ним подойти. "Добрая женщина, почем продаешь капусту?" "Мессер {3}, по динарию {4} за два кочана". "Ну что ж, цена подходящая. Ио, видишь ли, сейчас я живу здесь только со своей служанкой, потому что все мои домашние за городом. Поэтому мне двух кочанов слишком много. А я люблю капусту свежую". В то время во Флоренции имели хождение медали, и две медали приравнивались одному малому динарию {5}. "Итак, - сказал Бито, - дай мне ее на одну медаль. Ты мне дашь один динарий, а я тебе одну медаль. А в следующий раз я возьму другой кочан". Ей показалось, что он рассуждает правильно, и сделала так, как он предложил. А затем стала распродавать остальную капусту по той цене, которую назначил ей хозяин. Потом она вернулась домой и отдала деньги серу Фрулли. Он пересчитал их много раз, но одного динария все недоставало. Сказал об этом служанке. Она ответила: "Не может этого быть". Тот, браня ее, спросил, не останавливалась ли она в Сан Джорджо. Она хотела было отпереться, но он так долго допытывался, что она, наконец, сказала: "Да, я останавливалась возле дома одного прекрасного рыцаря, и рыцарь уплатил мне, как положено. И да будет вам известно, что я ему еще должна кочан капусты". Сер Фрулли ответил: "Тогда здесь недостает полутора динариев". Стал он думать и гадать и решил, что не обошлось без обмана. Обругал он служанку и стал расспрашивать, где жил тот рыцарь. Она ему описала в точности. Догадался он тогда, что это был Бито, который уже не раз подшучивал над ним. Разозленный, встал он рано утром, спрятал под одеждой заржавленную шпагу и отправился на мост. Там увидел он Бито, сидевшего среди других людей. Выхватил он свою шпагу, и, не найдись человека, который удержал его за руку, он, может быть, поранил бы его. Народ сбежался, чтобы узнать, в чем дело. И Бито был очень напуган. Но потом, вспомнив о случившемся, стал смеяться. Люди, окружавшие сера Фрулли, спрашивали его, что произошло. Тот так задыхался, что еле сумел объяснить. Бито, попросив народ отойти, сказал: "Сер Фрулли, я хочу уладить наши отношения. Не стоит больше браниться. Верните мне мой динарий и возьмите свою медаль, и пусть у вас остается кочан капусты, будь он проклят". Сер Фрулли ответил: "Хорошо, согласен. Если бы ты говорил так с самого начала, ничего бы не случилось". И, не поняв шутки, отдал ему динарий, взял медаль и удалился утешенный. То-то было смеху! НОВЕЛЛА XCVII [Рассказывающая о том, что случилось с одним торговцем, который вез по морю вино в бочках с двойным дном] Один торговец вез по морю вино в бочках с двойным дном. Снизу и сверху было вино, а в середине - вода. Таким образом, наполовину было вино, а наполовину - вода. Отверстия же были наверху и внизу, а посередине не было. Продал он воду за вино и заработал вдвойне. Как только он получил эти деньги, он сел с ними на корабль. Но по божьей воле на том корабле оказалась большая обезьяна. Она схватила кошелек с этими монетами и взобралась на вершину мачты. Торговец, боясь, как бы она не бросила их в море, кинулся за нею вслед, всячески ее улещивая. А эта тварь, усевшись на перекладине и открыв зубами кошелек, стала вынимать золотые монеты одну за другой. Одну кидала в море, другую роняла на палубу. И таким образом лишь половина монет осталась на корабле, что торговцу и причиталось. НОВЕЛЛА XCVIII [Рассказывающая об одном торговце, который накупил шапок] Один торговец вез шапки, они намокли, и он разложил их для просушки, как вдруг появилось множество обезьян. Надев шапки себе на головы, они разбежались по деревьям. Торговец разозлился. Пошел, накупил башмаков. Обезьяны попались, а он недурно на них заработал. НОВЕЛЛА XCIX [В которой содержится славная любовная история] Один юноша из Флоренции страстно любил одну благородную девушку. Но она безмерно любила не его, а другого юношу, который также ее любил, но не так сильно, как первый. И это было видно, так как он все забросил и терзался, как безумный, особенно же в те дни, когда ее не видел. Один его приятель почувствовал к нему сострадание и увез его в прекраснейшее место, где они спокойно прожили две недели. В это время девушка повздорила со своей матерью и послала свою служанку к тому, которого любила, сказать, что хочет уйти с ним. Тот был очень рад. Служанка сказала: "Она хочет, чтобы вы приехали верхом на коне, когда уже наступит ночь; она сделает вид, что идет в погреб, вы будете стоить наготове у дверей, подхватите ее на коня - она легкая и хорошо ездит верхом". Он ответил: "Хорошо, это мне нравится". И как у них было условлено, так он все и устроил: приготовил дом для нее, поставил своих друзей с лошадьми у городских ворот, чтобы они не оказались заперты. И на чистокровном жеребце проехал под окнами дома. Она в то время еще не могла выйти, потому что ее мать очень за ней следила. Тогда он поехал дальше и вернулся к своим приятелям. А тот, который так из-за нее терзался, не находя себе места, вскочил на коня и прискакал в город. Приятелю не удалось его удержать, а тот и не хотел, чтобы его сопровождали. Приехал он в ту ночь к городским стенам. Все ворота были заперты. Он поехал вдоль стены и, наконец, оказался у тех ворот, возле которых стояли приятели другого юноши. Он въехал в город и приблизился к дому девушки не для того, чтобы встретить или увидеть ее, а хотя бы побыть неподалеку от того места, где она находится. Он остановился перед домом. Тот, другой, незадолго перед тем проехал мимо. Девушка в это время отворила дверь и, вполголоса подозвав его, сказала, чтобы он подсадил ее на коня. Он не растерялся, подъехал, помог вскочить в седло, и они поскакали. У городских ворот приятели того юноши не узнали их, а поэтому и не помешали им. Ведь если б это был тот, кого они поджидали, он бы остановился возле них. А юноша и девушка проскакали добрых десять миль и очутились на прекрасной поляне, окруженной огромными елями. Сошли они с коня и привязали его к дереву. Он обнял ее и стал целовать. Тут она узнала его и поняла свою ошибку. Стала горько плакать. Он же стал утешать ее, плача и уверяя в своей преданности, так что она перестала плакать и, видя, что счастье на его стороне, с любовью обняла его. Тот же, другой, долго ездил перед домом, пока не услыхал шума, поднятого отцом и матерью, и не узнал от служанки, как и куда уехала девушка. Он совсем растерялся. Вернулся к своим приятелям и все им рассказал. А они ему ответили: "Мы видели, как он проезжал с ней, но не узнали, прошло уже столько времени, что они, верно, уже далеко, а поехали они по этой дороге". Пустились в погоню. Скакали долго, пока не нашли их спящими в объятиях друг друга. Взглянули они на них при свете луны, взошедшей в это время, и стало им жаль их тревожить. Поэтому решили так: "Дождемся, пока они проснутся, и тогда сделаем то, что собирались". Долго они так стояли, но сон одолел их, и все они заснули. Те же в это время проснулись и, увидев, что произошло, удивились. И сказал тогда юноша: "Эти люди так благородно с нами обошлись, избави бог, чтобы мы их обидели". Вскочил оп на коня, а она на другого, из тех, что были там получше, обрезали удила у других коней, и ускакали прочь. Те проснулись и очень опечалились, ибо поняли, что теперь уж отыскать их будет невозможно. НОВЕЛЛА С [О том, как император Фридрих пошел на гору Старца] Однажды император Фридрих {1} дошел до горы Старца {2} и был там принят с большими почестями. Чтобы показать, как все подданные его боятся, Старец нарочно при Фридрихе взглянул вверх и увидел на башне двух ассассинов. Дотронулся он до своей большой бороды; те кинулись вниз на землю и разбились {3}. Тому же императору {4} сказали, что один из его баронов спит с его женой, и он пожелал лично в том убедиться. Поднялся однажды ночью и отправился в комнату к жене. А она ему говорит: "Что же вы приходите во второй раз?". ДОПОЛНЕНИЯ КНИГА НОВЕЛЛ И ИЗЯЩНЫХ БЛАГОРОДНЫХ РЕЧЕНИЙ I (XII) Меткий ответ Известно, что у одного флорентийца, жившего в контадо {1}, было прекрасное вино. Некий друг его отправился однажды к нему из Флоренции, дабы выпить с ним вместе этого вина. Пришел он и застал хозяина дома. Тогда окликнул он его по имени и сказал: "О такой-то, налей-ка мне вина". И тот так ему отвечал: "Я зря вина не перевожу". Того, кому принадлежало вино, звали Мазо Леонарди {2}, а того, кто пришел к нему угощаться, - Чоло делли Абати {3}. II (XVIII) Сладострастие погубило двадцать тысяч сынов народа израилева {1}. Из-за него же навлек на себя гнев господен Давид, когда послал на смерть Урию, дабы забрать себе жену его Вирсавию {2}. Амнон, сын Давида, предался блуду со своей родной сестрой, и потому брат его, Авессалом, лишил его жизни {3}. Сладострастие отняло разум у Соломона {4}. Силача Самсона оно сделало немощным {5}. Из-за него же был обезглавлен по вине Ирода Иоанн Креститель {6}. Оно погубило Трою и троянцев; множество греков погибло ради него, и несть числа убитым {7}. Оно же виною, что Ахилл был вероломно убит, а Агамемнон, Приам и весь род его разорены и погибли {8}. Оно истребило весь именитый двор короля Артура {9}. Из-за него погиб Тристан и был сражен Ланселот. В нем причина гибели Намаччо и принца Галеотто {10}. Из-за него был посрамлен император Фридрих {11}. О, гнусный порок, притаившийся среди низких наслаждений, мерзкое и грязное сладострастие скольких ты погубило, лишило воли, повергло в прах. III (XXXIV) Вот что говорил некогда один флорентиец, отвечая одному гордецу и превознося мудрость: умер Саладин {1}, могущественнейший из государей, умер и молодой английский король {2}, что раздарил все свои богатства; умер Александр, собиравший дань со всего мира; умер Юлий Цезарь, слава всей империи; умер Гектор, величайший из воинов; умер Ахилл из Греции, мужеством всех греков превосходивший; умер император Нерон, самый жестокий из всех жестоких; умер Ланселот, храбрейший из рыцарей; умер Тристан, столь искусно владевший мечом; умер Самсон, по силе не имевший равных себе; умер Соломон, кладезь мудрости; умер Авессалом, столь прекрасный, что прядь его волос ценилась на вес золота {3}; умер и Франциск-перевозчик, что строил церковь и чинил крыши церквей вместе с братией своей {4}. О том же, какую любовь и уважение можно снискать за земные блага, пусть расскажет, кто хочет, тем, которые ничего не смыслят в жизни. IV (XXXVI) [Пример того, как следует заботиться о душе] О вы, жаждущие мирских наслаждений, - сказал Гвиттоне {1}, - вы сочли бы глупцом и лишенным рассудка того, кто, имея возможность наслаждаться изысканнейшими яствами при римском дворе, пред почел бы питаться желудями вместе со свиньями. О сколь превосходит его глупостью, безрассудством и невежеством всякий, кто готов отречься от небесных садов вечной жизни, в сравнении с которыми Римская империя всего лишь жалкий огород, ее бароны - не более чем свиньи, а яства гораздо отвратительнее, нежели желуди. О глупцы, что можете вы получить взамен? Вы меняете долото на свинец. О сколь безумны все мы, коль способны отдать небо за землю, вечное наслаждение за постылые удовольствия, вечную нетленную жизнь за скорую, тоскливую и гнусную, исполненную всяческой мерзости и уродства, погибель души. V (XLVIII) [О том, как один философ плюнул в рот королевскому сыну, ибо счел, что это самое поганое место в доме] Один философ отправился в гости к королевскому сыну, который изучал философию и жил в роскошных покоях: ложе его было богато украшено и вся комната расписана золотом. Философ огляделся и увидел, что и пол, и стены, и все в покоях отделано золотом. Ему захотелось плюнуть, но вокруг было одно золото. Оглядевшись таким образом и не желая плевать на золото, он, когда королевский сын открыл рот, чтобы заговорить, плюнул ему в рот, сочтя, что это самое поганое место в доме. VI (L) [О том, как дон Деджо одарил бедняка] Ехал однажды по дороге дои Деджо из Фьенайи {1} в богатом одеянии и в сопровождении многочисленной свиты. Некий жонглер попросил у него подарок, и дон Деджо дал ему сто марок серебром. Получив деньги, жонглер сказал: "Мессер, так много мне еще никто не давал". И добавил: "Будьте же столь любезны, назовите ваше имя". Но дон Деджо лишь пришпорил коня и ничего ему не ответил. Тогда жонглер швырнул деньги на землю и сказал: "Богу неугодно, чтобы я принял в дар сто марок и не знал, кто мне их дарит". Увидев это, дон Деджо поворотил коня и сказал: "Раз уж тебе так хочется знать мое имя, то зовусь я дон Деджо из Фьенайи". Тогда жонглер подобрал деньги и ответил: "Не жди от меня благодарности, дон Деджо". Много толковали об этом происшествии, и было решено, что жонглер сказал хорошо, ибо слова его означали: "В обычае у тебя быть щедрым, и поступать по-иному ты не можешь и не можешь одаривать скудно". VII (LV) [О том, как Тулий ответил Салюстию] Тулий, мудрейший философ, написал риторику {1} иными словами, об искусстве красноречия. В те же времена жил и другой философ по имени Салюстий, который питал ненависть к Тулию, поносил его всечасно и обрушивал на него всяческую хулу, говоря: "Гнуснейший человек, льстивый, презирающий и друзей и людей, коварный советчик, скопище омерзительных пороков, назвать которые не поворачивается язык" {2}. И Тулий так ему отвечал: "Тот, кто ведет жизнь, подобную твоей, не может говорить иначе, нежели говоришь ты; а тот, кто говорит, как ты, не может вести честную жизнь". VIII (LXII) [О том, как Сократ учил римлян царствовать как можно дольше} Здесь речь пойдет об изречениях некоторых философов. Римляне в ту пору, когда весь мир платил им дань, подумали однажды: "Как сделать так, чтобы владычество наше длилось вечно?". Отправились они к некому философу по имени Сократ {1} и спросили у него: "Учитель, как сделать, чтобы владычество наше никогда не кончилось?" И Сократ ответил: "Сие невозможно, ибо всему на свете приходит конец, но я научу вас, как продлить ваше царствование". На что римляне сказали: "Хорошо, мы согласны". И вот что поведал им философ: "Живите праведно, никогда не поступайтесь справедливостью, и царство ваше продлится на века". А другой философ сказал так: "Покуда римляне повиновались Риму, они сумели покорить весь мир, но как только Рим оказался во власти римлян, почти вовсе утратили они свое могущество". А еще один мудрец сказал: "Не могут долго царствовать те властители, которые волю свою возводят в закон" {2}. IX (LXIII) Однажды Ланселот сказал по поводу несчастья, коего можно было бы избегнуть, если бы люди вняли его советам: "Теперь вы сами видите, какое зло проистекает из того, что не слушаете вы добрых советов". X (LXVI) [О том, как Мер