Аой. CCXL Вот граф Рабель, отважный рыцарь, мчит. Коня златою шпорой горячит. Торле, король персидский, встречен им. Ни щит, ни панцирь мавра не спасли. Пронзил его Рабель копьем своим, С седла в кустарник бездыханным сшиб. Кричат французы: "Бог нас сохранит! Прав наш король, и долг велит с ним быть". Аой! CCXLI Князь лютичей схватился с Гинеманом, Но граф его в щит расписной ударил, Пронзил и раздробил на князе панцирь, Вплоть до значка всадил копье в араба. Хоть плачь, хоть смейся,- мертвым пал он наземь. Французы, видя это, закричали: "Бароны, в бой! Друзья, не отставайте! Прав наш король, а нехристи не правы. Вершит над ними ныне суд создатель". Аой! CCXLII Вот мчит Мальприм на белом скакуне. В ряды французов с ходу он влетел, Удары сыплет, бьет что силы есть, Нагромождает груды мертвых тел. Эмир в тревоге к войску держит речь: "Бароны, я вскормил вас с юных лет. Мой сын пробиться к Карлу захотел, Но он один, а христиан не счесть. Бойца смелей я не найду вовек. На выручку, иль ждет его конец!" Пускают мавры вскачь своих коней. Удар их тяжек, натиск их свиреп. Столь беспощадный бой кипит везде, Что не видал еще такого свет. Аой! CCXLIII Могучи рати, и полки несметны. Они уже вступили все в сраженье. Язычники упорны и свирепы. Творец как много сломано доспехов, Изрублено щитов, копейных древков! Взглянуть бы вам, как ими дол усеян. Ковыль на нем с утра был свеж и зелен. [Теперь от крови взмок и побурел он.] Эмир опять кричит полкам неверных: "Вперед, рубите христиан смелее!" Упорна и ожесточенна сеча. Такой еще не видел мир от века. Одна лишь смерть противников разделит. Аой! CCXLV Эмир к своим язычникам взывает: "Разите, чтоб победа нам досталась. Я дам вам женщин, стройных и прекрасных Уделы и феоды дам в награду". Арабы молвят: "Мы разим отважно". Ломаются их копья от ударов. Берутся за мечи сто тысяч мавров. Сражение и долго и ужасно. Тем бой знаком, кто видел эту схватку. Аой! CCXLV К французам обращает слово Карл: "Я вас люблю и доверяю вам. Вы все сражались за меня не раз, Немало мне завоевали стран. В награду вам я все готов отдать - Богатство, земли, самого себя. Отмстите лишь за родичей сполна, За всех, кто в Ронсевале пал вчера. Вы знаете, кто в этой битве прав". Французы молвят: "Знаем, государь". Их двадцать тысяч ровным счетом там. Они клянутся именем Христа, Что Карлу будут верны до конца. Летят они с мечами на врага, Сшибают мавров копьями с седла. Кровопролитна битва и страшна. Аой! CCXLVI Мчит на коне Мальприм по полю боя, Ряды французов беспощадно косит. Немон его окидывает взором, По-рыцарски удар ему наносит, Щит сарацина пробивает с ходу, Копьем ему пронзает панцирь добрый, Его со скакуна свергает мертвым Средь семисот языческих баронов. CCXLVII Вот Канабей, эмира младший брат, Коня ударил шпорами в бока, Свой меч с хрустальной рукоятью сжал. Шлем на Немоне прорубила сталь, Разрезала с размаху пополам, Все пять ремней нашейных порвала. Подшлемник задержать не мог удар. Клинок рассек его на два куска. Один из них упал к ногам коня. Немону ни за что б несдобровать, Но бог помог - не сброшен он с седла: Успел обнять за шею скакуна. Когда б ударил мавр еще хоть раз, Дух испустил бы доблестный вассал. Тут подоспел к нему на помощь Карл. Аой! CCXLVIII Смерть герцогу Немону угрожает: Мавр норовит опять его ударить. Воскликнул Карл: "Ты будешь, трус, наказан!" - И на араба ринулся отважно. Пробил он щит его, к груди прижатый, Прорезало копье нагрудник вражий. Пал наземь всадник, а скакун умчался. CCXLIX Почувствовал король большую скорбь, Когда увидел, что в крови Немон, Что на траву бежит она ручьем. Дал герцогу совет разумный он: "Скачите без опаски вслед за мной. Противник ваш сражен моим копьем. В злодея крепко я вогнал его". Немон в ответ: "Сеньер, я видел все. Коль буду жив, вам отслужу с лихвой". Помчались в бой они бок о бок вновь, Вослед - двадцатитысячный их полк. Французы рубят и крушат врагов. Аой! CCL Мчит по полю на скакуне эмир, Бьет графа Гинемана что есть сил, Пронзил копьем прижатый к сердцу щит, Одним ударом панцирь раскроил, Отсек все ребра от грудной кости, С седла христианина мертвым сшиб. Лорана с Жебоэном он сразил. Ришар, сеньер нормандцев, им убит. Язычники вопят: "Коли, руби! Пресьоз от христиан нас охранит". Аой! CCLI Взглянуть бы вам на войско Балигана, На тех аргойльцев, басков152, оксианцев! Неотразимы копий их удары, Но поля наши им не уступают. На землю трупы валятся все чаще. До вечера не утихает схватка. Урон немалый терпят люди Карла. Бой кончится - придется им поплакать. Аой! CCLII Бьют мавры и французы что есть сил, Их копья разлетаются в куски. Взглянуть бы вам, как там дробят щиты, Услышать бы, как сталь о сталь звенит, Как в панцири врезаются клинки, Как наземь тот, кто сбит с коня, летит, Как издает он перед смертью крик,- Вам этого до гроба не забыть. Сраженье все неистовей кипит. Вот Аполлена стал эмир молить И Тервагана, Магомета с ним "Я вам служил, кумиры ваши чтил. Из золота я их велю отлить [Лишь помогите Карла победить]". Вдруг Жемальфен эмиру возвестил - Ему был другом этот сарацин "Сеньер, для вас день нынче несчастлив: Пал от руки врага ваш сын Мальприм, И Канабей, ваш брат, в бою погиб, Сразили два христианина их. Карл, мнится мне,- один из их убийц! Уж больно у него могучий вид И бел апрельский цвет его седин". Шлем наклонил, услышав весть, эмир, От горя головой на грудь поник. Он так скорбит, что свет ему не мил, Позвать Жангле Заморского велит, CCLIII Воскликнул Балиган, "Ко мне, Жангле! Вы - мудрый и правдивый человек, Ценил я неизменно ваш совет. Скажите мне, кто должен одолеть, Кто - я иль Карл - в бою одержит верх?" А тот ответил: "Суждена вам смерть, Вас боги ваши не спасут уже. Французы храбры, и король их смел, Таких бойцов не видел я вовек. Но все же бросьте клич - пусть бьются все: Мавр, оксианец, турок, энфр153 и перс, Что б нас ни ждало, медлить смысла нет". CCLIV Эмир по латам бороду расправил, Она белей боярышника в мае. Что б ни было, он прятаться не станет, К устам трубу язычник прижимает, Трубит в нее, чтоб слышали все мавры, Мчит по полю и нехристей скликает, Заржали и завыли оксианцы, Залаяли аргойльцы по-собачьи, На христиан неистово помчались, Полки их смяли и ряды прорвали, Семь тысяч их убили басурмане. CCLV Ожье Датчанин сроду не был трусом. Вовеки мир бойца не видел лучше. Заметил он, что дрогнули французы, Велел позвать Тьерри-аргонца тут же И Жозерана с Жоффруа Анжуйским И молвил Карлу гордо и разумно: "Взгляните, как арабы наших рубят. Пускай венца лишит вас вездесущий, Коль отомстить у вас не хватит духу". Все промолчали: отвечать нет нужды. Коней бароны шпорят, вскачь несутся, Язычников нещадно бьют повсюду. Аой! CCLVI Разят арабов император Карл, Ожье, Немон, анжуец Жоффруа, Что носит императорский штандарт. Особенно Ожье Датчанин храбр154. Коню он шпоры дал, понесся вскачь, Убил того, кто нес с драконом стяг: Ожье Амбора вышиб из седла, Конем хоругвь эмира растоптал, Эмир увидел, что дракон упал, Что знамя Магомета - у врага, И понял тут язычник Балиган, Что Карл Великий прав, а он не прав. Поприутихла ярость басурман. Карл вопрошать своих баронов стал: "Достаточно ли сил еще у вас?" А те в ответ: "Не тратьте зря слова. Позор тому, кто не разит сплеча!" Аой! CCLVII День миновал, вечерний час подходит, Но меч враги не вкладывают в ножны. Отважны те, кто рати свел для боя. Их ратный клич звучит, как прежде, грозно, "Пресьоз!" - кричит эмир арабский гордо, Карл "Монжуа!" в ответ бросает громко. По голосу один узнал другого. Сошлись они на середине поля. Тот и другой пускают в дело копья, Врагу удар наносят в щит узорный, Его пронзают под навершьем толстым, Распарывают на кольчугах полы, Но невредимы остаются оба. Полопались у них подпруги седел. С коней бойцы свалились наземь боком, Но на ноги вскочили тотчас ловко, Свои мечи булатные исторгли, Чтоб снова продолжать единоборство. Одна лишь смерть конец ему положит. Аой! CCLVIII Отважен милой Франции властитель, Но даже он не устрашит эмира. Враги мечи стальные обнажили, Бьют по щитам друг друга что есть силы, Навершья, кожа, обручи двойные - Все порвалось, расселось, расскочилось. Теперь бойцы одной броней прикрыты. Клинки из шлемов высекают искры. Не прекратится этот поединок, Пока эмир иль Карл не повинится. Аой! CCLIX Эмир воскликнул: "Карл, совету внемли: В вине покайся и проси прощенья. Мой сын тобой убит - то мне известно. Ты беззаконно вторгся в эту землю, Но коль меня признаешь сюзереном, Ее получишь в ленное владенье". "Мне это не пристало,- Карл ответил.- С неверным я не примирюсь вовеки. Но другом буду я тебе до смерти, Коль ты согласен воспринять крещенье И перейти в святую нашу веру". Эмир ответил; "Речь твоя нелепа". И вновь мечи о брони зазвенели. Аой! CCLX Эмир великой силой наделен - Бьет Карла он по голове мечом. Шлем разрубил на короле клинок, Проходит через волосы его, Наносит рану шириной в ладонь, Срывает кожу, оголяет кость. Шатнулся Карл, чуть не свалился с ног, Но не дал одолеть его господь. К нему послал он Гавриила вновь, И ангел молвил: "Что с тобой, король?" CCLXI Король услышал, что промолвил ангел. Забыл о смерти он, забыл о страхе. К нему вернулись разом мощь и память. Мечом французским он врага ударил, Пробил шишак, украшенный богато, Лоб раздробил, разбрызгал мозг араба, До бороды рассек эмира сталью. Упал язычник, и его не стало. Клич "Монжуа!" бросает император. Немон, услышав это, к Карлу скачет И сесть на Тансандора помогает. Бегут арабы: так судил создатель. Услышал он мольбы французов наших. CCLXII Бегут арабы. так судил творец. Карл и бароны мчатся им вослед. Король кричит: "Вершите суд и месть! Воздайте за родных и за друзей, Вы утром их оплакивали смерть". "Да будет так!" - гремят полки в ответ, Французы мавров бьют что силы есть, Удастся лишь немногим уцелеть. CCLXIII Зной нестерпим, и пыль столбом клубится. Французы мчат вдогонку сарацинам, На Сарагосу скачут вслед за ними. Меж тем на башню Брамимонда вышла, Стоит она на ней с неверным клиром, А у него и вид богопротивный, И сана нет, и темя не побрито. Победу Карла королева видит И восклицает: "Магомет, спаси нас! О государь пресветлый, мы погибли. Пал Балиган позорной смертью в битве". Лицо к стене поворотил Марсилий, Заплакал, долу головой склонился И принял, нераскаянный, кончину, И завладел его душой нечистый. Аой! CCLXIV Спасаются арабы, кто как может. Закончил битву Карл победой полной. Повержены ворота Сарагосы. Французы видят. беззащитен город. Король в столицу мавров вводит войско. В ней на привал он станет этой ночью, Горд и доволен Карл седобородый: Ему сдала все башни Брамимонда - Больших десяток, малых за полсотни. Победа с тем, над кем десница божья! CCLXV День миновал, и ночь на землю пала. Луна взошла, и звезды засверкали. Взял город Сарагосу император. Он тысячу баронов посылает - Пусть синагоги жгут, мечети валят. Берут они и ломы и кувалды, Бьют идолов, кумиры сокрушают, Чтоб колдовства и духу не осталось155. Ревнует Карл о вере христианской, Велит он воду освятить прелатам И мавров окрестить в купелях наспех, А если кто на это не согласен, Тех вешать, жечь и убивать нещадно. Насильно крещены сто тысяч мавров, Отсрочку только Брамимонде дали: Пусть в милый край французский едет с Карлом И добровольной христианкой станет. CCLXVI Ночь миновала, ясный день настал.156 Все башни в Сарагосе занял Карл. Он тысячу бойцов оставил там, Чтоб город от врага оберегать. Повел король назад свои войска, С собой в дорогу Брамимонду взял: Добра он ей желает, а не зла. В обратный путь идет, ликуя, рать. Нарбона157 ей ворота отперла. Вот Карл вступил в Бордо, преславный град. Он золотом наполнил Олифан, Святому Северину даровал158 - Там пилигримы видят этот дар. Карл переплыл Жиронду на судах, До Бле159 Роланда он сопровождал. И Оливье был отвезен туда И с ним Турпен, воитель и прелат. В трех мраморных гробах они лежат. Святой Роман хранит их бренный прах. Поручен он господним именам160. Помчался Карл по долам, по горам, До Ахена нигде не отдыхал, Лишь у дворца сошел со скакуна. Едва король достиг своих палат, Судей велел он отовсюду звать. Шлют их все области и племена: Саксонский, фризский, алеманский край, Нормандия, Бургундия, Бретань, Мудрейших же - французская страна, Недолго Ганелону ждать суда. CCLXVII Карл прибыл из испанского похода, Вернулся в Ахен, свой престольный город. По лестнице взошел он в зал дворцовый, Был дамой Альдой встречен на пороге. Та молвит: "Где Роланд, отважный воин, Что клятву дал назвать меня женою?" Король в унынье и великой скорби Рвет бороду свою и плачет горько: "Сестра, меня спросили вы о мертвом. Я вам воздам заменою достойной: То - первый мой вассал и сын Людовик, Наследник всех моих земель и трона". Она в ответ: "Мне странно это слово. Да не попустят бог с небесным сонмом, Чтоб я жила, коль нет Роланда больше". Пред Карлом дама, побледнев, простерлась. Она мертва - помилуй Альду, боже! Скорбят о ней французские бароны. CCLXVIII Она скончалась - нет прекрасной Альды, Но мыслит Карл, что дама - без сознанья. Над нею, сострадая, он заплакал, Ее приподнял, на ноги поставил. Она к его плечу челом припала. Тут Карл увидел, что она скончалась. За нею четырех графинь прислал он И тело в женский монастырь отправил. Над нею там всю ночь псалмы читали, Зарыли гроб у алтаря во храме. Большую честь воздал ей император. Аой! CCLXIX В престольный Ахен прибыл вновь король, В оковах там изменник Ганелон На площади стоит перед дворцом. К столбу привязан дворней Карла он, Прикручен крепко за руки ремнем. Бьют и бичами и дубьем его. Не заслужил он участи иной. Пускай суда предатель в муках ждет. CCLXX Написано в одной старинной жесте, Что Карл созвал людей из всех уделов, На суд собрал их в ахенской капелле. Сошлись они в господний праздник светлый, В день божьего барона, в день Сильвестров, Дабы воздать по совести и чести Злодею Ганелону за измену.161 Карл привести велел его немедля. Аой! CCLXXI "Сеньеры и бароны,- молвил Карл.- Вот Ганелон на суд явился ваш. Со мною он ходил в испанский край, Сгубил двадцатитысячную рать. Из-за него погибли и Роланд, И Оливье, что был учтив и храбр. Он пэров предал маврам, деньги взял". Ответил Ганелон: "Не стану лгать, Лишил меня моих сокровищ граф. Вот я Роланду смерти и желал. Нельзя изменой это называть". Бароны молвят: "Суд решит, кто прав". CCLXXII Предстал суду и Карлу Ганелон. Он свеж лицом, на вид и смел и горд. Вот был бы удалец, будь честен он! Бросает на собравшихся он взор, Стоят с ним тридцать родичей его. Суду он громко говорит потом: "Бароны, да хранит вас всех господь! Ходил я с императором в поход, Ему был предан телом и душой. Но на меня Роланд замыслил зло, Ко мне жестокой воспылал враждой, На муки и на казнь меня обрек, Послал меня к Марсилию послом. При всех Роланду вызов брошен мой, Его и пэров вызвал я на бой. Всю нашу ссору видел сам король. Я только мстил, и нет измены в том". Бароны молвят: "Суд все разберет". CCLXXIII Увидел Ганелон, что дело плохо. Зовет он тридцать родственников кровных. Один из них над всеми верховодит. То - Пинабель, что из Сорансы162 родом. Он на язык остер и ловок в споре, А коль дойдет до боя - воин добрый. Аой! Граф молвит: "Будьте мне в беде оплотом, Не дайте кончить жизнь на месте лобном". А тот ответил: "Ничего не бойтесь. Кто здесь о казни вымолвит хоть слово, С тем тотчас я вступлю в единоборство И дам отвод оружьем приговору". Тут ниц пред ним граф Ганелон простерся. CCLXXIV Сошлись на суд бургундцы и баварцы, Французы, пуатвинцы и нормандцы. Есть там саксонцы, есть и алеманы. Всех судей остальных овернцы мягче - Жестокий страх им Пинабель внушает. Все говорят: "Покончим с этой тяжбой. Оставим суд, пойдем попросим Карла, Чтоб Ганелону дал король пощаду, И тот ему опять слугою станет. Погиб Роланд и не придет обратно. Не воскресить его сребром иль златом. От поединка проку будет мало". Так мыслят все, кто там на суд собрался. Один Тьерри, брат Жоффруа, - иначе. Аой! CCLXXV Вот судьи к императору пришли И молвят: "Мы решили вас просить, Чтоб Ганелона пощадили вы. Он будет впредь вам ревностно служить. Он знатен родом - сжальтесь же над ним, Ведь все равно племянник ваш погиб. Златой казной его не воскресить". Король ответил: "Все вы подлецы!" Аой! CCLXXVI Увидел Карл - оставлен всеми он, Нахмурил брови и поник челом, Стал от тоски и горя сам не свой. Вдруг предстает Тьерри пред королем163. То Жоффруа Анжуйца брат меньшой. Он строен, худощав и быстроног, Кудрями черен, смугловат лицом, А ростом и не мал и не высок. Учтиво Карлу молвил он: "Сеньер, Умерить постарайтесь вашу скорбь. Вы знаете: вам предан весь наш род, И я, как предки, вам служить готов. Да, отчима Роланд обидеть мог, Но кто вам служит - нет вины на том, А Ганелон его на смерть обрек, Нарушил клятву и презрел свой долг. На рель его! - таков мой приговор. А труп изрежут пусть в куски потом. Подлец не стоит участи иной. А если кто из родичей его Посмеет приговору дать отвод, Я подтвержу свои слова мечом". Все молвят: "Рассудил он хорошо". CCLXXVII Вот Пинабель пред королем предстал. Велик он ростом, быстр, могуч и храбр. Его удар смертелен для врага. Он молвил: "Воля ваша, государь. Пусть понапрасну судьи не кричат. Я слышал, что Тьерри изрек сейчас, И докажу мечом, что он не прав". С тем он свою перчатку Карлу дал. Король спросил: "А кто заложник ваш?" Тот три десятка родичей призвал. Король велел под стражей их держать, Своих взамен представить обещал. Аой! CCLXXVIII Тьерри увидел - бой не за горами. Вручил он Карлу правую перчатку. Тот взял, своих заложников назначил. Четыре Карл велел скамьи поставить - Пусть сядут там противники до схватки. Счел суд законным бой единогласно. Ожье Датчанин споры все уладил. Бойцы коней и брони просят дать им. Аой! CCLXXIX Как только бой судом дозволен был, К обедне в храм отправились враги, Покаялись во всех грехах своих И вклад большой внесли в монастыри. Вернулись вместе к королю они. Надели шпоры на ноги бойцы, В надежные доспехи облеклись, Ремнями подвязали шишаки, На пояса привесили мечи. Взял каждый свой четырехпольный щит. Копье в руках у каждого из них, И слуги скакунов им подвели. Вокруг сто тысяч рыцарей скорбит: Роланд им дорог, жалко им Тьерри. Ведь знает только бог, кто победит. CCLXXX Под Ахеном обширное есть поле. Отправились туда враги для боя, Могучи и неустрашимы оба. Их скакуны легки и быстроноги. Бароны шпорят, отпускают повод, Друг другу что есть сил удар наносят. Раздроблены щиты, пробиты брони. Подпруги рвутся, и сползают седла. С коней на землю валятся бароны. Сто тысяч человек глядят и стонут. Аой! CCLXXXI Бойцы на землю рухнули с седла, Но тут же встали на ноги опять. Проворен Пинабель, могуч и яр. Друг к другу поединщики спешат. Меч с золотым эфесом каждый взял. Клинки о шлемы крепкие звенят, Ударом отвечают на удар. Скорбят французы, плачет Карл, молясь: "О господи, дай правде воссиять!" CCLXXXII "Тьерри, сдавайся! - Пинабель кричит. - И я вассалом сделаюсь твоим, Отдам тебе владения свои, Лишь Ганелона с Карлом помири". Тьерри в ответ: "Об этом помолчи. Я был бы низок, если б уступил. Один господь нас может рассудить". Аой! CCLXXXIII Тьерри кричит." "Ты, доблестный барон, Могуч, сложен на славу и высок. Известно всем, что ты вассал лихой. Сдавайся мне, сопротивляться брось, И короля я помирю с тобой. А Ганелона не спасет ничто. Неслыханную казнь претерпит он". Ответил Пинабель: "Не дай господь. За родичей стоять - мой долг прямой. Вовек не уклонюсь я от него. Уж лучше гибель, чем такой позор". И вот удары зазвенели вновь. По шлему золотому бьет клинок. Взлетают к небу искры и огонь. Теперь никто не разведет врагов. Их поединок только смерть прервет. Аой! CCLXXXIV Могуч и ловок Пинабель Сорансский. В шлем провансальский он врага ударил. От искр на поле запылали травы. Так метко Пинабель свой меч направил, Что расколол он на Тьерри забрало. Клинок рассек ему шишак с размаху, И лоб, и щеку правую поранил, До живота насквозь прорезал панцирь. Но спас Тьерри от гибели создатель. Аой! CCLXXXV Тьерри увидел - ранен он в лицо. Стекает на траву из раны кровь, По голове врага ударил он И до забрала шлем рассек на нем. Из раны наземь вывалился мозг. Пал Пинабель, издав последний вздох. Закончился ударом этим бой. Кричат французы: "Суд свершил господь! Повешены должны быть Ганелон И тридцать поручителей его". Аой! CCLXXXVI Бой кончен, поле за Тьерри осталось. Как победитель, он предстал пред Карлом, И с ним четыре знатные вассала: Анжуец Жоффруа, Немон Баварский, Гильом из Бле и граф Ожье Датчанин. Тьерри в объятья принял император, Стер кровь с него плащом на горностаях, Плащ отшвырнул, в другой облекся сразу, С Тьерри доспехи осторожно сняли, На мула он арабского посажен И в город с ликованием отправлен. Вот возвратились все на площадь в Ахен, А там уже виновных ждет расправа. CCLXXXVII Сзывает Карл баронов на совет: "Как поступить с задержанными мне? За родича они пришли радеть. В залог их нам оставил Пинабель". Французы отвечают: "Всех на рель" Наместнику Бабрюну Карл велел; "Ступай и всех задержанных повесь, Клянусь седою бородой моей: Коль хоть один сбежит, тебе конец". "Исполню все",- Бабрюн ему в ответ. Сто стражей силой тащат их на смерть. На казнь пошло их тридцать человек. Предатель губит всех - себя, друзей. Аой! CCLXXXVIII Единодушно порешили судьи: Баварцы, пуатвинцы и бургундцы, Бретонцы и особенно французы,- Чтоб Ганелон погиб в жестоких муках. Вот к четырем коням злодей прикручен. Привязан крепко за ноги и руки, А кони эти дики и могучи. Четыре стража отпускают узды, Летят по лугу кони что есть духу, На все четыре стороны несутся. У Ганелона жилы растянулись, Оторвались конечности от трупа. Трава от крови покраснела густо. Он умер смертью пленника и труса. Изменой да не хвалится преступник. CCLXXXIX Возмездие свершил король наш славный. К себе своих прелатов он сзывает - Французов, алеманов и баварцев. "С собой привез я полонянку в Ахен. Ее здесь долго вере поучали. Крещение она принять желает, Чтоб спас ее от вечных мук создатель". Все молвят: "Восприемниц ей назначьте, Двух знатных дам и добрых христианок". У Ахенских ключей народ собрался, И в них крестилась королева мавров, И восприяла имя Юлианы, И добровольно христианкой стала. CCXC Когда король свой правый суд закончил, И гнев излил, и сердце успокоил, И приняла крещенье Брамимонда, День миновал и ночь настала снова. Вот Карл под сводом спальни лег на ложе, Но Гавриил к нему ниспослан богом: "Карл, собирай без промедленья войско И в Бирскую страну иди походом, В Энф, город короля Вивьена стольный164. Языческою ратью он обложен. Ждут христиане от тебя подмоги". Но на войну идти король не хочет. Он молвит: "Боже, сколь мой жребий горек!" - Рвет бороду седую, плачет скорбно... Вот жесте и конец. Турольд умолкнул165. Примечания Из всех национальных эпосов феодального средневековья наиболее цветущим и разнообразным является эпос французский. Он дошел до нас в виде поэм (общим числом около 90), из которых древнейшие сохранились в записях XII века, а наиболее поздние относятся к XIV веку Поэмы эти именуются "жестами" (от французского "chansons de geste", что буквально значит "песни о деяниях" или "песни о подвигах"). Они имеют различный объем - от 1000 до 2000 стихов - и состоят из неравной длины (от 5 до 40 стихов) строф или "тирад", называемых также "лэссами" (laisses). Строки связаны между собой ассонансами, которые позднее, начиная с XIII века, сменяются точными рифмами. Поэмы эти предназначались для пения (или, точнее, декламации нараспев). Исполнителями этих поэм, а нередко и составителями их были жонглеры - странствующие певцы и музыканты. "Песнь о Роланде", самая знаменитая из героических поэм французского средневековья, сохранилась в нескольких списках, из которых наиболее важны следующие: 1. Так называемый "Оксфордский вариант", о котором один из исследователей сказал, что "ценность его превышает ценность всех других редакций, вместе взятых". Эта рукопись, иногда обозначаемая Digby 23 (по имени ее владельца, завещавшего всю свою коллекцию древних манускриптов библиотеке Оксфордского университета), сделана примерно в середине XII века довольно тщательно англо-нормандским писцом с оригинала, диалект которого неясен, и дошла до нас в относительно хорошем состоянии. Она содержит 4002 ассонансированных стиха. 2. Венецианский ассонансированный текст по рукописи XIV века на французском языке с большой примесью итальянских слов и словесных формул: 6012 стихов. 3. Рифмованные тексты, представленные двумя группами рукописей: из Шатору и из библиотеки св. Марка в Венеции; из Парижской национальной библиотеки, из Муниципальной библиотеки г. Лиона и из библиотеки Trinity College в Кембридже; в каждой более 800 стихов. Все это - обычные для зрелого и позднего средневековья переработки старых редакций поэм с тенденцией к "романтическому" развитию сюжета. Сохранилось также несколько иноязычных переводов "Песни о Роланде", восходящих к французским подлинникам, непосредственно нам неизвестным; из них стоит упомянуть так называемую "Карламагнуссагу", прозаическую компиляцию нескольких французских эпических поэм, выполненную около 1240 года по повелению норвежского короля-просветителя Хакона V. Основой той ее части, которая соответствует "Песни о Роланде", послужила французская версия, довольно близкая к Оксфордской. После многовекового забвения "Песнь о Роланде" была заново "открыта" в начале XIX века, в эпоху романтизма, для которого, как известно, был характерен интерес ко всему средневековому, "готическому". Честь первого издания поэмы принадлежит французскому медиевисту Франсиску-Ксавье Мишелю (1809-1887), который наткнулся на Оксфордскую рукопись, разбирая старинные манускрипты, хранившиеся в библиотеке Оксфордского университета. Издание это вышло в Париже в 1837 году ("La Chanson de Roland ou de Roncevaux", du XII siecle; publiee pour la premiere fois d'apres le manuscript de la Biblotheque Bodieienne d'Oxford, par F. Michel; "Песнь о Роланде, или Песнь о Ронсевальской битве", изданная Ф. Мишелем впервые по рукописи Бодлеянской библиотеки в Оксфорде). Критическое издание и перевод поэмы на современный французский язык осуществил в 1850 году Ф. Женен ("La Chanson de Roland", poeme de Theroulde, texte critique accompagne d'une traduction et de notes, par F. Geriin"; "Песнь о Роланде", поэма Турольда, критическое издание текста, перевод и примечания Ф. Женена"). В последующие годы во Франции "Песнь о Роланде" издавалась множество раз и многократно переводилась на современный французский язык; особого внимания заслуживает факсимильное издание Оксфордской рукописи, вышедшее в 1932 году в Париже с историческими и палеографическими примечаниями Ш. Самарана. Несколько слов о русских переводах поэмы. Наиболее старые из них принадлежат Б. Алмазову (М., 1868) и А. Чудинову (Пг., 1917). Первый из них - вольный пересказ на основе французского перевода, второй - также весьма свободное прозаическое переложение, не дающее никакого представления о поэтическом звучании и образной системе подлинника. Наоборот, большого внимания и высокой оценки заслуживают два других перевода: первый из них, выполненный Ф. де ла Бартом, был опубликован в 1897 году и затем неоднократно переиздавался, а второй, принадлежащий перу ученого-филолога Б. И. Ярхо, вышел в 1934 году в издательстве "Асаdemia". Помещенный в данном томе перевод Ю. Б. Корнеева выполнен по одному из новейших изданий, точно воспроизводящих Оксфордский текст ("Das altfranzosische Rolandsiied nach der Oxfordcr Handschrift". Herausgegeben von Alfons Hilka. Dritte verbesserte Ausgabe, besorgt von Gerhardt Rohlfs. Halle (Saale). Этот перевод, впервые напечатанный в 1964 году в серии "Литературные памятники", основан на следующих принципах: он выполнен силлаботоническим стихом - белым пятистопным ямбом - с соблюдением системы ассонансов; имена собственные приближены к современному звучанию, за исключением княжеских, которые даны, согласно обычаю, в условной латинизированной форме (Карл, Людовик и т. п.); но главная задача, которую ставил собой переводчик,- это верно передать эмоциональное и смысловое содержание подлинника. 1) Карл - франкский король Карл Великий (768-814), коронованный в Риме в 800 г. императором Запада. Во время испанского похода императором он еще не был. В 778 г. Карл Великий, имевший определенные политические и экономические интересы в северо-восточной Испании, вмешался во внутренние раздоры испанских мавров. Призванный на помощь Иба аль-Араби, мусульманским властителем на севере страны, которого сместил кордовский халиф Абдеррахман, стремившийся создать в Испании самостоятельную мусульманскую державу, Карл предпринял поход в Испанию, приведший к созданию испанской марки (пограничная область до Эбро). Поход Карла Великого в Испанию продолжался не семь лет, а лишь несколько месяцев. Однако вполне возможно, что еще до сложения "Песни о Роланде" эти семь лет были уже заполнены какими-нибудь сказаниями о гибели Роланда и двенадцати пэров. Позже (в XIII в.) на итальянской почве (на смешанном франко-итальянском языке) появились поэмы, описывающие этот период: "Вступление в Испанию" (первые пять лет) и "Взятие Пампелуны" (последние два года). До моря Карл в 778 г. не дошел; но его сын, будущий король Людовик Благочестивый, еще при жизни отца (801 г.) завоевал Барселону, расположенную у моря. 2) Марсилий - имя неясного происхождения, по форме скорее романское, чем арабское, быть может, вымышленное, а быть может, искажение имени Amoroz,как звали, согласно Эгинхару (IX в.), мавританского правителя Сарагосы, просившего Карла Великого помочь ему против эмира Кордовского Абдеррахмана. Христианские проповедники старались изобразить магометан язычниками ("нехристями", безбожниками). Отсюда - приписываемое им почитание античного бога Аполлона (Аполлена) и превращение Магомета, основателя мусульманской религии, в языческого бога. 3) В конце большинства тирад стоит "аой!", которое до сих пор не нашло вполне удовлетворительного объяснения. В тех тирадах, где оно поставлено не на месте (иногда, например, в середине), следует видеть просто небрежность или ошибку последнего переписчика. Существует несколько толкований этого "аой" ("aoi"), из которых наиболее правдоподобны следующие: 1) "aoi" - нечто вроде припева, междометие, которое встречается также в эпической поэме "Алисканс"; 2) условное обозначение музыкальной модуляции saeculorum amen (во веки веков) или pax vobiscum (мир вам), воспроизводящее гласные этих слов. Это толкование менее правдоподобно, чем первое. 4) Под "Францией" в поэме разумеется то Иль-де-Франс, то все владения Карла. Эпитет "милая" принадлежит к числу "устойчивых эпитетов" и употребляется даже врагами Франции. 5) Бланкандрен Вальфондский.- Вальфонда - "Валье-Онда", город в северной Испании. 6) Линялые соколы.- то есть те, которые уже вышли из периода линьки, считавшейся очень опасной болезнью для охотничьих птиц; они ценились много дороже, чем те, которым она еще предстояла. 7) Здесь и дальше строки, взятые в прямые скобки, интерполированы в Оксфордской редакции из других версий ради ясности или по иным соображениям. 8) Французами в этой поэме называются без различий то жители Франции в узком смысле слова, то подданные Карла вообще (вместе с жителями германских частей империи - баварцами, алеманами и проч.). 9) Ахен (старофранц. Aix, ныне Aix-la-Chapelle) - столица державы Карла Великого, который был похоронен в местном соборе. 10) День святого Михаила, который особенно чтился во Франции, до конца XI в. праздновался 29 сентября, позже - 16 октября. 11) Балагет - как полагают многие комментаторы, искажение названия города Балагер (в Сарагосской области). 12) Все имена мусульман здесь и далее - вымышлены. Характерно, что многие из них образованы от французского слова "mal" - "плохо", "дурно": Мальбьен, Мальпримтим и т. д. Приамон - имя троянского царя Приама, случайно сюда попавшее. 13) В подлиннике Cordres (в венецианской рукописи - Cordoa) - Кордова (город в южной Испании, с VIII в. до 1031 г. являвшийся столицей Испанского халифата) или же Cortes - местечко в северной Испании, в долине реки Эбро, между Туделой и Сарагосой. В пользу первого толкования, имеющего больше сторонников, чем второе, говорит то, что, по уверению хрониста Адемара де Шабанн, Карл Великий "владел всей землей, от Монто-Гаргано в Италии, до Кордовы в Испании". Но последнее сведение могло быть взято Адемаром из этого самого стиха "Песни о Роланде". Интересно, однако, что в "Песни о предательстве Гвенона", восходящей к более ранней форме "Песни о Роланде"), чем Оксфордская, испанский город в этом месте назван не Кордовой, а Мориндой. 14) Феод - земельное владение, пожалованное сеньером вассалу под условием несения последним службы в том или ином виде. 15) Сватильский король - Сватилия - неизвестная страна. Венецианский текст дает здесь: reis de Cecilia, то есть, вероятно, Сицилии. Последняя, действительно, была под властью арабов с 827 по 1061 г. Если так, то это архаическая черта, ибо в пору возникновения Оксфордского варианта Сицилия принадлежала уже норманнам, то есть была христианским государством. 16) Роланд - племянник Карла, один из пэров, пасынок Ганелона; историческим прототипом этого образа явился маркграф Бретонской марки Хруодланд, павший в бою с басками в 778г. Оливье - нигде исторически не засвидетельствован. Бароны - здесь и дальше не титул, а название всех рыцарей, независимо от их титулов. Ансеис - по-видимому, один из пэров; в других произведениях не упоминается (не следует его смешивать с героем позднейшего романа "Ансеис Картахенский" (XIII в.), которого Карл сделал королем Испанским после смерти Роланда). Самсон - один из пэров, бургундский герцог (дук), в других эпических поэмах не упоминаемый. Пэры - те из вассалов, которых сеньер считает себе равными. Жоффруа - Прототипом этого образа певцу (или редактору) "Песни о Роланде" послужил, очевидно, герцог Анжуйский Жоффруа I Гризгонель, несший королевское знамя в исторической битве при Суассоне (948 г.), как и его легендарный предок, упоминаемый в "Песни о Роланде". Некоторые ученые усмотрели в этом основание для того, чтобы утверждать особую связь "Песни о Роланде" с Анжу (или даже считать, что "Песнь о Роланде" возникла именно в этой провинции), ибо они толковали это место как лестный намек на старинные якобы притязания графов Анжу на наследственное звание королевского знаменосца. Однако для столь далеко идущих выводов приведенных фактов явно недостаточно. Жерен, Жерье - неизвестные лица, парные имена. Трудно сказать, кто из перечисленных является пэром, а кто - нет. 17) Седоволосой и седобород...- Это описание Карла не соответствует исторической действительности, ибо в 778 г. ему было лишь тридцать шесть лет. 18) Турпен-архиепископ - епископ Реймский (753-794), лицо историческое; пользовался покровительством Карла Великого, но об участии его в доходах ничего не известно. Вслед за "Песнью о Роланде" проник и в другие эпические поэмы. Ожье - герой французского эпоса Ожье Датчанин; в эпопее "Подвиги Ожье" подробно рассказано о его враждебности к Карлу, а затем о его подвигах и заслугах перед Францией. Неизвестно, причисляется ли Ожье к пэрам. Ришар - нормандский герцог Ришар I Старый (ум. в 996 г.). Анри, его племянник, Аселен, Тибо из Реймса и Милон - неизвестны. 19) Коммибль - название сильно искаженное; возможно, какая-нибудь деревня в северной Испании. Некоторые иноземные версии дают здесь: Моринда. Нопль - Ноблехас близ Толедо (Тавернье) или Напаль близ Барбастро. Пина - неизвестна. Вальтерна - сарацинский замок в 95 км от Сарагосы. Тудела (Tuele) - город или селение между Ронсевалем и Сарагосой. Севилья - вероятно, Севиль, крепость в горах близ Барбастро. 20) Базан, Базилий.- Возможно, что существовало какое-то сказание о послах Карла Великого, осужденных язычниками на смерть. Во франко-итальянской поэме XIV в. "Взятие Пампелуны" говорится сначала о двух послах - Базане и Базилии, но затем появляется третий - Балдуин, который срывает с Марсилия корону, приносит ее Карлу и умирает у его ног. В других итальянских версиях встречаются несколько отклоняющиеся варианты сказания, что указывает на широкое его распространение. Альтилья (исп. altilla) - "возвышенность", "холм". 21) Вам руки в руки, как вассал, вложить.- Обряд принесения вассальной присяги сопровождался символическим актом: вассал, стоя на коленях, вкладывал свои руки в руки сеньера. 22) Немон (именит, пад. Naimes, косв. пад. Naimon) - вымышленный персонаж, тип мудрого советника. 23) У знаменитых воинов было в обычае давать личные имена своим мечам и коням. Имя меча Ганелона Морглес не поддается переводу. Имя его коня Ташбрюн означает "коричневый в яблоках". 24) Это неверно: Карл Великий ни Апулии, ни Калабрии никогда не покорял. На границах этих областей его власть кончалась. В Англию Карл Великий тоже никогда не вторгался. Петру святому дань - ежегодный взнос по одному пенингу с "дыма" (жилья) в пользу папского престола (папа - наместник святого Петра); но налог этот был введен в Англии, конечно, не Карлом, а одним из англо-саксонских королей. 25) Он только что разграбил Каркасону.- Каркасона - город в южной Франции. Существует средневековая латинская повесть "Деяния Карла Великого у Каркасоны и Нарбонна" (точно датировке не поддается), где Роланд завоевывает Сардинию (!) и Барселону, убивает сарацинских витязей Бальдрага и Тимиза и совершает еще ряд других подвигов. Марсилий спасается бегством, и стены Каркасоны падают перед Карлом. 26) Яблок - символ императорской власти ("держава"). 27) Вплоть до XV в. Александрия была крупнейшей поставщицей ценных тканей в Западную Европу. 28) Альгалиф (букв : "наместник пророка") - титул арабских государей. Но певец, видимо, совершенно не понимая этого слова, делает "альгалифа" дядей и вассалом мелкого арабского царька в Испании. 29) Это лживое заявление Ганелона было впоследствии истолковано как выражение действительного намерения Карла сделать Роланда королем Испании. Особенно это чувствуется в итальянских версиях легенды. 30) Ему, как я слыхал, за двести лет,- В устах Марсилия эти слова выражают не пренебрежение, а, наоборот, почтительное отношение к Карлу. 31) Ущелье Сизы (в древности Цезаревы ворота) - долина на северном склоне Пиренеев (со стороны Франции). 32) Останки святых (мощи) и другие реликвии высоко ценились как защита от смерти или ранения в бою; поэтому их часто вправляли в рукоятки мечей. 33) Книга - священная книга (Евангелие, Коран и т. п.), на которой в средние века обычно торжественно клялись. Терваган.- В жестах нередко встречается имя этого загадочного языческого божества, образующего вместе с "Аполлоном" (Аполлоном) и "Маомом" (Магометом) триаду демонических существ, которым якобы поклонялись мусульмане. Мнения ученых относит