дайте моим сотоварищам: пусть воздадут почести верному моему мечу, раз не могут воздать их мне. Помоги мне господь, ибо я истинно, от всего сердца любил Круглый Стол, и всей отвагой, где бы ни находился, добывал ему честь и славу. Пусть же почтят оружие, кое я посылаю, ибо я посылаю его вместо себя, да предстательствуют за меня меч мой и щит; и скажите, что я скорблю о безвременной моей смерти не столько ради себя, сколько из любви к рыцарству". И, окончив речь, он заплакал, а после снова сказал: "Саграмор, подойдите ближе и поднесите мне меч". И Саграмор поднес меч. И Тристан взял его и поцеловал, а потом поцеловал щит и проговорил: "Ах, увы, тяжко мне, ибо я разлучаюсь с оружием и до времени покидаю рыцарство! Я знаю, прости меня боже, что с моей смертью мир познает утрату большую, чем со смертью любого другого рыцаря. Увы, зачем ухожу я безвременно." И в другой раз поцеловал меч и щит, и сказал, заливаясь слезами: "Поручаю вас богу, ибо больше вас не увижу. Сердце мое разрывает скорбь". И потом Саграмору: "Теперь возьмите оружие. Я дарую вам сердце мое, оружие и доспехи, чтите их вместо меня, и, если вы любили Тристана, полюбите его оружие и доспехи. А когда будете в Камелоте, положите их в таком месте, чтобы каждый рыцарь мог их увидеть, и тот, кто не видел меня при жизни, пусть, услышав, как говорят обо мне, увидит мое оружие и доспехи и скажет: "Ужасный, смертельный удар нанес король Марк. Мир впал в ничтожество, и рыцарство обесчещено". Вот я сказал вам все, что желал. С тем поручаю вас богу". CCXXXIV. Окончив речь, он повернулся к королю Марку и, горько плача, сказал: "Сир, спаси вас господь, видите, вот каков я пред вами. Разве ныне я тот Тристан, который внушал вам страх? Нет, я не тот. Я Тристан, рожденный на горе рыцарству и всему свету. Ныне вы обретете покой, ибо Тристан вам больше не страшен, вам незачем его опасаться. Сегодня конец злопамятству и вражде, столь долго нас разделявшим. Вам ли не знать, как я сражался, ни разу не уступил врагу поля битвы, но ныне в жестоком единоборстве я уступаю смерти. Не спасут меня от погибели ни копье, ни меч. Я разбит в бою, так жестоко разбит, что поздно просить пощады, нет, мне пристало бестрепетно принять смерть; ибо как бы я ни молил, ни взывал о пощаде, нет мне спасенья. Во всю мою жизнь не употребил я во зло оружия, и молящему о пощаде ни разу не отказал в жалости и милосердье. Но в этой смертельной схватке, что проку взывать о пощаде? Нет мне избавленья и нет пощады! Король Марк, вы послали меня на то поле брани, где меч разит без промаха, с одного удара. Я обречен смерти. Вижу, нет мне другого исхода, и потому расстанемся в мире. И да простит вам господь, как я вам прощаю". CCXXXV. И, отвернувшись от короля Марка, сказал королеве: "Дама, я умираю. Пришел час и миг, когда мне должно проститься с жизнью. Я боролся со смертью, как мог, моя любезная дама. Но когда я умру, что будет с вами? Каково вам будет жить без меня? Дама, возможно ли, чтобы Изотта жила без Тристана? То было б великое, диво, как если бы рыба жила без воды или душа без тела. Дорогая дама, когда я умру, что станется с вами? Неужто вы не умрете со мной? Наши души отлетели бы вместе. Прекрасная Изотта, любимая моя дама, я любил вас более себя самого, пусть же случится так, как я верю, умрите со мной и да пребудем вместе. Богом молю, не допустите, чтоб было иначе. Королева Изотта в печали, сердце ее рвется от скорби, что молвить ей, что ответить Тристану?" "Друг, - говорит она, - бог да поможет мне, ничего я так не желаю, как тотчас умереть вместе с вами, не покинуть вас в смерти. Но не ведаю, что мне сделать; если вам ведомо, научите, я все исполню. Если бы было дано умирать от горя и скорби, я бы с помощью божьей стократ умерла до того, как предстать перед вами. Ибо я знаю, что ни одна дама не испытала скорби, равной моей; будь то в моей воле, я умерла бы без промедления". CCXXXVI. "Любезная моя дама, - сказал Тристан, - готовы ли вы умереть?" - "Друг, - отвечала она, - бог свидетель, ничего я так не желаю". - "Тогда, - сказал он, - тогда нет мне радости большей. Так, значит, и будет, если угодно богу, да и может ли быть иначе, ибо стыдно Тристану умирать одному без Изотты, ведь мы были едины душой и сердцем. Любимая моя дама, если и вправду вы желаете умереть с Тристаном, то помоги нам господь умереть вместе. Обнимите меня, если вам угодно, ибо конец мой близок. Я, Тристан, расстаюсь с жизнью и отхожу навеки". Королева Изотта, услышав эти слова, возрыдала и, подобно ей, возрыдал король Марк. Истинно, он без меры скорбел о смерти Тристана. Динас, что стоял подле, помертвел от горя, и всякий, кто его видел, сказал бы, что он всем сердцем любил Тристана, как то и было. И Саграмор, и все другие слезно молили бога, чтобы смерть взяла их прежде Тристана. И видя, как умирает Тристан, все пребывали в скорби и плаче. CCXXXVII. И когда Тристан ясно увидел, что конец его близок, то оглядел всех стоявших кругом, и сказал, собрав силы: "Вот пришел мой конец, я умираю. Смерть держит меня за сердце и не дает вздохнуть. Поручаю вас богу". И еще сказал: "Ах, Изотта, обнимите меня, пусть умру я в ваших объятьях, я знаю, что так мне будет покойней". Изотта, услышав эти слова, склонилась к нему и припала к его груди, и Тристан сказал так громко, что его расслышали все, кто был там: "Теперь мне не тягостно умереть, ибо со мной моя любезная дама". Тогда Изотта прижалась к его груди и Тристан сжал ее в объятиях со всей силой, что в нем оставалась, и тотчас сердце ее перестало биться. В тот же миг умер Тристан. Так рука в руке, уста к устам встретили смерть многострадальные любовники Тристан и Изотта. И так они лежали, обняв друг друга, что казалось, не умерли, а лишились чувств от любви. Но то было напрасное утешенье. CCXXXVIII. Вот как умер отважный и прекрасный рыцарь Тристан из любви к мадонне Изотте; так умер в горе и скорби, как я вам о том рассказал, умер от раны, которую нанес ему король Марк за королеву Изотту. И королева умерла от любви к Тристану, ибо в те времена он был славнейший рыцарь, равный лишь мессеру Галеаду {30}, сыну мессера Ланчалотто ди Лак {31}. Тристан же умер от любви к Изотте, ибо она была прекраснейшей дамой в мире, если не считать королевы Джиневры и дочери короля Пелеса, матери Галеада {32}. Королева умерла от любви к Тристану. И они покинули жизнь вместе. ^TДОН ТРИСТАН ИЗ ЛЕОНИСА^U Перевод со староиспанского Н. А. Поляк XIX. О том, как Тристан вступил в бой с Бравором, племянником Ланселота, и убил его, чтобы отвести от короля Лангина обвинение в предательстве и убийстве Слуги собрали в дорогу пышные шатры, богато изукрашенное оружие и роскошную сбрую. Король вышел в богатом уборе, Тристан сел на своего коня в полном вооружении и с опущенным забралом, чтобы его нельзя было узнать. Один рыцарь вез его копье, другой - щит. Вскорости прибыли они в Камелот. Там их приняли радушно и с почетом. Король Лангин {1} вошел к королю Артуру и сказал: "Король Артур, я прибыл к вашему двору, чтобы очиститься от обвинения в предательском убийстве, которое возвел на меня Бравор. Хочу заявить, что обвинения эти ложны. И прошу вот этого рыцаря вступить за меня в бой, ибо я не повинен в смерти вашего человека". Бравор {2}, находившийся здесь же, встал, подошел к Тристану и вручил ему перчатку в знак того, что согласен биться. Тристан принял залог. На следующий день все четыре короля отправились на поле, чтобы судить поединок. Тристан тщательно осмотрел свои доспехи, облачился в них и стал ждать противника. Вскоре явился и Бравор, а с ним Леонел и Борес Гаонские {3}, его двоюродные братья; они отвели Бравора в сторону и сказали ему: "Пришел ваш черед показать, что вы добрый боец, и постоять за честь нашего имени, ибо ваш противник сидит на могучем коне, и мы боимся, что вы не устоите против его мощи". Но Бравор отвечал: "Увидите, каков я в деле; пусть против меня выедут хоть десять таких рыцарей как этот, я их всех в землю втопчу". Оба противника въехали в отведенное для боя поле, бросили, как положено, вызов и ринулись друг на друга с такой ярой силой, что и сами они и их кони грянулись оземь, так что всякий бы подумал, что они больше не встанут. Но рыцари поднялись, вооруженные мечами, и стали рубиться так, что дивно было смотреть. Первая схватка изумила своей свирепостью всех, кто там находился, но тут рыцари разошлись, чтобы передохнуть и набраться сил. Вскоре они снова вскочили на ноги, схватились за мечи, и от ударов искры посыпались из-под клинков. Осколки щитов и кольчуг разлетались во все стороны и усеивали землю. Оба рассвирепели от полученных ударов, но сила Бравора и бодрость духа пошли на убыль. Тогда встали с места Леонел и Борее, глядевшие на битву, и ушли прочь: не хотели они видеть, как погибает лютой смертью их родич. Долго еще бились рыцари, но вот Бравор сказал: "Кабальеро, я желал бы услышать ваше имя, чтобы знать, кто меня убил или кого убил я". И Тристан отвечал: "Не скажу, пока вы не назовете себя". И тот сказал: "Кабальеро, я Бравор, племянник Ланселота Озерного". И тогда Тристан ответил: "Я Тристан из Леониса, племянник короля Марка Корнуэльского". Тут он поднял меч и нанес такой мощный и страшный удар, что отрубил Бравору руку вместе со щитом; Бравор упал и испустил дух. А Тристан, видя, что противник его мертв, вынес его на край поля, потом сел на коня и подъехал к четверым королям, и сказал им: "Сеньоры, этому рыцарю так не посчастливилось, что хуже не бывает. Прошу вас, помирите его родичей с королем Лангином и будьте свидетелями, что я убил его в честном бою, а король Лангин очищен от обвинения". Все четыре короля сказали: "Воистину, этот рыцарь всех превзошел учтивостью: победив и убив противника, он ходатайствует о мире". И прибавили: "И вы и король Лангин чисты от всякой вины и можете без опаски держать путь, куда вам угодно; ибо вы поступали как должно и действовали по закону". Когда Тристан услышал эти слова, он выехал с поля сражения и пришпорил коня, и конь под ним заплясал и загарцевал. И так Тристан был хорош, такой был славный наездник, что все на него залюбовались и дивились между собой его силе; ведь судя по тому, как он теперь гарцевал, никто бы не сказал, что он только что выдержал смертный бой. Тогда встал король Лангин и сказал четверым королям: "Господа, мой рыцарь уезжает; хотел бы и я отправиться во-свояси и прошу позволения проститься с вами и вернуться в мои владения, коль скоро богу было угодно помочь мне в этой тяжбе". Короли же попросили его прежде назвать имя рыцаря, одержавшего победу, а без этого они не желали его отпустить. И он сказал: "Знайте же, что это Тристан, сын короля Мелиадукса и племянник короля Марка". Услышав это, короли удивились, зачем Тристан очутился в здешних местах. Затем они отпустили короля Лангина, и король, со всей свитой, поехал к побережью и вскоре нагнал Тристана. Увидев их издали, Тристан обрадовался. Они раскинули шатры, веселились и пировали, пока не приспело время садиться на корабли. И король спросил Тристана: "Сеньор Тристан, куда же вы теперь? Прошу вас, не покидайте меня, поедемте в Ирландию, и будьте моим гостем. Окажите мне честь". И Тристан ответил: "Путь мой лежит в дальние края. Но из уважения к вам я готов следовать в Ирландию, и там открою вам мои намерения". Король и рыцари его свиты радостно похвалили решение Тристана и стали грузить на корабли лошадей и оружие, и подняли паруса, и вышли в море. Они возвращались домой веселые и довольные, соблюдая разумное расстояние между судами. Тристан сказал своим рыцарям: "Теперь мы приступим к тому делу, ради которого прибыли сюда. Отныне можете без страха высадиться на ирландском берегу, ибо я оказал ирландцам важную услугу, и мы теперь приглашены к королю Лангину". И они слушали его речь с радостью. Погода им благоприятствовала, и через несколько дней они вошли в ирландский порт. И когда суда причалили и ирландцы увидели флажки и знамена своего короля, услышали пение труб и мавританских рожков и увидели веселые лица прибывших, они возрадовались, ибо уже оплакивали своего короля и сеньора и не надеялись его увидеть. Да так бы оно и было, если бы не Тристан. XX. О том, как король Лангин Ирландский и дон Тристан высадились в порту Ирландии и как вышли его встретить королева и ее дочь. Изольда Белокурая Не успел король высадиться на берег, как весть о его прибытии дошла до королевы. Она собрала свой двор, и все радостно поспешили к берегу, кто пешком, кто верхом, чтобы приветствовать своего короля и сеньора. Королева и ее дочь, Изольда^Белокурая, тоже направились к месту высадки. Тристан был с королем. Королева и инфанта обняли короля, улыбаясь от радости - ведь они его заждались - и говорили: "Добро пожаловать, сеньор, наконец-то и нам можно порадоваться! Слава господу, что привел вас домой здравым и невредимым". И все знатные люди, и рыцари, и дамы, и благородные девицы целовали ему руку, и он гордился их преданностью. И он сказал им: "Дамы и господа, окажите должный почет и уважение вот этому рыцарю. Перед вами Тристан; он сражался за честь моего имени; если бы не он, не видать бы мне родной земли и ваших любезных сердцу лиц". И королева, узнав это, оказала великий почет Тристану, и на радостях забыла смерть своего брата Морлота {4}, которого убил Тристан. А ее дочь, королевна Изольда, всей душой радовалась, что Тристан снова у них в гостях: ведь он был ее рыцарем, она вылечила его от ран. Все наперебой ухаживали за Тристаном. Потом они сели на коней и направились к королевскому дворцу, веселые и довольные. Там уже расставляли и накрывали пиршественные столы. Гости расселись и пировали всю ночь. На следующее утро, когда король проснулся, весь его двор отправился к мессе. Так они веселились и праздновали ровно две недели. Тристан все это время оставался при ирландском дворе. Он завоевал сердца ирландцев, участвуя в турнирах и рыцарских играх. В них он особенно отличился и заслужил у всех громкую хвалу и славу, так что жители страны душевно полюбили его и старались ему угодить, чем только могли. Тристан уже долго жил в Ирландии и все это время выжидал подходящей минуты, чтобы попросить у короля обещанный дар. И вот однажды, находясь в обществе короля, он заговорил так: "Выслушайте меня, сеньор; мне бы хотелось получить тот дар, что вы обещали мне, когда я вызвался сразиться за честь вашего имени". Король ответил: "Просите чего пожелаете; я вам не откажу". И Тристан сказал: "Я прибыл к вашему двору по повелению моего сеньора короля Марка. Он послал меня сватом к вашей дочери Изольде, ибо желает взять ее в жены и стать вашим союзником и другом. Вот его послание". Король взял письмо, прочел его и так сказал, обращаясь к Тристану: "Король, ваш дядя, оказывает мне большую честь, желая взять в жены мою дочь. Но я бы хотел, чтобы к ней посватались вы сами и считал бы еще более великой для себя честью назвать своим зятем вас". - "Сеньор, - отвечал Тристан, - большое вам спасибо; но это никак невозможно. Прошу вас, доверьте мне инфанту, чтобы я отвез ее к моему дяде, королю Марку, ибо дал ему такое обещание и должен выполнить его честно". Король сказал: "Раз вы дали такое обещание, я готов доверить вам инфанту Изольду и отдать ее в супруги королю Марку. Пусть будет так, в знак моей любви к вам". И король тот же час созвал свой двор и в присутствии всех вельмож вручил Тристану свою дочь со словами: "Тристан, поручаю вам мою дочь Изольду и беру в свидетели того всех рыцарей моего двора; доверяю ее вам как славному рыцарю и прошу беречь и защищать ее". Тристан обещал доставить ее к королю Марку в Корнуэльс в целости и сохранности. Изольда, как покорная дочь, поцеловала руку королю, своему отцу, и королеве, своей матушке, и попрощалась со всеми придворными. Все радовались и благодарили господа, приговаривая: "Наконец-то мы заключили мир с нашими злейшими врагами, корнуэльскими рыцарями". А Тристан с сорока рыцарями своей свиты сел на корабль. Королева дала инфанте Изольде много редкостных драгоценностей. Эти бесценные сокровища должны были хранить Горвалан и Бранхель {5}, любимая донселья {6} Изольды. И еще королева дала Бранхели кувшин с любовным напитком и сказала ей: "Милая Бранхель, этим напитком ты напоишь мою дочь и короля Марка в их первую брачную ночь. А что останется - вылей на землю и смотри, чтобы никто не пил из этого кувшинчика, кроме их двоих". Бранхель обещала в точности исполнить повеление королевы. Затем все они простились. Королева сильно грустила по своей дочери и тосковала по ней. XXI. О том, как Тристан и Изольда отчалили от берегов Ирландии и как их прибило бурей к острову Великана и как островитяне взяли их в плен Когда Тристан и Изольда сели на корабль, задул попутный ветер, и они пошли к Корнуэльсу на поднятых парусах. Однажды Тристан и Изольда играли для развлечения в шахматы, и не было между ними мысли о плотской любви. Но вот им захотелось пить, и Тристан сказал об этом Горвалану, а Горвалан велел Бранхели подать вина, потому что ключи от кладовой с запасом пищи и вина хранились у нее. Но Бранхель укачало морской волной, она не могла встать и дала Горвалану ключи от кладовки. Он взял кувшин с любовным напитком, думая, что в нем вино, и налил из него Тристану и Изольде, а потом поставил сосуд на место и вернул ключи Бранхели. И тут Бранхель вспомнила про любовный напиток. Она поскорей встала, пошла в кладовку, и, едва взглянув на кувшинчик, поняла, что Горвалан давал из него пить Тристану и Изольде. Закручинилась Бранхель, испугалась: не уберегла она кувшинчик, который дала ей на хранение королева. Горько каялась она в своей нерадивости и винила себя, но делать было нечего. Она решила не подавать вида и обо всем молчать. А Тристан и Изольда, напившись любовного напитка, вдруг влюбились друг в друга так сильно, что оставили шахматы, легли вместе на кровать, и была у них тут такая любовь, что они навсегда запомнили тот день. Эта любовь укоренилась в их сердцах навеки, и уже ни страх смерти, ни опасение беды не властны были изгнать ее оттуда. И до самой своей смерти они были ее рабами и претерпели из-за нее много бед и позора. Утолив свою страсть, они возобновили начатую партию в шахматы. Но едва ее докончили, как их захватила сильнейшая буря, которая продолжалась пятнадцать дней. Пришлось им спустить паруса, но ветер был такой сильный, что и мачту, и весла, и руль унесло в море, а корабль их пригнало бурей к острову Великана {7}. Когда они входили в гавань, Тристан спросил у капитана, что это за остров, и капитан сказал: "Это очень скверное место: острив Великана. Всякий человек, который высадится здесь, обречен на смерть или плен. Но мы вынуждены причалить, ибо наше судно сильно потрепано". Не успели они войти в порт, как жители острова вышли на берег, вооруженные до зубов: таков уж был обычай здешнего властелина, чтобы убивать или заключать в темницу всякого новоприбывшего человека. Тут появились десять всадников и сказали корабельщикам: "Высаживайтесь на берег, или будете все перебиты". Услышав это, моряки пригорюнились, а Изольда заплакала и сказала: "Сеньор дон Тристан, куда же вы меня привезли? Теперь никто из нас не избежит плена, а я и позора". Но Тристан ответил ей: "Сеньора, не падайте духом. Пока я жив и эти люди мне повинуются, ничто вам не грозит. Я сумею вас защитить. А забросило нас сюда по воле судьбы: так уж судил бог". Но мореходы говорили в один голос, что лучше сдаться, чем утонуть в море. Островитяне отняли у них все оружие, кроме лишь тристанова меча, который Изольда спрятала у себя под одеждой, и всех их заключили в темницу. В час вечерней молитвы явились к ним десять рыцарей, и Тристан сказал им: "Господа, вы, конечно, знаете, что рыцарская честь велит уведомлять противника - особенно если он в плену и на чужбине, как я сейчас, - каким образом он мог бы освободиться". Рыцари ответили: "Нет, освободиться вам никак нельзя, и сейчас вы услышите почему. Знайте, что основал здешнее государство и построил эту крепость великан по имени дон Эдон {8}. У Эдона было двенадцать сыновей. А случилось все это в те времена, когда Иосиф Аримафейский высадился на острове, чтобы проповедовать слово божие, и многих обратил в истинную веру. Две трети островитян стали христианами, в том числе одиннадцать из двенадцати сыновей Эдона. Опечалился Эдон. Он велел схватить Иосифа Аримафейского и обезглавить его, а вместе с ним и своих одиннадцатерых сыновей, принявших христианство. И остался у него всего один сын. А казненных он велел бросить посреди площади, в назидание верным и для устрашения новообращенных. Затем он созвал всех своих подданных и сказал им: "Пусть знает всякий, кто изменил закону отцов, что его постигнет такая же участь, какая постигла моих сыновей". После этого Великан велел собрать останки убитых, закопать их в землю и поставить фундамент своей крепости на костях этих людей, принявших мученическую смерть за веру христову. Все это он сделал, чтобы преподать урок чужестранцам, которые пожелали бы высадиться на острове, в память о причиненном чужестранцем зле. Отсюда и пошел обычай, что всякий путешественник, который причалит к острову, будет убит или заключен в темницу и не выйдет из нее ни под каким видом, если только не согласится вступить в бой с властелином острова. И если этот чужеземный рыцарь одержит верх, то сам станет властителем острова, а если при нем есть дама, то он должен поставить ее рядом с сеньорой острова и выбрать ту из обеих дам, которая красивее, а другой отрубить голову. Вот вам история этого острова и вся правда о нем. А крепость наша называется Плотов замок. Теперь думайте: попытаетесь ли вы выйти отсюда силой оружия или останетесь в темнице до конца дней своих". XXII. О том, как Тристан сразился с великаном Бравором {9}, властителем острова, победил его и убил, и как Тристан и Изольда стали хозяевами Платова замка Услышав такие вести, Тристан едва не пал духом, особенно от того, что Изольда оказалась в плену у таких скверных людей, и сказал себе: "Теперь думай об одном, Тристан: как вызволить отсюда инфанту Изольду". И смело и бодро сказал десяти воинам: "Господа, среди нас есть рыцарь, готовый сразиться с вашим сеньором". - "Кто же это?", осведомились они. И он ответил: "Я". - "Трудно поверить, - возразили они, - что вы осмелитесь вступить в бой с нашим сеньором. В целом свете есть лишь два рыцаря, которые могли бы отважиться на такой подвиг: дон Ланселот Озерный и дон Тристан из Леониса". - "Бог меня прости, - сказал на это Тристан, - а только я за обоих этих рыцарей не дал бы и полушки. По вашей милости пришлось мне вымолвить большую неучтивость". Услышав такие слова, рыцари весьма удивились; и спросили: "Есть при вас дама?" Дон Тристан сказал, что да. Они пошли поглядеть на Изольду и признали, что она много красивей, чем их сеньора {10}. Затем рыцари вернулись к своему властителю и сказали ему так: "Знайте, сеньор, что среди пленных есть рыцарь, готовый сразиться с вами, как велит наш обычай; а с ним дама, краше которой нет на свете". Сеньор ответил им на это: "Приведите ко мне рыцаря. Я к его услугам и буду с ним биться". Рыцари отправились в темницу к Тристану и Изольде и велели им собираться, а с собой чтобы взяли одного оруженосца и одну донселью. Затем вернули им все, что у них отняли, отвели в роскошные покои, положили их на мягкую постель и дали все, в чем они нуждались. В этих покоях пленники пробыли десять дней. Тем временем рыцари готовили место для поединка и договаривались обо всех его подробностях. Когда наступил назначенный день, Тристан надел свои доспехи и выехал первый на место боя. А инфанту Изольду поместили на возвышенном помосте и рядом с ней поставили супругу великана Бравора, самому же ему дали знать, что противник ждет его на поле. Бравор сказал: "Прекрасно. Вы поставили мою жену рядом с его дамой?" - "Да", - отвечали рыцари. Властительница острова была очень хороша, но не могла сравниться с Изольдой. Она вся побелела от страха, предчувствуя свой конец. Все, все говорили, что Изольда красивей, хотя она тоже побледнела. Тут выехал великан Бравор в полном вооружении, встал посреди поля, как подобает доброму рыцарю, и сказал Тристану: "Кабальеро, я вызываю вас на смертный бой". И Тристан сказал, что принимает вызов. Рыцари ринулись в бой и сшиблись с такой силой, что и сами они и их кони рухнули на землю, да так, что все думали: они мертвы. Но оба вскочили на ноги и взялись за мечи, и наносили друг другу такие страшные удары, что оба не раз клонили головы под тяжестью клинков. И когда Изольда видела, что Тристан клонит голову под ударом Бравора, она чернела от горя, а когда Тристан одерживал верх, лицо ее делалось как цветок розы. Но вот рыцари разошлись, чтобы перевести дух, ибо сильно устали. А когда отдохнули, Тристан первый поднялся с мечом в руке, и рыцари снова сошлись, и рубились так, что осколки щитов и кольчуг сыпались вокруг них дождем, а лезвия мечей пробивали доспехи насквозь и ранили тело, и кровь текла ручьями. Утомившись, рыцари опять сделали передышку, но вскоре уже снова были на ногах и наносили друг другу смертельные удары. И тут Бравор занес над головой свой меч и хотел обрушить его на Тристана, но Тристан успел уклониться от удара, и меч грянулся оземь и разломился на двое. Когда Тристан увидел это, он возрадовался и сказал: "Слава господу, что уберег меня от такого удара". И стал бить противника и так и этак, и делал с ним, что хотел, и занес меч, и отсек ему руку. И Бравор грохнулся на землю. Увидя это, Тристан перевел дух, ибо сильно устал от ратного труда. И сказал: "Что с вами, кабальеро? Вы оставляете меня хозяином поля?". Бравор не ответил: он был мертв. XXIII. О том, как дон Тристан, по обычаю острова, велел отрубить голову сеньоре, о чем глубоко сожалел и на что пошел не по своей воле Тристан пошел к воинам, охранявшим остров, и сказал им: "Господа, я поступил с этим рыцарем так, как требовал ваш закон. Что я должен делать теперь?" И они сказали: "Назовите ваше имя". И он ответил: "Я Тристан из Леониса, племянник короля Марка Корнуэльского". И они сказали: "Теперь надо отрубить голову бывшей властительнице острова". Тристан заявил, что ни в коем случае не согласится учинить столь постыдную расправу, но они стояли на своем: таков закон этой земли, и уклониться от него никак нельзя. И сказал Тристан: "Видит бог, до конца дней моих я буду горевать об этой даме". И приказал одному из воинов отсечь ей голову. После этого все рыцари вернулись за Тристаном и Изольдой и отвели их с великими почестями во дворец и признали их властителями Плотова замка. Тристан приказал отомкнуть темницы, где томились его корабельщики, и отпустил их на волю: пусть каждый отправляется, куда хочет. А Тристан с Изольдой и с их рыцарями остались во дворце и зажили припеваючи. И так им было хорошо, что они не вспоминали ни о своих родных, ни о друзьях, и ни о чем другом на свете. И прожили они в довольстве и согласии целых два года {11}. XXIV. О том, как дочь великана Бравора взяла труп своего отца и голову своей матери и села на корабль и отправилась на поиски своего брата Галеота, дабы уведомить его о том, какое зло причинил им дон Тристан из Аеониса У великана Бравора была дочь {12}. Она подобрала останки своего отца и голову своей матери, погрузила их на корабль, шедший с караваном других судов в Корнуэльс, и высадилась с ними на берег. И когда высадилась, приказала соорудить повозку для своего груза и пустилась странствовать по королевствам и княжествам, разыскивая своего брата, храброго Галеота, сеньора Дальних Островов. Долго ли коротко ли скиталась она со своими людьми, а только привела ее судьба к некоему замку, который назывался "Замком Колдуньи". И у въезда в этот замок увидела она рыцаря в полном вооружении. Девица приветствовала его, он тоже ей поклонился, и она спросила: "Сеньор кабальеро, не встречали ли вы рыцаря по имени Галеот, сеньора Далеких островов?" Он же в ответ сказал: "Сеньора, а для чего вам понадобился Галеот?" И она ответила: "Я должна уведомить его о бедах, которые причинил ему дон Тристан". - "Какие же такие беды он причинил?" - спросил рыцарь. "А вот какие: по божьему соизволению Тристан убил его отца и обезглавил мать". - "А скажите, любезная девица, откуда вам это известно?" - спросил он. "Мне это известно, потому что я их дочь и везу с собой тело моего отца и голову моей матери". И рыцарь сказал: "Прошу вас, покажите мне их останки". Но девушка ответила: "Не сделаю этого, пока вы не назовете мне ваше имя". И тогда рыцарь поднял забрало и заплакал. И она узнала брата своего, Галеота, и стала обнимать и целовать его, и оба они горько плакали. Услышав их плач, к ним подъехал король Ста рыцарей, охотившийся в тех местах. Он узнал Галеота и удивился, застав его всего в слезах, и спросил, что случилось и о чем плачет такой славный рыцарь. Галеот рассказал, какую получил весть. Тогда король Ста рыцарей принялся утешать брата и сестру и взял их с собой в один из своих замков. Там с его соизволения они похоронили останки великана Бравора и его супруги с подобающими почестями и велели высечь на надгробии такую надпись: "Здесь покоятся Бравор, из рода Великанов, властитель острова Великанов и Плотова замка, и голова его супруги. А убил их Тристан, по воле рока". Совершив погребальный обряд, Галеот сказал, что поедет к Тристану и вызовет его на бой, и отомстит за причиненное им зло и обиду. И он попросил короля Ста рыцарей поехать вместе с ним. Но король сказал, что должен побывать у короля Артура, чтобы уладить кое-что с доном Ланселотом. "А после этого я готов ехать с вами и даю вам в том свое рыцарское слово. И более того: попрошу дона Ланселота, чтобы он присоединился ко мне. И пусть тогда Тристан попробует потягаться с нами, хотя его и считают таким славным рыцарем. Так что прошу вас, повремените". Но Галеот сказал, что не станет ждать. "Лучше мне ехать туда одному с моим оруженосцем, чем промедлить хоть один день". Как ни уговаривал его подождать король Ста рыцарей, он и слышать ничего не хотел. Тогда король пообещал ему, что они с Ланселотом прибудут на подмогу при первой же возможности. "И мы одолеем Тристана; а может статься, мы с Ланселотом прибудем на место еще раньше, чем вы". И на том они расстались. Король отправился ко двору короля Артура, улаживать свои дела с доном Ланселотом, а после этого обещал поспешить к острову Великана. Галеот же со своим оруженосцем отправился в гавань. Там нашлось судно, державшее путь в Ирландию, и Галеот сел на это судно. А когда они отошли далеко от берега, Галеот приказал капитану изменить курс корабля и направиться к острову Великана. Капитан на это сказал: "Видно, вы не в своем уме, кабальеро. Нас всех там перебьют или засадят в темницу. Да знаете ли вы, что ни один чужестранец, высадившийся на этом острове, еще не возвращался оттуда живой?" Но Галеот сказал: "Поэтому-то я и хочу высадиться на этом острове". - "Дело ваше, сеньор, - сказал на это капитан, - но только не на моем судне". Видя, что капитан его не слушается, Галеот выхватил меч и срубил ему голову. Потом поворотился к морякам и сказал: "И с вами будет то же, если вздумаете мне перечить". Моряки испугались и сказали, что исполнят его волю. Вскоре они прибыли к острову Великана, и когда вошли в гавань, сторожевые рыцари выехали на берег и сказали: "Высаживайтесь немедленно, или всем вам пришел конец". Галеот ответил: "Я с удовольствием сойду на берег: для того сюда и приехал. Я желаю сразиться с вашим сеньором". И он сошел на берег и отдал себя в их руки. Рыцари отвели его в Плотов замок, а сами пошли к Тристану и рассказали ему о прибывшем рыцаре и о том, что этот рыцарь желает драться со здешним сеньором. Когда Тристан услышал это, он удивился и стал думать: кто же это такой? Уж не Ланселот ли Озерный? Изольда и Горвалан тоже думали и гадали, кто бы это мог быть. Тристан же сказал, что согласен сразиться с любым рыцарем, тем более если тот принадлежит ко двору короля Артура. А своим сторожевым рыцарям наказал сообщить новоприбывшему, что сеньор острова согласен выйти на бой, ибо чем славнее противник, тем больше чести одержать над ним победу. С этой вестью они отправились к Галеоту. А Тристан на следующее утро поднялся спозаранку и вооружился как мог тщательней. XXV. О том, как дон Тристан сражался с Галеотом, сыном великана Бравора, бывшего властителя этого острова, и как победил его Тристан велел Изольде надеть самый пышный наряд и сесть на верхового коня, чтобы она могла вблизи полюбоваться битвой. Незнакомый рыцарь уже ждал на месте поединка. Тристан вскочил на боевого коня и отправился в сопровождении Горвалана и других людей своей свиты на место боя. По дороге он их спросил: "Можете вы сообщить мне его имя?". Они отвечали, что нет. Тогда Тристан сказал Горвалану: "Ступай к этому рыцарю и спроси, как его зовут". Горвалан подъехал к рыцарю и сказал: "Тристан просит вас назвать ваше имя". Услышав это, Галеот возгорелся гневом, ибо подумал, что это говорится в насмешку, и сказал: "Ваш достославный сеньор нанес мне кровную обиду. Передайте ему поклон от смертельного врага и скажите, что я Галеот, истинный сеньор этого острова, и прибыл сюда, чтобы убить его и тем отомстить за смерть моего отца и моей матери". Горвалан вернулся к Тристану и передал ему эти слова. И когда Тристан узнал все это, он обрадовался и сказал: "Господи боже, слава тебе! Благодарю тебя, боже, что привел сразиться со столь знаменитым рыцарем". И тут они обоюдно бросили друг другу вызов и ринулись в бой с такой яростью, что от толчка и кони и всадники упали на землю. Но оба тотчас вскочили на ноги и принялись рубить друг друга мечами так мощно, что от доспехов полетели искры. Утомившись от сильных ударов, рыцари разошлись, чтобы перевести дух. Но вскоре они уже снова были на ногах и кинулись друг на друга. И пока они сражались, вдали появился какой-то рыцарь в полном вооружении, и воины, охранявшие поле, спрашивали один другого: "Что за всадник скачет сюда?" Они поскакали ему навстречу и спросили, кто он таков и зачем пожаловал. И он ответил: "Я - король Ста рыцарей, только что высадился в вашей гавани и спешу на помощь к Галеоту". И сторожевые рыцари зашумели, говоря друг другу: "Пропал Тристан". Теперь ему конец". Король Ста рыцарей был при полном вооружении. Тристан услышал шум, обернулся и увидел короля и скакавших за ним сто рыцарей. Охранявшие поле воины стали разбегаться, а рыцари, служившие Тристану, торопливо вооружались: они поняли, что без них теперь не обойдется, ибо силы противника неизмеримо выросли. И Галеот сказал Тристану: "Вот и пробил ваш час. Вы расплатитесь за все злодеяния и обиды, нанесенные покойным властителям острова. На вас скачет во всем своем великолепии король Ста рыцарей. Нет, теперь уж вам не сносить головы". Но Тристан ответил: "Не старайтесь напугать меня пустыми словами. Я знаю, что столь высокородный принц, как вы, не допустит, чтобы начатый им поединок был закончен другим лицом, тогда как вы еще живы. Этот бой начали мы с вами, мы с вами должны его и закончить, чтобы мне не пришлось опасаться нового нападения, пока вы еще можете сражаться. Вот если вы умрете, тогда пусть в бой вступит другой рыцарь, я не уклонюсь". И пока он так говорил, король Ста рыцарей уже подскакал к нему вплотную с выставленным вперед копьем, готовясь ударить им Тристана. Тристан кинулся на Галеота со словами: "Подобная неучтивость не красит рыцаря!". Но Галеот обратился к королю Ста рыцарей и сказал: "Сеньор, негоже вам вступать сейчас в бой с Тристаном: ведь я еще не умер. Прошу вас, отступите, позвольте мне довести поединок до конца, ибо вы сами знаете, что затеял его я сам; пусть же я его и закончу. Я буду биться до последнего вздоха; а когда умру, тогда вступайте вы в бой, как следует храброму рыцарю. А храбрость вам понадобится". И сотня рыцарей отъехала в сторону. Когда Тристан увидел, сколь благородно поступает дон Галеот, он подумал, что ведь и в самом деле причинил ему много зла, убив и отца его и мать, и что если он прекратит этот бой, то никакого бесчестия ему не будет, а куда хуже убить Галеота и заслужить вечную вражду всего Круглого Стола, в том числе короля Артура и дона Ланселота. И тогда Тристан взял свой меч за конец клинка и преклонил колено перед Галеотом, и сказал ему: "Дон Галеот, вы молвили умное слово; признаюсь, я глубоко виноват перед вами, хоть и не по моей воле так случилось. Взываю к вашему великодушию и отдаю вам свой меч: поступайте со мной, как найдете нужным, ибо я уступаю вам в воинской доблести, и в этом поединке вы одерживали верх". Но Галеот сказал: "Сеньор Тристан, благодарю вас за учтивые слова. Я же хорошо знаю, что не мог бы выстоять против вас, меня ждало поражение: а вы отдаете мне свой меч и просите мира. И коли так, то прощаю вас от всей души, хотя это и не легко. Я согласен на мир по трем причинам: первая - потому что знаю, что не вероломно, не обманом отняли вы жизнь у моего отца: вы убили его ради освобождения из плена, и ничего другого вам не оставалось - ведь того требовал недобрый обычай нашего острова. Вторая же причина - что вы один из лучших рыцарей на свете. А третья - хочется мне познакомить вас с доном Ланселотом, моим добрым другом, а он давно ждет случая встретиться с вами, ибо слышал о вас много хорошего. И если два таких рыцаря станут моими друзьями, то я буду почитать себя счастливейшим из государей земли. Прошу вас последовать со мною ко двору короля Артура". Тристан сказал, что охотно исполнит его желание. Они бросили на землю мечи и радостно обнялись. Когда Изольда и люди Тристана, ждавшие большой беды, увидели, что оба противника помирились, они возликовали и распахнули ворота замка. Изольда вышла к рыцарям, приказала освободить их от доспехов, осмотрела их раны и увидела, что Галеот изранен сильнее, чем Тристан. И она сказала: "Господи, эти раны не смертельны; с божией помощью вы скоро излечитесь". Тристан поправился через две недели, а Галеот через два месяца. Когда же оба совсем выздоровели, возрадовались все: островитяне и приезжие. Король Ста рыцарей и Галеот спросили, кто эта прекрасная дама и как ее зовут. Тристан уведомил, их, что это дочь короля Лангина Ирландского и что он везет ее к Марку, королю Корнуэльса, который желает взять ее себе в супруги. Услышав такую новость, они опечалились: ведь это значило, что Тристан не сможет поехать с ними к королю Артуру. И они сказали: "Коли вы должны доставить инфанту в Корнуэльс, то не можете ехать с нами к королю Артуру: оставить ее здесь одну было бы слишком неучтиво. Что же делать; поезжайте с богом. Но когда девица будет доставлена к своему жениху, мы просим вас прибыть в Камелот". Тристан пообещал, что исполнит их желание. И непременно сдержал бы слово, если бы Галеот в скором времени не умер, о чем Тристан глубоко скорбел. Но это случилось позже; а сейчас они все вместе разрушили Плотову крепость и отменили жестокие законы острова Великана. Тристан снарядил корабль для себя и своей свиты, простился с Галеотом и королем Ста рыцарей, сел на судно и отплыл в Корнуэльс. А Галеот остался властителем острова. Вскоре он заболел и умер, но перед этим отправил несколько писем королю Артуру. В письмах этих было написано вот что: "Вам, сеньор король Артур, и королеве Джиневре. И Ланселоту Озерному, и всем рыцарям и дамам Круглого Стола я, Галеот, сеньор Далеких островов, хочу поведать истинную правду о себе. Знайте же, что, покинув ваш двор, я испытал множество приключений, в том числе одно - самое опасное и риск