надежном месте и выдержит любой шторм. Так что давайте! Никто не двинулся с места. Ван-Некк уточнил: - Всего в нескольких лигах, кормчий? - Да. - А что потом? И к чему такая спешка? - Господин Торанага разрешил мне сделать это сейчас. - Блэксорн сообщил им только половину правды. - И я решил: чем скорее, тем лучше - он ведь может передумать. В Иокогаме... - Он посмотрел назад: Ябу поднимался на корабль с шестью телохранителями, которые расчищали ему путь. - Боже, - задохнулся Винк, - это он! Тот негодяй, который погубил Пьетерсуна! Ябу подошел ближе к юту, широко улыбнулся, не заметив ужаса, охватившего команду, когда его узнали. Он показал на море: - Анджин-сан, посмотрите туда! Галера, как какое-то морское чудовище, двигалась к ним с запада, из кромешной темноты. - Да, вижу, Ябу-сама! Вы хотите остаться здесь? - Потом об этом, Анджин-сан. - Ябу отошел к началу лестницы. Блэксорн опять обратился к своим людям: - Давай вперед! По двое! И думайте, что болтаете! Говорите только по-голландски - здесь, на борту, есть человек, который понимает португальский! Поговорим, когда тронемся! Давай! Моряки разошлись, радуясь, что избавились от Ябу. Урага и двадцать самураев Блэксорна взбежали на борт. Остальные выстроились на пристани - принимать галеру. - Если пожелаете, сеньор, это ваша личная охрана, - представил Урага. - Обращайтесь ко мне по имени - Анджин-сан, а не "сеньор". - Прошу извинить, Анджин-сан. - Урага стал подниматься по ступенькам. - Стой! Оставаться внизу! Никто не войдет на ют без моего разрешения! Скажи им! - Да, Анджин-сан. Пожалуйста, извините меня. Блэксорн подошел к борту - проследить как пристает галера, оказавшаяся западнее их. - Джинсель! Спускайся на берег и проследи, как они примут наши канаты! Посмотри, чтобы они их хорошенько закрепили! Гляди веселей! Полностью взяв корабль под контроль, Блэксорн внимательно осмотрел свою двадцатку. - Почему из тех, связанных, выбрали именно их, Урага-сан? - Они все из одного рода, Анджин-сан. Как братья, господин. Они просили оказать им такую честь - защищать вас. - Анатава, анатава, анатава... - Блэксорн наугад отобрал десять человек и приказал отправить их на берег и заменить другими вассалами, тоже выбранными Торанагой наугад. - Скажите им, Урага-сан, моим вассалам: все они должны быть как братья - или сразу могут совершить сеппуку. - Вакаримас, Анджин-сан. Гомен насаи. Между тем носовые концы уже были переданы на борт другого судна. Блэксорн сам все проверил, определил направление ветра: его познания в морском деле говорили ему, что даже в ласковых водах такой большой гавани, как Эдо, внезапный шквал может сделать плавание очень опасным. - Отдать концы! - крикнул он. - Има, капитан-сан! Помощник потихоньку пустил от пристани галеру, на которой поплыли самураи и оставшиеся вассалы Блэксорна; с ними на борту был Нага. Ябу стоял рядом с Блэксорном на юте "Эразмуса". Корабль слегка накренился и задрожал, почувствовав силу течения. Блэксорн и его команда ликовали, - радостное возбуждение, вызванное выходом в море, пересилило все тревоги. Джинсель свесился с края аккуратной, укрепленной на тросах платформы у правого борта и бросал лот, выкрикивая глубину. Пристань отходила все дальше. - Эй, впереди, юккури сей! Тише ход! - Хай, Анджин-сан! - донесся ответный крик. Оба корабля вместе прощупывали свой путь, отыскивая течение, проходящее по заливу, - ориентиром служили огни на верхушках мачт. - Хорошо, Анджин-сан! - Ябу был доволен. - Очень хорошо! Ябу подождал, пока они вышли в море, потом отвел Блэксорна в сторону. - Анджин-сан, - начал он осторожно. - Вчера вы спасли мне жизнь, отозвав ваших ронинов... - Это мой долг, только и всего. - Нет, не долг. В Анджиро... Вы помните того человека, моряка... помните? - Да, помню, конечно. - Сигата га наи, нех? Карма? Это было до того, как вы стали самураем и хатамото... - Глаза Ябу блестели в свете морского фонаря, он продолжал тихо и четко: - То, что было перед "Продавцом Масла", помните? Как самурай самурая прошу забыть все, что было раньше. Начнем снова. С сегодняшнего дня. Пожалуйста. Вы меня поняли? - Да, понял. - Вы нуждаетесь во мне, без меня у вас не будет чужеземных вако. Один вы их не найдете. Ни в Нагасаки, нигде. Я могу их найти - помочь вам их найти. Теперь мы воюем на одной стороне - на стороне Торанаги. На одной стороне! Без меня не будет вако. Вы поняли мои слова? Блэксорн посмотрел на галеру, идущую впереди, на палубу и на своих моряков, потом ответил: - Да. Понял. - Вы понимаете слово "ненависть"? - Да. - Ненависть идет от страха. Я не боюсь вас. Вам не нужно бояться меня. Никогда больше не нужно бояться. Я хочу того же, что и вы, ваш новый корабль здесь, вы здесь - капитан новых кораблей. Я могу во многом вам помочь. Сначала Черный Корабль... Да-да, Анджин-сан. - Ябу увидел радость на лице Блэксорна. - Я уговорю господина Торанагу. Вы знаете, я - воин! Я возглавлю нападение на корабль. Я на земле помогу вам взять Черный Корабль. Вместе вы и я сильнее, чем по отдельности. - Да. Можно будет получить еще людей? Кроме моих двух сотен? - Если вам потребуется две тысячи... пять тысяч!.. Не беспокойтесь, вы ведите корабль - я буду вести бой. Согласны? - Да. Это честная игра. Спасибо. Я согласен. - Хорошо, очень хорошо, Анджин-сан. - Ябу знал, что такое взаимодействие будет выгодно им обоим, как бы ни ненавидел его чужеземец. Логика Юрико снова оказалась безупречной. В начале этого вечера Ябу встречался с Торанагой и просил разрешения сразу же выехать в Осаку, чтобы подготовить для него дорогу. - Пожалуйста, извините меня, но я думаю, дело достаточно срочное. В конце концов, господин, - Ябу говорил уважительно, как задумали они с женой, - вам ведь нужен кто-нибудь из высокопоставленных чинов - удостовериться, что все ваши условия выполнены. А Ишидо крестьянин, он не понимает всех правил и церемоний, на которые уходят недели. - Он был обрадован той легкостью, с которой Торанага дал себя убедить. - И еще одно, господин, - о корабле чужеземцев. Надо сейчас же отвести его в Иокогаму - на случай тайфуна. С вашего разрешения, я сам прослежу за этим, до того как уеду. Мушкетный полк может его охранять - это как раз его дело. Потом я бы поплыл на галере прямо в Осаку. Морем надежнее и быстрее. - Очень хорошо, Ябу-сан, если вы думаете, что так будет разумнее, так и сделайте. Но возьмите с собой Нагу-сана. Оставьте его командовать в Иокогаме. - Да, господин. - Ябу рассказал Торанаге о том, как был разгневан Тсукку-сан; о том, как набрать людей в Нагасаки, если Торанага хочет, чтобы Анджин-сан был в безопасности, а корабль спущен на воду - здесь важна быстрота, отправлять его придется без промедлений. - Думаю, священник может направить своих обращенных в христианство последователей против Анджин-сана. - Вы уверены? - О да, господин. Может быть, мне следует на это время взять Анджин-сана под свою защиту. - Потом, как если бы у него возникла внезапная мысль, Ябу добавил: - Самым простым было бы взять Анджин-сана с собой. Я могу начать подготовку в Осаке, продолжить в Нагасаки, взяв там новых чужеземцев, а завершить все приготовления на обратном пути. - Делайте как находите нужным, - разрешил Торанага. - Я оставляю за вами право решать, мой друг. Ябу был счастлив, что наконец-то может действовать. Не было запланировано только присутствие Наги, но это не имело значения, да, в конце концов, и разумно иметь его в Иокогаме. А теперь, на "Эразмусе", Ябу наблюдал за Анджин-саном: такой высокий и сильный, ноги слегка расставлены, легко покачивается вместе с качкой судна, как бы следуя за ударами волн, - он, казалось, составлял единое целое с кораблем, был его неотъемлемой принадлежностью. Да, здесь он совсем другой, чем на берегу... Облик Анджин-сана - кормчего произвел глубокое впечатление на Ябу, и он стал вполне сознательно подражать ему - старался принимать такую же высокомерную позу, тщательно копировал его гордую осанку... - Я хочу больше, чем Кванто, Юрико-сан, - шепнул он жене перед самым отъездом из дому. - Я хочу еще одно - командовать на море! Быть господином адмиралом! Все доходы от Кванто мы пустим на выполнение плана Оми - отправить чужеземца домой, чтобы он купил корабли и вернулся с ними сюда. А Оми поедет с ним. - Что ж, - Юрико эта "морская" идея Ябу, видимо, пришлась по душе, - мы можем ему доверять. Пристань в Эдо опустела. Последние самураи из охраны скрылись в закоулках, ведущих к замку. Из темного двора вышел отец Алвито, сопровождаемый братом Михаилом. Алвито посмотрел на море. - Пусть Бог проклянет этот корабль и тех, кто плывет на нем! - Кроме одного, отец. На этом корабле уплыл один из наших людей. И Нага-сан. Нага-сан поклялся, что станет христианином в первый же месяц Нового года. - Если у него будет этот следующий год. - Алвито терзали дурные предчувствия. - Я ничего не знаю про Нагу - собирается он стать христианином или нет. Зато этот корабль собирается нас уничтожить, а мы ничего не можем сделать. - Бог нам поможет. - Да, но пока мы, солдаты Бога, должны помогать ему. Отца-инспектора надо сразу уведомить о происходящем, да и адмирала тоже. Вы нашли почтового голубя, чтобы отправить в Осаку прямо сейчас? - Нет, отец, никакие деньги не помогли. Даже до Нагасаки не нашел. Несколько месяцев назад Торанага приказал передать ему всех голубей. Мрачное настроение Алвито усилилось. - Должен же быть у кого-то хоть один голубь! Заплатите сколько потребуют. Этот еретик может нам очень навредить, брат Михаил. - А может быть, и нет, отец. - Зачем они отправили этот корабль? Конечно, для страховки, а главное - чтобы убрать его подальше от нас. Зачем Торанага дал еретику двести вако и вернул деньги? Конечно, чтобы использовать его для нападения, а деньги - нанять еще пиратов: моряков и артиллеристов. Почему он отпустил Блэксорна? Чтобы погубить нас, напав на Черный Корабль. Боже, помоги нам, Торанага предает нас! - Мы предали Торанагу, отец. - Мы ничем не можем ему помочь! Мы пытались, как только могли, уговорить дайме. Мы бессильны! - Если бы мы молились усерднее, Бог, возможно, указал бы нам путь. - Я молюсь и молюсь, но... видно. Бог и в самом деле оставил нас, брат Михаил, - мы недостойны его милости. Я знаю, что недостоин. - Неизвестно еще, найдет ли Анджин-сан артиллеристов и моряков, доберется ли до Нагасаки... - С его серебром он купит всех, кто ему нужен, - даже католиков, даже португальцев. Люди зря думают об этой жизни, а не о будущей, не открывают глаз, так легко продают свои души... Молюсь, чтобы Блэксорн или его посланцы никогда не добрались до Нагасаки. Не забывайте - ему совсем не обязательно ехать туда самому. Его люди могут и нанять всех и привезти куда потребуется. Ну что же, пойдемте домой. - Удрученный Алвито направился к миссии иезуитов, находившейся примерно в миле на запад, рядом с доками, за одним из больших складов, где хранились сезонные запасы шелка и риса. Эти склады составляли часть торгового комплекса - иезуиты управляли им по поручению продавцов и покупателей. Они пошли вдоль берега: Алвито остановился и снова взглянул на море: начинался рассвет, кораблей он не рассмотрел. Вчера Михаил сказал ему, что один из новых вассалов Блэксорна - христианин. Прошедшим вечером, когда по закоулкам Эдо пронеслась весть - что-то там происходит с Анджин-саном и его кораблем, Алвито торопливо набросал шифрованное послание дель Акве, сообщая все последние новости, и попросил этого вассала, если он попадет в Осаку, тайком передать письмо. Но кто может знать, дойдет ли оно... Незаметно для себя он задал этот вопрос вслух. - Письмо дойдет, - успокоил его брат Михаил. - Наш человек знает, что он едет с врагом. - Всевидящий Бог даст ему силы и проклянет Урагу. - Алвито, казалось, ждал поддержки от этого юноши. - Почему? Почему он стал отступником? - Он говорил вам, отец. Он хотел стать священником - посвященным в нашем обществе. Он немногого просил для гордого слуги Бога. - Он был слишком горд, брат. Бог в своей мудрости искушал его и догадался о его помыслах. - Молюсь, чтобы у меня не оказалось таких желаний, когда придет моя очередь. Алвито прошел к большому участку земли за миссией. Торанага отвел этот участок для строительства собора, - скоро он восстанет из земли во славу Господа. Иезуит уже мысленно представлял его себе: высокий, величественный и в то же время тонко и строго соразмерный, он владычествует над городом; представительные бронзовые двери всегда открыты для истинно верующих; звонят на все лады чудные колокола, отлитые в Макао, или Гоа, или даже в Португалии... Он ощущал запах ладана, слышал звуки песнопений на латыни... "Но война погубит все эти мечты, - сказал он себе. - Снова придет война, чтобы погубить эту землю, и все будет как прежде". - Отец! - прошептал брат Михаил, предупреждая его. Перед ними, вместе с двумя служанками, стояла дама, под вуалью, в богатой одежде, рассматривая место, где собирались заложить фундамент, провели разметку и уже начали копать котлован. Алвито ждал не двигаясь, всматриваясь в полуосвещенное пространство. Наконец брат Михаил зашевелился и его нога подцепила камень, тот упал на невидимую в темноте железную лопату - раздался резкий металлический звук. Женщина настороженно повернулась - Алвито узнал ее. - Марико-сан? Это я, отец Алвито. -- Отец Алвито? О, я была... я просто приходила навестить вас перед отъездом... хотела поговорить... Алвито подошел к ней. - Очень рад встрече с вами, Марико-сан. Я слышал, вы уезжаете... Несколько раз пытался я вас повидать, но меня все еще не пускают в замок. - Алвито посмотрел на брата Михаила, который также был озадачен тем, что такая важная дама почти без провожатых пришла сюда столь рано и без предварительной договоренности. - Вы здесь только для того, чтобы повидать меня, Марико-сан? - Да, и посмотреть, как уходил корабль. - Чем я могу быть вам полезен? - Я хочу исповедаться. - Тогда пусть это будет здесь. Вы будете здесь первой, хотя это место только что освящено. - Пожалуйста, простите меня, но не могли бы вы отслужить здесь мессу, отец? - Здесь нет ни церкви, ни алтаря, ни ризы, ни причастия. Я могу сделать это в нашей часовне... - Можно ли налиться чаю из пустой чашки, отец? Пожалуйста, извините меня за такую просьбу, - тихонько попросила она, - Это займет немного времени. Алвито согласился - он сразу понял ее и прошел туда, где в нефе, под сводчатой крышей, виделся ему будущий алтарь. Сегодня крыша - светлеющее небо, хор - пение птиц и звуки прибоя... Он начал мессу, брат Михаил помогал ему, - вдвоем они смогли придать ей должную величественность. Но прежде чем вручить Марико предполагаемое причастие, он остановился. - Теперь я должен услышать вашу исповедь, Мария. - Он сделал брату Михаилу знак удалиться, сел на камень, заменивший ему скамью в воображаемой исповедальне, и закрыл глаза. Она стала на колени. - Перед Богом... Прежде исповеди, отец, я прошу о милости. - У меня или у Бога, Мария? - Я прошу милости у Бога. - Какой милости ты хочешь? - Жизнь Анджин-сана в обмен на сведения. - Не мне давать ему жизнь и забирать ее. - Да. Но, извините меня, среди всех христиан можно разослать приказ, что его смерть неугодна Богу. - Анджин-сан - враг. Страшный враг нашей веры. - Да. И все равно я прошу сохранить ему жизнь. В обмен... в обмен, может быть, я могу оказать большую помощь. - Какую? - Мне окажут эту милость, отец? Обещаете перед Богом? - Я не могу вам обещать такое. Не в моей власти брать или давать жизнь. Нельзя торговаться с Богом. Марико колебалась, стоя перед ним на коленях на каменистой земле. Потом она поклонилась и поднялась. - Очень хорошо, прошу вас простить меня... - Я передам вашу просьбу отцу-инспектору, - пообещал Алвито. - Этого недостаточно, отец, простите меня. - Я изложу вашу просьбу и попрошу ее рассмотреть. - Если то, что я скажу, окажется очень важным, поклянетесь ли вы именем Бога, что сделаете все, что в ваших силах, - все... чтобы помочь ему, оберегать его, - конечно, если это не будет направлено непосредственно против церкви? - Если это не повредит церкви, - да. - И, простите, вы согласны передать мою просьбу отцу-инспектору? - Клянусь Богом! - Благодарю вас, отец. Тогда слушайте... - Она рассказала ему о своих предположениях по поводу Торанаги и устроенной им мистификации. Для Алвито все внезапно встало на свои места. - Вы правы, вы, должно быть, правы! Боже, прости меня, как мог я быть так глуп? - Пожалуйста, слушайте дальше, отец, вот еще факты. - Она прошептала ему о Затаки и Оноши. - Это невозможно! - Ходят также слухи, что господин Оноши хочет отравить господина Кийяму. - Невероятно! - Прошу меня простить, но очень возможно. Они старые враги. - Кто сказал вам все это, Мария? - Ходят слухи, что Оноши отравит господина Кийяму в этом году, во время праздника благословенного святого Бернарда. - Марико не ответила на его вопрос. - Сын Оноши станет новым хозяином всех земель Кийямы. Генерал Ишидо согласен с этим, предполагая, что мой хозяин уже ушел в Великую Пустоту. - Доказательства, Марико-сан! Где доказательства? - Простите, у меня их нет. Но господин Харима скоро узнает. - Откуда вам это известно? И как узнает Харима? Вы говорите, он участвует в заговоре? - Нет, отец. Он просто знает эту тайну. - Невероятно! Оноши слишком скрытен и слишком умен. Если бы он планировал такое, никто бы не проведал. Вы, наверное, ошибаетесь. Кто вам это сообщил? - Извините, я не могу открыть, простите меня. Но я считаю, что это правда. Алвито стал перебирать все варианты. И тут же его озарило: "Урага! Конечно же! Урага исповедовал Оноши! О Матерь Божья, Урага нарушил тайну исповеди и рассказал своему сюзерену... " - Может быть, все эти тайны и не соответствуют действительности, отец. Но я считаю, что это все правда. Только Бог знает истину... Марико не подняла вуали, и Алвито ничего не мог заметить по ее лицу. На небе уже занимался рассвет... Священник посмотрел на море: на горизонте можно было различить оба корабля - они направлялись на юго-запад, весла галеры взлетали в унисон, ветер легкий, море спокойно... У Алвито заболела грудь, голова гудела от всего, что он узнал... Он молил Бога о помощи и пытался отделить факты от выдумки. В глубине души он чувствовал: все верно, и доводы ее безупречны. - Вы сказали, что Торанага перехитрит Ишидо - что он победит? - Нет, отец, никто не победит. Но без вашей помощи господин Торанага проиграет. Затаки доверять нельзя - он всегда будет угрозой нашему господину. Затаки осознает это и понимает, что обещания Торанаги - пустой звук: Торанага в конце концов попытается его уничтожить. Если бы я была на месте Затаки, я уничтожила бы Судару, и госпожу Дзендзико, и всех их детей сразу же, как только они попали в мои руки, и сразу же двинулась бы против Торанаги со стороны северных границ. Я бросила бы свои войска с севера, что вывело бы Ишидо, Икаву Дзикью и всех остальных из их дурацкой летаргии. Торанагу слишком легко уничтожить, отец. Алвито подумал немного, потом сказал: - Поднимите вуаль, Мария. - Он увидел, что ее лицо превратилось в маску, - Зачем вы рассказали мне все это? - Чтобы спасти жизнь Анджин-сана. - Вы совершаете преступление ради него, Мария? Вы, Тода-Марико-нох-Бунтаро, дочь генерала Акечи Дзинсан, - вы совершаете преступление из-за иностранца? Вы просите меня поверить в это? - Нет, простите, также... также чтобы защитить церковь. Прежде всего чтобы защитить церковь, отец... Я не знаю, что делать. Я думала, вы... Господин Торанага - единственная надежда церкви. Я надеялась, вы как-то поможете ему... защитить церковь. Господину Торанаге сейчас нужно помочь, он хороший и умный человек, и церковь при нем будет процветать. Я знаю, что ее настоящий враг - Ишидо. - Большинство дайме-христиан верят, что Торанага уничтожит церковь и наследника, если Ишидо победит и получит власть. - Это не исключено, но я сомневаюсь. Он честно ведет себя с церковью - и всегда это было так. Ишидо - ярый противник христиан. И госпожа Ошиба - тоже. - Все крупные дайме-христиане против Торанаги. - Ишидо - крестьянин. Торанага-сама честный и мудрый, он хочет торговать. - Торговать будут всегда, кто бы ни стал правителем. - Господин Торанага во всех делах проявлял себя как ваш друг, и, если вы честны с ним, он будет честен с вами. - Марико показала на начатый фундамент, - Это ли не свидетельство его честности? Он охотно отдал вам эту землю - даже когда вы подвели его - и потерял все, и вашу дружбу тоже. - Может быть. - И еще одно, отец: только Торанага-сама в силах предотвратить эту бесконечную войну - вы ведь знаете. Как женщина, я прошу Бога, чтобы вечная воина прекратилась. - Да, Мария, он, наверное, единственный, кто это может. Он отвел от нее глаза: брат Михаил стоял на коленях, погруженный в молитвы, две служанки терпеливо дожидались у берега. Иезуит был ошеломлен всем услышанным, нервы его устали, но он чувствовал подъем, прилив сил. - Я рад, что вы пришли сюда и открыли мне все это. Благодарю вас от имени церкви и от себя, слуги церкви. Я сделаю все, что обещал. Она наклонила голову и ничего не сказала. - Вы передадите мое послание отцу-инспектору, Марико-сан? - Да, если он в Осаке. - Личное письмо? - Да. - Оно будет на словах: вы расскажете ему все, что сказали мне и что я сказал вам. Это все. - Очень хорошо. - Обещаете мне перед Богом? - Вам нет нужды говорить мне это, отец. Я согласилась. Он заглянул ей в глаза - взгляд ее был тверд и решителен. - Прошу простить меня, Мария. Теперь давай перейдем к твоей исповеди. Она опустила вуаль. - Я тоже прошу меня простить, отец, я недостойна даже того, чтобы исповедаться. - Все мы достойны перед Богом. - Кроме меня. Я недостойна, отец. - Вы должны исповедаться, Мария. Я не могу продолжать мессу - вам надо предстать перед Ним очищенной. Она стала на колени. - Простите меня, отец, так как я согрешила, но я могу только признаться, что недостойна исповеди, - прошептала она прерывающимся голосом. Отец Алвито сочувственно положил руку ей на голову. - Дочь моя, позволь мне просить у Бога прощения за твои грехи. Позволь мне от Его имени дать тебе прощение и представить тебя перед Ним. - Он благословил ее и продолжал свою мессу в воображаемом соборе, под рассветным небом... службу более реальную и более красивую, чем те, которые они воочию видели в своей жизни. "Эразмус" поставили на якорь достаточно далеко от берега, чтобы оставалось вдоволь свободного пространства, и настолько близко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Блэксорн не помнил такой защищенной от штормов стоянки: шесть саженей чистой воды и прочный грунт под ними, и все кругом, кроме узкого прохода, окружено высокими горами, способными укрыть от самых страшных ураганов. Дневной переход из Эдо не ознаменовался никакими происшествиями, хотя и был утомителен. В половине ри к северу, у пирса рыбачьей деревушки Иокогама, стояла на якоре галера; на борту "Эразмуса" они остались одни - Блэксорн со своей командой и вассалами. Ябу и Нага спустились на берег, чтобы провести инспекцию мушкетного полка, получившего приказание вскоре присоединиться к ним. На западе низко над горизонтом висело раскаленное солнце, ярко-розовое небо обещало на следующий день хорошую погоду. - Почему сейчас, Урага-сан? - спросил Блэксорн с юта. Кормчий все время недосыпал, здорово устал, и глаза у него были красные. Только что он приказал команде, да и всем остальным идти спать, а тут Урага... Попросил отложить отдых - желает узнать, есть ли среди его вассалов христиане, - Вы не можете подождать до завтра? - Нет, господин, извините, - Урага взглянул на него, стоя перед собравшимися самураями; голландская команда беспокойной толпой сгрудилась у релинга. - Пожалуйста, извините меня, но это очень важно определить сразу же. Вы их самый большой враг, - значит, должны их знать, чтобы принять меры вовремя. Я обязан защитить вас. Это ведь недолго. - Все на палубе? - Да, господин. Блэксорн подошел ближе к релингу и спросил по-японски: - Есть здесь кто-нибудь из христиан? - Ответа не последовало. - Приказываю христианам выйти вперед, - Никто не двинулся. Тогда он повернулся к Ураге: - Поставь десять человек на охрану палубы, и распусти остальных. - С вашего разрешения, Анджин-сан. - Урага вынул из-под кимоно маленькую нарисованную маслом икону, которую захватил в Эдо, и бросил ее на палубу изображением вверх, потом наступил на нее... Блэксорн и его команда были встревожены таким святотатством - все, кроме Жана Ропера, - Пожалуйста, пусть все ваши вассалы сделают так же, - предложил Урага. - Зачем? - Я знаю христиан, - Глаза Ураги были наполовину спрятаны под полями шляпы. - Пожалуйста, господин. Важно, чтобы это сделал каждый. И именно сейчас, вечером. - Хорошо, - неохотно согласился Блэксорн. Урага повернулся к вассалам Блэксорна. - По моему предложению наш господин требует, чтобы каждый из вас сделал так же. Самураи принялись гомонить, потом один из них заявил: - Мы ведь уже сказали, что мы не христиане. Что это докажет, если мы будем топтать картину варварского бога? Ничего! - Христиане - враги нашего хозяина! Христиане - изменники! Но христиане есть христиане. Прошу простить меня, я знаю христиан, - к моему стыду, я предал наших настоящих богов. Считаю, что это необходимо для безопасности нашего господина. - Раз так, говорить больше не о чем, - Самурай вышел вперед и наступил на икону. - Я не исповедую религию чужеземцев! Ну, давайте все! Делайте, что вам сказали! Один за другим самураи выходили вперед... Блэксорн смотрел молча, но церемония эта ему не нравилась... Ван-Некк обеспокоился. - По-моему, это не дело. Винк поднял глаза на ют. - Негодяи! Они перережут нам глотки не задумываясь! Вы уверены, что им можно доверять, кормчий? - Да, уверен. - Да-а, - протянул Джинсель, - ни один католик не пошел бы на это, а, Джохан? Хитер этот Урага-сан... - Какая разница, окажутся эти педерасты папистами или нет, - все равно они поганые самураи. - Вот уж правда, - вставил свое слово Круук. - Пусть даже и так, все равно не годится поступать по-свински, - повторил Ван-Некк. Самураи, двигаясь беспорядочной толпой, один за другим наступали на икону, которая валялась на палубе. Зрелище не из приятных... Блэксорн уже жалел, что согласился, - до темноты предстояло еще переделать столько важных дел... Мысли его отвлеклись от этого глупого топтания, глаза обратились к деревне, окруженной горами. На склонах холмов рассыпались сотни соломенных навесов - лагерь мушкетного полка. "Скорее бы на берег! - подумал он. Так хотелось осмотреть эту землю - она теперь его, похвастаться наделом, который дал ему Торанага и куда входила Иокогама. - Бог мой! - сказал он себе. - Я - хозяин одной из самых больших гаваней в мире! " Он совсем забыл о том, что происходит на палубе. Один самурай вдруг обошел икону, выхватил меч и бросился на Блэксорна. Дюжина встревоженных самураев тут же смело выскочила перед ними и загородила ют. Блэксорн вернулся на землю из страны своих мечтаний... Он мгновенно выхватил пистолет, взвел курок и прицелился... Все рассыпались по палубе, толкаясь, спотыкаясь и в общей суматохе мешая друг другу. Самурая юзом протащило по палубе до полной остановки, он яростно заревел, переменил направление и рубанул мечом, целясь в Урагу, который чудом избежал удара. На него накинулась кучка самураев, но он увернулся, бросился к борту и прыгнул в море... Четверо самураев, умевшие плавать, бросили боевые мечи, зажали во рту ножи и прыгнули вслед за ним, остальные вместе с голландцами столпились у борта. Блэксорн спрыгнул на планшир: сначала он ничего не мог разглядеть внизу, потом различил в воде кружащиеся темные тени. Один самурай вынырнул, глотнул воздуху и опять ушел вниз... Скоро на поверхности появились четыре головы, - между ними плавал труп с ножом в горле... - Простите, Анджин-сан, это его собственный нож! - крикнул один из них, перекрывая крики остальных. - Урага-сан, скажите им - пусть обыщут, потом оставят на корм рыбам! Обыск ничего не дал. Когда все опять собрались на палубе, Блэксорн указал на икону заряженным пистолетом: - Все самураи, идите еще раз! - Ему подчинились мгновенно, и он удостоверился, что испытание прошли все до одного. Потом, чтобы поощрить и отблагодарить Урагу, он приказал и своей команде сделать то же самое. Послышались протесты. - Без разговоров! - прорычал Блэксорн. - Быстро! Или я подгоню вас ногой под зад! - Не стоит так, кормчий, - миролюбиво произнес Ван-Некк, - мы ведь не вонючие местные язычники! - Они не вонючие местные язычники! Они самураи, клянусь Богом! Все уставились на него. Гнев, подхлестнутый страхом, вырвался наружу. Ван-Некк продолжал что-то возражать, но тут вмешался Джинсель: - Самураи - язычники, негодяи! Они - или такие, как они, - убили Пьетерсуна, нашего адмирала и Маетсуккера! - Но без этих самураев мы никогда не вернемся домой, поняли? Теперь за командой наблюдали все самураи. Они угрожающе двинулись в сторону Блэксорна, явно показывая намерение его защитить. Ван-Некк плюнул. - Да ладно, черт с ними! Мы все немного обидчивы и прилично устали - ночью нам досталось! Мы здесь не хозяева, ни один из нас - даже кормчий. Он знает что делает, - он командир! Теперь же он у нас адмирал! - Оно так, но он не прав, что становится на их сторону, а не на нашу... И, ей-богу, он не король - мы такие же, как он, - прошипел Жан Ропер. - Если он вооружен как они и может говорить с этими гомосеками, это еще не делает его командиром над нами! Мы с ним наравне перед нашим и его законом, ей-богу, хоть он и англичанин! Он поклялся соблюдать правила! Что, кормчий, разве не так? - Верно, - отвечал Блэксорн. - В море это наш закон - там мы хозяева, и там нас много. Теперь - не то. Делайте, что я сказал, и быстро! Команда продолжала роптать, но все повиновались. - Сонк! Ты нашел грог? - Ничего нет, черт бы их взял! - Я пришлю саке на борт. - Перейдя на португальский, Блэксорн добавил: - Урага-сан, вы пойдете со мной на берег и возьмете с собой кого-нибудь из гребцов. Вы четверо, - сказал он по-японски, указывая на тех, кто нырял с борта, - теперь капитаны. Понятно? Возьмите каждый по пятьдесят человек. - Хай, Анджин-сан. - Как вас зовут? - спросил он одного из них, высокого, спокойного мужчину со шрамом на щеке. - Нава Сисато, господин. - Вы сегодня капитан всего корабля - пока я не вернусь. - Да, господин. Блэксорн подошел к трапу, где внизу была привязана шлюпка. - Куда вы собираетесь, кормчий? - встревоженно спросил Ван-Некк. - На берег. Вернусь позднее. - Хорошо, мы поедем все! - Ей-богу, я вернусь с... - И я. Я поеду... Боже мой, не оставляй меня... - Нет! Я поеду один! - А как же с нами! - вскинулся Ван-Некк, - что нам делать? Не покидай нас, кормчий! Что мы... - Просто ждите! - ответил Блэксорн. - Я поищу еду и выпивку и пришлю на борт. Джинсель воинственно налетел на Блэксорна: - Я думал, мы собираемся вернуться вечером... Почему мы не возвращаемся обратно? Сколько времени мы собираемся оставаться здесь, кормчий. Сколько? Да, а что с Эдо? - Джинсель еще возвысил голос. - Долго нам торчать здесь, с этими проклятыми обезьянами? - Да, обезьянами, - с удовольствием повторил Сонк. - А наши пожитки, соседи? - Что с нашими эта? Кормчий, а как же наши приятели, женщины? - Они прибудут завтра, - пришлось пообещать Блэксорну. - Потерпите, я вернусь быстро. Баккус, ты остаешься старшим! - Он опять пошел к трапу. - Я с тобой! - резко заявил Жан Ропер, направляясь за ним следом. - Мы в гавани, уже были всякие случаи - надо взять какое-нибудь оружие. Блэксорн резко повернулся к нему - и сразу же вскинулось больше дюжины мечей, готовых разрубить Жана Ро-пера. - Еще слово и ты покойник! - предупредил Блэксорн. Высокий, худой купец вспыхнул - и остановился. - Придерживай язык, когда ты рядом с самураями, - каждый из них может отсечь тебе голову, раньше чем я уепею его остановить. Вот что значит невоспитанность! Ну-ка, может, еще кто попробует! Самураи так обидчивы, а с вами и я становлюсь обидчивым. А оружие вы получите, когда потребуется. Все ясно? Жан Ропер уныло кивнул и отошел - запал его явно иссяк. Самураи все еще сохраняли настороженность... Блэксорну пришлось принять меры: он успокоил их несколькими японскими словами и четко отдал приказ: под страхом смерти оставить его команду в покое! Он спустился по трапу и сел в лодку, за ним - Урага и один самурай. Сисато, оставленный капитаном, приблизился к Жану Роперу, заметно унявшемуся после речи Блэксорна, поклонился, отошел - и тут же словно забыл о только что разыгравшейся сцене. ... Когда лодка была уже далеко от корабля, Блэксорн поблагодарил Урагу за поимку шпиона. - Пожалуйста, не благодарите. Это только наш долг. Блэксорн сказал по-японски, чтобы понял и другой самурай: - Да, долг. Но ваше жалованье теперь изменится - вы будете получать сто коку в год, а не двадцать. - О, господин, благодарю вас. Я не заслужил этого. Я только выполнял свой долг... - Говорите медленно. Не понимаю. Урага извинился и повторил медленнее. Блэксорн счел необходимым повторить свои похвалы. Вдруг усталость охватила его, - он поудобнее уселся на корме и едва преодолевал дремоту, глаза закрывались сами собой... Надо все же еще раз убедиться, что корабль хорошо поставлен... Ван-Некк и остальные стояли у планшира, он пожалел, что взял их на борт, хотя и знал, что выбора не было: без них этот переход был бы небезопасным. "Взбалмошный народ... Какого черта я с ними связался... Все мои вассалы знают про деревню эта, а моряки мои такие же противные, как... Боже, о чем это я! Карма... " Он все же вздремнул... Когда лодка ткнулась носом в берег у пирса, Блэксорн вернулся к реальности - и не сразу сообразил, где он... Во сне он пребывал в замке, в объятиях Марико - совсем как в прошлую ночь... ... Прошлой ночью, после любви, они лежали в полусне... Фудзико стерегла их покой, Дзиммоко стояла на страже, когда Ябу и его самураи постучали у дверей... Вечер начинался так приятно: Фудзико благоразумно пригласила Кику, и он никогда не видел Кику такой красивой и жизнерадостной... Когда колокола пробили час кабана, точно как обещала, прибыла Марико. Было очень весело, много саке, но вскоре Марико нарушила все очарование этого вечера: - Извините, но вы в большой опасности, Анджин-сан... - Она рассказала то, что узнала от Дзеко об Ураге. И Кику и Фудзико - обе были одинаково возмущены и встревожены. - Пожалуйста, не беспокойтесь, я прослежу за ним, - успокаивал их Блэксорн. Но Марико продолжала: - Возможно, вам следует остерегаться и Ябу-сама тоже, Анджин-сан. - Что вы говорите? - Сегодня днем я видела ненависть на вашем лице. Он тоже ее заметил. - Ерунда! Сигата га наи, нех? - Нет, простите, вы совершили одну большую ошибку. Зачем вы остановили своих люд ей, когда они в самом начале окружили Ябу-сама? Они быстро расправились бы с ним, и ваш враг погиб бы без всякого риска для вас! - Это было бы нечестно, Марико-сан! Все - против одного! Это подло! Марико объяснила Кику и Фудзико, о чем они говорят, и опять обратилась к нему: - Пожалуйста, извините меня, Анджин-сан, но мы все считаем, что так думать очень опасно, и просим вас вести себя по-другому. Опасно, неправильно и наивно! Прошу извинить мне такую прямоту. Ябу-сан погубит вас! - Нет, пока нет, я все еще очень нужен ему. И Оми-сану. - Кику-сан говорит: пожалуйста, передайте Анджин-сану, чтобы он опасался Ябу и этого Ураги тоже. Анджин-сану трудно судить о том, что здесь может оказаться важным. - Я согласна с Кику-сан, - заявила Фудзико. Кику вскоре ушла, чтобы провести вечер с Торанагой. Тут Марико снова нарушила покой и согласие, царившие в этой комнате: - Сегодня вечером я должна сказать - сайонара, Анджин-сан. Я уезжаю на рассвете. - Не надо сейчас прощаться, - попробовал возражать Блэксорн. - Все теперь может измениться. Завтра я увижу Торанагу. Мне ведь разрешено ехать куда хочу - я возьму вас в Осаку. Мне дадут галеру или маленькую лодку. В Нага... - Нет, Анджин-сан! Простите, я должна ехать как мне приказано! - Никакие доводы ее не тронули. Он чувствовал, что молчаливая Фудзико наблюдает за ним, сердце щемило при мысли об отъезде Марико... Блэксорн взглянул на Фудзико, та извинилась и вышла, закрыв за собой седзи. Они остались одни - Фудзико не вернется, некоторое время они в безопасности... Их страсть была бурной и быстрой... Но вот послышались шаги, голоса... они едва успели привести себя в порядок, как через внутреннюю дверь к ним пробралась Фудзико и вошел Ябу с приказами Торанаги о немедленном тайном отъезде: - Иокогама, Анджин-сан, потом Осака - краткая остановка, - потом опять Нагасаки, обратно в Осаку и снова сюда, домой! Я послал за вашей командой, чтобы ее доставили на корабль. Возбуждение охватило Блэксорна от этой посланной небом удачи. - Да, Ябу-сан. Но Марико-сан... Марико-сан тоже едет в Осаку... Ей бы лучше с нами - быстрее, безопаснее... - Невозможно, прошу прощения. Нужно торопиться! Собирайтесь! Прилив, понимаете? Прилив, Анджин-сан! - Хай, Ябу-сан. Но Марико-сан едет в Осаку... - Прошу меня извинить, но у нее приказы, как у нас всех. Марико-сан! Объясните ему! Скажите, чтобы он торопился! Ябу был неумолим, и так поздно ночью нельзя было пойти к Торанаге, чтобы попросить его отменить приказ. Не было возможности еще поговорить с Марико или Фудзико, оставалось только торопливое официальное прощание. Но они скоро встретятся в Осаке. - Очень скоро, Анджин-сан. - так с ним простилась Марико. "Господи, Боже мой, не дай мне потерять ее! " - взмолился Блэксорн. Морские чайки кричали над берегом - их крики еще больше усиливали тоску расставания. - Потерять... кого, господин? Блэксорн опомнился от своих мечтаний и показал на видневшийся вдали корабль. - Мы называем корабль - "она", мы думаем о нем, как о женщине. Вакаримас ка? - Хай. Блэксорн еще мог различать на борту маленькие фигурки - это его команда... Перед ним сразу же встала неразрешимая задача... "Они нужны тебе на борту, - сказал он себе, - и еще много таких, как они! И новые моряки не станут лучше относиться к самураям - большинство ведь тоже католики... Как же мне управляться с ними? Марико была права. Если рядом будут католики - я покойник! - Даже я, Анджин-сан... - шепнула она прошлой ночью. - Нет, Марико-сан, только не вы! - Вы сказали сегодня днем, что мы - ваши враги. - Я сказал, что большинство католиков - мои враги. - Они убьют вас, если смогут. - Возможно... Но ты... мы правда встретимся в Осаке? - Да, я люблю тебя! Анджин-сан, помните: бойтесь Ябу-сана... "Они все правы насчет Ябу, - думал Блэксорн. - Что бы он ни говорил, что бы ни обещал - я и правда сделал большую ошибку... Зачем остановил своих людей, когда он так попался?.