ул: он заслужил эти похвалы, и ее раскаяние и покорность в порядке вещей, - конечно же, он необыкновенно умен. Марико продолжала его ублажать и льстить ему. Скоро он стал абсолютно податлив. - Можно мне объяснить все про мою глупость Анджин-сану? А он предложит какой-нибудь выход... - Она заставила себя произнести все это затихающим, раскаивающимся голосом. - Да, очень хорошо. Марико благодарно поклонилась ему, повернулась к Блэксорну и заговорила по-португальски: - Пожалуйста, слушайте, Анджин-сан, - слушайте и не задавайте вопросов. Простите, но сначала я должна была успокоить этого злобного негодяя, как вы его называете. - Она быстро рассказала ему, о чем говорилось и почему так заторопилась Ошиба. - Это все очень серьезно, - Он внимательно смотрел на нее. - Господин Ябу спрашивает вашего совета. Что нужно сделать, чтобы выпутаться оттуда, куда я затянула всех своей глупостью? - Какой глупостью? - Блэксорн наблюдал за ней, и его беспокойство все увеличивалось. Она опустила взгляд вниз, на татами. Он заговорил с Ябу напрямую: - Я еще не разобрался, господин. Сейчас пойму - надо подумать. Ябу угрюмо ответил: - О чем тут думать? Мы в ловушке. Марико перевела не поднимая глаз. - Это верно, Марико-сан? - спросил Блэксорн. - Это всегда было так? - Да, к сожалению. Он отвернулся, глядя в ночь. Факелы были установлены в нишах каменных стен, окружающих передний садик. Свет отражался на листьях и растениях, которые для этого специально поливали водой. На востоке от них находились обитые полосами железа ворота, охраняемые самураями в коричневой форме. - Ты... - услышала она его голос, он говорил не оборачиваясь. - Я должен поговорить с тобой наедине. - Ты... Да, я тоже. - Она отвернулась от Ябу, - она не доверяя ему. - Сегодня вечером я найду тебя. - Она взглянула на Ябу. - Анджин-сан согласен с вами, господин, по поводу моей глупости, прошу меня извинить. - Ну и что же теперь делать? - Анджин-сан, - ее голос был сух и деловит, - сегодня, позднее, я пойду к Киритсубо-сан. Я знаю, где вы живете, и найду вас. - Да, благодарю вас. - Он все еще сидел отвернувшись от Марико. - Ябу-сан, - почтительно обратилась Марико, - сегодня вечером я собираюсь зайти к Киритсубо-сан. Она умная женщина, - может быть, она найдет выход. - Выход только один, - отрезал Ябу с убежденностью, от которой ей стало нехорошо, - глаза его горели, как уголья, - завтра вы извинитесь. И останетесь. Кийяма прибыл очень точно. С ним был Сарудзи, и сердце у Марико упало. Покончив с формальными приветствиями, Кийяма угрюмо произнес: - Ну а теперь, Марико-сан, объяснитесь, пожалуйста. - Войны нет, господин. Нас не следует здесь задерживать, или обращаться с нами как с заложниками, поэтому я могу идти куда захочу. - Необязательно вести войну, чтобы брать заложников. Вы это знаете. Госпожа Ошиба была заложницей в Эдо для безопасности вашего господина, когда он находился здесь, и никакой войны тогда не было. Господин Судару и его семья сейчас заложники у его брата, а они не воюют. Марико сидела молча, опустив голову. - Здесь многие - заложники того, что их господа будут выполнять решения Совета регентов, настоящего правителя государства. Это мудро, это обычный прием. - Да, господин. - Будьте добры, изложите мне настоящую причину. - Господин? Кийяма не сдержал раздражения: - Не дурачьте меня! Я не какой-нибудь крестьянин! Я хочу знать, почему вы так вели себя сегодня вечером! Марико подняла глаза: - Простите, господин генерал просто разозлил меня своим высокомерием. У меня есть приказы. Нет ничего плохого в том, что Кири и госпожа Сазуко отлучатся на несколько дней, чтобы встретиться с нашим господином. - Вы очень хорошо знаете, что это невозможно! Господин Торанага тоже должен знать его, даже лучше вас. - Извините, но мой господин отдал мне такие приказы. Самурай не обсуждает приказы своего господина. - Да, но я обсуждаю их, потому что они бессмысленны! Ваш господин не должен нести чушь или делать ошибки! И я настаиваю на том, что имею право задать этот вопрос. - Прошу меня извинить, господин, но здесь нечего обсуждать. - Нет, здесь есть о чем поговорить. Вот о Сарудзи. А также о том, что я имел честь знать вас всю вашу жизнь. Хиро-Мацу-сама - самый старый из оставшихся моих друзей, и ваш отец был самым лучшим моим другом и верным союзником до последних четырнадцати дней своей жизни. - Самурай не задает вопросов о приказах своего сюзерена. - Сейчас вы можете сделать одно из двух. Марико-сан. Вы извинитесь и останетесь или попытаетесь уехать. Если вы попытаетесь уехать, вы будете остановлены. - Да, я понимаю. - Вы извинитесь завтра. Я соберу собрание регентов, и они примут решение по этому вопросу. Потом вам будет разрешено поехать, с Киритсубо и госпожой Сазуко. - Пожалуйста, извините меня, сколько времени это все займет? - Не знаю. Несколько дней. - Простите, у меня нет этих нескольких дней, мне приказано выехать сразу же. - Посмотрите на меня! - Она повиновалась. - Я, Кийяма Уконно-Оданага, господин Хиго, Сатсумы и Осуми, регент Японии из династии Фудзимото, глава дайме-христиан Японии, - я прошу вас остаться. - Извините. Мой сюзерен запрещает мне оставаться. - Вы понимаете, о чем я вам говорю? - Да, господин. Но у меня нет выбора, прошу меня извинить. Он показал на ее сына. - Помолвка моей внучки и вашего сына Сарудзи... Я вряд ли пойду на это, если вы попадете в опалу. - Да, господин, - ответила Марико с болью в глазах. - Я поняла это. - Она видела, что мальчик в отчаянии. - Прости, мой сын, но я должна выполнить свой долг. Сарудзи подумал. - Прошу извинить меня, мама, но разве... разве ваш долг по отношению к наследнику не более важен, чем ваши обязанности перед господином Торанагой? Наследник - наш настоящий сюзерен. - Да, мой сын. И нет. Господин Торанага имеет надо мной власть, наследник - нет. - Это не значит, что господин Торанага имеет власть над наследником тоже? - Нет. Извини, нет. - Пожалуйста, мама, извини меня, я не понял, но мне кажется, если наследник отдает приказ, то этим приказом отменяются приказы господина Торанага. Она не ответила. - Ответьте ему? - рявкнул Кийяма. - Это ты сам придумал, мой сын? Или кто-нибудь тебе это внушил? Сарудзи нахмурился, пытаясь вспомнить. - Мы... господин Кийяма и... и его госпожа - мы говорили об этом. И отец-инспектор. Я не помню... Думаю, я сам додумался. Отец-инспектор сказал, что я был прав, да, господин? - Он сказал, что наследник более важен в нашем государстве, чем господин Торанага. По закону. Пожалуйста, ответьте ему прямо, Марико-сан. Марико сказала: - Если бы наследник был мужчина, в возрасте, Квампаку, официальный глава государства, как им был Тайко, его отец, - тогда я повиновался бы ему через голову господина Торанага. Но Яэмон - дитя, фактически и по закону, следовательно, недееспособен. По закону. Тебя устраивает такой ответ? - Но... но он все же наследник, не так ли? Регенты слушают его... господин Торанага признает его. Это... это год, несколько лет, да, мама? Если вы не извинитесь, - прошу меня простить, но я боюсь за вас. - Губы юноши задрожали. Марико хотелось подойти, обнять и защитить его, но она не сделала этого. - Я не боюсь, мой сын! Я ничего не боюсь на этой земле! Я боюсь только Божьего суда. - Она обращалась к Кийяме. - Да, - заметил Кийяма, - я это знаю. Может быть. Мадонна благословит вас. - Он помолчал. - Марико-сан, вы извинитесь перед господином генералом публично? - Да, с радостью, при условии что он уберет всех своих самураев с моей дороги и даст письменное разрешение мне, госпоже Киритсубо и госпоже Сазуко выехать завтра утром. - Вы подчинитесь приказу регентов? - Прошу простить меня, господин, но в этом случае - нет. - Вы удовлетворите их просьбу? - Прошу меня извинить, но в этом случае - нет. - Вы согласны с требованием наследника и госпожи Ошибы? - Прошу простить, с каким требованием? - Посетите их, оставайтесь с ними несколько дней, пока мы не решим это дело. - Прошу меня извинить, господин, но что здесь решать? Терпение Кийямы кончилось, и он закричал: - Будущее и порядок в государстве - во-первых, будущее матери-церкви - во-вторых, и вдобавок еще и ваше будущее! Ясно, что этот ваш тесный контакт с чужеземцем испортил вас, отравил ваши мозги - теперь я в этом убедился! Марико ничего не ответила, только смотрела на него. Усилием воли Кийяма взял себя в руки. - Прошу извинить меня... мою несдержанность. И мою невежливость, - с усилием произнес он. - Меня извиняет то, что я очень беспокоюсь. - Он с достоинством поклонился. - Я прошу меня извинить. - Это моя вина, господин. Прошу извинить, что я нарушила ваше спокойствие и причинила вам беспокойство. Но у меня нет выхода. - Ваш сын дал вам один выход, я предложил вам несколько. Она не ответила. В комнате стало душно, хотя ночь была прохладной, а ветер заметно колебал пламя факелов. - Так вы решили? - У меня нет выхода, господин. - Очень хорошо, Марико-сан. Мне больше не о чем говорить. Кроме как еще раз сказать, что я приказываю вам не спешить с решением - и я прошу вас об этом. Она наклонила голову. - Сарудзи-сан, пожалуйста, подожди меня за дверью! - приказал Кийяма. Юноша был в смятении, едва мог говорить: - Да, господин, - Он поклонился Марико. - Прошу извинить меня, мама. - Может быть. Бог о тебе позаботится. - И о тебе. - Аминь! - сказал Кийяма. - Спокойной ночи, сын! - Спокойной ночи, мама! Как только они остались одни, Кийяма начал: - Отец-инспектор очень обеспокоен. - Мною, господин? - Да. И он беспокоится о святой церкви и о чужеземце. И о корабле чужеземцев. Сначала расскажите мне об Анджин-сане. - Он необычный человек - очень сильный и очень умный. На море он... он живет морем. Он кажется частью корабля и моря, и на море нет человека, который может сравниться с ним в смелости и ловкости. - Даже Родригес-сан? - Анджин-сан дважды одолевал его. Один раз - здесь, один раз - на пути в Эдо. - Она рассказала ему о ночном визите Родригеса во время их остановки в Мисиме, о спрятанном оружии и обо всем, что она услышала, - Если бы их корабли были одинаковыми, Анджин-сан победил бы. Даже если бы они не были одинаковыми, я думаю, он все равно победил бы. - Расскажите мне о его корабле. Она повиновалась. - Расскажите мне о его вассалах. Марико подробно изложила, как они появились. - Почему господин Торанага дал ему этот корабль, вассалов, деньги и свободу? - Мой господин никогда не говорил мне об этом. - А что вы сами об этом думаете? - Возможно, он освободил Анджин-сана для войны со своими врагами, - отвечала Марико, потом добавила не извиняясь: - Раз уж вы меня спрашиваете, скажу, что особые враги Анджин-сана те же, что и враги моего господина: португальцы, святые отцы, помогающие португальцам, господа Харима, Оноши и... вы... господин. - Почему Анджин-сан считает нас своими особыми врагами? - Нагасаки, торговля и ваш контроль побережья Кюсю, господин. И потому, что вы - главный дайме католиков. - Церковь не враг господина Торанаги. И святые отцы - тоже. - Простите, но господин Торанага считает, что святые отцы поддерживают господина генерала Ишидо, как и вы. - Я на стороне наследника. Я против вашего господина, потому что он не на его стороне и потому что он разрушит нашу веру здесь. - Простите, но это не так. Мой сюзерен настолько выше этого господина генерала! Вы в двадцать раз больше выступали на его стороне, чем против него, и вы знаете, что ему можно доверять. Почему вы перешли на сторону его заклятого врага? Господин Торанага всегда хотел торговать, и он не противник христиан, как господин генерал и госпожа Ошиба. - Прошу извинить меня, Марико-сан, но, ей-богу, я считаю, что господин Торанага тайно ненавидит нашу христианскую веру, не любит нашу церковь и в душе готов прекратить эту династию и уничтожить наследника и госпожу Ошибу. Его магнит - сегунат, только он! Он втайне хочет стать сегуном, планирует стать сегуном, и все нацелено только на это. - Ей-богу, господин, я не верю в это! - Я знаю, но это не делает вас правой, - Он мгновение смотрел на нее. - Вы допускаете, что Анджин-сан и его корабль очень опасны для церкви? Родригес согласен с вами, что, если Анджин-сан встретится с Черным Кораблем в море, это очень опасно для него. - Да, я тоже так считаю, господин. - Это очень повредит нашей матери-церкви, не так ли? - Да. - Но вы тем не менее не поможете матери-церкви? - Он не против матери-церкви, господин, и на самом деле не против святых отцов, хотя и не доверяет им. Он только против врагов своей королевы. А Черный Корабль нужен ему из-за денег. - Но он против истинной веры и, следовательно, еретик. - Да. Но я не верю, что все, что нам говорят святые отцы, верно. И многое никогда не будет нам известно. Тсукку-сан допускал многое. Мой сюзерен приказал мне стать его доверенным лицом и другом, учить его нашему языку и обычаям, учиться у него тому, что может быть полезно для нас. И я нашла... - Вы имеете в виду - полезно для Торанаги. - Господин, повиновение сюзерену - главное в жизни самурая. Разве не этого повиновения вы требуете от всех своих вассалов? - Да. Но ересь ужасна и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем против нашей церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее: отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какая-то личная информация. - Господин? - Это было совершенно неожиданно. - Он сказал, что несколько дней назад было письмо от Тсукку-сана. Со специальным гонцом из Эдо. У вас есть информация о моих союзниках. - Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром. - Да. Он поделился со мной. Ну? - Прошу меня извинить, но завтра, после того как я увижусь с ним, я... - Не завтра, - сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноши и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете? - Простите. Я договорилась с Тсукку-саном. Он просил меня откровенно побеседовать с отцом-инспектором. Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кийяме о заговоре против него все, что знала. Он так же смеялся над этим, как над слухами, пока не узнал об источнике этой информации. - Его исповедник? Он? - Да. Прошу прощения. - Жаль, что Урага погиб. - Кийяма еще более огорчился, что ночное нападение на Анджин-сана оказалось столь же неудачным, как и другая стычка, и убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноши был изменником. - Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от церкви и адского огня, но тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав об этом, - если только это правда. - Кийяма посмотрел на нее - он вдруг как-то сразу как будто состарился. - Мне не верится, что Оноши сделал это. Или что господин Харима был участником. - А могли бы вы... могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все это? - Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы? Печально все это... Как ужасны иной раз поступки людей. - Да, я согласна с вами. - Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить никаких доказательств. Я приму меры, но... но я не могу поверить... - Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин генерал приставил охрану к Анджин-сану? - Почему - странным? - Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может быть, теперь господин генерал видит, что Анджин-сан - это возможное оружие против дайме-католиков? - Не понимаю вас. - Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, - господин Оноши станет верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин генерал, чтобы усмирить Оноши? Ничего, - только, может быть, использовать Анджин-сана. - Это возможно, - не сразу согласился Кийяма. - Есть только один довод за охрану Анджин-сана - потом его использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против христиан-дайме с Кюсю. - Так-так... - Я думаю, что Анджин-сан так же важен для вас, как для Оноши, Ишидо или моего господина. Важен живым. Его познания огромны. Только знания могут защитить нас от чужеземцев, даже от португальцев. Кийяма презрительно заявил: - Мы можем сокрушить их, уничтожить, как только захотим. Они докучают нам, как комары лошади, и только. - Если святая мать-церковь победит и все земли станут христианскими, о чем мы молимся, - что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо, противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если святые отцы захватывают власть. Нам следует к этому подготовиться. Кийяма не ответил. Тогда она осторожно предложила: - Господин, я прошу вас, пусть Анджин-сан расскажет вам, что происходит в мире. - Нет, не согласен. Мне кажется, он очаровал вас, Марико-сан. Я верю святым отцам. Думаю, ваш Анджин-сан подстрекается сатаной и его ересь, прошу вас это понять, уже заразила и вас. Три раза вы упомянули католиков, когда имели в виду христиан. Разве это не значит, что вы согласны с ним: есть две веры, две одинаково правильные версии о святой вере? Разве не вы угрожали сегодня вечером ножом в животе наследника. И вопреки интересам церкви? - Он встал. - Благодарю вас за информацию. С Богом. Марико достала из рукава небольшой, тонкий запечатанный свиток. - Господин Торанага просил меня передать вам это. Кийяма взглянул на нетронутую печать. - Вы знаете, о чем это, Марико-сан? - Да, мне приказано уничтожить послание и передать его устно, если меня будут обыскивать. Кийяма вскрыл печать. В письме еще раз повторялись заверения Торанаги о стремлении к миру между ними, о полной его поддержке наследника и всей династии и давалась краткая информация об Оноши. Оно кончилось словами: "У меня нет других доказательств об Оноши кроме тех, что сообщил Урага-нох-Тадамаса, - вы, конечно, сможете увидеть его в Осаке и поговорить с ним, если пожелаете. Однако у меня есть доказательства, что Ишидо выдал тайное соглашение с вами, отдающее Кванто вашим потомкам после моей смерти. Кванто тайно обещали моему брату Затаки, если он предаст меня, что он уже и сделал. Прошу меня извинить, старина, но вы тоже преданы. После моей смерти вы и ваша семья будете изолированы и уничтожены, как и вся христианская церковь. Я прошу вас подумать об этом. Скоро у вас будут доказательства моей правоты". Кийяма перечитал письмо, а Марико внимательно наблюдала за ним, как ей и приказал Торанага: "Внимательно понаблюдайте за ним, Марико-сан. Я не уверен в его соглашение с Ишидо по поводу Кванто. Об этом сообщали мои агенты, но я не уверен. Вы поймете все по тому, что он сделает - или не сделает, - если отдадите ему это письмо в подходящий момент". Она уловила реакцию Кийямы. "Так, значит, это тоже верно", - подумала она. Старый дайме поднял глаза и сказал решительно: - И у вас есть доказательства его искренности, да? Попытки поджогов, заклинание священных ягнят? - Нет, господин. - Я вам не верю. И ему не верю. В измену Оноши - может быть. Но в остальном... Господин Торанага просто прибегает к своим старым трюкам, мешая полуправду, мед и деготь. Боюсь, что предали вас, Марико-сан. ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ - Мы выезжаем в полдень. - Нет, Марико-сан. - Госпожа Сазуко была близка к слезам. - Нет, конечно, - И Кири приуныла. - Они остановят нас! - разрыдалась девушка. - Все так бессмысленно! - Нет, - успокоила ее Марико, - вы не правы, Сазуко-сан, это очень нужно. - Нам надо так немного, правда? - Да. - Очень немного! - согласилась Сазуко. - Простите, но это глупо, они нас остановят! - Может быть, и нет, дитя мое, - поддержала Кири. - Марико-сан говорит, они дадут нам уехать. Господин Торанага думает, что они позволят нам уехать. Давай думать, что нас отпустят. Ступай и отдохни, ну же! Я должна поговорить с Марико-сан. Девушка ушла в большом волнении. Кири сложила руки: - Да, Марико-сан? - Я отправлю с почтовым голубем шифрованное письмо о том, что случилось сегодня вечером. Он улетит на рассвете. Люди Ишидо, конечно, попытаются завтра же уничтожить всех моих птиц, если догадаются, а я не смогу принести их сюда. Нет у вас письма, которое вы хотели бы отправить прямо сейчас? - Да, я напишу его. Что, по-вашему, будет дальше? - Господин Торанага уверен, что они дадут нам уехать, если я буду очень настойчива. - Я так не думаю. И, пожалуйста, извините меня, но я не думаю, что вы сами в это очень верите. - Вы не правы... О, конечно, они могут задержать нас завтра утром, и, если они так сделают, будет большой скандал, угрозы... но все это не имеет значения. - Марико засмеялась. - О, угрозы, Кири-сан, будут продолжаться весь день и всю ночь. Но в полдень следующего дня нам разрешат выехать. Кири покачала головой. Если нам позволят уехать, все остальные заложники в Осаке тоже разъедутся. Ишидо будет нанесен сильный удар, и он потеряет лицо. Он этого не допустит. - Конечно. - Марико, похоже, была очень довольна. - Все равно он в ловушке. Кири посмотрела на нее. - Через восемнадцать дней наш хозяин будет здесь. Он должен быть здесь. - Верно. - Простите, тогда почему нам так важно сразу же уехать? - Он считает, что это достаточно важно. Кири-сан. Достаточно важно, чтобы приказать нам это. - Ах, так у него есть план? - У него всегда много планов. - Но с того момента, как Возвышенный согласился присутствовать, разве наш господин не в ловушке? - Пожалуй... Кири взглянула на дверь - она была закрыта. Подавшись вперед, Кири тихонько спросила: - Тогда почему он тайно попросил меня внушить это госпоже Ошибе? Уверенность Марико начала таять: - Он просил вас сделать это? - Да. Из Ёкосе, после того как первый раз поговорил с Затаки. Почему он сам прыгнул в эту ловушку? - Не знаю... Кири задумчиво покусывала губы. - Хотела бы я знать... Мы скоро узнаем... Но вы не говорите мне все, что знаете, Марико-сан. Марико стала было протестовать, но Кири дотронулась до ее рукава, снова призывая к осторожности, и прошептала: - В его письме ко мне говорится, что вам можно полностью доверять, - давайте больше не будем рассуждать на эту тему. Я доверяю вам, Марико-сан, но это не мешает мне размышлять. - Пожалуйста, извините меня. - Я так горжусь вами! - Голос Кири окреп, - Стоять так перед Ишидо и остальными! Хотела бы я, чтобы у меня было столько же мужества... - Мне это было легко: наш господин сказал, что мы должны уехать. - Думаю, это очень опасно - то, что мы делаем. Чем я могу помочь? - Поддерживайте меня. - Я вас поддерживаю. Вы всегда можете на это рассчитывать. - Я останусь здесь, у вас, до рассвета, Кири. Но сначала я должна поговорить с Анджин-саном. - Да. Я лучше пойду с вами. Вдвоем они вышли из комнаты Кири, сопровождаемые коричневыми, прошли мимо самураев в коричневой форме, которые, явно гордясь Марико, отвесили церемонные поклоны. Кири провела ее по коридорам, огромной комнате для приемов и прошла за ней во внешний коридор. Здесь в карауле стояли коричневые и серые. При виде Марико ей одинаково почтительно поклонились и те и другие. И Марико и Кири - обе были ошеломлены, заметив серых на своей территории, но скрыли свое разочарование и промолчали. Кири показала на дверь. - Анджин-сан? - окликнула Марико. - Хай? - Дверь открылась, показался Блэксорн, за ним - двое серых. - Привет, Марико-сан! - Привет. - Марико посмотрела на серых, - Я должна поговорить с Анджин-саном наедине. - Пожалуйста, госпожа, - с глубоким уважением ответил ей капитан. - К сожалению, господин Ишидо приказал нам под страхом немедленной смерти ни в коем случае не оставлять его одного. Ёсинака, назначенный дежурным офицером на этот вечер, подошел к ним. - Прошу меня извинить, госпожа Тода, я согласен с этими двадцатью охранниками Анджин-сана. Это личное требование господина Ишидо. Извините. - Если господин Ишидо беспокоится только о безопасности Анджин-сана, это можно только приветствовать, - торжественно ответствовала Марико, в глубине души не очень-то обрадовавшись. Капитан серых получил распоряжение от Ёсинаки: - Я отвечаю за Анджин-сана, пока с ним говорит госпожа Тода. А вы подождите снаружи! - Извините, - твердо отвечал капитан серых, - У меня с молодыми людьми нет другого выхода, как наблюдать лично. Кири заявила: - Я с радостью останусь здесь. Конечно, необходимо, чтобы кто-то здесь оставался. - Простите, Киритсубо-сан, но мы должны присутствовать. Извините, госпожа Тода, - капитану, видимо, было неловко, - никто из нас не говорит на языке чужеземца. - А мы и не думали, что вы столь невежливы, чтобы подслушивать. - Марико чуть не вышла из себя. - Но обычаи чужеземцев отличаются от наших. - Серые должны повиноваться своему господину, - рассудил Ёсинака. - Вы были совершенно правы сегодня вечером, госпожа Тода: первая обязанность самурая - его долг перед сюзереном, и вы справедливо указали на это публично. - Совершенно верно, госпожа, - с тем же чувством гордости согласился капитан серых. - В жизни самурая нет ничего выше. - Благодарю вас. - Марико импонировало их отношение к долгу самурая. - Нам следует уважать и обычаи Анджин-сана, капитан. - Ёсинака показалось, что он нашел выход. - Пожалуйста, пойдемте со мной. - Он привел их обратно в зал для приемов. - Пожалуйста, госпожа, пригласите Анджин-сана сюда и располагайтесь, - Он указал на возвышение в дальнем углу. - Охрана Анджин-сана останется у дверей и будет выполнять свой долг перед сюзереном, мы - свой, а вы сможете говорить сколько пожелаете согласно обычаям Анджин-сана. Марико перевела Блэксорну предложение Ёсинаки и благоразумно продолжала на латыни: - Они ни за что не оставят тебя одного сегодня ночью. У нас нет выхода - если только ты не хочешь, чтобы я приказала сразу же их убить. - Я хочу поговорить с тобой наедине, - ответил Блэксорн, - но не ценой жизней. Благодарю тебя за то, что ты пришла. Марико обратилась к Ёсинаке: - Благодарю вас, Ёсинака-сан. Не будете ли вы так добры послать за курильницами с благовониями - отогнать москитов? - Конечно. Извините меня, госпожа, нет ли известий о госпоже Ёдоко? - Нет, Ёсинака-сан. Я слышала, что она все еще лежит, но болей нет. - Марико улыбнулась Блэксорну. - Пойдемте сядем там, Анджин-сан? Он пошел за ней следом. Кири вернулась в свои апартаменты, серые расположились у дверей зала для приемов. Капитан серых встал около Ёсинаки, в нескольких шагах от остальных. - Не нравится мне все это! - громко прошептал он. - Неужели госпожа Тода собирается вытащить меч и убить его? Не обижайтесь - ну где ваши мозги? Ёсинака захромал дальше, проверяя посты. Капитан посмотрел в угол зала: Марико и Анджин-сан сидели друг против друга, ярко освещенные факелами. Он не мог слышать, о чем они говорят, и сосредоточился на их губах, но это было ненамного лучше, хотя он обладал хорошим зрением и говорил по-португальски. "Наверно, опять говорят на языке святых отцов. Ужасный язык, его невозможно постичь! " И все-таки что тут такого? Почему бы ей и не побеседовать с еретиком наедине - если ей это доставляет удовольствие? Ничто не вечно на этой земле! Это так печально! О Святая Мадонна, позаботься о ней за ее смелость! " - Латынь безопаснее, Анджин-сан. - Веер Марико разогнал гудящих перед ней москитов. - Они могут услышать нас отсюда? - Думаю - нет, если мы будем говорить, как ты меня учил, чуть-чуть двигая губами, и не повышать голос. - Попробуем. Так что случилось с Кийямой? - Я люблю тебя... - Ты... - Я скучаю по тебе... - И я по тебе... Как бы нам встретиться наедине? - Сегодня вечером это невозможно. Завтра ночью - сможем... У меня есть план, любовь моя! - Завтра? А что с твоим отъездом? - Завтра они могут задержать меня, Анджин-сан, - пожалуйста, не тревожься. На следующий день мы все уедем, куда захотим. Завтра ночью, если меня задержат, мы будем с тобой. - Каким образом? - Мне поможет Кири. Не спрашивай меня, как, что и почему. Это будет легко. - Она замолчала - подошли служанки с курильницами для отпугивания насекомых. Извилистые нити дыма скоро отогнали ночных чудовищ. Оставшись опять одни, они заговорили о своей поездке, счастливые просто тем, что снова вместе, любя друг друга без прикосновений, избегая разговоров о Торанаге и о том, что должно произойти завтра. Потом он спросил: - Ишидо - мой враг. Почему же вокруг меня столько охраны? - Чтобы защитить тебя. Но также и чтобы лучше удержать тебя. Я думаю, Ишидо захочет использовать тебя и против Черного Корабля, Нагасаки и господ Кийяма и Оноши. - А, да. Я тоже думал об этом. Она заметила, как он рассматривает ее. - В чем дело, Анджин-сан? - Вопреки тому, что считает Ябу, я не думаю, что ты глупая, - ведь сегодня вечером все было преднамеренно, умышленно, так спланировано - по приказам Торанаги. Она разгладила складку на своем парчовом кимоно. - Он дал мне поручения. Да. Блэксорн перешел на португальский: - Он предал вас. Вы только приманка - знаете вы это? Вы только наживка на одном из его крючков. - Почему вы так говорите? - Вы приманка. Так же как я. Это очевидно. И Ябу приманка. Торанага послал нас всех сюда на заклание. - Нет, вы не правы, Анджин-сан. Простите, но вы не правы. Он сказал по-латыни: - Я говорю тебе, что ты красивая, и я люблю тебя, но ты лжешь. - Никто не говорил мне этого раньше. - Ты должна признать, что никто раньше не говорил тебе "я люблю тебя". Она опустила глаза на веер: - Давай поговорим о чем-нибудь другом. - Что выиграет Торанага, пожертвовав нами? Она не ответила. - Марико-сан, я имею право спросить тебя. Я не боюсь - просто хочу знать, чего он этим добьется? - Я не знаю. - Ты! Поклянись своей любовью и своим Богом! - Даже ты? - с горечью ответила она по-латыни. - Ты тоже со своим "поклянись перед Богом! " И вопросы, вопросы, вопросы? - Это твоя жизнь и моя жизнь, и я ценю их обе. Еще раз: что он на этом выиграет? Ее голос стал громче: - Слушай же: да, это так - я выбрала время, и я не глупая женщина, и... - Осторожнее, Марико-сан, пожалуйста, потише, а то... - Извините. Да, это было сделано умышленно, при всех, как того пожелал Торанага. - Зачем? - Потому что Ишидо - крестьянин, и он должен дать нам уехать. Вызов нужно было сделать перед его соратниками. Госпожа Ошиба одобряет наше желание ехать встречать господина Торанагу. Я говорила с ней, и она не возражала. Тебе не о чем беспокоиться. - Мне не нравится, что ты вызываешь огонь не себя. Или яд. Или злобу. Где твое спокойствие? Где твои манеры? Может быть, тебе нужно поучиться наблюдать, как растут камни? Марико перестала сердиться и расхохоталась: - Ах ты... Ты прав, прав. Пожалуйста, извини меня. - Она опять почувствовала себя полной сил, вновь стала сама собой. - О, как я люблю тебя, уважаю и как гордилась тобой сегодня вечером, - я чуть не расцеловала тебя там перед всеми, как это у вас принято. - Мадонна, это все равно что поджечь пороховой склад! - Если бы мы были одни, я бы целовала тебя, пока крики о помощи не заполнили бы всю вселенную! - Благодарю тебя, госпожа, но ты - здесь, а я - там и между нами - вся вселенная. - О нет, между нами нет всей вселенной! Моя жизнь полна, потому что есть ты! Через минуту он сказал: - А приказы Ябу - извиниться и остаться? - Они не могут быть выполнены, извините. - Из-за приказов Торанаги? - Формально - да, но на самом деле - нет, это только мое желание. Все зло предложила ему я. И это я просила разрешения приехать сюда, мой любимый. Ей-богу, это правда. - Что же будет завтра? Она рассказала ему, о чем говорила с Кири, добавив: - Все идет лучше, чем задумывалось. Разве Ишидо уже не твой патрон? Клянусь, я не понимаю, как господин Торанага может быть таким умным и всевидящим. Перед моим отъездом он объяснил мне, что произойдет - что может произойти. Он знал, что Ябу не имеет никакой власти в Кюсю. Только Ишидо или Кийяма могут защитить тебя здесь. Мы не приманки, - мы под его защитой. Мы в совершенной безопасности. - А эти девятнадцать дней... теперь уже восемнадцать... Торанага ведь должен быть здесь? - Да. - Тогда это, может быть, как говорит Ишидо, только пустая трата времени. - Наверняка я не знаю. Знаю только, что девятнадцать, восемнадцать или даже три дня могут равняться вечности. - Или завтра? - Завтра тоже. Или следующий день. - А если Ишидо завтра тебя не выпустит? - Это наш единственный шанс. Ишидо нужно уговорить. - Ты уверена? - Да, ей-богу, Анджин-сан. Блэксорн во сне пытался освободиться от ночного кошмара, но в тот момент, когда он проснулся, тревожные тени сразу исчезли. День только начинался, через москитную сетку на него смотрели серые. - Доброе утро, - приветствовал он их, хотя ему и не нравилось, что за ним наблюдали во время сна. Блэксорн выбрался из-под сетки, вышел в коридор, спустился вниз по лестнице и направился в уборную во дворе. Охранники, и серые и коричневые, шли рядом, но он не обращал на них внимания. Рассвет был мглистый. Небо на востоке уже очистилось от тумана, пахло солью и сыростью с океана. Уже появились стаи мух. "День будет жаркий", - подумал он. Послышались звуки приближающихся шагов - через отверстие в двери он заметил Дзиммоко. Она терпеливо дожидалась его, болтая с охранниками, и усердными поклонами приветствовала его в дверях. - Где Марико-сан? - спросил Блэксорн. - Она у Киритсубо-сан, Анджин-сан. - Спасибо. Когда уезжаете? - Скоро, господин. - Передайте, что я хотел бы пожелать ей доброго утра перед отъездом. - Он сказал это еще раз, хотя Марико уже пообещала, что найдет его перед тем, как вернется домой собраться в дорогу. - Да, Анджин-сан. Он кивнул, как подобает самураю, и пошел умыться и принять ванну. Здесь не было заведено принимать по утрам горячую ванну, но он каждое утро обливался холодной водой. - Э-э, Анджин-сан, - всякий раз говорили телохранители и случайные свидетели, - это, конечно, очень полезно для вашего здоровья. Одевшись в коричневое кимоно, с мечами и пистолетом за поясом, Блэксорн пошел к стене, возвышающейся над двором этого крыла замка. Коричневые на постах приветствовали его как равного, но серые проявляли беспокойство: на крепостной стене сгрудилась масса серых, не упускавших из поля зрения ничего, что происходило за воротами. - Много серых, намного больше, чем обычно. Вы меня поняли, Анджин-сан? - Это Ёсинака вышел на балкон. - Да. Капитан серых приблизился к ним: - Пожалуйста, не подходите слишком близко к краю, Анджин-сан. Извините. Солнце встало над горизонтом, лучи его приятно согревали кожу. На небе не виднелось ни облачка, ветер стихал. Капитан серых показал на меч Блэксорна: - Это "Продавец масла", Анджин-сан? - Да, капитан. - Не разрешите ли посмотреть на клинок? Блэксорн вытянул часть клинка из ножен. Согласно обычаю меч не следовало вытаскивать полностью, если вы не собирались им пользоваться. - Красивое зрелище! - восхитился капитан. Все, кто был рядом, коричневые и серые, толпились вокруг, одинаково пораженные. Блэксорн убрал меч, - нельзя сказать, чтобы он был недоволен. - Я польщен тем, что мне позволили носить "Продавца масла". - А вы умеете пользоваться мечом, Анджин-сан? - спросил капитан. - Нет, капитан. Не так хорошо, как самураи. Но я учусь. - Это очень хорошо. На переднем дворе, двумя этажами ниже, тренировались серые - там все еще держалась тень, солнышко не дошло туда. Блэксорн понаблюдал за ними. - Сколько здесь самураев, Ёсинака-сан? - Четыре сотни и три, Анджин-сан, включая те две сотни, что пришли со мной. - А снаружи? - Серых? - Ёсинака засмеялся. - Много, очень много... Капитан серых в ухмылке обнажил зубы. - Почти сто тысяч, Анджин-сан. Вы поняли - сто тысяч? - Понял, спасибо. Все, кто был во дворе, смотрели вниз: из-за дальнего угла выходил и приближался к их тупику кортеж в сопровождении стражи - носильщики, вьючные лошади и три паланкина. Проход был все еще в тени, между высокими защитными стенами, в нишах стен горели факелы. Даже с такого расстояния заметно было, как нервничали носильщики, а серые, что шли за ними, казались притихшими и настороженными. Притаились и коричневые, стоявшие на страже. Высокие ворота крепости открылись, впуская кортеж, сопровождавшие его серые остались снаружи, и ворота снова закрылись. Гигантский железной засов лег на свое место в причудливых скобах, глубоко заделанных в гранитные стены. Опускные решетки на этом входе отсутствовали. Ёсинака обратился к Блэксорну: - Анджин-сан, пожалуйста, извините меня, я должен проверить все ли в порядке. - Я подожду здесь. - До встречи, - Ёсинака ушел. Капитан серых, подойдя к парапету, свесил голову вниз. "Боже мой, - подумал Блэксорн, - надеюсь, Марико права и Торанага прав... Теперь недолго... " Он посмотрел, высоко ли поднялось солнце, и невнятно пробормотал про себя по-португальски: - Скоро отправятся. Не осознав этого, капитан буркнул что-то утвердительное, и Блэксорну стало ясно, что тот понял его фразу на португальском, - значит, он христианин и еще один возможный его враг... Он задумался о прошедшей ночи. Как будто он говорил с Марико только по-латыни... Но ведь она сказала на латыни: "... чтобы я приказала сразу же их убить". Говорит ли он на латыни, как тот, другой капитан, один из тех, кто был убит при первом бегстве из Осаки? Солнце уже набрало силу, и Блэксорн отвел взгляд от капитана серых. "Если ты не убил меня ночью, - может быть, и никогда не сделаешь этого", - подумал он и сразу выбросил его из головы. Внизу он разглядел Кири: она вышла на передний двор, командуя служанками, несущими корзины и ящики для погрузки на вьючных лошадей. На главных ступенях лестницы она казалась такой маленькой... Когда-то Сазуко умышленно поскользнулась здесь, отвлекая внимание, что и использовал Торанага... Недалеко от этого места, немного севернее, был разбит уютный садик и стоял маленький каменный дом, где он впервые увидел Марико и Яэмона, наследника... Мысленным взором он проследил, как кортеж в полдень покидает замок, кружит по лабиринтам, беспрепятственно выезжает из крепости, едет лесами и спускается к морю... Он молился, чтобы Марико и ее спутники поскорей оказались в безопасности. Как только они уедут, отбудут и они с Ябу - сядут на галеру и выйдут в море. Отсюда, со стены, море казалось совсем близким - оно манило, дразнило горизонтом... - Конбанва, Анджин-сан! - Марико-сан! - Она, как всегда, неотразима... - Конбанва. - Блэксорн сразу, без дальнейших вежливых фраз перешел на латынь: - Берегитесь этого капитана серых - он понимает португальский. - И тут же продолжал на португальском, давая ей время прийти в себя: - Не понимаю, как вы можете быть так прекрасны после бессонной ночи, - Он взял ее за руку