ероя такого же величия, как и те, кто пал в порту, погиб на гудронированной набережной или в море, среди акул, в дни славной борьбы. Это никоим образом не означает, что мы не одобряем священную месть Рито Перраха. Они.... у них не было других средств, чтобы выступать против могущественного врага, у них не было такой силы, которая возникла сегодня, сокрушительной силы, которой располагаем мы: союз организованных трудящихся, борьба революционных масс! Здесь, на этой площади, нашей волей к борьбе создается новая политика в нашей стране - политика революционных масс! - Да-а-а-а-а!.. - волной раскатилось по площади. - Но и те, кто опередил нас в попытке объединить и сплотить наши силы - я говорю о Майари и Ч_и_по Чип_о_, - это тоже наши герои! Наши герои! Объятиям и богатствам Пирата, Зеленого Папы, Майари предпочла воду, морскую гладь, а Ч_и_по Чип_о_ ушел в реку, ушел в реку с песней "Я знаю поэзию воды, только я... только я...". Мы тоже это знаем, Ч_и_по Чип_о_! Мы понимаем, что лучше броситься в реку навстречу крокодилам, чем идти на соглашение с врагами! Соглашение, уступки - это капитуляция перед теми, кто нас эксплуатирует? Нет! - Н-е-е-е-е-т! Н-е-е-е-е-е-е-т!.. - откликнулось человеческое море. - Мы не с теми, кто нас безжалостно эксплуатирует, мы и не с теми, кто болтает о том, что можно улучшить условия труда на плантациях Компании, и создает лживый образ милосердного эксплуататора. Все это смел ураганный ветер, когда унес с собой Лестера Мида, миллионера, который сеял среди нас пагубную идею - ожидать благодеяния сверху, как будто мы своими руками, не способны добиться всего, чего хотим! Сейчас идет борьба другого рода. Мы окрепли, и врагу не остается ничего иного, как обливать нас клеветой, называть нас убийцами, обвинять нас в том, что мы якобы расправились с внуком президента Компании. Они отказываются говорить с нашими делегатами, они одним росчерком пера аннулировали все свои прежние обещания увеличить заработок, принять меры против дороговизны. Теперь они не признают делегатов нашего профсоюза, хотя лишь вчера принимали их и беседовали с ними. Я уже не говорю об их угрозах прекратить работы и вызвать массовую безработицу. Товарищи, эту борьбу мы начали подготовленными и небезоружными! Мы сплочены. Единство - гарантия победы. А победим мы сегодня или завтра - это не столь уж важно. Зато мы уверены в победе, абсолютно уверены в том, что наша сила могущественнее их оружия, их миллионов и интриг! Самое важное для нас - бороться в едином строю, плечом к плечу, формируя единый фронт борьбы, оставаться едиными, как едины мы сейчас, когда на все их провокации готовы ответить забастовкой! - Даа-а-а-а! Сейчас же!.. Сейчас же!.. - Забастовка приведет нас к победе! - Да-а-а-а! Д-а-а-а! - Провозгласим же здравицу трудящимся Бананеры! Да здравствует Бананера!.. - Да-а-а-а здра-а-а-вствует! - Здравицу рабочим Тикисате! Да здравствует Тикисате!.. - Да здра-а-а-вствует! - Здравицу - вечную - трудящимся мира! - Да здра-а-а-вствует... да здр-а-а-а-вствует... да здра-а-а-вствует!.. Старатели преградили путь разбушевавшейся толпе, которая хотела поднять на руки Табио Сана и на руках пронести его. Сомбреро, лица, усы, мачете наплывали волнами, сталкиваясь друг с другом, приветствовали друг друга и терялись в прибое аплодисментов, а ночь сеяла звездный золотистый песок в часах вечности. - Бастуем! Бастуем! - Бастуем сегодня же! Бастуем сегодня же! - Забастовку - сегодня! Забастовку - сегодня! Забастовку - сегодня!.. Крики переполняли улицы; словно несся всесокрушающий ураган, ураган лиц, рук, голов, глаз, ног, плечей, кулаков; порыв людей, движимых единой волей, - ураганной, ослепляющей, неумолимой, безмолвной, глухой, непримиримой... - Забастовка! Забастовка! Забастовка!.. - нарастал клич. Приближался час, когда отзвук этого слова должен прозвучать и в Бананере. - Забастовка!.. Забастовка!.. Забастовка!.. На ночную смену собрались было выходить бригады по окуриванию плантаций, но они сбросили с себя рабочую одежду, перчатки, маски, каски, аппараты. Их примеру последовали чистильщики, готовые выступить на охоту за вредителями. Ночь черной лавой заливала все вокруг, она освежала, проникала повсюду и была плотной и легкой. Среди деревьев, опьяненных усталостью и теплом человеческих тел, мелькнул, прорезал тьму и исчез прожектор локомотива, тянувшего полдюжины порожних товарных вагонов. Железнодорожники выполняли свое слово. Это был поезд для тех товарищей, которые отправятся в Бананеру. Долгий и сложный путь - но для тех, кому выпало счастье отправиться делегатом, этот путь представлялся песней. Они уже чувствовали себя как-то по-другому, хотя прошло так мало времени с той поры, когда ночные смены бросили работу. Зимние светляки сигналили своими фонариками, словно отсчитывая секунды - но то были не светляки, а искры от факелов. Бурлило беспредельное людское море, и, казалось, был слышен каждый звук, все как будто было слышно, только не то, о чем говорили делегаты профсоюза, позы которых и жесты были видны в окна алькальдии. Здание муниципалитета окружили рабочие, ожидали официального объявления забастовки, хотя фактически уже все, кто должен был этой ночью выйти на работу, не вышли, и сейчас стояли с факелами, с зажженными лучинами окоте. - У-у-у-у-шел! У-у-у-шел!.. - Земля и свобода!.. - Свобода! Свобода! - Землю и свободу!.. Возбуждение толпы нарастало - гремели крики, взлетали сомбреро, звенели мачете, поднимались и опускались факелы и горящие ветви, похожие на лапы дьяволов. Или делегаты объявят забастовку, или разъяренная толпа разгромит алькальдию. Из здания муниципалитета вышли уполномоченные и сообщили, что речь идет не о забастовке - это дело решенное, - а теперь обсуждают новые требования, предъявляемые Компании. Шум и крики наконец прекратились - после многих и многих просьб Табио Сана. Воцарилась тишина, и он начал читать сообщение об объявлении забастовки: "Профсоюз трудящихся Тикисате, собравшись..." - аплодисменты не позволили ему продолжать. Никто не знал, что происходило в комендатуре, и теперь чрезвычайно важно было успеть взять под свой контроль станцию, чтобы делегаты смогли уехать в Бананеру. По толпе пробежал ропот: "На станцию... на станцию... надо выиграть время... успеть там зачитать объявление о забастовке и обращение к рабочим Бананеры... прочесть там..." Люди двинулись к станции - потоки белых пальмовых сомбреро, на которые пламя факелов бросало отсвет. Двинулись по проселочным дорогам, испещренным лужами после недавних дождей, по улицам, сырым от ночной росы. Сопение локомотива прерывало голос Табио Сана. Под лучом прожектора, установленного на локомотиве, в багровых отсветах топки Табио Сан, взобравшись на переднюю площадку машины, читал решение трудящихся Тикисате, и тысячи факелов взмахами приветствовали каждый абзац, каждую фразу, каждое слово, будто сами звезды спустились в руки этих людей, чтобы разжечь пожар борьбы. Внезапно локомотив погасил огни. Табио Сан почувствовал, как наступившая тьма поглотила его бумагу. Сможет ли он соскочить, как только поезд тронется? Со стороны комендатуры донеслась перестрелка. Сначала - беспорядочные залпы, затем - отдельные выстрелы и, наконец, пулеметные очереди перерезали тишину. Были слышны разрывы бомб и гранат. Табио Сан на ходу спрыгнул с поезда. Он должен предупредить бойню. Треск пулеметных очередей смешался с восклицаниями этой мирно настроенной толпы, которая, как только исчез поезд с делегатами, повернула вместе с факелами навстречу смерти. Немного погодя запылало здание станции. Пулеметный огонь прекратился, слышались лишь отрывочные винтовочные выстрелы. Стало известно, что стычки разгорелись в казармах - солдаты, прибежавшие оттуда, сообщили, что капитан Каркамо поднял восстание. У Самуэлона и Медины известия были более точными. Выступление военных потерпело поражение. Вовремя не подоспел капитан Саломэ, которому было поручено взорвать склады с боеприпасами, а Каркамо и группа следовавших с ним солдат, оставшись без поддержки, не смогли долго сопротивляться. Рабочие начали расходиться - незачем вмешиваться. Это "делишки военных". И каждый скрывался в свою берлогу, в свой клоповник, в свой угол, иногда настолько тесный, что едва вмещал своего хозяина, и к тому же этот "дом" порой был не на земле, а в воздухе - иногда домом служил гамак. Вернуться по домам. Таков приказ. Продолжать сохранять спокойствие, не терять контакта с руководством профсоюза, а оно с этого момента беспрерывно заседало. Табио Сансур обо всем этом узнал от одного из Старателей. День уже вступал в свои права. Пение окрестных петухов разбудило солнце - оно подымалось в перьях пламени, золотом расстелившегося по зеленоватому, какому-то ненатуральному небу, над кактусами, над вытянувшимся ввысь пало-воладором с длиннющим стволом и несколькими веточками на верхушке, над высокими кокосовыми пальмами, над деревьями с листьями тигровой окраски, листьями-стражами, листьями-гитарами, над лианами, смахивавшими на леску для подводной рыбной ловли. От другого Старателя Табио Сан узнал, что капитан Каркамо ранен и укрылся в пещере на Песках. Его искали среди трупов, принесенных на кладбище, но тела Каркамо там не оказалось. Одиннадцать тел в желтоватых солдатских формах с их скромной амуницией - лица в крови, география смерти нарисовала карты на ткани одежды. Вырыли лишь одну могилу - смерть иногда покупает или продает оптом - и засыпали землей. Неглубока была могила, и немного было насыпано земли: ведь это солдаты! Внезапно на кладбище появился Хуамбо, который, превратив тачку в некое подобие катафалка, вез тело какой-то женщины, то ли мертвой, то ли пьяной. Хоронившие солдат вышли ему навстречу - не дали сбросить его груз в общую могилу. Похоже было, что женщина погружена в летаргический сон. "Пусть так, - сказал мулат, - но я хочу ее зарыть живой..." Один из присутствующих отбросил лопату и рукой, испачканной в земле, отвел паутину волос, закрывавшую лицо женщины. И узнал ее. Это была женщина, которая с капитаном Саломэ... Мария Клара... Клара Мария... Как же ее звали? "А по-моему, ее стоит зарыть живой!" - сказал тот, кто признал ее, и, утерев тыльной стороной руки сопливый нос, он добавил: "Собаке собачья смерть, это из-за нее мы целыми ночами дрогли под дождем, пока она и капитан Саломэ..." - он сделал выразительный жест. "Что ты, что ты!.. - запротестовал его товарищ. - Как же можно зарыть живой!.." - "Так или иначе, ее прикончат, - промолвил Хуамбо еле слышным голосом, закатив глаза так, что белели одни белки. - Лучше похоронить ее сейчас... как расстрелянную..." - "Расстрелянную? А за что? - вмешался другой солдат. - Уж кого расстреляют как пить дать, так это капитана Саломэ, если схватят живым. Ну а эту, зачем же эту?" - "Как зачем? Чудно, что не знаете! - воскликнул мулат. - Ее надо расстрелять, потому что надо расстрелять... она убила Боби..." "Его прихлопнули забастовщики! Не говори чепуху!" - отозвался солдат с лопатой, отмахиваясь от тучи зеленых, розовых, черных мошек, слетевшихся на трупный запах. "Она его убила!.. - повторил Хуамбо, указывая пальцем на неподвижное тело Клары Марии. - Она мне призналась, просила меня уложить ее среди погребенных..." Позабыв об убитых солдатиках, жарившихся на солнце и сплошь покрытых мошками, те, кто стали могильщиками волею обстоятельств, слушали печальный рассказ Хуамбо. - Как только она поняла, - это ее слова, - что убила Боби, она начала пить агуардьенте... глотать стаканами - и не для того, чтобы забыться, а чтобы убить себя... не хватало у нее мужества выпить другой яд или броситься под поезд... глотать спирт - вот все, что она могла... переход от опьянения к смерти не столь заметен, быть может... пила она и пила и начала потихоньку охлаждаться... тряпками стали руки и ноги - тряпками, по которым ползали муравьи... и головой ударилась об угол, но сознания она не потеряла, потому что откинула голову назад, как можно дальше назад, и уже ничего не чувствовала... Такой и нашел ее мулат - без сознания, неподвижной, далекой от жизни, холодной как лед - сначала он даже не сомневался, что она мертва. Однако он подошел, осторожно приоткрыл глаз, подняв веко - такое тяжелое, будто ресницы были из свинца. Этот остекленевший глаз, еще подернутый последними каплями влаги из опустошенной бутылки, и разглядел Хуамбо. Она сразу же встрепенулась. Скрюченными пальцами, как когтями, она пыталась разорвать воздух, отделявший ее от того, кого она вначале посчитала видением алкогольного кошмара... "Я... я... - едва слышно выдавила она, - я убила Боби, а хотела убить тебя... Я... я... хотела убить тебя... когда ты будешь подбрасывать кости покойника... землю покойника... вот что, унеси меня, слышишь, отнеси меня на кладбище, туда, откуда принес мне горе!.." И опять погрузилась в забытье... Солдаты, зарывавшие солдат, заставили мулата увезти женщину домой, прежде стукнув его хорошенько прикладами по спине. Даже лопатки мулата отозвались, как старая цинковая крыша. Пустынная улица. Впервые видит она, что покойника несут с кладбища. Везут на тачке. Лишь собаки плетутся позади. Впервые покойник возвращается с кладбища домой. По насыпи вниз - до живой изгороди, где в ту ночь он поджидал Боби, а потом поднялся к дому и стал подглядывать, как свой последний джаз танцевал Боби со Злодейкой, а потом Хуамбо, убегая, потерял косточки отцовской руки. На этот раз он уже не уложил тело женщины в тачку. Слишком много работы. Просто схватил ее за руки и втащил на тачку, а ноги ее волочились по земле, словно заметая следы преступления, следы крови Боби, крови из его сердца, которая впитывалась в землю и превращалась в струпья. Мулат зажмурил глаза и вдруг разрыдался. Но тут же отбежал в сторону и затонувшими в хрустально дрожавшей мгле глазами огляделся вокруг. Никого. Он один на улице. Все бастовали. Мулат побежал на плантацию. Никого. Он один на банановых плантациях. Рабочие были у себя дома, в лагерях. Спали. Некоторые сидели на пороге и смотрели, как проходит день - первый день забастовки. Собравшись в помещении профсоюза, уполномоченные ожесточенно спорили - временами казалось, что от слов они перейдут к рукопашной, разъяренные, взбешенные. Вопрос заключался в том, как бороться дальше против Компании. Уже миллионами долларов исчислялись потери, которые понесла Компания не только из-за забастовки, но и от вторжения сорняков, вредителей, лавины насекомых, за какие-то часы пожиравших, уничтожающих и заставлявших гнить бананы. Насекомые-вредители оказались хорошими союзниками, хотя никому это и в голову раньше не приходило. Потянулись первые дни забастовки, протекла первая неделя. Люди спали днем и ночью, лениво прислушиваясь, как ползет время. Наступала зима, проливные дожди следовали один за другим. Вышли из берегов каналы, водоемы. Заливало поля. Еще один союзник! Люди просыпались ночью - дождь шел. Засыпали снова и снова пробуждались - дождь сменился грозой. Лучше. Молний, побольше молний! Огненные зигзаги, точно клешни огромных золотых крабов, охватывали небо. Молний, побольше молний! Уже не найдется такого хранилища или склада, где можно будет спасти бананы, продукты. Скот разбежится из корралей и - прощай тогда коровы, быки, лошади. Грома, побольше грома, громогласного, бездонно громыхающего! Как здорово, что льет дождь, теперь благодаря забастовке нет нужды выходить на поле! Если бы не стачка, артели полуголых людей под командой чужеземных десятников тянулись бы сейчас на работу. Дождь идет над забастовкой. Женщины, пораженные бездействием мужчин, следили за ними. Они хотели покончить с законами, с порядком, установленным хозяевами. Они хотели другого закона. Нового закона. Справедливого закона. Приходилось многое передумать и женщинам: не считая отдельных случаев, мужчины вели себя спокойно, редко-редко притрагивались к стопке, совсем не брали в руки мачете. А кое-кто уже стал расставлять силки, западни, чистить ружья, собираясь на охоту. Другие занялись рыбной ловлей, авось что-нибудь клюнет на приманку - опять же помощь семье в этот тяжелый час. Все были заботливы, спокойны, сосредоточенны. Женщины никогда не видали мужчин такими. Никогда. Да, они выглядели необычно. Шел дождь. Шел дождь над забастовкой. Шел дождь над забастовкой, и уже нашлись такие, которые стали сеять панику; они полагали, что не наладится ничего и забастовка обречена на провал. Вернуться на работу? Оставалось это. Быть может, удастся договориться с новым управляющим. Но новый управляющий не приезжал. Прошло еще несколько дней, и разнесся слух, что новое правительство намерено вмешаться в конфликт и поддержать рабочих. Но так только говорилось. Когда дождь переставал лить, люди обменивались сигаретами-самокрутками и вестями... Да, да, он был ранен, его увезли в столицу!.. Саломэ!.. Нет, Каркамо. Это его ранили! А Саломэ!.. О нем ничего не слышно!.. Зевуна перевели в военное министерство!.. Ну и как там ему, лучше?.. Ясно, лучше, заплатил за это место убитыми солдатиками! А другой комендант прибыл?.. Другой... Да, какой-то полковничек!.. Уже приходил в профсоюз!.. Требовал закрыть?.. Нет, зашел познакомиться, передать свой приветик и сказать, чтобы продолжали, дескать, вопрос о забастовке будет решен, начаты переговоры с Компанией, которая якобы готова на все!.. И что ему ребята ответили?.. Сказали, что это дело не пройдет, хотя, похоже, придется пойти на соглашение!.. А Бананера?.. В том-то и дело. Ждут, что ответит Бананера, - примет или нет условия нового трудового договора?.. А кто оттуда должен приехать?.. Говорят, Рамила... Это еще какой Рамила?.. Я, право, не знаю его, но говорят, что он руководит движением в Бананере и что он привезет ответ!.. Дождь идет над забастовкой. Дождь идет над забастовкой - и уже трудно сосчитать потери Компании. Много банановых стволов лежит на земле, много листьев сгнило, много гроздьев зрелых плодов разбилось о землю, - горы гнилья растут, покрывая собой все, что не смыла вода... Каким-то будет ответ Бананеры? Таким же, что и рабочих Тикисате: НЕТ!.. Тогда, значит, не будет соглашения?.. Никакого, если Компания не сдастся!.. Вряд ли этого удастся достичь, она не сдалась, даже когда был ураган, и, вместо того, чтобы улучшить положение грузчиков бананов, предпочла расстрелять их в порту из пулеметов! Компания есть Компания!.. И этого нельзя забывать!.. Расчищалось постепенно небо, появилось солнце, всплескивая бликами на затопленных плантациях, будто мчался по ним многокопытный конь и подковы сверкали серебром. Весть о победе залила все сияющим светом. Могущественной Компании пришлось принять условия рабочих. Табио Сан в сопровождении Рамилы покинул здание Компании в столице. Только что подписаны новые трудовые договоры. Малена поджидала его у дверей. Винтовка на плече, волосы наскоро перехвачены лентой - на бледном лице усталость после уличных боев. Она подошла к нему, обняла и поцеловала при всех. Друзья и знакомые, собравшиеся тут в ожидании последних известий, приветствовали их аплодисментами. В ноль часов всеобщая забастовка будет прекращена. Да, да, и в Бананере и в Тикисате. Диктатура и "Тропикаль платанера" падут в одно и то же время - и тогда смогут закрыть глаза погребенные, ожидавшие дня Справедливости. Нет, сейчас еще нет, пока жизнь остановилась на пороге этого великого дня. Но из слов рождается надежда, а слова эти: "Другие женщины и другие мужчины будут петь в будущем". Но прислушайтесь, они уже поют, и это не другие, это они, это народ, это... Табио Сан, Малена Табай, Кайэтано Дуэнде, Пополука, Лоро Рамила, Андрес Медина, Флориндо Кей, Каркамо и Саломэ, капитаны, углежоги, учителя, студенты, наборщики, Худасита, торговцы, пеоны, ремесленники, дон Непо Рохас, Старатели, Самуэли, Хуамбо-Самбито, его отец и мать, Тоба, Анастасиа, Гнусавый, Пьянчуга, падре Феху, Майари, Ч_и_по Чип_о_, Эрменехильдо Пуак, Рито Перрах... Одни живые, другие мертвые, и те, пропавшие без вести, - все, вы слышите - они поют... ОТ ПЕРЕВОДЧИКА Над эпическим романом "Глаза погребенных" Мигель Анхель Астуриас начал работать в 1952 году в Буэнос-Айресе, где он, находясь на дипломатической службе, представлял демократическое правительство Гватемалы, пришедшее к власти после свержения террористической диктатуры генерала Убико, господствовавшей в стране на протяжении четырнадцати лет, и сменившей ее реакционной военной хунты во главе с генералом Понсе Вайдесом, продержавшейся сто дней. Писателя не могло не вдохновить массовое народное выступление, в котором активную роль играли студенты и учителя, пеоны банановых плантаций и патриотически настроенные армейские офицеры. Астуриас был охвачен подъемом революционного духа соотечественников. Как известно, забастовочное движение, направленное против диктаторского режима и засилья иностранных монополий, прежде всего американской компании "Юнайтед фрут", потрясшее страну в июне 1944 года, спустя несколько месяцев, в октябре того же года, вылилось в вооруженное восстание. Свершилась антифеодальная, антиимпериалистическая революция. В художественном произведении Астуриас решил показать гватемальский народ, поднявшийся на борьбу в июньские дни 1944 года. Работу над романом "Глаза погребенных" писатель продолжил в Париже и Сальвадоре, где он также занимал дипломатические посты. Интервенция в Гватемалу, предпринятая империалистическими кругами Соединенных Штатов, опиравшимися на гватемальскую реакцию, привела революцию к поражению, в июне 1954 года пало прогрессивное правительство. Вооруженная агрессия и контрреволюционный переворот вынудили Астуриаса прервать работу над рукописью романа "Глаза погребенных". Страстное слово писателя, сказавшего правду о предательском нападении на его беззащитный народ, изобличавшего врагов, заливших кровью его родину, прозвучало в рассказах, составивших сборник "Уик-энд в Гватемале", известный и нашим читателям. Военно-фашистская хунта, захватившая власть в Гватемале, лишила Астуриаса гватемальского гражданства, его произведения были публично сожжены. Находясь в эмиграции, Мигель Анхель Астуриас лишь в июле 1959 года завершает "Глаза погребенных". Книга увидела свет в Буэнос-Айресе в 1960 году. Один из активных руководителей гватемальской революции, впоследствии избранный президентом республики, капитан Хакобо Арбенс в предисловии к первому изданию романа на русском языке, опубликованному в Москве в 1968 году, назвал роман "Глаза погребенных" вершиной творчества писателя. "Когда я впервые прочитал этот роман, - писал Арбенс, - откровенно говоря, я был поражен правдивостью изображенного, его реалистичностью, хотя в этом романе, как и во многих других произведениях, писатель ставит героев на грань реального и ирреального, на грань действительности и индейской магии, современности и древних легенд". Отражая революционные события 1944 года, создавая политический роман на актуальнейшую для всей Латинской Америки тему освободительной, антиимпериалистической борьбы, Астуриас отталкивается от старинной индейской легенды, согласно которой мертвые лежат в земле с открытыми глазами в ожидании воцарения на родине справедливости. И под пером талантливого писателя легенда далеких времен обрела новый боевой смысл. Этим романом Мигель Анхель Астуриас подтвердил веру в победу своего народа, не прекращающего и поныне борьбу за свободу. Юрий Дашкевич КОММЕНТАРИИ "ГЛАЗА ПОГРЕБЕННЫХ" Как известно, художественный мир Астуриаса строится на совмещении двух культурно-исторических, миросозерцательных и художественных пластов: мифического и реального. Коренные жители Гватемалы и поныне считают, что души появляются на земле в виде бабочек и больших красивых мух, которые так и называются "глаза мертвых". Однако автор творчески переработал эти предания. Рассказывая о событиях, происходящих на Атлантическом побережье Гватемалы, где население весьма смешанно по этническому составу, писатель дает авторизованный вариант легенды, согласно которому мертвые закроют свои глаза только тогда, когда наступит отмщение и справедливость. Не случайно и то, что в качестве носителя легендарной традиции выступает не индеец, для которого всякое отклонение от нее немыслимо, а мулат, воспитывавшийся без родителей, принявший местные поверья в искаженном виде и снабдивший их собственными домыслами. В соответствии с индейскими представлениями о перемещении души, автор выстраивает и сюжетную линию романов. Действие в трилогии развивается не только по очевидным, исторически и социально обоснованным канонам, но и по другим правилам, исходящим исключительно из индейского мировосприятия. Невыносимые жизненные условия некогда заставили Ч_и_по Чип_о_ начать неравную борьбу с североамериканской компанией. Однако, осознав свою земную бессильность, Чипо вместе с Майари и другими индейцами отправился "за помощью к древним богам". Астуриас намеренно продолжает обращаться к имени-образу Ч_и_по Чип_о_ даже после его исчезновения. Совершенно очевидно, что буквальное "физическое" возрождение героя абсолютно невозможно в таком глубоком социально-политическом романе. Писатель тонко ощущает допустимый предел ирреальности и находит интересные приемы разрешения, казалось бы, неизбежного противоречия между мифом и действительностью. Одним из таких приемов становится появление Мондрагона - как бы преемника Ч_и_по Чип_о_, человека без роду и племени, - с меняющейся внешностью и меняющимися именами, появляющегося неизвестно откуда. В индейской интерпретации Мондрагона можно было бы назвать "воплощением Ч_и_по", вернувшимся от богов к людям с необходимой помощью. Астуриас обращается к чрезвычайно развитой у индейцев традиции символов. Так, например, на смену Майари появляется ее как бы индейская преемница Малена Табай. Косвенным указанием на "мифологическую" связь Майари и Малены становится фамилия Табай, восходящая к имени индейской богини Иш Таб, "веревочнице", символизировавшей струи воды и распоряжавшейся в раю бога Дождя, в который попадали самоубийцы и куда должна была отправиться душа Майари. И еще один интересный прием соединения современного и традиционного индейского мировосприятия - Малена возникает одновременно с Мондрагоном. Их привозит-приносит поезд-река, из которого, как сирена, выходит молодая учительница. Стр. 8. Шестая авенида - главный проспект г. Гватемалы. Чикле - жевательная резинка из сока дерева чикосапоте. Стр. 13. Сьеста - послеобеденный отдых. Стр. 16. Конкордия - парк, расположенный вдоль Шестой авениды. Стр. 18. Ничья - часто употребляемое обращение к женщине. ...пойти подальше, на Двадцатую улицу... - Двадцатая улица известна своими "злачными местами". Стр. 29. Корраль - загон для скота. Стр. 30. Арроба - мера веса, равная 11,5 кг. Стр. 34. Кохубуль - типично индейская фамилия, образованная от названия животного кох (киче) - "пума". Стр. 38. Агуардьенте - крепкий спиртной напиток из сока сахарного тростника; кушуша - вид дешевого спиртного напитка домашнего изготовления. Стр. 40. ...я и говорю не о кофрадиях, а о кафрах... - Игра слов: кофрадия (исп.) - община верующих. Стр. 46. Тата Гуаро. - Так гватемальские индейцы называют спиртное из сока сахарного тростника. Стр. 50. ...будто в утробе матери... - Астуриас не случайно упоминает "эмбриональную" позу дона Непо. В этой сцене сон и реальность тесно переплетаются в сознании героя. Процесс эмоционального возрождения индеец Непо ощущает в позе, которую его древние предки придавали умершим, веря в их возрождение. Стр. 66. Серро-дель-Кармен - холм в центре г. Гватемалы. На вершине расположены храм и часовня, построенная в 1620 году францисканцем Хуаном Корсом. Сантьяго-де-лос-Кабалъерос - древнее название столицы королевства Гватемалы. Сан-Карлос - старейший университет Гватемалы, основанный в 1676 году. Дон Пелайо (ум. 737) -один из деятелей Реконкисты. Стр. 67. Хокоте - тропическое фруктовое дерево. Эль-Мартинико - район на северо-западе г. Гватемалы. Стр. 76. Кадэхо. - По гватемальским народным поверьям, существуют два фантастических пса Кадэхо. Белый Кадэхо - доброжелателен. Черный Кадэхо - зловещ: в поймах рек он похищает девушек с длинными косами и повсеместно преследует пьяниц. Стр. 77. Перикера - местность к югу от столицы, богатая лесами, изобилующими попугаями перико. Стр. 79. Салат гуакамоле - блюдо из авокадо, растертого с солью и лимоном с добавлением мелко нарезанного лука. Стр. 80. Чичикасте - разновидность крапивы, растущей в Центральной Америке. Стр. 86. ..летучие мыши... тени людей... - Для характеристики невыносимого труда рабочих карьера Астуриас обращается к индейской символике: летучие мыши - божества преисподней, тени людей - призраки, остывшая зола, то есть холод, - признак потустороннего мира индейцев. Стр. 89. Порсиункула (Порциункула) - первый монастырь ордена св. Франциска. Стр. 91. ...приобщается к идеям комунерос... - Речь идет о народных восстаниях (комунерос) в Кастилии против королевского абсолютизма в 1520-1522 годах. Стр. 94. Кобан - административный центр департамента Альта-Верапас, расположенный к северу от столицы. На его территории проживают индейцы кекчи. Стр. 105. ...у этого фикуса аматле... - Из коры этого растения изготовлялась бумага для индейских книг. Хакаранда - дерево с лиловато-голубыми цветами. Тамаринд - дерево с плодами, покрытыми кожурой, похожей на скорлупу, и кисло-сладкой мякотью. Стр. 111. ...гора многое в себе скрывает. - Астуриас включил в роман легенду, восходящую своими основными характеристиками к теме "Пополь-Вух". Правда, мифические братья рисковали жизнью ради своего народа, а кумовья, в новой версии, преследовали лишь личное обогащение. Пафос превратился в фарс. Стр. 115. Чилакили - национальное блюдо гватемальцев: в маисовую лепешку заворачивается кусок сыра, затем все это обмакивается во взбитое яйцо и обжаривается. Стр. 121-122. ...солнечно-апельсинные грибы... черный кактус - "пуп земли"... - Индейцы Гватемалы издревле знали о наркотических свойствах некоторых грибов (галлюциногенных, анестезирующих, вводящих в экстатическое состояние, опьяняющих и т. д.) и использовали их как в ритуальных, так и в медицинских целях. Стр. 123. ...слепым, как Лонгин... - Лонгин, по раннехристианским преданиям, был римским центурионом и участвовал в казни Христа. Считается, что он якобы был слепцом. Однако когда Лонгин ранил Христа копьем, брызнувшие "кровь и вода" исцелили его от недуга, после чего Лонгин поверил в учение и стал его активным проповедником. Стр. 124. Пополука - это имя-прозвище. В современном языке индейцев Гватемалы означает "чужак"; вместе с тем этимология слова восходит к значению "резчик, скульптор по дереву". Стр. 134. Гуадалупская богоматерь... - Предание гласит, что 12 декабря 1531 года индейцу Хуану Диэго в Мексике у подножья Серро-де-Тепейяк (неподалеку от Вилья-деГуадалупе-Идальго) явилась дева в образе смуглоликой индеанки. В 1910 году дева из Гуадалупе была объявлена покровительницей всей Латинской Америки. В ее честь 12 декабря в Гватемале устраивается праздник, во время которого даже детишек из белых семей наряжают в индейские одежды. Стр. 148. ...кувшин принесла для пиньяты... - Пиньята - глиняный горшок, заполненный сладостями и подарками; обычно его подвешивают, и играющие, как правило дети, с завязанными глазами поочередно пытаются разбить горшок, чтобы заполучить содержимое. Стр. 166. Текомате - сосуд из тыквы для хранения воды. Стр. 176. Чамарра - куртка, в армейских подразделениях Гватемалы - накидка типа небольшого пледа, выдаваемая на ночь солдатам. Стр. 189. ...когда наешься грибов нанакасте... - Речь идет об одной из разновидностей галлюциногенов, распространенных в Гватемале и Мексике. Буквально - "создающее мысленные образы растение". Стр. 195. ...дойдем до Пещеры Жизни... - Название восходит к представлениям о пещере как мифической прародине многих центральноамериканских индейцев. Древние обитатели Гватемалы и Мексики считали пещеры своими святилищами. Часто их стены покрывались великолепной росписью. Стр. 201. ...для девяти королей... - Имеются в виду владыки сфер преисподней, которых, по представлениям майя, было именно девять. Стр. 202. Куадра - мера длины, около 100 метров. Стр. 218. Чиуауа - мексиканская порода короткошерстных, маленьких по размеру собачек, выведена в штате Чиуауа. Стр. 230. Ласарето - больница для бедных в Гватемале. ...в Санта-Кларе... - Церковь Санта-Клары - на Шестой авениде. Вилья-де-Гуадалупе - восточный район г. Гватемалы. ...там, где монахи-салесианцы строят... - Речь идет о строительстве церкви Святой Сицилии к югу от центра столицы и платного колледжа "Дон Боско". Стр. 241. ...о гербе Федерации. - Речь идет о Федерации пяти центральноамериканских государств, в которую входила и Гватемала (1823-1839 гг.). Стр. 244. Салола - административный центр одноименного департамента. Основное население - индейцы какчикели. Одна из характерных принадлежностей мужской одежды жителей Сололы - куртка из серой или коричневой шерсти с крупным орнаментом на спине, изображающим летучую мышь, широко раскинувшую крылья. Стр. 250. ...хоть одного генерала. - Диктатор Хорхе Убико, находившийся у власти с 1931 по 1944 год, имел чин генерала. Стр. 251. Буланже Жорж (1837-1891) - французский генерал. Стр. 253. ...памятники древней культуры майя. - Речь идет о величайшей цивилизации Америки, центр которой располагался на территории современной Гватемалы. Наибольшего расцвета цивилизация достигла в V-IX веках. Стр. 263. ...показалась самой себе тараской... - Тараска - фигура аспида-чудовища, которую проносят по улицам во время праздника тела господня. Стр. 272. Агути - млекопитающее из отряда грызунов, напоминает зайца. Стр. 276. Ломбер и конкиан - карточные игры. Стр. 277. Потерна - растение и плод в виде большого стручка (до 25-30 см. длиной), внутри которого имеется несколько черных семян, покрытых белой сладкой мякотью. Гуапиноль - дерево и плод с тем же названием. Стр. 282. Матилисгуате - деревья, древесина которых отличается чрезвычайной твердостью и высоко ценится. Стр. 291. Мамей - темный яйцевидный плод (диаметр 10-20 см., масса до 4 кг.) с большой плоской косточкой. Стр. 297. Шолон (холон) - прозвище, распространенное в Гватемале и означающее "головастый". Хол на языке майя - "голова". Стр. 299. Клаво - гвоздика. Стр. 301. Айоте - разновидность тыквы. Стр. 306. ...банановая газетенка получила премию "Мор Кабо" ("Мур Кэбот"). - Премия была установлена Колумбийским университетом для поощрения проамериканских изданий в Латинской Америке. Стр. 311. Диамант - бейсбольное поле, представляющее своей формой сектор с углом около 70o. Напоминает боковую грань шлифованного бриллианта. Стр. 312. Гинеос - вид небольших бананов. Стр. 315. Настойка санчомо... - Имеется в виду "агуардьенте Сан Херонимо" - спиртной напиток из сока сахарного тростника. Стр. 319. Комитан-да-лас-Флорес - мексиканский городок в штате Чьяпас, неподалеку от гватемальской границы. Стр. 328. Сарабанда. - Так в Гватемале называют бродячие оркестры, а также помещение для проведения танцевальных вечеров. Стр. 332. Жезл эдила и привычка распоряжаться... - Эдил в Древнем Риме - избранник плебса. Стр. 335. Дансон - танец негритянского происхождения; чрезвычайно распространен на Кубе. Стр. 337. Среди франкмасонов нет ни одного приличного человека... - Ложи "вольных каменщиков" распространены в странах Латинской Америки. Многие диктаторы, в том числе Хорхе Убико, являлись масонами. Стр. 338. ...пастор церкви конгрегационистов... - Появление этой церкви в католической Гватемале символизирует попытку духовного порабощения народа, сопровождающего экономическое вторжение. Столкновение священника - поклонника Гуадалупской богоматери с представителем североамериканской церкви выступает в романе Астуриаса как символ неприятия народом идеологии монополистов. Стр. 340. Идальго-и-Костилья Мигель (1753-1811) - национальный герой Мексики. Руководитель борьбы мексиканского народа за независимость. С 1792 года становится приходским священником. 16 сентября 1810 года призвал своих прихожан к вооруженной борьбе против испанских колонизаторов, был провозглашен генералиссимусом Америки. В 1811 году захвачен испанцами и расстрелян. Стр. 342. Ни из какого Синая она не прибывала и к Библии не имеет никакого отношения. - В первые же годы колонизации миссионеры старательно пытались втиснуть историю происхождения индейцев в рамки традиционной христианско-библейской структуры. Неприятие христианской догмы грозило индейцам смертью, и индейцы начали приспосабливать форму католического учения к своим древним верованиям. Так, например, какчикели называли свою древнюю прародину Синайоном, деформировав библейский топоним Синай во вполне индейское название. Стр. 362. ...он вступил в группу "Clarte". - "Кларте" ("Свет") - международное объединение прогрессивных деятелей культуры, одним из организаторов которого был Анри Барбюс. Стр. 378. Комитеко - спиртной напиток из сока агавы. Стр. 384. ...умеет играть на окарине! - Окаринами в Гватемале называют самые разнообразные свистульки и флейты - традиционные музыкальные инструменты местных индейцев. В древние времена они изготовлялись из глины в виде выразительных фигурок-игрушек. Гитаррилъя. - Имеется в виду маленькая четырехструнная гитара. Бандурриа - разновидность небольшой гитары с двенадцатью струнами. Стр. 389. ...проклятого "Белого флота"... - Большой Белый флот - название товаро-пассажирской пароходной компании, принадлежавшей монополии "Юнайтед фрут компани". Стр. 390. Тела - город в Гондурасе на побережье Карибского моря. Стр. 392. Пеперминт - ликер с добавлением мяты. Стр. 396. Талтуса - грызун, распространенный от Мексики до Панамы. Ведет подземный образ жизни. Стр. 401. Коросо - разновидность невысокой пальмы, дает длинный (больше метра высотой) - побег-коробочку. Когда коробочка раскрывается, обнаруживается множество ароматных цветочков. Стр. 404. Куаутемок (1494-1525) - верховный правитель государства ацтеков в 1520-1525 годах. Национальный герой Мексики, возглавивший борьбу против испанских завоевателей. Организовал героическую оборону Теночтитлана. Был захвачен и жестоко казнен Кортесом. Стр. 421. Святой Патрик (385-461) в 423 году был послан епископом в Ирландию, где занимался основанием церквей и монастырей. Считается покровителем Ирландии. Известно, что многие корсары были ирландского происхождения. Стр. 449. ...в этом было что-то похожее на осмысленное стремление разрушать. - Астуриас обращается здесь к действию-символу. Одним из основополагающих правил жизни индейцев всегда был закон сохранения экологической среды. Они никогда без острой необходимости не убивали ни зверя, ни птицу, так как понимали, что бездумное отношение к природе влечет неминуемую катастрофу и