визг покрышек. Когда он открыл глаза и оглянулся, их отделяло от "седана" уже ярдов пятьдесят. Даже состоящим на государственной службе специально обученным водителям трудненько тягаться с рядовым уроженцем Ближнего Востока. К моменту, когда они оказались на арлингтонском конце Мемориал-бридж, Акмаль отыграл у федералов еще с десяток ярдов. Затем он без предупреждения произвел чистейший бутлегерский разворот и влез во встречный поток машин, сердито взревевших клаксонами и тормозами. Ника снова вдавило в сиденье. -- Ушли! -- торжествующе воскликнул Акмаль. Опасливо глянув сквозь заднее стекло, Ник увидел фэбээровский "седан", пытающийся набрать скорость на кольцевой развязке у кладбища. Но теперь Акмаль оторвался от него уже на пару сотен ярдов. Совершив, в нарушение всех правил, несколько захватывающих дух поворотов -- на юг к Рок-крик и Индепендент авеню, -- Акмаль еще разок крутанул машину на 180 градусов. Снова к Рок-крик, направо к Виргиния авеню, налево к 66-й автостраде, мимо мемориала Иводзима, налево на 50-ю и на юг, по магистрали Джорджа Вашингтона. У аэропорта Ник дал Акмалю пятьдесят долларов чаевых, покивал, соглашаясь с тем, что Аллах действительно велик, и вылетел в Шарлотт, а оттуда в Уинстон-Сейлем. До медицинского центра Боумана -- Грея он добрался, когда время, отведенное для посещения кардиологического отделения, уже истекло. Пришлось, не вполне убедительно изображая южный акцент, уверить старшую сестру, что он Доук Бойкин III и что ему позарез нужно повидаться с любимым дедушкой. -- Вы его внук? -- с некоторым сомнением спросила старшая сестра. -- Да-а, -- сказал Ник голосом Мотылька Маккуина. Сестра вгляделась в его лицо. -- Я вас где-то видела. Еще бы не видеть -- физиономия Ника то и дело красовалась на первой полосе "Тар-интеллидженсер". -- Говорят, я похож на него как две капли воды. Так что, можно мне его повидать? А то я очень волнуюсь. -- Хорошо, -- сказала она. -- Но только на десять минут. Он очень слаб. -- Он поправится? -- О, ему просто нравится нас пугать. Поправится. Если будет хорошо себя вести. Кардиологическое отделение было здесь первоклассное. Табачные деньги -- еще один пример того, как табак и прогресс рука об руку идут в будущее. Капитан лежал, подключенный ко множеству самых разных приборов, экраны которых отбрасывали в полутьме холодноватый свет на его лицо, показавшееся Нику бледным и осунувшимся. Ник немного постоял у койки. -- Капитан? Глаза старика приоткрылись, поморгали. -- Я вам уже говорил, -- произнес он, -- хватит с меня поросят. Мне нужны человеческие органы, черт бы вас побрал. -- Капитан. Это я, Ник. Старик поднял на него взгляд. -- А, сынок. Присаживайся. Кислороду хочешь глотнуть? -- Я приехал, чтобы все объяснить. Насчет ареста. -- Да, -- сказал Капитан и закашлялся. -- Объяснения не помешают. БР позвонил мне среди ночи, сказал, что ты в кутузке. -- Спасибо за залог. -- Ничего, не разоримся. Разве что этот еврейский адвокат, которого вы наняли, подсобит. Четыреста пятьдесят в час... -- Возможно, это покажется странным, -- сказал Ник, -- но, по-моему, произошло следующее... И, набрав побольше воздуху в грудь, Ник выложил все, что знал: БР хотел уволить его, заменить своей обжималкой, Дженнет, однако выступление Ника в шоу Опры сделало его любимчиком Капитана, отчего БР только озверел. Угроза, прозвучавшая в шоу Лэрри Кинга, вероятно, навела БР на мысль убить сразу двух зайцев: устранить Ника и, обратив его в мученика, пробудить сочувствие к табачникам. Работая в торговле автоматами, БР имел дело с мафией, видимо, у него сохранились связи, позволившие ему найти профессиональных убийц. Однако, судя по плакатику "Казнен за преступления против человечности", похитители лопухнулись, выбросив Ника на Эспланаду еще живым. Toгда БР и Дженнет надумали взвалить вину за похищение на него. Дженнет влезла к нему постель, получила отпечатки его пальцев на упаковках "презервативов" и вместе с другими компрометирующими уликами подбросила их в виргинский коттедж. Нику, позоренному, предстояло сесть в тюрьму, подтвердив подозрения БР и сделав из него едва ли не героя. А расхлебывать все это пришлось бы табачной индустрии... Ник умолк. Капитан, все это время насупившись глядевший на него, тяжело вздох" нули сказал: -- Напоминает рассказы людей, которые в тот день в Далласе насчитали на Травяном холме целых пять человек с винтовками. -- Я знаю, -- сказал Ник, -- скорее всего, и у суда сложится такое же впечатление, -- С другой стороны, -- сказал Капитан, приподнимаясь в постели, -- как ни нелепо звучит твой рассказ, кое-какие его подробности определенно отзываются у меня болью в печени. Он вздохнул: -- БР уже через неделю после похищения говорил мне, что ему кажется, будто там не обошлось без твоего участия. -- Вот как? -- откликнулся Ник. -- А от моего человека у вас я знаю, что он и эта блондиночка, Джемель... -- Дженнет. --... перепихиваются в рабочее время. Все это укладывается в твою теорию заговора. БР ничего не стоит съесть человека заживо. Знаешь, он хотел во всеуслышание объявить, что твой дружок Лорн Латч принял от нас деньги. -- Зачем? -- Чтобы Лорн выглядел публичной девкой и чтобы не было никакого ранчо "Канцерозо". При этом БР вообще не хотел давать ему ни цента. Был у нас один разговор, когда он сказал: "Есть и другие способы угомонить людей вроде него". Интересно, что он имел в виду? Знаешь, когда я его взял из Ассоциации торговли автоматами, мы были по уши в исках о возмещении убытков, и я сказал, что буду платить ему наградные за каждый из них, какой удастся не довести до суда. Так вот, три самых крупных до суда не дошли, потому что, ну, ты помнишь, истцы померли из-за курения в постели. И БР заставил меня заплатить за каждый из этих несчастных случаев. Сказал, что уговор есть уговор. Обошлось мне это недешево, хоть и много дешевле, чем проигрыш в суде. -- Капитан, -- сказал Ник, -- по-моему, тут очень и очень нечисто. -- Ну, ты же не думаешь, что он... да нет. Вот в том, что его зависть брала из-за моего к тебе отношения, я не сомневаюсь. Но хотя ребята из торговли автоматами и вправду вынуждены отираться среди очень серьезных личностей, я все же не думаю... Боже милостивый, неужто такое возможно? Голова Капитана утонула в подушке. Он прикрыл ладонью глаза. -- Надо будет попросить моего человека заняться этим. -- Вашего человека? Кто он? -- Нет, этого я тебе не скажу -- пока. Капитан снял ладонь с глаз. -- Так вот, Ник, если чудеса, о которых ты мне рассказал, окажутся правдой, чем это обернется для табачной индустрии, тебе, наверное, можно не объяснять. -- В общем, нет, но... -- Конечно, сейчас главное не это. Если предположить, что с тобой действительно обошлись так гнусно, мы должны будем возместить тебе ущерб. Но позволь, я тебе нарисую картинку -- гипотетическую. Предположим, только предположим, мы установили, что ты прав, в чем я почти не сомневаюсь, предположим, что я прогнал эту несчастную сволочь, БР, вместе с его цыпочкой Джемель -- прогнал, не подымая шума, но так, что он будет рыдать от счастья, если сумеет получить работу продавца лотерейных билетов где-нибудь на Гуаме. И предположим, что ты признал себя виновным по предъявленным тебе обвинениям. -- Виновным? -- Не горячись. Виновным, но со смягчающими вину обстоятельствами. То есть виновным в грехе молодости и опрометчивости, присущем многим из тех, кто работает в Вашингтоне. Черт возьми, ты уже приобрел репутацию опрометчивого человека, когда объявил, что президент подавился и помер. За четыреста пятьдесят в час Карлински вполне способен добиться для тебя недолгой отсидки в какой-нибудь тюрьме для избранных, где заключенные бунтуют, только когда их coq au vin передерживают в духовке, а вино им подносят недостаточ но охлажденное... -- Но... -- Нет, ты послушай дальше. Мы тихо-мирно открываем для тебя на Каймановых островах небольшой банковский счет, скажем... миллионов на пять. Хотя, какого черта, на десять. Даже с учетом инфляции и налогов десять миллионов, сынок, -- это деньги немалые. Тебе не придется работать до конца твоих дней. Ты же любишь рыбачить, так? Ну вот, купишь где-нибудь небольшой островок и лови себе рыбку, а смуглые женщины, отродясь не носившие никакой одежды, будут потчевать тебя манго. По-моему, звучит неплохо, а? А захочешь поработать на нас, пожалуйста, я поставлю тебя во главе нашего Гонконгского представительства. Станешь заправлять всем табачным бизнесом на Дальнем Востоке. Будущее-то все равно за ним. Азиатов там пруд пруди, работа спокойная... Ник задумался. -- Что касается изгнания БР и Дженнет, мне понравилось. А вот остальное -- не уверен. -- Послушай, давай двигаться не торопясь. Начнем с БР, а там посмотрим, может, тебе и придется по сердцу мысль пораньше уйти на покой. -- Я... -- Ты сейчас не в той форме, чтобы принять правильное решение. Тебя заездили. Посмотреть на тебя, так ты уже целую неделю не спал. Круги вон темные под глазами. Ты хороший табачник, Ник. -- Голос Капитана звучал все тише. -- Хорошо, -- сказал Ник. -- Не торопясь так не торопясь. -- Ну вот, я знал, что ты человек разумный. Понял это, как только увидел тебя тогда, в клубе. Помнишь? Как бы мне хотелось сейчас хлебнуть их джулепа. Вошла, храня на лице суровое выражение, старшая сестра. -- Мы еще поговорим, -- сказал Ник. -- А сейчас вам надо отдохнуть. -- Если в следующий раз я буду хрюкать, -- сказал Капитан, -- знай, они меня снова надули. Ник повернулся к двери. И услышал, как Капитан сказал ему в спину: -- Табак сам о себе заботится. Глава 26 На следующее утро, когда Ник, насвистывая "C'est fumee, c'est fiimee! ", приводил в порядок свой кабинет после учиненного ФБР погрома, Гэзел просунула голову в дверь и уже привычным параноидальным шепотом сообщила: "ФБР! " -- Введите, -- сказал Ник. Разумеется, это были агенты Монмани и Олман. Оба, похоже, явно полагали, что теперь, когда они приперли Ника к стене, можно обойтись без обычных учтивых приветствий. -- Вы вчера уезжали из города? -- пролаял Монмани. -- Как можно? -- не прерывая уборки, ответил Ник. -- Чтобы я да нарушил условия освобождения под залог. -- Вы сели в машину прямо у этого здания. Водитель явно старался оторваться от слежки, нарушал правила движения. За что и был задержан. И допрошен. -- Так вы, значит, снова взялись за мусульман? Агент Монмани стиснул кулаки. -- Он показал, что вы уверили его, будто мы что-то подсунули к нему в багажник. -- Ну, вы, наверное, заметили, что у него нелады с английским. Видимо, он неправильно меня понял. Я лишь спросил, засовывали ли когда-нибудь в багажник его самого. -- А вы нынче веселы, Ник, -- сказал агент Олман. -- Что да, то да, -- ухмыльнулся Ник, -- знаете, как-то вдруг отлегло от души. -- Вы купили билет до Уинстон-Сейлема в Северной Каролине. -- Неужто? -- Хотите добавить к списку обвинений лжесвидетельство? Вы воспользовались дорожным чеком. У нас есть квитанция. А в Уинстон-Сейлеме вы остановились в мотеле "Восьмерка". Вот квитанция. -- А, вон оно что! -- Что? -- Да я вчера бумажник где-то посеял. Видимо, некто воспользовался моей кредитной карточкой, чтобы слетать в Уинстон-Сейлем. Странный, должен сказать, выбор. Я бы поехал в какое-нибудь место повеселее. Я только сегодня обнаружил пропажу и сразу же позвонил в стол находок, -- Ник улыбнулся. -- Можете проверить. -- Ловко, Ник. Кстати, все, что вы нам рассказали, непременно будет использовано против вас. -- Так я, что же, опять арестован? -- Нет, -- сказал агент Монмани. -- Пока нет. -- Знаете, -- сказал Ник, -- я понимаю, какие чувства вы ко мне питаете. Но хотите верьте, хотите нет, я себя не похищал. Вам еще предстоит убедиться в этом. И когда вы в этом убедитесь, давайте выпьем все вместе и скажем: ну и херней же мы занимались! Агенты скептически уставились на него. -- Вы, похоже, ждете хороших вестей? -- О да, -- согласился Ник. -- Очень. -- Они как-то связаны с вашей поездкой в Уинстон-Сейлем? -- Разве я что-нибудь о ней говорил? -- Ладно, пошли отсюда, -- сказал агент Олман. -- Послушайте, -- сказал Ник, -- отпустили бы вы Акмаля. Не его вина, что он так перетрухал. Уж больно круто вы, братцы, обходитесь с бедными мусульманами. -- Пошли, -- сказал агент Монмани. -- Спасибочки, что заглянули, -- сказал Ник. -- Сволочь, -- откликнулся, выходя, агент Монмани. Визит "неприкасаемых" вкупе с решением не принимать предложенную Капитаном плату за молчание привел к тому, что настроение Ника стало подниматься как на дрожжах. Он уже не мог заставить себя дождаться, когда Капитан сделает следующий ход. Он направился к кабинету БР и, не обращая внимания на протесты секретарши, распахнул дверь. БР совещался с Дженнет. -- Ага, -- сказал Ник, -- усилия объединяете. Для этого мы все здесь и собрались, верно? БР нахмурился. -- Что тебе нужно, Ник? Тебя вообще здесь быть не должно. -- Да я тут вроде как работаю. -- Ты в отпуске. С сегодняшнего дня. -- О нет, -- Ник улыбнулся. -- Не думаю. Вот тебе, сдается, предстоит скоро уйти в отпуск, и надолго. Как и твоей Мата Хари. Не забудь прихватить резиновые перчатки, Дженнет. -- Ты ничего не сможешь дока... БР шикнул на нее и жестами показал, что Ник, возможно, записывает их разговор. Проделано все было так сноровисто, что Нику осталось лишь гадать, в который по счету раз БР прибегает к этой пантомиме. Ник погрозил Дженнет пальцем. -- "О-о-ох, Ник, о-о-ох! Вот, возьми, это презервативы. Самого большого размера..." То-то будет смеху в зале суда. А ты, мой чудесный, заботливый босс, ты не мог бы мне кое-что объяснить? Никак не пойму, почему нанятые тобой похитители оставили меня в живых? Может, просто напортачили? Я прав? БР молча смотрел на него. -- И потому тебе с твоей пожирательницей мужчин пришлось разработать план "Презервативы в упаковках от пластырей"? Задумано было неплохо. -- Ник, -- исполненным терпения тоном произнес БР, -- ты столько всего пережил. Мне кажется, тебе следует обратиться к врачу. -- Да, -- согласился Ник, -- я много чего пережил. И все из-за вас, СУКИ ВЫ ПОДЗАБОРНЫЕ!!! БР и Дженнет испуганно дернулись. -- Прошу прощения, -- сказал Ник, -- Это у меня от переживаний. Ну ладно, до встречи в тюрьме. Захлопывая за собой дверь, Ник испытывал еще больший душевный подъем. У себя в кабинете он увидел Гэзел, с пришибленным видом сидевшую за столом. -- Не горюй, -- сказал Ник. -- Наша берет. -- Ты еще не слышал? -- Что именно? -- Капитан умер сегодня утром. -- Чего я решительно не понимаю, -- сказал Карлински, -- так это почему вы мне раньше этого не рассказали. -- Раньше я этого не знал. И не могли бы вы не прибегать больше к этому обороту? Очень действует на нервы. -- Стало быть, вы считаете, что похищение организовал БР. Успехом оно не увенчалось. Тогда они с Дженнет подставили вас, раздобыв ваши отпечатки на коробочках, которые вы приняли в темноте за упаковки презервативов, между тем как в действительности это были у паковки от никотиновых пластырей. -- Именно так. -- Но доказательств у вас нет. -- Нет, -- сказал Ник, -- я не записываю на видео то, что происходит в моей спальне. -- И в ночь перед смертью мистера Бойкина вы поделились с ним своими соображениями. -- Да. Он собирался уволить БР и Дженнет, а после... -- Прошу вас, ничего не утаивайте. Это вам лишь повредит. -- Но он же умер. Какой смысл говорить теперь, что он собирался сделать? -- Смысл есть во всем. -- Он попросил меня подумать о том, чтобы принять вину на себя и тем самым избавить индустрию от позора. Предложил очень щедрую компенсацию. Я решил не делать этого, драться до конца. Но тут он умер. -- Ваш разговор записывался? -- Нет. -- Очень жаль. В качестве доказательства суд этой записи, конечно, не принял бы, но мы могли б передать ее прессе. Поднялся бы шум, сильно затрудняющий подбор присяжных. В итоге мы получили бы тех, что поглупее. Вы, наверное, уже поняли, что я предпочитаю глупых присяжных. Чем глупее, тем лучше. Так, теперь относительно предположения мистера Бойкина о причастности БР к кончинам людей, судившихся с табачной индустрией. Вот это уже попахивает большими неприятностями. -- Правильно. -- С другой стороны, доказательств опять-таки никаких. -- Значит, нам придется расследовать обстоятельства их смерти, -- сказал Ник. -- Дадим информацию прессе, начнем шарить по кустам, рыться в каждом дупле. Что-нибудь да обнаружится. Весело будет. Ник возбужденно потер руки. -- Возможно. Но прежде чем тыкать обвиняющим перстом в больших людей, необходимо продумать возможные последствия. Это очень рискованная стратегия. Потому что, если мы ничего не найдем, а просто будем плясать на могилах, крича о заговорах, в которые Оливер Стоун и тот не поверит, мы кончим тем, что до смерти обозлим всех и вся, и особенно судью, и вы получите срок даже больше максимального. Когда дойдет до вынесения приговора, судья может решить, что вам следует отсиживать по каждому пункту обвинения отдельно, а не одновременно по всем. Кроме того, он может отправить вас в тюрьму особо строгого режима. Не уверен, что вам в ней понравится. Но, разумеется, решение за вами. Лично я люблю хорошую грызню в зале суда. Однако на кону стоит, так сказать, ваша задница, а не моя. Ник еще размышлял о сказанном, явственно слыша, как за ним захлопываются, одна за другой, стальные двери, когда из динамика донесся голос секретарши Стива Карлински. -- Звонит мистер Рорабачер из Академии табачных исследований. Говорит, очень срочно. Я сказала, что вы заняты с клиентом. -- Пожалуй, стоит послушать, -- сказал Нику Карлински и снял трубку. -- Да. Да. Да, здесь. Понимаю. Он уже знает? Понятно, -- Карлински взглянул на Ника и приподнял дугою брови. -- Да. Все? Ну, в общем, да. Справимся. Разумеется. У нас крупная фирма. Понятно. Я переговорю с партнерами и в конце дня дам вам ответ. Карлински положил трубку. Откашлялся. -- Боюсь, ситуация несколько усложнилась. Мне сообщили, что вы больше не работаете в Академии табачных исследований. Обычное дело в Вашингтоне -- о том, что тебя уволили, ты узнаешь со стороны. Как правило, из новостей Си-эн-эн или от репортера, который звонит в надежде услышать подтверждение, что, пока тебя носило в химчистку, на дверях твоего кабинета поменяли замки. Ник не удивился, тем более что он уже получил от БР выдержанный в ледяных тонах меморандум, извещавший о нежелательности его присутствия на похоронах Капитана. -- Да и черт с ним. Мы его еще прижмем. Карлински выпятил губы и собрал чело в складки. -- Это может оказаться весьма затруднительным. -- Я знаю, вы стоите дорого. Но я уверен, мы сумеем что-нибудь придумать. Будете, пока я жив, получать часть моих заработков. -- Дело не в этом. Дело в столкновении интересов. -- Это каких же? -- Я не вправе защищать одного клиента, действуя во вред другому. -- Да какому "другому"? -- Наша фирма только что получила предложение стать юрисконсультом Академии табачных исследований. -- "Только что" означает "минуту назад"? -- Да. Такой клиент, как Академия, позволил бы значительно расширить нашу практику. Одни иски курильщиков чего стоят. Хотя зачем мне вам-то об этом рассказывать? -- Да уж, -- сказал Ник, -- мне рассказывать не надо. -- Если бы решение зависело только от меня, это было бы одно дело. Но я скован фидуциарными обязательствами и должен сообщить об этом предложении моим партнерам. Впрочем, как знать? Может быть, они ответят отказом. -- Чего я решительно не понимаю, -- сказал Ник, -- так это почему вы не сказали мне раньше, что вы такое говно? -- Я думал, вы в курсе, -- ответил Карлински. Ник вышел из лифта в приемную Академии. Его поджидал Карлтон. -- Ники, -- покраснев, сказал Карлтон, -- можно тебя на два слова? -- Конечно, -- ответил Ник. -- Давай поговорим в моем кабинете. -- Я... я, собственно, об этом и хотел, -- промямлил, почему-то шепотом, Карлтон. -- БР сказал... а, черт! Ники, я чувствую себя последним дерьмом... -- Мне кажется, Карлтон, в последние дни мы все себя именно так и чувствуем. -- Точно. Хочешь, я привезу твои вещи прямо к тебе на квартиру -- или?.. -- Это будет неплохо. Могу я попрощаться с сотрудниками? Или у нас теперь сталинский режим и мне надлежит сгинуть бесследно? Карлтон покраснел еще гуще. -- Моя бы воля... Мимо них, цокая каблучками, прошествовала Дженнет, чрезвычайно элегантная в новом замшевом костюме. -- Ник! -- она улыбнулась. -- Уже уходишь? И перевела взгляд на Карлтона: -- Я же тебе сказала, мне нужны бюджетные показатели, и поскорее. Дженнет развернулась и удалилась в сторону кабинета БР. -- Наш новый исполнительный вице-президент, -- сказал Карлтон. -- Вот же гребенный геморрой, а? ТАБАЧНОЕ ЛОББИ ИЗГОНЯЕТ НИКА НЕЙЛОРА Рорабачер заявил, что он "шокирован" доказательствами, предъявленными ФБР Хизер Холлуэй, корреспондент "Мун" "Торговцы смертью" встречались теперь не у Берта, а в темном углу расположенного в виргинском пригороде ресторанчика "Сербский князь". Они решили, что так будет безопаснее -- число желающих посещать сербские рестораны в последнее время изрядно подсократилось. По правде сказать, тут было так пусто, что оставалось только гадать, каким образом ресторан все еще ухитряется держаться на плаву. Бобби Джей заявил, что он наверняка является крышей сербских торговцев оружием. Как бы там ни было, для "Торговцев смертью" это было самое подходящее место, и по двум причинам. Во-первых, журналисты вряд ли стали бы искать их здесь. Во-вторых, то же самое можно было сказать и о мусульманах. ФБР, желая отомстить Нику за его бегство в такси, похоже, убедило Акмаля, что Ник не кто иной, как агент-провокатор, работающий на израильтян, и сообщило ему телефон и адрес Ника, девичью фамилию его матери, в общем, все. Теперь та небольшая часть магнитной ленты автоответчика Ника, какая оставалась незанятой звонками репортеров, заполнялась оскорблениями и угрозами неведомых личностей, говоривших с разнообразными ближневосточными акцентами. -- Они аннулировали мою медицинскую страховку, -- сказал Ник в чашку черного кофе. -- Известно ли вам, как трудно получить медицинскую страховку человеку, последним местом работы которого была Академия табачных исследований? -- На что тебе медицинская страховка, если ты будешь сидеть в федеральной тюрьме? -- спросила Полли. Полли, тоже скрывавшаяся от репортеров, ходила теперь в элегантном платье, темных очках и платочке. Этакая помесь Жаклин О. с Россией-матушкой. В ресторане было темно, и Полли, очков так и не снявшая, то и дело сшибала что-нибудь со стола. -- Действительно, -- сказал, помешивая крюком кофе, Бобби Джей. -- В тюрьмах свои врачи. Естественно, очень опытные, все до одного из медицинских школ "Лиги плюща". -- А другой темы для разговора у нас не найдется? -- хмуро поинтересовался Ник. -- Ну брось, я уверена, до этого не дойдет, -- сказала Полли, погладив его по руке. -- Вот и все остальные говорят примерно то же. Мне-де может еще повезти, и я проведу ближайшие десять лет на переделанной под тюрьму военной базе в пустыне. Очень утешительная мысль. -- Все лучше, чем "Лортон", -- всхрапнул Бобби Джей. "Лортоном" называлась тюрьма в Виргинии, в которую из округа Колумбия сплавляли излишки закоренелых рецидивистов. Репутация у нее была весьма скверная -- особенно туго приходилось там белым. -- Да никто тебя в "Лортон" не пошлет, -- сказал Ник, раздраженный попыткой Бобби сравняться с ним. -- Ты ветеран Вьетнама, инвалид, это твой первый срок. Получишь шесть месяцев условно. Так что, ради бога, не надо пересказывать мне своими словами "Балладу Редингской тюрьмы". -- Да? А почему же мои. адвокаты твердят, что у обвинения руки чешутся упрятать меня за решетку? Во-первых, я белый, во-вторых, работаю на самое ненавидимое лобби Америки... -- Ах, неужели? Оружейное лобби -- самое ненавидимое в Америке? Мне что же, каждый день напоминать тебе, что я несу личную ответственность за гибель более полумиллиона людей в год, между тем как на твоей совести от силы тридцать тысяч... -- О господи, -- вздохнула Полли. -- Простите, -- сказал Ник. -- Я нынче не в своей тарелке. -- Странно, с чего бы это? -- откликнулась Полли. -- Завтра похороны Капитана. Мне совершенно ясно дали понять, что мое присутствие на них нежелательно. И угадайте, кто будет произносить надгробное слово? -- Ник покачал головой. -- БР. Ощущая, как под накладным носом и фальшивой бородой скапливается пот, Ник думал о том, что Капитан правильно поступил, завещав похоронить себя в Ревущем ущелье. Все-таки здесь не такая адская жара, как в Уинстон-Сейлеме. В битком набитой баптистской церкви было не продохнуть. Резиновый нос Ника грозил в любую минуту отвалиться. Сидевшая рядом с ним тощая старуха уже начала странно на него поглядывать. В задних рядах теснились репортеры, кое-кто даже из национальной прессы. Кончина Капитана в самый разгар связанного с похищением скандала истолковывалась как "конец эпохи". "ЧТО ТЕБЯ ЖДЕТ, ТАБАК? " БР только что взгромоздился на кафедру. -- Доук Бойкин, -- начал он, -- вошел в мир табака как гигант. Да он и был гигантом. Он был человеком, готовым отдать ближнему последнюю рубаху. Он был, если говорить правду, солью земли. Боже ты мой, кто состряпал для него эти помои? (Дженнет. ) Мало того что последние годы Капитана были омрачены клеветой, мало того что в сердце ему вшили кусок свинины, так еще и над прахом его словоблудствует Иуда, питающий сердечное пристрастие к штампам. Капитан, пусть он и был массовым убийцей, все же заслуживал лучшего. -- Он был человеком, верившим в Конституцию Соединенных Штатов, особенно в ту ее часть, где говорится о неотъемлемом праве людей на стремление к счастью. Вообще-то, об этом говорится в Декларации независимости, ну да ладно... -- Я думаю, все, кто собрался здесь, согласятся со мною, что в наши дни требуется немалая отвага, чтобы противостоять политической корректности и ханжеству, противостоять тем, кто норовит уничтожить совершенно законный продукт, производимый Америкой. Молодец, и себя похвалил, даже не без ловкости. Одобрительный гомон. -- И Капитан обладал этой отвагой в высшей степени. Я знаю также -- многие из вас согласятся с тем, что недавние события, разыгравшиеся на нашем с вами заднем дворе, глубоко опечалили бы Капитана. Если и есть нечто, способное послужить нам утешением перед лицом его безвременной кончины, так это то, что ему не придется сносить огнепращи и стрелы злой судьбы, обрушенные на наш с вами дом его запутавшимся, чрезмерно честолюбивым и, возможно, душевнобольным протеже. На передних скамьях восседал табачный истеблишмент в полном составе, главы Большой Шестерки, ставшие теперь, когда БР завершил свое восхождение из мира торговых автоматов, равными ему по положению. Вот он и норовит отгородиться от Ника высоким забором, изобразив его сотворенным Капитаном чудищем на манер Франкенштейна. -- Ч-ш-ш! Ч-ш-ш! Старуха, сидевшая рядом, прошипела: -- Вы не могли бы не бормотать? И что происходит с вашим носом? Капитан был кремирован -- отважный выбор, думал Ник, особенно для табачника: пресса еще повеселится на этот счет. Пепел его предстояло развеять над озером, с которого он так часто звонил Нику по сотовому, тратя на эти звонки немалые тыщи. На берегу озера собралась изрядная толпа, но Нику, благодаря его росту, все было видно и из задних рядов. Семья Капитана стояла на деревянном причале: жена, Мэйлин, и семь дочерей -- Энди, Томми, Бобби, Крис, Донни, Скотти и Дейв, все в шляпах, все с кружевными платочками у глаз. Пепел Капитана помещался в большой серебряной шкатулке, изображавшей сигаретную пачку, -- хороший штрих. -- Аминь, -- подтвердила толпа. -- Теперь же, -- продолжал священник, -- мы предадим пепел глубинам... Стоявший рядом с Ником мужчина сказал, обращаясь к жене: -- Здесь и глубины-то всего фута четыре. -- Тихо ты, -- сказала жена. --... в коих будет лежать он в надежде на воскрешение вечное... Пока священник говорил, сигаретная шкатулка с пеплом Капитана переходила из рук одной его дочери в руки другой. Каждая, зачерпнув чайную ложку папиного праха, опрокидывала ее над озером и передавала следующей по порядку. Все это выглядело очень трогательно. Чья-то рука цепко взяла Ника за бицепс. Он обернулся и увидел помощника шерифа, молодого, мясистого, с выглядывающей из кобуры рукояткой здоровенного полуавтоматического пистолета. За спиной его маячила, тыча в Ника пальцем, все та же тощая старуха. -- Вы Ник Нейлор? -- Э-э... -- Сэр, мы получили из ФБР просьбу задержать вас. Будьте добры, пройдите со мной. -- И он потянул Ника за руку. Вот я и влип, подумал Ник. "ОПАЛЬНЫЙ ПРОТЕЖЕ АРЕСТОВАН НА ПОХОРОНАХ СВОЕГО БЛАГОДЕТЕЛЯ. К СПИСКУ ОБВИНЕНИЙ ДОБАВЛЕНО НОВОЕ: НАРУШЕНИЕ УСЛОВИЙ ОСВОБОЖДЕНИЯ ПОД ЗАЛОГ". Он тащился за полицейским, предвкушая ставший привычным стальной щелчок наручников на запястьях. Внезапно рядом возник еще один человек. -- Офицер, -- произнес он начальственным тоном и помахал бляхой. -- Я из управления ФБР в Роли. Хорошая работа, помощник. Дальше я его повезу. Помощник шерифа разулыбался и выпустил руку Ника, передав его в лапы Гомеса О'Нила. Глава 27 Гомес произвел все положенные в таких случаях манипуляции, вплоть до надевания наручников, чего, по мнению Ника, на глазах у всех скорбящих можно было и не делать. Он даже положил Нику ладонь на затылок, когда заталкивал его на заднее сиденье машины, совсем как настоящий коп. -- Я так и думал, что ты выкинешь глупость и появишься на похоронах, -- сказал Гомес, -- вот и прихватил с собой бляху из моей коллекции. Чего это ради ты вторично нарушил правила освобождения под залог? -- Да вот, понимаешь, полюбил я Северную Каролину. Наручники-то, может, снимешь? Ты слишком туго их затянул. Кровь не проходит. -- Это я еще подумаю, снимать их или оставить. Странный все-таки у Гомеса юмор. Около часа они, почти не переговариваясь, ехали в направлении, противоположном Роли, затем поворотили на проселки и в конце концов остановились у придорожной забегаловки под названием "Лужа". Меню здесь исчерпывалось жареной зубаткой и чаем со льдом. Зубатку подавали на обрывке газеты, а чай -- в стеклянных банках с притертой крышкой. -- Капитан говорил мне, что у него есть в Академии свой человек, -- сказал Ник. -- Я так и думал, что это ты. -- Наш новый председатель, -- последнее слово Гомес, вытиравший о газету жирные пальцы, произнес с отвращением, -- похоже, тоже успел додуматься до этого. А может, и с самого начала знал. Потому, вероятно, у нас с ним и испортились отношения. -- Я виделся с Капитаном в его последний вечер. -- Знаю. Он позвонил мне утром, в 11. 45. А умер в 12. 05. Я еще сказал ему, что голос у него больной, -- Гомес отхлебнул чаю и погремел льдом в банке. -- Он просил присмотреть за тобой, если что случится. Вот оно и случилось. Ник склонился к нему над газетой. -- Он ничего не говорил тебе о БР и скончавшихся истцах? Гомес отвел взгляд к окну. -- А тут неплохо, -- взгляд вернулся к лицу Ника. -- Ты мне нравишься, малыш. У тебя есть сердце. Но если ты когда-нибудь, кому-нибудь -- адвокату, прокурору, судье, твоим приятелям "Торговцам смертью", даже сыну -- скажешь, что услышал об этом от меня, тогда уже у нас с тобой испортятся отношения, что бы я там ни пообещал Капитану. Так что, будем петь по одним нотам? -- Договорились, -- сказал Ник. -- Ладно, тогда давай посмотрим, что у нас есть. После того как умерла, задохнувшись в дыму, миссис Каппозалло, третья, если помнишь, из упокоившихся раковых больных, которые с нами судились, мне начало казаться, что все эти смерти скроены на один манер. И я провел частное расследование. Не спрашивай, как и с чьей помощью. Важно одно: БР, как я выяснил, воспользовался своими связями времен автоматической торговли и сколотил небольшую ударную группу. -- Группу? -- Этакий отряд целевого назначения, занимавшийся нашими истцами. -- Что-то вроде эскадрона смерти? -- Капитан, видишь ли, пообещал ему награду, четверть миллиона, за каждое дело, которое не дойдет до суда. Разумеется, он не думал, что БР станет убивать этих людей. Он просто давал ему финансовый стимул, чтобы БР как следует насел на адвокатов, работавших по делам, о которых вся табачная индустрия уже слышать спокойно не могла. Так вот, БР, получивший воспитание в мире торговых автоматов -- а там о маркизе Куинсберри и слыхом не слыхивали, -- решил управиться с истцами на свой манер. Никто даже ахнуть не успел, как они начали один за другим загибаться от удушья, засыпая и роняя сигареты в постель, -- Гомес пожал плечами. -- Надо отдать ему должное. Во всем этом есть своего рода высшая справедливость. Да и работы всего ничего. Пробрался в спальню, бросил на подушку зажженную сигарету, и дело с концом. -- Мы сможем это доказать? -- А чего тут доказывать? Истцы мертвы. Капитан мертв. БР на седьмом небе от счастья. А'ты -- мелкая служивая сошка, которую ждут от десяти до пятнадцати лет за дурацкий рекламный трюк. Кто тебе поверит? -- Гомес хмыкнул. -- Ты же тот самый малый, который объявил на весь мир, будто наш президент умер. -- Спасибо, что напомнил. Я уж было начал об этом забывать. -- Пошевели извилинами, малыш. Люди, которые все это провернули, никуда не делись, они по-прежнему тут, рядом. И дело свое знают. Конечно, с тобой они малость промазали, но с тремя истцами у них все прошло как по маслу. Если ты пойдешь в ФБР и расскажешь эту историю, произойдут две вещи. Сначала фэбээровцы надорвут бока от хохота. А потом ты окочуришься во сне от удушья. -- Так что же мы в итоге имеем? -- Я в порядке. Ты -- по уши в дерьме. -- Звучит обнадеживающе. -- Да уж, -- хмыкнул Гомес. -- Кое-что я все-таки могу тебе дать. Имя и адрес. Я знаю, оба они изменили внешность, когда тебя похищали, но одного ты признаешь. В свободное от убийств время он играет. -- На бегах? -- В театре. Актер. Думаю, не из лучших, иначе не стал бы зарабатывать на жизнь убийствами. Любительские постановки, водевильчики и прочая хрень в этом роде. -- Питер Лорри, -- сказал Ник. -- Он самый. -- Так меня похитил, пытал и едва не убил паршивый актеришка? -- Паршивый актер, но хороший убийца. До того как прикончить трех истцов, он... ладно, это тебе знать не обязательно. Но запомни, что я тебе сейчас скажу. Когда займешься им, действуй поаккуратнее. -- Займусь? Чем это я займусь? -- Тебе решать, -- Гомес выпрямился, выковыривая из зубов застрявший кусочек рыбы. -- Я же всего-навсего мелкая служивая сошка. Что я могу, по-твоему, сделать -- вызвать его к Донахью на дебаты о том, как нехорошо быть наемным убийцей? "В следующем нашем шоу вы увидите убийцу и человека, который ушел от него живым", так, что ли? -- Нет, не так, -- загадочно улыбаясь, ответил Гомес. -- Насколько я тебя знаю, ты способен придумать что-нибудь поумнее. Он пододвинул к Нику листок бумаги с отпечатанными именем и адресом. -- Запомнить сможешь? -- Да. -- Тогда запоминай, -- Гомес взял листок и, держа его над банкой, поджег. Пепел осыпался на остатки льда. -- Это тебе пригодится. "Команда Б". -- "Команда Б"? Группа советников президента по вопросам разведки? Гомес кивнул. -- Соображаешь. То-то мне все мерещилось нечто знакомое. БР, скорее всего, оттуда название и позаимствовал. -- Но что это за "Команда Б"? -- Кодовое имя того самого небольшого отряда для выполнения специальных заданий. Однако есть и "Команда А", о ней тоже забывать не след. -- А это кто? -- Пораскинь умом, малыш. -- Перестань ты называть меня малышом. Я не Лорен Баколл, а ты не Хэмфри Богарт. -- "Команда А" это, понятное дело, БР. Ник пораскинул умом. -- И все равно, я не понимаю, что мне делать. -- В твоем положении, Ник, ты непременно что-нибудь да придумаешь. Необходимость -- затраханная мать изобретательности. Уже в машине, на пути в аэропорт, большей частью проведенном в молчании, Ник спросил: -- Почему ты решил помочь мне? Гомес помолчал, подумал. -- Я мог бы сказать, что помогаю тебе в память о Капитане. Но поскольку ты мне по душе, я не стану пудрить тебе мозги. Мне нравится моя работа в Академии. Я верю в полезность сигарет. По-моему, нас расплодилось слишком много. Планете невредно передохнуть, ты понимаешь, о чем я? Я рад, что мы завоевываем азиатский рынок. Я много времени провел в Азии -- Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Индонезия, Китай -- и должен тебе сказать, мысль о том, что мы малость проредим эти орды, не мешает мне спать спокойно. Хотя кухня у них неплохая. Кухня мне всегда нравилась.. -- То есть ты как бы борешься с демографическим взрывом? -- Точно, хотя, если честно... Мне и работа нравится, сама по себе. Времени она отнимает всего ничего. Занимаюсь я все больше тем, что выясняю то да се о разных людях, а это я могу делать даже во сне. Хорошая работа, хорошее пенсионное страхование, хорошее медицинское обслуживание, отпуска. Все это мне нравится. За исключением БР. Теперь, когда он стал председателем правления, он мне нравится еще меньше. И уж совсем не нравится мне портовая шлюха, которую он только что произвел в вице-президенты. Теперь придется отчитываться перед ней, а я, -- Гомес фыркнул, -- отродясь перед бабами не отчитывался. Стало быть, жди неприятностей. Мне сейчас нужно только одно -- спокойно отработать несколько лет и пораньше уйти на покой. А эта парочка способна поломать все мои планы. Портовая шлюха? -- Ты служил во флоте? -- спросил Ник. -- Тебе это обязательно знать? -- Нет, -- ответил Ник. Глава 28 -- Не понимаю, почему ты не можешь назвать нам человека, который рассказал тебе все это? -- спросила Полли голосом, в котором с той минуты, как она увидела в "Мун" статью, озаглавленную: НЕЙЛОР, ОРУЖЕЙНЫЙ ЛОББИСТ И ПРЕДСТАВИТЕЛЬНИЦА ВИННОГО ЛОББИ СОСТОЯТ В КЛУБЕ, НАЗЫВАЕМОМ "ОТРЯД ТС", ТО ЕСТЬ "ТОРГОВЦЫ СМЕРТЬЮ" Три общественных представителя "яппикалипсиса"? Хизер Холлуэй, корреспондент "Мун", постоянно присутствовала звенящая нота. Босса Полли это прискорбное открытие привело отнюдь не в восторг; как и Стоктона Драма, босса Бобби Джея, державшегося до сей поры молодцом и даже гордившегося тем, что его служащий стал одним из вывалянных в грязи окопников, сражающихся за Вторую поправку. Пожалуй, единственным, кого открытие обрадовало, хоть он того и не показывал, был Берт, поскольку теперь его ресторан оказался включенным в "Турне скандалов", популярный у посещающих Вашингтон туристов автобусный маршрут, в число остановок которого входили "Уотергейт", "Приливный пруд" и отель, в котором ФБР застукало курящего крэк мэра Барри. -- Потому что мне еще пожить хочется, -- ответил Ник. -- А человек этот дал ясно понять, что, если я его рассекречу, такой возможности мне не представится. -- Ну и отраву они тут. варят, -- сказал Бобби Джей, стряхивая с крюка густую кофейную пену, -- того и гляди крюк разъест. -- Будь добр, прекрати, -- сказала Полли. Едва успел выйти номер "Мун" со статьей об "Отряде ТС", как команда телевизионщиков выследила Полли, заявилась на симпозиум "Трезвый водитель -- 2000" и, когда пришел ее черед отвечать на вопросы, задала несколько весьма неприятных. Крыть Полли было нечем -- кроме дежурного напоминания о том, что владельцем "Мун" является кореец, объявивший себя Мессией. Самые разные люди вспоминали об этом всякий раз, как "Мун", неплохая в общем и целом газетка, печатала неприятную им правду. Крепкий сербский кофе не угомонил расходившиеся нервы Полли. Она постукивала ноготками по столу -- клик-клик-клик. -- Тогда расскажи, откуда у мисс "Лучшие Титьки Вселенной" взялись эти сведения. -- Я полагаю, -- скорбно ответил Ник, -- она получила их от Дженнет. -- Да? -- вскинулась Полли. -- А откуда Дженнет узнала об "Отряде ТС"? Ник вздохнул. -- Тебе это не понравится. -- Мой день начался хуже некуда, так что не бойся его испортить. -- Дженнет узнала о нем от тебя. -- Ты спятил? -- Помнишь, после моего появления в "Вечерней строкой" ты оставила на моем автоответчике поздравление с находкой насчет сыра-убийцы? -- И что же? -- подозрительно осведомилась Полли. -- Ну, ты, э-э... упомянула, э-э... об "Отряде ТС" и... -- Ну, упомянула, ну и что? Почему бы мне не упомянуть о повторном показе телесериала? -- Да, но, э-э... -- Может, хватит экать и мекать? Я у