нину. - Нам не нужно сдвигать горы эгоизма, честолюбия, власти... Простите меня: ваша жизнь не заполняет сердца, она наполняет помойные ведра". Какой же социальной форме человеческой цивилизации отдают предпочтение тристанцы? Просто ли они предпочитают "вернуться" из XX в XIX век и жить по патриархальной старинке? Думается, что подобное объяснение увело бы от правильного ответа. Во-первых, автор отнюдь не идеализирует буржуазное общество XIX века, отмеченного восстаниями и революциями. И главное, в произведении Базена есть достаточно четкое определение социального образа жизни тристанцев, основанного на принципе "все - всем". Речь идет об общине, дающей каждому право голоса в 18 лет и право участия в управлении в 21 год, образующей уникальную, доступную мужчинам и женщинам коллегию. По словам одного из тристанцев, Симона, остров является самоуправляющимся кооперативом, который "использует 95 процентов территории, соседние острова, прибрежные воды и все то, что на суше или на море находится в общественном пользовании". Другой островитянин добавляет: "Если у нас есть собственные орудия труда, свои стада, свой баркас, то они принадлежат всей семье, или общине, как пай компаньонов". Правда, Эрве Базен сознательно избегает точной научной классификации такой своеобразной социальной "системы". И его можно понять. Ведь речь идет лишь об уникальной общине из 300 человек, живущих на клочке земли - владении Англии и экономически зависящих от капиталистических фирм. В романе приведен такой характерный диалог между Симоном и англичанином Хью. Симон, касаясь "временных излишеств" или того необходимого, которое пока имеют не все, говорит: "- Если бы кто-нибудь один стал пользоваться этим, то это означало бы привилегии и несправедливость. - Вы поднимаете здесь красный флаг! - воскликнул Хью. - Здесь, - мягко возразил Симон, - поднят флаг, запрещающий в жизни несправедливость". Наконец, в книге затрагивается еще одна важнейшая в наше время проблема. В финале романа Хью спрашивает Симона, указывая на вновь заснувший вулкан: "- А если он снова начнет действовать? - Девяносто лишних акров лавы, вот и все, что смог он сделать, - отвечает Симон, как бы не слыша вопроса". Разумеется, он не отвечает из вежливости. Однако Симон быстро спохватывается, качает головой и неожиданно выкрикивает: - А вас не пугает атомная бомба? Мы здесь, по крайней мере, не несем ответственности за извержение вулкана!" Разумеется, Эрве Базен неслучайно заканчивает свое произведение таким сакраментальным вопросом. Он как бы напоминает, что именно современный капитализм, помимо других присущих ему пороков и преступлений, несет прямую ответственность за угрозу термоядерной войны. И от этой чудовищной опасности нигде невозможно скрыться, даже на крохотном островке, затерянном в просторах океана. Роман, как и другие произведения Базена, написан сочным, богатым языком, точно отражающим образ жизни не только современной Великобритании, но и тристанцев, сохранивших до наших дней нравы своих предков-метисов. Писатель показывает в своем искусстве пример подлинного новаторства в области художественной формы, стиля произведений. Язык Базена, на редкость яркий и образный, вобрал в себя все особенности современной французской лексики и идиоматики, всего, что присуще живому французскому языку: мы встречаем здесь и профессионализмы, и арго, и неологизмы, зачастую созданные самим писателем. Его описания лаконичны, даже скупы, но чрезвычайно выразительны и нередко поэтичны. От читателя не ускользнут, вероятно, и некоторые слабости "Счастливцев", прежде всего известный схематизм персонажей этого романа. Многие из них обрисованы несколько поверхностно, без достаточной психологической глубины, столь присущей обычно стилю Базена. Герои романа зачастую выступают здесь скорее как носители определенных идей, а не как люди с индивидуальными характерами, особенностями. Не объясняется ли это тем обстоятельством, что автор исследовал скорее социологическую, нежели психологическую сторону проблемы? Неприятию личностью современного буржуазного общества посвящен и другой роман Эрве Базена - "Зеленый храм", вышедший из печати в 1981 году, одиннадцать лет спустя после появления "Счастливцев с острова Отчаяния". Однако в новой книге проблема, не дающая покоя писателю, решается по-другому. Если тристанцы, отвергая "общество потребления", возвращаются в свою небогатую, но свободную общину, то герой "Зеленого храма" просто-напросто пытается бежать из мира капитала, хочет скрыться от него на лоне природы, уйти таким образом от ненавистного ему общества. Тема эта также взята из реальной действительности: достаточно напомнить о многочисленных "хиппи", блуждавших по дорогам Франции и других западных стран в 60-70-е годы. Среди этих молодых людей было немало выходцев из буржуазных, обеспеченных семей, вызывавших у многих своих отпрысков острое чувство протеста всем своим духом стяжательства, бесчеловечности, лицемерия. Однако протест "хиппи" чаще всего сводился к бесцельному существованию, деклассированности, левацким выходкам, сексу, наркомании и, нередко, к гибели. Герой нового романа Базена не хочет уподобиться "хиппи". Он стремится к полному отрыву от общества, стать своеобразным цивилизованным "дикарем", уединившись в лесу, в этом "зеленом храме", словно в монастыре. Характерно, что, по замыслу автора, на такой необычный шаг решается не какой-нибудь изгой, "богом обиженный" субъект, но человек молодой, красивый, умный. При желании он мог бы преуспеть в том самом обществе, с которым в конце концов предпочитает порвать. Может ли подобный герой вызвать сочувствие читателей? Несомненно. Сочувствие, но не более того. Очевидно, что экстравагантный поступок этого безымянного персонажа представляет собой лишь пассивную, "непротивленческую" форму протеста против бесчеловечного мира наживы, которому противостоят самые передовые силы современности. Однако герой "Зеленого храма" не готов к активной борьбе, так как сам является продуктом общества, проникнутого рабской психологией. "Этот безумный, безумный мир" порождает зачастую и безумные, несуразные формы протеста, протеста отчаяния, словно бы говорит автор печальной истории. Стремление Эрве Базена откликнуться на жгучие международные проблемы и события объясняет появление в 1978 году такого на первый взгляд несколько неожиданного для писателя произведения, как "И огонь пожирает огонь" - остро злободневной повести на актуальную политическую тему. В связи с этой повестью мне хочется вспомнить еще об одной беседе с писателем, состоявшейся в конце 1970 года. Я только что вернулся в Париж из кратковременной поездки в Чили, куда меня вместе с группой других представителей крупнейших газет мира пригласило правительство Народного единства на торжества, посвященные победе сил демократии. При встрече с Базеном я поделился с ним впечатлениями от пребывания в Сантьяго. Особенно заинтересовал писателя рассказ о короткой беседе с президентом Альенде на приеме во дворце Ла-Монеда. Во мне боролись тогда смешанные чувства: я находился под сильнейшим впечатлением от всенародного ликования, порожденного благотворными переменами, происходившими в тот период в Чили, но в то же время, как у многих из нас, у меня не мог не вызывать смутной тревоги даже сам вид чилийской армии, весьма напоминавшей гитлеровский вермахт. Извинившись за банальность вопроса, я спросил Альенде, не испытывает ли он, как и мы, такое же чувство тревоги: ведь слишком часто во многих странах Латинской Америки реакционное армейское офицерство играло роковую роль в судьбах демократии. "Я понимаю ваше беспокойство, дорогие друзья, - ответил президент. - Но мне хочется верить, что в Чили этого не случится". - Дай-то бог, - откликнулся на мой рассказ Эрве Базен. - Нам всем хочется этому верить. "Нам всем" в устах писателя означало: всем сторонникам демократии и социального прогресса, которые повсюду горячо желали свободолюбивому чилийскому народу успехов на избранном им пути. Увы, дальнейшие события обманули эти добрые пожелания и надежды. В результате кровавого переворота с помощью американского ЦРУ к власти пришла фашистская хунта. Демократия и законность в Чили были разгромлены, а президент Альенде и тысячи его соотечественников погибли от рук палачей. Думается, что в этих условиях выдающийся французский писатель, президент Гонкуровской академии, отнюдь не случайно посвятил свое новое произведение чилийской трагедии. С юных лет он решительно выступал против всяческой несправедливости, насилия, жестокости, все его творчество пронизано идеями гуманизма и добра, ненавистью к мракобесию и реакции. Участник движения Сопротивления, Эрве Базен и в мирное время продолжает в своем искусстве и на общественном поприще борьбу против реакции и войны: с 1950 года писатель является членом Национального бюро Французского движения за мир и с 1974 года - членом Всемирного Совета Мира. Он активно участвует и в новом антивоенном движении во Франции "Призыве ста", сплотившем многих представителей общественности, науки, культуры страны. В 1980 году Базену была присуждена Международная Ленинская премия "За укрепление мира между народами". Вот почему повесть "И огонь пожирает огонь", беспощадно бичующая чилийских фашистов, хотя и представляет собой новую страницу в творчестве Эрве Базена, но, по существу, лишь продолжает и усиливает давнюю и основную идейную направленность его искусства. Глубоко прав Андре Стиль, когда он пишет, что в творчестве Базена "отчетливо проявляется присущее ему как человеку и как литератору чувство ответственности перед обществом, то, что можно назвать гражданственностью. Свой талант он отдал служению благородным целям". В своей повести Эрве Базен не называет прямо страну, где развертываются трагические события, но в этом и нет нужды. После первых же страниц читателю становится ясно, что речь идет о Чили: такова точная "живопись", фактура книги. Но в то же время этот прием позволяет писателю как бы расширить "географию" произведения, словно бы предупредить читателей: "Угроза фашизма не исключена в любой стране капитала. Будьте бдительны, люди!" К бдительности взывает судьба героя повествования, молодого сенатора, убежденного демократа Мануэля Альковара, за голову которого мятежные генералы сулят большие деньги. Еще вчера один из руководящих деятелей государства, блистательный народный трибун, он вынужден скрываться от путчистов в доме французского дипломата. Личная драма сенатора словно бы вплетается в трагедию, переживаемую всей нацией, на шею которой накинута фашистская петля. На чудовищном фоне кровавых преступлений фашизма развертывается печальная история любви Мануэля и девушки из мелкобуржуазной семьи Марии. Любви глубоко поэтичной... Недаром названием своей повести Эрве Базен избрал строки из "Ромео и Джульетты" Шекспира: "...и огонь пожирает огонь". Верность героев, погибающих от рук палачей, своей любви, твердость и преданность Мануэля демократическим убеждениям составляют пафос произведения, вселяют веру в конечную победу светлого начала над темными силами реакции. В последнее время Эрве Базен работал над новым романом "Полночный демон". Ведущая тема книги - случай в жизни человека. По словам писателя, случай бывает всемогущ: переворачивает судьбу, приносит счастье, любовь, дарит саму жизнь или готовит гибель. "В ядерную эпоху несчастный случай или чистая случайность могут привести к гибели человечества, - предупреждает Базен. - Давайте лишим случай такого опасного свойства. Пусть случайными будут только приятные встречи. Тогда лично мне будет спокойнее... Нет, не за себя - за моих девятерых внуков". Задача писателя в современном мире - бороться с тем, что мешает людям с уверенностью смотреть в завтрашний день, - провозглашает Эрве Базен. И он с честью выполняет эту благородную миссию, помогая своим многочисленным читателям держать экзамен на здравомыслие.