оль, и это взаимно: без него мне не видать как своих ушей необитаемого острова, кокса и шлюх (томная Вероника на пылкой Фионе, а я сверху, на томной Веронике). Он принадлежит к тем людям, о которых я буду сожалеть, когда меня начнут распинать вкупе со всей французской рекламой после публикации этого опуса. Он дорого платит мне, чтобы доказать свою любовь. А я его уважаю, потому что его квартира больше моей. Ну так вот, он как-то странно похлопывает меня по плечу и встревоженно шепчет на ухо: - Скажи-ка... Ты, случаем, не переутомлен? Я пожимаю плечами: - Да я переутомлен с тех пор, как родился. - Октав, ты ведь знаешь, тебя здесь просто обожают. Но я очень прошу, уймись; похоже, ты сегодня утром здорово наколбасил в "Манон". Дюлер вызвал меня на ковер и устроил жуткий разнос. Мне пришлось высылать туда команду уборщиков, чтобы отмыть твои художества. Может, тебе нужен отдых? - А тебе не кажется, что лучше всего дать мне коленкой под зад? Филипп смеется и опять хлопает меня по спине: - Ну вот, сразу лезешь в бутылку! Об этом и речи быть не может, мы слишком ценим твой талант. Твоя работа крайне полезна для "Росса" - вспомни, как американцы тащились от твоих клипов "Оранжина-кола", какой отличный рейтинг получил в IPSOS твой слоган "ЭТО ДАЖЕ СЛИШКОМ WONDERFUL!" ... но, может, тебе стоило бы пореже контачить с клиентами, а? - Слушай, я вел себя вполне пристойно; эта сволочь Дюлер затрахал меня своим спэммингом в Интернете; скажи спасибо, что я не попросил Чарли отымейлить ему вирус, уж он бы ему похерил всю базу данных. И это обошлось бы дороже, чем мытье сортира! Филипп вышел, закудахтав на весь коридор, - знак того, что он ни хрена не понял. Однако тот факт, что ПГД явился распекать меня самолично, - доброе предзнаменование для моего увольнения: он ведь просто мог связаться со мной по Интранету. Люди все реже говорят друг с другом; и вообще, когда кто-то решается наконец сказать тебе правду в лицо, это значит, что уже ПОЧТИ слишком поздно. 7 Меня часто спрашивают, за что креаторам платят такие бешеные бабки. Какой-нибудь вольный журналюга, который неделю корпит над статьей для "Фигаро", зарабатывает в пятьдесят раз меньше, чем копирайтер, за десять минут набрасывающий рекламный слоган. Почему так? Да просто потому, что работа копирайтера дает больше навара. Рекламодатель располагает годовым бюджетом во многие десятки, а то и сотни миллионов. Агентство рассчитывает свои гонорары исходя из процента от стоимости покупаемых рекламных площадей; в среднем эта комиссия составляет 9% (раньше мы брали 15%, но рекламодатели быстренько пресекли это жульничество). На самом-то деле креаторам даже недоплачивают, если учесть приносимые ими доходы. Когда видишь, сколько денежек утекает у нас из-под носа, какие суммы загребают шефы, наша зарплата кажется и вовсе мизерной. Но попробуй-ка кто-нибудь из концептуалистов запросить прибавки - это сочтут неудачной шуткой. Однажды, выходя с очередного совещания, я задал вопрос Марку Марронье: - Почему все слушают Филиппа, а не меня? - А потому что Филипп, - ответил он и глазом не моргнув, - заколачивает триста тысяч франков в месяц, а ты нет. Креатив - не то ремесло, где ты должен оправдывать свою зарплату; это такое ремесло, где твоя зарплата оправдывает тебя. И карьера креатора так же эфемерна, как карьера директора телепрограмм. Вот почему креатор огребает за несколько лет столько, сколько нормальный работяга за всю жизнь. Но между рекламой и TV есть одна существенная разница: креатор тратит год на создание тридцатисекунд-ного ролика, тогда как для составления телепрограммы на год хватает тридцати секунд. И потом, креаторский труд - отнюдь не синекура. Репутация этой профессии страдает из-за ее кажущейся простоты. Все думают, что рекламу можно делать одной левой. Но сегодняшнее утреннее сборище, надеюсь, доказало всю сложность нашей работы. Если продолжить сравнение с газетчиком из "Фигаро", то можно сказать, что продукция креатора - та же статья, которую исправит сначала замредактора, потом редактор, потом главный редактор, потом ее прочтут и исковеркают все упомянутые в ней лица, а за ними - фокус-группа читателей данной газеты, после чего ее перепишут сверху донизу, и при этом 90 шансов из 100, что ее вообще не напечатают. Много ли вы знаете журналистов, которые согласились бы терпеть такое обращение? Вот почему нам так щедро платят. И вот почему нужны люди, которые пекут эту самую Рекламу, что повсюду мозолит вам глаза: директор агентства и его коммерческие директора продают ее Рекламодателям; далее о ней говорят в прессе, ее пародируют по телику, ее разбирают по косточкам в аналитических центрах, она поднимает рейтинг товара, а заодно и цифры торгового оборота. И вот почему некий юный хмырь сидит на своем стульчике, напрягает свои юные мозги и вытаскивает из них слоган за слоганом, и этот юный хмырь ценится дорого, очень дорого, ибо он - Повелитель Вселенной, как я уже имел честь вам доложить. Этот юный хмырь находится на самой вершине производственного процесса, там, где всякое производство уже завершено и начинается битва не на жизнь, а на смерть - за сбыт. Фирмы разрабатывают новые марки, миллионы рабочих изготавливают эти товары на заводах, потом их выставляют в бесчисленных магазинах. Но вся эта заваруха ни к чему не приведет, если юный хмырь на своем стульчике не удумает, как раздавить конкурента, как вырваться вперед, как убедить покупателей брать именно этот товар и никакой другой. Такая война требует каторжных усилий, и дилетантам тут делать нечего. Ее ведут всерьез. Это странный, мистический процесс: вот мы с Чарли, нашим арт-директором, сидим лицом к лицу, скрипим мозгами и вдруг чувствуем, что у нас родилась идея, как в очередной раз впарить очередной ненужный товар бедной домохозяйке; в этот миг мы смотрим друг на друга хищно, точно парочка вампиров-сообщников. Свершилось магическое действо: мы разбудили у людей, не имеющих средств на покупку, желание совершить эту самую покупку, о которой они и думать не думали еще десять минут назад. И каждый раз это нас изумляет словно впервые. Замысел всегда рождается ниоткуда, из пустоты. Это чудо потрясает буквально до слез. Да, похоже, меня действительно пора вышвырнуть вон. Название моей должности - концептуалист-текстовик, так в наши дни зовут рекламных авторов. Я сочиняю сценарии для тридцатисекундных роликов и слоганы для рекламных плакатов. Я говорю "слоганы", чтобы вы легче поняли, но вообще-то это словечко давно уже has been. Сегодня у нас говорят "цеплялки" или "титры". Мне лично больше нравятся "цеплялки", но "титр" звучит солиднее. Все самые крутые снобы-концептуалисты говорят "титр", иди знай почему. Ну и я тоже объявляю, что родил тот или иной титр, потому что, ежели ты крутой сноб, тебе и зарплату чаще повышают. Я тружусь сразу на восьми направлениях: французский парфюм, шмотье немодной марки, итальянские макароны, заменитель сахара, мобильники, обезжиренный йогурт, растворимый кофе и "Оранжина". Дни мои текут подобно нескончаемому зэппингу между этой восьмеркой пожаров, требующих тушения. Я должен непрерывно перестраиваться. Я - хамелеон, хамло занюханное. Знаю, вы мне не поверите, но эту профессию я выбрал не только из-за денег. Я люблю изобретать фразы. Ни одна работа не дает столько власти над словом, как эта. Рекламист - автор афоризмов на продажу. Я могу смертельно ненавидеть то, чем стал, но факт есть факт: лишь в нашем ремесле можно три недели подряд спорить до хрипоты о каком-нибудь паршивом прилагательном. Когда Чоран написал: "Я мечтаю о мире, где можно было бы умереть ради запятой", он и не подозревал, что говорит о мире КТ - концептуалистов-текстовиков. КТ работает в одной связке с арт-директором. Арт-директоры тоже нашли фишку, чтобы выглядеть снобами: они величают себя АД. Они могли бы зваться просто ХД - художественными директорами, но нет, куда там, АД звучит шикарнее! Ладно, я не стану разъяснять вам все рекламные приколы, не в том суть; если хотите - читайте сами древние комиксы папаши Лозье или смотрите по телику (как правило, воскресными вечерами) комедии 70-х, где рекламщиков всегда играет Пьер Ришар. В те времена реклама еще вызывала смех. Сегодня над ней уже никто не смеется. Шуточки кончились. Теперь перед нами мощное, поставленное на поток производство. А работа в рекламном агентстве стала почти такой же захватывающей, как профессия бухгалтера. Короче, прошло-пролетело то золотое времечко, когда рекламисты были безобидными шутами. Отныне это деловые люди - опасные, расчетливые, безжалостные. И народ начал это замечать: он воротит нос от наших роликов, рвет наши проспекты, шарахается от наших плакатов на автобусных остановках, заливает из баллончиков наши щиты. Такую реакцию называют рекламофобией. Ибо реклама цепко, как спрут, завладела миром. Начав с фиглярства, она теперь управляет нашими жизнями: финансирует телевидение, командует прессой, распоряжается спортом (это не Франция обыграла Бразилию в финале Чемпионата мира, это "Adidas" победил "Nike"!), формирует общество, влияет на сексуальность, поддерживает рост благосостояния. Угодно скромную циферку? В 1998 году рекламные инвестиции в мире достигли 2340 миллиардов франков (даже выраженная в евро, эта сумма впечатляет). И могу вас заверить, что за такие денежки продается абсолютно все - особенно ваша душа. 8 Я остервенело массирую десны, - они, проклятые, зудят днем и ночью. Скоро я, наверное, сотру их до самой кости. Теперь мне требуется не меньше четырех граммов кокса ежедневно. Начинаю с утра: первый дозняк уходит еще до первой чашки кофе. Какая жалость, что у нас всего пара ноздрей, а то я бы занюхивал и больше: даже старик Фрейд говорил, что кокаин разводит любую печаль. Он, как анестезия, снимает все проблемы. Целый день я хожу тупой, как жвачная скотина. А ночами шастаю по тусовкам, где меня никто не видит. Почему америкашки контролируют весь мир? Да потому, что они контролируют средства коммуникации. Я пришел в это американское агентство потому, что там вкалывал Марк Марронье. Агентство называется "Rosserys & Witchcraft", но для краткости все зовут его просто "Росс". Это французское подразделение первого сетевого агентства, основанного в Нью-Йорке в 1947 году Эдом Россерисом и Джоном Уичкрафтом (к 1999 году - 5,2 миллиарда долларов чистой прибыли). Наш офис был построен, скорее всего, в 70-е годы, когда в моду вошли здания-корабли. Здесь есть большой внутренний двор и везде торчат желтые трубы - в общем, помесь Бобура и Алькатраса, хотя дом находится в районе Булонь-Бийянкур, которому, ясное дело, далеко до Мэдисон-авеню. Холл украшен гигантскими инициалами "R & W", вокруг полно зелени - искусственной, конечно. Там кадры снуют вприпрыжку, зажав документы под мышкой. Там девы, красою обильные, говорят в телефоны мобильные. И у каждого такой вид, будто он выполняет важнейшую миссию - а как же! - один придает новый блеск марке туалетной бумаги, другой "раскручивает" новый порошковый суп, третий "консолидирует репозиционирование, оптимизированное в прошлом году по маргариновому сегменту рынка", четвертый "исследует новые регионы сбыта копченой колбасы"... Как-то раз я случайно наткнулся в коридоре на беременную служащую экспертного отдела, которая плакала, забившись в уголок (экспертши всегда плачут по углам). Я изобразил услужливого жалельца, притащил ей стаканчик холодной газировки, дал кли-некс и даже похлопал по заднице. Напрасный труд: несмотря на ее бледную улыбку, я понимал, как ей стыдно за то, что она раскисла на людях. - Сегодня ночью мне приснилось, будто ноги сами несут меня в "Росс". Я упиралась изо всех сил, но они все шагали и шагали, как на автопилоте... Ну ладно, все о'кей, не беспокойся... пустяки... это пройдет. Она попросила меня не выдавать ее шефу, заверила, что уже оклемалась, что работа здесь ни при чем -это, мол, беременность виновата. И, напудрив нос, бодренько зашагала в свой офис. Так вот я и уразумел, что состою на службе в сатанинской секте, которая превращает беременных женщин в ржавых роботов. Марк Марронье звонко шлепает меня по ладони в знак приветствия: - Здорово, проказник! Все пописываешь свой романчик против рекламы за счет рекламного агентства? - И еще как! Ты же сам всему меня обучил! Хуже всего, что это истинная правда. Марронье - креативный директор "Росса", но притом успевает публиковать книжки, мелькать на телеэкране, разводиться с женой и кропать литературные обзоры во всяких скандальных журнальчиках... В общем, многостаночник. И своих подчиненных склоняет к тому же, дабы, как он выражается, "мозги не заржавели" (я-то знаю: это для того, чтобы не свихнуться вконец). В нашем деле Марронье - человек почти конченый, но было время, когда он ходил в королях: "Каннские Львы", портреты на обложке "Стратежи", Гран-при в клубе АД... Он автор многих известных слоганов: "А У ВАС КАКОЙ ТЕЛЕФОН?" (для "Bouygues Telecom"), "МАЛО ЛЮБИТЬ ЗВУК, НУЖЕН ЕЩЕ И ОБРАЗ" (для МСМ), "СМОТРИТЕ МНЕ В ГЛАЗА; Я СКАЗАЛА: В ГЛАЗА!" (для "Wonderbra"), "ОДНА ВАША ПОЛОВИНА ЖАЖДЕТ КУПИТЬ ЭТО, ЗНАЧИТ, ВТОРАЯ МОЖЕТ ЗАТКНУТЬСЯ!" (для Форда). Но самая известная все же эта: "КОФЕ "МАМИ"? НАВЕРНО, ГДЕ-ТО ЕСТЬ И ЛУЧШЕ. ЖАЛЬ, ЧТО ЛУЧШЕ НЕ БЫВАЕТ!" Здорово, черт подери! На первый взгляд кажется: чего уж проще, однако такие вроде бы незатейливые "титры" сочинять труднее всего. В них главное - обезоруживающая доходчивость: "НУЖНО СПЯТИТЬ, ЧТОБЫ БОЛЬШЕ ТРАТИТЬ", "ВСЕ, ЧТО У НЕГО ВНУТРИ, ЕСТЬ СНАРУЖИ - ЛИШЬ СМОТРИ!", "ВОДА, ВОЗДУХ, ЖИЗНЬ", "ХЛЕБА, ВИНА - И ЖИЗНЬ ПОЛНА!", "100% ВЫИГРАВШИХ СПЕРВА ПОПЫТАЛИ СЧАСТЬЯ", "ОБЪЕДИНИМ НАШИ ТАЛАНТЫ", "ЖИЗНЬ СЛИШКОМ КОРОТКА, ЧТОБЫ ОДЕВАТЬСЯ УНЫЛО", "МАЙ"-ГОРЧИЦА ВСЕМ СГОДИТСЯ", "SEB" - СЕБЕ, И ТОЛЬКО СЕБЕ!" "А ВЕДЬ ЭТО ТАК ЛЕГКО - НЕ ПРОМАХНУТЬСЯ!", "ВЫ БОЛЬШЕ НЕ ПРИДЕТЕ К НАМ... СЛУЧАЙНО", "ВЕДЬ ВЫ ЭТОГО ДОСТОЙНЫ!", "НЕ ПРОХОДИТЕ МИМО ПРОСТЫХ ВЕЩЕЙ!", "ДЕСЯТЬ ГРАММОВ ИЗЫСКА В МИРЕ ГРУБОГО РИСКА", "ЕСЛИ ДЕЛО УЖЕ СДЕЛАНО, ЭТО НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО БОЛЬШЕ НЕ НУЖНО НИЧЕГО ДЕЛАТЬ", ну И, конечно, "JUST DO IT" - шедевр истории бизнеса. Хотя, если подумать, мой любимый слоган все же "HYUNDAI". PREPARE TO WANT ONE!". Он самый честный из всех. Раньше, пытая людей, им кричали: "Ты у меня заговоришь!" Теперь кричат: "Ты у меня захочешь!" И боль при этом острее, ибо ранит сильней. Марронье прекрасно знает кухню нашей профессии. Это он посвятил меня в неписаные законы рекламы, которые никогда не узнаешь на ВКК; я не поленился отпечатать их на большом листе бумаги и прикнопить над своим "макинтошем". ДЕСЯТЬ ЗАПОВЕДЕЙ КРЕАТОРА 1. Опытный креатор обращается не к потребителям, а к двум десяткам людей в Париже, которые могут нанять его на работу (КД двадцати лучших рекламных агентств). Получить премию в Канне или в клубе АД куда важнее, чем помочь клиенту завоевать новый сегмент рынка. 2. Первая идея - самая удачная, но нужно выждать недельки три перед тем, как представить ее заказчику. 3. Реклама - единственное ремесло, где работнику платят за то, чтобы он работал хуже. Если ты представил гениальный проект, а рекламодатель хочет его угробить, подумай прежде всего о своей зарплате, сляпай под диктовку клиента, на скорую руку (секунд за тридцать) какое-нибудь дерьмо послаще и смело отбывай на неделю в Майами или Кейптаун - снимать ролик. 4. Всегда являйся на собрания позже назначенного времени. Пунктуальный креатор не внушает доверия. Войдя в зал, где тебя ждут уже три четверти часа, не извиняйся, а просто небрежно брось: "Привет, у меня есть для вас ровно три минуты". Или же процитируй Ролана Барта: "Мы продаем не мечту, а смысл". (Другой вариант, из Раймона Леви1, правда, не такой шикарный: "Уродство трудно продать".) Тогда клиенты сочтут, что ты стоишь их денег. Никогда не забывай, что рекламодатели обращаются в агентства потому, что сами не способны выдавать идеи, страдают от комплекса неполноценности и втайне злобствуют. Поэтому креаторы должны их презирать: бренд-менеджеры - все до одного - завистливые мазохисты. Они платят нам за то, чтобы мы их унижали. 5. Если проект у тебя не готов, нужно выступать последним и при этом нагло повторять все уже сказанное другими. На всяком собрании прав тот, кто произнес заключительное слово. Никогда не забывай, что главная цель собрания - подставить другим ножку. 6. Разница между работником высшего и низшего звена состоит в том, что первый получает больше, а работает меньше. Чем больше ты заколачиваешь, тем внимательнее тебя слушают и тем меньше ты говоришь. В нашей профессии важные шишки должны помалкивать, ибо чем реже ты открываешь рот, тем гениальнее кажешься. Отсюда вывод: чтобы продать идею КД (креативному директору), креатор должен СИСТЕМАТИЧЕСКИ внушать ему, что это он, КД, ее и родил. Для чего следует начинать представление фразами типа: "Я долго обдумывал то, что ты вчера сказал мне...", или: "Я вернулся к той идее, что ты недавно высказал...", или: "Я решил идти тем путем, который ты тут наметил...", тогда как слепому ясно, что КД ничего не говорил вчера, не высказывал никаких идей ни недавно, ни давно и, уж конечно, не намечал никаких путей. б-bis. Другое средство распознать младшего и старшего по службе: младший отпускает удачные остроты, над которыми никто не смеется, старший же выдавливает из себя унылые шутки, вызывающие бурный восторг слушателей. 7. Культивируй абсентеизм, приходи на работу не раньше полудня, никогда не отвечай на приветствия коллег, трать на обед не меньше трех часов, не подходи к телефону. На любые упреки по этому поводу тверди одно: "У креатора нет расписания, у него есть только сроки". 8. Никогда ни у кого не спрашивай мнения по поводу ведущейся кампании. Интересуясь чужим мнением, ты ВСЕГДА рискуешь его услышать. А услышав, ты, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, должен будешь с ним считаться. 9. Каждый делает работу вышестоящего начальства. Стажер делает работу концептуалиста, который делает работу креативного директора, который делает работу президента агентства. Чем выше сидишь, тем меньше вкалываешь (см. заповедь Э 6). Жак Сегела лет двадцать безбедно прожил на дивиденды от "Спокойной Силы" - лозунга, сочиненного Леоном Блюмом и выкопанного двумя креаторами его агентства, которых никто знать не знает. Филипп Мишель прославился в народе рекламой "ЗАВТРА Я СНИМУ ВЕРХ, ЗАВТРА Я СНИМУ НИЗ", придуманной его подчиненным Пьером Бервилем. Сплавь свое задание стажеру: в случае успеха ты присвоишь себе все лавры, в случае провала выгонят его, а не тебя. Стажеры - это современные рабы: им не платят, на них ездят как хотят, их можно в любой момент вышвырнуть вон, они разносят кофе и бегают к факсу - в общем, одноразовые существа, совсем как бритвенные станочки "Bic". 10. Когда твой собрат креатор демонстрирует тебе удачный слоган, главное - не выдать своего восхищения. Напротив, скажи, что идейка дохлая, неходовая, или что она "с бородой", сто лет в обед, или что он скачал ее со старой английской рекламы. Зато, если он принесет тебе и впрямь дерьмовый титр, рассыпься в похвалах и притворись, будто сгораешь от зависти. Теперь, став креативным директором, Марронье напрочь позабыл все эти заповеди. Когда подчиненные представляют ему проект будущей рекламной кампании, он бурчит либо "ничего", либо "чего-о-о?". "Ничего" означает, что проект одобрен и автору светит повышение к концу года. А вот "чего-о-о?" говорит о том, что нужно срочно искать другой вариант, иначе в два счета вылетишь за дверь. В общем, работа у КД непыльная: главное, вовремя пробурчать либо "ничего", либо "чего-о-о?". Иногда я спрашиваю себя, уж не произносит ли их Марк наугад, мысленно подбрасывая монетку - орел или решка. Он умильно глянул на меня перед тем, как прервать мои раздумья: - Похоже, ты сегодня здорово порезвился в "Манон"? И тут я выдал ему нижеследующую тираду, заодно отстукивая ее на компьютере, чтобы и вы могли с нею ознакомиться: - Слушай, Марк, ты же знаешь, у ВСЕХ креаторов тараканы в голове: наша работа - чистый яд, каждый норовит плюнуть тебе в душу, и чем дальше, тем это тяжелее. Наш главный клиент - мусорная корзинка, на нее-то мы и вкалываем! Ты присмотрись к старым рекламщикам, к их убитым физиономиям, к их пустым глазам. Мы сочиняем слоганы, которые клиент бракует один за другим, и после очередного отказа начинается дикий стресс; пусть мы хорохоримся - плевать, мол, переживем! - все равно это нас гложет днем и ночью. Мы и без того все тут творцы-лузеры, а нас с утра до вечера заставляют молча утираться и набивать ящики отвергнутыми проектами. Ты скажешь: это лучше, чем горбатиться на заводе. Но рабочий хоть знает, что он производит нечто осязаемое, тогда как креатор занимается тем, что выдумывает трескучие словечки и идиотские названия, годные лишь на то, чтобы сотрясать воздух и кормить проститутку-автора. Обрати внимание: у нас тут все либо алкаши, либо наркоманы, либо в депрессухе. К полудню уже ходят бухие, собачатся друг с другом, часами играют на компьютерах, курят травку - в общем, каждый спасается как может. Недавно я даже видел, как один псих изображал лунатика, прогуливаясь по балке в пятнадцати метрах от пола. Вот и я уже сыт по горло; ты видишь, у меня кровит нос, стучат зубы, дергается щека, вся морда в поту. Но я объявляю от имени всех своих угнетенных собратьев: моя книга отомстит за наши загубленные идеи! Марронье слушает меня сочувственно, как врач, который готовится сообщить пациенту, что у того положительный тест на СПИД. Дождавшись конца моей пламенной речи, он делает свой выпад: - Тогда чего ж ты не увольняешься? И выходит из кабинета. Ну уж нет, не дождетесь, хрен я вам уволюсь! Уйти по собственному желанию - да это все равно что покинуть ринг до конца матча. А я предпочитаю скапутиться прямо тут, на месте, и пускай меня вынесут ногами вперед. Кроме того, Марк блефует: никто меня не отпустит, а если я все же надумаю смыться, как в "Пленнике", они замордуют меня вопросом: "Почему вы уволились?" Я давно уже интересовался, зачем правители Деревни без конца приставали с этим к Номеру 6. Сегодня я наконец понял. Ибо главный вопрос нашего века, в мире, запуганном безработицей и исповедующем культ труда, звучит именно так: "ПОЧЕМУ ВЫ УВОЛИЛИСЬ?" Я помню, как восхищался хитрой усмешкой, с которой Патрик Макгоэн возглашал в каждой серии: "Я не номер, я свободный человек!" Нынче все мы ходим под номером 6. Все бьемся насмерть, лишь бы удостоиться вожделенного БК (бессрочный контракт). И попробуй только бросить свою работенку и свалить на спасительный необитаемый остров в компании накокаиненных шлюх: из песка тут же поднимется огромный воздушный шар с вопросом, долженствующим водворить тебя обратно в офис, как норовистую скотину в хлев: "ПОЧЕМУ ВЫ УВОЛИЛИСЬ?" 9 В те времена гигантские фотографии товаров красовались на стенах домов и автобусных остановках, на крышах и асфальте, на такси и грузовиках, на мебели, в лифтах и на билетных автоматах, на всех улицах города и даже за городом. Жизнь захлебывалась в океане бюстгальтеров, быстрозамороженных овощей, шампуней от перхоти и бритв с тройным лезвием. Никогда еще за всю историю человечества у наших глаз не было столько работы: статистики подсчитали, что каждый из нас от рождения до 18 лет видит рекламу 350 000 раз. Даже на лесных опушках, на околицах захолустных деревень, в глубине безлюдных долин, на вершинах снежных гор и на вагончиках фуникулеров вам лезли на глаза логотипы "Castorama", "Bricodecor", "Чемпион Мидас" и "Ярмарка одежды". Ни минуты покоя взгляду homo consommatus. Тишина тоже оказалась на грани исчезновения. Невозможно было спастись от включенных приемников и телевизоров; крикливые рекламные слоганы грозили врезаться даже в ваши частные телефонные разговоры. Это изобретение принадлежало компании "Bouygues Telecom": бесплатная связь в обмен на рекламные паузы через каждые 100 секунд. Вы только представьте: раздается звонок, и полицейский сообщает вам о гибели вашего ребенка под колесами автомобиля; вы рыдаете, а на другом конце провода веселый голосок распевает: "С "ПЕРЕКРЕСТКОМ", С "ПЕРЕКРЕСТКОМ" БУДЕТ СЧАСТЬЕ ВСЕМ ПОДРОСТКАМ!". Лифтовая музыка звучала на каждом углу, там, где и лифтов-то не было. Мобильники верещали в скорых поездах, ресторанах, церквах; даже бенедиктинские монастыри и те уступили натиску окружающей какофонии (я это знаю доподлинно, сам проверял!). Согласно все тем же исследованиям среднестатистический житель Запада ежедневно выслушивал 4 000 рекламных объявлений. Человек вошел в пещеру Платона. Греческий философ описывал людей, прикованных к скале и созерцающих тени реальности на стенах темницы. Пещера Платона нашла свое воплощение в нашей действительности - теперь она зовется телевидением. Мы смогли любоваться на голубом экране реальностью под названием "Canada Dry": это походило на реальность, имело цвет реальности, но не было настоящей реальностью. ЛОГОС на сырых стенах нашей пещеры уступил место ЛОГОТИПУ. Человечеству понадобилось две тысячи лет, чтобы Дойти до этого. А теперь - рекламная пауза! СЦЕНА ПРОИСХОДИТ НА ЯМАЙКЕ. ТРОЕ РАСТАМАНОВ ЛЕЖАТ ПОД КОКОСОВОЙ ПАЛЬМОЙ, ИХ ЛИЦА СКРЫТЫ ПОД ДРЕДАМИ. ОНИ ЯВНО ОБКУРИЛИСЬ ТРАВКОЙ И ТЕПЕРЬ ВЫРУБИЛИСЬ ВЧИСТУЮ. ИХ ОКЛИКАЕТ ТЕМНОКОЖАЯ ТОЛСТУХА: - ЭЙ, ПАРНИ, НЕ ПОРА ЛИ НА РАБОТУ? РАСТАМАНЫ НИКАК НЕ РЕАГИРУЮТ. У НИХ НЕТ СИЛ ДАЖЕ ШЕВЕЛЬНУТЬСЯ. ОНИ ТОЛЬКО ИДИОТСКИ ЛЫБЯТСЯ И ПОЖИМАЮТ ПЛЕЧАМИ, НО ЖИРНАЯ ГУСЫНЯ НЕ ОТСТАЕТ: - ВСТАВАЙТЕ, ВСТАВАЙТЕ! СИЕСТА ОКОНЧЕНА! ЗА РАБОТУ, МАЛЬЧИКИ! ВИДЯ, ЧТО ТРОИЦА ПРИЯТЕЛЕЙ НЕ ДВИГАЕТСЯ С МЕСТА, ОНА В ОТЧАЯНИИ ТРЯСЕТ У НИХ ПОД НОСОМ БАНОЧКОЙ "ДАНЕТ". ПРИ ВИДЕ ЭТОГО ДЕСЕРТНОГО ШОКОЛАДНОГО КРЕМА ПАРНИ РЕЗВО ВСКАКИВАЮТ НА НОГИ И ЗАПЕВАЮТ ПЕСЕНКУ БОБА МАРЛИ "GET UP, STAND UP". ОНИ ТАНЦУЮТ НА ПЛЯЖЕ, СМАКУЯ ШОКОЛАДНЫЙ ДЕСЕРТ. СЛЕДУЕТ PACKSHOT "ДАНЕТ" С ТИТРОМ: "ДАНЕТ" ПОДНИМЕТ НА НОГИ ЛЮБОГО!" ТЫ Можно сделать весьма ценные открытия как в <Мыслях> Паскаля, так и в рекламе мыла. Марсель Пруст 1 Нынче тебя подстерегает бессонная ночь. Со времени ухода Софи ты маешься по выходным как проклятый. Наступила страда страданий. Ты смотришь ."The Grind" no MTV. Тысяча девчонок в бикини и коротеньких, выше пупа, маечках дрыгают ножками на гигантской танцплощадке под открытым небом, явно где-то на Саут-Бич в Майами. Чернокожие крепыши прижимают их к своим накачанным шоколадным лоснящимся торсам. Передачка - простенькая, без претензий - славит всего лишь красоту пластики и упоение стилем техно. Всем нам должно быть по 16 лет, всегда! Всем нужно быть красивыми, спортивными, загорелыми, улыбчивыми и железно держать ритм! И конечно, беситься вовсю, но по команде и дружно, под жарким солнышком Флориды. Облегающий при-кид обязателен. 'The Grind" - это другой, идеальный мир, идеально чистый пляж, идеально чистый танец. А ведь "grind" - это по-нашему "долбежка". И сия молодежная, тщательно организованная долбежка напоминает тебе "Триумф воли" Лени Рифеншталь или скульптуры Арно Брекера. Время от времени одна из девиц на заднем плане, не подозревая, что она сейчас в объективе, зевает и расслабляется. Но стоит камере взять ее крупным планом, как она тут же бодро взбрыкивает, вертит задом, как отъявленная порнушница, и с нарочито невинным видом обсасывает пальцы. Целый нескончаемый час ты любуешься этим пляжным фашизмом, накачиваясь своим любимым коксом. Чтобы не кро-вил нос, ты тщательно растираешь порошок на зеркальце с помощью карточки "Премьер". Кристаллики нужно превратить в мельчайшую пудру. Чем она мельче, тем легче будет твоей слизистой. Вот они - "дорожки" твоей жизни. Когда ты вдыхаешь их через трубочку литого золота, то запрокидываешь голову, чтобы как можно меньше кокса попало на слизистую. Ощутив наконец знакомый вкус в горле, ты заглатываешь большой стакан водки с тоником - она помешает тебе чихать без передышки. Это не сенная лихорадка, это новая, открытая тобой болезнь - кокаиновая аллергия (симптомы: онемевшие ноздри, хронический насморк, судорожная дрожь челюсти и голубая кредитка "Премьер" с истертым, белым от кокса ребром). После чего ты проводишь уик-энд паря в воздухе над самим собой. Наркотики... ты ясно видел, как они к тебе подбираются. Вначале ты знал о них только понаслышке: - Мы все выходные занюхивали "Коринну". Потом какие-то друзья твоих друзей подступились к тебе напрямую: - Нюхнуть хочешь? Так друзья твоих друзей стали твоими дилерами. Потом кто-то из них загнулся от передозировки, кто-то угодил за решетку. Сперва ты нюхал просто так, из интереса, время от времени, потом для того, чтобы взбодриться по выходным, дальше - чтобы опять же взбодриться, но уже и по будням. Потом ты забыл, что кокс - это праздник, и стал занюхивать каждый день с утра пораньше, чтобы не свихнуться, и тебе выть хочется, когда в него подмешивают слабительное, и хочется оторвать зудящий нос, когда подмешан стрихнин. Но ты не жалуешься: без этого порошка тебе пришлось бы развлекаться прыжками на батуте в зеленом светящемся трико, или носиться на скейтборде в уродливых наколенниках, или горланить караоке в китайском ресторане, или бить черножопых в компании скинхедов, или заниматься спецгимнастикой с пожилыми красавцами, или играть в спортлото с самим собой, или предаваться психоанализу с собственным диваном, или биться в покер с блефунами-партнерами, или гулять в Интернете, или посещать садома-зохистские клубы, или сидеть на диете для похудания, или жрать виски в четырех стенах, или разводить цветочки в саду, или кататься на равнинных лыжах, или коллекционировать марки, или исповедовать буддизм (в облегченном варианте, на европейский манер), или завести какую-нибудь карманную электронную игрушку, или выпиливать лобзиком в кружке "Умелые Руки", или похаживать на орально-анальные оргии. Каждому человеку нужно какое-нибудь хобби - якобы с целью "выйти из стресса", - но ты-то прекрасно понимаешь, что на самом деле люди попросту пытаются выжить и не сойти с ума. С тех пор как ты остался один, ты слишком часто мастурбируешь под видеопорнуху. И вечно у тебя липнут к пальцам размокшие обрывки бумажных салфеток. Перед тем как отделаться от Софи, ты еще успел ей сообщить, что предпочитаешь шлюх: - Я тебе верен: ты единственная женщина, которой мне хочется изменять. Как же все это случилось? Ах да, вы с ней ужинали в ресторане, и вдруг она объявила, что беременна от тебя. Уф, даже сейчас вспомнить жутко! И внезапно ты разразился длинным, беспаузным монологом. Ты вылил на нее то, что все парни в мире мечтают вылить на своих забрюхатевших подруг: - Нам нужно расстаться... Прости меня... Ну умоляю, не плачь! Я мечтаю только об одном - чтобы нам больше не видеться... Я сдохну где-нибудь в одиночестве, как шелудивый пес... А ты оставь меня, уходи, наладь свою жизнь заново, пока ты еще красива... Уйди от меня подальше... Поверь, я старался, изо всех сил старался, но больше у меня нет сил... Я задыхаюсь, я не умею быть счастливым... Мне нужны случайные бабы и одиночество... Я хочу путешествовать холостяком по городам и весям. Я не способен воспитать ребенка - я сам ребенок... Я - свой собственный сын. Каждое утро я произвожу себя на свет... У меня не было отца - как же ты хочешь, чтобы я стал отцом?! Мне не нужна твоя любовь... Я... В общем, это был сплошной поток фраз, начинавшихся с "я". Софи ответила: - Ты чудовище. - Да, я чудовище, и ты меня любишь, а значит, ты такая же дуреха, как невеста Франкенштейна. Софи испепелила тебя взглядом, потом встала из-за стола и навсегда ушла из твоей жизни. Странная штука: когда она в слезах выходила из зала, тебе все время чудилось, будто это ты бежишь прочь, а не она. Ты сделал вдох-выдох и почувствовал то трусливое облегчение, которым завершаются все разрывы, а затем начертал на бумажной салфетке: "Разлуки - это Мюнхены любви", и следом: "То, что люди именуют нежностью, я называю страхом разлуки", и еще: "Женщины - это такие существа, которых либо бросают, либо боятся бросить". Иными словами, если тебе на нее не плевать, значит, она тебя запугала вконец. Когда девушка сообщает своему парню, что ждет от него ребенка, у парня НЕМЕДЛЕННО возникает вопрос - но не тот, о котором вы подумали: "Хочу ли я этого ребенка?", а совсем другой: "Хочу ли я остаться с этой девушкой?" В конечном счете свобода - всего лишь трудный, но краткий миг. Сегодня вечером ты решил наведаться в "Хмель-бар", твой излюбленный бордель. Дома терпимости во Франции как бы запрещены, но в одном только Париже их не меньше полусотни. Там тебя прямо с порога обожают все девки. Которые отличаются двумя фундаментальными достоинствами: 1) они хороши собой, 2) они тебе не принадлежат. Ты заказываешь пузырь "шампуня", угощаешь Дам, и вот они уже гладят тебя по головке, лижут шею, Царапают ноготками грудь под рубашкой, теребят то, что набухает в ширинке, нашептывают в самое ухо нежные сальности: - Ax ты мой котеночек, как мне хочется тебя пососать. Соня, глянь, до чего же он мил! Мне не терпится посмотреть на его личико, когда он будет у меня во рту. Ну-ка, пощупай у меня в трусиках, какая я мокренькая. Дай сюда палец - чувствуешь, как дрожит мой клитор, как он тебя хочет? И ты веришь этим шлюхам, веришь на слово. Ты забываешь, что платишь им. В глубине души ты догадываешься, что Иоанну зовут попросту Жаниной, но пока ты с ней не переспал, тебе на это начхать. Ты - обожаемый петушок среди роскошных курочек. Забравшись в недра "Хмель-бара", ты впиваешься губами и зубами в насиликоненные груди девиц. Они по-матерински ласковы с тобой. По-кошачьи вылизывают твое лицо. А ты оправдываешься вслух - сам перед собой: - Чтобы починить машину, нужно нанять опытного механика. Чтобы построить дом, желательно иметь дело с опытным архитектором. Заболев, необходимо обратиться к опытному врачу. Так почему же физическая любовь не нуждается в опытных специалистах?! Мы все - проститутки. Девяносто пять процентов людей согласились бы переспать с кем угодно за десять тысяч франков. А любая девочка отсосет тебе и за половину. Она, конечно, для виду оскорбится и ни словом не обмолвится об этом подружкам, но я уверен, что за пять кусков ты с ней сделаешь все, что захочешь. Да и за меньшую сумму - тоже. Можно поиметь кого угодно, вопрос в тарифе: вот вы бы отказались сделать минет за миллион, за десять, сто миллионов? В большинстве случаев любовь лицемерна: красивые девчонки влюбляются (они уверены, что искренне) как раз в тех типов, у кого тугой кошелек и кто способен устроить им сладкую жизнь. Разве они не похожи на шлюх? Похожи! Иоанна и Соня охотно соглашаются с твоими аргументами. Они всегда одобряют твои блестящие теории. Мы с ними одного поля ягоды - ты ведь и сам продался, как последняя девка, Большому Капиталу. Вдобавок одни только проститутки умеют пробудить в тебе мужчину, даже при твоем накокаиненном рубильнике и с резинкой на залупе, когда ты способен лишь на то, чтобы проблеять: - Не замечай соломинку в ноздре соседа, но заметь бревно, что торчит у тебя из ширинки! Ты изображаешь пресыщенного циника, хотя на самом деле совсем не таков. Ты ходишь к проституткам не из цинизма, о нет, - ты идешь к ним из страха перед любовью. Они занимаются с тобой сексом, ровно ничего не чувствуя, доставляют наслаждение, не причиняя душевной боли. "Истина - это момент лжи", - написал Ги Дебор вслед за Гегелем, а они оба были поумней тебя. Это изречение замечательно верно в отношении борделей. Рядом с проститутками ложное становится моментом истины. А ты наконец становишься самим собой. В обществе так называемой "приличной женщины нужно непрерывно делать над собой УСИЛИЯ, пыжиться, изображать героя, в общем, лгать: вот когда мужчина ведет себя как отъявленная шлюха. Зато в борделе он свободен, он может расслабиться, ему не нужно нравиться, выглядеть лучше, чем он есть. Это единственная обитель лжи, где он до конца правдив, то есть слаб, красив и хрупок. Неплохо бы написать роман под названием "Любовь стоит 3000 франков". Продажные девки обходятся тебе дорого, но ты платишь, чтобы сэкономить самого себя. Ты слишком изнежен, чтобы еще раз влюбиться, со всеми вытекающими отсюда последствиями, как то: учащенное сердцебиение, бурные эмоции, внезапные разочарования, трагические вопли-и-сопли. Теперь для тебя самое романтичное приключение - это визит к блядям. Лишь тонко организованные существа испытывают потребность платить за любовь, дабы избежать риска страдать от любви. После тридцати все мы одеваемся плотной броней: пережив несколько любовных катастроф, женщины бегут от этой опасности, встречаясь с надежными пожилыми олухами; мужчины, также опасаясь любви, утешаются с лолитами или проститутками; каждый сидит в своей скорлупке, никто не хочет оказаться смешным или несчастным. Ты скорбишь о том возрасте, когда любовь не причиняла боли. В шестнадцать лет ты ухаживал за девчонками, бросал их (или они бросали тебя) и не маялся никакими особыми комплексами: раз-два и дело в шляпе. Так отчего же с годами все это приобретает такое значение? По логике вещей, должно быть наоборот: драмы в отрочестве, пустяки - после тридцати. Но, увы! - не получается. Чем ты старше, тем уязвимее. В тридцать три года все воспринимаешь всерьез. франков Потом, вернувшись домой и налексомилившись, ты уже больше не грезишь. Ты в отключке; на несколько часов тебе, горемычному, удается позабыть Софи. 2 В понедельник утром ты тащишься в "Росс" на ватных ногах, размышляя по пути о неумолимом искусственном отборе Его Величества Маркетинга. Прежде у нас продавали до шестидесяти сортов яблок, ныне осталось только три - голден, зеленые и красные. Прежде кур выращивали три месяца, ныне яйцо и курицу на полке супермаркета разделяют всего 42 дня - и каких жутких 42 дня! 25 птиц на один квадратный метр, откорм антибиотиками и анксиолитиками. До семидесятых годов нормандские камамберы разделялись на 10 вкусовых категорий, ныне их максимум три из-за введения стандартов на стерилизованное молоко. Это, конечно, не твоих рук дело, но это твой мир. В кока-колу (10 миллиардов франков на рекламу в 1997 г.) больше не кладут кокаин, зато подмешивают фосфорную и лимонную кислоты, чтобы создать иллюзию утоления жажды и привыкание к этому напитку. Молочных коров откармливают специальным бродильным силосом, от которого у них развивается цирроз, и тоже напихивают антибиотиками, порождающими новые виды резистентных бактерий, что сохраняются и в говядине; я уж не говорю о костной муке, вызывающей коровье бешенство, - об этом достаточно много пишут в газетах. В молоке таких коров полно еще и диоксинов, которые они съедают вместе с травой. Разводимую в искусственных водоемах рыбу кормят рыбной мукой (такой же вредной для них, как костная мука для скота) и опять же антибиотиками... Зимой трансгенная клубника даже не замерзает благодаря гену, заимствованному от рыбы из северных морей. Генетики - большие умельцы! - скрещивают кур с картофелем, скорпионов с хлопком, морских свинок с табаком, табак с латуком, а человека с помидором. Наряду с этим все больше тридцатилетних заболевают раком почек, матки, груди, прямой кишки, щитовидки, желудка, яичек, и врачи не знают причины этой напасти. Болеют даже малые дети: в больших городах резко возросло количество лейкемий, опухолей мозга и эпидемий бронхиальных заболевани