никогда он не поймет, да и не захочет он ничего понимать, а делать будет все
те же  vestshi,  которые  и я делал, -- да-да,  он,  может  быть, даже убьет
какую-нибудь старую ptitsu, окруженную мяукающими  kotami и koshkami, и я не
смогу остановить его. А он не сможет  остановить своего сына. И так по кругу
до  самого  конца света  --  по кругу,  по кругу,  по кругу, будто  какой-то
огромный великан, какой-нибудь Бог  или  Gospodd (спасибо бару "Korova") все
крутит и крутит в огромных своих ручищах voniutshi griaznyi апельсин.
     Но ведь  еще  найти надо такую  kisu,  бллин, которая бы  стала матерью
моему сыну! Я решил, что  займусь этим с  завтрашнего утра.  Вот и  чудесно:
новый азарт, есть чем заняться. А  кстати и рубеж, ворота в новую, неведомую
полосу zhizni.
     Как  я все  время  спрашивал? "Что же  теперь? " Стало  быть,  вот что,
бллин,  причем на этом я  и закончу  свой  рассказ. Вы побывали  всюду, куда
швыряло коротышку Алекса,  страдали вместе с  ним, видели кое-кого из  самых
griaznyh  vyrodkov  на Bozhjem белом свете, и все  были  против вашего druga
Алекса.  А причина тому одна-единственная,  и  состоит она в том, что я  был
jun.  Но  теперь, после  всех  событий, я не  jun, о  нет, бллин, уже не jun
больше! Алекс стал большой, бллин, вырос наш Алекс.
     Туда, куда я теперь пойду,  бллин, я пойду  odinoki, вам туда  со  мной
нельзя. Наступит завтра, расцветут tsvetujotshki, еще раз провернется гадкая
voniutshaja земля,  опять  взойдет луна и  звезды, а  ваш старый drug  Алекс
отправится искать  себе пару и  всякий прочий  kal.  Все-таки сволочной этот
мир, griazni, podli и voniufshi, бллин. Так  что попрощайтесь со своим junym
drugom. А всем  остальным в этой истории сотворим  салют, сыграв им на губах
самую красноречивую в мире музыку: пыр-дыр-дыр-дыр. И пусть  они целуют меня
в jamu.  Но  ты, о мой сочувственный читатель,  вспоминай  иногда  коротышку
Алекса, каким ты его запомнил. Аминь. И всякий прочий kal.