Уильям Берроуз. Дезинсектор! Перевод Дмитрия Волчека ФТОРИД ДЛЯ ЯЗЫКА/ЗДЕСЬ, ЧТОБЫ УЙТИ - Я пробил дыру во времени... Пусть другие шагнут в нее. "Города Красной Ночи" - Они все сожрали и бегают жирные как свиньи. "Дезинсектор!" История "Дезинсектора" началась за чертову дюжину лет до того, как в 1972 г. бывший редактор Grove Press Ричард Сивер составил подборку ранее напечатанных в различных журналах вещей Берроуза и опубликовал это все в издательстве Viking под ширмой "нового романа" "Святого Отца" контркультуры. Сам Берроуз никогда не считал эту книгу романом и рассматривал ее как "сборник коротких взаимосвязанных отрывков". И хотя многие критики отводили "Дезинсектору!" роль логического продолжения "Диких Мальчиков", напечатанных Grove Press в 1971 г., а с учетом появления "Порта Святых" (в конце 1973 г. в Англии) речь шла и вовсе о новой трилогии, реальная связующая нить между магическими путешествиями во времени и видениями Одри Карсонса из "Wild Boys" и "Port of Saints" и фрагментами "Exterminator!" весьма условна. Только один, более поздний рассказ "Дезинсектора!", "Лимонный Мальчишка", вполне мог бы стать одной из глав "Диких Мальчиков". В нем Одри обучается использовать слова так, чтобы творить ими людей столь же реальных, как и те, что проходят перед его глазами на волшебной ярмарке и аттракционах "пип-шоу грошовой Аркады". Затыкая уши, Одри блокирует пение ужасно поющей женщины и появляющийся вместо нее "Лимонный Мальчишка" "тычет лимоном в орущие глотки", давая понять, что "их дни в шоу-бизнесе сочтены". Можно вообразить мир каким угодно по своему усмотрению, и во всех романах Берроуза, начиная с "Диких Мальчиков", люди спасаются от фальшивого мира условностей, косности и постоянного давления, создавая в воображении свои личные волшебные миры, полные приключений, раскованной сексуальности и животной свободы. "Дезинсектор!" в данном контексте - удачный микс двух методов Берроуза, метода "разрезок" и авторского разоблачения языкового "трона власти", и его твердого намерения "рассыпать синтаксис календарей и часов". Неизменная политическая сатира, плевок в морду извечной машине Контроля ("Идеальный Слуга", "В Тенях Предвечерних", "Явление Краснозадого Совершенства", "Какой Вашингтон! Какие Приказы!") - один из сопутствующих авторских инструментов, без которого творчество Берроуза просто невозможно себе представить. Относительно "Диких Мальчиков" Берроуз писал, что действие романа происходит в тот промежуток "Тибетской Книги Мертвых", когда "человек не знает, что он уже мертв и участвует в разного рода приключениях, преодолевая множество трудностей, а затем рождается вновь или не рождается, как уж случится". То есть речь идет об интервале между "смертью и новым рождением", свободном от таких вирусов, как язык, управляющий миром живых. Если и есть какие-то ошибки, то их всегда можно исправить. Точно так же большинство рассказов "Дезинсектора!" существуют как бы вне времени и пространства, там, где "Ничто не истинно. Все Дозволено". "Необязательно жить, - декларировал Берроуз, -необходимо путешествовать". И читатель вынужден отправиться в путь под "Дробь Смерти" вместе с автором, срывающим со своих героев одну маску за другой, и в итоге предстающим коварным доктором Фу Манчу в лабиринте хаоса сменяющих друг друга картин и бессвязного бормотания "старых фильмов". Создание "Дезинсектора!" неразрывно связано с тесным сотрудничеством Уильяма Берроуза и Брайона Гайсина (негласного вдохновителя книги например, его теория о возникновении белой расы в результате ядерной катастрофы в пустыне Гоби, изложенная в рассказе "Возвращение Астронавта", позже стала одной из основных схем "Городов Красной Ночи"), которое началось в 1959 г. после случайной встречи на площади Сен-Мишель в Париже. В октябре 1959 г. Гайсин впервые продемонстрировал Берроузу метод "разрезок", определивший творчество последнего вплоть до появления "Диких Мальчиков", ознаменовавших его возвращение к полнометражным работам. Мои намерения никоим образом не дидактичны,- говорил Гайсин. - Я не переношу поучений, просветительства и талмудизма. Я смотрю на жизнь как на случайное сотрудничество, обязанное обстоятельствам, при которых личность обретает себя в правильном месте в правильное время. Для нас "правильным" местом оказался "Разбитый" Отель"... ("Третий Ум"). В середине пятидесятых отель обнаружил Аллен Гинзберг и окрестил "Разбитым". Почти каждый искатель приключений в духе романа "На Дороге" останавливался в нем на пути из Калифорнии в Катманду в дни его расцвета (приблизительно между 1958 и 1963 г г.). Только теперь Берроуз, пытаясь одновременно разобраться с болотом текстов "Голого Ланча" и слезть с джанка, оказался в состоянии внимать идеям магическо-технологического подхода к письму Гайсина и опробовать их в деле. Эти методы, как немедленно осознал Берроуз, были специально предназначены для выхода наружу- прочь от привычки отождествления и идентификации, прочь от человеческой формы вообще. Если события были написаны, они могут быть переписаны: Операция Переписи. Время предпослано, предначертано или предопределено (pre-sent), кому как нравится, и единственный способ сразиться с предначертанной, расписанной наперед вселенной - разрезать тексты и магнитофонные записи. Заставить слова говорить самим по себе. Они никому не принадлежат; они были навязаны извне чужой, инопланетной волей. Коллаж и монтаж ни в коей мере не были новостью для художников: "Литература отстает от живописи на пятьдесят пет,- заявил Гайсин.- Я предлагаю перенести технику художников в письмо; Режь страницы любых книг, режь газетные полосы... вдоль, например, и перетасуй колонки текста. Сложи их вместе наугад и прочитай новое полученное послание. Сделай это для себя. Используй любую систему, которая просится под руку. Бери свои собственные слова или "очень личные слова" любого из живущих или мертвых. Ты вскоре поймешь, что слова не принадлежат никому. У слов своя собственная жизненная сила и ты или кто-то другой способны заставить их потоком низвергнуться в действие... "Ваши очень личные слова"... Конечно! А кто ты сам?" ("Третий Ум"). "Разрежь страницу, которую ты сейчас читаешь и посмотри, что случится,- постоянно напоминал Гайсин,- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать". - Я не говорю тебе того, что ты не знаешь. Я не покажу тебе того, что ты уже не видел. Все, что я хочу сказать о "разрезках", должно звучать как крик отчаяния, пока ты не начнешь использовать это для себя. Ты не можешь мысленно резать, как и я не могу мысленно рисовать. Что бы ты ни делал в своей голове, это отражает заранее сложившийся, записанный образ мыслей. Режь, прогрызайся сквозь этот образ мыслей, сквозь все шаблоны мышления, если хочешь чего-тонового... Разрежь строки слов, чтобы услышать новый голос вне страницы... ("Третий Ум"). Написанные события и послания, спрятанные в любом куске текста, пророчествуют с помощью ножниц. "Остались Минуты" ("Minutes To Go") и первый вариант "Дезинсектора!" (обе книги изданы в 1960 году; тогдашний "Дезинсектор!" был выпущен тиражом всего в 1,000 экз. и сейчас является библиографической редкостью) детализируют теорию и развитие метода "Разрезок". Материал для работы брался из газет, писем, Библии, Корана, "Голого Ланча" и бог его знает из чего еще, разрезался и переставлялся в любых вариациях. Многие из полученных текстов относились к будущим событиям. Гайсин открыл Берроузу возможности использования в текстовой работе магнитофона и метатез, таких как I AM THAT I AM (Я есть, кто я есть), KICK THAT HABIT MAN (Соскочи с иглы, мужик) и RUB OUT THE WORD (Уничтожь слово). Он перебрал все их возможные комбинации, "самостоятельно выходящие из штопора языка... летящие в растущем шуме пропеллеров-значений, на которые они, похоже, были неспособны, когда их вычеркнули, а затем вставили в эту фразу" ("Третий Ум")... I AM THAT I AM? THAT I AM I AM AM I THAT I AM?... Гайсин и Берроуз намеревались осуществить "молниеносный захват цитаделей просвещения", взяв на вооружение полное расстройство чувств, как учили столетие назад первые европейские ассасины - Рембо, Бодлер, Готье и Де Куинси. Сквозь толщу времени проступал лик легендарного Старца с Горы, Хассана ибн Саббаха, терроризировавшего в одиннадцатом веке Ислам из своей крепости Аламут. Он не оставил никаких облеченных в слово учений или доктрин. Любая мысль, согласно Хассану ибн Сабба-ху, должна состоять из предположений и игры воображения. Брайон говорил, что мы "здесь для того, чтобы уйти". Будущее в космосе. И не в космическом пространстве, как большинство предполагает, а во внутреннем космосе. Будущее, как и вселенная, здесь - в уме. "...Все религии "народов Священных Книг" -Евреев, Христиан и Мусульман... основаны на идее, что в начале было Слово,- подчеркивает Гайсин. -Все, что было вызвано этими, с позволения сказать, начинаниями, оказалось, похоже, неправильным и порочным... Наши методы прежде всего разрывали связь со шкалой Времени... благодаря "Разрезкам". Была также идея вообще уничтожить само Слово. Именно уничтожить, а не просто разрушить его последовательный, логический порядок, и двинуться в ином направлении. Существуют другие способы общения, и попытка найти их начинается с уничтожения Слова. Если все началось с него, ладно - если нам не нравится, что получилось в результате (а нам не нравится), давайте обратимся к первопричине и радикально изменим ее, перевернув на сто восемьдесят градусов. - Художники и писатели, которых я уважаю, хотели быть героями, бросить вызов судьбе своими жизнями и своим искусством... Судьба предначертана, написана... И если хочешь бросить вызов и изменить судьбу... режь слова. Заставь их сделать новый мир. (Из интервью Гайсина журналу "Роллинг Стоун"). Эту миссию взвалили на свои плечи Гайсин, Берроуз, Иен Соммервиль и режиссер Энтони Бэлч, внедрявший "Разрезки" и Метатезы прямо в визуальный ряд своих фильмов Towers Open Fire, The Cut-Dps, Guerilla Conditions, и многих других. Их американские соотечественники, условные "соратники по борьбе", засевшие в "Разбитом" Отеле, по словам Гайсина, перед лицом всего этого магического действа жались, поджав хвосты, по темным углам и морально были готовы помчаться в полицию за помощью против мерзавцев, посягнувших на святую святых. Сразу после того, как ему была продемонстрирована техника "Разрезок", Берроуз с энтузиазмом принялся резать неподъемный манускрипт, из которого он состряпал "Голый Ланч". "Разрезки" использовались в "Голом Ланче" безо всякой авторской уверенности в правильности метода -напишет позднее Берроуз. - Окончательный вид "Голого Ланча" и рас положение глав были определены порядком, в котором материал - по воле случая - посылался в типографию". ("Третий Ум"). Теперь же, с полной уверенностью в методе, он выдал знаменитую трилогию - "Нова-Экспресс", "Мягкую Машину" и "Билет, Который Взорвался". - Уильям экспериментировал со своим чрезвычайно изменчивым материалом, своими собственными неповторимыми текстами, которых он подверг жестоким и беспощадным "разрезкам", - говорит Гайсин. - Он всегда был самым упорным. Ничто никогда не обескураживало его... ("Здесь, Чтобы Уйти"). Грегори Корсо, с другой стороны, был очень даже смущен и подавлен. Корсо принимал участие, вместе с Гайсином, Берроузом и Синклером Бей-лисом в "Остались Минуты", первой книге "Раз-резок". Для последней страницы он написал посткриптум, откровенно признавшись, что все еще ошеломлен тем, что любой может попросить его разрезать "очень личные слова" - как будто в них "нет ничего святого",- как сказал Гинзберг ("Книга Разбитых"). "...Поэзия, которую я пишу, исходит из души, а не из словаря,- негодовал Корсо. - Уличная поэзия предназначена для каждого, но духовная поэзия - увы!, не распространяется в каждой подворотне... моя поэзия - естественная "разрезка", и не нуждается в ножницах... Я согласился присоединиться в этом проекте к мистерам Гайсину, Бейлису, Берроузу, говоря своей музе: "Спасибо за ту поэзию, которая не может быть разрушена, потому что она во мне"... ("Остались Минуты"). Гинзберг признал "серьезный технический шаг", сделанный "Разрезками", но добавил, что он также "сопротивлялся и противился" им, "с того момента как они стали угрожать всему, от чего я завишу... утрата Надежды и Любви: вероятно, можно примириться с этой потерей, какой бы серьезной она ни была, если остается Поэзия, а для меня - возможность быть тем, кем я хочу - духовным поэтом, даже если я покинут всеми: но Поэзия сама становится препятствием к дальнейшему осознанию "разрезок". Для последующего продвижения в глубины сознания, ниспровергающего любую сложившуюся концепцию Самости, личности, роли, идеала, привычек и удовольствия. Что означает ниспровержение языка вообще, слов, как медиума сознания. Происходит буквально изменение сознания вне того, что уже было фиксированной привычкой языка-сокровенного-мысли-монолога-погру-женности-ментального-образа-символов-матема-тической абстракции. Невиданный эксперимент... упражнения мысли в музыке, цветах, безмыслии, восприятии и переживании галлюцинаций, изменяющие неврологически фиксированную привычку рисунка Реальности. Но все это, как я полагал, делает Поэзия! Но поэзия, которой я занимаюсь, зависит от жизни внутри структуры языка, зависит от слов, как медиума сознания и, следовательно, медиума сознательного существования. С тех пор я слоняюсь в депрессии, все еще сохраняя наркоманскую зависимость от литературы"... ("Книга Разбитых"). Гинзберг написал Берроузу из Южной Америки об ужасах яхе и о своем неприятии и сопротивлении "Разрезкам". Ответ был краток и суров: 21 Июня, 1960 года Настоящее Время Предначертанное Время (Pre-Sent Time) Лондон Англия Дорогой Аллен: Нечего бояться. Vaya adelante. Смотри. Слушай. Услышь. Твое сознание АЙАХУАСКИ более ценно, чем "Нормальное Сознание". Чье "Нормальное Сознание"? К чему возвращаться?... Сколько раз пытался ввести тебя в контакт с тем, что я знаю... Ты не хотел или не мог слушать. "Ты не можешь показать кому-либо то, что он еще не видел". Брайен Гайсин вместоХассана ибн Саббаха. Слушаешь сейчас? Возьми копию этого письма, положи в конверт. Разрежь по строчкам. Перетасуй их, как карты - первая против третьей, вторая против четвертой... Слушай. Разрежь и перекомпануй их в любой комбинации... Не думай об этом. Не теоретизируй. Пробуй. Сделай тоже самое со своими стихами. Ты жаждешь "Помощи". Вот она... ВЗГЛЯДОМ ПРОНЗИВ СВОИ НЕБЕСА УЗРИ МОЛЧАЛИВЫЕ ПИСЬМЕНА БРАЙОНА ГАЙСИНА ХАССАНА ИБН САББАХА. ПИСЬМЕНА КОСМОСА. ПИСЬМЕНА ТИШИНЫ... Уильям Берроуз По поручению Хассана Саббаха Роге!Хассан Саббах Пока продолжалась Операция Переписи, одновременно шли выставки, перфомансы, анимационные чтения записей метатез и их проекций по всей Европе, период, который Гайсин характеризовал как "небывалый в отношении интеллектуального подъема". В 1965 году Гайсин и Берроуз оказались в Нью-Йорке, готовя текст и иллюстрации для следующего совместного проекта - "Третьего Ума" - ставшего законченным заявлением и выражением в словах и рисунках того, к чему они оба стремились и пришли, от первых "Разрезок" до концептуальных альбомов для наклеивания вырезок и образов, достигших кульминации в "Иероглифическом Безмолвии". Пройдет еще тринадцать лет, прежде чем книга выйдет в английском издании. Издатели и другие литературные деятели, высоко оценивая "серьезный технический шаг", единодушно сопротивлялись и препятствовали выходу книги на всех уровнях. Джеймс Грауэрхольц, секретарь Берроуза, верно подметил, что "разрезки" Берроуза и Гайсина, соотнесенные с образами популярной культуры и мусорной кучи современной литературы, были мощным артистическим инструментом. Он же как-то сказал, что "Библиография Уильяма С. Берроуза, 1955-1973 гг" читается как "Кто Есть Кто" среди небольших журналов и андеграундных издателей по всему миру. Почти все произведения, собранные в "Дезинсекторе!", увидели свет в этих непонятных и малоизвестных изданиях, от "Antaeus", минуя "Adventures In Poetry" (см. "Старый Фильм" - полностью рассказ назывался "Далекие Пятки" и был опубликован в сборнике "Досье Берроуза"), до The Village Voice. Автобиографический "Дезинсектор!" датируется 1966 годом, а рассказ "Его прозвали "Святой Отец"" (в девяностые вышел на компакте под аккомпанемент гитары Курта Кобейна) увидел свет в 1967-м. "Наука ДП" - результат временного увлечения Берроуза сайентологией - впервые появилась в 1970-м. Мы можем представить себе автора, сидящего за пишущей машинкой в "Разбитом Отеле", в лондонской комнате или в номере Нью-Йоркской гостиницы, отвечающего на письма издателей небольших журналов по всей Европе и Америке и высылающего эти бюллетени образа и революции миру, которому он с чувством обреченности надеялся наглядно продемонстрировать зловещее предупреждение: "Остались Минуты"... "Дезинсектор!" еще не закончил свою работу, и тридцать лет спустя необходимость в нем по-прежнему сохроняется - МОЖНО ПОТЕРЯТЬ ПАЛЕЦ. МОЖНО ЖИЗНЬ КАЖДЫЙ ХОТЬ НЕМНОГО ТЕРЯЕТ ЗДЕСЬ НА ПУТИ СКВОЗЬ ЭТУ РАСУ КРЫС... подготовил Алекс Керви FORE! HASSAN I SABBAH "ДЕЗИНСЕКТОР!" - Вас обслужить? Во время войны я работал на "Дезинсекторов А. Дж. Коэна" контора на первом этаже глухой тупик у реки. Старый еврей с холодными серыми рыбьими глазами и сигарой был старшим из четырех братьев. Марв младший носил ветровки у него было трое детей. Был еще холеный хорошо одетый брат, закончивший колледж. Четвертый брат - дородный и мускулистый - выглядел как профессиональный чечеточник из старых времен мог зареветь луженой глоткой "Мэмми" но оставалась надежда что он этого не сделает. Каждый вечер перед закрытием два брата начинали дикую свару непонятно из-за чего, а я смотрел, как старший вынимает изо рта сигару и мелкими скользящими шажками наступает на водевильного братца. - Хошь плюну тебе в рожу? Хошь? Хошь? Хошь? Водевильный братец отступал борясь с тенями невидимыми моему гойскому взгляду; должно быть это были всемогущие Еврейские Мамочки вызванные заклинаниями старшего брата. Много раз я разинув рот наблюдал за этим ритуалом надеясь, что когда-нибудь старый сигарщик ему вломит но этого так и не случилось. Несколько минут спустя они уже спокойно разговаривали проверяя отчеты дезинсекторов. Тем не менее, старший брат никогда не скандалил с дезинсекторами. "Вот почему у меня сигара", - говорил он, сигара служила источником магического спокойствия. Я ездил на своем черном форде V8 и сам таскал опрыскиватель от клопов, инсектицидный порошок, мехи и баллоны с фторидом вверх и вниз по лестницам. -Дезинсектор! Вас обслужить? Толстый улыбчивый китаец отмерял нам инсектицидный порошок - во время войны его было трудно достать - и предупреждал, что при возможности мы должны пользоваться фторидом. Сам я предпочитал порошок фториду. Порошком тараканов кончаешь прямо на глазах у Господа и клиента в то время как крахмалом и фторидом просто полил а несколько дней спустя старый южанин с военного завода говорит: "Они все сожрали и бегают жирные как свиньи". С огромного расстояния я вижу холодный пригород ясный ветреный апрельский день холодное солнце дезинсектор карабкается по деревянной лестнице на фасаде. -Дезинсектор мадам. Вас обслужить? - Заходите молодой человек выпейте чашечку чая. Вас продуло наверное такой ветер. - Да мэм продирает до костей чувствую себя неважно (кашель). - Вы похожи на моего брата Майкла Финни. -Он умер? - Это было очень давно такой же апрельский день солнце холод худой мальчик с веснушками пришел сюда как вы. Я вышла приготовить чай. Вернулась а он уже мертвый. - Она показала на пустое голубое небо. - Холодный чай сидел тут на вашем месте. Я решаю, что старая карга заслужила обработку инсектицидным порошком что бы там ни говорил толстый китаец. Наклоняюсь к ней доверительно. -Тараканы, миссис Мэрфи? - От тех евреев снизу. - Или от работяг из соседней квартиры, миссис Мэрфи? Она пожимает плечами. -Конечно, ирландские тараканы не лучше других. - Спасибо за чай миссис Мэрфи... Конечно, я займусь вашими тараканами... И не говорите мне где они прячутся... Я сам все знаю миссис Мэрфи... у меня большой опыт... И могу сказать вам миссис Мэрфи я люблю свою работу и горжусь ею. - Тут приходили из городской службы насыпали какого-то белого порошка и тараканы сбежались как священники почуяв виски. - Это дешевая дрянь миссис Мэрфи. Они насыпали фторид. Тараканы к нему пристрастились. Они могут озвереть если оставить их без фторида... А вот и они... Я замечаю коричневую щель под раковиной беру мехи и дую драгоценным желтым порошком. Словно заслышав трубный зов тараканы выскакивают и бьются в конвульсиях на полу. - О не надо! - восклицает миссис Мэрфи, удерживая меня, когда я собираюсь нанести смертельный удар... - Не прыскайте в них снова. Пусть умрут спокойно. Дело сделано она высыпает совок тараканов в печь и наливает еще чая. Когда доходит до клопов тут есть правило комитета здравоохранения что нельзя опрыскивать кровати а именно там разумеется обычно прячутся клопы вот старый деревянный дом с клопами живущими тут испокон веку единственный способ окуривание... Мамаша принесла стакан сладкого вина ее кровати отодвинуты все готово... Я смотрю на нее поверх стакана с приторным красным вином...-Дама, мы не опрыскиваем кровати. Это распоряжение комитета здравоохранения. - Таки вот што вина недостаточно? Она приносит мятый доллар. Я берусь за работу... красные полчища клопов в складках матрасов. Я смешиваю формальдегид с керосином в опрыскивателе так будет гигиеничней а если сцепился с сутенером в негритянском борделе который мы обслуживаем струя формальдегида в рожу его охладит. Частенько эти еврейские мамаши прячутся в задней комнате совсем как их клопы и нам приходится вышибать дверь вместе с молодым поколением закончивший колледж лощеный еврейчик превращается в агента по борьбе с наркотиками прямо у вас на глазах. Она кричит на идиш нет здесь никаких клопов мы пробиваемся я отодвигаю кровать... Боже мой их тысячи жирных и красных от бабкиной крови и пока я поливаю их она вопит точно гестапо убивает ее дочь обрученную с дантистом. А вот еще целые семьи недоумков с клопами не хотят пускать дезинсектора. - Мы им предъявим иск от комитета здравоохранения если будет нужно, - сказал учившийся в колледже братец. - Я поеду с тобой. Залезай в машину. Они не хотели нас пускать но он был ловок и настойчив. Они пропустили нас бормоча точно угрюмая армия запуганная градом свинца. Он сказал мне что нужно делать и я все сделал. Усевшись за руль мрачный серый и отрешенный он произнес: "Просто сукины дети. Вот кто они такие". Туберкулезный санаторий на окраине города... холодные синие подвалы фторид пыль текучие полосы фосфорной пасты на стенах... серый запах казенной кухни... тяжелая входная дверь с темным стеклом... Забавно я никогда не видел там ни одного пациента но ни о чем не спрашивал. Делаю свою работу и ухожу человек зарабатывающий на жизнь... Помню привратника, который расплакался потому что я сказал "черт побери" при его жене на самом деле это не я сказал а Вагнер у него были проблемы с кишечником худой с шишками на запястьях и тонкими блеклыми волосами... и как я тайно делал окуривание в выходные... Вот молодая еврейская женушка "Давайте-ка забудем про фирму. Фирма и так зарабатывает слишком много. Я вам принесу виски". Меня как раз уже напоили сладким вином. Так что я договорился с ней окурить все серой за пять зеленых это заняло у меня два часа да надо еще залепить лентой все окна и дверь чтобы дым оставался там 24 часа и проверять как идет дело. Как-то раз мы с холеным братцем поехали на специальное задание по окуриванию... "Этот тип он не в себе... приходил к нам уже столько раз... говорит у него крысы под домом... Надо перед ним разыграть спектакль". Так что он тянет такую жестяную помпу заряженную цианистой пылью а мне приходится ползти под дом через паутину по битому стеклу чтобы отыскать крысиные норы и запустить туда цианид. - Ты там поосторожней, - говорит клевый бра-26 тец. - Если через десять минут не вылезешь полезу за тобой. Мне нравилось работать в подвале кафетерия длинный серый подвал видно как вдали оседает белая пыль когда я рисую арабески фторидом на стене. Мы обслуживали старую театральную гостиницу розовые обои фотоальбомы... "Да это я вот тут слева". У босса был любимый фокус он собирал служащих и глотал мышьяк когда так долго сидишь в конторе и дышишь порошком, от мышьяка никакого вреда только вспыхивают серые щеки словно по ним прошелся бальзамировщик. И у него была ручная крыса он выбил ей зубы и поил молоком крыса стала очень послушной и ласковой. Я продержался на этой работе девять месяцев. Это был мой рабочий рекорд. Оставил там старого серого еврея с сигарой и толстого китайца высыпающего мой инсектицидный порошок в бочонок. Все братья пожали мне руку. Далекий крик отзывается эхом на брусчатых улицах в серых подвалах взлетает по лестницам в ветреное синее небо. -Дезинсектор! ЛИМОННЫЙ МАЛЬЧИШКА В детстве Одри Карсонс хотел стать писателем, потому что писатели богатые и знаменитые. Они лениво бродят по Сингапуру или Рангуну в желтых шелковых костюмах покуривая опиум. Они нюхают кокаин в Мейфере (фешенебельный квартал Лондона) пробираются по запретныме бо-лотм с преданным мальчишкой-проводником и живут в туземном квартале в Танжере куря гашиш и томно лаская ручную газель. Его первый литературный опыт был озаглавлен "Автобиография волка" (рассказ У. Берроуза, написанный в 1922 году, когда ему было 8 лет) Над ним посмеялись: "Ты имел в виду биографию волка". Нет он имел в виду автобиографию волка и вот автобиографический волк и его приятель Джерри рыжий волк в клевой пещере из песчаника вылизывают друг другу шкуры измазанные овечьей кровью они покрыты кровью с головы до пят это была крутая ночка с овцой они смеются над глупыми фермерами таскают в пасти отравленное мясо на много миль и бросают во дворах ранчо чтобы убить тявкающих желтозубых волкодавов. А когда восходит солнце они прижимаются друг к другу и засыпают с довольной отрыжкой. Идиллия кончается. Джерри убит пулей охотника. Опечаленный потерей друга и ослабевший от хандры Одри попадается в клыки медведя гризли. Теперь Одри знает что медведи в основном вегетарианцы и точно уж не будут есть такого тощего серого волка каким автобиографически был Одри а просто обнимут его мягкими лапами и пообещают подыскать дружка в Москве так что финал будет фальшивым как коммунистическая фреска. Одри сбрасывает волчью шкуру и работает в колхозе. Вот он катается на тракторе распевая "Очи черные". Лучше бы их с дружком застрелил охотник. Рыжий волк Джерри вновь появился много лет спустя в виде Лимонного Мальчишки. Он возник из разговора в котором Одри как обычно не принимал особого участия его прозвали овчаркой в Лос-Аламосе там где потом изобрели атомную бомбу вполне подходящее место. - Так что саксофонист видит этого парня сосущего лимон в первом ряду и... БЫРГЫБЫР... (имитация фальшивой ноты на саксе). - Правда? - вставил Одри. - Точно. Так всегда бывает когда видишь что кто-то сосет лимон. Одри сматывается услышав то что ему нужно. Ночью когда он лежит в постели закрыв глаза возникает картинка и Одри знает что у него появился персонаж. Он в ночном клубе в Восточном Сент-Луисе. Оркестр играет "Разве она не прелестна" поет женщина и это чудовищно. Одри затыкает уши. Неожиданно перед оркестром появляется Лимонный Мальчишка. У него усыпанное оранжевыми веснушками бледно-желтое лицо и ярко-рыжие волосы. Разве она не прелестна Взгляни как она ступает... Он слушает и медленно оскаливается. Теперь скажи по секрету... Он запихивает в рот половинку лимона и высасывает его кругами издавая сквозь лимон утробные звуки. РАЗВЕ ОНА НЕ ПРЕЛЕСТНА... Крещендо фальшивых звуков саксофона и труб. Певица с текущей по подбородку слюной похожа на больную ящуром корову. Подтягиваются официанты и вышибалы. Лимонный Мальчишка выплевывает лимон, становится на четвереньки превращаясь в тощего рыжего волка он ухмыляется зубы оскалены он выпрыгивает за окнами в летнюю ночь. Лимонный Мальчишка появляется чтобы уничтожить церковные псалмы, национальные гимны, ирландских теноров, улюлюкающих ковбоев и такую мерзость как "Триз" и "Денни Дивер" (Вероятно, имеются в виду британская фолк-группа "Trees", выпустившая два альбома в 1970 году и вскоре распавшаяся, и баллада Р. Киплинга "Денни Дивер", входящая в репертуар многих фольклорных исполнителей). На марше Уоллеса (крайне правый политик, в 60-е годы губернатор Алабамы) он засовывает лимон, когда исполняют "Звездно-полосатое знамя". Вот он перед самым оркестром енотовая шуба до пят в руках плакат "Молодежь за Уоллеса". О СКАЖИ МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ.... Он запихивает смертоносный лимон в рот и вгрызается в него... ТИИИИИИИИ Оркестр разваливается в фальшивых нотах и непристойных визгах духовых инструментов. Мальчишка поворачивается к толпе и тычет лимоном в орущие глотки. Выплевывает кожуру скидывает енотовую шубу и стоит голый с торчащим членом. Вопль придушенной ярости в толпе визжащей царапающейся поскальзывающейся на слюне пытающейся его поймать когда он встает на четвереньки ухмылясь волчьи зубы прорываются сквозь кровоточащие десны лицо вытягивается звериной мордой рыжие волоски ползут по спине превращаясь в пушистый хвост тощие бока изгибаются красный острый волчий фаллос выплескивает струи спермы зубы оскалены глаза пылают яркие лимонно-желтые азотистые испарения исходят от его тела вонь сгоревшей фотопленки и мускуса. Он выпрыгивает в невидимое окно и исчезает в ночи 1920 года с фальшивым гудком далекого поезда. Если Мальчик показывает тебе лимон твои дни в шоу-бизнесе сочтены. Пора на покой. Выплевывает наполовину высосанный лимон на землю улыбается оскалив зубы глядит на тебя и уносится в далекие небеса. Быстро собрать вещи. Должен выйти за водой. Свистнул в тени. Жди печали в понедельник. Я говорил с кем-то неясным. Мой чемодан. Фарджа ждет. Больше не было. Сильно просрочил. Я сказал ему что у меня нет времени. Показывает на уходящего хозяина. Заплакал. Теперь за дверью сереет в снегу. Болван наводчик. Зубы. Он пытается улыбнуться. Я не подумал о немом полузалеченном шраме справа стена. Блеск культей омывает его путь. Холодные мраморные шарики потерялись в ночи. Маленькое голубоглазое мерцание сорняков на пустырях. Синие звезды аллеи в небе. Засохшие бурые цветы в горшках. Через десять минут 15 июня меня на повороте. Смятые звезды. Агенты ЦРУ тускнеют в зеркале. Исчезли. Али подплывает на голубой лодке. Бледный туманный мальчик. Ничего там нет. Я вижу пса с волчьей шерстью. Она отливает золотом. Он болен и ранен. Лед скользит по его голове. Усмешка между ног. Синие звезды в небе. Скоро туда собираешься? Подойди и Подрочи... 1929 маленький мальчик повиновался. запах чердака вонь потемки черный пес спускается по ступенькам мельком увидел канадскую армию буран надувает радужную посмертную маску жопа... душ... койки были пусты березы... прохладное вечернее небо в самолете я понял что случилось череп его имя. что-то произнес потрескались губы стоя у окна... незабудки комната захваченная холодным кофе... летние люди маленький живописный городок призрачное юное лицо желтый окунь бьется у причала запах мочи во мху а вот и Снежный Джо его лицо дергается ему нужен Снежок тихий снег тайный снег на грязных ступенях задувает под двери меблированных комнат покрывает задние дворы и жаровни с золой Подойди и Подрочи... 1929 запах зловонного лета вдалеке маленький мальчик повиновался очень мало губы потрескались желтая моча во мху запах карамельного торта в его дыхании комната с морскими сценами на стенах пыльная ракушка в пустой комнате крыльцо в Кембридже Доктор Бенуэй спьяну добавил два дюйма к четырехдюймовому разрезу одним движением скальпеля и он был там Лимонным Мальчишкой. КОРОТКАЯ ДОРОГА ДОМОЙ Лицо уличного торговца "беспомощное, но грубое, безнадежное, но самоуверенное... неспособен что-либо предпринять, но всегда готов мгновенно извлечь выгоду из слабости ближнего... глаза животного сонные и спокойные в присутствии других видов..." Из "Короткой дороги домой" Ф.Скотта Фицд-жеральда. - Заходите посмотреть величайшее представление на свете. Биологическое представление. Любое существо, которое вы способны вообразить в самых диких и грязных фантазиях здесь и у него есть цена. Биологическая цена вы понимаете деньги здесь не имеют силы... - Мы же заплатили за вход, разве нет? - Разве платить не принято? Комната розовые обои дымный красный закат двое рыжеволосых мальчишек смотрят друг на друга другой ракурс члены наливаются и крепчают едкий запах наполняет комнату и выползает в уличную жару... (Сдавленный кашель публики)... Соски мальчишки исчезают в водоворотах азотистого пара превращаясь в два жемчужных дрожащих диска... (Возбужденные зрители застегивают пиджаки прячут руки в карманах)... Лицо мальчика сосредоточено словно у рептилии... громкий щелчок, хруст, бутылочные осколки впиваются в стену. Радостные известия в моем ухе говорит о своих молчаливых собаках запятнанных кровью и ветром этого одинокого города школьник умоляющий о защите. Вы хотите и способны заплатить? Не так. Транзисторный приемник показывает фокус. Сияющий Мальчик советует тебе вернуться на большой рынок. - Возможно кто-то из вас почувствовал странный запах, исходящий от этих персонажей... сладкий гнилостный терпкий азотный озоновый запах точно лисий помет в темной комнате фотографа... Другой мальчик стремительно разбухает лицо искажено похотью и болью красные оранжевые желтые водовороты исходят от него словно пар соски распухли встают дрожат горят он падает на кровать и быстрым нечеловеческим прыжком другой приземляется рядом разводя ноги дрожащий анус извергает красную лягушачью икру и запах исходит от них пока они ебутся... -Да это действует как цианид на белого святошу... Шериф его свиномордый заместитель и члены Лиги борьбы с безнравственностью синеют и валятся вокруг засирая и зассывая землю... - Теперь детям обычно нравится этот запах и они выходят с красными прыщами и говорят: "Можете держать меня здесь сколько угодно пока вы даете мне это..." Вот мальчишки кончают зубы оскалены глаза горят волосы встают дыбом... рыжая звериная шерсть покрывает их тела клыки прорываются сквозь кровоточащие десны мальчик дрожит и брыкается жопа вибрирует а хвост прорастает из позвоночника... ДЭВИ ДЖОНС - С мальчишками нужно по-особенному. Парень стоит его ширинка выпирает прыщи взрываются на лице. Это Одри в 14 лет страх и неуверенность в его взгляде - у большинства он вызывает неприязнь и недоверие. Он похож на пса загрызшего овцу кровь размазана по морде, виляет хвостом и в то же время готов укусить или пуститься наутек. По субботам он ходит в суды и сидит на процессах спертый воздух пот и сигарный дым возвращает все вспять - как Одри дрожал под холодными взглядами сыщиков с сигарами. Одри пробрался в зал суда и забыл снять шляпу. - СНИМИ ШЛЯПУ. Он садится перепуганный как обычно. Поворачивается и смотрит по сторонам. В двух рядах впереди черный мужик локоть закинут на спинку скамьи. Одри разглядывает его, и тот тоже легко может заметить Одри, стоит чуть повернуть голову. Может он и поймал взгляд Одри, но виду не подал. Одри отчего-то уверен: этот человек не подожмется не сдвинется ни на дюйм по чьему-то приказу, его физическая неподвижность порождает силу которую Одри ощущает, как электромагнитное поле. И вот выкрикнули уголовное дело. -ДЭВИ ДЖОНС. Паренек лет 15 под конвоем усталого полицейского предстал перед судьей. Вспоминая это я вижу некое подобие сцены с намеком на занавес. Когда выкрикнули его имя Дэви Джонс вошел с левой стороны. Ему 15 он крепко сложен высокий совершенно спокоен и уверен в себе он стоит перед судьей презрительно ухмыляясь. Одри понял, что парень ничего не боится. Одри облизал губы и почувствовал, что у него встает. - Я невиновен, - произнес парень дерзко. Судья вжался в кресло. Втянул жирную плоть, отступая: -Ты виновен. Тебя признали виновным и я приговариваю тебя к пяти годам в Бунвилле. БУНВИЛЛЬ. Одри застегнул пальто, чтобы прикрыть ширинку. Он вспомнил газетную статью о подростках из городской тюрьмы, ожидающих перевода в исправительную колонию в Бунвилле, Миссури... жалобы на "мерзости которые творили мальчики, заметные прохожим в окнах заведения" ... Он представлял себя в камере с Дэви Джонсом... - Я невиновен, - повторил парень, улыбаясь с откровенным презрением. - Есть ли родственники в зале? - спросил судья Чернокожий заговорил, не вставая со скамьи... "Я его отец. Он не такой, он не мог это сделать". Он не пошевелился, не сменил позу. Слова повисли в воздухе таким явным оскорблением, точно крепкий черный кулак заехал судье по морде. Судья моргнул откинулся назад... - Такой-такой... Его признали виновным в вооруженном ограблении... - Он не такой. Одри понял, что судья боится этого человека. И судья, и судебные приставы. Никто не велел ему встать и обращаться к судье "ваша честь". Много лет спустя в Новом Орлеане, сидя в тюрьме по обвинению в употреблении наркотиков, он встретил еще одного черного того же типа. Из-за изуродованной руки его прозвали Лапой. Он был похож на скелет тощий невозмутимый хладнокровный с другими зэками держался надменно, а наркоманов терпеть не мог. - Что, крючит без герыча, парень? - старый джанки весело хлопнул его по спине. - Не понимаю, о чем вы? - холодно отозвался Лапа. Наркоман убрал руку и кашляя отвалил. Почему они его терпели? Потому что боялись. Дэви Джонс отец и сын и Лапа разрушили весь белый мир. ВЕЧЕРНИЕ НОВОСТИ старый сержант мрачно разглядывает фотографии разыскиваемых желтые облупившиеся 30-й день без ареста в Нью-Йорке они рискуют 15-ю световыми годами, все будущее, разговоры о чем-то, прохладные сады и вечерние бассейны. Старый тюремщик обходит пустые камеры. "Спите крепче, ребята". Там ни души бормочущие призрачные голоса взломщиков торчков жуликов старые укуренные миры бормочут год за годом. Моряк повесился на ремне пьяница колотит в дверь камеры худой седой карманник останавливает его. "Вынесешь эту записку Вертухай Получишь сотню". вытаскивает сотню из дырявого башмака джанки. "Мне б арестовать кого-то, Майк. Я на мели". "Отвали шпана Не могу найти старого алкаша" Никто не арестован. Она читает это в его грустных глазах. "Conservez toujours une bonne morale (Всегда поддерживайте высокую нравственность)", острый холодный рев смеха ускользает в небо "Cher ami, voici mon dernier livre (Дорогой друг, вот моя последняя книга)", He мог вырваться из старого фильма про легавых. Вертел дубинкой мощеные улицы солнце заходит за его спиной в темнеющем парке не смог докопаться "et personne n'a ri (И никто не смеялся)" Вам не нужно напоминать что законы тверды как Сое