ьной опасности не возникает. Защита этой священной обители была моей главной обязанностью в течение последних двадцати лет. И я не намерен допустить взрыв. -- Вы полагаете, что сможете найти взрывное устройство? -- быстро взглянул на него камерарий. -- Позвольте мне обсудить возможные варианты действий с моими специалистами по безопасности. Один из вариантов мо- жет предусматривать прекращение подачи электроэнергии в Ва- тикан. Таким образом мы сможем устранить наведенные поля и создать возможность для выявления магнитного поля взрывно- го устройства. -- Вы хотите вырубить все освещение Ватикана? -- изум- ленно спросила Виттория. Слова Оливетти ее поразили. -- Я не знаю, возможно ли это, но испробовать такой вари- ант в любом случае необходимо. -- Кардиналы наверняка попытаются узнать, что произо- шло, -- заметила Виттория. -- Конклав проходит при свечах, -- ответил Оливетти. -- Кардиналы об отключении электричества даже не узнают. Как только Сикстинская капелла будет опечатана, я брошу всех своих людей, за исключением тех, кто охраняет стены, на поиски ан- тивещества. За оставшиеся пять часов сотня человек сможет сделать многое. -- Четыре часа, -- поправила его Виттория. -- Я должна буду успеть доставить ловушку в ЦЕРН. Если мы не сумеем зарядить аккумуляторы, взрыва избежать не удастся. -- Но почему не зарядить их здесь? -- Штекер зарядного устройства имеет весьма сложную кон- фигурацию. Если бы я могла предвидеть ситуацию, то привезла бы его с собой. -- Что же, четыре так четыре, -- хмуро произнес Оливетти. -- Времени у нас, так или иначе, достаточно. Синьор, в вашем рас- поряжении десять минут. Отправляйтесь в капеллу и опечатывай- те двери. Дайте моим людям возможность спокойно работать. Когда приблизится критический час, тогда и будем принимать крити- ческие решения. "Интересно, насколько должен приблизиться этот "крити- ческий час", чтобы Оливетти приступил к эвакуации?" -- поду- мал Лэнгдон. -- Но кардиналы обязательно спросят меня о preferiti... -- смущенно произнес камерарий, -- особенно о Баджиа. Колле- гия захочет уЗнать, где они. -- В таком случае, синьор, вам придется придумать какое- нибудь объяснение. Скажите, например, что вы подали к чаю пирожные, которые не восприняли их желудки. Подобное предложение привело камерария в состояние, близкое к шоковому. -- Вы хотите, чтобы я, стоя у алтаря Сикстинской капеллы, лгал коллегии кардиналов?! -- Для их же блага. Una bugia veniale. Белая ложь. Ваша главная задача -- сохранить их покой. А теперь позвольте мне удалиться, чтобы приступить к действиям, -- закончил Оливет- ти, показывая на дверь. -- Комманданте, -- сказал камерарий, -- мы не имеем права забывать об исчезнувших кардиналах. -- Баджиа и остальные трое в данный момент находятся вне досягаемости, -- сказал, задержавшись у порога, Оливетти. -- Мы должны забыть о них... ради спасения всех остальных. Во- енные называют подобную ситуацию triage, -- Что в переводе на обычный язык, видимо, означает "бро- сить на произвол судьбы"? -- Если бы мы имели возможность установить местонахож- дение четырех кардиналов, синьор, -- твердым голосом произ- нес Оливетти, -- то ради их спасения я без колебания принес бы в жертву свою жизнь. Но... -- Он указал на окно, за которым лучи предвечернего солнца освещали городские крыши. -- Ро- зыск в пятимиллионном городе выходит далеко за пределы моих возможностей. Я не могу тратить время на то, чтобы успокаи- вать свою совесть участием в бесполезных затеях. Извините. -- Но если мы схватим убийцу, неужели мы не сможем зас- тавить его заговорить? -- неожиданно вмешалась Виттория. -- Солдаты, мисс Ветра, не могут позволить себе быть свя- тыми, -- мрачно глядя на девушку, произнес коммандер. -- По- верьте, я прекрасно понимаю ваше личное желание поймать этого человека. -- Это не только мое личное желание, -- возразила она. -- Убийца знает, где спрятано антивещество и где находятся кар- диналы. И если мы начнем его поиски, то... -- Сыграем на руку врагам, -- закончил за нее Оливетти. -- Попытайтесь, мисс, объективно оценить ситуацию. Иллюмина- ты как раз рассчитывают на то, что мы начнем поиски в не- скольких сотнях римских церквей, вместо того чтобы искать взрывное устройство в Ватикане. Кроме того... мы в этом слу- чае оставим без охраны Банк Ватикана. Об остальных кардина- лах я даже и не говорю. Нет, на все это у нас нет ни сил, ни времени. Аргументы коммандера, видимо, достигли цели. Во всяком случае, никаких возражений они не вызвали. -- А как насчет римской полиции? -- спросил камерарий. -- Мы могли бы, объяснив ситуацию, обратиться к ней за помощью. В таком случае операцию можно было бы развернуть по всему городу. Попросите их начать поиски человека, захватившего кар- диналов. -- Это будет еще одна ошибка, -- сказал Оливетти. -- Вам прекрасно известно, как относятся к нам римские карабинеры. Они сделают вид, что ведут розыск, незамедлительно сообщив о разразившемся в Ватикане кризисе всем мировым средствам массовой информации. У нас слишком много важных дел для того, чтобы тратить время на возню с журналистами. 7 Д. Браун "Я сделаю их звездами прессы и телевидения, -- вспомнил Лэнгдон слова убийцы. -- Первое тело появится в восемь часов. И так каждый час до полуночи. Прессе это понравится". Камерарий снова заговорил, и теперь в его словах звучал гнев: -- Комманданте, мы окажемся людьми без чести и совести, если не попытаемся спасти похищенных кардиналов! Оливетти взглянул прямо в глаза клирика и произнес ледя- ным тоном: -- Молитва святого Франциска... Припомните ее, синьор! -- Боже, -- с болью в голосе произнес камерарий, -- дай мне силы выдержать все то, что я не в силах изменить. ГЛАВА 44 Центральный офис Британской вещательной кор- порации, известной во всем мире как Би-би-си, расположен в Лондоне к западу от Пиккадилли. В ее помещении раздался телефонный звонок, и трубку сняла младший редактор отдела новостей. -- Би-би-си, -- сказала она, гася сигарету марки "Данхилл" о дно пепельницы. Человек на противоположном конце провода говорил чуть хрипло и с легким ближневосточным акцентом. -- Я располагаю сенсационной информацией, которая мо- жет представлять интерес для вашей компании. Редактор взяла ручку и стандартный бланк. -- О чем? -- О выборах папы. Девушка сразу поскучнела. Би-би-си еще вчера дала пред- варительный материал на эту тему, и реакция публики на него оказалась довольно сдержанной. Простых людей проблемы Ва- тикана, похоже, не очень занимали. -- Под каким углом? -- Вы направили репортера в Рим для освещения этого со- бытия? -- Полагаю, что направили. -- Мне надо поговорить с ним напрямую. -- Простите, но я не могу сообщить вам его номер, не имея представления, о чем... -- Речь идет о прямой угрозе конклаву. Это все, что я могу вам сказать. Младший редактор сделала пометку на листке и спросила: -- Ваше имя? -- Мое имя не имеет значения. Девушка не удивилась. -- И вы можете доказать свои слова? -- Да, я располагаю нужными доказательствами. -- Я была бы рада вам помочь, но мы принципиально не сообщаем телефонов наших репортеров, если не... -- Понимаю. Попробую связаться с другой сетью. Благода- рю за то, что потратили на меня время. Проща... -- Постойте! Вы не могли бы немного подождать у телефона? Девушка нажала кнопку паузы и потянулась. Умение рас- познавать звонки психов еще, конечно, не достигло научных высот, но человек, который звонил, успешно прошел двой- ной негласный тест на подлинность своей информации. Во- первых, он отказался назвать свое имя и, во-вторых, был го- тов немедленно прекратить разговор. Психи или искатели славы обычно продолжают требовать или умолять о том, что- бы их выслушали. К счастью для редакторов, репортеры пребывали в вечном страхе упустить сенсационный материал и редко ругали центр, когда тот иногда напускал на них галлюцинирующих психов. Потерю пяти минут времени репортера можно простить, поте- ря же важной информации непростительна. Девушка зевнула, бросила взгляд на монитор и напечатала ключевое слово -- "Ватикан". Увидев имя корреспондента, от- правленного освещать папские выборы, она весело фыркнула. Это был новый человек, появившийся на Би-би-си из какого- то вонючего лондонского таблоида. Ему давались лишь самые незначительные задания. Парень начинал свою карьеру в ком- пании с самой нижней ступени. Он наверняка ошалеет -- если уже не ошалел -- от тоски, ожидая всю ночь событие, которое займет в передачах новостей не более десяти секунд. Не исключено, что парень будет благо- дарен за то, что получил возможность развеяться. Младший редактор записала номер телефона спутниковой связи, закурила очередную сигарету и лишь затем сообщила но- мер анонимному информатору. ГЛАВА 45 -- Ничего из этого не выйдет, -- расхаживая по пап- скому кабинету и глядя на камерария, говорила Виттория. -- Даже если швейцарским гвардейцам и удастся отфильтровать все элек- тронные помехи, им, для того чтобы обнаружить сигнал, надо быть над самой ловушкой. При этом ловушка должна быть до- ступной... Не укрытой сверху. А что, если она находится в ме- таллической, зарытой в землю коробке? В таком случае обнару- жить ее не удастся. А как быть, если в среду гвардейцев проник агент иллюминатов?! Разве мы можем быть уверены в том, что поиск будет вестись с максимальной тщательностью? -- И что же вы предлагаете, мисс Ветра? -- спросил камера- рий. Молодой клирик выглядел совершенно опустошенным. Но это же совершенно очевидно, раздраженно подумала Виттория, а вслух произнесла: -- Я предлагаю, синьор, чтобы вы незамедлительно приня- ли все меры предосторожности. Будем вопреки всему надеять- ся, что предпринятые коммандером поиски окажутся успеш- ными. Но взгляните в окно. Вы видите этих людей? Эти здания за площадью? Автобусы прессы? Все они скорее всего окажутся в радиусе действия взрыва. Поэтому вы должны действоват немедленно. Камерарий кивнул с отрешенным видом. Собственная беспомощность приводила Витторию в отчая- ние. Оливетти сумел убедить всех в том, что до взрыва остается масса времени. Но девушка знала: если известие об угрозе Ва- тикану просочится в средства массовой информации, то пло- щадь Святого Петра уже через несколько минут будет забита зеваками. Виттория видела, как это происходило у здания швей- царского парламента, когда в нем были захвачены заложники, а террористы грозили взорвать мощную бомбу. Тогда на площади перед зданием собрались тысячи людей, чтобы своими глазами увидеть, как все произойдет. Несмотря на предупреждения по- лиции, толпа зевак только увеличивалась. Ничто не вызывает у людей большего интереса, чем человеческая трагедия. -- Синьор, -- продолжала Виттория, -- человек, убивший мо- его отца, находится где-то в городе. Каждая клеточка моего тела требует, чтобы я немедленно бросилась на поиски негодяя. Но я остаюсь в вашем кабинете... поскольку чувствую свою ответствен- ность перед "вами. Перед вами и перед всеми остальными. В опас- ности жизнь многих людей. Вы слушаете меня, синьор? Камерарий ничего не ответил. Виттория чувствовала, как бешено колотится ее сердце. По- чему швейцарские гвардейцы не смогли установить место, от- куда был звонок?! Этот убийца -- ключевая фигура в решении всей проблемы! Ему известно, где спрятана ловушка... он, черт побери, знает местонахождение кардиналов! Схватите этого че- ловека, и все проблемы будут решены! Виттория понимала, что находится на грани нервного сры- ва. Подобное чувство бессильного отчаяния она испытывала лишь в далеком детстве, еще в то время, когда была сиротой. Тогда у нее не было способа с ним справиться. Неужели и сей- час она не сумеет его преодолеть? У тебя есть возможности, убеждала она себя. Возможности имеются всегда, их надо лишь увидеть. Но все эти рассуждения оказывались бесполезными Ее мысли продолжали путаться. Виттория была научным работ- ником и умела решать сложные проблемы. Но на сей раз она, видимо, столкнулась с проблемой, не имеющей решения. "Ка- кие данные тебе нужны? Какую цель ты себе ставишь?" -- та- кие вопросы задавала она себе, и впервые за все время своей взрослой жизни не находила на них ответа. Дыхание ее стало каким-то прерывистым. Кажется, она на- чинала задыхаться. Голова Лэнгдона раскалывалась от боли, и ему казалось, что он находится на краю пропасти, отделяющей реальный мир от мира безумия. Американец смотрел на Витторию и камера- рия, но видел вовсе не их. Перед его мысленным взором про- носились какие-то отвратительные картины: взрывы, толпящи- еся газетчики, наезжающие камеры, четыре заклейменных че- ловеческих тела... Шайтан... Люцифер... Носитель света... Сата... Усилием воли ему удалось прогнать эти дьявольские обра- зы. Мы имеем дело с хорошо подготовленным террористиче- ским актом, напомнил он себе, вернувшись к реальности. С запланированным хаосом. В его памяти неожиданно всплыла лекция курса, который он прослушал, занимаясь исследовани- ем символики древнеримских преторов. После нее Лэнгдон стал видеть терроризм совсем в ином свете. -- Терроризм... -- говорил тогда профессор, -- всегда ставит перед собой одну-единственную цель. В чем она заключается? -- В убийстве невинных людей, -- предположил один из студентов. -- Неверно. Смерть является всего лишь побочным продук- том терроризма. -- Чтобы продемонстрировать силу, -- высказался другой слушатель. -- Нет. Более яркого проявления слабости, чем террор, в мире не существует. -- Чтобы вызвать страх, -- произнес чей-то голос. -- Именно. Это исчерпывающий ответ. Говоря простым язы- ком, цель терроризма -- вызвать страх и ужас. Эти чувства под- тачивают силы врага изнутри... вызывают волнение в массах. А теперь запишите... "Терроризм не есть проявление ярости. Терро- ризм -- политическое оружие. Когда люди видят, что их прави- тельство бессильно, они утрачивают веру в своих лидеров". Утрачивают веру... Так вот, значит, для чего вся эта затея? Лэнгдона мучил вопрос, как отреагируют христиане всего мира, увидев, что их кардиналы валяются на улице, словно дохлые собаки. Если вера не смогла защитить высших священнослужителей от происков сатаны, то на что же надеяться им -- простым смертным? Лэнг- дону казалось, что в его голове стучит тяжелый молот... а ка- кие-то негромкие голоса распевают военный гимн. "Вера тебя не спасет... Тебя спасут медицина и надувные мешки в автомобиле. Бог тебя не защитит... Тебя сможет защи- тить только разум. Только просвещение... Верь лишь в то, что приносит ощутимые результаты. Сколько лет прошло с тех пор, когда кто-то расхаживал по воде аки посуху? В наше время чу- деса способна творить только наука... компьютеры, вакцины, космические станции... а теперь даже и божественное чудо тво- рения. Вещество из ничего получено в лаборатории... Кому ну- жен этот Бог? Никому! Наука -- вот наше божество!" В ушах Лэнгдона зазвучал голос убийцы. Полночь... Мате- матическая прогрессия смерти... невинные агнцы, возложен- ные на алтарь науки. Затем навязчивые голоса вдруг исчезли. Призраки разбежа- лись так, как разбегается толпа при звуках первого выстрела. Роберт Лэнгдон вскочил на ноги настолько резко, что его стул откинулся назад и со стуком свалился на пол. Виттория и камерарий едва не подпрыгнули от неожидан- ности. -- Как я мог этого не увидеть? -- прошептал Лэнгдон слов- но завороженный. -- Ведь это было совершенно очевидно... -- Не увидеть что? -- спросила Виттория. Не ответив на вопрос девушки, Лэнгдон повернулся к свя- щеннику и сказал: -- Святой отец, в течение трех лет я бомбардировал кабинет его преосвященства просьбами открыть для меня доступ к ар- хивам Ватикана. И семь раз я получил отказ. -- Простите, мистер Лэнгдон, но боюсь, что сейчас не вре- мя выступать с подобными жалобами. -- Мне нужен немедленный доступ в архивы. Это касается четырех исчезнувших кардиналов. Не исключено, что я смогу узнать те места, где их собираются убить. Виттория бросила на него изумленный, непонимающий взгляд. Камерарий явно растерялся и выглядел так, словно стал мишенью какой-то грубой шутки. -- Не могу поверить в то, что подобная информация содер- жится в наших архивах. -- Не стану обещать, что добуду нужные сведения вовремя, но если вы допустите меня... -- Мистер Лэнгдон, через четыре минуты я обязан появить- ся в Сикстинской капелле. А архив расположен в противопо- ложном конце Ватикана. -- Вы ведь не шутите? -- спросила Виттория, заглядывая Лэнгдону в глаза. Казалось, в их глубине она хотела увидеть, насколько серьезны его намерения. -- Сейчас не время для шуток! -- бросил Лэнгдон. -- Святой отец, -- сказала Виттория, оборачиваясь к каме- рарию, -- если имеется хотя бы малейший шанс... узнать, где намечены убийства, мы могли бы устроить там засады и... -- Но при чем здесь архивы? -- недоуменно спросил кли- рик. -- Каким образом в них может оказаться подобная инфор- мация? -- На объяснение уйдет гораздо больше времени, чем у нас есть. Но если я прав, эта информация поможет нам схватить ассасина. Камерарий, судя по его виду, очень хотел поверить словам американца и почему-то не мог. -- Но в этих архивах хранятся величайшие тайны христиан- ства. Сокровища, на которые даже я не имею права взглянуть. -- Мне это известно. -- Пользоваться архивами можно, лишь имея письменное разрешение главного хранителя или Библиотечного совета Ва- тикана. -- Или прямое согласие папы, -- добавил Лэнгдон. -- Об этом сказано во всех отказах, которые направил мне ваш глав- ный хранитель. Камерарий кивнул, подтверждая слова американца. -- Не хочу показаться чрезмерно настойчивым, -- продол- жал Лэнгдон, -- но если я не ошибаюсь, то папское разрешение исходит именно из этого кабинета. И, как нам всем известно, в настоящее время вы являетесь его хозяином. Учитывая обстоя- тельства... Камерарий извлек из кармана сутаны часы и посмотрел на циферблат. -- Мистер Лэнгдон, для того чтобы спасти церковь, я в бук- вальном смысле слова готов пожертвовать своей жизнью. По выражению глаз прелата Лэнгдон понял, что тот гово- рит правду. -- Вы действительно уверены, что этот документ хранится в наших архивах? И вы действительно верите в то, что он способен помочь нам установить, где расположены эти четыре церкви? -- Если бы я не был в этом уверен, то не стал бы столько раз просить разрешения на доступ в архивы. Италия слишком далека от Соединенных Штатов, чтобы лететь туда без уверен- ности его получить. Подобные вещи чересчур обременительны для скромного профессорского жалованья. Документ этот яв- ляется старинной... -- Умоляю... -- прервал его камерарий. -- Простите меня, но мой мозг уже отказывается воспринимать какие-либо до- полнительные сведения. Вам известно, где находится секрет- ный архив? -- Около ворот Святой Анны, -- почему-то волнуясь, отве- тил Лэнгдон. -- Впечатляюще! -- заметил камерарий. -- Большинство уче- ных полагают, что в архивы ведет потайная дверь за троном Святого Петра. ДЭН БРАУ_Н_ -- Весьма распространенное заблуждение в научных кругах. Та дверь ведет в Archivio della Reverenda di Fabbrica di S. Pietro*, -- ответил Лэнгдон. -- Обычно всех посетителей архива сопровождает ассистент библиотекаря, но сейчас в архивах никого нет. Таким образом, вы получаете от меня карт-бланш. Учтите, что даже кардиналы не имеют права входить в архив без сопровождения. -- Заверяю вас, что буду обращаться с вашими сокровища- ми предельно осторожно. Главный хранитель даже не заподоз- рит, что я побывал в его владениях. Где-то высоко над их головами зазвонили колокола собора Святого Петра. Камерарий еще раз взглянул на свои карман- ные часы. -- Мне пора, -- сказал он. А затем после недолгой паузы добавил, глядя в глаза Лэнгдона: -- Я распоряжусь, чтобы у архива вас встретил один из швейцарских гвардейцев. Я верю вам, мистер Лэнгдон. Отправляйтесь. Лэнгдон был настолько взволнован, что некоторое время не мог говорить. А молодой служитель церкви, казалось, напро- тив, вновь обрел душевное равновесие. Камерарий был так спо- коен, что это даже пугало. Протянув руку, он крепко сжал пле- чо Лэнгдона и произнес решительно: -- Желаю вам обрести то, что вы ищете. И как можно скорее. ГЛАВА 46 Секретные архивы Ватикана расположены на воз- вышении в самом дальнем конце двора Борджиа за воротами Святой Анны. Архивы насчитывают 20 000 единиц хранения, среди которых, по слухам, имеются такие сокровища, как про- павшие дневники Леонардо да Винчи и не увидевшие свет ва- рианты Священного Писания. Лэнгдон энергично шагал по пу- стынной виа делла Фондаменто в направлении архива. Он не * Архив строительной конгрегации -- учреждения, созданного па- пой Юлием II в 1506 г. для строительства новой ватиканской базилики. мог до конца поверить в то, что получил доступ в это заповед- ное место. Виттория шла рядом с американцем, без труда вы- держивая взятый им темп. Ее пахнущие миндалем волосы раз- вевались на легком ветру, и Лэнгдон с удовольствием впитывал этот запах, чувствуя, как мысли, помимо воли, уводят его куда- то в далекое прошлое. -- Вы скажете мне, что мы собираемся искать? -- спросила Виттория. -- Небольшую книжку, написанную парнем по имени Га- лилей. -- Похоже, вы не намерены зря тратить время, -- несколько удивленно произнесла девушка. -- И что же написано в этой книге? -- В ней должно находиться нечто такое, что называют U segno. -- Знак? -- Знак, ключ; сигнал, указание... в зависимости от перевода. -- Указание на что? -- На местонахождение тайного убежища. Во времена Гали- лея иллюминаты должны были остерегаться Ватикана, и поэто- му они устраивали свои собрания в одном сверхсекретном мес- те. Иллюминаты называли его Храм Света. -- Довольно нагло с их стороны величать храмом логово сатанистов. -- Во времена Галилея братство "Иллюмината" отнюдь не было сборищем сатанистов. Это были ученые люди, преклонявшиеся перед просвещением. А их убежище служило лишь местом, где они могли собираться и свободно обсуждать вопросы, поставлен- ные под запрет Ватиканом. Хотя мы точно знаем, что такое убе- жище существовало, его никто до сих пор не нашел. -- Похоже, иллюминаты умели хранить свои тайны. -- Совершенно верно. Они так и не открыли свое убежище никому из посторонних. Такая секретность защищала их, но в то же время являлась преградой для набора новых членов. -- Рост братства "Иллюминати" был затруднен отсутствием соответствующей рекламы, -- перевела на современный язык проблему древнего ордена Витгория, легко двигаясь рядом с быстро идущим американцем. -- Да, если хотите. Слухи о созданном Галилеем сообществе начали циркулировать где-то в тридцатых годах семнадцатого века, и многие ученые мужи из разных стран Европы соверша- ли тайные паломничества в Рим в надежде вступить в братство "Иллюминати". Им не терпелось взглянуть в телескоп Галилея и услышать идеи великого мыслителя. Но к сожалению, по прибытии в Рим ученые не знали, куда идти или к кому обра- щаться. Иллюминаты нуждались в притоке свежей крови, но они не могли позволить себе открыть местонахождение своего храма. -- Похоже, они попали в situazione senza soluzione*, -- заме- тила Виттория. -- Именно. В заколдованный круг, как говорится. -- И что же они предприняли, чтобы этот круг разорвать? -- Не забывайте, что это были ученые. Они всесторонне изучили проблему и нашли решение. Блестящее решение, надо сказать. Иллюминаты создали нечто вроде весьма хитроумной карты, указывающей путь к их убежищу. Виттория настолько изумилась, что даже замедлила шаг. -- Карты? -- не скрывая удивления, переспросила она. -- Мне это кажется весьма опрометчивым поступком. Если бы ко- пия карты попала в чужие руки, то... -- Этого произойти не могло, -- прервал ее Лэнгдон. -- Ни- каких копий просто не существовало. Эта карта не изобража- лась на бумаге. Ее размеры были огромны. Это была своего рода тропа с вехами по всему городу. -- Нечто вроде стрелок на тротуаре? -- спросила Виттория, еще более замедляя шаг. -- В некотором смысле да. Но знаки, ведущие к убежищу братства, были несколько более замысловатыми. Карта состоя- ла из символов, размещенных в общественных местах города и в то же время невидимых постороннему взгляду. Первый знак * Безвыходное положение (ит.). указывал путь к следующему, тот к очередному и так далее вплоть до самого убежища братства "Иллюминати". -- По-моему, это очень похоже на игру в поиски клада, -- сказала девушка, подняв на него вопросительный взгляд. -- В некотором роде именно так, -- усмехнулся Лэнгдон. -- Путь просвещения -- так иллюминаты называли эту тропу. Каж- дый, кто желал встать в ряды братства, должен был пройти ее от начала до конца. Это являлось своего рода испытанием. -- Но если церковь так хотела обнаружить иллюминатов, то почему она не направила по ней своих агентов? -- спросила Виттория. -- Ватикан не мог этого сделать, -- ответил Лэнгдон. -- Тропа была хорошо замаскирована. Это была головоломка, сконстру- ированная таким образом, что лишь немногие люди могли об- наружить вехи и понять, где находится Храм Света. Братство "Иллюминати" рассматривало эту тропу не только как средство защиты, но и как своего рода интеллектуальный тест. Это был способ сделать так, чтобы лишь самые светлые умы появлялись на пороге храма. Если хотите, это было первым шагом посвя- щения в иллюминаты. -- Не могу с этим согласиться, -- сказала девушка. -- В начале семнадцатого века самыми образованными людьми в мире были служители церкви. Если эти вехи были размещены в об- щественных местах, в Ватикане наверняка имелись люди, спо- собные расшифровать их значение. -- Естественно, -- согласился Лэнгдон, -- но только в том случае, если им вообще было известно об их существовании. Но в Ватикане о вехах ничего не знали. Иллюминаты создали такие указатели, что, даже глядя на них, клирики ничего не замечали. Братство "Иллюминати" использовало метод, опре- деляемый в науке, изучающей символы, термином "диссимуля- ция", или по-другому -- сокрытие. -- Камуфляж. -- Вы знакомы с этим термином? -- изумился Лэнгдон. -- Dissimulazione. Или "мимикрия". Лучший способ защиты в природе. Попробуйте-ка обнаружить рыбу-трубу, плавающую вертикально в колыхающихся водорослях. -- Именно этой идеей и воспользовались иллюминаты. Они создали знаки, которые совершенно не выделялись на общем фоне Древнего Рима. Использовать амбиграммы или научную символику иллюминаты не могли, поскольку это сразу же бро- силось бы в глаза. Поэтому братство призвало художников из числа своих членов -- тех безымянных гениев, которые создали амбиграмматический символ "ILLUMINATI", -- и поручило им изваять четыре скульптуры. -- Скульптуры "Иллюминати"? -- Да. Изваяния, отвечающие двум жестким требованиям. Во-первых, они не должны были вьщеляться среди других про- изведений искусства... Ватикан не должен был даже подозре- вать, что эти шедевры есть дело рук братства "Иллюминати". -- Религиозное искусство, -- подхватила Виттория. Лэнгдон утвердительно кивнул и, чувствуя необыкновенное возбуждение, заговорил быстрее: -- Второе требование состояло в том, чтобы каждая из скульптур отвечала определенной, четко обозначенной теме. Из- ваяния должны были прославлять один из четырех основных элементов природы. -- Почему только четырех? -- удивилась Виттория. -- Ведь элементов больше сотни. -- Но только не в начале семнадцатого века, -- сказал Лэнг- дон. -- Алхимики считали, что вся вселенная состоит из четы- рех элементов, или "стихий", если хотите. Это земля, огонь, воздух и вода. Лэнгдон знал, что первые изображения креста были не чем иным, как символом четырех стихий. Четыре конца креста обо- значали землю, огонь, воздух и воду. Кроме креста, в истории существовали десятки иных символических изображений зем- ли, огня, воздуха и воды. Циклы жизни по Пифагору, китай- ский хонфан, мужские и женские рудименты Юнга, квадранты Зодиака... Даже мусульмане обожествляли четыре древних эле- мента, хотя в исламе они были известны как "квадраты, облака, молнии и волны". Но что производило на Лэнгдона самое боль- шое впечатление, что всегда вгоняло его в дрожь, так это совре- менное четырехчленное деление мистических степеней масон- ства на пути к Абсолютной Инициации. Эти степени именова лисы Земля, Воздух, Огонь и Вода. Виттория казалась озадаченной. -- Значит, этот художник-иллюминат создал четыре произ- ведения искусства, которые лишь казались религиозными, а на самом деле обозначали землю, воздух, огонь и воду? -- Именно, -- продолжил тему Лэнгдон, сворачивая на ве- дущую к архивам виа Сентинель. -- Эти скульптуры влились в бесконечный ряд украшающих Рим религиозных произведений искусства. Анонимно жертвуя статуи церкви, ваятели, исполь- зуя свое политическое влияние, помещали скульптуры в зара- нее намеченном ими храме. Каждое из этих изваяний и служи- ло вехой... незаметно указывающей на следующую церковь... где страждущего поджидал другой указатель. Таким образом со- здавалась система вех или тайных знаков, замаскированных под произведения религиозного искусства. Если кандидат на вступ- ление в орден находил первую церковь с символом земли, то он мог следовать далее к знаку воздуха... затем огня и, наконец, воды. И лишь там ему открывался путь к Храму Просвещения. -- И какое отношение все это имеет к поимке убийцы? -- спросила вконец запутавшаяся в четырех стихиях Виттория. -- Ах да! -- Лэнгдон улыбнулся и извлек из рукава свой главный козырь. -- Иллюминаты дали этим четырем церквям весьма специфическое название. Они именовали их "алтарями науки". -- Но это же ничего не зна... -- начала было Виттория, но тут же умолкла. -- "L'altare di scienza"! -- воскликнула она пос- ле небольшой паузы. Эти слова произнес убийца. Он сказал, что кардиналы станут жертвенными агнцами на алтаре науки! Лэнгдон одобрительно улыбнулся девушке и сказал: -- Четыре кардинала. Четыре церкви. Четыре алтаря науки. -- Неужели вы хотите сказать, что те четыре храма, в кото- рых должны быть принесены в жертву кардиналы, являются вехами на древней тропе к Храму Света? -- изумленно спроси- ла Виттория. -- Думаю, что это именно так. -- Но почему убийца дал нам в руки ключ к разгадке? -- А почему бы ему этого не сделать? -- ответил вопросом на вопрос Лэнгдон. -- Мало кому из историков известно об этих скульптурах. А из тех, кто о них слышал, очень немногие верят в их существование. Местонахождение статуй оставалось тайной четыреста лет. Иллюминаты уверены, что их секрет впол- не продержится еще пять часов. Кроме того, им теперь не ну- жен этот Путь просвещения. Их тайное убежище скорее всего давным-давно перестало существовать. Иллюминаты ныне жи- вут в реальном мире. Теперь они встречаются на заседаниях советов директоров банков, в фешенебельных клубах и на част- ных полях для игры в гольф. Этим вечером они намерены рас- крыть свои тайны. Наступает их звездный час. Они открыто появляются на мировой сцене. Лэнгдон не упомянул о том, что драматическое появление иллюминатов на сцене может сопровождаться демонстрацией спе- цифической симметрии их мировоззрения. Четыре клейма. Убий- ца поклялся, что каждый из кардиналов будет заклеймен особым символом. Это докажет, что древние легенды соответствуют исти- не, -- так, кажется, сказал убийца. Легенда о четырех клеймах с амбиграммами была столь же древней, как и рассказы о самом братстве "Иллюмината". Четыре слова -- "земля", "воздух", "огонь" и "вода" -- были изображены на клеймах абсолютно симметрич- но, так же как слово "Иллюминати", выжженное на груди Лео- нардо Ветра. Каждый кардинал будет заклеймен знаком одного из древних элементов науки. Слухи о том, что слова на клеймах были на английском, а не итальянском языке, вызвали в среде истори- ков ожесточенные споры. Появление английских слов могло по- казаться случайным отклонением от нормы... Но Лэнгдон, как и другие исследователи, прекрасно знал, что иллюминаты ничего не делают случайно. Лэнгдон свернул на вымощенную кирпичом дорожку, веду- щую к зданию архива. Ученого одолевали мрачные мысли. За- мысел иллюминатов, их заговор против церкви начал предста- вать перед ним во всей грандиозности. Братство поклялось хра- нить молчание ровно столько времени, сколько нужно, и сле- довало этой клятве с удивительным терпением. И вот настал час открыто провозгласить свои цели. Иллюминаты накопили такие силы и пользуются таким влиянием, что готовы без стра- ха выйти на авансцену мировых событий. Им больше не надо скрываться. Они готовы продемонстрировать свое могущество, чтобы мир узнал о том, что все мифы и легенды о них полно- стью соответствуют реальности. Сегодня они готовились- осу- ществить пиаровскую акцию поистине глобального масштаба. -- А вот и наше сопровождение, -- сказала Виттория. Лэнгдон увидел швейцарского гвардейца, торопливо шага- ющего по лужайке к главному входу в архив. Увидев их, гвардеец замер. У него был вид человека, кото- рого внезапно начали преследовать галлюцинации. Не говоря ни слова, он отвернулся, извлек портативную рацию и начал что-то лихорадочно говорить в микрофон. Добропорядочный католик, видимо, требовал подтверждения полученного ранее приказа. Настолько поразил его вид американца в твидовом пиджаке и девицы в коротеньких шортах. Из динамика послы- шалось нечто похожее на лай. Слов Лэнгдон не расслышал, но смысл сказанного не оставлял места для сомнения. Швейцарец сник, спрятал рацию и повернулся к ним с выражением край- него недовольства на лице. За все время, пока гвардеец вел их к зданию, никто не про- ронил ни слова. Они прошли через четыре закрытые на ключ стальные двери, два изолированных тамбура, спустились вниз по длинной лестнице и оказались в вестибюле с двумя цифро- выми панелями на стене. Гвардеец набрал код, и, миновав слож- ную систему электронных детекторов, они наконец оказались в длинном коридоре, заканчивающемся двустворчатыми дубовы- ми дверями. Швейцарец остановился, еще раз с головы до пят оглядел своих спутников и, что-то пробормотав себе под нос, подошел к укрепленному на стене металлическому коробу. От- крыв тяжелую дверцу, он сунул руку в коробку и набрал оче- редной код. Повернувшись к ним лицом, швейцарец впервые открыл рот: -- Архив находится за дверью. Я получил приказ сопровож- дать вас до этой точки и вернуться для получения дальнейших указаний. -- Значит, вы уходите? -- спросила Виттория. -- Швейцарские гвардейцы в тайный архив не допускаются. Вы находитесь здесь только потому, что коммандер получил на этот счет прямое указание от камерария. -- Но как мы отсюда выйдем? -г- Система безопасности действует только на вход. При вы- ходе никаких сложностей не возникнет. На этом беседа завершилась. Бравый гвардеец развернулся на каблуках и зашагал по коридору. Виттория что-то сказала, но Лэнгдон ее не слышал. Все его внимание было обращено на тяжелые двустворчатые двери, нахо- дящиеся перед ним, и на тайны, которые за ними скрываются. ГЛАВА 47 Камерарий Карло Вентреска знал, что времени у него в обрез, но тем не менее шел очень медленно. Ему хоте- лось побыть одному, чтобы хоть немного собраться с мыслями перед молитвой открытия, которую ему предстояло произнес- ти. За последние дни произошло столько событий... Заботы этих пятнадцати дней тяжким бременем легли на его плечи и теперь отдавались болью во всем теле. Он скрупулезно, до последней буквы, выполнял все возло- женные на него священные обязанности. Согласно традиции, именно камерарий должен официаль- но подтвердить смерть папы. Ближайший помощник покойно- го был обязан приложить пальцы к сонной артерии своего шефа и, убедившись, что пульса нет, трижды провозгласить имя усоп- шего. Закон запрещал проводить вскрытие. После этого каме- рарий опечатывал спальню папы, уничтожал папское "кольцо рыбака"*, разбивал формы для изготовления свинцовых печа- * Согласно Писанию, святой Петр, который считается первым на- местником Бога на земле, в своей дохристианской жизни был рыбаком. тей и приступал к организации похорон. После завершения пе- чального обряда камерарий начинал готовить конклав. Конклав, думал он, последнее испытание. Одна из древней- ших традиций христианства. Правда, в дни, когда исход голо- сования известен заранее, этот ритуал часто критикуют, назы- вая устаревшим и заявляя, что это скорее дешевое шоу, а не подлинные выборы. Однако камерарий знал, что подобные за- явления -- результат недостаточного понимания сути события. Конклав не сводился к выборам. Это был старинный, испол- ненный мистики ритуал передачи власти. Эта традиция уходила в глубь веков... соблюдение тайны, тщательно сложенные лист- ки бумаги, сжигание бюллетеней, смешивание старинных хи- микалий, дымовые сигналы... Интересно, как себя чувствует кардинал Мортати, думал ка- мерарий, подходя к лоджиям Григория XIII. Во всяком случае, он не мог не заметить отсутствия preferiti. Без них голосование затянется до утра. Назначение Мортати великим выборщиком было удачным шагом, убеждал себя камерарий. Кардинал сла- вится широтой взглядов и всегда говорит то, что думает. В эту ночь конклав будет как никогда нуждаться в сильном лидере. Когда камерарий достиг верхней ступени Королевской лест- ницы, ему вдруг показалось, что он оказался на вершине своей жизни. Отзвуки происходящего в Сикстинской капелле доно- сились даже сюда. Служитель Бога слышал шелест голосов ста шестидесяти пяти кардиналов. Ста шестидесяти одного кардинала, поправил он себя. На какое-то мгновение ему вновь почудилось, что он, объ- ятый пламенем, падает вниз, устремляясь в преисподнюю, а во- круг него неистово кричат люди, и с небес идет дождь из кам- ней и крови. После этого воцарилась тишина. Проснувшись, ребенок увидел, что находится на небесах. Со всех сторон его окружала белизна. Свет был ослепительно ярким и каким-то бесконечно чистым. Скептики могли ска- зать, что десятилетний мальчуган не в силах понять, что такое небо. Однако юный Карло Вентреска прекрасно знал, где нахо- дится. Он оказался на небесах. А где еще он мог быть? Пробыв на земле всего одно десятилетие, он всей душой ощущал вели- чие Бога, проявлявшееся в громовых звуках органа, гигантских куполах соборов, ангельских голосах церковных хоров, ярких витражах, в золоте и бронзе. Мама Мария ежедневно водила сына к мессе, и церковь стала его домом. -- Почему мы ходим сюда каждый день? -- спросил как-то Карло из любопытства, а не потому, что это ему не нравилось. -- Потому, что я дала такой обет Богу, -- ответила мама. -- А обещание, данное Творцу, является самым важным из всех обещаний. Никогда не нарушай своих обетов Богу. Карло пообещал, что всегда останется верным данному Богу слову. Маму он любил больше всех на свете. Она была его анге- лом. Иногда он даже называл ее Maria benedetta -- Мария Бла- гословенная, хотя ей это не нравилось. Мальчик стоял рядом с ней на коленях, вдыхая аромат ее волос, прислушиваясь к тихо- му шепоту и следя за тем, как она перебирает четки. "Святая Дева Мария, Матерь Божия... помолись за нас, грешных... как сегодня, так и в час нашей смерти..." -- А где мой папа? -- иногда спрашивал Карло, прекрасно зная, что отец умер еще до его рождения. -- Теперь лишь Бог твой отец, -- всегда отвечала мать. -- Ты -- дитя церкви. Карло этот ответ доставлял удовольствие. -- Когда тебя что-то напугает, вспомни, что твой отец сам Бог. Он постоянно следит за своим сыном и защищает его. Бог уготовил для тебя блестящее будущее, Карло, -- говорила мама, и мальчик знал, что она права. Юный Карло Вентреска посто- янно чувствовал присутствие Бога в своей крови. Кровь... Кровавый дождь! Затем тишина. И после этого -- небо. Оказалось, что его небеса были потолком реанимационного отделения лечебницы Святой Клары под Палермо. Об этом Карло узнал, когда погас ослепляющий свет хирургической лампы. Маль- чик оказался единственным, кто выжил после того, как от взрыва бомбы террористов рухнула часовня, в которую они с мамой хо- дили молиться во время вакаций. Погибли тридцать семь человек, включая мать Карло. То, что мальчик выжил, газеты назвали чу- дом святого Франциска. За несколько секунд до взрыва Карло по каким-то даже ему не ясным причинам отошел от матери и уеди- нился в глубокой нише, чтобы полюбоваться гобеленом, на кото- ром были изображены подвиги этого святого. "Туда меня позвал Бог, -- решил он. -- Творец захотел меня спасти". От боли у мальчика начались галлюцинации. Он видел, как стоявшая на коленях мама посылает ему воздушный поцелуй и как через долю секунды после этого ее так чудно пахнущее тело разлетается на куски. Камерарий всем своим существом ощу- щал зло, которое совершили те люди. Именно тогда с неба и полил кровавый дождь. Кровь его матери. Кровь Марии Благо- словенной! Бог постоянно следит за своим сыном и защищает его, го- ворила