о том, что частью сокровища являются легендарные "Q "-документы - рукопись, существование которой признает даже Ватикан. Это книга проповедей Христа, предположительно написанная Его собственной рукой. - Написанная самим Христом?! - Да, конечно, - кивнул Тибинг. - Лично я не вижу в том ничего удивительного. Почему бы Христу и не вести записей о Своем пастырстве? Ведь в наши дни это делают очень многие. Еще один документ взрывной силы - это рукопись под названием "Дневники Магдалины". Рассказ самой Марии Магдалины о ее взаимоотношениях с Христом, о том, как Его распяли, о побеге и жизни во Франции. Какое-то время Софи молчала, осмысливая услышанное. - Так эти четыре сундука документов и были тем сокровищем, которое тамплиеры обнаружили под развалинами храма Соломона? - Да, верно. Именно эти документы сделали рыцарей такими могущественными. Документы, ставшие предметом бесчисленных поисков и спекуляций на тему Грааля. - Но ведь вы сами говорили, что Грааль - это Мария Магдалина. Если люди заняты поисками документов, к чему им называть их поисками чаши Грааля? Тибинг помедлил с ответом. - Дело в том, что в тайнике, где спрятан Грааль, находится также саркофаг. За окнами в ветвях деревьев завывал ветер. Теперь Тибинг говорил, понизив голос: - Поиски чаши Грааля на самом деле не что иное, как стремление преклонить колени перед прахом Марии Магдалины. Это своего рода паломничество с целью помолиться отверженной, утраченному священному женскому началу. Софи вдруг оживилась: - Так вы говорите, тайник, где находится Грааль, - это... могила? Карие глазки Тибинга приняли мечтательное выражение. - Да. И там, в этой могиле, покоится не только тело Марии Магдалины, но и документы, рассказывающие истинную историю ее жизни. Все поиски чаши Грааля были на деле поисками Магдалины, обманутой и попранной царицы, похороненной вместе с доказательствами ее неотъемлемого права на власть. Софи ожидала продолжения рассказа, но Тибинг внезапно умолк. Многое еще оставалось непонятным, в частности история деда. - Члены Приората... - решилась она наконец. - Выходит, все эти годы они охраняли тайну документов Сангрил и место захоронения Магдалины? - Да, но у братства был еще один, не менее важный долг - защитить потомство Христа. Ведь все эти люди находились в постоянной опасности. Ранняя Церковь боялась, что если эта ветвь рода Христова разрастется, то выплывет тайна Христа и Магдалины, а это подорвет устои католической доктрины о Мессии божественного происхождения, который никак не мог вступать в половую связь с женщинами. - Он умолк на секунду, затем продолжил: - Тем не менее род Христов благополучно рос и развивался втайне от всех во Франции, и сведения о нем всплыли на поверхность только в пятом веке, когда он соединился с французской королевской кровью, основав династию, известную как Меровинги. Эта новость потрясла Софи. О Меровингах был наслышан каждый французский студент. - Меровинги, которые основали Париж? - Да, они самые. И это одна из причин, по которой легенда Грааля особенно популярна во Франции. Вы когда-нибудь слышали о короле Дагоберте? Софи помнила, что вроде бы это имя звучало на уроках французской истории. - Кажется, Дагоберт был королем Меровингов? И ему проткнули глаз кинжалом, когда он спал? - Совершенно верно. В конце седьмого века он пал жертвой заговора Пипина Молодого, опиравшегося на поддержку Ватикана. С убийством Дагоберта династия Меровингов практически перестала существовать. К счастью, сын Дагоберта, Сигизберт, уцелел и позже продолжил род. Потомком его являлся Годфруа де Буйон, основатель Приората Сиона. - Тот самый человек, - подхватил Лэнгдон, - который приказал рыцарям-тамплиерам разыскать документы Сангрил, выкопать их из-под развалин храма Соломона и таким образом доказать, что династия Меровингов ведет свое начало от Иисуса Христа. Тибинг кивнул и тяжело вздохнул. - Обязанности Приората Сиона в современном его виде можно разделить на три составляющие. Во-первых, братство должно защищать документы Сангрил. Во-вторых, должны беречь могилу Марии Магдалины. И наконец, третье - они должны поддерживать и защищать потомков королевской династии Меровингов, нескольких членов семьи, доживших до наших дней. Софи ощутила, как ее охватывает дрожь волнения. Потомки Христа дожили до наших дней! В ушах звучал шепот деда. Принцесса, я должен рассказать тебе правду о твоей семье. Ее словно током пронзило до самых костей. Царская кровь. Нет, это просто представить невозможно!.. Принцесса Софи. - Сэр Лью! - раздался из селекторной коробки на стене голос слуги Тибинга, и Софи вздрогнула от неожиданности. - Не заглянете ли ко мне на кухню на минутку? Тибинг недовольно нахмурился: он не любил, когда его отрывали от дела. Подошел к коробке, надавил на кнопку. - Ты же знаешь, Реми, я занят со своими гостями. Если нам сегодня что-то понадобится на кухне, мы и сами сможем взять, без твоей помощи. Так что спасибо и спокойной ночи. - Надо перемолвиться словечком. Пожалуйста, если не трудно, сэр. Тибинг проворчал что-то и снова надавил на кнопку. - Ладно, выкладывай. Только быстро, Реми. - Это дело сугубо домашнее, сэр, не предназначено для ушей гостей. Тибинг поразился: - И что, никак нельзя подождать до утра? - Никак, сэр. Это ненадолго, всего на минутку. Тибинг театрально закатил глаза и покосился на Лэнгдона и Софи: - Нет, иногда я просто не понимаю, кто у кого находится в услужении! - Он снова нажал на кнопку: - Сейчас приду, Реми. Может, захватить чего-нибудь для тебя? - Разве что свободу от гнета, сэр. - А известно ли тебе, Реми, что единственной причиной, по которой ты до сих пор у меня служишь, являются твои фирменные бифштексы с перцем? - Как скажете, сэр. Вам виднее. Глава 61 Принцесса Софи. Софи слушала, как, постукивая костылями, удаляется по коридору сэр Тибинг, и вдруг ощутила себя опустошенной. Она обернулась, молча ища глазами Лэнгдона. Тот, словно прочитав ее мысли, покачал головой. - Нет, Софи, - прошептал он. - Та же мысль пришла мне в голову, когда я понял, что ваш дед был членом Приората. Когда вы сказали, что он собирался открыть вам секрет о семье. Но это невозможно. - Лэнгдон на секунду умолк. - Соньер... эта фамилия не имеет отношения к Меровингам. Софи не знала, как ей реагировать: огорчаться или радоваться. Чуть раньше Лэнгдон как бы между делом задал ей странный вопрос о девичьей фамилии матери. Фамилия матери Софи до брака была Шовель. Теперь она поняла смысл вопроса. - Ну а Шовель? - осторожно спросила Софи. И снова он отрицательно покачал головой: - Простите. Следовало бы объяснить вам раньше. Осталось лишь две линии прямых потомков Меровингов. И фамилии этих семей - Плантар и Сен-Клер. Обе эти семьи живут где-то, очевидно, под защитой Приората. Софи мысленно повторила эти фамилии, чтобы запомнить, затем покачала головой. Ни один из членов ее семьи не носил фамилии Плантар или Сен-Клер. И тут вдруг на нее навалились тоска и странное оцепенение. Она понимала, что ни на шаг не продвинулась к пониманию того, какую тайну собирался поведать ей дед. Лучше бы уж он вообще не упоминал о ее семье. Он задел старые раны, оказалось, что они так и не зажили. Они мертвы, Софи. Они никогда уже не вернутся. Она вспомнила маму, вспомнила, как та пела ей колыбельные перед сном. Вспомнила, как отец, посадив ее на плечи, весело скачет по комнате, а бабушка и младший брат улыбаются, смотрят на них яркими зелеными глазами. И все это у нее украдено. Остался один лишь дед. А теперь, когда и он ушел, я совсем одна. Софи обернулась к "Тайной вечере" и принялась разглядывать Марию Магдалину, женщину с длинными рыжими волосами и добрыми грустными глазами. Было в глазах этой женщины нечто, заставлявшее Софи вспомнить о потере близких и любимых. - Роберт... - тихо окликнула она. Лэнгдон подошел поближе. - Лью только что говорил, что история Грааля... она лежит на поверхности. Сегодня я впервые об этом услышала. Лэнгдон хотел было утешающим жестом положить ей руку на плечо, но воздержался. - Вы слышали эту историю и прежде, Софи. Каждый слышал. Просто не совсем понимали, о чем идет речь. - Я и сейчас не понимаю. - История Грааля как бы везде и в то же время являет собой тайну. Когда Церковь, причислив Марию Магдалину к отверженным, хотела запретить все разговоры о ней, ее история стала передаваться по скрытым каналам, в основном в форме метафор и символов. - Да, конечно, это я понимаю. Через искусство. Лэнгдон указал на "Тайную вечерю": - Вот превосходный пример. Да и многие современные произведения изобразительного искусства, литература, музыка говорят о том же. Об истории Марии Магдалины и Христа. И Лэнгдон рассказал ей о работах да Винчи, Боттичелли, Пуссена, Бернини, Моцарта и Виктора Гюго, где в завуалированной форме делалась попытка восстановить запрещенный церковниками образ священного женского начала. Сказки и легенды о Зеленом рыцаре, короле Артуре, даже о Спящей красавице были аллегориями Грааля. "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго, "Волшебная флейта" Моцарта изобилуют масонскими символами и аллюзиями с историей Грааля. - Стоит только раскрыть глаза, - продолжил Лэнгдон, - стоит только понять, что на самом деле есть Грааль, и вы увидите его повсюду. В живописи. Музыке. Литературе. Даже в мультфильмах, развлекательных парках и самых популярных художественных фильмах. Лэнгдон отвернул манжет рубашки и продемонстрировал ей часы с Микки-Маусом, а потом рассказал о том, как всю жизнь Уолт Дисней работал над тем, чтобы передать историю Грааля будущим поколениям. За это друзья даже прозвали его современным Леонардо да Винчи. Ведь оба эти человека опережали свое время, были чрезвычайно одаренными художниками, членами тайных обществ и, что самое главное, заядлыми шутниками. Подобно Леонардо, Уолт Дисней просто обожал использовать в своем искусстве зашифрованные послания и символические знаки. Любой мало-мальски опытный ученый, специалист по символам, мог отыскать в ранних фильмах Диснея целую лавину метафор и аллюзий. Большинство тайных посланий Диснея были тесно связаны с религией, языческими мифами и историями сверженной богини. Далеко не случайно он экранизировал такие популярные сказки, как "Золушка", "Спящая красавица" и "Белоснежка", - все они повествовали об угнетении священного женского начала. Не нужно быть ученым, сведущим в символике, чтобы догадаться: Белоснежка - это принцесса, впавшая в немилость после того, как посмела откусить от отравленного яблока. Здесь просматривается прямая аллюзия с грехопадением Евы в садах Эдема. Или же принцесса Аврора из "Спящей красавицы". Тайное ее имя - Роза, и Дисней прячет красавицу в дремучем лесу, чтобы защитить от злой ведьмы. Чем вам не история Грааля, только для детей? Кино - искусство корпоративное, и Дисней сумел заразить своих сотрудников духом игры. Многие его художники развлекались тем, что вводили в фильмы тайные символы. Лэнгдон часто вспоминал, как один из его студентов принес на занятия кассету с фильмом "Король-лев". Когда пленку стали прокручивать, он остановил ее в определенном месте, и все вдруг отчетливо увидели слово "SEX", плавающее над головой льва Симбы и состоящее из мелких частичек пыли. Хотя Лэнгдон подозревал, что это скорее шутка мультипликатора, а не сознательное использование аллюзии с сексуальностью язычников, он с тех пор перестал недооценивать значение символов в творчестве Диснея. Его "Русалочка" являла собой совершенно завораживающий гобелен, столь искусно сотканный из символов утраченной богини, что это не могло быть простым совпадением. Впервые увидев "Русалочку", Лэнгдон едва сдержал возглас изумления и восторга. Он заметил, что картина в подводном царстве Ариэль - не что иное, как произведение художника семнадцатого века Джорджа де ла Тура "Кающаяся Магдалина" - дань уважения и памяти запрещенному образу Марии Магдалины. И вообще весь этот полуторачасовой фильм являл собой коллаж прямых символических ссылок на потерянную святость Исиды, Евы, богини рыб, а также Марии Магдалины. В самом имени русалочки - Ариэль - просматривались тесные связи со священным женским началом, в Книге пророка Исайи оно было синонимом "осажденного Вавилона". Ну и, разумеется, длинные рыжие волосы Русалочки тоже не были простым совпадением. В коридоре послышался стук костылей сэра Тибинга. Вот он вошел, остановился в дверях, и выражение лица его было суровым. - Вам лучше объясниться, Роберт, - холодно и строго произнес он. - Вы были нечестны со мной. Глава 62 - Просто меня подставили, Лью, - пробормотал Лэнгдон, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие. Вы же меня знаете. Разве я способен убить человека? Но Тибинг не смягчился. - Да ваше фото показывают по телевизору! Вам было известно, что вас, черт побери, разыскивает полиция? - Да. - Тогда вы обманули мое доверие. Нет, такого я от вас никак не ожидал. Удивлен, что вы подвергли меня такому риску. Явились в мой дом, просили рассказать о Граале, и все с одной целью - спрятаться здесь. - Я никого не убивал. - Но Жак Соньер мертв, и полиция утверждает, что преступление совершили вы. - Тибинг помрачнел. - Такой огромный вклад в развитие искусства... - Сэр! - В дверях появился дворецкий и встал у Тибинга за спиной, скрестив на груди руки. - Давайте я выставлю их вон! - Нет уж, позвольте мне. - Тибинг прошел по кабинету к дверям террасы, распахнул. Они открывались на лужайку за домом. - Будьте любезны, ступайте к своей машине и уезжайте отсюда! Софи не двинулась с места. - У нас есть информация о clefde voute. Краеугольном камне Приората. Тибинг пристально смотрел на нее несколько секунд и презрительно фыркнул: - Хитрая уловка! Роберт знает, как я искал его. - Она говорит правду, - сказал Лэнгдон. - Именно за этим мы и приехали к вам. Поговорить о краеугольном камне. Тут решил вмешаться дворецкий: - Убирайтесь, или я позову полицию! - Лью, - прошептал Лэнгдон, - мы знаем, где он находится. Похоже, решимость Тибинга была несколько поколеблена. Реми грозно надвигался на них. - Вон отсюда! Быстро! Иначе я силой... - Реми! - прикрикнул Тибинг на своего слугу. - Прошу прощения, но ты должен выйти отсюда на секунду. У дворецкого просто челюсть отвисла от удивления. - Но, сэр?.. Я категорически против! Эти люди... - Я сам ими займусь! - И Тибинг указал на дверь. В комнате воцарилась напряженная тишина. Реми вышел, точно побитая собака. Из распахнутых настежь дверей тянуло прохладным ветерком. Тибинг обернулся к Софи и Лэнгдону: - Вот так-то лучше. И что же вам известно о краеугольном камне? Засевший в густом кустарнике под окном кабинета Тибинга Сайлас прижимал к груди пистолет и не сводил глаз с освещенных окон. Всего несколько секунд назад, обходя дом, он приметил Лэнгдона и ту самую женщину. Они находились в кабинете и о чем-то оживленно говорили. Не успел он двинуться с места, как в кабинет вошел на костылях какой-то пожилой мужчина и начал кричать на Лэнгдона, а затем потребовал, чтобы оба они убирались вон. Тогда женщина упомянула о краеугольном камне, и ситуация резко изменилась. В комнате уже никто не кричал, говорили шепотом. И стеклянные двери поспешили закрыть. Прятавшийся в тени Сайлас всматривался сквозь стекло. Краеугольный камень находится где-то здесь, в доме. Он чувствовал это. Он придвинулся к окну еще на несколько дюймов, стараясь расслышать, о чем говорят эти трое. Он решил дать им еще пять минут. Если за это время не обнаружится, где спрятано сокровище, Сайлас ворвется в дом и добудет признание силой. Лэнгдон почти физически ощущал изумление, охватившее хозяина дома. - Великий мастер? - недоверчиво произнес тот, не сводя глаз с Софи. - Жак Соньер? Она молча кивнула. - Но откуда вы об этом знаете? - Просто Жак Соньер был моим дедом. Тибинг так и отпрянул, затем метнул вопросительный взгляд в сторону Лэнгдона. Тот кивнул. Тогда Тибинг вновь обратился к Софи: - Мисс Неве, вы просто лишили меня дара речи. Если это правда, сочувствую вашей потере. Должен признаться, в ходе исследований я составил список парижан, которые, по моим предположениям, могли иметь отношение к Приорату Сиона. И Жак Соньер входил в этот список наряду со многими другими потенциальными кандидатами. Но чтобы Великий мастер, как вы утверждаете?.. Это просто представить невозможно! - Какое-то время Тибинг молчал, затем покачал головой. - И все равно концы с концами здесь явно не сходятся. Даже если ваш дед и был членом Приората и Великим мастером, даже если он сам изготовил краеугольный камень, он бы ни за что не выдал вам его местонахождение. Ведь камень открывает дорогу к главному сокровищу братства. И внучка вы ему или нет, вы не могли быть посвящены в эту тайну. - Месье Соньер оставил это сообщение, уже умирая, - сказал Лэнгдон. - У него не было другой возможности. И выбора тоже. - А он в них и не нуждался, - возразил ему Тибинг. - В Приорате всегда существовали еще трое senechaux, знавших эту тайну. В том-то и заключалась прелесть системы. Назначается новый Мастер, тут же выбирается новый senechal, они-то и разделяют тайну краеугольного камня. - Боюсь, вы не видели передачу целиком, - сказала Софи. - Ночью, помимо моего деда, были убиты еще трое весьма известных парижан. И все - аналогичным способом. И на теле у каждого - следы пыток. Тибинг разинул рот: - Так вы думаете, это были... - Senechaux, - закончил за него Лэнгдон. - Но как? Ведь убийца не мог знать всех четырех высших доверенных лиц Приората Сиона! Да взять хотя бы меня! На протяжении десятилетий я занимался изучением этой организации, но так до сих пор и не знаю имени ни единого члена Приората. Просто представить невозможно, чтобы все три senechaux и сам Великий мастер были обнаружены и убиты в один день! - Сомневаюсь, чтобы информация о них собиралась всего один день, - заметила Софи. - Все это похоже на некий грандиозный план по уничтожению организации. И здесь наверняка были задействованы технические средства, применяемые в борьбе с организованными преступными синдикатами. Если, допустим, судебная полиция вознамерится покончить с какой-то преступной группировкой, полицейские тайно будут наблюдать и прослушивать на протяжении месяцев всех главных подозреваемых, чтобы затем взять их одновременно. Все это очень походит на обезглавливание. Без лидеров любая группа распадается, начинается хаос, вся новая информация предается огласке. Вполне возможно, кто-то долго и пристально наблюдал за Приоратом, а затем совершил нападение в надежде, что лидеры выдадут краеугольный камень. Похоже, ей не удалось убедить Тибинга. - Но братья ни за что не заговорили бы. Они дали клятву хранить тайну. Молчать даже под угрозой смерти. - Вот именно, - сказал Лэнгдон. - Все это означает, что тайны они так и не выдали. И потому были убиты... Тибинг тихонько застонал. - Тогда о месте, где находится камень, уже никто никогда не узнает! - И о местонахождении Грааля - тоже, - добавил Лэнгдон. У Тибинга от огорчения подкосились ноги, и он грузно опустился в кресло, где и сидел, уставясь невидящим взором в окно. Софи подошла к нему. - Если мой дед действительно был тем, кем мы предполагаем, - мягко начала она, - тогда возможно, что он в момент отчаяния все же решился передать тайну человеку, не состоящему в братстве. Кому-то из членов семьи. Тибинг побледнел. - Но это значит, есть человек, способный совершить такое нападение... сумевший так много узнать о братстве... - Он умолк, лицо его исказилось от страха. - Только одна сила в мире способна на это. Такого рода операцию мог осуществить лишь старейший враг Приората. - Церковь? - предположил Лэнгдон. - Кто же еще? Рим искал Грааль на протяжении веков. Софи восприняла эту версию скептически. - Так вы считаете, Церковь убила моего деда? - Если да, то это будет не единственный случай в истории, когда Церковь убивает, чтобы защитить себя, - сказал Тибинг. - Документы, хранящиеся вместе с Граалем, обладают взрывной силой, на протяжении столетий Церковь мечтала уничтожить их. Лэнгдон усомнился в этом его утверждении. Вряд ли нынешняя Церковь станет убивать людей с целью завладеть какими-то, пусть даже очень важными, документами. Лэнгдон встречался с новым папой и многими его кардиналами и знал, что люди эти глубоко духовные, истинно верующие. Они бы ни за что и никогда не одобрили убийство. Пусть даже ставки очень высоки. Похоже, Софи разделяла его мнение. - А есть вероятность того, что члены братства были убиты кем-то вне Церкви? Кем-то, кто не знает и не понимает, что на самом деле представляет собой Грааль? Ведь сама по себе чаша Христова - это огромная, неизмеримая ценность. Охотники за сокровищами убивали порой и за меньшее. - По своему опыту знаю, - сказал Тибинг, - человек заходит куда дальше, стремясь защитить свою жизнь, нежели обрести желаемое. В этой атаке на Приорат чувствуется отчаяние. - Лью, - перебил его Лэнгдон, - ваши аргументы весьма парадоксальны. К чему католическому духовенству убивать членов Приората, чтобы найти и уничтожить документы, которые они все равно считают фальшивкой? Тибинг усмехнулся: - Гарвардские башни слоновой кости размягчили вас, Роберт. Да, нынешнее римское духовенство Господь наделил искренней и сильной верой. А потому их вера способна противостоять любым нападкам, в том числе и свидетельствам документов, противоречащим тому, что дорого и близко их сердцу. Но весь остальной мир? Как насчет тех, кто смотрит на творящиеся в нем жестокости и спрашивает: где же он, ваш Бог? Или смотрит на скандалы и распри, раздирающие Церковь, и вопрошает: как смеют эти люди претендовать на звание наместников Бога на земле, толковать нам об истинах Христовых и лгать, покрывая своих же священников, совращающих малолеток? - Тибинг перевел дух и продолжил: - Что происходит со всеми этими людьми, Роберт, если есть убедительные научные доказательства, по которым церковная версия истории Христа далека от истинной? И если величайшая из всех в мире историй превратилась просто в самую распродаваемую? Лэнгдон не ответил. - Тогда я скажу вам, что произойдет, если вдруг всплывут эти документы, - сказал Тибинг. - Ватикан столкнется с кризисом веры, которого не знал на протяжении всей двухтысячелетней истории христианства. Повисла долгая пауза. Потом Софи заметила: - Но если в нападении действительно замешана Церковь, почему это произошло именно сейчас? После долгих лет? Приорат по-прежнему хранит документы Сангрил в тайне. И пока они не представляют непосредственной угрозы Церкви. Тибинг многозначительно покосился на Лэнгдона: - Полагаю, Роберт, вы знакомы с последним обетом Приората? Лэнгдон замер, затем после паузы ответил: - Да. - Мисс Неве, - сказал Тибинг, - на протяжении долгих лет между Церковью и Приоратом существовал негласный договор. Церковь обещала не нападать на Приорат, Приорат же, в свою очередь, обязался хранить документы Сангрил в тайне. - Он помолчал, затем продолжил: - Однако в истории Приората всегда существовал план по обнародованию документов. Получив определенные данные, братство собиралось нарушить обет молчания, с триумфом представить документы всему миру и предать самой широкой огласке подлинную историю Иисуса Христа. Софи молча смотрела на Тибинга. Потом и сама опустилась в кресло. - И вы считаете, время пришло? Церковь об этом знает? - Пока это просто догадки и умозаключения, - ответил Тибинг. - Но лишь это может послужить мотивом массированной атаки на Приорат. С целью отыскать документы, пока еще не поздно. У Лэнгдона возникло тревожное ощущение, что Тибинг прав. - Вы действительно считаете, что Церковь может пойти на такой риск? - Почему нет? Особенно если предположить, что Церкви удалось внедрить своих людей в братство и узнать о планах Приората. Только что наступило третье тысячелетие. Закончились две тысячи лет существования человечества, прошедшие под знаком Рыб, а это, как известно, был знак Иисуса. Любой специалист по астрологии скажет вам, что идеалом поведения человека под этим знаком является полное повиновение высшим силам, поскольку сам человек не способен отвечать за свои мысли и поступки. Этот период отличался пылкой религиозностью. Теперь же человечество входит в новый век. Век Аквария, или Водолея, и здесь будут главенствовать совсем другие идеалы. А суть их в том, что человек должен знать правду, должен действовать и думать самостоятельно. Это настоящий переворот в идеологии, и он происходит прямо сейчас. Лэнгдона охватил озноб. Сам он никогда не придавал особого значения астрологическим прогнозам, не слишком-то в них верил. Зато знал, что в Церкви немало людей, следящих за ними самым пристальным образом. - Церковь называет этот переходный период концом дней. Софи состроила гримаску удивления: - Может, Концом Света? Апокалипсисом? - Нет, - ответил Лэнгдон. - Это очень распространенное заблуждение. Во многих религиях говорится о конце дней. И речь идет вовсе не о Конце Света, но о конце текущего столетия или эры. Рыбы начали править в эру Христа, господство их продолжалось две тысячи лет, теперь с наступлением нового тысячелетия они уступили место Водолею. Мы перешли в эпоху Водолея, а стало быть, наступил конец дней. - Кстати, - перебил его Тибинг, - многие историки Грааля считают, что если Приорат все же решится обнародовать правду, это станет поворотным, символическим пунктом в истории человечества. Большинство ученых, занимающихся историей Приората, в том числе и я, ожидали, что этот поступок братства совпадет с наступлением нового тысячелетия. Но судя по всему, этого не случилось. Правда, римский календарь не совсем совпадает с астрологическим, так что полностью исключать возможность нельзя. Видимо, у Церкви имеется информация, что дата эта сместилась, отодвинулась на ближайшее будущее. Или же они встревожились, поверив астрологическим прогнозам. Не знаю. Это предположения. Но по какому бы сценарию ни развивались события, ясно одно: у Церкви был и есть мотив предпринять атаку на Приорат. - Тибинг нахмурился. - И поверьте мне, если Церковь найдет Грааль, она его уничтожит. И документы, и останки благословенной Марии Магдалины. - Он еще больше помрачнел. - И тогда, дорогие мои, с потерей документов Сангрил будут потеряны все доказательства. Церковь окончательно победит в многовековой войне. Истину уже никто не узнает. Софи медленно вытащила из кармана свитера ключ в форме креста и протянула Тибингу. Он взял, начал разглядывать. - Бог ты мой! Печать Приората! Откуда это у вас? - Дед оставил мне. Ночью, перед самой смертью. Тибинг провел кончиками пальцев по золотому кресту. - Ключ от какой-то церкви? Софи собралась с духом: - Этот ключ обеспечивает доступ к краеугольному камню. Тибинг резко вскинул голову, безумно расширенные глаза светились недоверием. - Невероятно! Какую же церковь я пропустил? Ведь я обшарил все, что есть во Франции! - Это не от церкви, - сказала Софи. - Этот ключ от Депозитарного банка Цюриха. - Так краеугольный камень в банке? - Тибинг смотрел все так же недоверчиво. - В сейфе, - сказал Лэнгдон. - В банковском сейфе? - Тибинг отчаянно затряс головой. - Это невозможно. Краеугольный камень должен быть спрятан под знаком Розы. - Так и есть, - кивнул Лэнгдон. - Он хранился в шкатулке розового дерева, на крышке - инкрустация в виде розы с пятью лепестками. Тибинг сидел точно громом пораженный. - Так вы... видели краеугольный камень? Софи кивнула: - Да. Мы заходили в этот банк. Тибинг приблизился к ним, в глазах его светился неподдельный страх. - Друзья мои, мы должны что-то делать! Краеугольный камень в опасности! Наш долг - защитить его. Что, если есть другие ключи? Возможно, они похищены у убитых senechaux? Ведь Церковь, как и вы, могла получить доступ к тому банку. И тогда... - Тогда будет слишком поздно, - сказала Софи. - Мы забрали краеугольный камень. - Что? Вы забрали краеугольный камень из тайника? - Да не волнуйтесь вы так, - сказал Лэнгдон. - Камень хорошо спрятан. - Надеюсь, в самом надежном месте? - Вообще-то, - Лэнгдон не сдержал улыбки, - надежность зависит от того, насколько часто здесь подметают под диваном. Ветер за стенами Шато Биллет усилился, полы сутаны Сайласа развевались и хлопали, но сам он не покидал своего поста под окном. Он слышал лишь обрывки разговора, но два заветных слова, "краеугольный камень", доносились до него сквозь стекло неоднократно. Он там. Слова Учителя были свежи в памяти. Зайди в Шато Биллет. Забери камень. И чтобы никого не трогать! Но вдруг Лэнгдон и его собеседники почему-то перешли в другое помещение и, выходя, выключили в библиотеке свет. Точно пантера в погоне за добычей, Сайлас подкрался к стеклянным дверям. Двери оказались не заперты, он вошел в комнату и бесшумно затворил их за собой. Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса. Сайлас достал из кармана пистолет, снял его с предохранителя и двинулся по коридору. Глава 63 Лейтенант Колле стоял в полном одиночестве у ворот замка Лью Тибинга и смотрел на огромный дом. Безлюдно. Темно. Прекрасное место для укрытия. С полдюжины его агентов бесшумно занимали позиции вдоль изгороди. Они могли перемахнуть через нее и окружить дом в считанные секунды. Лэнгдон просто не мог выбрать более удобного места для неожиданной атаки людей Колле. Колле уже собирался позвонить Фашу, но тот его опередил. Похоже, он был далеко не в восторге от успехов Колле. - Почему никто не доложил мне, что появилась наводка на Лэнгдона? - Вы были заняты, говорили по телефону, и я... - Где именно вы находитесь, лейтенант? Колле продиктовал ему адрес. - Имение принадлежит британцу по фамилии Тибинг. Лэнгдон преодолел немалое расстояние, чтобы добраться сюда, машина стоит внутри, на территории. Ворота под сигнализацией, но никаких следов насильного вторжения не наблюдается. Так что, судя по всему, Лэнгдон знаком с хозяином этих владений. - Я выезжаю, - бросил в трубку Фаш. - Никаких действий без меня не предпринимать! Буду руководить всем лично. Колле ушам своим не верил. - Но, капитан, вы же в двадцати минутах езды! А мы должны действовать немедленно! Я его выследил. Вместе со мной нас здесь восемь человек. Четверо вооружены автоматами, у остальных при себе пистолеты. - Дождитесь меня. - Но, капитан, а что, если у Лэнгдона там заложник? Что, если он заметил нас и попробует уйти? Нам надо брать его сейчас! Мои люди заняли исходные позиции и готовы к операции. - Лейтенант Колле, я приказываю вам дождаться меня, прежде чем предпринимать какие-то действия. Это приказ, ясно? - И Фаш отключился. Совершенно потрясенный услышанным, лейтенант Колле выключил мобильник. Какого черта Фаш просит меня подождать? Впрочем, ответ лежал на поверхности. Фаш был знаменит не только своим звериным чутьем, но и гордыней. Фаш хочет присвоить всю славу себе. Показав фото американца по всем телевизионным каналам, Фаш хотел быть уверенным в том, что и его лицо будет мелькать на экране ничуть не реже. А работа Колле состоит в том, чтобы держать осаду до тех пор, пока на взятие "крепости" не прибудет босс. Никаких действий Колле предпринять пока не мог, а потому погрузился в размышления. И на ум ему пришло еще одно объяснение. Промедление с арестом подозреваемого могло быть вызвано только одним обстоятельством: неуверенностью в виновности этого самого преступника. А вдруг Фаш считает, что Лэнгдон совсем не тот человек? Мысль эта показалась пугающей. Сегодня капитан Фаш из кожи лез вон, чтобы арестовать Лэнгдона, подключил даже Интерпол, а затем и телевидение. Но даже великий и безупречный Безу Фаш не переживет скандала, который поднимется, если он ошибочно обвинил известного американского ученого, показал его лицо по всем каналам, утверждал, что он - подлый убийца. И если теперь Фаш понял, что ошибся, тогда вполне понятен и оправдан его приказ Колле не предпринимать никаких действий. Единственное, чего не хватало в такой ситуации Фашу, так это брать штурмом частные владения ни в чем не повинного англичанина и держать Лэнгдона под прицелом. Более того, теперь Колле вдруг со всей отчетливостью понял, в чем состоит еще одна странность этого дела. Зачем понадобилось Софи Неве, родной внучке жертвы, помогать подозреваемому в убийстве? Очевидно, агент Неве была твердо убеждена в невиновности Лэнгдона. Кстати, Фаш сегодня выдвигал сразу несколько версий, объясняющих столь непонятное поведение Софи. В том числе и такую: Софи, будучи единственной законной наследницей Соньера, уговорила своего тайного любовника Роберта Лэнгдона убить деда, и все ради денег, которые должна получить по наследству. Возможно, Соньер подозревал об этих ее намерениях, а потому и оставил полиции послание: "P. S. Найти Роберта Лэнгдона". Однако Колле был просто уверен: что-то здесь не так. Не того сорта была эта дамочка, Софи Неве, чтобы оказаться причастной к столь грязной истории. - Лейтенант! - К нему подбежал один из агентов. - Мы нашли машину. Колле прошел вслед за агентом ярдов пятьдесят, мимо ворот и дальше вдоль дороги. А потом посмотрел на противоположную ее сторону. Там в кустах, почти неразличимый в тени, был припаркован черный автомобиль "ауди". Судя по номерам, машина была взята напрокат. Колле дотронулся до капота. Еще теплый. Даже горячий. - Должно быть, именно на этой машине сюда приехал Лэнгдон, - сказал Колле. - Позвоните в компанию по прокату. Выясните, не в угоне ли автомобиль. - Есть, сэр. Еще один агент сделал знак Колле подойти поближе к изгороди. - Вот взгляните-ка, лейтенант, - он протянул Колле бинокль ночного видения, - на ту рощицу, что на холме, в конце аллеи. Колле нацелил бинокль на холм, подкрутил колесики настройки. Постепенно в фокусе возникли какие-то зеленоватые очертания. Он навел бинокль на изгиб дорожного полотна, затем на рощицу. И, присмотревшись, заметил среди деревьев кузов бронированного фургона. В точности такого же, которому сам чуть раньше, тем же вечером, разрешил выехать с территории Депозитарного банка Цюриха. Он мысленно взмолился о том, чтобы это было просто совпадением, но в глубине души знал - таких совпадений не бывает. - Ироде бы точно на таком фургоне Лэнгдон с Неве уехали из банка, - сказал агент. Колле промолчал. Он вспоминал водителя бронированного фургона, которого остановил на выезде. Часы "Ролекс". Его явное нетерпение, стремление побыстрее уехать. А я не удосужился проверить груз. И тут Колле понял, что в банке, сколь ни покажется это невероятным, кто-то укрывал Лэнгдона и Неве. Мало того, этот человек затем помог им бежать. Но кто? И с какой целью? Может, именно по этой причине Фаш приказал не начинать штурм без него? Может, Фаш понимает, что в эту историю вовлечены не только Неве и Лэнгдон, но и еще какие-то люди... И если Лэнгдон с Неве приехали сюда на бронированном фургоне, кто тогда сидел за рулем "ауди"? За сотни миль к югу чартерный борт номер 58 летел над Тирренским морем. Несмотря на то что полет проходил гладко - тому благоприятствовала погода, - епископ Арингароса то и дело прижимал ко рту пластиковый пакет. Он был уверен, что ему вот-вот станет худо. От новостей, полученных из Парижа. Там все прошло совсем не так, как он ожидал. Арингароса вертел на пальце золотое кольцо и пытался побороть охватившее его чувство отчаяния и страха. Все в Париже прошло просто ужасно. Епископ закрыл глаза и вознес молитву о том, чтобы у Безу Фаша хватило средств и сил исправить ситуацию. Глава 64 Тибинг уселся на диван, поставил на колени шкатулку и долго любовался искусно инкрустированной на крышке розой. Сегодня самая странная и волшебная ночь в моей жизни. - Поднимите крышку, - шепотом сказала ему Софи. Тибинг улыбнулся. Не надо меня торопить. Больше десяти лет он искал краеугольный камень, а теперь мечта сбылась, и он хотел насладиться каждой долей секунды этого прекрасного ощущения. Он ласково провел ладонью по полированной крышке, бережно ощупал инкрустацию кончиками пальцев. - Роза, - прошептал он. Роза, она же Мария Магдалина, она же чаша Грааля. Роза - это компас, указующий путь. Он, Тибинг, оказался круглым дураком. Столько лет обходил все церкви и кафедральные соборы Франции, платил за особый доступ, осмотрел сотни арок под окнами в виде розы в поисках краеугольного камня. Le clef de voute - краеугольный камень под знаком Розы. И вот Тибинг медленно приподнял крышку. Едва увидев, что лежит в шкатулке, он понял: это и есть краеугольный камень, иначе просто быть не могло. Он разглядывал цилиндр из светлого мрамора, диски, испещренные буквами. Тибинг был уверен, что где-то уже видел похожий предмет. - Создан по рисункам из дневников да Винчи, - сказала Софи. - Дед очень любил вырезать такие, это было его хобби. Ну да, конечно! Тибинг видел эти наброски и гравюры. Ключ к тайне Грааля лежит в этом цилиндре. Тибинг осторожно достал тяжелый криптекс из шкатулки. Он понятия не имел, как открыть цилиндр, но твердо знал одно: сама его судьба заключена внутри. В моменты неудач Тибинг задавался вопросом: будут ли когда-нибудь вознаграждены его поиски и труды? Теперь же все сомнения исчезли. Казалось, он слышал слова, долетевшие до него из глубины веков... слова, вошедшие в основу легенды о Граале. Vous ne trouvez pas le Saint-Graal, c'est le Saint-Graal gui vous trouve. He вы находите святой Грааль, это святой Грааль находит вас. И вот сегодня, каким бы невероятным это ни показалось, Грааль сам пожаловал к нему в дом. Пока Софи с Тибингом сидели над криптексом и рассуждали о сосуде с уксусом, дисках и о том, каков же может быть пароль, Лэнгдон отнес шкатулку палисандрового дерева к хорошо освещенному столику в углу комнаты, чтобы получше рассмотреть ее. Слова, только что произнесенные Тибингом, не давали ему покоя. Ключ к Граалю спрятан под знаком Розы. Лэнгдон поднес шкатулку к свету и тщательно осмотрел инкрустацию. И хотя он не был специалистом-краснодеревщиком, не слишком разбирался в инкрустациях, сразу почему-то вспомнил знаменитый кафельный потолок в одном испанском монастыре неподалеку от Мадрида. Здание простояло три иска, и вдруг плитки потолка начали отваливаться, и под ними появились священные тексты, выцарапанные монахами по сырой штукатурке. И Лэнгдон снова присмотрелся к розе. Под знаком Розы. Sub Rosa. Тайна. Шум в коридоре за спиной заставил Лэнгдона обернуться. Но он не увидел ничего, кроме нечетких теней. Очевидно, слуга Тибинга, проходя мимо, наткнулся на что-то в темноте. Лэнгдон снова занялся шкатулкой. Провел пальцем по гладким линиям инкрустации, проверил, нельзя ли вытащить розу, но все было сработано на совесть, держалась она прочно. Даже лезвие бритвы не вошло бы в зазор. Открыв шкатулку, он начал обследовать внутреннюю сторону крышки. Гладкая плотная поверхность. Лэнгдон немного повернул ее, свет упал под другим углом, и тут он заметил нечто вроде маленького отверстия на внутренней стороне крышки, в самом ее центр