Тот пожал плечами: - Рыцарь, похороненный папой? Рыцарь, на похоронах которого присутствовал папа? Тибинг громко расхохотался: - О, это круто, как теперь принято говорить! Вы большой оптимист, Роберт. Взгляните на вторую строчку. Этот самый рыцарь, очевидно, сделал что-то такое, чем навлек на себя немилость Церкви. Подумайте еще раз хорошенько. Вспомните, как развивались отношения между Церковью и орденом тамплиеров. Рыцарь, которого похоронил папа?.. - Рыцарь, которого папа убил? - предположила Софи. Тибинг улыбнулся и похлопал ее по колену: - А вот это уже гораздо ближе к делу, дорогая. Рыцарь, похороненный папой. Или убитый им. Лэнгдон вспомнил о трагической дате в истории тамплиеров, несчастливой пятнице 13-го числа 1307 года, когда папе Клименту удалось уничтожить тысячи рыцарей-тамплиеров. - Но в таком случае могил рыцарей должно быть великое множество. - А вот и нет! - воскликнул Тибинг. - Многие из них были сожжены на столбах, а затем тела несчастных без всяких церемоний сбрасывали в Тибр. Но в нашем стихотворении говорится о могиле. И могила эта в Лондоне. А в Лондоне похоронено всего несколько рыцарей. - Он замолчал и заглянул Лэнгдону прямо в глаза, словно надеялся, что тот за него продолжит. - Ну, Роберт, ради Бога! Церковь, построенная в Лондоне военным подразделением Приората! Церковь ордена тамплиеров! - Церковь Темпла? - удивленно протянул Лэнгдон. - Но разве там есть склеп? - С десяток самых мрачных могил, какие вам только доводилось видеть. Лэнгдон никогда не бывал в Темпле, хотя и неоднократно сталкивался с упоминаниями об этой церкви, работая над историей Приората. Эта церковь, некогда являвшаяся в Соединенном Королевстве эпицентром всех активных действий Приората и тамплиеров, была названа Темплом в честь храма царя Соломона (Solomon's Temple). Отсюда же произошло и название рыцарского ордена, из-под развалин этого же храма им удалось извлечь документы Сангрил, дававшие власть над Римом. Существовало немало легенд о том, как в Темпле рыцари исполняли странные тайные ритуалы, ничуть не похожие на христианские. - Так церковь Темпла находится на Флит-стрит? - Да нет, довольно далеко от Флит-стрит. На Иннер-Темпл-лейн, - ответил Тибинг. Глаза его лукаво искрились. - Хотелось бы, чтоб вы попотели еще немного, прежде чем я расскажу. - Спасибо. - Кто-нибудь из вас хоть раз там бывал? Софи и Лэнгдон ответили отрицательно. - Что ж, я не удивлен, - сказал Тибинг. - Эту церковь найти не так-то просто, она прячется за более высокими домами. Лишь немногие знают, где она находится. Странное местечко, доложу я вам! Прямо мороз по коже. И архитектура типично языческая. - Языческая? - удивилась Софи. - Да это пантеон язычества! - воскликнул Тибинг. - Церковь круглая. При строительстве тамплиеры пренебрегли традиционной для христианства крестообразной формой и построили церковь в виде правильного круга. Это символизировало солнце. И не где-нибудь там, в Риме, что было бы еще понятно! В самом центре Лондона! Софи не сводила с Тибинга глаз. - Ну а остальные строки стихотворения? Тут энтузиазма у историка поубавилось. - Не знаю, не уверен. Непонятно. Во всяком случае, нам прежде всего следует самым тщательным образом осмотреть каждую из десяти могил. Если повезет, на одной мы должны увидеть место, где прежде был шар. Только теперь Лэнгдон почувствовал, как они близки к разгадке. Если отсутствующий шар подскажет им ключевое слово, они смогут открыть второй криптекс. Он не представлял, что же там внутри. Лэнгдон снова взглянул на стихотворные строки. Напоминают кроссворд. Слово из пяти букв, говорящее о Граале?.. На борту самолета они перепробовали немало слов и вариаций этих самых слов: "Граал", "Граль", "Мария", "Иисус", "Сарра", но цилиндр так и не открылся. Нет, все они слишком очевидны. Вероятно, существует какое-то иное слово из пяти букв, и связано оно с Розой и осемененным чревом. Сам факт, что загадка поставила в тупик такого специалиста, как Лью Тибинг, уже говорил о многом. - Сэр Лью? - обратился к хозяину Реми. Он смотрел на них в зеркальце заднего вида. - Вы вроде бы говорили, что Флит-стрит находится неподалеку от моста Блэкфрайарз? - Да, поезжай по набережной Виктории. - Извините. Но я не уверен, что знаю дорогу. Ведь мы обычно ездим только в больницу. Тибинг выразительно закатил глаза и тихо проворчал: - Нет, ей-богу, иногда я чувствую себя нянькой при малом ребенке. Прошу прощения. - С этими словами он оставил Софи и Лэнгдона и начал неуклюже пробираться к водительскому месту, чтобы поговорить с Реми через опущенную перегородку. Софи обернулась к Лэнгдону и тихо заметила: - А ведь никто не знает, что мы с вами в Англии, Роберт. Лэнгдон понимал, что она права. Полиция Кента проинформирует Фаша, что в самолете беглецы не обнаружены, и тогда тот будет думать, что они остались во Франции. Мы теперь невидимки. Благодаря трюку, придуманному Тибингом, они получили самое драгоценное - время. - Фаш так легко не сдастся, - продолжала меж тем Софи. - Слишком зациклился на вашем аресте. Лэнгдон старался не думать о Фаше. Софи обещала сделать все, что в ее силах, чтоб доказать невиновность Лэнгдона, когда все это закончится. Но он уже начал опасаться, что дело совсем не в ложных обвинениях. Фаш вполне может оказаться участником этого заговора. И хотя Лэнгдон представить не мог, какая связь существует между судебной полицией Франции и поисками Грааля, он чувствовал: слишком много было сегодня совпадений, указывающих на личную заинтересованность и осведомленность Фаша. Фаш очень религиозен. И он хочет повесить эти убийства на меня. Но Софи спорила с Лэнгдоном, доказывая, что Фаш заинтересован лишь в его аресте. Ведь, в конце концов, против него немало улик. Мало того, что имя Лэнгдона было выцарапано на полу в Лувре, мало того, что о встрече с ним упоминалось в календаре Соньера. Выяснилось также, что Лэнгдон солгал о своей рукописи, а потом еще и ударился в бега. Между прочим, по предложению Софи. - Роберт, мне действительно жаль, что вы оказались замешанным во все это, - сказала Софи и положила ему руку на колено. - И все же я рада, что вы здесь. В последнем комментарии усматривался скорее прагматический, нежели романтический оттенок, но Лэнгдон вдруг ощутил, что их связывает нечто большее, и устало улыбнулся Софи. - От меня больше проку, когда я как следует высплюсь. Какое-то время Софи молчала. - Мой дед велел доверять вам. Я рада, что хоть раз послушалась его. - Но мы с ним даже не были знакомы. - Это не важно. Мне кажется, вы сделали для меня все, о чем он только мог мечтать. Помогли найти краеугольный камень, объяснили, что такое Сангрил, рассказали о смысле того ритуала в подвале. - Она на секунду умолкла. - И знаете, сегодня я вдруг почувствовала себя ближе к деду, чем была все эти долгие годы. Он очень бы этому порадовался. В отдалении, на горизонте, в туманной дымке начал вырисовываться Лондон. Некогда над этим пейзажем доминировали Биг-Бен и Тауэрский мост, но теперь их сменило "Око Миллениума" - колоссальное ультрасовременное колесо обозрения высотой в добрые пятьсот футов, с которого открывался захватывающий вид на город. Как-то раз Лэнгдон даже хотел прокатиться на колесе, но вид кабинок-капсул не внушил доверия. Они напомнили ему маленькие саркофаги, и он предпочел остаться на земле и любоваться видами с продуваемой всеми ветрами набережной Темзы. Тут он почувствовал, что рука Софи легонько сжала его колено. Глаза ее возбужденно блестели. - Как думаете, что следует сделать с документами Сангрил, если, конечно, мы найдем их? - спросила она шепотом. - То, что думаю я, значения не имеет, - ответил Лэнгдон. - Дед передал криптекс вам, стало быть, вам и решать. Делайте то, что подсказывает вам сердце. - Мне хотелось бы знать ваше мнение. Ведь, очевидно, вы написали в своей книге нечто такое, что привлекло внимание деда, вызвало доверие к вам. Поэтому он и назначил вам встречу. А такое с ним случалось крайне редко. - Может, он просто хотел сказать, что все написанное мной ошибочно. - Тогда зачем дед велел мне найти вас, если не одобрял ваших идей? Скажите, в той рукописи вы высказывались в пользу того, что документы Сангрил следует предать огласке? Или же сжечь на костре? - Ни то ни другое. Я не высказывал суждений об этом. В рукописи речь идет лишь о символах священного женского начала, прослеживается вся их иконография на определенном отрезке времени. И не мне решать, должен ли Грааль оставаться для всех тайной или же документы следует обнародовать. - Но раз вы пишете об этом книгу, значит, все же хотите поделиться информацией? - Существует огромная разница между чисто гипотетическим обсуждением альтернативной истории Христа и... - Он умолк. - И чем? - И представлением миру тысяч древних документов в качестве научного доказательства того, что Новый Завет лжет. - Но вы же сами говорили мне, что Новый Завет - фальшивка. Лэнгдон улыбнулся: - Софи, всякая вера на этой земле основана на фабрикации. Это подпадает под само определение веры как таковой. Что есть вера, как не принятие того, что мы лишь считаем непреложной истиной, того, что мы просто не в силах доказать?.. В любой религии Бог описывается через метафоры, аллегории и преувеличения разного рода. В любой - от древних египтян до современных воскресных школ. Метафора есть не что иное, как способ помочь нашему сознанию принять неприемлемое. Проблемы возникают, когда мы начинаем воспринимать метафоры буквально. - Так вы за то, чтобы документы Сангрил оставались спрятанными? - Я историк. Историк всегда против уничтожения документов. И мне бы очень хотелось, чтобы у теологов было больше информации для исследования и понимания необыкновенной жизни Иисуса Христа. - Значит, вы против и того и другого? - Разве? Библия является главным путеводителем в жизни миллионов людей. Точно так же, как Коран, Тора и Пали являются путеводными звездами для людей других верований. Если вдруг окажется, что найденные нами документы противоречат священным историям исламских или языческих верований, буддийской и иудаистской веры, должны ли мы обнародовать их?.. Должны ли размахивать флагом и говорить буддистам, что у нас есть железные доказательства того, что Будда появился вовсе не из цветка лотоса? Или что Иисуса родила вовсе не девственница путем непорочного зачатия? Ведь истинно верующие всегда понимали, что истории эти - сплошная метафора. Софи посмотрела на него скептически. - А мои друзья, люди глубоко верующие, считают, что Христос действительно ходил по воде, действительно умел превращать воду в вино, действительно родился от непорочной девы. - Но это лишь подтверждает мои высказывания, - заметил Лэнгдон. - Религиозная аллегория постепенно стала частью реальности. Плотно и неразрывно вплетена в нее. И помогает миллионам людей жить в этой реальности, мириться с ней и становиться лучше. - А тут вдруг выяснится, что эта их реальность - фальшь. Что они заблуждались. Лэнгдон усмехнулся: - Ну, заблуждались они не больше, чем какая-нибудь помешанная на математике шифровалыцица, свято верящая в воображаемое число "i" лишь на том основании, что оно помогает разгадывать коды. Софи нахмурилась: - Это нечестно! Они помолчали. - Так о чем вы там спрашивали? - сказал Лэнгдон. - Уже не помню. Он улыбнулся: - Всегда срабатывает безотказно. Глава 83 На часах Лэнгдона с Микки-Маусом было почти половина восьмого, когда он вместе с Софи и Тибингом вышел из лимузина на Иннер-Темпл-лейн. Обсаженная деревьями дорожка, пролегавшая между зданий, привела их в маленький двор перед церковью Темпла. Деревянная крыша блестела от дождя, где-то наверху ворковали голуби. Одна из древнейших церквей Лондона была сложена из кайенского камня. Низенькая, круглой формы, с выступающим с одной стороны нефом, она походила скорее на крепость или военный форпост, нежели на место, где поклоняются Богу. Освященная 10 февраля 1185 года Гераклием, патриархом Иерусалимским, церковь Темпла благополучно пережила восемь веков политических баталий, выстояла во время великого лондонского пожара и Первой мировой войны, но сильно пострадала от бомб, сбрасываемых люфтваффе в 1940-м. После войны была восстановлена полностью. Простота круга, подумал Лэнгдон, любуясь зданием, которое видел впервые. Архитектура проста, даже примитивна, без всяких изысков, и сооружение напоминает скорее римский замок Сант-Анджело, нежели изысканный пантеон. И выступающая по правую руку "коробка" нефа просто мозолит глаза, хотя и не скрывает изначальной языческой формы сооружения. - Для субботней службы еще слишком рано, - заметил Тибинг и заковылял к входу. - Так что, думаю, нам никто не помешает. Вход в церковь представлял собой каменную нишу, в которой виднелась массивная деревянная дверь. Слева от нее висела казавшаяся здесь совершенно неуместной доска объявлений с расписанием концертов и церковных служб. Тибинг нахмурился: - Откроется для посетителей не раньше чем через два часа. - Он подошел к двери и подергал ручку. Дверь не поддавалась. Тогда, приложив ухо к деревянной обшивке, он прислушался. Потом отошел с хитроватой ухмылкой на лице и, указав на доску объявлений, сказал: - А ну-ка, Роберт, будьте так любезны, посмотрите, кто тут проводит службы на этой неделе? Мальчик-служка уже почти закончил пылесосить пол, когда в дверь церкви постучали. Он не стал обращать внимания на этот стук. У отца Харви Ноулза были свои ключи, утренняя служба должна была начаться не раньше чем через два часа. Наверное, какой-то любопытный турист или нищий. Но тут стук из тихого перерос просто в громовой, дверь содрогалась, точно кто-то бил по ней металлической палкой. Юноша выключил пылесос и, сердито хмурясь, направился к двери. Снял задвижку, и дверь тотчас же распахнулась. На пороге стояли трое. - Так и есть, туристы, - тихо проворчал он. - Мы открываемся только в девять тридцать. Вперед выступил пожилой мужчина на костылях, по всей видимости, лидер странной группы. - Я сэр Лью Тибинг, - представился он по-английски с безупречным аристократическим акцентом. - Как видите, я сопровождаю мистера Кристофера Рена Четвертого с супругой. - Тут он сделал шаг в сторону, и взору служки предстала симпатичная пара. У женщины милые мягкие черты лица, роскошные рыжевато-каштановые волосы. Мужчина высокий, темноволосый. Служке показалось, что он где-то уже видел это лицо. Юноша растерялся. Он знал, что сэр Кристофер Рен - один из самых известных благотворителей церкви Темпла. Именно он субсидировал все реставрационные работы после великого лондонского пожара. Служка также знал, что сэр Кристофер Рен скончался в начале восемнадцатого века. - Э-э... а-а... большая честь познакомиться с вами... Мужчина на костылях нахмурился: - Хорошо, что не на торгах работаете, молодой человек. Как-то вы не слишком убедительны. Где отец Ноулз? - Сегодня суббота. Он появится позже. Калека нахмурился еще больше: - Вот она, благодарность. Он уверял нас, что непременно будет здесь. Но похоже, придется нам обойтись без него. Много времени это не займет. Однако служка по-прежнему преграждал им вход в церковь. - Простите, сэр, но я не совсем понял. Что не займет много времени? Мужчина прищурился, подался вперед и зашептал, точно не хотел смущать спутников: - Вы, очевидно, здесь новичок, молодой человек. Каждый год потомки сэра Кристофера Рена приносят щепоть праха своего великого предка, чтоб развеять его в этом святилище. Понятное дело, особой радости столь долгое путешествие никому не доставляет, но что тут можно поделать? Служка проработал в церкви Темпла уже два года, но ни разу не слышал об этом обычае. - Все же будет лучше, если вы подождете до девяти тридцати. Церковь закрыта, я еще не закончил уборку. Мужчина на костылях сердито сверкнул глазами: - А известно ли вам, молодой человек, что этот храм до сих пор стоит где стоял лишь благодаря тому джентльмену, что находится в кармане у этой дамы? - Простите, не понял... - Миссис Рен, - сказал калека, - будьте так добры, продемонстрируйте этому непонятливому молодому человеку драгоценную реликвию, прах. Женщина поколебалась, затем, точно очнувшись от транса, полезла в карман свитера и вынула какой-то небольшой цилиндр, завернутый в тряпицу. - Вот видите? - рявкнул мужчина на костылях. - И теперь вы или пойдете нам навстречу и позволите исполнить волю покойного - развеять его прах в церкви, или же я сообщу отцу Ноулзу о том, как с нами здесь поступили. Служка растерялся. Ему было известно, как строго соблюдает отец Ноулз все церковные традиции... И что гораздо важнее, он знал, насколько нетерпимо относится настоятель ко всему, что может бросить тень на его приход, выставить его в неблаговидном свете. Возможно, отец Ноулз просто забыл о том, что сегодня с утра к ним должны прийти члены этой знаменитой семьи. Если так, то сам он рискует куда больше, если выставит этих людей вон, нежели если просто впустит их. Да и потом, они ведь сказали, что всего на минутку. И какой может быть от этого вред? Когда служка наконец отступил и пропустил троицу в церковь, он мог поклясться: в этот момент мистер и миссис Рен выглядели не менее растерянными, чем он сам. Юноша неуверенно вернулся к своим обязанностям, продолжая украдкой следить за гостями. Они вошли в церковь, и Лэнгдон, слегка улыбнувшись, тихо заметил Тибингу: - Смотрю, сэр Лью, вы превратились в заправского лжеца. Тибинг украдкой подмигнул ему: - Клуб при оксфордском театре. Там до сих пор помнят моего Юлия Цезаря. Уверен, никто не смог бы сыграть первую сцену третьего акта с большей убедительностью. Лэнгдон удивился: - Мне всегда казалось, Цезарь погибает в этой сцене. Тибинг фыркнул: - Именно! И когда я падаю, моя тога распахивается, и я должен пролежать на сцене в таком вот виде целых полчаса. Причем совершенно неподвижно. Уверяю вас, никто не справился бы с этой ролью лучше. Лэнгдон поежился. Жаль, что пропустил этот спектакль. Посетители прошли прямоугольным проходом к арке, за которой, собственно, и открывался вход в церковь. Лэнгдона удивил аскетизм убранства. Алтарь располагался там же, где и в обычной Христианской церкви вытянутой формы, мебель же и прочие предметы обстановки - самые простые, строгие, лишенные традиционной резьбы и декора. Тибинг хмыкнул: - Типично английская церковь. Англосаксы всегда предпочитали более прямолинейный и простой путь общения с Богом. Чтобы ничто не отвлекало их от несчастий. Софи указала на широкий проход в круглую часть церкви. - Здесь прямо как в крепости, - прошептала она. Лэнгдон с ней согласился. Даже отсюда стены постройки выглядели необыкновенно внушительными и толстыми. - Рыцари ордена тамплиеров были воинами, - напомнил им Тибинг. Стук его алюминиевых костылей эхом разносился под каменными сводами. - Эдакое религиозно-военное сообщество. Церкви служили им форпостами и банками одновременно. - Банками? - удивилась Софи. - Господи, конечно! Именно тамплиеры разработали концепцию современного банковского дела. Путешествовать с золотом для европейской знати было опасно, и вот тамплиеры разрешили богачам помещать золото в ближайшей к ним церкви Темпла. А получить его можно было в любой такой же церкви Европы. Всего-то и требовалось, что правильно составить документы. - Он подмигнул. - Ну и, разумеется, тамплиерам за это полагались небольшие комиссионные. Чем вам не банкомат? - Тибинг указал на маленькое окошко с витражным стеклом. Через него слабо просвечивали лучи солнца, вырисовывая фигуру рыцаря в белых доспехах на розовом коне. - Алании Марсель, - сказал Тибинг. - Был Мастером Темпла в начале тринадцатого века. По сути же он и его последователи занимали кресло первого барона Англии в парламенте. - Первого барона? - удивился Лэнгдон. Тибинг кивнул: - По мнению некоторых ученых, власти и влияния у Мастера Темпла было в те времена больше, чем у самого короля. Они вошли в круглый зал, и Тибинг покосился на служку. Тот усердно пылесосил пол чуть поодаль. - Знаете, - шепнул Тибинг Софи, - ходят слухи, что Грааль некогда хранился в этой церкви. Правда, недолго, всего одну ночь, когда тамплиеры перевозили его из одного укрытия в другое. Здесь стояли четыре сундука с документами Сангрил и саркофаг Марии Магдалины, можете себе представить?.. Прямо мурашки по коже. И у Лэнгдона пробежали по спине мурашки, когда он вошел в просторное помещение. Он окинул его взглядом - стены из светлого камня, украшенные резьбой. Прямо на него смотрели горгульи, демоны, какие-то монстры, а также человеческие лица, искаженные мукой. Под резьбой, прямо у стены, была установлена каменная скамья, огибавшая помещение по кругу. - Прямо как в древнем театре, - прошептал Лэнгдон. Тибинг, приподняв костыль, указал в глубь помещения. Сначала влево, потом вправо. Но Лэнгдон и без него уже увидел. Десять каменных рыцарей. Пятеро слева. Пятеро справа. На полу лежали вырезанные из камня статуи рыцарей в человеческий рост. Рыцари в доспехах, со щитами и мечами, выглядели настолько естественно, что Лэнгдона на миг пронзила ужасная мысль: они прилегли отдохнуть, а кто-то подкрался, покрыл их штукатуркой и замуровал живьем, во сне. Было ясно, что фигуры эти очень древние, немало пострадали от времени, и в то же время каждая по-своему уникальна: разные доспехи, разное расположение рук и ног, разные знаки на щитах. И лица тоже не похожи одно на другое. Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой. С замирающим сердцем Лэнгдон приблизился к фигурам. Это и есть то самое место. Глава 84 Реми Легалудек остановил лимузин неподалеку от церкви Темпла в узеньком, заваленном мусором и заставленном помойными баками проходе между домами. Выключил мотор и осмотрелся. Вокруг ни души. Тогда он выбрался из машины, подошел к задней дверце, открыл ее и скользнул внутрь, к лежавшему на полу монаху. Тот, почувствовав присутствие Реми, вышел из транса и приоткрыл красные глаза. В них светилось скорее любопытство, нежели страх. Весь вечер Реми поражался спокойствию и выдержке связанного по рукам и ногам человека в сутане. Немного побрыкавшись в джипе, монах, по всей видимости, смирился со своим уделом, отдав судьбу в руки неких высших сил или провидения. Реми ослабил узел галстука, затем расстегнул высокий, туго накрахмаленный воротничок рубашки и впервые за долгие годы почувствовал, что может дышать свободно и полной грудью. Он открыл бар и налил себе в стаканчик водки "Смирнофф". Выпил залпом и налил еще. Скоро я стану свободным и богатым. Пошарив в баре, Реми нашел открывалку для винных бутылок, щелкнул кнопкой на рукоятке. Из нее выскочило острое лезвие. Нож предназначался для срезания фольги с горлышек бутылок, но сейчас он должен был послужить другим, необычным целям. Реми обернулся и, сжимая в руке сверкающее лезвие, уставился на Сайласа. Теперь красные глаза светились страхом. Реми улыбнулся и подобрался к монаху поближе. Тот скорчился и забился в своих путах, как птица в силке. - Да тихо ты! - прошептал Реми, подняв лезвие. Сайлас не верил, что Бог мог оставить его. Даже физические муки, боль в затекших руках и ногах он умудрился превратить в духовное испытание. Христос терпел и нам велел. Всю ночь я молился об освобождении. И вот теперь, увидев нож, он крепко зажмурился. Страшная боль так и пронзила спину в верхней ее части. Сайлас вскрикнул, не желая верить в то, что ему предстоит умереть здесь, на полу в лимузине, так и не оказав достойного сопротивления. Ведь я исполняя работу, угодную Господу Богу. Учитель говорил, что защитит меня!.. Сайлас почувствовал, как по спине и плечам разливается приятная теплота, и подумал, что это его собственная кровь, потоком льющаяся из раны. Теперь острая боль пронзила бедра, и он непроизвольно дернулся, это сработал защитный механизм плоти против боли. Вот и мышцам ног стало горячо, и Сайлас еще крепче зажмурился, решив, что в последний миг жизни лучше уж не видеть своего убийцу. Он представил себе епископа Арингаросу, еще совсем молодого. Представил стоящим возле маленькой церквушки в Испании, которую они построили вместе своими руками. Начало моей жизни. Все тело жгло точно огнем. - Вот, выпейте, - прошептал мужчина во фраке с сильным французским акцентом. - Поможет восстановить кровообращение. Сайлас изумленно приоткрыл глаза. Над ним склонялся человек, в руке стаканчик с какой-то жидкостью. На полу, рядом с ножом, на котором не было и капли крови, валялся огромный моток скотча. - Выпейте, - повторил мужчина. - Вам, должно быть, больно, мышцы совсем занемели. А теперь в них поступает кровь. Сайлас проглотил содержимое стаканчика. Жидкость обожгла глотку. На вкус водка показалась просто ужасной, но он сразу почувствовал себя лучше. И его охватило чувство благодарности к этому незнакомому человеку. Последние сутки судьба была не слишком благосклонна к Сайласу, но теперь Бог одним взмахом своей волшебной палочки преобразил все вокруг. Бог меня не забыл. Сайлас знал, как назвал бы это епископ Арингароса. Божественное провидение. - Я и раньше хотел освободить вас, - сказал слуга, - но это было просто невозможно. Сначала в Шато Виллет прибыла полиция, потом все эти события в Биггин-Хилл. Только сейчас выпал удобный момент. Надеюсь, вы понимаете, Сайлас? Монах вздрогнул от неожиданности. - Откуда вам известно мое имя? Слуга ответил улыбкой. Сайлас осторожно сел, растирая затекшие мышцы, мысли его путались. Он верил и не верил в свое счастье. - Вы... и есть Учитель? Реми покачал головой и усмехнулся: - Хотелось бы иметь столько власти, но увы. Нет, я не Учитель. Как и вы, я всего лишь его слуга. Учитель очень хорошо отзывается о вас. Кстати, я Реми. Сайлас удивился еще больше: - Что-то я не пойму... Если вы работаете на Учителя, как мог Лэнгдон принести краеугольный камень к вам в дом? - Это не мой дом. Он принес его в дом самого знаменитого в мире историка, специалиста по Граалю. Сэру Лью Тибингу. - Но ведь и вы живете там. Странно, что... Реми снова улыбнулся, похоже, его мало волновало это совпадение. - Что ж, поступок этот был вполне предсказуем. Роберт Лэнгдон завладел краеугольным камнем, и ему была нужна помощь. Куда ему было бежать, где найти убежище и совет, как не в доме Лью Тибинга? Кстати, именно поэтому, узнав, что я живу там, Учитель и обратился ко мне. - Он на секунду умолк. - Откуда еще, по-вашему, сам Учитель так много знает о Граале? Только теперь до Сайласа, что называется, дошло, и он был потрясен до глубины души. Учитель завербовал слугу, работающего в доме сэра Лью Тибинга. А стало быть, имеющего доступ ко всем его исследованиям. Гениально!.. - Больше пока сказать ничего не могу. - С этими словами Реми протянул Сайласу заряженный "хеклер-и-кох". Затем скользнул к водительскому месту и достал из бардачка маленький, величиной с ладонь, револьвер. - Прежде мы с вами должны сделать одно очень важное дело. Капитан Фаш сошел с трапа приземлившегося в Биггин-Хилл транспортного самолета и недоверчиво выслушивал довольно сбивчивый рассказ инспектора полиции Кента о том, что произошло в ангаре Тибинга. - Я сам лично обыскивал его самолет, - твердил инспектор. - И на борту никого не было. - Голос его повысился до визга. - Мало того, если сэр Тибинг посмеет выдвинуть против меня какие-то обвинения, я... - Пилота допросили? - Ну, разумеется, нет! Он француз, а наше законодательство... - Отведите меня к самолету. Фаш оказался в ангаре, и ему потребовалось всего секунд шестьдесят, чтобы обнаружить пятнышко крови на полу, рядом с тем местом, где стоял лимузин Тибинга. Затем Фаш подошел к самолету и громко стукнул кулаком по фюзеляжу. - Капитан судебной полиции Франции! Откройте дверь! Испуганный пилот отпер дверь и начал спускаться по трапу. Фаш поднялся ему навстречу. Три минуты спустя у него с помощником имелось полное признание пилота, в том числе и описание связанного по рукам и ногам монаха-альбиноса. Кроме того, он узнал, что Лэнгдон с Софи оставили какой-то предмет в сейфе Тибинга на борту. Вроде бы деревянную шкатулку. И хотя пилот твердил, будто понятия не имеет, что находится в этой шкатулке, он сказал, что на протяжении всего полета Лэнгдон возился с ней. - Откройте сейф, - скомандовал Фаш. Пилот испуганно отпрянул: - Но я не знаю цифрового кода! - Скверно. А я-то как раз собирался оставить вам лицензию... Пилот буквально ломал руки от отчаяния. - Я знаком кое с кем из местных сотрудников. Из технического персонала. Может, сейф удастся просверлить? - Даю вам полчаса. Фаш прошел в хвостовой отсек и налил себе выпить. Для крепкого спиртного, пожалуй, рановато, но он не спал всю ночь. Опустился в мягкое, обитое бархатом кресло и закрыл глаза, пытаясь осмыслить происходящее. Промах полиции Кента может очень дорого мне стоить. Теперь надо бросить все силы на поиски черного лимузина марки "Ягуар". Тут зазвонил мобильный, и Фаш раздраженно подумал: "Ни секунды покоя!" - Алло? - Я на пути в Лондон. - Это был епископ Арингароса. - Прибываю примерно через час. Фаш резко выпрямился в кресле. - Я думал, вы летите в Париж. - Я очень обеспокоен новыми обстоятельствами. Пришлось изменить планы. - Не следовало бы. - Сайлас у вас? - Нет. Его взяли в заложники, а потом увезли прямо из-под носа кентской полиции. В голосе Арингаросы отчетливо слышался гнев. - Но вы же уверяли меня, что перехватите их! Фаш понизил голос: - Вот что, епископ. С учетом вашей ситуации я бы не советовал испытывать сегодня мое терпение. Постараюсь найти Сайласа и всех остальных как можно скорее. Когда вы приземляетесь? - Минутку. - Арингароса прикрыл микрофон ладонью, затем заговорил снова: - Пилот запрашивает разрешение на посадку в Хитроу. Я у него единственный пассажир, но мы вышли за рамки полетного плана и расписания. - Передайте, чтобы летел в Биггин-Хилл в Кенте. Даю ему на это право. О разрешении на посадку можете не беспокоиться. Если, когда вы приземлитесь, меня на месте не будет, оставлю вам машину. - Спасибо. - Как я уже упоминал чуть раньше, епископ, вам следует усвоить вот что: вы не единственный, кому грозит опасность потерять все! Глава 85 Шар от могилы найди... Все каменные рыцари, обретшие вечный покой в церкви Темпла, лежали на спине, их головы покоились на прямоугольных "подушках" из камня. По коже Софи пробежали мурашки. Упоминание о шаре в стихотворении вновь оживило образы той странной и страшной ночи в замке деда. Хиерос гамос. Шары. Интересно, подумала Софи, свершались ли подобные ритуалы в этом храме? Округлой формы помещение, казалось, было создано для языческих церемоний. Единственная каменная скамья вдоль стен огибала пол по кругу, оставляя центр пустым. Похоже на древний театр, так, кажется, сказал Роберт. Она представила, как может выглядеть это помещение ночью. Кругом люди в масках напевают заклинания при свете факелов, все собрались здесь созерцать "священное единение" двух начал, что происходит в центре круга. Отогнав воспоминания, Софи вместе с Лэнгдоном и Тибингом зашагала к первой группе рыцарей. Несмотря на настойчивые просьбы Тибинга осматривать все самым тщательным образом, она, снедаемая нетерпением, первой начала обходить ряд надгробий по левую сторону. Разглядывая каменных рыцарей, Софи отмечала различие и сходство между ними. Каждый рыцарь лежал на спине, но у троих ноги были вытянуты, а у двух остальных - скрещены. Впрочем, эта странность, похоже, не имела никакого отношения к отсутствующему шару. Разглядывая одеяния, Софи заметила, что у двоих рыцарей поверх доспехов были туники, а на троих красовались длинные плащи. И снова никакой связи с шаром. Тогда Софи обратила внимание на еще одно, последнее и самое очевидное различие: положение рук. Двое рыцарей сжимали в руках мечи, двое молились, а третий лежал с вытянутыми вдоль тела руками. Софи довольно долго разглядывала руки, а затем пожала плечами, не в силах отыскать даже намека на загадочный отсутствующий шар. Придерживая рукой карман, где лежал тяжелый криптекс, она обернулась к Лэнгдону с Тибингом. Мужчины, медленно продвигаясь вдоль ряда, дошли только до третьего рыцаря, но и им, похоже, повезло не больше, чем ей. Не в силах ждать, она отвернулась и двинулась ко второй группе рыцарей. Пересекая помещение по диагонали, Софи мысленно декламировала стихотворные строки. Она успела повторить их столько раз, что они намертво врезались в память. Лондон, там рыцарь лежит, похороненный папой. Гнев понтифика он на себя навлек. Шар от могилы найди, Розы цветок. На плодоносное чрево сие есть намек. Дойдя до второй группы, Софи увидела, что она идентична первой. И здесь рыцари лежали в разных позах, в доспехах и с оружием. Все, за исключением последнего, десятого. Она подбежала к нему и остановилась как вкопанная. Ни каменной подушки. Ни доспехов. Ни туники. Ни меча. - Роберт! Лью! - окликнула она, и голос ее эхом разнесся под сводами. - Смотрите, тут кое-чего не хватает! Мужчины подняли головы и немедленно направились к ней. - Шара? - возбужденно воскликнул Тибинг. Металлические костыли выбивали мелкую дробь по каменным плитам пола. - Здесь не хватает шара, да? - Не совсем, - ответила Софи. И, сосредоточенно хмурясь, продолжала разглядывать десятое надгробие. - Похоже, здесь не хватает самого рыцаря. Мужчины подошли и с недоумением уставились на десятую могилу. Здесь вместо рыцаря, лежащего на полу, находился каменный гроб. Он был трапециевидной формы, сужался к изножью и был прикрыт сверху конической остроконечной крышкой. - Почему же этого рыцаря не выставили напоказ? - спросил Лэнгдон. - Поразительно... - пробормотал Тибинг, поглаживая подбородок. - Совсем забыл об этой странности. Не был здесь уже много лет. - Похоже, этот гроб, - заметила Софи, - был вырезан из камня примерно в то же время и тем же скульптором, что и фигуры остальных девяти рыцарей. Так почему именно этот рыцарь покоится в гробу? Тибинг покачал головой: - Одна из загадок этой церкви. Насколько я помню, никто еще не нашел сколь-нибудь приемлемого объяснения. - Господа! - К ним с недовольной миной подошел мальчик-служка. - Вы уж извините, не хочу мешать. Но вы сами говорили, что желаете развеять прах. А вместо этого ходите здесь, как на экскурсии. Тибинг нахмурился и обернулся к Лэнгдону: - По всей видимости, мистер Рен, ваша филантропическая деятельность не заслуживает того, чтоб нас оставили в покое хоть на минуту. А потому доставайте прах, и покончим со всем этим. - Затем он обернулся к Софи: - Миссис Рен? Софи включилась в игру, начала нарочито медленно вытягивать из кармана завернутый в пергамент криптекс. - А теперь, - сурово заметил в адрес служки Тибинг, - может, оставите нас в покое хотя бы на минуту? Но служка не двинулся с места. Он не сводил глаз с Лэнгдона. - Где-то я вас видел... - Мистер Рен приезжает сюда каждый год, - фыркнул Тибинг. - Так что ничего удивительного. А может, испугалась вдруг Софи, мальчишка видел Лэнгдона по телевизору, во время передачи из Ватикана в прошлом году? - Мы с мистером Реном никогда не встречались, это точно, - ответил служка. - А вот и ошибаетесь, - спокойно возразил Лэнгдон. - Мы с вами виделись не далее как в прошлом году. Правда, отец Ноулз нас тогда не познакомил, но я сразу узнал вас, как только увидел. Да, понимаю, это похоже на вторжение незваных гостей, и все же прошу дать нам еще несколько минут. Я проделал слишком долгий путь с одной целью - развеять щепоть праха среди этих священных могил. - Последние слова Лэнгдон произнес с особой убедительностью. На лице служки застыло упрямое выражение. Похоже, он не собирался сдаваться. - Это вам не могилы. - А что же, по-вашему? - спросил Лэнгдон. - Конечно, могилы, - подхватил Тибинг. - О чем вы толкуете, не пойму. Служка покачал головой: - В могилах лежат тела усопших. А это их изображения в камне. Скульптуры реальных людей. И никаких тел под этими фигурами нет. - Нет, это захоронение! - упрямо возразил Тибинг. - Так написано в устаревших исторических книжках. Когда-то это считалось захоронением, но после реставрации в 1950 году выяснилось, что все не так. - Он многозначительно взглянул на Лэнгдона. - И мне всегда казалось, что уж кто-кто, а мистер Рен должен это знать. Ведь именно его семья установила этот факт. Повисло неловкое молчание. Но через несколько секунд тишину прервал громкий стук в дверь. - Должно быть, отец Ноулз, - сказал Тибинг. - Может, пойдете и посмотрите? Служка ответил подозрительным взглядом, но все же двинулся к входной двери, оставив Тибинга, Лэнгдона и Софи у каменных рыцарей. - О чем это он, Лью? - прошептал Лэнгдон. - Как это так - никаких тел?.. Тибинг растерялся. - Не знаю... Мне всегда казалось, это именно то место. Не думаю, что он понимает, о чем говорит. - Можно еще раз взглянуть на стихотворение? - спросил Лэнгдон. Софи достала из кармана криптекс, осторожно протянула ему. Лэнгдон развернул пергамент и, не выпуская криптекс из рук, перечитал стихотворение. - Да, здесь совершенно определенно упоминается могила. А не просто скульптурное изображение в камне. - Может, в стихах ошибка? - предположил Тибинг. - Может, Жак Соньер совершил ту же ошибку, что и я? Лэнгдон задумался, потом покачал головой: - Вы же сами говорили, Лью. Церковь построена тамплиерами, военным подразделением Приората. Что-то подсказывает мне: уж кто-кто, а Великий мастер Приората должен знать, похоронены здесь рыцари или нет. Тибинг недоумевал: - Но это самое подходящее место! - Он снова склонился над каменными рыцарями. - Должно быть, мы что-то упустили! Служка вошел в пристройку, ведущую к двери, и с удивлением отметил, что отца Ноулза там нет. - Отец Ноулз! - окликнул он. Я же слышал, как кто-то открыл дверь, подумал он и двинулся дальше. На пороге стоял высокий худой мужчина во фраке. Стоял, почесывая затылок, и казался растерянным. Только сейчас служка с досадой понял, что, впустив странную троицу, забыл запереть входную дверь. И вот теперь в церковь забрел с улицы какой-то тип, судя по обличью, хочет узнать, когда здесь можно обвенчаться. - Извините, - крикнул служка, решительно шагая ко входу, - но мы закрыты! В этот миг за его спиной послышался шорох одежды, и не успел служка обернуться, как чья-то сильная рука зажала ему рот, заглушив крик. Паренек скосил глаза и заметил, что рука эта невероятно белая и что от обидчика его попахивает спиртным. Тощий мужчина во фраке достал маленький, словно игрушечный, револьвер и прицелился в служку. Парнишка почувствовал, что по ногам потекла теплая жидкость, и только тогда сообразил, что обмочился от страха. - Слушай меня внимательно, - прошептал человек во фраке. - Сейчас ты тихо выйдешь из церкви и убежишь. Будешь долго бежать не останавливаясь. Усек? Служка кивнул, говорить он не мог. - А если попробуешь вызвать полицию... - Тут худощавый господин поднес ствол к самому