причина всего этого. Дадут денег, если приучить его... глотку Болтера... Билл, не возитесь с девушкой... режьте как можно глубже глотку Болтера. Отпилите ему голову! - Феджин! - окликнул его тюремщик. - Это я! - воскликнул еврей, мгновенно принимая ту напряженную позу, какую сохранял во время суда. - Старик, милорд! Дряхлый, дряхлый старик! - Слушайте! - сказал тюремщик, положив ему руку на грудь, чтобы он не вставал. - Вас хотят видеть, чтобы о чем-то спросить. Феджин, Феджин! Ведь вы мужчина! - Мне недолго им быть, - ответил тот, поднимая лицо, не выражавшее никаких человеческих чувств, кроме бешенства и ужаса. - Прикончите их всех! Какое имеют они право убивать меня? Тут он заметил Оливера и мистера Браунлоу. Забившись в самый дальний угол скамьи, он спросил, что им здесь нужно. - Сидите смирно, - сказал тюремщик, все еще придерживая его. - А теперь, сэр, говорите то, что вам нужно. Пожалуйста, поскорее, потому что с каждым часом он становится все хуже! - У вас есть кое-какие бумаги, - подойдя к нему, сказал мистер Браунлоу, - которые передал вам для большей сохранности человек по имени Монкс. - Все это ложь! - ответил Феджин. - У меня нет ни одной, ни одной! - Ради господа бога, - торжественно сказал мистер Браунлоу, - не говорите так сейчас, на пороге смерти! Ответьте мне, где они. Вы знаете, что Сайкс умер, что Монкс сознался, что нет больше надежды извлечь какую-нибудь выгоду. Где эти бумаги? - Оливер! - крикнул Феджин, поманив его. - Сюда, сюда! Я хочу сказать тебе что-то на ухо. - Я не боюсь, - тихо сказал Оливер, выпустив руку мистера Браунлоу. - Бумаги, - сказал Феджин, притягивая к себе Оливера, - бумаги в холщовом мешке спрятаны в отверстии над самым камином в комнате наверху... Я хочу поговорить с тобой, мой милый. Я хочу поговорить с тобой. - Хорошо, хорошо, - ответил Оливер. - Позвольте мне прочитать молитву. Прошу вас! Позвольте мне прочитать одну молитву. На коленях прочитайте вместе со мной только одну молитву, и мы будем говорить до утра. - Туда, туда! - сказал Феджин, толкая перед собой мальчика к двери и растерянно глядя поверх его головы. - Скажи, что я лег спать, - тебе они поверят. Ты можешь меня вывести, если пойдешь вот так. Ну же, ну! - О боже, прости этому несчастному! - заливаясь слезами, вскричал мальчик. - Прекрасно, прекрасно! - сказал Феджин. - Это нам поможет. Сначала в эту дверь. Если я начну дрожать и трястись, когда мы будем проходить мимо виселицы, не обращай внимания и ускорь шаги. Ну, ну, ну! - Вам больше не о чем его спрашивать, сэр? - осведомился тюремщик. - Больше нет никаких вопросов, - ответил мистер Браунлоу. - Если бы я надеялся, что можно добиться, чтобы он понял свое положение... - Это безнадежно, сэр, - ответил тот, покачав головой. - Лучше оставьте его. Дверь камеры открылась, и вернулись сторожа. - Поторопись, поторопись! - крикнул Феджин. - Без шума, но не мешкай. Скорее, скорее! Люди схватили его и, освободив из его рук Оливера, оттащили назад. С минуту он отбивался с силой отчаяния, а затем начал испускать вопли, которые проникали даже сквозь эти толстые стены и звенели у посетителей в ушах, пока они не вышли во двор. Не сразу покинули они тюрьму. Оливер чуть не упал в обморок после этой страшной сцены и так ослабел, что в течение часа, если не больше, не в силах был идти. Светало, когда они вышли. Уже собралась огромная толпа; во всех окнах теснились люди, курившие и игравшие в карты, чтобы скоротать время; в толпе толкались, спорили, шутили. Все говорило о кипучей жизни - все, кроме страшных предметов в самом центре: черного помоста, поперечной перекладины, веревки и прочих отвратительных орудий смерти. ГЛАВА LIII и последняя Рассказ о судьбе тех, кто выступал в этой повести, почти закончен. То немногое, что остается поведать их историку, мы изложим коротко и просто. Не прошло и трех месяцев, как Роз Флеминг и Гарри Мэйли сочетались браком в деревенской церкви, где отныне должен был трудиться молодой священник; в тот же день они вступили во владение своим новым и счастливым домом. Миссис Мэйли поселилась у своего сына и невестки, чтобы в течение остающихся ей безмятежных дней наслаждаться величайшим блаженством, какое может быть ведомо почтенной старости: созерцанием счастья тех, на кого неустанно расточались самая горячая любовь и нежнейшая забота всей жизни, прожитой столь достойно. После основательного и тщательного расследования обнаружилось, что, если остатки промотанного состояния, находившегося у Монкса (оно никогда не увеличивалось ни в его руках, ни в руках его матери), разделить поровну между ним и Оливером, каждый получит немногим больше трех тысяч фунтов. Согласно условиям отцовского завещания, Оливер имел права на все имущество; но мистер Браунлоу, не желая лишать старшего сына возможности отречься от прежних пороков и вести честную жизнь, предложил такой раздел, на который его юный питомец с радостью согласился. Монкс, все еще под этим вымышленным именем, уехал со своей долей наследства в самую удаленную часть Нового Света, где, быстро растратив все, вновь вступил на прежний путь и за какое-то мошенническое деяние попал в тюрьму, где пробыл долго, был сражен приступом прежней своей болезни и умер. Так же далеко от родины умерли главные уцелевшие члены шайки его приятеля Феджина. Мистер Браунлоу усыновил Оливера. Поселившись с ним и старой экономкой на расстоянии мили от приходского дома, в котором жили его добрые друзья, он исполнил единственное еще не удовлетворенное желание преданного и любящего Оливера, и все маленькое общество собралось вместе и зажило такой счастливой жизнью, какая только возможна в этом полном превратностей мире. Вскоре после свадьбы молодой пары достойный доктор вернулся в Чертси, где, лишенный общества старых своих друзей, мог бы предаться хандре, если бы по своему нраву был на это способен, и превратился бы в брюзгу, если бы знал, как это сделать. В течение двух-трех месяцев он ограничивался намеками, что опасается, не вредит ли здешний климат его здоровью; затем, убедившись, что эта местность потеряла для него прежнюю притягательную силу, передал практику помощнику, поселился в холостяцком коттедже на окраине деревни, где его молодой друг был пастором, и мгновенно выздоровел. Здесь он увлекся садоводством, посадкой деревьев, ужением, столярными работами и различными другими занятиями в таком же роде, которым отдался с присущей ему пылкостью. Во всех этих занятиях он прославился по всей округе как величайший авторитет. Еще до своего переселения он воспылал дружескими чувствами к мистеру Гримуигу, на которые этот эксцентрический джентльмен отвечал искренней взаимностью. Поэтому великое множество раз на протяжении года мистер Гримуиг навещает его. И каждый раз, когда он приезжает, мистер Гримуиг сажает деревья, удит рыбу и столярничает с большим рвением, делая все это странно и необычно, но упорно повторяя любимое свое утверждение, что его способ - самый правильный. По воскресеньям в разговоре с молодым священником он неизменно критикует его проповедь, всегда сообщая затем мистеру Лосберну строго конфиденциально, что находит проповедь превосходной, но не считает нужным это говорить. Постоянное и любимое развлечение мистера Браунлоу - подсмеиваться над старым его пророчеством касательно Оливера и напоминать ему о том вечере, когда они сидели, положив перед собой часы, и ждали его возвращения. Но мистер Гримуиг уверяет, что в сущности он был прав, и в доказательство сего замечает, что в конце концов Оливер не вернулся, каковое замечание всегда вызывает смех у него самого и способствует его доброму расположению духа. Мистер Ноэ Клейпол, получив прощение от Коронного суда благодаря своим показаниям о преступлениях Феджина и рассудив, что его профессия не столь безопасна, как было бы ему желательно, сначала не знал, где искать средств к существованию, не обременяя себя чрезмерной работой. После недолгих размышлений он взял на себя обязанности осведомителя, в каковом звании имеет приличный заработок. Метод его заключается в том, что раз в неделю, во время церковного богослужения, он выходит на прогулку вместе с Шарлотт, оба прилично одетые. Леди падает в обморок у двери какого-нибудь сердобольного трактирщика, а джентльмен, получив на три пенса бренди для приведения ее в чувство, доносит об этом на следующий же день и кладет себе в карман половину штрафа *. Иногда в обморок падает сам мистер Клейпол, но результат получается тот же. Мистер и миссис Бамбл, лишившись должности, дошли постепенно до крайне бедственного и жалкого состояния и, наконец, поселились как призреваемые бедняки в том самом работном доме, где некогда властвовали над другими. Передавали, будто мистер Бамбл говорил, что такие унижения и превратности судьбы мешают ему быть благодарным даже за разлуку с супругой. Что касается мистера Джайлса и Бритлса, то они попрежнему занимают свои посты, хотя первый облысел, а упомянутый паренек стал совсем седым. Они ночуют в доме приходского священника, но так равномерно распределяют свое внимание между его обитателями и Оливером, мистером Браунлоу и мистером Лосберном, что населению и по сей день не удалось установить, у кого в сущности состоят они на службе. Чарльз Бейтс, устрашенный преступлением Сайкса, принялся размышлять о том, не является ли честная жизнь наилучшей. Придя к заключению, что эго несомненно так, он покончил со своим прошлым и решил загладить его, принявшись за какой-нибудь другой род деятельности. Сначала ему пришлось тяжело, и он терпел большие лишения, но, отличаясь благодушным нравом и преследуя прекрасную цель, в конце концов добился успеха; поработав батраком у фермера и подручным у возчика, он стал теперь самым веселым молодым скотопромышленником во всем Нортхемптоншире. Рука, пишущая эти строки, начинает дрожать по мере приближения к концу работы и охотно протянула бы немного дальше нити этих приключений. Я неохотно расстаюсь с некоторыми из тех, с кем так долго общался, и с радостью разделил бы их счастье, пытаясь его описать. Я показал бы Роз Мэйли в полном расцвете и очаровании юной женственности, показал бы ее излучающей на свою тихую жизненную тропу мягкий и нежный свет, который падал на всех, шедших вместе с нею, и проникал в их сердца. Я изобразил бы ее как воплощение жизни и радости в семейном кругу зимой, у очага, и в веселой компании летом; я последовал бы за нею по знойным полям в полдень и слушал бы ее тихий, милый голос во время вечерней прогулки при лунном свете; я наблюдал бы ее вне дома, всегда добрую и милосердную и с улыбкой неутомимо исполняющую свои обязанности у домашнего очага; я описал бы, как она и дитя ее покойной сестры счастливы своей любовью друг к другу и многие часы проводят вместе, рисуя в своем воображении образы друзей, столь печально ими утраченных; я вновь увидел бы радостные личики, льнущие к ее коленям, и прислушался бы к их болтовне; я припомнил бы этот звонкий смех и вызвал бы в памяти слезы умиления, сверкавшие в кротких голубых глазах. Все это и еще тысячу взглядов и улыбок, мыслей и слов - все хотел бы я воскресить. О том, как мистер Браунлоу продолжал изо дня в день обогащать ум своего приемного сына сокровищами знаний и привязывался к нему все сильнее и сильнее по мере того, как он развивался и прорастали семена тех качеств, какие он хотел видеть в нем. О том, как он подмечал в нем новые черты сходства с другом своей молодости, которые пробуждали воспоминания о былом и тихую печаль, но были сладостны и успокоительны. О том, как двое сирот, испытав превратности судьбы, сохранили в памяти ее уроки, не забывая о милосердии к людям, о взаимной любви и о пылкой благодарности к тому, кто защитил и сохранил их. Обо всем этом не нужно говорить. Я сказал, что они были истинно счастливы, а без глубокой любви, доброты сердечной и благодарности к тому существу, чей закон - милосердие и великое свойство которого - благоволение ко всему, что дышит, - без этого не достижимо счастье. В алтаре старой деревенской церкви находится белая мраморная доска, на которой начертано пока одно только слово: "А_г_н_е_с". Нет гроба в этом склепе, и пусть пройдет много-много лет, прежде чем появится над ним еще другое имя! Но если души умерших возвращаются когда-нибудь на землю, чтобы посетить места, овеянные любовью уходящей за грань могилы, - любовью тех, кого они знали при жизни, - я верю, что тень Агнес витает иногда в этом священном уголке. Верю, что она приходит сюда, в алтарь, хоть при жизни и была слабой и заблуждающейся. Конец ПРИМЕЧАНИЯ Роман "Приключения Оливера Твиста" впервые печатался с февраля 1837 по март 1839 года в новом журнале "Bentley's Miscellany" ("Смесь Бентли"), редактором которого издатель Бентли пригласил Диккенса. Еще до окончания его в журнале, Диккенс, по соглашению с Бентли, в октябре 1838 года выпустил роман отдельным изданием. В 1846 году роман был издан Диккенсом в ежемесячных выпусках, выходивших с января по октябрь. Иллюстрировал роман во всех этих изданиях известный рисовальщик Джордж Крукшенк, который незадолго до того иллюстрировал "Очерки Боза". Хогарт Уильям (1697-1764) - замечательный английский живописец и график, основоположник нравоописательной сатиры в живописи, создавший несколько классических циклов гравюр, рисующих без прикрас быт и нравы английского общества XVIII века, чем и объясняется замечание Диккенса, что Хогарт является исключением среди бытописателей, идеализирующих преступников. "Опера нищего" - пародийная комедия поэта Джона Гея (1685-1732), прославившая имя автора, который в описании лондонского "дна" - нищих и преступных обитателей лондонских трущоб - дал сатиру на современное ему буржуазное общество Англии. "Поль Клиффорд - один из ранних романов (1830) Эдуарда Бульвера, лорда Литтона (1803-1873), автора многочисленных популярных, но не представляющих литературной ценности романов самых различных жанров. В упоминаемом Диккенсом романе автор рисует своего героя, Клиффорда, жертвой среды, толкнувшей его на путь преступлений; Бульвер "спасает" своего героя, заставляя его пройти через очистительную любовь, благодаря которой герой раскаивается и становится весьма уважаемым гражданином. Макарони - кличка английских щеголей в 70-х годах XVIII века, организовавших даже "Макаронический клуб" в Лондоне; эта кличка связана с литературным термином - с так называемой "макаронической поэзией" XVI века, которая характеризовалась смешением латыни с национальными языками и выродилась в словесную буффонаду. Работный дом-дом призрения (приют) для бедняков в Англии. Нарисованная Диккенсом в романе картина реалистически воспроизводит организацию и порядки английских работных домов с их тюремным режимом. Приходский врач - врач, состоящий на службе в "приходе". В Англии раньше приходом назывался район, во главе которого церковные власти ставили священника с правом взимать с населения налоги в пользу государственной англиканской церкви. Но с течением времени приходом стал называться небольшой район в городах и сельской местности, хозяйственная жизнь которого была подчинена выборному совету граждан. В эпоху Диккенса в Англии было пятнадцать с половиной тысяч приходов. К управлению делами прихода рабочие и крестьяне не допускались, ибо правом голоса обладали только жители с высоким имущественным цензом. В круг ведения приходских властей входила также организация так называемой "помощи бедным", то есть работный дом, куда решались вступать только те жители прихода, которые потеряли всякую надежду на улучшение своих жизненных условий. ...юные нарушители закона о бедных... - Диккенс имеет в виду закон 1834 года, по которому работный дом стоял в центре всей системы помощи бедным; приходским властям только в исключительных случаях разрешалось помещать сирот не в работном доме, а отдавать на фермы, где за ними, кстати сказать, не было никакого ухода, как и в работном доме. Таким образом, то, что Оливера отправили на ферму, являлось некоторым отступлением от закона 1834 года, и поэтому Диккенс называет младенцев, находящихся на ферме, "юными нарушителями закона". Бидл - низшее должностное лицо в приходе. Первоначально бидл был курьером приходских собраний, а также простым исполнителем распоряжений чиновника, ведающего в приходе призрением бедных, но вскоре стал фактически заменять этого чиновника, присвоив его функции, - он по своему произволу решал вопрос о материальном положении неимущих, осуществляя полицейский надзор в работном доме, в церкви, а нередко и в пределах прихода. Диккенс часто изображает в своих произведениях этого чиновника (см. в особенности гл. I в "Очерках Боза") и всегда рисует его резко отрицательно, убедившись на опыте в том, что бидл обладал бесконтрольной властью над судьбой бедняков, нередко являющихся жертвой его произвола. Эликсир Даффи - популярная детская микстура; Это название перенесено было на джин (можжевеловую водку). Докторс-Коммонс - так первоначально называлась корпорация (общество) юристов, занимавшихся адвокатской практикой в особом - церковном - суде, где слушались дела бракоразводные, по утверждению завещаний и споры по наследству, а также некоторые другие. Название этой корпорации юристов перенесено было на дома, где они имели свои конторы и проживали, а затем - на суд, находившийся в одном из этих домов и разбиравший упомянутые выше дела (этот суд был упразднен только в 1857 году). Поклонись судье - то есть мировому судье, который по закону 1834 года имел в некоторых случаях право утверждать и отменять распоряжения "совета блюстителей" работного дома, наблюдавшего также и за сиротским домом. Чиновник по надзору за бедными - находившийся на службе у приходских властей ответственный чиновник, одной из функций которого была проверка нуждаемости граждан, обращавшихся за помощью к приходскому совету, а также исполнение решений "совета блюстителей". Власти мало заботились о приеме на эту должность добросовестных людей, и чиновник возлагал функцию проверки нуждаемости на такое безответственное лицо, как бидл, от которого после 1834 года фактически зависело помещение нуждавшегося в работный дом. Брайдуэл - старинная исправительная тюрьма со строгим режимом, известная тем, что заключение в ней, как писали мемуаристы XVII века, "было хуже смерти". Эта тюрьма была снесена только в 1864 году. Блюхеровские башмаки - высокие зашнурованные ботинки. Ступальное колесо. - Так назывался длинный вал, нарезанный горизонтальными ступенями. Над валом неподвижно закреплена широкая доска с ручками, держась за которые и переступая ногами по ступеням вала, рабочие приводят его в движение; ступальное колесо соединялось с каким-нибудь механизмом. В английских тюрьмах и работных домах на ступальное колесо назначали в порядке наказания. Боб да сорока - на воровском жаргоне: шиллинг и полпенни. Ангел - популярный трактир в одном из лондонских районов - в Излингтоне. Шарики - излюбленная в Англии детская игра. Волан - игра, напоминающая теннис, с той разницей, что партнеры играют не мячом, а куском пробкового дерева с насаженными на него перьями. Панч - герой английского кукольного театра, соответствует русскому Петрушке. Ньюгет - центральная уголовная тюрьма в Лондоне. Во время лондонского "мятежа лорда Гордона" (1780), описанного Диккенсом в романе "Барнеби Радж", частично была разрушена, затем восстановлена и в 1877 году закрыта. Тростниковая свеча - тусклая сальная свеча с фитилем из сердцевины тростника. Рэтклифская большая дорога - так называлась раньше длинная улица в рабочем районе Лондона, к северу от огромных лондонских доков. Криббедж - популярная карточная игра. Красный фонарь - "вывеска" врача в эпоху Диккенса. Соверен - золотая монета ценностью в фунт стерлингов, то есть двадцать шиллингов. Небезынтересная газета "Лови! Держи!" - полицейская газета, в которой печатались приметы разыскиваемых преступников. В Англии, в старину, все жители местности, где было совершено преступление, обязаны были участвовать в поимке преступников, ибо, в случае их бегства, на все население налагался штраф. Обычно облава сопровождалась гиканьем и криками "Хью энд край! ". Эти возгласы, - которые можно перевести, как указано выше, были избраны для названия газеты. Варфоломеев день - праздник св. Варфоломея в ноябре, когда в Лондоне с давних пор происходила большая ярмарка; эта ярмарка перестала существовать при жизни Диккенса - в 1855 году. Сенешаль - управляющий королевским замком во Франции. Судебный процесс касательно оседлости - судебное разбирательство вопроса о месте рождения граждан, нуждающихся в помощи приходских властей. К нему прибегали всякий раз, когда приходские власти старались сократить расходы по работному дому; одной из таких мер, помогающих приходу избавиться от неимущих граждан, была высылка бедняков, не родившихся в данной местности, то есть не имеющих "права оседлости". На такой судебный "процесс" Бамбл и везет двух тяжко больных людей, которым приходские власти отказали в помощи. Клеркенуэлская сессия - период, в течение которого происходили судебные заседания; в Англии суды, за исключением низших (мировых, заседали периодически - четыре раза в год; зги периоды, в течение которых суды разбирали подлежащие их ведению дела, назывались "квартальными сессиями". На такую сессию и едет Бамбл в Лондон, где в районе Клеркенуэл суд должен был разбирать дело о "праве оседлости". Олд-Бейли - старый уголовный суд, находившийся рядом с Ньюгетской тюрьмой; смертные приговоры приводились в исполнение не во дворе суда, а во дворе тюрьмы. Уайтчепл - северо-восточный район Лондона, получивший печальную известность своими трущобами, в которых ютилась беднота. Джемми - так называют на воровском жаргоне складной лом, которым пользуются взломщики. Вакса Дэй и Мартин - известная в Лондоне вакса для обуви, производимая фирмой, успешно конкурировавшей с фирмой Уоррена, на предприятии которого работал Диккенс, когда был ребенком. Джек Кетч - так называли палача в эпоху реставрации Стюартов на английском престоле в 60-80-х годах XVIII века. Это прозвище стало нарицательным. Пепперминт - водка, настоянная на мяте и перце. "Газета" - сокращенное название "Лондонской газеты", основанной в XVII веке для публикации распоряжении правительства, назначений чиновников, судебных постановлений о банкротствах и тому подобного. Самострел - ружье, приводимое в действие каким-нибудь механическим способом. Диккенс имеет в виду самострелы, устанавливаемые для борьбы с браконьерами. Английское законодательство не запрещало такой бесчеловечной расправы над теми, кто рисковал охотиться без разрешения на земле помещика. Эсквайр - звание, значение которого менялось с течением времени; в феодальную эпоху его получал оруженосец рыцаря; затем оно было присвоено чиновникам, занимающим должности, связанные с доверием правительства (например, мировым судьям); в прошлом веке это значение было утрачено и в обиходе звание эсквайра присваивалось состоятельным буржуа; в настоящее время вышло из употребления. Ньюгетский справочник - издание в шести темах, содержащее биографии знаменитых преступников, отбывавших наказание в Ньюгетской тюрьме с конца XVIII века. ...чьи дела передавались в уголовный суд - то есть те правонарушители, действия которых определением мирового судьи подлежат рассмотрению судом более высокой инстанции. По английским законам о судоустройстве мировой (полицейский) суд, если дело подлежало его ведению, мог оправдать обвиняемого или осудить. В том случае, если бывало доказано, что есть основания для обвинения арестованного в преступлении, не подлежащем ведению мирового суда, последний выносил решение о передаче дела в суд более высокой инстанции - в уголовный суд. ...водружен камень в честь Виттингтона... - камень, водруженный на одной из улиц района Хайгет в Лондоне, в том месте, где легендарный Дик Виттингтон якобы услышал звон колоколов, призывавший его вернуться назад. Диккенс не раз упоминает в своих романах о герое этой популярной легенды, рассказывающей о юном ученике торговца мануфактурой, задумавшем бежать из Лондона, но по дороге до него донесся звон колоколов старинной церкви Сент Мэри Ле Бау, в котором якобы слышались голоса: "Вернись, Виттингтон, трижды лорд-мэр Лондона". Юный Дик вернулся, и, согласно легенде, пророчество осуществилось - Роберт Виттингтон (историческое лицо XV века) трижды занимал пост лорд-мэра Лондона. Канцлерский суд - высший суд, созданный в раннюю пору феодализма как дополнение к системе судов, руководствовавшихся при рассмотрении дел королевскими указами и другими источниками закона; по замыслу организаторов Канцлерского суда последний должен был руководствоваться "справедливостью" и председателем его являлся канцлер (министр юстиции). На практике такое противопоставление судов "общего права" Канцлерскому суду привело к необычайной сложности в толковании законов, а производство в Канцлерском суде сопровождалось неслыханной волокитой и было постоянным источником юридических ухищрений недобросовестных адвокатов. Не удивительно, что Диккенс не раз возвращался к разоблачению злоупотреблений, связанных с деятельностью Канцлерского суда, являвшегося бедствием для населения Англии. С каким стуком падала доска... - доска, которую выдергивают из-под ног осужденного при совершении казни через повешение. Шериф - высший представитель исполнительной власти в графстве (области), ведающий полицией и уголовным розыском, а также надзирающий за организацией выборов в парламент, исполнением судебных решений и тому подобным. ...кладет себе в карман половину штрафа... - Прибегая к своей уловке, Ноэ выяснял, кто из трактирщиков торгует спиртными напитками по воскресеньям, покуда не кончилось богослужение в церквах, что запрещалось полицейскими властями; донося полиции о нарушении закона, он получал от последней награду в размере половины штрафа, взимаемого с торговца. Евгений Ланн