и его приказываю немедленно представить подробное донесение. Одновременно строжайше требую обратить особое внимание на температуру в казармах, создав тем самым главное условие для процветания армии". -- Если приказ придет вовремя, он будет, видимо, полезен? -- Я поэтому и торопился, и, слава богу, приказ заблаговременно, за целый час до вашего прихода, полностью передан по телеграфу. Если бы я не умудрился направить его вовремя, могли бы произойти неприятные события. -- Вы правы!--чтобы хоть что-то сказать, проронил я, не представляя себе, что, собственно, могло произойти плохого. -- Да, сударь мой, прав. Если бы я, военный министр, не поступил так, то на юге страны кто-нибудь из военачальников мог, используя войска, оказать вооруженную помощь нашим соотечественникам и пролить кровь анутов. Наши офицеры, не желая продумать вопрос глубоко и всесторонне, считают, что так именно и следовало бы поступить. Но мы, существующее правительство, стремимся проводить миролюбивую, богоугодную внешнюю политику и не хотим по отношению к неприятелю быть дикарями; за зверское поведение бог их накажет вечной мукой в адском пламени. Есть и нечто другое, дорогой мой, не менее важное. Наше правительство не имеет в народе поддержки, а потому армия нужна нам главным образом для наших внутренних политических дел. Если, например, община в руках оппозиционеров, то вооруженные войска используются для того, чтобы предатели нашей измученной родины были казнены и власть передана своему человеку... Господин министр закашлялся, и я воспользовался - этим: -- Все это так, -- ну, а если бы вторжения анутских отрядов участились? -- О, тогда и мы предприняли бы решительные меры. --А какие именно, разрешите узнать? -- Предприняли бы экстренные меры, но опять-таки тактично, мудро, продуманно. Для начала мы приказали бы всей стране вновь принять резкие резолюции; ну, а если и это не поможет, тогда, бог ты мой, мы вынуждены были бы спешным порядком основать газету исключительно патриотического направления и поместить в ней целый ряд острых, даже язвительных статей против анутов... Но господь не допустит, чтобы дело -дошло, и до этого! -- сокрушенно качая головой, сказал министр и принялся креститься, шепча молитвы своими бледными, сухими губами. Должен сознаться, что блаженное религиозное чувство отнюдь не коснулось меня, но компании ради и я начал креститься, думая при этом: "Поразительная страна! Гибнут люди, а военный министр составляет молитвы и мечтает об основании патриотической газеты! Армия у них дисциплинированная и храбрая, что доказано столькими войнами; так почему же 'не вывести части на границу и не предотвратить опасность, которую представляют анутские отряды?" -- Может быть, вас удивляет мой план? -- прервал мои мысли министр. -- Действительно удивляет! -- невольно признался я и тут же пожалел о своей неосторожности. -- Вы, дорогой мой, плохо разбираетесь в делах. Для нас главное не страну защитить, а как можно дольше удержать власть в своих руках. Бывший кабинет продержался два месяца, а мы правим всего лишь две-три недели. И вдруг так позорно пасть! Положение наше ненадежное, и мы должны принять все меры, чтобы продержаться как можно дольше. -- А что вы делаете? -- Делаем то, что делали и до нас! Устраиваем каждый день сенсации, праздники; теперь, когда дела наши плохи, надо будет придумать какой-нибудь заговор. В нашей стране это нетрудно. А главное, люди привыкли к этому, и когда мы на несколько дней задерживаемся с этим вернейшим средством укрощения оппозиции, и кругом водворяется раболепная тишина, они с удивлением спрашивают: "Что это? Разве не вскрыто, никакого заговора?" Поэтому армия и нужна нам для внутренних дел, организации сенсаций, праздников и заговоров. Э, сударь мой, то, что гибнут люди, -- дело второстепенное, главное для меня -- выполнить нечто более настоятельное и важное, чем это явное сумасбродство сражаться с анутами. Ваше мнение не оригинально, на мой взгляд; так думают, к сожалению, и наши офицеры и наши солдаты; но мы, члены нынешнего кабинета, смотрим на вещи куда глубже и трезвее! -- Но разве может быть у армии более важное назначение, чем защита родины, защита семей, страдающих от иноземного насилия? Ведь и южные округа посылают в армию своих сыновей, и посылают охотно, видя в ней свою опору, -- сказал я довольно раздраженно, хотя этого совсем не следовало делать; вот ведь приспичит человеку что-то сказать или сделать, словно его муха какая укусит. -- Вы думаете, сударь, что у армии нет более важного назначения? -- спросил господин министр тихим, даже печальным голосом, укоризненно качая головой и окидывая меня с головы до ног уничижающим взглядом. -- Вы так думаете? -- повторил он с болезненным вздохом. -- Но, прошу вас... -- начал я; кто знает, что я хотел сказать, так как я и сам этого не знал, но министр прервал' меня, задав мне вопрос повышенным тоном: --- А парады?" -- Какие парады? -- Неужели и об этом надо спрашивать? Такое важное для страны мероприятие! -- рассердился смиренный и набожный господин министр. -- Простите, я этого не знал. -- Не знали?!. Как же так! Я все время вам твержу, что нужны сенсации, праздники, парады. А как при этом обойтись без армии? Сейчас в этом ее основная задача. Пусть себе нападают вражеские отряды, это не так уже важно; главное, чтобы мы под звуки труб маршировали по улицам; ну, а если внешняя опасность для страны увеличится, то соответствующие меры должен будет принять министр иностранных дел, если, разумеется, он не окажется в это время занятым домашними делами. У него, бедного, много детей, но наше государство не оставляет без внимания своих заслуженных деятелей. Его сыновья, знаете ли, очень плохо учатся, и, конечно, их взяли на казенное содержание. Это сделали прежде всего. Да и о девочках государство позаботится так или иначе; можно подготовить им приданое за государственный счет или предоставить молодому человеку, пожелавшему жениться на дочери министра, большой пост, которого он при других обстоятельствах не получил бы. -- Как это замечательно, когда так ценятся заслуги! -- Мы единственные в этом отношении, равных нам нет! Какой бы министр ни был, хороший ли, плохой, благодарное отечество всегда заботится о его семье. У меня, например, нет детей, так государство взяло на свой счет обучение живописи моей свояченицы. -- У вашей свояченицы есть талант? -- До сих пор она ничего не рисовала; но, кто знает, может быть, ее ждет успех. С ней поедет и ее муж, которому также назначена стипендия. Он человек серьезный и трудолюбивый, и мы многого ждем от него. -- Они еще молоды? -- Да, еще молодые, крепкие; свояченице моей пятьдесят четыре года, а мужу ее около шестидесяти. -- Он, видимо, занимается наукой? -- О, еще как! Вообще-то он лавочник, но романы читает охотно, а газеты, как говорится, просто проглатывает. Он читает все наши газеты, а фельетонов и романов разных прочел свыше двадцати. Мы послали его изучать геологию. Господин министр замолчал и принялся глубокомысленно перебирать висящие у него на сабле четки. -- Вы, господин министр, упомянули о сенсациях, -- сказал я, чтобы вернуть его к прежней теме, так как меня вовсе не интересовали ни свояченица, ни ее муж. --Да, да, вы правы, я увлекся второстепенными вещами. Вы правы. Мы подготовили крупную сенсацию, которая будет иметь большое политическое значение. -- Чрезвычайно важную, должно быть? А мне не удастся ничего узнать, прежде чем это произойдет? -- полюбопытствовал я. -- Почему же нет, пожалуйста. Все уже объявлено народу, и он готовится к торжествам по поводу этого важного события. -- Вашу страну ждет счастье? -- Редкостное счастье. Весь народ ликует и с восхищением благодарит правительство за мудрую и патриотическую политику. В нашей стране только и говорят и пишут что о предстоящем радостном событии. -- Вами уже подготовлены все меры, обеспечивающие это событие? -- Мы еще основательно не 'думали на этот счет, но не исключена возможность, что какой-нибудь счастливый случай как раз и подвернется. Вы, наверное, знаете старую-престарую сказку о том, как правительство объявило недовольному народу, что скоро появится великий Гений, настоящий Мессия, который спасет страну от долгов, плохого управления и всяких зол и бед и поведет народ по лучшему пути к счастливому будущему. Народ, раздраженный и недовольный плохой земной властью и порядками, успокоился, и повсюду началось веселье... Разве вы никогда не слышали этой старой сказки? -- Нет, но она очень интересна. Скажите, пожалуйста, что же было дальше? • -- Как я уже сказал, в стране наступило ликованье. Собранный на великий общий сбор народ решил приобрести на богатые пожертвования большие поместья, построить многочисленные дворцы, на которых было бы написано: "От народа великому Гению и Избавителю!" За короткое время все было сделано, все подготовлено, оставалось только ждать Мессию. Больше того, открытым всеобщим голосованием народ выбрал даже имя своему спасителю. Господин министр остановился и вновь принялся неторопливо перебирать четки. -- И Мессия явился? -- Нет. -- Совсем? -- По-видимому, -- равнодушно сказал министр, как-то сразу охладев к этой сказке. -- Почему? -- А кто его знает! * -- И ничего важного так и не случилось? -- Ничего. -- Странно! -- Вместо Мессии в тот год выпал крупный град и погубил все посевы! -- смиренно произнес министр, рассматривая свои янтарные четки. -- А что же народ? -- Какой? -- Да народ, о котором рассказывается в этой увлекательной сказке? -- Ничего! -- Как ничего? -- А что?.. Народ как народ! -- Это просто поразительно. -- Ха, если хотите знать правду, то народ все-таки имел от этого выгоду. -- Выгоду? -- Ну да! -- Не понимаю! -- Очень просто... Хоть несколько месяцев народ жил в радости и счастье! -- А ведь это правда! -- смутился я оттого, что не догадался сам. Мы еще поговорили о том о сем, и между прочим господин министр упомянул, что в связи с ожидающимся радостным событием, о котором шла речь, в один день произведут в генералы еще восемьдесят человек. -- А сколько их сейчас? -- У нас их, слава богу, достаточно, но мы должны увеличивать их количество для престижа страны. Вы только вдумайтесь: восемьдесят генералов в один день. -- Это внушительно. -- Еще бы! Главное -- как можно больше помпы и шума! В министерстве просвещения собрались самые 'маститые ученые. Работа здесь ведется основательно и продуманно. Пятнадцать, а то и двадцать дней шлифуется стиль даже самой незначительной бумажки, вплоть до языковых мелочей, падежей всяких с предлогами и без предлогов. Я познакомился с некоторыми делами. Некий директор пишет, например: "Господину Министру просвещения. Преподаватели нашей гимназии вот уже шесть месяцев не получают жалованья и доведены до такой нужды, что сидят без куска хлеба. Так дальше продолжаться не может, потому что и учитель теряет всякий авторитет и само преподавание лишается смысла. Покорнейше прошу господина министра как можно скорее походатайствовать перед Господином Министром финансов о необходимом распоряжении, по которому нам выдали бы жалованье хотя бы за три месяца". На загнутых полях заявления помечено: "Министерство просвещения. П. Н. 5860. 1-11-891. Директор ...ской гимназии просит выдать учителям жалованье за три месяца". 0x08 graphic Ниже -- другим почерком -- заключение: "Стиль неправильный. Порядок слов не отвечает правилам синтаксиса. Употреблены иностранные слова: "продолжаться и необходимый". (Эти слова в заявлении подчеркнуты красным карандашом.) Еще ниже рукой министра написано (почерк плохой, неразборчивый, каким он обычно становится у всякого, как только он попадает в министры): "На заключение Совету по делам просвещения". Под этим опять другим почерком начертано: "2.III-891 Главному совету по делам просвещения". (Можно подумать, что помимо Главного совета существовало по крайней мере тридцать второстепенных, хотя он был единственный.) "При сем препровождается заявление директора ...ской гимназии для изучения грамматических форм, синтаксических и стилистических особенностей. Вместе с заключением Совета оно должно быть возвращено Министерству просвещения для дальнейшего движения. По приказу Министра и т. д. (Подпись)". Не прошло и пятнадцати дней, как- Главный совет по делам просвещения ввиду срочности дела собрался на заседание. Рассмотрев в числе других вопросов и этот. Совет решил послать заявление директора на отзыв двум специалистам. Назначили двух человек, записали решение и поручили секретарю проследить за выполнением. Далее шли письма специалистам: "Господин Н. Н! В связи с распоряжением Господина Министра просвещения за No 5860 от 2-III сего года и решением XV заседания Главного совета по делаТа просвещения, состоявшегося 17-III того же года Д. No 2, имею честь просить Вас изучить заявление директора ...ской гимназии с точки зрения грамматики, синтаксиса и стиля и в кратчайший срок представить Совету детально разработанный доклад. Примите мои уверения в глубоком уважении. Председатель Гл. совета по делам просвещения (Подпись) ". Письмо такого же содержания было направлено и второму специалисту. Через два месяца в Совет по делам просвещения пришел детально разработанный реферат о заявлении директора, над которым совместно трудились оба специалиста. Реферат начинался так: . "Главному совету по делам просвещения. Мы рассмотрели и изучили заявление директора ...ской гимназии и имеем честь сообщить Совету следующее: B природе все подчинено закону поступательного развития и совершенствования. Как простейший одноклеточный организм в результате поступательного движения и совершенствования в течение многих веков развился в сложнейшую организацию человеческого тела, так и язык в течение многих веков развивался от звуков неартикуляционных, которые мы можем встретить у животных, до уровня совершенства современных новых языков. Для большей ясности и наглядности мы будем пользоваться следующим планом: I. Общий раздел 1. Звуковая речь и ее возникновение. 2. Происхождение современных языков. 3. Общие корни (санскрит). 4. Деление языка на основные группы. 5. Раздел сравнительной филологии. 6. История науки о языке. 7. Развитие науки о языке вообще. II. Наш язык. и законы его развития 1. Происхождение языка (история). 2. Родственные языки. 3. Общие черты и различия с родственными, братскими нашему, языками. 4. Диалекты общего древнего языка на старой прародине развиваются в особые языки. 5. Диалекты нашего языка. III. Заявление директора 1. Происхождение и история заявления. ' 2. Особенности его языка в соответствии с особенностями старого страдийского языка в древних хартиях". И так далее. Да кто же может все это запомнить? Благодарение богу, если я хоть что-то запомнил правильно. Ниже приводилась специальная разработка по установленному плану каждого раздела, каждого пункта, и. наконец, после многих, очень многих исписанных страниц очередь дошла до слова "продолжаться". Вот что было написано дальше: "Продолжаться, им. гл. санскр. dharh duhorh, скакать, подпрыгивать, бегать, (см. В. кн. III, стр. 15, 114, 118 b H. С. ** т.) -- pi donti, r. duti, qr., ep.ciupt^co, 1. canto, cantare, provoco, provocere (sic) к. 3 X b, звать, звонить, звук, зверь (смотри: Рассердился тигр, лютый зверь. Дж. Л. П. 18) -- Серна выскочила из кустов -- должаться с "ПРО": продолжаться (H. 16. В. 3. С. H. О. 4. Дж. Д. 18, 5 кн. III. Смотри пример: "На юнаке ран семнадцать") . Исходя из этого, считаем, что слово "продолжаться" не наше и его, как вредное для народа, надо выбросить". Подобным же образом было разобрано слово "необходимый" с таким же заключением. После этого ученые перешли к порядку слов вообще и к порядку слов в заявлении директора в частности и сделали специальные замечания. И, наконец, раздел: "Стиль и его особенности в заявлении", а в заключение на нескольких страницах: "Параллель между языком и стилем заявления директора и стилем "Илиады" Гомера". (Тут специалисты пришли к выводу, что стиль Гомера гораздо лучше.) "Учитывая все это, -- заключают ученые, -- мы полагаем, что заявление надо вернуть директору ...ской гимназии для добросовестной переработки в соответствии с нашими замечаниями, и лишь после этого можно будет продолжить работу над ним". Через месяц собрался Совет, рассмотрел реферат и принял решение вернуть директору заявление, чтобы он исправил его по замечаниям специалистов, а затем снова послал в министерство для дальнейшей работы. Господам референтам назначили за доклад по кругленькой сумме в двести пятьдесят динаров каждому, которые выплатили не то из пенсионного фонда вдов чиновников отдела просвещения, не то из средств, предназначенных на жалованье низшим служащим. Свое заключение Совет с почтением направил господину министру для дальнейшей работы. В соответствии с ним заявление было возвращено из министерства вместе с рефератом в виде приложения директору на исправление в духе замечаний специалистов... Так основательно, толково рассматриваются там дела, по полугоду ведется переписка, пока не будет исправлена и малейшая грамматическая ошибка, и лишь после этого приступают к дальнейшей работе. В результате обширной переписки даже из самого маленького заявления вырастает такое огромное дело, что человек едва может взвалить его на плечи. Все чиновники министерства заделались писателями, все пишут книги; только господин министр ничего не пишет. К нему я не посмел явиться, .так как все меня уговаривали не делать этого, если мне дорога собственная голова. Говорят, господин министр целыми днями занимается гимнастикой, человек он очень вспыльчивый и любит драться. 0x08 graphic Рассказывают, что однажды он подрался с главой церкви. Глава церкви, хороший спортсмен и страстный наездник, тоже был человек вспыльчивый и тоже любил драться. Как-то, неизвестно почему, он ударил священника во время богослужения палкой по голове. По общему мнению, он стал вспыльчивым из-за постоянного чтения святых книг, поэтому выходки его оправдываются и не вызывают упреков. Первое его столкновение с министром произошло из-за конных состязаний, что обнажило многие другие разногласия по вопросам религии и просвещения, от которых зависело правильное воспитание молодежи. Глава церкви настаивал, например, на том, чтобы в учебник закона божьего во что бы то ни стало был включен раздел о выращивании жеребят, а министр требовал раздела о плавании. В этих важных вопросах не уступал ни тот, ни другой, и дело дошло, наконец, до того, что они не могли больше видеть друг друга. Чтобы отомстить своему противнику, министр приказал исключить раздел о лошадях даже из зоологии, а вместо этого изучать в школах плавание. Но ведь изменить какое-то место в учебнике это пустяк, у нас не то что учебники, а целые программы меняются через день. Из работающих на ниве просвещения не было ни одного, который не писал бы школьных учебников, не говоря о том, что каждый являлся автором поучительной книги, предназначаемой для награждения учеников и рекомендуемой для чтения примерным детям. Учебники, точнее их авторы, ждали своей очереди. Деньги нужны многим, а поэтому учебники или закупаются по распоряжению министра, или рекомендуются школам для обязательного пользования. Прежде всего министр обеспечивает своих родственников и ближайших друзей. Не успеют ученики приобрести рекомендованный учебник, глядишь, закадычный приятель министра уже тащит ему другой. И этому, разумеется, тоже надо пойти навстречу. И в тот же день выходит приказ: "Длительное пользование учебником (по такому-то предмету, такого-то) выявило его негодность, а посему в интересах дела существующий учебник из употребления изъять и ввести учебник... (имя автора забыл)". Я хотел посетить министра юстиции, но он был за пределами страны. Правительство Страдай носилось с серьезной мыслью основать несколько школ для глухонемых детей, чтобы тем самым поправить плохое финансовое положение государства, и министр юстиция отправился за границу познакомиться со школами такого рода, Это важное и значительное дело не терпело отлагательства, и поэтому сразу были приняты самые срочные меры. Помимо того что министр юстиции (с очень большой надбавкой к жалованью) отправился изучать организацию таких школ, был назначен с большим окладом н надбавкой на представительство управляющий школами для глухонемых, а также наставники; еще раньше приступили к строительству огромного дома для управляющего. Разумеется, срочно были назначены заведующий хозяйством, врач, начальник местного контроля, кассир, помощник кассира, писарь, три-четыре переписчика и несколько служителей. Все они, от управляющего и до служителя, неукоснительно получали жалованье, с нетерпением ожидая момента, когда можно будет вступить в новую должность, только управляющий кое-кому доверительно сообщал, что с помощью одного своего родственника министра он добивается разрешения принимать в школы обыкновенных детей. Этим учреждением, вернее его чиновниками, -- учреждения-то ведь еще не существовало, -- ведал господин министр юстиции, так как министр просвещения заявил, что не желает иметь дело "с какими-то глухими тетерями". Министр юстиции был поглощен заботами и попечительством над школами для глухонемых, дела же министра юстиции взялся выполнять военный министр, а обязанности последнего исполнял министр просвещения, ненавидевший книги и школы, так что за Него всегда работала его жена; а она, как всем известно, обожала детективные романы и мороженое с шоколадом. Обойдя все министерства, я решил побывать в Народной скупщине. Народной она зовется по устарелому обычаю. На самом деле депутаты назначаются министром полиции. Как только сменяется правительство, тотчас назначаются новые выборы. И такое может происходить хоть каждый месяц. В этом. случае слово "выборы" означает назначение депутатов, а сохранилось оно со времен патриархального общества, когда у народа, кроме других забот, была еще и скучная обязанность думать и беспокоиться о том, кого бы избрать своим представителем. Вот так примитивно и проходили когда-то выборы, но в современной, цивилизованной Страдии эта глупая и напрасная процедура была упрощена. Министр полиции взял на себя все народные заботы и вместо него сам назначает и выбирает депутатов, а народ не тратит даром времени, не беспокоится и не думает ни о чем. Вполне понятно поэтому, что выборы называются свободными. Избранные таким образом народные депутаты для решения и обсуждения государственных вопросов собираются в столице Страдии. Правительство -- разумеется, патриотическое правительство -- позаботилось, чтобы эти решения были умными и современными. Оно и тут взяло на себя все обязанности. Собравшись, депутаты, прежде чем приступить к работе, должны несколько дней провести в подготовительной школе, которая называется "клуб". Здесь они готовятся и упражняются, чтобы лучше сыграть свою роль *. 0x08 graphic Все это напоминает репетицию в театре. Правительство пишет текст, который депутаты должны разыграть в Народной скупщине. Подобно режиссеру председатель клуба обязан изучить все и для каждого заседания Скупщины распределить между депутатами роли -- разумеется, в соответствии с их способностями. Одним доверяется произносить длинные речи, другим -- покороче, новичкам -- совсем куценькие, а некоторым разрешается сказать только "за" или "против". (Однако последнее слово произносится очень редко, лишь в целях поддержания видимости нормального порядка, когда подсчитываются голоса; в действительности же все вопросы решались задолго до того, как начиналось заседание Скупщины.) Кто не мог быть использован и для этого, наделялся немой ролью, которая состояла в голосовании путем вставания. После столь продуманного распределения ролей депутаты расходились по домам и начинали готовиться к заседанию. Я был крайне удивлен, впервые увидев депутатов, разучивающих свои роли. Встал я однажды рано утром и пошел прогуляться в парк. Там было полно учащихся -- и школьников, и студентов. Одни, прохаживаясь взад и вперед, вслух читали задания -- кто историю, кто химию, кто закон божий. Другие же, разбившись на пары, проверяли знания друг друга. Среди детворы я заметил и пожилых людей. Заучивая что-то по бумажкам, они также бродили по парку или сидели на скамьях. Я подсел к старику в национальном одеянии и прислушался: он монотонно повторял одно и то же: "Господа депутаты, в связи с обсуждением этого важного проекта закона, после прекрасной речи уважаемого господина Т. М., выявившего значение и все хороший стороны предложенного закона, и я считаю необходимым сказать несколько слов, дабы тем самым немного дополнить мнение уважаемого предыдущего оратора". Прочтя это предложение свыше десяти раз, старик отложил, наконец, бумажку в сторону, поднял голову и, зажмурившись, начал повторять наизусть: -- Господа депутаты, после уважаемого господина, в котором...-- Па этом он остановился и долго молчал, наморщив лоб, пытаясь вспомнить. Затем опять прочел вслух по бумажке ту же фразу и снова попытался произнести ее на память, но опять сбился. Эта процедура повторялась несколько раз, и с каждым разом все хуже. Судорожно вздохнув, старик со злостью отшвырнул бумагу и печально поник головой. На противоположной скамейке сидел школьник и вслух повторял урок по ботанике, держа в руках закрытую книгу. -- Эта полезная травка растет в болотистых местах. Народ употребляет ее корень как лекарство... Старик поднял голову. Когда мальчик выучил урок, старик спросил: -- Выучил? -- Выучил. -- Желаю тебе успеха, сынок! Учись, пока у тебя хорошая память, а доживешь до моих лет, ничего не получится! Я никак не мог понять, почему эти почтенные люди оказались среди детей и на кой черт, дожив до седых волос, они что-то учат. Что это еще за школа в Страдии? Любопытствуя узнать, что за чудеса тут творятся я в конце концов обратился к старику и из разговора с ним выяснил, что он народный депутат и ему поручили в клубе выучить речь, первую фразу которой он только что повторял. После разучивания ролей происходит проверка, а затем и репетиция. Депутаты, придя в клуб, занимают свои места. Председатель клуба и два его помощника восседают за особым столом. Рядом стол членов правительства, а немного подальше -- секретаря клуба. Вначале секретарь устраивает общую перекличку, и лишь после этого приступают к серьезной работе. -- Встаньте все, кто играет роли оппозиционеров *, -- приказывает председатель. Подымается несколько человек. Секретарь насчитывает семь. -- А где восьмой? -- спрашивает председатель. Ответа нет. Депутаты начинают оглядываться по сторонам, словно говоря: "Это не я, кто восьмой--не знаю!" Оглядываются и те семеро, разыскивая глазами своего восьмого товарища. И вдруг одного из них осеняет: -- Да вот он, вот кто получил роль оппозиционера. -- Нет, не я, что ты выдумываешь?! -- потупившись, злобно отвечает тот. -- Так кто же? -- спрашивает председатель. .-- Не знаю. -- Все ли здесь? -- обращается председатель к секретарю. -- Все. -- Черт возьми, так ведь должен же кто-нибудь быть! Ответа нет. Все вновь начинают оглядываться, даже и тот, на кого показали. -- Признавайтесь, кто восьмой! Никто не признается. -- А ты почему не встаешь? -- говорит председатель тому, что на подозрении. -- Он, он! -- кричат остальные и вздыхают с облегчением, как люди, сбросившие со своих плеч тяжелый груз. -- Я не могу исполнять роль оппозиционера, -- с отчаянием простонал грешник. -- Как не можешь? -- удивился председатель. -- Пусть другой будет оппозиционером. -- Да ведь это все равно кто. -- Мне хочется с правительством. -- Ты и так с правительством, но для проформы должен же кто-то представлять оппозицию. -- Я не буду представлять оппозицию, я. с правительством. Председателю с большим трудом удалось уговорить его, и то после того, как один из министров обещал ему выгодные поставки, на которых можно было хорошо заработать. -- Ну, слава богу, -- воскликнул вспотевший, измученный председатель, -- теперь все восемь! Но пока председатель и правительство уламывали восьмого оппозиционера, сели остальные семь. -- Теперь пусть встанут все оппозиционеры!--сказал довольный председатель и вытер со лба пот. Стоял только один восьмой. -- Что это значит, где остальные? -- в бешенстве заорал председатель. -- Мы за правительство! -- забормотала семерка. -- Эх, оскудела оппозиция!-- в отчаянии воскликнул министр полиции. Наступила тишина, гнетущая, мучительная тишина. -- Так вы за правительство? -- сердито начал министр полиции. -- Да если бы вы не были за правительство, я бы вас и не выбирал! Вы что же, хотите, чтоб мы, министры, играли 'роль оппозиции? На следующих выборах вы у меня не пройдете. В семи округах я предоставлю возможность выбирать народу, вот тогда у нас будут настоящие оппозиционеры! Наконец, после долгих убеждений и после того, как каждому было что-то обещано, семерка согласилась взять на себя такую неприятную роль. Всем -- кому высокий пост, кому большие барыши -- посулили награду за столь крупные услуги правительству, которому так хотелось, чтобы Скупщина хоть немного походила на настоящий парламент. Когда самое главное препятствие было благополучно устранено, председатель начал проверять оппозиционеров. -- Какова твоя роль? -- спрашивает он первого. -- Я должен потребовать у правительства разъяснения, почему разбазаривается государственная казна. --' Что ответит тебе правительство? -- Правительство ответит, что делает это из-за нехватки средств. -- Что скажешь на это ты? -- Я отвечу, что объяснением правительства вполне удовлетворен и попрошу с десяток депутатов поддержать меня. -- Садись! -- говорит председатель, довольный ответом. -- В чем заключается твоя роль? -- обращается он к другому. -- Я сделаю запрос, почему некоторые чиновники без всяких на то оснований занимают крупные посты и получают по нескольку высоких окладов и дотаций, тогда как другие, более способные и опытные чиновники, остаются на маленьких должностях и не продвигаются в течение стольких лет. -- Хорошо, что должно ответить тебе правительство? -- Министры разъяснят, что вне очереди продвигают только своих ближайших родственников, а затем людей, за которых ходатайствовали их достойные друзья, н больше никого. -- Что ты скажешь? -- Я отвечу, что полностью удовлетворен разъяснениями правительства. Председатель вызывает третьего. -- Я резко выступлю против заключения правительством займов на невыгодных условиях в то время, как финансовое положение страны и без того тяжелое. -- Что скажет правительство? -- Правительство ответит, что ему нужны деньги -- А ты? 0x08 graphic -- Я скажу, что такие существенные доводы для меня убедительны и я удовлетворен ответом правительства. -- Что у тебя? -- спрашивает четвертого. -- Запросить военного министра, почему голодает армия. -- Что он ответит? -- Ей нечего есть! -- А ты? -- Вполне удовлетворен. -- Садись. Так он проверил остальных оппозиционеров и только после этого перешел к большинству Скупщины. Тех, кто выучил свою роль, похвалил, а невыучившим запретил приходить на заседание Скупщины. Принимая во внимание тяжелое положение в стране. народные представители с первых же заседаний приступили к решению самых неотложных дел. Правительство настолько правильно поняло свои обязанности, что, не теряя ни минуты на мелкие вопросы, прежде всего вынесло на обсуждение закон об укреплении морского флота. Услышав это, я спросил одного из депутатов: -- У вас много военных кораблей? -- Нет. -- Сколько же -все-таки? -- Сейчас нет ни одного! Я был просто поражен. Заметив это, он удивился в свою очередь: -- Что вас удивляет? -- Я слышу, что вы обсуждаете закон о... 0x08 graphic -- Да, -- перебил он меня, -- обсуждаем закон об укреплении флота, и это необходимо, так как до сих пор такого закона у нас не было. -- А Страдия выходит к морю? -- Пока нет. -- Так зачем же вам этот закон? Депутат рассмеялся. '" -- Некогда наша страна, сударь, граничила с двумя морями, и народ мечтает восстановить ее былое могущество. Как видите, мы этого и добиваемся. -- О, тогда другое дело, -- сказал я, как бы извиняясь. -- Теперь я понял и могу с уверенностью заявить, что под таким мудрым и патриотическим руководством Страдия станет воистину великой и могущественной державой, если вы и впредь будете печься о ней столь же искренно и энергично. На следующий день я услышал, что кабинет пал. Всюду -- на улицах, в кафанах и частных домах -- раздавались веселые песни. Со всех концов Страдии начали прибывать делегации для приветствия нового правительства. Многочисленные газеты были переполнены депешами и заявлениями преданных граждан. Все эти заявления и поздравления, как две капли воды похожие одно на другое, различались лишь обращениями и подписями. Вот одно: "Председателю совета министров, господину... Господин председатель! Ваш патриотизм и великие дела на благо нашей дорогой родины широко известны всей Страдии. Народ нашего округа предается веселью, радуясь вашему приходу к кормилу правления, ибо все мы твердо убеждены, что только вы с вашими сподвижниками в состоянии вывести страну из тяжелого положения, из беды, в которую ввергли ее вредной, антипатриотической политикой ваши предшественники. Со слезами радости на глазах мы провозглашаем: да здравствует новое правительство! От имени пятисот человек (Подпись торговца)". Заявления были примерно такого рода: "Я был приверженцем старого режима, но сегодня, после прихода к власти нового кабинета, полностью убедившись в том, что бывшее правительство действовало во вред государству и что только новое правительство в состоянии повести страну лучшим путем и осуществить великие народные идеалы, заявляю, что отныне всеми силами буду помогать новому правительству и всюду, в любом месте буду осуждать провалившийся режим, вызывающий возмущение у всех порядочных людей. (Подпись)" Во многих газетах, за день до этого восторгавшихся каждым шагом бывшего правительства, я читал статьи, резко его порицающие и восхваляющие новое правительство. Просмотрев комплект газет с начала года, я убедился, что то же повторялось при всякой новой смене кабинета. Каждое новое правительство в той же самой форме приветствовалось как единственно правильное, а бывшее обзывалось предательским, плохим, вредным, страшным, гнусным. Да и заявления и приветствия новому кабинету были от одних и тех же лиц, так же как одни и те же лица входили в состав делегаций. Чиновники особенно торопятся с выражением преданности новому правительству, в противном случае они поставили бы себя в опасное положение и рисковали бы потерять место. Таких находится мало, и в обществе сложилось о них весьма нелестное мнение, ибо они нарушают хороший и твердо установившийся в Страдии порядок. Я говорил с одним достойным уважения чиновником о его приятеле, который не пожелал поздравить новое правительство с приходом к власти и из-за этого был уволен с работы. -- Он производит впечатление умного человека, -- заметил я. -- Сумасшедший!--ответил тот холодно. -- Я бы не сказал! -- Оставьте, пожалуйста, это -- фанатик. Он, видите ли, предпочитает голодать с семьей, вместо того чтобы, как все добропорядочные люди, делать свое дело. Все, к кому бы я ни обратился с расспросами о таких людях, отзывались точно так же, и более того, общество смотрело на них с сожалением, даже с презрением. Поскольку у нового правительства были свои срочные дела, а приступить к выполнению их оно могло только после того, как народ через своих депутатов выразит ему полное доверие, в то же время осудив дела бывшего правительства и Скупщины, то старые депутаты оставались на своих местах. Это меня очень удивило, и я, разыскав одного из депутатов, повел с ним такой разговор: -- Кабинет несомненно падет, ведь Скупщина-то осталась старая? -- Нет. -- Но как же правительство получит полное доверие Скупщины? -- Проголосуем! -- Тогда вы должны будете осудить деятельность бывшего правительства, а значит и свою собственную! -- Какую нашу деятельность? -- Вашу работу с бывшим правительством! -- Мы и осудим бывшее правительство! -- Хорошо, но как же сделаете это вы, депутаты, только вчера помогавшие старому правительству? -- Это не меняет положения. -- Не понимаю! -- Все очень просто и ясно! -- сказал он равнодушно. -- Странно! -- Ничего странного. Ведь кто-то должен это сделать: мы ли, другие ли депутаты. Правительству важна формальность. Видимо, это заведено у нас по примеру других стран, а на самом деле Скупщина и депутаты делают только то, что хочет правительство. -- Зачем же тогда Скупщина? -- Так я же сказал вам: ради формальности, чтобы и у нас, как в других странах, власть выглядела парламентарной. -- Вот теперь я понял! -- сказал я, совсем растерявшись от такого ответа. И депутаты действительно доказали, что умеют ценить свою родину, жертвовать для нее и гордостью и честью. -- Наши предки жизнью жертвовали за отчизну, а мы еще раздумываем, отдать ли за нее всего лишь честь! -- воскликнул один из депутатов. -- Правильно! -- отозвались со всех сторон. Дела в Скупщине вершились быстро. Проголосовали доверие новому правительству и осудили деятельность старого, после чего предложили Народному собранию внести изменения в некоторые законы. Предложение было принято единогласно, изменения в законы внесены, так как без этих изменений и дополнений они мешали кой-каким министерским родственникам и приятелям занять более солидные посты на государственной службе. Заранее были одобрены все расходы, которые правительство совершит сверх бюджета, после чего Скупщина была распущена, депутаты, уставшие от государственных дел, разъехались по домам отдыхать, а члены правительства, благополучно преодолев все препоны, довольные всеобщим народным доверием, организовали дружескую вечеринку, чтобы с полным правом отдохнуть за стаканом вина от тяжких забот по наведению порядка в стране. Несчастные новые правители сразу же должны были задуматься над тем, что положение министра в Страдии не вечно. Несколько дней, надо сказать, они держались гордо, прямо таки героически: пока в кассе оставались деньги, 'они по целы