ет ранец Авеля в глубину сцены, бросает рядом с грудой хлама (котел, ящик с красным крестом, скамья и ранцы). Адам забирается на эту кучу и смотрит вверх. Адам. Светает. Каин. Скоро нас поставят к стенке. Адам. Как пить дать хлопнут. Адам спускается и смотрит на лежащих. Каин. Они пытали меня. Авель. Меня тоже, Адам. А меня - нет. Каин. Горящей сигаретой. Авель. Меня - бритвой. Адам медленно приближается к Каину и Авелю. Каин. Меня пытали, и я сознался во всем. Авель. Я знаю. Адам. Я все рассказал, только чтобы не мучили. Авель. И это я знаю. Адам (пристально глядя на Авеля). А ты? Авель. Я не сказал ни слова. Каин. Нужно было отступить за холм. Авель. Мы этого не сделали, Адам (уходит назад). Мы бы там не прошли. Авель. Нас предали. Каин. Наши союзники. Адам. Они предали всех. (Садится на ранец Авеля.) Каин. Другие продолжали бороться. Авель. Да. Адам. Борьба была бессмысленна. Авель. Может быть. Каин. Если бы мы победили, мы ввели бы свободу. Адам. И справедливость. Авель. Мы бы стали как наши союзники. Каин. Ты не веришь нам. Авель. Я никому не верю. Адам. И себе? Авель. Себе тоже. Молчание. Адам. Один ученый сказал, если бы земля была меньше, у нее не было бы атмосферы, а если бы она была ближе к солнцу, она сгорела бы. Авель. Вероятно, так и было бы. Адам. Значит, у земли есть шанс выжить. Авель. Без сомнения. Каин. Человек наделен разумом. Авель. Иногда он его покидает. Каин. Его мысли нельзя расстрелять. Авель. Их можно уничтожить другим способом. Каин. Мир станет лучше в будущем. Авель. Кто его знает. Адам. Ты - пессимист. Авель. Нас поставят к стенке. Молчание. Каин. Вот и рассвело. Справа выходит Енох, в каске и с ружьем. Енох. Встать. Авель и Каин встают спиной к публике. Адам медленно идет вперед, встает между Авелем и Каином. Енох. Руки за голову. Авель, Каин и Адам выполняют приказ. Енох. Вперед марш. Первым уходит Адам, за ним Каин, потом Авель. Слышны выстрелы. Уходит Енох. Из-за груды хлама появляются Ева, Ада и Наема. На них - кружевные воротнички, на руках - нотные листы. Ада. Франц Шуберт. "Странник на луне". Опус 80, номер 1. Ева, Ада, Наема поют. Куда бы путь ни вел тебя, Тропинкам нашим нет скрещенья: Тебя ждет в небо возвращенье, А мне завещана земля. Мне быть предписано чужой, Безродной даже в отчем доме; Услышь, Господь, как путник стонет, Утративший очаг родной. Ты в сутки совершаешь круг Оттуда, где Закат рожденья, Вперед, к Восходу погребенья, И всем ты родственник и друг. Храни, Господь, отчизну неба - Блаженный, бесконечный край, Где, как ты путь ни выбирай, Нигде чужим вовек ты не был {*}. {* Перевод С. Фролова.} Песня заканчивается, женщины бросают нотные листы в котел. Адам выносит и расставляет на левой половине сцены три раскрашенных куба, Авель то же самое проделывает на правой половине сцены. На кубы, стоящие слева, садятся Наема, Адам и Енох, на те, что справа, - Ада, Ева, Авель. Авель приносит с собой красный телефон, ставит его перед собой на землю. У всех на головах наушники. Все смотрят прямо перед собой, как если бы там находились мониторы. Из громкоговорителя слышно громкое прерывистое дыхание. Адам. Больше ничего нельзя сделать. Авель. Остались у разбитого корыта. Енох. Прекрати. Наема. Бедняжки. Из глубины сцены появляются Каин и Цилла в скафандрах. Их движения замедленны, лица не видны за шлемами, на спинах - кислородные баллоны. Их голоса доносятся из громкоговорителя. Каин. Мы не можем взлететь. Цилла. Неужели ничего нельзя сделать? Каин. Ничего. Цилла. Они не смогут нам помочь. Каин. Мы слишком хорошо это знаем. Цилла. У нас есть еще время? Каин. Не имею представления. Цилла. Сколько осталось кислорода? Каин, Не знаю. Енох. Его почти нет. Каин. А связь с Землей? Цилла. Прервана. Они еще видят нас? Каин. Вряд ли. Цилла. Но слышат? Каин. Не думаю. Наема. Они удивились бы. Адам. У них не будет такой возможности. Цилла. Мы - первые влюбленные на Земле. Через три недели мы поженились бы. Каин. Там, на Земле. Цилла. Отсюда виден Техас, там бы мы и расписались. Ада. Бедная девочка. Ева. Как вовремя я подхватила краснуху. Ада. Поздравляю. Ева. Иначе я была бы там, а не она. Цилла. Мы не были даже близки с тобой. Каин. В школе космонавтов, где мы с тобой познакомились, это было запрещено. Цилла. Была опасность подхватить инфекцию. Каин. Тебе нельзя было беременеть. Цилла. Из-за космического излучения. Каин. И противозачаточные таблетки тоже запрещали. Цилла. Из-за космического излучения. Каин. Проклятое излучение. Наема. Дайте джин! Авель передает Еноху бутылку джина, тот - Наеме. Цилла. Зато я - первая женщина на Луне. Каин. Да. Цилла. Я хочу тебя. Каин. Мы в скафандрах. Цилла. Здесь - 180 градусов по Цельсию, Ева. У нас тоже жарко. Цилла. А что это, собственно говоря, означает? Каин. Безоблачное море. Цилла. В Европе тоже прекрасная погода. Каин. На всей Земле прекрасная погода. Енох. Необязательно лететь на Луну, чтобы убедиться в этом. Цилла. Уходишь ты? Еще не рассвело. Нас оглушил не жаворонка голос, А пенье соловья. Он по ночам Поет вон там на дереве граната. Поверь, мой милый, это соловей. Ева. Что это? Авель. Шекспир. Енох. "Ромео и Джульетта". Ада. Она всегда читала стихи. Каин. К черту! Если бы здесь росло дерево граната... Наема. Он ругается. Адам. Он всегда был смелым малым. Цилла. Поверь, мой милый, это соловей. Ева. Опять Шекспир. Авель. Уместнее было бы приветствие Отечеству. Ада. Да, его мы могли бы передать прессе. Каин. Кислорода! Авель. Он сказал: "Кислорода!" Наема. Сердце? Адам. Слабеет. Цилла. Я могу прочесть весь монолог. Ада. Только этого нам не хватало. Цилла. Та полоса совсем не свет зари, А зарево какого-то светила. Каин. Мне нечем дышать. Цилла. Читать дальше? Каин. Не надо. Цилла. Вернемся к этой груде металлолома? Каин. Там и умрем. Каин и Цилла уходят со сцены, Адам. У них осталось несколько секунд. Они слишком долго читали стихи. Из громкоговорителя слышен голос Циллы: "...светила, взошедшего, чтоб осветить твой путь..." Потом - тишина. Наема. Сердце? Адам. Остановилось. Ева. Конец Шекспиру. Наема. Аминь. (Пьет джин.) Ада. Будь здорова. Ева. Я бы перед смертью спела американский гимн. Наема начинает громко напевать американский гимн. Адам. Молчать! Из громкоговорителя слышны неясные слова. Адам. Он пытается что-то сказать. Авель. Не разберешь ничего. Енох. Какие-то непристойные звуки. Адам. Кажется, он сказал: "Да здравствует родина!" Ева. Срочно передайте прессе! Ада. Уже. Стоны. Наема. Боже, сделай так, чтобы он не сквернословил! Голос Каина. О-о... Авель. Если это будет ругательство, ракета на Марс отменяется. Голос Каина. "Отчизна..." Енох. Пресса ликует. Наема. Нация может гордиться ими. Ада. Еще как. Авель. Героическая смерть - лучшее, о чем можно мечтать. Ева. Еще бы. Адам. Звоните в комитет космических полетов. Авель беззвучно говорит по телефону. Из громкоговорителя - последние слабые стоны. Наема. Сердце? Адам. Все. Ева. Молитесь. Все встают. Адам, Авель, Енох, Ева, Ада, Наема: Господи, Отец наш небесный, Да святится имя твое, Да приидет Царствие Твое, Да свершится Воля Твоя На Земле и на Небе. Авель. Дети, отходит космоплан на Марс. Енох. Сообщите об этом прессе. Наема ставит бутылку из-под джина на пол. Все, кроме Адама и Наемы, уходят, по пути бросая наушники в груду хлама. Адам (озирается). Наема. Молчание. Адам. Наема. Наема берет один куб слева. Адам. Наема. Наема (несет куб в глубину сцены и ставит его на скамью). Что тебе здесь надо? Адам. Я твой отец. Наема. Я не слабоумная. (Берет второй куб слева.) Адам. Что ты этим хочешь сказать? Наема (ставит куб на скамью). Я знаю, что ты мой отец. Адам. Вернись домой. Наема (берет последний куб слева). Я не сумасшедшая. Адам. Тебе только семнадцать. Наема (ставит куб перед скамьей). Шестнадцать с половиной. Адам. Ты должна меня слушаться. Наема. Нашел дуру. Адам. Я позову полицию. Наема смотрит на Адама, свистит в два пальца. Появляются Енох, Каин и Авель. Каин. Что случилось? Наема. Полюбуйтесь на него. Енох. Кто это? Наема. Мой предок. Авель. А, обыватель. Енох ложится на землю, Каин садится у груды хлама, Авель опирается на кубы, стоящие на скамье. Все трое вызывающе смотрят на Адама. Адам. Наема, заклинаю Богом, кто эти ребята? Енох. Что он там несет из Библии? Наема (ложится рядом с Енохом). Он - священник. Каин. Католик или протестант? Смеются. Справа от Авеля появляется Цилла, Авель обнимает ее. Адам. Кто эти люди? Цилла. Мы - коммуна ЦВО, ЦВО, ЦВО. Смех. Наема. Тихо. Слышен плач ребенка. Наема. Ты слышишь, папочка? Адам. Ребенок. Наема. Мой ребенок. Адам. Боже мой, Наема! Наема. Не приставай ко мне со своим Богом. Он внушает мне такое же отвращение, как и ты. Адам. Кто его отец? Енох, Каин и Авель одновременно поднимают руки. Адам. Что это значит? Наема. Ты отстал от жизни, старик. Один из них - отец моего ребенка, но кто именно - не знаю, я спала со всеми тремя. Адам. Наема, ты же моя дочь. Наема. Кто чья дочь - не играет никакой роли. Адам (опускаясь на куб, стоящий справа). Я не отваживаюсь в этом ужасном месте даже произносить имя Бога, оно свято. Наема. Именно об этом я тебя и просила. Адам. Я люблю тебя, Наема. Авель, Каин, Енох (одновременно). Я тоже. Адам. Ты - мое дитя, Наема. Бери своего ребенка и возвращайся в отчий дом. Наема (встает). Мальчики, мне надо накормить ребенка. Этот старый шут мне надоел (уходит). Каин. Вставай, старая развалина. Адам. Я не развалина, мне только сорок лет. Авель. В сорок ты и есть развалина. Адам. Отдайте мне мою дочь. Енох. Она свободна. Адам. Я обращусь в полицию. Каин. Если вмешается полиция, Наема исчезнет. Адам. Я - ее отец! Цилла. Слушай, старик. У вас свой мир, у нас - свой. Мы сыты по горло вашим. Нам надоело следовать законам, которые вы насочиняли, нас тошнит от ваших запретов и вашей морали. Вы цепляетесь за государство, от которого несет гнилью. Ваш мир в крови, наш - всего лишь грязный. Ваш читает наставления любви, наш - живет по любви. Это и есть главное различие. Два тысячелетия у вас был шанс, и вы его не использовали. Теперь такой шанс есть у нас. (Уходя.) Понятно? Енох. Так я ложусь с Наемой. (Уходит.) Каин (на ходу). Я тоже. Авель (подходит к Адаму). Убирайся отсюда, старый башмак. И не показывайся здесь больше. Тебе пора на кладбище. Там и отдохнешь. Адам убегает. Авель садится на корточки, что-то пишет пальцем на земле. Выходит Ада, она одета как в первой сцене: на бедрах - черная ткань, на голове - корзина, в руках - маленькая миска. Ада. Что ты там делаешь? Авель. Я пишу его имя. Ада (подсаживаясь к Авелю). Когда его принесли? Авель. Час назад. Ада. Я могу его видеть? Авель. Это невозможно. Ада. Я должна его увидеть. Авель. Будет лучше, если ты его не увидишь. Ада. Я знала, что с ним что-нибудь случится. Авель. Я тоже. Ада. Мы победили? Авель. Нет. Ада. Нас победили? Авель. Нет. Ада. Мы победим когда-нибудь? Авель. Нет. Ада. Значит, победят наши враги? Авель. Нет. Ада. Но тогда эта война бессмысленна. Авель молчит. Ада. Ты не ударил меня? Авель. Нет. Молчат. Слышны звуки флейты. Ада. Кому ты отдал его флейту? Авель. Сыну соседа. Ада. Он тоже скоро уедет на эту войну. Авель. Через три недели. Ада. И с ним будет то же самое. Авель. Да. Молчат. Авель. Рис еще есть? Ада. Нет. Авель. А соевая мука? Ада. Горсть. Авель. Я не голоден. Ада. Я тоже. Авель. Съедим завтра, (Отворачивается от Ады.) Ада. Вы его похоронили? Авель. Почти. Ада. Я хочу побывать у него на могиле. Авель. Могилы нет. Ада. Почему? Авель. Земля слишком твердая, чтобы вырыть могилу. Ада. Его сожрут муравьи. Авель. Они не смогут это сделать. Ада. Вы сожгли его? Авель. Огонь выдал бы нас. Ада. Что вы с ним сделали? Авель. Бросили в реку. Ада. Река наполовину высохла. Авель. Время дождей еще не наступило. Ада. Река полна крокодилов. Авель. Ему это все равно. Звук летящего самолета. Ада поднимает голову. Ада. Самолет. Авель и Ада уходят. Справа появляется Адам с шезлонгом, смотрит вслед самолету, медленно идет через сцену, ищет подходящее место, на ходу говорит. Адам. Мне восемьдесят семь лет. Зовут Адам. Я хотел изменить мир. Я видел его несправедливость: нищету бедных и алчность богатых. На себе испытал, что такое эксплуатация. Вступил в профсоюз, - стал бороться за рабочий класс: за увеличение заработной платы, короткий рабочий день, оплаченный отпуск, гарантированную пенсию. Расклеивал плакаты, говорил речи, организовывал демонстрации и забастовки, был арестован и сидел в тюрьме. Потом был выбран в парламент и вошел в правительство. Все изменилось: выросла заработная плата, уменьшился рабочий день, появилась гарантия пенсии. За богатыми установили надзор, бедность исчезла, но человек не стал счастливее. Новый мир не стал ни лучше, ни справедливее. Когда искоренили несправедливость, что-то другое явилось на ее место. Человек стал свободным, но его свобода не освободила его. Он сам противостоял себе и не знал, что делать со своей свободой. (Садится в шезлонг.) Теперь я в сумасшедшем доме, сижу смотрю на озеро и наблюдаю за лебедями. Врач, что меня лечит, сын бывшего рабочего. Я иногда беседую с ним. Он говорит, что понимает меня, но Он глуп. Выходит Енох в плаще, задумчиво смотрит на кубы, все еще стоящие справа. Енох. Енох, ученый-атомщик и космолог, восемьдесят восемь лет. (Берет один из кубов и рассматривает его.) Я исследовал свойства солнца. (Ставит куб в центре сцены.) Изучал устройства атома (ставит второй куб рядом с первым) и пытался понять структуру Вселенной. Ставит третий куб на два других куба. Адам поднимается, и демонстративно переставляет шезлонг, садится спиной к Еноху. Енох присаживается на кубы. Енох. Все свои знания я заложил в компьютер. Компьютер выдал формулу. Я продолжил свои исследования: обработал формулу и снова заложил ее в компьютер. Тот снова выдал формулу, я пытался понять ее и не мог. Потом я попал сюда. До сих пор я пытаюсь разобраться в этой таинственной формуле, которую мне выдал компьютер, формуле, которая означает последнюю тайну этого мира, может быть, бога; она имеет смысл, но я его не понимаю. Бессмысленная формула мира. Выходит Авель с раскладным стулом, смотрит в зал, как будто рассматривает ландшафт, устанавливает стул на авансцене, садится. Авель. Авель. Мне восемьдесят девять лет. Я художник. Вначале я рисовал людей. Рисовал богатых и бедных, почтенных буржуа и отпетых мошенников, поэтов, бродяг, композиторов и пьяниц. Потом - творения самих людей: эти ужасные здания и жуткие машины. Затем - природу, с людьми и без них. В конце концов мне надоела объемная живопись. Я отказался от перспективы и рисовал только цветовые композиции. Но и это меня разочаровало: в заключение я только вычерчивал круги, линии и треугольники, не закрашивая их. Я населял ими все полотно. Такой и должна быть, казалось мне, настоящая живопись. Потом я выставлял уже чистые холсты. Но скоро и холсты показались мне излишними. Я стал выставлять пустые рамки. Это была моя идея так изобразить Ничто. Я назначил им бешеные цены, и теперь мои рамы висят во всех музеях мира. Но вскоре их перестали покупать. И поэтому я нахожусь здесь. Каждый вечер я сажусь на берегу озера и рисую свою последнюю картину. Я вглядываюсь в озеро, и передо мною встает Ничто. Санитару нравится моя картина, врач уважительно похлопывает меня по плечу. Я доволен моей судьбой и горжусь своими успехами. Я сделал все, что мог, Я выполнил свою задачу. По-военному маршируя, быстро выходит Каин, неся складное кресло. Оглядывается, раскладывает кресло рядом с красным телефоном. Стучит каблуком и чопорно кланяется. На Каине - офицерская форма и фуражка. Каин. Каин. Девяносто лет. Это единственное, что я знаю о себе. Человек в белом кителе только что сообщил мне это. Я люблю сад, но не этот сад, а именно мой сад. Люблю цветы. (Каин поднимается и обходит вокруг кресла.) Тюльпаны, маки, шпорник, люпин, флоксы, незабудки, циннии, гладиолусы, мальву, подсолнухи. (Опускается в кресло.) Но больше всего - розы. (С большим трудом закидывает правую ногу на левую.) Я всегда любил цветы. Рядом с концлагерем был прекрасный цветник, за ним ухаживали арестанты, они пололи и подрезали цветы. К сожалению, арестанты часто менялись. Каждый день я стоял у газовой камеры и следил, как арестантов выстраивали в длинные шеренги. Голых мужчин, женщин, детей. Для них вырывали огромную братскую могилу, заполняли ее трупами, закапывали и выравнивали землю. Там я и разбивал свои цветники. С арестантами я обращался по-человечески. Мои цветники множились и славились по всей стране. Мои цветы имели огромный успех - они светились. (Снимает фуражку и вытирает пот носовым платком.) Никогда и нигде я не видел больше таких прекрасных тюльпанов, маков, шпорников, люпинов, флоксов, незабудок, цинний, гладиолусов, мальв, подсолнухов. И, конечно, роз (смотрит на Авеля). Впрочем, я выращивал и прекрасные астры. (Авель не реагирует, Каин снимает фуражку и кладет ее на пол.) Я люблю цветы, и потому, что я любил их всю свою жизнь, жизнь моя такая долгая. Я был хорошим человеком и поэтому еще долго проживу. Я люблю цветы, люблю цветы, цветы. Адам, Авель и Енох уходят. Каин снимает китель, вешает его на спинку кресла, садится снова, достает затемненное стекло и смотрит через него на солнце. Появляется Ева, она в халате, темных очках с газетами в руках. Она садится на стул Адама, читает газету. В течение всей сцены слышны начальные такты Пятой симфонии, выстукиваемые на барабане. Ева. Что ты делаешь? Каин. Смотрю на солнце. Ева. Зачем? Каин. В газетах что-то писали о нем. Ева. Да? Глухие звуки барабана. Каин. А ты чем занята? Ева. Читаю газету. Каин. Что там? Ева. Биржа. Каин. А. Барабан. Каин. Он опять завалил экзамен. Ева. Не хватило двух баллов. Каин. Уже третий раз. Ева. У него запоздалое развитие. Каин. Отстань от моего протеза. Ева. А ты отстань от моего сына. Барабан. Каин. Он опять со своей вечной Пятой симфонией. Ева. А ты со своей служанкой. Каин. Оно все жарит. Ева. Кто? Каин. Солнце. Ева. И что? Каин. Сейчас конец ноября, а жара все не спадает. Барабан. Ева. Ты купил акции автомобильного концерна? Барабан. Каин. Если смотреть на солнце через темное стекло, то оно видно очень отчетливо. Ева. Они падают каждый день. Каин. Если яркость Урана увеличится, то свет Солнца станет ярче. Ева. Ты меня слышишь? Каин. Солнце - это желтый карлик. Звуки барабана. Ева. Ты не купил эти акции? Каин. Что я должен был купить? Ева. Акции. Каин. Зачем? Ева. Они падают. Каин. Они снова поднимутся. Ева. Концерн выдыхается. Каин. Это невозможно - он выпускает оружие. Ева (складывает газету.) Может, ты и прав. Слышен барабан. Каин. Печет ужасно. Ева. Опять похитили Джумбо-Джет. Каин. К счастью, астрономы уверяют, что солнце стабильно. Ева. На борту было двести восемьдесят пассажиров. Каин. Стабильный желтый карлик. Ева. Они взорвали его в воздухе. Каин. Стабильно, как акции автомобильного концерна. Их опасно покупать, когда они колеблются. Два коротких барабанных удара. Каин. Я не могу больше. Ева. Зато военный марш пришелся бы тебе по душе. Каин. Оставь в покое мой протез. Ева. Оставь в покое моего сына. Каин. Он когда-нибудь доведет меня. Ева. Твоя служанка - меня тоже. Удары барабана, напоминающие грозу. Каин поднимает руки. Каин. Гроза собирается. Ева. Наконец-то. Каин. Будет дождь. Ева. Слава богу. Ева встает, относит стул, на котором сидела, к груде хлама. Каин надевает китель. Выходит Адам, передает Еве блокнот для стенограмм, Каину - генеральскую фуражку, уходит. Авель ведет Аду, на ней - нитка жемчуга. Во время всей сцены Авель говорит с жутким спокойствием. Каин отдает честь при каждом ответе. Авель. Этот смерч просто скандал. Ада. Успокойся, милый. Авель (садясь на стул Каина). Четыре недели он свирепствовал на восточном побережье, пять - на Тихом океане. Ада. Успокойся, милый. Авель. Две недели мы не выходим из бункера. Ада. Успокойся, милый. Авель. Треть населения погибла. Ада. При таком демографическом взрыве это незначительно. Авель. Погибли шесть авианосцев. Каин (отдает честь). Устаревшие типы. Авель. Закройте рот, генерал. Каин (отдает честь). Слушаюсь, господин президент. Ада. Не волнуйся, дорогой. Авель. В джунглях утонули мои отряды. Каин. Отряды врага тоже. Авель. Закройте рот, генерал. Каин. Так точно, господин президент. Ада. Не волнуйся так, дорогой. Я не хочу, чтобы ты опять довел себя до инфаркта. Авель. Мне нет дела до моего инфаркта, я забочусь о моей стране. Я президент. Каин. Так точно, господин президент. Авель. Генерал, я приказываю вам - думайте, советуйте, а не талдычьте "так точно" и "слушаюсь". Каин. Слушаюсь, господин президент. Авель. Советуйте, черт вас возьми. Каин. Девять смерчей в течение одной недели не в состоянии потрясти нашу страну. Авель. В других странах тоже непрерывно штормит, сверкает молния и гремит гром, царит зной, как в печке. Ада. Успокойся, милый. В Конго светит солнце. Авель. Закройте рот, генерал. Каин. Так точно. Авель. Здесь невозможно было бы дышать, если бы не кондиционер. Ада. Катастрофы в природе всегда были. Авель. Закройте рот, генерал. Каин. Слушаюсь, господин президент. Ада (энергично). Сейчас же успокойся, дорогой. Авель. Я не хочу быть спокойным. Ада. Секретарь. Ева. Слушаю, сударыня. Ада. Капли для президента. Ева. Минутку, сударыня. Авель. Я не хочу капли. Ева. Пожалуйста, господин президент. Авель. Уйдите. Ева. Слушаюсь, господин президент. Каин. Господин президент... Авель. Закройте рот. Каин. Так точно. Авель. Секретарь. Ева. Господин президент? Авель. Профессора. Ева. Слушаюсь, господин президент. Авель. Позвать этого яйцеголового. Ева. Сию минуту, господин президент. Входит Адам в белом халате. У него трясется голова. Каин. Господин президент. Авель. Рот. Каин. Слушаюсь, господин президент. Адам. Господин президент? Авель. Профессор, вы - мой личный научный советник. Адам. Я полагаю, господин президент. Авель. Полагаете! Здесь все полагают. А мне нужны точные знания, точные данные, точные научные доказательства. Адам. Пожалуйста, господин президент. Авель. Ликвидируйте этот смерч. Адам. Это невозможно. Авель. Для президента сверхдержавы не существует слова "невозможно". Ада. Успокойся, милый. Адам. Несмотря на это, это невозможно. Авель. Профессор, я предоставляю в ваше распоряжение всю военную, техническую и финансовую мощь страны. На карте стоит наша свобода. Если не ликвидировать этот смерч, мне придется отменить войну в джунглях. Вам понятно? Адам. Против смерча бессильна военная, техническая и финансовая мощь всего человечества, господин президент. Авель. У вас мать слабоумная или отец чокнутый? Адам молчит, от волнения его голова трясется еще быстрее. Каин смеется. Ада. Не волнуйся так, дорогой. Авель. Мы стоим перед поражением. Адам смотрит на Каина свирепым взглядом. Адам. Я не военный эксперт, господин президент. Авель. Мой генерал - дурак и научный советник тоже. Ада. Не волнуйся, милый. Авель. Я не волнуюсь. Я вообще больше не волнуюсь. Я спокоен. Спокоен и холоден, как лед. Я прошу вас, профессор, подумать о крахе биржи, если мы прекратим войну. Адам. Это мне ясно, господин президент. Авель. Миллионы потеряют свои сбережения. Адам. Это мне тоже ясно, господин президент. Авель. Итак? Адам. Несмотря на это, я бессилен. Ада. Не волнуйся так. Авель. Закройте рот, генерал! Каин. Слушаюсь, господин президент. Адам. Солнце выбрасывает раскаленные газы, никогда еще на солнце не было протуберанцев таких размеров. Авель. Мне все равно. Адам. Профессор Темплевского университета в Филадельфии утверждает, что оно собирается выбросить часть материи, оно расколется. Авель. Ну и что? Адам (внезапно прекращая трясти головой). Это означало бы конец для Земли, смерть. Авель медленно поднимается и надвигается на Адама, тот отступает. Авель. Если солнце взорвется, вы несете за это ответственность. Адам. Господин президент. Ада. Успокойся, дорогой. Авель. Закрой пасть! Адам. Мое мнение, господин президент, - солнце не взорвется. Оно стабильно и будет стабильно еще несколько биллионов лет. Профессор Темплевского университета всемирно известный дурак. Авель пожимает руку Адаму, идет к Каину. Авель. Я был бы рад не встречать среди моих советников всемирно известных дураков. Каин. Слушаюсь, господин президент. Ада. Спокойно, дорогой. Авель. Секретарь. Ева. Господин президент. Авель. Мне понадобятся мои капли. Ева. Само собой разумеется, президент. Уходят. Ада. Господа, прошу вас к нам на ленч. Ада, Каин и Адам уходят. Выходит Енох, оглядывается. Берет поочередно кубы, стулья, ранцы, котел, ящик, скамью и бросает все эти вещи за кулисы. На сцене остаются только бутылка из-под джина, каска, фуражка, телефон, газеты, журналы мод и наушники. Енох садится на авансцене. Выходит Цилла, оглядывается. Цилла. Дома как и не было. Енох. Смерч снес все, что было. Цилла собирает газеты. Енох. Здесь бессмысленно наводить порядок. Цилла продолжает собирать газеты. Енох. Я строил этот дом для нас. Цилла. Для нас и нашего ребенка. Енох. Завод, где я работал, тоже разрушен. Цилла аккуратно складывает газеты в глубине сцены. Цилла. Я провожала тебя до дверей, когда ты уходил на работу. Енох. Старый Гизингер вечно таскался за тобой. Цилла. Он не приставал ко мне. Енох. И молодой тоже. Цилла. Он только иногда забегал. Енох. Теперь их нет в живых. Цилла. Погибли тысячи. Енох. Миллионы. Цилла садится на пол, скрещивает руки на груди. Цилла. Мы беззащитны перед смерчем. Енох. Все перед ним беззащитны. Молчат. Енох. Правительство объявило, что мир не погиб. Цилла. Ложь. Енох. Ты уверена? Цилла. Ты сам это знаешь. Енох. Знаю. Цилла. Мы знаем это. Молчат. Енох. У нас никогда не будет детей. Цилла. Ни у кого уже не будет детей. Молчат. Енох. Солнце бросило нас на произвол судьбы. Цилла. Мы думали, что солнце никогда не оставит нас. Енох. Земля могла бы быть счастливой. Цилла. Если бы люди были справедливее. Енох. Люди делали все неправильно. Цилла. Они многое делали не так. Молчат. Енох. Это сейчас несущественно. Цилла. Все сейчас несущественно. Молчат. Енох. Я любил тебя. Цилла. Я и сейчас люблю тебя. Цилла смотрит в небо. Цилла. Я думаю, будет еще один смерч. Енох бросается к Цилле, закрывая ее собой. Енох. Последний. Со всех сторон выходят Адам, Авель, Каин, Ева, Ада, Наема. Все опускаются на пол: слева - Адам, Наема, Ева, справа - Цилла и Енох, параллельно рампе - Авель; Каин и Ада - на заднем плане. Все кричат псалмы, отчаянно, в безумной надежде, что Бог услышит и поможет им. Адам. Возоблагодарим Господа нашего. Цилла. Господи, Отец наш небесный. Как величественно Имя Твое. Авель. Прекрасен лик Твой и одеяния Твои роскошны. Наема. Платье, что на Тебе, слепит сиянием. Енох. Ты укрыл землю ковром небесным. Ада. Ты изогнул свод небесный и нарек его - твердь. Каин. Ты соткал Млечный Путь, и имя его - бесконечность, Ты усыпал его красными гигантами и голубыми исполинами, сверкающими хвостатыми кометами и белыми карликами. Ева. Ты населил творение рук Твоих, небо бескрайнее, мыслями Своими - атомами быстроногими. Адам. Лучи Твоих глаз жалят свинцом. Цилла. Ты восседаешь на облаках, что несутся, как колесницы. Авель. Ты мчишься на крыльях бури. Ада. Ангелы Твои подымают ветер, слуги Твои зажигают пожарища. Енох. Ты поставил жилище солнцу и одарил Землю теплом его. Наема. Ты собрал воду в свои места, и явилась суша. Авель. Ты нарек сушу землею, а собрание вод - морями. Цилла. Ты засыпал горы снегом, приют горным сернам, Ты взрастил кедры ливанские и населил их птицами. Адам. Ты сотворил китов богоподобных, чтобы плескались они в морях Твоих, и рыб морских, пожирающих друг друга. Ева. Наступает ночь, и дикие звери выходят на охоту, львы рычат, ожидая добычи от Тебя, Господи. Авель. Но поднимается солнце, и звери прекращают уничтожать друг друга и скрываются в своих логовах, а человек выходит на пашню. Наема. Ты произрастил зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод. Ты одарил землю зерном и гроздьями винограда, радуя сердца людей. Ты укрепил тело человека хлебом и маслом. Енох. Ты даровал им любовь и ненависть, чтобы чувствовать вину свою перед Тобой. Ты даешь им здоровье, чтобы радоваться, и болезни и смерть, чтобы чувствовать Твою Милость. Каин. Ты наградил людей даром мыслить, творить, строить великолепные города и мосты, преодолевать водные пространства и мчаться по земле быстрее звука. Ада. Ты заставил их желать Твоей Милости и поразил людей войной, выказав свой гнев. Ты допустил власть могущественных и слабость бессильных. Ты смотрел на Землю, и она трепетала, Ты касался гор, и они дымились. Люди дрожали и падали перед Тобой ниц. Ева. Господи, как много Ты создал, и как велики Твои творения. И все Твои творения славят Тебя. Ева умирает. Адам. Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лицо Твое от меня? Адам умирает. Цилла. Ты даруешь людям дыхание и отнимаешь его, превращая их в прах. Вернешь ли Ты им снова свою милость? Цилла умирает. Авель. Блажен народ, у которого Господь есть Бог. Авель умирает. Наема. Буду славить Тебя, Господи, всем сердцем моим, петь имени Твоему, пока теплится душа в теле моем. Все умирают. Ада изо всех сил пытается приподняться. Ада. Да обратятся нечестивые в ад, да исчезнут все народы, забывающие Бога. На заднем плане загорается Млечный Путь. Сцена слегка освещена. Адам выходит слева и идет в центр заднего плана сцены. Адам. Я - первый бог. Вслед за Адамом появляется Каин, он слегка туговат на ухо. Каин. Что? Адам. Я - первый бог. Каин. Ах так. (Встает справа от Адама.) Я - второй бог. С некой торжественностью появляется Авель, встает слева от Адама. Авель. Я - третий бог. Входит беззаботный Енох, останавливается слева от Авеля. Енох. Я - четвертый бог. Адам зевает. Каин. Как? Адам. Скучна эта бесконечность. Авель. Скучна до безобразия. Каин. Что? Авель (тщательно проговаривая). Скучна до безобразия. Каин. Понятно. Енох (поворачиваясь к Адаму с Авелем). Сядем? Авель. Сядем. Авель садится, Енох ложится на спину, Адам остается стоять. Каин. Что? Авель (тщательно выговаривая). Садись. Каин. Ага. (Садится.) Адам. Солнце гибнет. Каин. Кто? Адам (раздраженно). Солнце гибнет. Каин. А-а. Авель. Когда? Адам. Скоро. Енох (переворачиваясь на живот). Вот это взрыв будет! Каин. Что будет? Авель. Солнце расколется, и его материя исчезнет во Вселенной. Авель явно рад этому. Каин. Ах так. Адам. Бах! Каин. Что? Адам. Бабах! Каин. Как? Адам. Бум! Каин. Ага. Енох. Но пока это солнце еще стабильно. Авель. Значит, с ним ничего не случится. Енох. Нет, оно исчезнет. Авель. Значит, оно не стабильно. Енох. Тогда я ничего не понимаю в солнцах. (Переворачивается на спину.) Адам. И я тоже. Каин. Что? Адам (зло). И я тоже. Каин (свирепеет). Ах так. Адам. Интересно, есть ли у этого солнца планеты? Каин. Есть - что? Адам. Планеты! Каин (спокойно). А-а, понятно. Авель. Не имею представления. Каин. Чего-чего? Адам невнятно что-то бормочет. Каин. Да? Енох. Я говорю о планетах, населенных жизнью. Каин. Чем? Авель (обращаясь к Каину). Растениями, животными, людьми. Каин. Ага. Енох. Я совсем не разбираюсь в живых организмах. Авель. Это неважно. Енох. Ну что, двинулись дальше? Авель, смеясь, поднимается, за ним встает Енох. Каин. А? Авель (подходит к Каину). Пошли. Каин. Понял. (Поднимается и становится позади Авеля.) Адам бросает последний взгляд на Млечный Путь, осматривает сцену: пустая бутылка, каска, патронташ, фуражка, телефон, наушники, журналы мод; поднимает патронташ, непонимающе рассматривает его, потом бросает на авансцену. Адам. Солнце все равно погибнет. (Уходит.)