? - Того, к кому ты все еще благоволишь, мой Господин, несмотря на всю его самонадеянность и наглость. - Кто это? Выражайся точнее. - Дерзкий и непочтительный маленький дикарь из племени Зеленокожих, Господин. - Атрейо? - Да. А с ним и его Фалькор, потерявший стыд и совесть. - И они-то хотят причинить мне зло? - Бастиан чуть не рассмеялся. Ксайда сидела молча, опустив голову. - Этому я не верю и никогда не поверю, - заявил Бастиан. - И не хочу больше слышать об этом. Ксайда не отвечала. Только опустила голову еще ниже. После долгого молчания Бастиан спросил: - И что же, по-твоему, замышляет против меня Атрейо? - Мой Господин, - прошептала Ксайда, - я жалею, что заговорила об этом! Считай, что я тебе ничего не сказала. - Нет уж, теперь выкладывай все! - крикнул Бастиан. - И не говори намеками! Что ты знаешь? - Я дрожу от твоего гнева, мой Господин, - пролепетала Ксайда. Она и в самом деле дрожала всем телом. - Но даже под страхом смерти я скажу тебе всю правду: Атрейо задумал забрать у тебя Знак Девочки Королевы. Потихоньку или силой. На мгновение у Бастиана перехватило дыхание. - Ты можешь это доказать? - спросил он хрипло. Ксайда отрицательно покачала головой и пробормотала: - Мои знания не из тех, что требуют доказательств. - Тогда держи их при себе, - сказал Бастиан, покраснев от гнева. - И не клевещи на самого честного и храброго юношу во всей Фантазии! С этими словами он выпрыгнул из паланкина и быстро пошел вперед. Ксайда в задумчивости постукивала пальцами по змеиной головке своей курильницы. Ее зелено-красные глаза вспыхивали и мерцали. Но вскоре она снова улыбнулась и сказала, выпуская изо рта фиолетовый дым: - Ну что ж, ты еще в этом убедишься, мой Господин и Повелитель. Пояс Гемаль тебе это докажет. Когда караван расположился на ночлег, Бастиан вошел в свой шатер, приказав Илуану, Синему Джинну, никого не впускать, и уж ни в коем случае Ксайду. Ему хотелось побыть одному и все обдумать. Конечно, то, что волшебница сказала про Атрейо, даже недостойно размышлений. Но его мысли занимало другое: ее слова о мудрости, брошенные как бы между прочим. Как много он пережил: страхи и радости, печали и торжество победы. Не успевало сбыться одно его желание, как он уже торопил другое, ни на минуту не зная покоя. Ничто его не удовлетворяло. Но быть мудрым значит быть выше всего, выше радостей и страданий, выше страха и сострадания, тщеславия и обид. Быть мудрым значит стоять надо всем, никого не ненавидеть и никого не любить, а к неприязни других, как и к их привязанности, относиться с полным равнодушием. Кто поистине мудр, тот ничего не принимает близко к сердцу. Он недосягаем, и ничто не может его задеть. Да, быть таким! Это достойно стать его последним желанием! И оно приведет его к Истинному Желанию, о котором говорил Граограман. Теперь наконец он понял, что тот имел в виду. И он пожелал стать великим мудрецом, самым мудрым во всей Фантазии! Немного погодя он вышел из шатра. Царила глубокая тишина. Светил месяц, и только теперь Бастиан обратил внимание на окрестности. Палаточный городок расположился в котловине, окруженной со всех сторон горами причудливой формы. В долине взгляд еще различал небольшие рощицы и кустарник, но на склонах гор растительность становилась все более скудной, а еще выше вообще ничего не росло. Скалистые вершины вздымались ввысь, образуя разнообразные фигуры, словно созданные рукою скульптора-великана. Ветер стих, не оставив на небе ни облачка. Звезды ясно сияли, и казалось, они ближе к земле. Высоко-высоко, на вершине самой высокой горы, Бастиан вдруг заметил что-то вроде строения с куполом. Оттуда падала узкая полоска света. Там, видно, кто-то жил. - Я тоже это заметил, мой Господин, - раздался клекочущий голос Илуана. Он стоял на посту возле входа в шатер. - Что бы там могло быть? Не успел он это сказать, как издалека долетел какой-то странный клич, похожий на крик совы, но гораздо мощнее и протяжнее: "Угу-гу-гу!". Клич прозвучал снова и снова, но теперь уже подхваченный многими голосами. Это и в самом деле оказались совы. Их было шесть, как вскоре смог разглядеть Бастиан. Они приближались, слетев с горной вершины, на которой стояло увенчанное куполом строение. Они парили в воздухе на неподвижных крыльях, и по мере их приближения становилось все яснее, какие они огромные. Они летели с невероятной скоростью, глаза их светились, уши с пушистыми кисточками стояли торчком. Их полет был совершенно бесшумен. Когда они приземлялись перед шатром Бастиана, не слышно было даже легкого шороха маховых перьев. И вот они сидели на земле, ростом больше Бастиана, вертя во все стороны головой с огромными круглыми глазами. Бастиан подошел поближе. - Кто вы такие и кого ищете? - Нас послала Ушту, Мать Предчувствий, - отвечала одна из сов. - Мы летучие посланцы Звездного Монастыря Гигам. - Что это за монастырь? - спросил Бастиан. - Это оплот мудрости, - отвечала другая сова. - Там живут Монахи Познания. - А кто такая Ушту? - допытывался Бастиан. - Одна из троих Глубоко Мыслящих. Они втроем главенствуют над Монастырем и учат монахов познанию, - пояснила третья сова. - Мы - послы ночи и принадлежим ей. - Если бы сейчас был день, - добавила четвертая сова, - тогда бы Ширкри, Отец Обозрения, послал своих послов - это орлы. А в час сумерек, между днем и ночью, послов посылает Йизипу, Сын Разума, и его послы - лисы. - Кто они - Ширкри и Йизипу? - Двое других Глубоко Мыслящих. Они наши Старшие. - А кого вы здесь ищете? - Мы ищем Великого Всезная, - сказала шестая сова. - Троим Глубоко Мыслящим известно, что он пребывает в этом палаточном городе. И они просят у него просветления. - Великий Всезнай? - переспросил Бастиан. - Кто же это такой? - Его имя, - ответили шесть сов хором, - Бастиан Бальтазар Багс. - Вы уже нашли его, - сказал Бастиан. - Это я. Совы дружно поклонились ему до земли, и это выглядело довольно комично, несмотря на их устрашающий рост. - Трое Глубоко Мыслящих, - сказала первая сова, - смиренно и почтительно просят, чтобы ты посетил их и разрешил вопрос, который они не смогли разрешить за всю свою долгую жизнь. Бастиан в раздумье потер подбородок. - Хорошо, - сказал он, - но я возьму с собой двоих учеников. - Нас шестеро, - ответила сова. - Каждые две могут перенести одного из вас по воздуху. Бастиан обернулся к Синему Джинну: - Илуан, приведи сюда Атрейо и Ксайду. Джинн поспешно удалился. - На какой же вопрос, - поинтересовался Бастиан, - они ждут от меня ответа? - О Великий Всезнай, - отвечала одна из сов, - мы ведь всего лишь невежественные летучие посланцы и не принадлежим даже к самому низшему разряду Монахов Познания. Как же мы можем сообщить тебе вопрос, который трое Глубоко Мыслящих не смогли разрешить за всю свою долгую жизнь? Через несколько минут Илуан вернулся вместе с Атрейо и Ксайдой. Он уже объяснил им по дороге суть дела. Подойдя к Бастиану, Атрейо тихо спросил: - Почему я? - Да, - осведомилась и Ксайда, - почему он? - Это вы еще узнаете, - ответил Бастиан. Оказалось, что совы, словно бы зная все заранее, принесли с собой три трапеции. Каждые две совы вцепились когтями в веревку, на которой висела трапеция. Бастиан, Атрейо и Ксайда сели на перекладины, и огромные ночные птицы поднялись вместе с ними ввысь. Долетев до Звездного Монастыря, они увидели, что большой купол - это только верхняя часть громадного здания, состоящего из многих корпусов, соединенных друг с другом. Каждый из них имел вид шестигранника с множеством маленьких окошек. Окруженное высокой стеной, здание это возвышалось над крутым обрывом, недоступное для непрошеных гостей. В корпусах, напоминавших по форме игральную кость, находились кельи Монахов Познания, библиотеки, хозяйственные помещения и убежища для посланцев. Под большим куполом был расположен зал, в котором трое Глубоко Мыслящих читали лекции и проводили учебные занятия. Монахи Познания были фантазийцами самого разнообразного вида и происхождения. Но, поступив в монастырь, все они должны были прервать всякую связь со своей семьей и страной. Жизнь этих монахов, суровая и полная самоотречения, была целиком посвящена мудрости и познанию. И не всякого желающего принимали в эту общину. Экзамены устраивались очень трудные, и трое Глубоко Мыслящих были тут неумолимы. Так получалось, что здесь жило одновременно не больше трехсот монахов, но это были умнейшие создания во всей Фантазии. В иные времена община сокращалась и до семи фантазийцев. Но это не меняло строгих требований на экзаменах. Сейчас в Монастыре было немногим больше двухсот монахов и монахинь. Когда Бастиан в сопровождении Атрейо и Ксайды был введен в большой учебный зал, он застал здесь очень разнообразную толпу фантастических созданий. Но все они, независимо от величины и внешнего вида, одеты были в черно-коричневые монашеские рясы. Можно себе представить, как выглядели в таком одеянии уже упоминавшиеся прежде Бродячие Обломки или Мелюзга. Трое Глубоко Мыслящих фигурой напоминали человека. Но головы у них были не как у людей. У Ушту, Матери Предчувствия, было лицо совы. У Ширкри, Отца Обозрения, была голова орла, а у Йизипу, Сына Разума, - голова лисы. Они сидели на высоких каменных стульях и потому казались очень большими. Вид у них был величественный - Атрейо и даже Ксайда при виде их слегка смутились и оробели. Но Бастиан подошел к ним непринужденной походкой. В большом зале царила глубокая тишина. Ширкри, который, как видно, был самым главным из троих и сидел в середине, медленным жестом руки указал Бастиану на пустой трон, стоявший напротив. Бастиан сел. После непродолжительного молчания Ширкри начал свою речь. Он говорил тихо, но голос его звучал торжественно и значительно. - С древних времен мы размышляем о загадке нашего Мира. Йизипу решает ее иначе, чем Ушту, а ее догадка подсказывает не то, что вижу я. Но и я, в свою очередь, смотрю на это по-иному, чем думает Йизипу. Так дальше продолжаться не может. И потому мы попросили тебя. Великий Всезнай, прийти к нам и открыть нам истину. Согласен ли ты исполнить нашу просьбу? - Да, я согласен, - отвечал Бастиан. - Так слушай же, Великий Всезнай, наш вопрос. Что такое Фантазия? Бастиан немного помолчал и сказал: - Фантазия - это История, Конца Которой Нет. - Дай нам время, чтобы понять твой ответ, - попросил Ширкри. - Встретимся здесь завтра ночью в тот же час. Трое Глубоко Мыслящих и Монахи Познания молча поднялись. Все вышли из зала. Бастиана, Атрейо и Ксайду проводили в кельи для гостей, где каждого ожидала скромная трапеза. На деревянных топчанах лежали простые грубошерстные одеяла. Бастиана и Атрейо вполне устраивала такая постель, но Ксайда хотела бы наколдовать себе более приятное ложе для сна. Однако ей пришлось убедиться, что в Монастыре ее волшебные чары не имеют силы. На другую ночь в тот же час все Монахи Познания и трое Глубоко Мыслящих снова собрались в Большом Зале под Куполом. Бастиан опять сел на трон, Ксайда и Атрейо встали по сторонам. На этот раз Ушту, Мать Предчувствия, обратилась к Бастиану, и взгляд ее больших совиных глаз выражал почтение и восхищение. - Мы размышляли о твоем учении. Великий Всезнай, но у нас возник новый вопрос. Если Фантазия - это, как ты говоришь, "Бесконечная История", то где же записана эта История? Бастиан опять немного помолчал, а потом ответил: - В книге с шелковым переплетом медно-красного цвета. - Дай нам время, чтобы понять твои слова, - сказала Ушту. - Встретимся здесь завтра ночью в тот же час. Дальше все происходило так же, как и в прошлую ночь. На третью ночь, когда все вновь собрались в Большом Зале под Куполом, слово взял Йизипу, Сын Разума: - Мы и на этот раз долго думали над твоим учением, Великий Всезнай. И опять мы стоим перед новым вопросом, не зная ответа. Если Мир Фантазии - это "Бесконечная История", и если эта История записана в книге с шелковым переплетом медно-красного цвета, то где же тогда эта книга? После недолгого молчания Бастиан отвечал: - На чердаке школы. - Великий Всезнай, - возразил ему Йизипу, Лисоголовый, - мы не сомневаемся в истинности того, что ты нам поведал. И все же мы просим тебя позволить нам увидать эту Истину. Ты это можешь? Бастиан немного подумал и сказал: - Пожалуй, могу. Атрейо с изумлением взглянул на Бастиана. В разноцветных глазах Ксайды тоже мелькнуло удивление. - Давайте встретимся завтра ночью в тот же час, - продолжал Бастиан, - но не здесь, а на крышах Звездного Монастыря Гигама. Но обещайте внимательно, не сводя глаз, смотреть на небо. На следующую ночь - она была такой же звездной, как и три предыдущих - все члены братства, включая троих Глубоко Мыслящих, стояли в условленный час на крышах Монастыря и, запрокинув голову, смотрели в ночное небо. Атрейо и Ксайда тоже были здесь, хотя и не знали замыслов Бастиана. Бастиан влез на самую верхушку большого купола. Стоя наверху, он огляделся вокруг и в это мгновение впервые увидел далеко на горизонте Башню Слоновой Кости, причудливо мерцающую в призрачном свете луны. Он вынул из кармана камень Аль Чахир. Камень мягко светился. Бастиан вызвал в памяти слова надписи на дверях библиотеки в Амарганте: ... Но коль имя он мое произнесет От конца к началу, задом наперед, Вмиг истрачу я свеченье на сто лет, И погаснет навсегда мой свет ! Он высоко поднял камень и крикнул: - Рихач Ла! Сразу сверкнула молния, такая яркая, что звездное небо побледнело, а космическое пространство над ним озарилось светом. И в этом пространстве высветился чердак школы с почерневшими балками. Свечение на сто лет излучилось в одно мгновение. Аль Чахир исчез без следа. Всем, и самому Бастиану, пришлось подождать, пока глаза снова привыкнут к слабому свету месяца и звезд. Потрясенные таинственным видением, представшим перед ними, все молча собрались в Большом Зале под Куполом. Последним в Зал вошел Бастиан. Монахи Познания и трое Глубоко Мыслящих поднялись при его появлении со своих мест, поклонились ему до земли и долго так и стояли, согнувшись. - Нет слов, - сказал Ширкри, - которыми я мог бы выразить тебе мою благодарность за озарение, Великий Всезнай, ибо я заметил на этом таинственном чердаке существо одного со мной вида: орла! - Ты заблуждаешься, Ширкри, - возразила ему Ушту, Мать Предчувствия, и на ее совином лице появилась легкая улыбка. - Я видала ясно, что это была сова! - Вы оба заблуждаетесь, - вмешался в разговор Йизипу, и глаза его сверкнули. - Существо это сродни мне. Это была лиса. Ширкри заклинающе поднял вверх руки. - Ну вот мы и снова вернулись к тому, от чего хотели уйти, - сказал он. - Только ты один можешь ответить нам и на этот вопрос, Великий Всезнай. Кто из нас троих прав? Бастиан снисходительно усмехнулся. - Все трое. - Дай нам время, чтобы понять твой ответ, - попросила Ушту. - Хорошо, - ответил Бастиан. - Времени для раздумий у вас будет достаточно, потому что теперь мы вас покидаем. На лицах Монахов Познания и троих Глубоко Мыслящих отразилось разочарование, но Бастиан спокойно отклонил их настоятельную просьбу остаться у них надолго, а лучше всего навсегда. И вот все Монахи Познания вместе с тремя Глубоко Мыслящими проводили Бастиана и его учеников до ворот Звездного Монастыря, а летучие посланцы перенесли всех троих обратно в палаточный город. В эту ночь в Звездном Монастыре Гигаме произошла первая серьезная размолвка между тремя Глубоко Мыслящими, а много лет спустя это разногласие привело к тому, что монашеское братство распалось, и Ушту, Мать Предчувствия, Ширкри, Отец Обозрения, и Йизипу, Сын Разума, основали каждый свой собственный монастырь. Но это уже совсем другая история, и ее мы расскажем как-нибудь в другой раз. С этой ночи Бастиан потерял все воспоминания о том, что когда-то ходил в школу. И школа, и чердак, и даже украденная книга в шелковом переплете медно-красного цвета исчезли из его памяти. Он больше не задавал себе вопроса, как он вообще попал в Фантазию. XXII. Бой за Башню Слоновой Кости Посланные вперед разведчики вернулись в лагерь и сообщили, что Башня Слоновой Кости уже совсем близко. За два, ну, самое большее, за три дня быстрого марша можно до нее дойти. Но Бастиан, казалось, был в нерешительности. Он все чаше отдавал приказ остановиться на привал, а потом вдруг командовал срываться с места и трогаться в путь. Никто во всем караване не понимал причины этого, но никто, разумеется, и не решался его спрашивать. Он стал недоступен для всех, даже для Ксайды. По лагерю ходили всякие слухи, делались различные предположения, но большинство спутников Бастиана добровольно подчинялись его противоречивым приказам. Великая мудрость - считали они - часто кажется обыкновенным созданиям необъяснимой. Даже Атрейо и Фалькор больше не понимали поведения Бастиана. И это увеличивало их беспокойство за него. В душе Бастиана боролись два чувства. Он мечтал о встрече с Лунитой. Теперь он был так знаменит и уважаем во всей Фантазии, что мог встретиться с ней как равный. Но в то же время его не оставляло беспокойство. А вдруг она потребует вернуть ОРИН? Что тогда? А если она решит послать его назад, в тот Мир, о котором он уже едва помнит? Он не желал возвращаться! И он хотел, чтобы Знак остался у него навсегда! Но тут ему приходило в голову, что она ведь вовсе и не говорила, будто дает его на время. Может, она задумала оставить его у Бастиана, пока он сам не захочет его отдать. А может, и вообще подарила, и теперь Знак принадлежит ему навеки. В такие минуты он еле мог дождаться, когда увидит ее снова. Он подгонял шествие, чтобы как можно скорее очутиться у нее в Башне. Но вскоре его снова одолевали сомнения, и тогда он приказывал сделать привал, чтобы поразмыслить и понять, на что же он может рассчитывать. Так, то быстрым маршем, почти бегом, то останавливаясь на многочасовой привал, караван добрался до знаменитого Лабиринта - огромного цветущего сада в широкой долине, со множеством переплетающихся дорожек и запутанных узких тропинок. На горизонте сияла волшебной белизной Башня Слоновой Кости, вздымаясь ввысь под золотым мерцанием вечернего неба. Все фантастическое шествие и сам Бастиан застыли в глубоком молчании, наслаждаясь неописуемой красотой этого зрелища. Даже на лице Ксайды появилось выражение удивления, но тут же исчезло. Атрейо и Фалькор, стоявшие позади всех, вспомнили, что, когда они были здесь в последний раз, Лабиринт, разъеденный смертельной болезнью Пустоты, выглядел совсем по-иному. Теперь тут все цвело, светилось и было прекраснее, чем когда-либо раньше. Бастиан решил в этот день не идти дальше, и караван остановился на ночной привал. Бастиан выслал вперед нескольких послов, чтобы передать Луните привет и предупредить, что на следующий день он собирается прибыть в Башню Слоновой Кости. Затем прилег на подушки в своем шатре и попытался уснуть. Но все вертелся с боку на бок и никак не мог успокоиться: его одолевали тревоги и опасения. Он еще не знал, что эта ночь будет самой худшей из всех проведенных им в Фантазии ночей. Около полуночи он задремал наконец неглубоким беспокойным сном, и вдруг его разбудил взволнованный шепот перед входом в шатер. Он поднялся и вышел. - Что случилось? - строго спросил он. - Вот этот посол, - ответил Илуан, Синий Джинн, - утверждает, будто принес тебе столь важное известие, что с ним нельзя ждать до утра. Посол, которого Илуан поднял вверх, держа за шиворот, был маленький Быстрячок, существо, похожее на кролика, с ярким разноцветным оперением вместо меха. Быстрячки - самые быстроногие бегуны во всей Фантазии. Они могут преодолевать огромные расстояния с такой скоростью, что их самих при этом невозможно разглядеть и лишь по облачку взметнувшейся пыли заметно, что они пробежали мимо. Как раз из-за этой особенности Быстрячок и был выбран послом. Он пробежал все расстояние до Башни Слоновой Кости и обратно и еще не мог отдышаться, когда Джинн поставил его на свою ладонь перед Бастианом. - Прости меня, о Господин, - запыхавшись, проговорил Быстрячок и несколько раз низко поклонился, - прости, что я решаюсь помешать твоему отдыху, но ты бы по праву на меня разгневался, если бы я этого не сделал. Девочки Королевы с незапамятных времен нет в Башне Слоновой Кости, и никому не известно, где она пребывает. Бастиан почувствовал, что сердце его заполнила холодная пустота. - Ты, очевидно, ошибся. Этого не может быть. - Другие послы подтвердят тебе это, когда вернутся, Господин. Бастиан помолчал немного, потом глухо произнес: - Спасибо, ты свободен.- Он повернулся и пошел в свой шатер. Сев на постель и уронив голову на руки, он стал напряженно думать. Нет, не может быть, чтобы Лунита не знала, сколько дней он уже в пути и куда идет. Видно, она не захотела еще раз увидеться с ним... А может, с ней что-то случилось? Нет, это исключено: здесь, в ее владениях, с ней, с Девочкой Королевой, ничего не может случиться. Но в Башне ее нет, а это значит, что он не должен возвращать ей ОРИН. И все же он чувствовал горькое разочарование от того, что никогда больше ее не увидит. Но почему? Какая у нее причина так поступать? Он не находил этому объяснения. Нет, это очень обидно. И тут ему вспомнились слова Атрейо и Фалькора: Девочку Королеву можно встретить только один-единственный раз. Эти печальные мысли навели его на воспоминания об Атрейо и Фалькоре. Он почувствовал, что соскучился по ним. Ему захотелось поговорить с другом, высказать ему все. И ему пришла в голову идея: надеть Пояс Гемаль и явиться к ним невидимкой. Так он сможет побыть вместе с ними, и это немного его утешит. Но в то же время он не унизит себя, не обратится к ним первый. Он быстро раскрыл украшенную драгоценностями шкатулку, вынул Пояс Гемаль и опоясался. Снова, как и в первый раз, его охватило неприятное чувство, когда он вдруг перестал себя видеть. Подождав немного, чтобы привыкнуть к этому ощущению, он вышел из шатра и стал бродить по палаточному городу в поисках Атрейо и Фалькора. Повсюду слышался взволнованный шепот и шушуканье. Какие-то похожие на тени фигуры то и дело шмыгали между палатками. То тут, то там собирались кучками, тихо беседуя, участники шествия. Тем временем возвратились и другие послы, и известие о том, что Лунита исчезла из Башни Слоновой Кости, быстро разнеслось по всему лагерю. Бастиан переходил от палатки к палатке, но все никак не мог найти тех, кого искал. Атрейо и Фалькор расположились на самом краю лагеря, под цветущим розмариновым деревом. Атрейо сидел, поджав ноги и скрестив руки на груди, и глядел с окаменевшим лицом в сторону Башни Слоновой Кости. Дракон Счастья лежал рядом с ним на земле, примостив свою огромную голову возле его ног. - Это была моя последняя надежда, - сказал Атрейо. - Я думал: "А вдруг она сделает для него исключение и возьмет у него ОРИН". Но надежда моя не сбылась. - Она знает, что делает, - ответил Фалькор. В этот момент Бастиан нашел их и незаметно приблизился. - Но все ли ей известно? - пробормотал Атрейо. - Ему нельзя больше владеть ОРИНОМ. - Добровольно он его не отдаст. - Я должен его забрать, - ответил Атрейо. Бастиан почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. - Да, если ты заберешь у него Амулет, он не сможет принудить тебя отдать его назад, - услышал он голос Фалькора. - Этого я не знаю, - ответил Атрейо. - Его сила и волшебный меч остаются еще при нем. - Но Знак будет защищать тебя даже от него, - возразил Фалькор. - Нет, - сказал Атрейо, - не думаю. Это, наверно, не так. - А помнишь, - продолжал Фалькор с горьким смешком, - он сам тебе его предлагал, когда вы встретились в Амарганте. И ты отказался. Атрейо кивнул: - Тогда я еще не знал, как это может обернуться. - Какой же у тебя теперь выход? - спросил Фалькор. - Что ты можешь сделать, чтобы забрать у него ОРИН? - Мне придется его украсть, - ответил Атрейо. Фалькор поднял голову. Своими рубиново-красными сверкающими шарами он, не отрываясь, глядел на Атрейо, а тот, опустив глаза, тихо повторил: - Да, мне придется его украсть. Другого выхода нет. Наступила зловещая тишина. Потом Фалькор спросил: - А когда? - Еще этой ночью, - ответил Атрейо, - утром может оказаться, что уже слишком поздно. Бастиан больше не хотел слушать. Он медленно пошел прочь. Он ничего не чувствовал, кроме бесконечной холодной пустоты. Теперь ему было все безразлично, как тогда говорила Ксайда. Он вошел в свой шатер и снял Пояс Гемаль. Потом выслал Синего Джинна Илуана позвать трех рыцарей - Избальда, Икриона и Идорна. Пока он, ожидая их прихода, шагал перед шатром взад и вперед, ему вдруг пришло в голову, что ведь Ксайда все это ему тогда предсказала. Он не хотел ей верить, а теперь вот волей-неволей пришлось самому убедиться. Ксайда была правдива и говорила с ним честно. Только она одна по- настоящему ему предана. Теперь он это знал. Но ведь еще неизвестно, осуществит ли Атрейо свой план. Может, он просто на минуту так подумал, а потом и сам устыдился. Что ж, Бастиан не напомнит ему об этом ни единым словом, хотя в дружбе он навсегда разочаровался. Все уже в прошлом. Когда три рыцаря вошли в шатер, он заявил им, что у него есть основание принять самые срочные меры: этой ночью в его шатер может прокрасться вор. Поэтому он просит рыцарей стоять на страже и, как только появится вор, тут же его схватить и взять под арест, кем бы он ни оказался. Рыцари Избальд, Идорн и Икрион расположились в шатре со всеми удобствами, а Бастиан отправился к Ксайде. Она спала глубоким сном в своем коралловом паланкине, а пятеро черных жесткокрылых Броневеликанов стояли вокруг него прямо и неподвижно. В темноте казалось, что это обломки скалы. - Я хочу, чтобы вы мне подчинились, - негромко приказал Бастиан. Все пятеро тут же повернули к нему свои железные лица. - Приказывай нам, Господин нашей Госпожи, - сказал один из них железным голосом. - Вы справитесь с Драконом Фалькором? - спросил Бастиан. - Это зависит от воли того, кто нами управляет, - ответил железный голос. - Такова моя воля. - Тогда мы справимся с чем угодно, - прозвучало в ответ. - Ладно, раз так, шагайте к нему! - И Бастиан указал рукой направление. - Если Атрейо уйдет, возьмите Фалькора под стражу! Но оставайтесь там. Я позову вас, если надо будет его доставить. - Это мы с удовольствием, Господин нашей Госпожи! - ответил железный голос. Пятеро Броневеликанов бесшумно зашагали в ногу. Ксайда злобно улыбнулась во сне. Бастиан вернулся к своему шатру. Но перед входом он в нерешительности остановился. Если Атрейо и вправду попробует совершить кражу, ему не хотелось бы присутствовать при его аресте. Уже забрезжил рассвет. Бастиан сел под деревом неподалеку от шатра и стал ждать, закутавшись в серебряный плащ. Время тянулось бесконечно медленно. Но вот небо стало понемногу светлеть - наступало утро. У Бастиана уже появилась надежда, что Атрейо отказался от своего намерения. Вдруг он услышал шум и громкие возгласы, долетавшие из шатра. И тут же Атрейо вывели в кандалах. Его вел Икрион, а два других рыцаря шли за ним следом. Бастиан устало поднялся и прислонился к дереву. - Значит, все-таки так! - проговорил он негромко. Потом он пошел к своему шатру. Он не хотел смотреть на Атрейо. Тот тоже шел, низко опустив голову. - Илуан, - сказал Бастиан Синему Джинну, стоявшему у входа, - разбуди лагерь по тревоге. Пусть все здесь соберутся. А Черные Броневеликаны пускай приведут Фалькора. Джинн издал резкий орлиный клекот и поспешил исполнять приказ. Повсюду, где он проходил, начиналось движение в больших и малых шатрах и палатках. - Он вообще не сопротивлялся, - пробурчал Икрион, кивнув в сторону Атрейо, стоявшего неподвижно, с низко опущенной головой. Бастиан отвернулся и сел на камень. Когда пятеро Броневеликанов привели Фалькора, вокруг роскошного шатра Бастиана уже собралась толпа. При звуке металлических шагов толпа расступилась и освободила проход. Фалькор не был связан, Броневеликаны его даже не касались - они только шли рядом, по обе стороны от него, с обнаженными мечами. - Он вообще не защищался, Господин нашей Госпожи, - сказал один из них железным голосом, когда шествие остановилось перед Бастианом. Фалькор лег на землю у ног Атрейо и закрыл глаза. Наступила томительная тишина, длившаяся очень долго. Подходили опоздавшие из ночного лагеря. Через головы стоящих впереди они старались разглядеть, что происходит возле шатра. Но Ксайды среди них не было. Она так и не появилась - единственная из всего каравана. Шепот и шушуканье постепенно стихли. Все взоры были устремлены на Атрейо и Бастиана. Их неподвижные фигуры в слабом утреннем свете казались застывшей картиной в серо-белых тонах. Наконец Бастиан поднялся. - Атрейо, - сказал он, - ты хотел украсть у меня ОРИН, Знак Власти Девочки Королевы, чтобы его присвоить. А ты, Фалькор, знал об этом и потворствовал его замыслу. Итак, оба вы не только предали нашу давнюю дружбу, но и задумали совершить тягчайшее преступление против воли Луниты, давшей мне этот Знак. Признаете ли вы себя виновными? Атрейо посмотрел на Бастиана долгим взглядом, потом кивнул. У Бастиана перехватило дыхание. Он два раза начинал следующую фразу, прежде чем смог ее выговорить: - Я помню, Атрейо, что именно ты привел меня к Девочке Королеве. Я помню песнь Фалькора в Амарганте. Поэтому я хочу даровать вам жизнь. Даровать жизнь вору и его подручному. Располагайте ею по своему усмотрению. Но от меня уходите. Чем дальше, тем лучше. И никогда больше не смейте являться мне на глаза. Я изгоняю вас навсегда. Я никогда вас не знал! Он кивнул Икриону, чтобы тот снял с Атрейо кандалы, отвернулся и снова сел на камень. Долгое время Атрейо стоял, не двигаясь с места, потом посмотрел на Бастиана. Казалось, он хочет ему что-то сказать. Но, видимо, передумал. Наклонившись к Фалькору, он шепнул ему что-то на ухо. Дракон Счастья открыл глаза и выпрямился. Атрейо вскочил ему на спину, и Фалькор поднялся ввысь. Он летел прямо навстречу светлеющему небу и, хотя в движениях его чувствовалась усталость и какая-то тяжесть, за несколько мгновений исчез вдали. Бастиан встал, вошел в свой шатер, бросился на постель. - Вот теперь ты достиг истинного величия, - тихо проговорил мягкий вкрадчивый голос. - Теперь тебя ничто уже больше не трогает и не задевает. Ты недосягаем. Бастиан сел на постели. Это была Ксайда, это она говорила. Она сидела, съежившись, в самом темном углу шатра. - Ты? - спросил Бастиан. - Как ты сюда проникла? Ксайда улыбнулась. - Никакая стража, Господин и Повелитель, не может меня задержать. Это может сделать только твой приказ. Ты меня прогоняешь? Бастиан снова лег и закрыл глаза. Через некоторое время он пробормотал: - Мне все равно. Оставайся или уходи! Она долго наблюдала за ним из-под полуопущенных век. Потом поинтересовалась: - О чем ты думаешь, мой Господин и Повелитель? Бастиан отвернулся и ничего не ответил. Ксайде было ясно, что сейчас ни в коем случае нельзя оставлять его одного, предоставив самому себе. еще немного - и он ускользнет из ее сетей. Надо утешить и подбодрить его, но, конечно, на особый лад. Надо, чтобы он пошел дальше по тому пути, который она для него выбрала. И на этот раз не отделаешься волшебным подарком или каким-нибудь простым трюком. Придется прибегнуть к более сильному средству. К самому сильному из всего, что ей подвластно, - к тайным желаниям Бастиана. Она села рядом с ним и шепнула ему на ухо: - Когда же ты, мой Господин и Повелитель, двинешься к Башне Слоновой Кости? - Не знаю, - сказал Бастиан, уткнувшись в подушки. - Я не знаю, что мне там делать, если там нет Луниты. Я вообще больше не знаю, что мне делать. - Ты мог бы подождать там Девочку Королеву. Бастиан повернулся лицом к Ксайде: - А ты думаешь, она вернется? Ему пришлось еще раз повторить свой вопрос, прежде чем Ксайда ответила с некоторым сомнением: - Нет, не думаю. Я думаю, она навсегда покинула Фантазию и оставила тебя своим наследником, мой Господин и Повелитель. Бастиан медленно выпрямился. Он смотрел в двуцветные глаза Ксайды, и прошло еще много времени, прежде чем он понял, что она ему сказала. - Меня? - медленно проговорил он. На щеках его появились красные пятна. - Тебя так сильно пугает эта мысль? - прошептала Ксайда. - Она ведь оставила тебе Знак своей Власти. Она оставила тебе все свои владения. Теперь ты будешь Мальчиком Королем, мой Господин и Повелитель. И это твое законное право. Ты не только спас Фантазию, когда явился сюда. Ты все это сотворил! Мы все, и даже я сама, - твои творения! Ты Великий Всезнай! Почему же тебя пугает возможность взять власть, которая принадлежит тебе по праву? Пока она говорила, глаза Бастиана заблестели холодным блеском. А она рассказывала ему о новой, совсем новой Фантазии, о таком Мире, который во всех мельчайших подробностях создан по вкусу Бастиана и отвечает его тайным желаниям, где он по своему капризу может создавать и уничтожать, где нет для него никаких границ и условий, где каждое создание, доброе или злое, красивое или уродливое, глупое или мудрое, возникает лишь по его желанию, а он почетно и таинственно властвует надо всем и по своей прихоти управляет судьбами в вечной игре, решая участь каждого по своему произволу. - Только тогда, - заключила она, - ты будешь действительно свободен, свободен от всего, что тебя ущемляет, свободен делать все, что хочешь. А разве ты не хотел найти свое Истинное Желание? Вот оно, это оно и есть! В то же утро лагерь поднялся с места, и многотысячный караван под предводительством Бастиана и Ксайды, плывущих впереди в коралловом паланкине, пустился в путь к Башне Слоновой Кости. Бесконечная колонна тянулась по запутанным путям Лабиринта. И, когда под вечер ее первые ряды достигли Башни Слоновой Кости, хвост лишь перешел границу цветущего сада. Прием, оказанный Бастиану, был таким торжественным, о каком он мог только мечтать. Здесь были все, кто принадлежал ко двору и к свите Девочки Королевы. На зубчатых стенах и крышах дворца стояли стражники-гномы и, изо всех сил надувая щеки, трубили в блестящие трубы. Жонглеры показывали фокусы. Звездочеты предсказывали Бастиану счастье и величие. Кондитеры пекли торты высотой с гору. А министры, придворные, сановники и вельможи шли рядом с коралловым паланкином, провожая его в сутолоке и давке толпы по главной улице, которая становилась все уже и уже, как бы закручиваясь в спираль вокруг Башни Слоновой Кости, похожей по форме на огромную кеглю, - туда, где большие ворота вели внутрь дворца. Бастиан в сопровождении Ксайды и всех вельмож и сановников поднялся по белоснежным ступеням широкой лестницы, прошел по всем залам и коридорам и через вторые ворота дворца. Поднимаясь все выше и выше, миновав зимний сад, где стояли звери, цветы и деревья из слоновой кости, перебравшись по высоким мостикам, он дошел наконец до самых последних ворот. Пройдя через них, он хотел проникнуть в павильон в виде цветка магнолии, венчающий верхушку башни. Но оказалось, что цветок закрыт, словно на ночь, а последний отрезок пути, ведущий к нему наверх, - без выступов, без ступеней и так крут и гладок, что никто не может по нему взобраться. Бастиан вспомнил, что и тяжело раненый Атрейо не мог тогда взойти наверх, во всяком случае самостоятельно, своими силами. Потому что никто из поднявшихся туда не знает, как это ему удалось. Это может быть только даровано. Но ведь Бастиан не Атрейо. Если это должно быть даровано как милость, то отныне дарить эту милость будет сам Бастиан. И он никому не даст задержать себя на этом пути. - Зовите сюда мастеров - резчиков и плотников! - приказал он. - Пусть вырубят ступени на этой гладкой поверхности! Или сколотят лестницу! Или придумают еще что другое! Я желаю занять свое место там, наверху! - Господин, - осмелился возразить ему старейший советник, - там, наверху, обитает наша Златоглазая Повелительница Желаний, когда она здесь, у нас. - Делайте, что я повелел! - прикрикнул на него Бастиан. Вельможи и советники побледнели и отступили назад. Но они подчинились, призвали мастеров, и те, вооружившись тяжелыми молотками и стамесками, резцами, зубилами и долотами, принялись за работу. Однако, как они ни старались, какие усилия ни прилагали, им не удалось выбить из крутого склона даже самого маленького кусочка. Зубила, долота и стамески выпадали у них из рук, и на гладкой поверхности не оставалось ни единой царапины. - Придумайте что-нибудь еще! - сказал Бастиан и отвернулся с недовольным видом. - Я желаю взойти наверх. Но помните, что мое терпение скоро иссякнет! Он спустился вниз и вместе со своей свитой, в которую входили Ксайда, рыцари Избальд, Икрион и Идорн, а также Синий Джинн Илуан, обошел все апартаменты дворца и дворцовых построек и вступил во владение ими. В ту же ночь он созвал на совет всех вельмож и сановников, министров и придворных, служивших до тех пор Девочке Королеве. Заседание проходило в том самом большом круглом зале, где однажды собирался консилиум врачей. Бастиан сообщил собравшимся, что Златоглазая Повелительница Желаний передала ему, Бастиану Бальтазару Багсу, всю власть над бесконечным Миром Фантазии и отныне он займет ее место. Он призвал их присягнуть ему в полном и беспрекословном подчинении. - Даже в том случае, и как раз особенно тогда, - прибавил он, - когда мои решения будут для вас до времени непостижимы. Потому что я не такой, как вы, я вам не ровня. Потом он назначил срок коронации: ровно через семьдесят семь дней он коронуется Мальчиком Королем Фантазии. Это будет такое пышное торжество, какого никогда еще не бывало даже здесь. Надо сейчас же отправить послов во все страны Фантазии, ибо он хочет, чтобы каждый народ прислал своего представителя на праздник коронации. На этом Бастиан закончил свою речь и удалился, оставив сановников и вельмож в полной растерянности Они не знали, как отнестись к тому, что они услышали. Все это звучало для них так чудовищно, что сначала они долго стояли молча, втянув голову в плечи. Потом начали тихо переговариваться и после обмена мнениями, длившегося несколько часов, пришли к решению, что обязаны следовать указаниям Бастиана, поскольку он является носителем Знака Власти Девочки Королевы и это обязывает их к послушанию. Независимо от того, в самом ли деле Лунита передала всю власть Бастиану, или же это происшествие - одно из непостижимых проявлений ее воли. Итак, послы были высланы и все другие распоряжения Бастиана тоже старательно выполнены. Сам он, впрочем, ни о чем больше не беспокоился. Все заботы о подготовке праздника коронации он предоставил Ксайде. А уж она знала, как занять приготовлениями весь двор Башни Слоновой Кости. Теперь ни у кого из вельмож, сановников и придворных не оставалось времени на размышления. Бастиан же все последующие дни и недели неподвижно сидел в том зале, который сам для себя выбрал. Он глядел в одну точку и ничего не предпринимал. Он хотел бы еще чего-нибудь пожелать или придумать какую-нибудь историю, чтобы она его разв