ну: вместо светящегося женского воплощения Будды - Ясмин Ле Бон в зеркале отразилась просто я, с красным, потным лицом, волосы с одной стороны примяты, с другой торчат рожками; Шез глядит на меня с кровати - выражение палача. Оч. грустно, стыдно за свое поведение, но это не я, это все грибы. Может, если снова пойти в хижину и поговорить о духовном прозрении, она не будет так сердиться? x x x 15 августа, пятница 113 фунтов (сегодня у меня настроение получше); порций алкоголя - 5; сигарет - 25; духовных прозрений - 0; несчастий - 1. 9.00. У нас был фантастический отпуск, хотя и не произошло духовного прозрения. Чувствовала себя немного лишней, потому что Шез много времени проводила с Джедом; но солнце выходило довольно редко и, пока они занимались сексом, я купалась и загорала, а вечером мы ужинали втроем. Шез немного расстроена, потому что вчера вечером Джед уехал на какие-то там другие острова. Собираемся устроить утешительный завтрак (без волшебных грибов), а затем снова повеселиться вдвоем, без мужчин. Ура! 11.30. О боже, за что нам это? Только мы с Шерон вернулись в свою хижину - и что же: замок открыт, наши рюкзаки пропали. Мы уверены, что закрывали дверь, - видимо, замок взломали. К счастью, паспорта на месте, а в рюкзаках лежали не все вещи, но билеты на самолет и дорожные чеки исчезли бесследно. После Бангкока, с его магазинами и все такое, кредитная карточка Шеззер больше не действует. У нас на двоих всего 38 долларов, самолет из Бангкока в Лондон вылетает во вторник, а мы находимся в сотнях миль, на острове. Шерон плачет, а я пытаюсь ее успокаивать - без особого успеха. Вся эта сцена напоминает эпизод из фильма "Тельма и Луиза": Тельма спит с Бредом Питтом, он крадет все их деньги, Джина Дэвис говорит, все в порядке, а Сьюзен Сарандон плачет: "Ничего не в порядке, Тельма, абсолютно ничего не в порядке.." Только чтобы вовремя вылететь в Бангкок и успеть на самолет, нужно сто долларов на одного, а дальше - где гарантии, что в аэропорту нам поверят относительно утраченных билетов; или, может быть, мы: О боже, нельзя падать духом и терять рассудок. Предложила Шеззер вернуться в марихуанный ресторанчик, взять по паре "Кровавых Мери" и отложить решение проблемы до утра; только тогда она немного успокоилась. Дело все в том, что одна моя половина дрожит от ужаса, а другая полагает, это восхитительно - кризис, приключение, - так не похоже на тревоги по поводу окружности бедер! Пожалуй, просто не буду об этом думать и выпью "Кровавую Мери" - она нас подбодрит. В любом случае мы ничего не можем сделать до понедельника - все закрыто. Нам пришла в голову идея пойти в бар и заработать денег исполнением экзотических танцев с шариками для пинг-понга, но мне почему-то кажется, что мы не выдержим конкуренции. 13.00. Ура! Мы с Шшеззе сбирамся жить на Ко Са-муи как хиппи, есть бнаны и прдавать ракушки нпля-же. Эт дховн прзрение. Здорво, чртвзми! Будем плгац-ца толко на сбя. Дховно. 17.00. Хмм, Шез все еще спит, чему я рада - она, кажется, принимает все слишком близко к сердцу. Чувствую - вот возможность проверить, насколько мы самостоятельны. Знаю, что делать: пойду в большой отель и спрошу в отделе регистрации, каковы наши возможности в создавшейся непредвиденной ситуации. Например, можно позвонить в компанию, занимающуюся дорожными чеками. Но мы ни за что не получим возмещения ущерба вовремя, нет-нет. Не терять позитивного настроя. 19.00. Ну вот, если не падать духом, что-нибудь обязательно произойдет и проблема решится. На кого, как не на Джеда, мне налететь в фойе отеля! С путешествием на другие острова у него не сложилось из-за дождя, сегодня поздно вечером возвращается в Бангкок, как раз собрался заскочить к нам - попрощаться перед отъездом. (А Шез наверняка слегка расстроится, что он сразу не пошел разыскивать ее, но ладно. Может, решил, что мы уже уехали, или: Вообще-то, не собираюсь ныть и скулить от имени Шерон.) Во всяком случае, Джед нам посочувствовал, хотя и заявил, что никогда нельзя оставлять ценные вещи в хижине, даже запертой. Прочитал мне небольшую лекцию (чертовски сексуально, хоть и напоминал при этом отца или священника), а потом посоветовал поторопиться, если мы хотим успеть на самолет во вторник - все сегодняшние и завтрашние рейсы отсюда переполнены. Но он попробует достать для нас билеты на завтрашний поезд и мы не опоздаем. Еще Джед предложил нам деньги на такси и оплату здешнего отеля. Считает, если в понедельник мы сразу позвоним в лондонское турагентство, нам обязательно закажут новые билеты и мы их получим прямо в аэропорту. - Мы вернем деньги! - с благодарностью заверила его я. - Э, не беспокойтесь, - ответил он. - Это не так много. - Нет, мы вернем! - Ладно, когда сможете! - засмеялся он. Великодушный, щедрый бог из моей мечты, - хотя, конечно, деньги вовсе не самое главное (если они есть). x x x 18 августа, понедельник В поезде из Сурат Тхани Ко Самуи в Бангкок. В поезде очень мило, - за окном проплывают рисовые поля, люди в треугольных шляпах. Каждый раз, когда мы останавливаемся, к окнам подходят и предлагают тушеную курицу - очень вкусную. Не могу не думать о Джеде: как он был добр и помог нам; это напомнило мне Марка Дарси, когда он еще не ушел к Ребекке. Джед даже отдал нам одну из своих сумок, положить вещи, которые не стащили, и свои всякие маленькие шампунчики и кусочки мыла из разнообразных отелей. Шез счастлива: они обменялись телефонами и адресами и намерены встретиться, как только она вернется. А вообще, если уж откровенно, Шеззер невыносимо самодовольна. Но и бог с ней - так настрадалась с Саймоном. Всегда подозревала, что она ненавидит не всех мужчин, а только стервецов. Надеюсь, мы успеем на самолет. x x x 19 августа, вторник 11.00. Аэропорт в Бангкоке. Происходит нечто ужасное, кошмарное; кровь бросилась в голову, перед глазами какая-то пелена. Шез двинулась вперед, чтобы задержать самолет, пока я тащила багаж. Мне пришлось проходить мимо таможенника с собакой на поводке - она стала лаять и рваться к моей сумке. Все служащие аэропорта принялись что-то тараторить; женщина в военной форме подхватила мою сумку, а меня отвела в отдельную комнату. Чиновники вытащили все из сумки и распороли ножом подкладку. Внутри лежал полиэтиленовый пакет с белым порошком. И потом: О боже, боже! Кто-нибудь, помогите! x x x 20 августа, среда 84 фунта; порций алкоголя - 0; сигарет - 0; калорий - 0; желания когда-либо еще нарываться на тайские приключения - 0. 11.00. Полицейский изолятор, Бангкок. Спокойно. Спокойно, спокойно, спокойно. 11.01. Спокойно. 11.02. На мне наручники. У меня на ногах кандалы. Я в вонючей камере в стране третьего мира; здесь восемь тайских проституток и горшок в углу. Кажется, сейчас потеряю сознание от жары. Это все не может быть на самом деле. 11.05. О боже, до меня стало доходить, что произошло. Не могу поверить, что человек способен на такую подлость: переспать с женщиной, затем стянуть все ее вещи и одурачить ее подругу, отправив в тюрьму. Это невероятно. Ладно, скоро здесь будет британский посол, он им все объяснит и вытащит меня отсюда. Полдень. Немного нервничаю - где же британский посол. 13.00. Непременно приедет - у него сейчас перерыв на обед. 14.00. Может быть, британский посол задерживается из-за более неотложного дела - с настоящим наркокурьером, а не невинной жертвой обмана? 15.00. О боже, вот черт, проклятье! Надеюсь, черт возьми, посла известили - наверняка Шеззер подняла тревогу. А если зацапали и Шеззер? Но где тогда она? 15.30. Так; необходимо, просто необходимо собрать силы. Все, что у меня теперь осталось, - это я сама. Проклятый Джед! Нельзя впадать в ненависть: О боже, как хочется есть! 16.00. Только что приходил охранник, принес отвратительный рис и несколько личных вещей, которые мне разрешили оставить (пара трусов; фотография Марка Дарси; еще одна - Джуд показывает Шеззер, что надо делать, чтобы испытать оргазм; смятый кусок бумаги из кармана джинсов). Пыталась его спросить о британском после, но он только покивал и пробурчал что-то, чего я не поняла. 16.30. Ну вот, даже когда кажется - все плохо, находится нечто ободряющее. Помятая бумага - это папино стихотворение из книжного клуба, которое мне дал Марк Дарси. Настоящая литература. Почитаю, подумаю о чем-нибудь хорошем. Редьярд Киплинг "Когда:" Когда среди раздоров и сомнений У всех исчезла почва из-под ног, А ты, под градом обвинений: О боже, о боже! В Таиланде еще не отменили смертную казнь? x x x 21 августа, четверг 70 фунтов (оч. хор., но воображаемых); порций алкоголя - 14 (но тоже воображаемых); сигарет - 0; калорий - 12 (рис); кол-во мыслей о том, что надо было ехать в Клитхорпс, - 55. 5.00. Провела ужасную ночь, съежившись на старом, набитом носками мешке - кишит вшами и притворяется матрасом. Забавно, как быстро человек привыкает к грязи и отсутствию комфорта. Хуже всего этот запах. Удалось поспать пару часов, и это здорово, не считая момента, когда проснулась и вспомнила, что случилось. Все еще никаких признаков британского посла. Уверена - это просто ошибка и все будет о'кей. Мне необходимо сохранять присутствие духа. 10.00. Только что в двери появился охранник с каким-то парнем - розовая рубашка, высокомерное выражение лица. - Вы британский посол? - закричала я, чуть не повиснув на нем. - Ах нет, я помощник консула. Чарли Палмер-Томпсон. Очень приятно с вами познакомиться. - И встряхнул мою руку. Это показалось бы мне по-британски ободряюще, если бы он тут же машинально не вытер ладонь о брюки. Спросил, что произошло, записал подробности в блокнот в кожаном переплете, приговаривая при этом что-то вроде: "Угу, угу: Господи, какой кошмар!" - как будто ему пересказывали перипетии спортивного состязания. Начала потихоньку паниковать - он явно: а) не совсем уяснил себе всю серьезность ситуации, б) не представлял собой (вовсе я не сноб, ничего подобного) воплощения истинно британского мозга и в) не казался уверенным, настолько, насколько мне хотелось бы, что тут произошла явная ошибка и меня могут отпустить в любую секунду. - Но почему так? - задала я вопрос, еще раз пересказав случившееся. Объяснила, что Джед, должно быть, сам вломился в нашу хижину и вообще все это спланировал. - Понимаете, трудность вот в чем. - Чарли доверительно наклонился ко мне. - Все, кто сюда попадают, излагают какую-нибудь историю и она, как правило, сильно смахивает на вашу. Так что, если этот прохвост Джед во всем не признается, боюсь, вы окажетесь в довольно щекотливом положении. - Господи, нет! Вот черт: Вы не должны так думать. Самое плохое, на что вам следует настраиваться, - это около десяти лет. - Десять лет? Но я ничего не сделала. - Угу, угу, это все тот подонок, понимаю, - с готовностью закивал Чарли. - Я же не знала, что там лежит! - Конечно, конечно, - согласился он с таким видом, будто попал в несколько неудобную ситуацию на вечеринке. - Вы сделаете все возможное? - Естественно. - Чарли поднялся. - Угу. Пообещал мне список адвокатов, чтобы я выбрала, и два телефонных звонка от моего имени с подробным рассказом о происшедшем. Как поступить? Рассуждая логически, лучше всего позвонить Марку Дарси; но это значит признать - снова я попала в заваруху, а ведь он только в прошлом году уладил историю с мамой и Хулио. В конце концов я решительно остановилась на Шеззер и Джуд. Похоже, моя судьба теперь в руках высокомерного парня, который только-только вылупился из Оксбриджа. Боже, как здесь ужасно: Жарко, вонюче, мрачно: Такое ощущение, будто все не на самом деле. 16.00. Нельзя падать духом. Я должна отвлечься от мрачных мыслей. Почитать стихотворение и попытаться не обращать внимания на первые три строчки? Редьярд Киплинг Когда-когда среди раздоров и сомнений У всех исчезла почва из-под ног, А ты, под градом обвинений, Единственный в себя поверить смог; Когда сумел ты терпеливо ждать, На злобу злобой низкой не ответил; Когда все лгали, не посмел солгать И восхвалять себя за добродетель. Когда ты подчинил себе мечту, Заставил мысли в русло повернуть, Встречал спокойно радость и беду, Постигнув их изменчивую суть; Когда обман и происки плутов Невозмутимо ты переносил, А после краха снова был готов За дело взяться из последних сил. Когда удача выпала тебе И ты, решая выигрышем рискнуть, Все проиграл, но не пенял судьбе, А тотчас же пустился в новый путь; Когда, казалось, страсти нет в душе, И сердце заболевшее замрет, И загореться нечему уже, Лишь воля твоя крикнула: "Вперед!" Будь то король, будь то простолюдин, Ты с уваженьем с ними говорил; С тобой считались все, но ни один Кумира из тебя не сотворил; И если, созидая и творя, Ты вечным смыслом наполнял свой век, То, без сомненья, вся Земля - твоя И ты, мой сын, - достойный Человек! Хорошее стихотворение, очень хорошее - почти как психологическая книга. Может быть, поэтому Марк Дарси мне его и дал! Чувствовал, что попаду в переплет? Или просто пытался объяснить мне что-то про мое отношение к жизни: Вот нахал! Не знаю, как насчет вечного смысла, которым я наполняла свой век, или хотела ли бы я быть сыном. Кроме того, сложновато одинаково спокойно встречать радость и беду, - не могу вспомнить ни одной настоящей радости в своей жизни, но все же. Подчиню "себе мечту", заставлю "мысли в русло повернуть", возьмусь за дело "из последних сил" и т.д. - как солдат первой мировой войны, или солдат в джунглях, или кем там был Редьярд Киплинг - и буду держаться. По крайней мере в меня не стреляют и мне не приходится идти в атаку. А еще в тюрьме я не трачу денег, так что выхожу из финансового кризиса. Да, надо смотреть на вещи позитивно. Положительные стороны пребывания в тюрьме 1. Не трачу денег. 2. Окружность бедер значительно уменьшилась - потеряла по крайней мере 7 фунтов, ничуть о том не стараясь. 3. Долго не мыть волосы - хорошо на них действует; раньше никогда этого себе не позволяла - ненавижу сидеть под крышей безвылазно. Итак, вернусь домой похудевшей, с блестящими волосами и не столь разоренной. Но когда я вернусь домой, когда? Я стану старой, я стану мертвой. Если проведу здесь десять лет - никогда не смогу родить детей. Разве только, когда выйду, приму специальные лекарства и рожу восьмерых. Одинокая, разбитая старуха, буду грозить кулаком уличным хулиганам, которые бросают какашки в почтовые ящики. А может, удастся родить ребенка в тюрьме? Попробовать как-нибудь забеременеть от помощника британского консула. Но где в тюрьме я найду фолиевую кислоту? Ребенок вырастет чахлым: Хватит, надо прекратить! Я отношусь к своему положению как к катастрофе, а это и есть катастрофа. Снова перечитаю стихи. x x x 22 августа, пятница Калорий - 22; вечного смысла, которым наполнила свой век, - 0. 20.00. Женская исправительная колония, Бангкок. Сегодня утром за мной пришли и перевезли из полицейского изолятора в настоящую тюрьму. Я в отчаянии. Кажется, это означает, что на меня плюнули, считают конченым человеком. Камера представляет собой мерзкое огромное помещение, куда втиснуто не меньше шестидесяти женщин. Ощущаю, что сила и индивидуальность неумолимо сходят с меня слоями - я становлюсь все мерзее и бессильнее. Сегодня в первый раз за четыре дня плакала. Как будто растворяюсь; обо мне скоро все забудут, мне долго томиться здесь, жизнь потеряна: Попробую поспать. Здорово бы поспать! 23.00. А-а-а: только заснула - тут же снова проснулась от того, что кто-то сосал мою шею. Целое кольцо лесбиянок, они добрались до меня. Все начали меня целовать и щупать. Откупиться от них нечем - лифчик уже отдала, трусов на мне тоже нет. Позвать охрану - хуже здесь ничего не может быть. Пришлось поменять джинсы на отвратительный, старый саронг. А еще, хотя я чувствовала, что меня насилуют, какая-то часть меня, сама того не желая, испытывала удовольствие просто от того, что до меня дотрагиваются. Га-а-а! Может, я лесбиянка? Нет, не думаю. x x x 24 августа, воскресенье Минут, потраченных на слезы, - 0 (ура!) После сна чувствую себя бодрее. Надо бы поискать Фрао. Фрао - моя подруга: ее перевели сюда одновременно со мной, и я одолжила ей свой лифчик. У нее нет груди, чтобы туда поместить, но он ей нравится: Фрао все время ходит вокруг и повторяет: "Мадонна:" Не могу избавиться от мысли, что это корыстная любовь, но нищие не выбирают и приятно иметь подругу. Потом, не хочу попасть в ситуацию, похожую на ту, когда освободились бейрутские заложники и стало ясно, что никто не любит Терри Уайта. Вот видите, при желании человек может привыкнуть к чему угодно. Не собираюсь сдаваться и впадать в хандру. Уверена - они там дома что-то делают. Шеззер и Джуд организуют газетные кампании, как в защиту Джона Маккарти; стоят перед палатой общин, а в руках - знамена с моим изображением и еще размахивают факелами. Что-то же и я могу сделать. Если мое освобождение зависит от поимки Джеда и выуживания из него признания - пусть они, черт возьми, прилагают побольше усилий к поимке и выуживанию. 14.00. Ура, стала вдруг самой популярной девушкой в камере! Тихонько разучивала с Фрао слова песен Мадонны - она помешана на Мадонне, - и тут вокруг нас стала собираться небольшая толпа. Кажется, меня посчитали какой-то богиней, поскольку я знала слова всех песен "Девственной коллекции". В результате по требованию народа пришлось мне исполнять песню "Как девственница", забравшись на кучу матрасов, в лифчике и саронге, будто держа в руке микрофон. Тут охранник истошно завопил. Оглянулась - помощник британского консула, его только что впустили в камеру. - А-а, Чарли! - грациозно улыбнулась я, спрыгнула с матрасов и поспешила к нему, пытаясь по дороге натянуть саронг на лифчик и восстановить достоинство. - Как я рада, что вы пришли! Нам надо многое обсудить! Чарли явно не знал куда деть глаза, но, кажется, склонялся в направлении лифчика. Принес мне пакет из Британского посольства: вода, печенье, сандвичи, средство от насекомых, ручки, бумага и, что лучше всего, мыло. Чувства меня переполняли - лучший подарок во всей моей жизни. - Спасибо, спасибо, не знаю, как вас и благодарить! - взволнованно восклицала я, еле сдерживаясь, чтобы не обхватить Чарли руками и не прижать к решетке. - Нет проблем, стандартный набор. Принес бы вам раньше, но эти бездельники в офисе постоянно таскают сандвичи. - Понятно, - кивнула я. - Теперь, Чарли, - Джед. Непонимающий взгляд Чарлк. - Вы помните о Джеде, - произнесла я по-родительски наставительным тоном. - Парень, который дал мне сумку. Нам очень важно его поймать. Хотела бы, чтоб вы записали побольше деталей про него. И еще: пришлите ко мне кого-нибудь из отдела по наркотикам, пусть возглавит поиски. - Так, - серьезно, но с глубокой неуверенностью отреагировал Чарли. - Так. - Теперь слушайте, - продолжала я, оборачиваясь Пегги Эшкрофт в последние дни Раджа, когда она собирается стукнуть его по голове зонтиком. - Если тайские власти так хотят показать пример борьбы с наркотиками, что сажают в тюрьму без суда и следствия невиновных европейцев, им придется хотя бы проявить интерес к поимке наркокурьеров. Чарли тяжело уставился на меня. - Угу, так, так, - пробормотал он, сдвинув брови и сердечно кивая, - при этом взгляд его не осветился ни малейшей искоркой понимания. После того как я объяснила свою мысль еще несколько раз, Чарли неожиданно уловил суть. - Угу, угу, понимаю, что вы хотите сказать. Угу, им надо искать парня, который вас сюда упрятал; иначе это выглядит так, будто они ничего не предпринимают. - Верно! - просияла я, в восхищении от результатов своего труда. - Так, так, - заключил Чарли, поднимаясь со стула; с лица его так и не сошло выражение крайней озабоченности. - Пойду прямо сейчас, заставлю их почесаться. Смотрела, как он уходит, и поражалась: каким образом такое создание поднялось по служебной лестнице британской дипломатической службы? И вдруг меня осенило. - Чарли! - окликнула я его. - Угу, - отозвался он, наклонившись проверить, застегнута ли ширинка. - Чем занимается ваш отец? - Папа? - Лицо его посветлело. - О, работает в министерстве иностранных дел. Старикан что надо. - Он политик? - Нет, гражданский служащий. Уже много лет правая рука Дугласа Херда. Молниеносно удостоверившись, что на нас не смотрит охранник, я наклонилась к нему. - Как здесь складывается ваша карьера? - Черт, немного статично, по правде сказать, - бодро признался Чарли. - Как в этой проклятой черной дыре Калькутте, - если, конечно, не понизят и не отправят на острова. Ох, простите: - Разве не здорово, если вам удастся предпринять удачный дипломатический ход? - с соблазняющими интонациями в голосе начала я. - Почему бы вам не сделать один маленький звонок вашему папе: x x x 25 августа, понедельник 100 фунтов (внимание: худоба); кол-во: да черт с ним, мозг разжижается. Наверняка полезно для похудения. Полдень. Плохой, мрачный день. Должно быть, я обезумела, решив, что могу как-то повлиять. Москиты и вши закусали до смерти. Тошнит и лихорадит от постоянного поноса, что составляет большую трудность в свете ситуации с горшком. Хотя в определенном смысле это очень даже хорошо - легкая голова позволяет все воспринимать как нереальное, а это гораздо лучше, чем реальность. Заснуть бы: Очень жарко. Может, у меня малярия? 14.00. Проклятый Джед. Ну как человек может быть таким: Нет, нельзя таить обиды, самой тебе хуже, надо отстраняться. Не желаю ему плохого, не желаю ему хорошего - отстранилась. 14.01. Проклятая свинская собака, подлая сволочь, грязный ублюдок из самого ада! Надеюсь, он угодит лицом в дикобраза. 18.00. Сработало! Сработало! Час назад пришел охранник и вытолкал меня из камеры. Как здорово выбраться из этой вони! Меня привели в маленькую комнатку со столом "под дерево", металлическим шкафчиком и номером японского порнографического журнала для геев, - охранник поспешно его убрал, когда вошел маленький, изящный таец средних лет и представился именем Дудвани. Оказалось, он из отдела по борьбе с наркотиками и довольно крепкий орешек, - где старый добрый Чарли. Стала вспоминать детали: номера рейсов, которыми прилетел и, возможно, отбыл Джед; сумка; описание его самого. - Вы ведь наверняка можете выследить его по всему этому, - заключила я. - На сумке наверняка есть его отпечатки пальцев. - Мы знаем, где он, - отмахнулся Дудвани. - И у него нет отпечатков. Ого, нет отпечатков! Все равно что нет сосков, например. - Так почему же вы его не схватили? - Он в Дубай, - без всякого выражения произнес Дудвани. Это меня порядком разозлило. - Вот как, он в Дубай? И вы все про него знаете! И что я этого не делала, а он подстроил все так, будто я это сделала. А я не делала! Но вы вечером идете домой, к вкусной тушеной курице, и жене, и семье, а я застряла здесь до конца детородного периода за нечто, чего не делала, просто потому, что вам лень пальцем пошевелить и поймать того, кто признался бы в том, чего я не делала! В оцепенении он уставился на меня. - Почему вы не заставите его признаться? - не отставала я. - Он в Дубай. - Ну так найдите еще кого-то, кто признался бы. - Мисс Джонс, мы здесь, в Таиланде: - Наверняка кто-то видел, как он взламывал нашу хижину, или сделал это за него. Кто-то должен был зашить наркотики под подкладку. Шов сделан на швейной машинке. Идите и расследуйте, это же ваша работа! - Мы делаем все, что возможно, - холодно заметил Дудвани. - Наше правительство очень серьезно относится к каждому случаю нарушения закона о наркотиках. - А мое правительство очень серьезно относится к защите своих граждан, - парировала я, на секунду представив, как в комнату врывается Тони Блэр и шарахает тайского служащего дубинкой по голове. Таец прочистил горло и начал снова: - Мы здесь, в Таиланде: - А я - журналист, - перебила его. - На одной из лучших телевизионных новостных программ Великобритании. Добавляя это, пыталась отогнать образ Ричарда Финча, твердящего: "Думаю, Хариетт Хармен; думаю, черное нижнее белье; думаю:" Продолжала: - Планируется кампания протеста в мою защиту. Снова мысленный образ Ричарда Финча: "Эй, Бриджит-Косое-Бикини не вернулась из отпуска? Обжимается с кем-нибудь на пляже, забыла сесть в самолет?" - У меня связи в высших кругах правительства, и я думаю, учитывая текущий климат, - помедлила, остановив на нем выразительный взгляд (текущий климат - это всегда что-то, верно?), - мое дело получит соответственное освещение в наших средствах массовой информации. Представьте: меня засадят, в таких откровенно кошмарных условиях, за преступление, которого я очевидно и по вашему собственному признанию не совершала; здешняя полиция не способна самостоятельно исполнить собственные законы и квалифицированно расследовать дело. - С превеликим достоинством завернувшись в саронг, я снова села и наградила Дудвани холодным взглядом. Чиновник засопел, уткнувшись в свои бумаги; затем поднял глаза и приготовил ручку. - Мисс Джонс, не могли бы мы вернуться к тому моменту, когда вы поняли, что кто-то обокрал вашу хижину? Ха! x x x 27 августа, среда 112 фунтов; сигарет - 2 (но какой ужасной ценой); фантазии, в которых Марк Дарси (Колин Ферт, принц Уильям) врываются и заявляют: "От имени Господа и Англии я требую освободить мою будущую жену!" - постоянные. Тревожные два дня - и никаких результатов. Ни слова, ни визита, только постоянные требования исполнить песню Мадонны. Перечитывание "Когда:" лишь средство сохранить самообладание. И вот сегодня утром явился Чарли - в новом настрое! Крайне озабочен, уверен, профессионален; принес еще один пакет, с творожными сандвичами, - учитывая недавний полет фантазии насчет тюремной беременности, есть их, к своему удивлению, не стала. - Угу, дело сдвинулось с мертвой точки, - сообщил Чарли с важным видом правительственного агента, обремененного секретами взрывоопасных МИ5. - Вообще-то, черт, неплохо. Мы связались с министерством иностранных дел. Пытаясь отогнать мысли о какашках в почтовых ящиках, спросила: - Вы говорили со своим отцом? - Угу, угу, о вас знают. - Что, газеты писали? - разволновалась я. - Нет-нет, все шито-крыто, гласность нам ни к чему. Так, здесь для вас кое-какие письма. Ваши подруги передали папе, - старик говорит, чертовски хорошенькие. Дрожащими руками вскрыла большой коричневый конверт министерства иностранных дел. Первое письмо - от Джуд и Шез: осторожно написанное, почти закодированное, как будто опасались, что прочитают шпионы: "Бридж! Не волнуйся, мы тебя любим. Мы тебя оттуда вытащим. Джеда выследили. Марк Дарси помогает(!)". У меня замерло сердце. Лучше новости и быть не может (не считая, конечно, отмены десятилетнего приговора). "Помни о Внутреннем Достоинстве и диетических возможностях, возникающих в тюрьме. Скоро, в "192". Повторяем - не волнуйся. Девушки на высоте. С любовью - Джуд и Шез". Посидела глядя на письмо, моргая от переполнявших меня эмоций; потом разорвала другой конверт - вдруг от Марка? Текст - на обороте длинной открытки с видами озера Уиндермир: "Навестили бабушку в Сэйнт Аннз, путешествуем по Озерам. Погода немного переменчивая, зато классные магазины. Папа купил замшевый жилет! Не позвонишь ли Юне проверить, включила ли таймер? Целую - мама". x x x 30 августа, суббота 112 фунтов (надеюсь); порций алкоголя - 6 (ура!); сигарет - 0; калорий - 8755 (ура!); кол-во проверок сумки с целью убедиться, что в ней нет наркотиков, - 24. 6.00. В самолете. Лечу домой! Свободная, худая, чистая, с блестящими волосами! В собственной чистой одежде! Ура! У меня есть газеты, и "Мари Клер", и "Хелло!". Все чудесно! 6.30. Необъяснимо тяжело на душе. Дезориентирована: меня впихнули в самолет, здесь темно, все спят. Должна бы радоваться, но мне что-то не по себе. Вчера вечером пришли охранники и вызвали меня. Отвели в комнату, вернули одежду. Явился за мной другой сотрудник посольства, по имени Брайан, в какой-то нейлоновой рубашке с короткими рукавами и очках в металлической оправе. Сообщил, что в Дубай проводилось "расследование", оказано давление из высших кругов министерства иностранных дел и надо немедленно вывезти меня из страны, пока не сменился климат. В посольстве все происходило странно. Тот же Брайан - больше я ни с кем не общалась - провел меня в очень простую, старомодную ванную, где кучкой лежали мои вещи, и попросил принять душ и переодеться, но как можно быстрее. Поразилась, увидев собственную худобу; фена не было, волосы так и остались в беспорядке. Конечно, это неважно, но здорово бы хорошо выглядеть по прибытии. Только начала краситься, как Брайан постучал в дверь - пора ехать. Помню как в тумане: бежим в парном ночном воздухе к машине; мчимся по улицам, мимо коз и целых семей на одном велосипеде; отовсюду несутся автомобильные гудки. Чистота аэропорта показалась ошеломительной. Меня вели не через обычный проход, а по какому-то специальному посольскому маршруту; ставили штампы и пропускали беспрекословно. Наконец мы добрались до цели, - кругом пусто, самолет готов к отлету, нас ждет один-единственный парень, в желтой люминесцентной куртке. - Спасибо, - обернулась я к Брайану. - И поблагодарите от меня Чарли. - Хорошо, - отозвался он с неопределенной улыбкой. - Или уж тогда его папу. Отдал мне мой паспорт и пожал руку с таким уважением, к какому я раньше не привыкла, даже до заключения. - Вы очень хорошо держались, прекрасно, мисс Джонс. 10.00. Немного поспала. Очень волнуюсь по поводу возвращения. У меня и правда произошло духовное прозрение. Теперь все сложится по-другому. Новые планы на жизнь в свете обретенного духовного прозрения 1. Нe начинать снова курить или пить, - одиннадцать дней не пила и выкурила всего две сигареты (не хочется вспоминать, что мне пришлось совершить, чтобы их достать). Хотя сейчас неплохо бы выпить маленькую бутылочку вина - отпраздновать ведь надо. 2. Полагаться не на мужчин, а только на себя. (Если только Марк Дарси не захочет снова встречаться со мной. О боже, надеюсь: понимает, что все еще люблю его, - именно он выручил меня; он там, в аэропорту). 3. Не беспокоиться из-за глупостей, напр, веса, беспорядка на голове и кого Джуд пригласила на свадьбу. 4. Не отказываться от советов из психологических книг, стихов и т.д., но свести их к ключевым тезисам, напр, оптимизм, спокойствие, прощение (хотя, наверно, не Проклятого Джеда, как он отныне именуется). 5. Быть осторожнее с мужчинами, поскольку они откровенно (если пример Проклятого Джеда, не говоря уже о Даниеле, хоть о чем-то говорит) опасны. 6. Не кушать дерьмо от людей, напр. от Ричарда Финча, а уверенно искать опору внутри себя. 7. Быть духовнее и придерживаться духовных принципов. Отлично, теперь могу полистать "Хелло!" и газеты. 11.00. Ммм, фантастические развороты пополневшей Дианы и волосатого Доди. Хотя: хмм, именно когда я худая, она склоняет к полноте. Прекрасно, рада, что она счастлива, но как-то не уверена, что он тот, кто ей нужен. Надеюсь, она с ним встречается не просто потому, что он не Запудриватель Мозгов. Хотя, если и так, я ее понимаю. 11.15. Обо мне в газетах вроде ничего нет, - правда, Чарли сказал, что все шито-крыто и окутано правительственной тайной, чтобы не испортить отношений с тайцами, импорта арахисового соуса и т.д. 11.30. Коричневый - черный цвет сезона! Только что просмотрела "Мари Клер". 11.35. Вообще-то, коричневый должен быть серым цветом сезона; ведь серый - черный прошлого сезона, вот. 11.40. Хотя это оч. крупное несчастье, поскольку кол-во коричневых вещей в шкафу - 0; правда, деньги, не исключено, появятся примерно так же, как неожиданное освобождение. 11.45. Ммм, после такого долгого воздержания вино великолепно, - истинно ударяет в голову. 12.30. Ик: жадно проглотила газеты, теперь подташнивает. Уже забыла чувство подавленности и стыда, похожее на похмелье, которое наступает потом, - как будто разумный мир превращается в одну и ту же бесконечно повторяющуюся сказку, где люди сначала описаны хорошими, а потом оказываются злыми и подлыми. В тот момент мне особенно понравилась история про развратного священника - Запудривателя Мозгов. Всегда так приятно, когда другие поступают скверно. Однако мне кажется, что основавшие Общество защиты жертв развратных священников (а то "женщинам, которые вступили в сексуальные отношения со священником, часто не к кому обратиться") ведут себя довольно лицемерно. Как насчет всех других - им тоже не к кому обратиться. Обязательно должны быть и общества защиты женщин, ставших жертвами развратных министров - тори; членов британских национальных спортивных команд, которые спали с членами королевской семьи; представителей Римской католической церкви, которые спали со знаменитостями или с членами королевской семьи; знаменитостей, которые спали с представителями народа, признавшимися во всем членам Римской католической церкви, они же в свою очередь продали эту историю в воскресные газеты. Что если мне продать свою историю в воскресные газеты, вот и появятся деньги? Нет, это неправильно, - вот видите, высокая духовность уже заражена газетным менталитетом. Хотя, может быть, напишу книгу. Вернусь в Англию героем, как Джон Маккарти, и напишу книгу под названием "Чужая страна, покрытая тучами" (или еще каким-нибудь метеорологическим явлением). Меня встречают как героя Марк, Джуд, Шеззер, Том, и родители, и толпы нетерпеливых фотографов, а Ричард Финч на коленях умоляет об эксклюзивном интервью: Нечего так напиваться, а то и вовсе свихнешься. Или меня встретят полицейские, люди из посольства либо еще кто-то такой, отвезут на секретную базу и устроят брифинг. А теперь - немного поспать. 21.00. (английское время). Когда садились в Хитроу, я пыталась справиться с постперелетным похмельем, очищала одежду от крошек хлеба и пятен розовой зубной пасты (мошенница стюардесса называла ее десертом) и репетировала речь, готовясь выступить перед ожидающей толпой прессы: "Это был кошмар - кошмар наяву, гром среди ясного неба. Я не испытываю ненависти (горечи?); если благодаря происшедшему со мной люди предупреждены, - когда твоя подруга спит с незнакомым мужчиной, это опасно, - мое заключение не бессмысленно (не прошло зря?)". Не думаю, конечно, что и в самом деле меня ждет толпа прессы: без инцидентов прошла таможенный досмотр, в волнении огляделась в поисках знакомых лиц - и тут на меня нахлынула как раз толпа прессы: масса фотографов и журналистов со вспышками. Все мысли моментально выскочили из головы, и я никак не могла придумать, что сказать или сделать, кроме попугайского "без комментариев", - как будто я министр правительства, которого застали с проституткой. Шла вперед, толкая тележку, и чувствовала - вот-вот подкосятся колени. Потом кто-то вдруг выхватил у меня тележку и обнял со словами: - Все в порядке, Бридж, мы с тобой! Мы тебя вытащили, все в порядке! Это были Джуд и Шеззер. x x x 31 августа, воскресенье 114 фунтов (йес-с-с, йес-с-с, триумфальная кульминация 18-летней диеты, хотя, наверно, неоправданно высокой ценой); порций алкоголя - 4; калорий - 8995(конечно же, я это заслужила); прогрессивных изменений с дырой в стене, совершенных Строителем Гари, - 0. 2.00. Моя квартира. Как здорово быть дома! Как здорово снова увидеть Джуд и Шеззер! В аэропорту полицейский провел нас через толпу в помещение, где ждали люди из отдела по борьбе с наркотиками и сотрудник министерства иностранных дел; тут же набросились на меня с кучей вопросов. - Послушайте, неужели, черт возьми, это не может подождать?! - взорвалась негодующая Шез, не прошло и минуты. - Вы что, не видите, в каком она состоянии? Они, кажется, считали, что мне необходимо потерпеть. В конце концов Шеззер так запугала их рычаниями ("Вы люди или монстры?!") и угрозами нажаловаться в Международный комитет по амнистиям, что они выделили полицейского, чтобы он отвез нас в Лондон. - Только в следующий раз, леди, будьте внимательнее в отношении своих знакомств, - напутствовал нас некто из министерства иностранных дел. - Ох, ради бога! - огрызнулась Шез. А Джуд в ту же секунду закивала: - Да, конечно, офицер, - и произнесла искусную, чисто женскую благодарственную речь. Вошли в мою квартиру: холодильник полон еды, пиццы ждут отправки в духовку, кругом коробки шоколада, канапе с копченым лососем, пакеты "Минстрел" и бутылки шардонне. На закрытой полиэтиленом дыре - большой плакат: "Добро пожаловать домой, Бриджит!" И еще факс от Тома - переехал к одному парню, таможеннику из Сан-Франциско: "Дорогая, наркотики - порошок дьявола. Скажи "нет"! Полагаю, ты теперь будешь худее, чем когда-либо в жизни. Немедленно бросай всех мужчин и становись геем. Приезжай сюда и живи с нами в калифорнийской гомосексуальной тройке-сандвиче. Я разбил сердце Джерому! Ха-ха-ха-ха-ха! Позвони мне. Люблю тебя. Добро пожаловать домой!" Кроме того, Джуд и Шез убрали с пола в спальне весь бардак, который я там устроила перед отъездом, застелили кровать чистым бельем, на столике рядом свежие цветы и мои любимые сигареты "Силк кат". Обожаю своих чудесных подруг! И чудного, эгоистичного Тома! Девочки приготовили мне ванну и принесли бокал шампанского, а я показала им укусы вшей. Потом надела пижаму, мы уселись на кровать, с сигаретами, шампанским и коробкой конфет, и принялись обсуждать все случившееся. Должно быть, я тогда заснула: уже темно, Джуд и Шез нет, однако они оставили у меня на подушке записку с просьбой позвонить, когда проснусь. Поехали обе к Шеззер - квартира Джуд ремонтируется, чтобы им с Подлецом Ричардом после свадьбы жить вместе. Надеюсь, у нее строитель получше, чем мой. С дыркой в стене никаких изменений. 10.00. Га-а-а! Где я? Где я? 10.01. Странно лежать в кровати, на простынях: приятно, но уже отвыкла. Вот, вспомнила - обо мне ведь напишут газеты. Пойду куплю, вырежу все про себя, вклею в альбом и стану показывать внукам (если когда-нибудь будут). Ура! 10.30. В это невозможно поверить - как сон или дурная первоапрельская шутка. Невозможно поверить: Диана умерла - это на нее совсем не похоже. 11.10. Сейчас включу телек - скажут: произошла ошибка, она вернулась. Потом мы увидим, как она выходит из "Харбор клаб", окруженная журналистами: спрашивают ее, на что это было похоже. 11.30. Не могу поверить! Так страшно, когда власти абсолютно не знают, что делать. Полдень. По крайней мере Тони Блэр держит себя в руках. Кажется, сказал то, о чем все думают, а не повторял как попугай: "Печаль и шок:" 13.15. Видимо, весь мир сошел с ума. Больше никогда ничего не будет нормально. 13.21. Почему Джуд и Шез не позвонили? 13.22. А, наверно, думают, что я сплю. Позвоню сама. 13.45. Я с Джуд и Шеззер дружно согласились: она была нашим национальным сокровищем, нам теперь очень стыдно, что все без исключения так скупились на выражение любви к ней, и ей