Уильям Фолкнер. Шум и ярость --------------------------------------------------------------- Переводы с английского Ю. Палиевской Издательство "Правда", 1989. OCR Палек, 1998 г. --------------------------------------------------------------- 7 апреля 1928 года Через забор, в просветы густых завитков, мне было видно, как они бьют. Идут к флажку, и я пошел забором. Ластер ищет в траве под деревом в цвету. Вытащили флажок, бьют. Вставили назад флажок, пошли на гладкое, один ударил, и другой ударил. Пошли дальше, и я пошел. Ластер подошел от дерева, и мы идем вдоль забора, они стали, и мы тоже, и я смотрю через забор, а Ластер в траве ищет. -- Подай клюшки, кэдди! -- Ударил. Пошли от нас лугом. Я держусь за забор и смотрю, как уходят. -- Опять занюнил, -- говорит Ластер. -- Хорош младенец, тридцать три годочка. А я еще в город таскался для тебя за тортом. Кончай вытье. Лучше помоги искать монету, а то как я на артистов пойду вечером. Они идут по лугу, бьют нечасто. Я иду забором туда, где флажок. Его треплет среди яркой травы и деревьев. -- Пошли, -- говорит Ластер. -- Мы там уже искали. Они сейчас не придут больше. Идем у ручья поищем, пока прачки не подняли. Он красный, его треплет среди луга. Подлетела птица косо, села на него. Ластер швырнул. Флажок треплет на яркой траве, на деревьях. Я держусь за забор. -- Кончай шуметь, -- говорит Ластер. -- Не могу же я вернуть игроков, раз ушли. Замолчи, а то мэмми не устроит тебе именин. Замолчи, а то знаешь что сделаю? Съем весь торт. И свечки съем. Все тридцать три свечки. Пошли спустимся к ручью. Надо найти эту монету. Может, из мячиков каких каких-нибудь подберем. Смотри, где они. Вон там, далеко-далеко. -- Подошел к забору, показал рукой: -- Видишь? Сюда не придут больше. Идем. Мы идем забором и подходим к огороду. На заборе огородном наши тени. Моя выше, чем у Ластера. Мы лезем в пролом. -- Стой, -- говорит Ластер. -- Опять ты за этот гвоздь зацепился. Никак не можешь, чтоб не зацепиться. Кэдди отцепила меня, мы пролезли. "Дядя Мори велел идти так, чтобы никто нас не видел. Давай при" гнемся, -- сказала Кэдди. -- Пригнись, Бенджи. Вот так, понял?" Мы пригнулись, пошли через огород, цветами. Они шелестят, шуршат об нас. Земля твердая. Мы перелезли через забор, где хрюкали и дышали свиньи. "Наверно, свиньям жалко ту, что утром закололи", -- сказала Кэдди. Земля твердая, в комках и ямках. "Спрячь-ка руки в карманы, -- сказала Кэдди. -- Еще пальцы, отморозишь. Бенджи умный, он не хочет обморозиться на рождество". -- На дворе холод, -- сказал Верш. -- Незачем тебе туда. -- Что это он, -- сказала мама. -- Гулять просится, -- сказал Верш. -- И с богом, -- сказал дядя Мори. -- Слишком холодно, -- сказала мама. -- Пусть лучше сидит дома. Прекрати. Бенджамин. -- Ничего с ним не случится, -- сказал дядя Мори. -- Бенджамин, -- сказала мама. -- Будешь бякой -- отошлю на кухню. -- Мэмми не велела водить его в кухню сегодня, -- сказал Верш. -- Она говорит, ей и так не управиться со всей этой стряпней. -- Пусть погуляет, -- сказал дядя Мори. -- Расстроит тебя, сляжешь еще, Кэролайн. -- Я знаю, -- сказала мама. -- Покарал меня господь ребенком. А за что -- для меня загадка. -- Загадка, загадка, -- сказал дядя Мори. -- Тебе надо поддержать силы. Я тебе пуншу сделаю. -- Пунш меня только больше расстроит, -- сказала мама. -- Ты же знаешь. -- Пунш тебя подкрепит, -- сказал дядя Мори. -- Закутай его, братец, хорошенько и погуляйте немного. Дядя Мори ушел. Верш ушел. -- Замолчи же, -- сказала мама. -- Оденут, и сейчас тебя отправим. Я не хочу, чтобы ты простудился. Верш надел мне боты, пальто, мы взяли шапку и пошли. В столовой дядя Мори ставит бутылку в буфет. -- Погуляй с ним полчасика, братец, -- сказал дядя Мори. -- Только со двора не пускай. -- Слушаю, сэр, -- сказал Верш. -- Мы его дальше двора никуда не пускаем. Вышли во двор. Солнце холодное и яркое. -- Ты куда? -- говорит Верш. -- Ушлый какой -- в город, что ли, собрался? -- Мы идем, шуршим по листьям. Калитка холодная. -- Руки-то спрячь в карманы, -- говорит Верш. -- Примерзнут к железу, тогда что будешь делать? Как будто в доме нельзя тебе ждать. -- Он сует мои руки в карманы. Он шуршит по листьям. Я слышу запах холода. Калитка холодная. -- На вот орехов лучше. Ух ты, на дерево сиганула. Глянь-ка, Бенджи, -- белка! Руки не слышат калитки совсем, но пахнет ярким холодом. -- Лучше спрячь руки обратно в карманы. Кэдди идет. Побежала. Сумка мотается, бьет позади. -- Здравствуй, Бенджи, -- говорит Кэдди. Открыла калитку, входит, наклонилась. Кэдди пахнет листьями. -- Ты встречать меня вышел, да? -- говорит она. -- Встречать Кэдди? Почему у него руки такие холодные, Верш? -- Я говорил ему: в карманы спрячь, -- говорит Верш. -- Вцепился в калитку, в железо. -- Ты встречать Кэдди вышел, да? -- говорит Кэдди и трет мне руки. -- Ну что? Что ты хочешь мне сказать? -- От Кэдди пахнет деревьями и как когда она говорит, что вот мы и проснулись. "Ну что ты воешь, -- говорит Ластер. -- От ручья их опять будет видно. На. Вот тебе дурман". Дал мне цветок. Мы пошли за забор, к сараю. -- Ну что же, что? -- говорит Кэдди. -- Что ты хочешь Кэдди рассказать? Они его услали из дому -- да, Верш? -- Да его не удержишь, -- говорит Верш. -- Вопил, пока не выпустили, и прямо к воротам: смотреть на дорогу. -- Ну что? -- говорит Кэдди. -- Ты думал, я приду из школы и сразу будет рождество? Думал, да? А рождество послезавтра. С подарками, Бенджи, с подарками. Ну-ка, бежим домой греться. -- Она берет мою руку, и мы бежим, шуршим по ярким листьям. И вверх по ступенькам, из яркого холода в темный. Дядя Мори ставит бутылку в буфет. Он позвал: "Кэдди". Кэдди сказала: -- Веди его к огню, Верш. Иди с Вершем, -- сказала Кэдди. -- Я сейчас. Мы пошли к огню. Мама сказала: -- Он замерз, Верш? -- Нет, мэм, -- сказал Верш. -- Сними с него пальто и боты, -- сказала мама. -- Сколько раз тебе велено снимать прежде боты, а потом входить. -- Да, мэм, -- сказал Верш. -- Стой смирно. Снял с меня боты, расстегнул пальто. Кэдди сказала: -- Погоди, Верш. Мама, можно, Бенджи еще погуляет? Я его с собой возьму. -- Не стоит его брать, -- сказал дядя Мори. -- Он уже сегодня нагулялся. -- Не ходите оба никуда, -- сказала мама. -- Дилси говорит, что на дворе становится еще холоднее. -- Ах, мама, -- сказала Кэдди. -- Пустяки, -- сказал дядя Мори. -- Весь день сидела в школе, надо же ей подышать свежим воздухом. Беги гуляй, Кэндейси. -- Пусть и он со мной, мама, -- сказала Кэдди. -- Ну пожалуйста. Иначе он ведь плакать будет. -- А зачем было при нем упоминать о гулянье? -- сказала мама. -- Зачем тебе надо было входить сюда? Чтобы дать ему повод опять меня терзать? Ты сегодня достаточно была на воздухе. Лучше сядь с ним здесь и поиграйте. -- Пусть погуляют, Кэролайн, -- сказал дядя Мори. -- Морозец им не повредит. Не забывай, что тебе надо беречь силы. -- Я знаю, -- сказала мама. -- Никому не понять, как страшат меня праздники. Никому. Эти хлопоты мне не по силам. Как бы я хотела быть крепче здоровьем -- ради Джейсона и ради детей. -- Ты старайся не давать им волновать тебя, -- сказал дядя Мори. -- Ступайте-ка оба, ребятки. Только ненадолго, чтобы мама не волновалась. -- Да, сэр, -- сказала Кэдди. -- Идем, Бенджи. Гулять идем! -- Она застегнула мне пальто, и мы пошли к дверям. -- Значит, ты ведешь малютку во двор без ботиков, -- сказала мама. -- Полон дом гостей, а ты хочешь его простудить. -- Я забыла, -- сказала Кэдди. -- Я думала, он в ботах. Мы вернулись. -- Надо думать, что делаешь, -- сказала мама. Да стой ты смирно, сказал Верш. Надел мне боты. -- Вот не станет меня, и тогда придется тебе о нем заботиться. -- Теперь топни, сказал Верш. -- Подойди поцелуй маму, Бенджамин. Кэдди подвела меня к маминому креслу, мама обхватила мне лицо руками и прижала к себе. -- Бедный мой малютка, -- сказала она. Отпустила. -- Вы с Вершем хорошенько смотрите за ним, милая. -- Да, мэм, -- сказала Кэдди. Мы вышли. Кэдди сказала: -- Можешь не ходить с нами, Верш. Я с ним сама погуляю. -- Ладно, -- сказал Верш. -- В такой холод выходить не больно интересно. -- Он пошел, а мы стали в перед ней. Кэдди присела, обняла меня, прижалась ярким и холодным лицом к моему. Она пахла деревьями. -- Никакой ты не бедный малютка. Правда, не бедный? У тебя есть Кэдди. У тебя твоя Кэдди. "Различался, расслюнявился", говорит Ластер. И не стыдно тебе подымать такой рев". Мы проходим сарай, где шарабан. У него колесо новое. -- Садись и сиди тихо, жди маму, -- сказала Дилси. Она подпихнула меня в шарабан. У Ти-Пи в руках вожжи. -- Непонятно мне, почему Джейсон не покупает новый, -- сказала Дилси. -- Дождется, что этот развалится под вами на кусочки. Одни колеса чего стоят. Вышла мама, вуаль опустила. Держит цветы. -- А где Роскус? -- сказала мама. -- Роскуса сегодня разломило, рук не поднять, -- сказала Дилси. -- Ти-Пи тоже хорошо правит. -- Я боюсь, -- сказала мама. -- Видит бог, я прошу от вас немногого: раз в неделю мне нужен кучер, и даже этой малости не могу допроситься. -- Вы не хуже меня знаете, мис Кэлайн, что Роскуса скрутило ревматизмом, -- сказала Дилси. -- Идите садитесь. Ти-Пи не хуже Роскуса вас довезет. -- Я боюсь, -- сказала мама. -- За малютку боюсь. Дилси поднялась на крыльцо. -- Хорош малютка, -- сказала она. Взяла маму за руку. -- Считай, ровесник моему Ти-Пи. Идемте же, когда хотите ехать. -- Я боюсь, -- сказала мама. Они сошли с крыльца, и Дилси усадила маму. -- Что ж, впрочем, так оно и лучше будет для всех нас. -- И не стыдно вам такое говорить, -- сказала Дилси. -- Будто не знаете, какая Квини смирная. Чтоб она понесла, нужно пугало пострашней восемнадцатилетнего негра. Да ей больше годочков, чем ему и Бенджи, вместе взятым. А ты не озоруй, Ти-Пи, вези тихо, слышишь? Пусть только мне с Кэлайн мне пожалуется, Роскус тобой займется. У него еще не вовсе отнялись руки. -- Да, мэм, -- сказал Ти-Пи. -- Добром это не кончится, я знаю, -- сказала мама. -- Прекрати, Бенджамин. -- Дайте ему цветок, -- сказала Дилси. -- Он хочет держать цветок. Протянула руку к цветам. -- Нет, нет, -- сказала мама. -- Ты их все растреплешь. -- А вы придержите, -- сказала Дилси. -- Мне только один вытянуть. -- Дала цветок мне, и рука ушла. -- Теперь трогайте, пока Квентина не увидела и не захотела тоже с вами, -- сказала Дилси. -- Где она? -- сказала мама. -- Возле дома у меня там, с Ластером играет, -- сказала Дилси. -- Трогай, Ти-Пи. Правь, как учил тебя Роскус. -- Слушаю, мэм, -- сказал Ти-Пи. -- Н-но, Квини! -- За Квентиной, -- сказала мама. -- Смотри за... -- Да уж будьте спокойны, -- сказала Дилси. Шарабан трясется аллеей, скрипит по песку. -- Я боюсь оставлять Квентину, -- говорит мама. -- Лучше вернемся, Ти-Пи. Выехали за ворота, уже не трясет. Ти-Пи стегнул Квини кнутом. -- Что ты делаешь, Ти-Пи! -- сказала мама. -- Надо же ее взбодрить, -- сказал Ти-Пи. -- Чтоб не спала на ходу. -- Поворачивай обратно, -- сказала мама. -- Я боюсь за Квентину. -- Здесь не повернешь, -- сказал Ти-Пи. Доехали, где шире. -- А здесь ведь можно, -- сказала мама. -- Ладно, -- сказал Ти-Пи. Стали поворачивать. -- Что ты делаешь, Ти-Пи! -- сказала мама, хватаясь за меня. -- Надо ж как-то повернуть, -- сказал Ти-Пи. -- Тпру, Квини. Мы стали. -- Ты нас перевернешь, -- сказала мама. -- Так что же вы хотите? -- сказал Ти-Пи. -- Не поворачивай, я боюсь, -- сказала мама. -- Н-но, Квини, -- сказал Ти-Пи. Мы едем дальше. -- Я знаю, Дилси недосмотрит без меня и с Квентиной что-нибудь случится, -- сказала мама. -- Нам нужно поскорее возвращаться. -- Н-но, Квини, -- сказал Ти-Пи. Стегнул Квини. -- Ти-Пи-и-и, -- сказала мама, хватаясь за меня. Слышны копыта Квини, и яркие пятна плывут гладко с обоих боков, и тени от них плывут у Квини на спине. Все время плывут, как яркие верхушки у колес. Потом застыли с того бока, где белая тумба с солдатом наверху. А с другого бока все плывут, но не так быстро. -- Что вам угодно, мамаша? -- говорит Джейсон. У него руки в карманах и за ухом карандаш. -- Мы едем на кладбище, -- говорит мама. -- Пожалуйста, -- говорит Джейсон. -- Я как будто не препятствую. Это все, зачем вы меня звали? -- Ты не поедешь с нами, я знаю, -- говорит мама. -- С тобою я бы не так боялась. -- Боялись чего? -- говорит Джейсон. -- Отец и Квентин вас не тронут. Мама прикладывает платок под вуалью. -- Перестаньте, мамаша, -- говорит Джейсон. -- Вы хотите, чтобы этот остолоп развылся среди площади? Трогай, Тн-Пи. -- Н-но, Квини, -- сказал Ти-Пи. -- Покарал меня господь, -- сказала мама. -- Но скоро и меня не станет. -- Останови-ка, -- сказал Джейсон. -- Тпру, -- сказал Ти-Пи. Джейсон сказал: -- Дядя Мори просит пятьдесят долларов с вашего счета. Дать? -- Зачем ты меня спрашиваешь? -- сказала мама. -- Ты хозяин. Я стараюсь не быть обузой для тебя и Дилси. Скоро уж меня не станет, и тогда тебе... -- Трогай, Ти-Пи, -- сказал Джейсон. -- Н-но, Квини, -- сказал Ти-Пи. Опять поплыли яркие. И с того бока тоже, быстро и гладко, как когда Кэдди говорит, что засыпаем. "Рева", говорит Ластер. "И не стыдно тебе". Мы проходим сарай. Стойла раскрыты. "Нет у тебя теперь пегой лошадки", говорит Ластер. Пол сухой и пыльный. Крыша провалилась. В косых дырах толкутся желтые пылинки. "Куда пошел? Хочешь, чтоб тебе башку там отшибли мячом?" -- Спрячь-ка руки в карманы, -- говорит Кэдди. -- Еще пальцы отморозишь. Бенджи умный, он не хочет обморозиться на рождество. Идем кругом сарая. В дверях большая корова и маленькая, и слышно -- в стойлах переступают Принс, Квини и Фэнси. -- Было бы теплей -- прокатились бы на Фэнси, -- говорит Кэдди. -- Но сегодня нельзя, слишком холодно. -- Уже видно ручей, и дым стелется. -- Там свинью обсмаливают, -- говорит Кэдди. -- Обратно пойдем той дорогой, поглядим. -- Спускаемся с горы. -- Хочешь -- неси письмо, -- говорит Кэдди. -- На, неси. -- Переложила письмо из своего кармана в мой. -- Это рождественский сюрприз от дяди Мори. Нам нужно отдать миссис Паттерсон, чтобы никто не видел. Не вынимай только рук из карманов. Пришли к ручью. -- Ручей замерз, -- сказала Кэдди. -- Смотри. -- Она разбила воду сверху и приложила кусочек мне к лицу. -- Лед. Вот как холодно. -- За руку перевела меня, мы всходим на гору. -- Даже папе и маме не велел говорить. Помоему, знаешь, про что в этом письме? Про подарки маме, и папе, и мистеру Паттерсону тоже, потому что мистер Паттерсон присылал тебе конфеты. Помнишь, прошлым летом. Забор. Цветы сухие вьются, и ветер шуршит ими. -- Только не знаю, почему дядя Мори Верша не послал. Верш не разболтал бы. -- В окно смотрит миссис Паттерсон. -- Подожди здесь, -- сказала Кэдди. -- Стой на месте и жди. Я сейчас же вернусь. Дай-ка письмо. -- Она достала письмо из моего кармана. -- А рук не вынимай. -- С письмом в руке перелезла забор, идет, шуршит бурыми цветами. Миссис Паттерсон ушла к дверям, отворила, стоит на пороге. Мистер Паттерсон машет тяпкой в зеленых цветах. Перестал и смотрит на меня. Миссис Паттерсон бежит ко мче садом. Я увидел ее глаза и заплакал. "Ох ты, идиотина", говорит миссис Паттерсон. "Я же сказала ему, чтобы не присылала больше тебя одного. Дай сюда. Скорее". Мистер Паттерсон идет к нам с тяпкой, быстро. Миссис Паттерсон тянется рукой через забор. Хочет перелезть. "Дай сюда", говорит миссис. "Дай же сюда". Мистер Паттерсон перелез забор. Взял письмо. У миссис платье зацепилось за забор. Я опять увидал ее глаза и побежал с горы. -- Там, кроме домов, ничего нету, -- говорит Ластер. -- Пошли теперь к ручью. У ручья стирают, хлопают. Одна поет. Дым ползет через воду. Пахнет бельем и дымом. -- Вот тут и будь, -- говорит Ластер. -- Нечего тебе туда. Там тебя мячом по башке. -- А чего он хочет? -- Будто он знает чего, -- говорит Ластер. -- Ему наверх надо, где в гольф играют. Сядь здесь и играйся с цветком. А смотреть -- смотри, как ребята купаются. Веди себя как люди. Я сажусь у воды, где полощут и веет синим дымом. -- Тут монету никто не подымал? -- говорит Ластер. -- Какую монету? -- Какая у меня утром была. Двадцать пять центов, -- говорит Ластер. -- Посеял где-то из кармана. В прореху выпала, вот в эту. Если не найду, не на что будет вечером купить билет. -- А где ты ее взял, монету? Небось у белого в кармане? -- Где взял, там теперь нету, а после еще будет, -- говорит Ластер. -- А пока что мне эту надо найти. Вы никто не видали? -- Мне только монеты искать. У меня своих дел хватает. -- Иди-ка сюда, -- говорит Ластер. -- Помоги мне искать. -- Да ему что монета, что камешек. -- Все равно пусть помогает, -- говорит Ластер. -- А вы идете вечером на артистов? -- Не до того мне. Пока управлюсь с этим корытом, устану так, что и руки не поднять, а не то чтоб на этих артистов идти. -- А спорим, пойдете, -- говорит Ластер. -- Спорим, вчера уже были. Только откроют там, сразу все пойдете в Ту палатку. -- Туда и без меня набьется негров. Хватит, что вчера ходила. -- Небось те же деньги плотим, что и белые. -- Белый плотит негру деньги, а сам знает: приедет другой белый с музыкой и все их себе прикарманит до цента, и опять иди, негр, зарабатывай. -- Никто тебя туда на представление не гонит. -- Пока еще не гонят. Не додумались. -- Дались тебе белые. -- Дались не дались. Я иду своей дорогой, а они своей. Больно нужно мне это представление. -- У них один там на пиле играет песни. Прямо как на банджо. -- Вы вчера, -- говорит Ластер, -- а я сегодня пойду. Только вот монету найти. -- И его, значит, возьмешь с собой? -- Ага, -- говорит Ластер. -- Как же. Чтоб он мне там развылся. -- А что ты делаешь, когда развоется? -- Порю его, вот что я делаю, -- говорит Ластер. Сел, закатал штаны. В воде играют дети. -- А шариков Бенджиных никто не находил? -- говорит Ластер. -- Ты, парень, скверных слов не говори. Узнает твоя бабушка -- не поздоровится тебе. Ластер вошел в ручей, где дети. Ищет вдоль берега. -- Когда утром здесь ходили, монета еще была у меня, -- говорит Ластер. -- Где ж ты ее посеял? -- Из кармана выпала, вот в эту дырку, -- говорит Ластер. Они ищут в ручье. Потом все сразу разогнулись, стоят, с плеском кинулись, затолкались. Ластер схватил, присели в воде, смотрят на гору через кусты. -- Где они? -- говорит Ластер. -- Еще не видать. Ластер положил его себе в карман. Те спустились с горы. -- Тут мяч упал -- не видели, ребята? -- Не иначе, в воду шлепнулся. Вы не слышали? -- Тут ничего не шлепалось, -- сказал Ластер. -- Вон там об дерево стукнулось что-то. А куда полетело, не знаю. Смотрят в ручей. -- Черт. Поищи-ка в ручье. Он здесь упал. Я видел. Идут берегом, смотрят. Пошли обратно на гору. -- А не у тебя ли мяч? -- сказал тот мальчик. -- На что он мне сдался? -- сказал Ластер. -- Не видел я никакого мяча. Мальчик вошел в ручей. Пошел по воде. Повернулся, опять смотрит на Ластера. Пошел вниз по ручью. Взрослый позвал с горы: "Кэдди!" Мальчик вышел из воды и пошел на гору. -- Опять завел? -- говорит Ластер. -- Замолчи. -- С чего это он? -- А кто его знает с чего, -- говорит Ластер. -- Ни с чего. Все утро воет. С того, что сегодня его день рождения. -- А сколько ему? -- Тридцать три исполнилось, -- говорит Ластер. -- Ровно тридцать лет и три года. -- Скажи лучше -- ровно тридцать лет, как ему три года. -- Что мне мэмми сказала, то и я вам, -- говорит Ластер. -- Я только знаю, что тридцать три свечки зажгут. А тортик куцый. Еле уместятся. Да замолчи. Иди сюда. -- Он подошел, схватил меня за руку. -- Ты, придурок старый, -- говорит. -- Хочешь, чтоб выпорол? -- Слабо тебе его выпороть. -- Не раз уже порол. Замолчи ты, -- говорит Ластер. -- Сколько тебе толковать, что туда нельзя. Там тебе мячами голову сшибут. Иди сюда, -- потянул меня назад. -- Садись. -- Я сел, он снял с меня ботинки, закатал штаны. -- Вон туда ступай, в воду, играй себе и чтоб не выть и слюней не пускать. Я замолчал и пошел в воду, и пришел Роскус, зовет ужинать, а Кэдди говорит: "Еще рано ужинать. Не пойду". Она мокрая. Мы играли в ручье, и Кэдди присела в воду, замочила платьице, а Верш говорит: -- Замочила платье, теперь твоя мама тебя выпорет. -- А вот и нет, -- сказала Кэдди. -- Откуда ты знаешь, что нет? -- сказал Квентин. -- А вот и знаю, -- сказала Кэдди. -- А ты откуда знаешь, что да? -- Мама говорила, что накажет, -- сказал Квентин. -- И потом, я старше тебя. -- Мне уже семь лет, -- сказала Кэдди. -- Я сама все знаю. -- А я еще старше, -- сказал Квентин. -- Я школьник. Правда, Верш? -- И я пойду в школу в будущем году, -- сказала Кэдди. -- Как только начнется. Правда, Верш? -- Сама знаешь, за мокрое платье пороть будут, -- сказал Верш. -- Оно не мокрое, -- сказала Кэдди. Встала в воде, смотрит на платье. -- Я сниму, оно и высохнет. -- А вот и не снимешь, -- сказал Квентин. -- А вот и сниму, -- сказала Кэдди. -- Лучше не снимай, -- сказал Квентин. Кэдди подошла к Вершу и ко мне, повернулась спиной. -- Расстегни мне, Верш, -- сказала Кэдди. -- Не смей, Верш, -- сказал Квентин. -- Твое платье, сама и расстегивай, -- сказал Верш. -- Расстегни, Верш, -- сказала Кэдди. -- А то скажу Дилси, что ты вчера сделал. -- И Верш расстегнул. -- Попробуй сними только, -- сказал Квентин. Кэдди сняла платье и бросила на берег. На ней остались лифчик и штанишки, больше ничего, и Квентин шлепнул ее, она поскользнулась, упала в воду. Поднялась и стала брызгать на Квентина, а Квентин стал брызгать на нее. И Верша и меня забрызгало. Верш поднял меня, вынес на берег. Он сказал, что расскажет про Кэдди и Квентина, и они стали брызгать на Верша. Верш ушел за куст. -- Я скажу про вас мэмми, -- сказал Верш. Квентин вылез на берег, хотел поймать Верша, но Верш убежал, и Квентин не догнал. Квентин вернулся, тогда Верш остановился и крикнул, что расскажет. И Кэдди крикнула ему, что если не расскажет, то может вернуться. И Верш сказал, что не расскажет, и пошел к нам. -- Радуйся теперь, -- сказал Квентин. -- Теперь нас высекут обоих. -- Пускай, -- сказала Кэдди. -- Я убегу из дому. -- Убежишь ты, как же, -- сказал Квентин. -- Убегу и никогда не вернусь, -- сказала Кэдди. Я заплакал, Кэдди обернулась и сказала: -- Не плачь. -- И я перестал. Потом они играли в воде. И Джейсон тоже. Он отдельно, дальше по ручью. Верш вышел из-за куста, внес меня в воду опять. Кэдди вся мокрая и сзади грязная, и я заплакал, и она подошла и присела в воде. -- Не плачь, -- сказала Кэдди. -- Я не стану убегать. И я перестал. Кэдди пахла как деревья в дождь. "Что с тобой такое?" говорит Ластер. "Кончай вытье, играй в воде, как все". "Забрал бы ты его домой. Ведь тебе не велят водить его со двора". "А он думает -- луг ихний, как раньше", говорит Ластер. "И все равно сюда от дома не видать". "Но мы-то его видим. А на дурачка глядеть -- приятного мало. Да и примета нехорошая". Пришел Роскус, зовет ужинать, а Кэдди говорит, ужинать еще рано. -- Нет, не рано, -- говорит Роскус. -- Дилси велела, чтоб вы шли домой. Веди их. Верш. Роскус ушел на гору, там корова мычит. -- Может, пока дойдем до дома, обсохнем, -- сказал Квентин. -- А все ты виноват, -- сказала Кэдди. -- Вот и пускай нас высекут. Она надела платье, и Верш ей застегнул. -- Им не дознаться, что вы мокрые, -- сказал Верш. -- Оно незаметно. Если только мы с Джейсоном не скажем. -- Не скажешь, Джейсон? -- спросила Кэдди. -- Про кого? -- сказал Джейсон. -- Он не скажет, -- сказал Квентин. -- Правда, Джейсон? -- Вот увидишь, скажет, -- сказала Кэдди. -- Бабушке. -- Как он ей скажет? -- сказал Квентин. -- Она ведь больна. Мы пойдем медленно, стемнеет -- и не заметят. -- Пускай замечают, -- сказала Кэдди. -- Я сама возьму и расскажу. Ему здесь не взойти самому, Верш. -- Джейсон не расскажет, -- сказал Квентин. -- Помнишь, Джейсон, какой я тебе лук сделал и стрелы? -- Он уже поломался, -- сказал Джейсон. -- Пускай рассказывает, -- сказала Кэдди. -- Я не боюсь нисколечко. Возьми Мори на спину, Верш. Верш присел, я влез к нему на спину. "Ну пока, до вечера, до представления", говорит Ластер. "Пошли, Бенджи. Нам еще монету искать надо". -- Если идти медленно -- пока дойдем, стемнеет, -- сказал Квентин. -- Не хочу медленно, -- сказала Кэдди. Мы пошли на гору, а Квентин не пошел. Уже запахло свиньями, а он все еще у ручья. Они хрюкали в углу и дышали в корыто. Джейсон шел за нами, руки в карманы. Роскус доил корову в сарае у двери. Из сарая метнулись навстречу коровы. -- Давай, Бенджи, -- сказал Ти-Пи. -- Заводи опять. Я подтяну. У-ух! -- Квентин опять пнул Ти-Пи. Толкнул в свиное корыто, и Ти-Пи упал туда. -- Ух ты какой! -- сказал Ти-Пи. -- Ловко он меня. Видали, как этот белый меня пнул. У-ух ты! Я не плачу, но не могу остановиться. Я не плачу, но земля не стоит на месте, и я заплакал. Земля все лезет кверху, и коровы убегают вверх. Ти-Пи хочет встать. Опять упал, коровы бегут вниз. Квентин держит мою руку, мы идем к сараю. Но тут сарай ушел, и пришлось нам ждать, пока вернется. Я не видел, как сарай вернулся. Он вернулся сзади нас, и Квентин усадил меня в корыто, где дают коровам. Я держусь за корыто. Оно тоже уходит, а я держусь. Опять коровы побежали -- вниз, мимо двери. Я не могу остановиться. Квентин и Ти-Пи качнулись вверх, дерутся. Ти-Пи поехал вниз. Квентин тащит его кверху. Квентин ударил Ти-Пи. Я не могу остановиться. -- Подымись, -- говорит Квентин. -- И сидите в сарае. Не выходите, пока не вернусь. -- Мы с Бенджи теперь обратно на свадьбу, -- говорит Ти-Пи. -- У-ух! Квентин опять ударил Ти-Пи. Трясет его и стукает об стенку. Ти-Пи смеется. Каждый раз, как его стукают об стенку, он хочет сказать "у-ух" и не может от смеха. Я замолчал, но не могу остановиться. Ти-Пи упал на меня, и дверь сарая убежала. Поехала вниз, а Ти-Пи дерется сам с собой и опять упал. Он смеется, а я не могу остановиться, и хочу встать, и падаю обратно, и не могу остановиться. Верш говорит: -- Ну, показал же ты себя. Нечего сказать. Да перестань вопить. Ти-Пи все смеется. Барахтается на полу, смеется. -- У-ух! -- говорит Ти-Пи. -- Мы с Бенджи обратно на свадьбу. Попили саспрелевой -- и обратно! -- Тихо ты, -- говорит Верш. -- А где вы ее брали? -- В погребе, -- говорит Ти-Пи. -- У-ух! -- Тихо! -- говорит Верш. -- А где в погребе? -- Да везде, -- говорит Ти-Пи. Опять смеется. -- Там сто бутылок. Миллион. Отстань, парень. Я петь буду. Квентин сказал: -- Подыми его. Верш поднял меня. -- Выпей, Бенджи, -- сказал Квентин. В стакане горячее. -- Замолчи, -- сказал Квентин. -- Пей лучше. -- Пей саспрелевую, -- сказал Ти-Пи. -- Дай я выпью, мистер Квентин. -- Заткнись, -- сказал Верш. -- Мало еще получил от мистера Квентина. -- Поддержи его, Верш, -- сказал Квентин. Они держат меня. Подбородком течет горячее и по рубашке. "Пей", -- говорит Квентин. Они держат мне голову. Мне горячо внутри, и я заплакал. Я плачу, а внутри у меня что-то делается, и я сильнее плачу, а они меня держат, пока не прошло. И я замолчал. Опять все кружится, и вот яркие пошли. "Верш, открой ларь". Медленно плывут яркие. "Стели эти мешки на пол". Поплыли быстрей, почти как надо. "Ну-ка, за ноги берись". Слышно, как Ти-Пи смеется. Гладко плывут яркие. Я плыву с ними наверх по яркому склону. Наверху Верш ссадил меня на землю. -- Квентин, идем! -- позвал, смотрит с горы вниз. Квентин все стоит там у ручья. Камешки кидает в тени, где вода. -- Пускай трусишка остается, -- сказала Кэдди. Взяла мою руку, идем мимо сарая, в калитку. Дорожка выложена кирпичом, на ней лягушка посредине. Кэдди переступила через нее, тянет меня за руку. -- Пошли, Мори, -- сказала Кэдди. Лягушка все сидит, Джейсон пнул ее ногой. -- Вот вскочит бородавка, -- сказал Верш. Лягушка упрыгала. -- Пошли, Верш, -- сказала Кэдди. -- У вас там гости, -- сказал Верш. -- Откуда ты знаешь? -- сказала Кэдди. -- Все лампочки горят, -- сказал Верш. -- Во всех окнах. -- Как будто без гостей нельзя зажечь, -- сказала Кэдди. -- Захотели и включили. -- А спорим, гости, -- сказал Верш. -- Идите лучше черной лестницей и наверх, в детскую. -- И пускай гости, -- сказала Кэдди. -- Я прямо к ним в гостиную войду. -- А спорим, тогда твой папа тебя выпорет, -- сказал Верш. -- Пускай, -- сказала Кэдди. -- Прямо в гостиную войду. Нет, прямо в столовую и сяду ужинать. -- А где ты сядешь? -- сказал Верш. -- На бабушкино место, -- сказала Кэдди. -- Ей теперь в постель носят. -- Есть хочу, -- сказал Джейсон. Перегнал нас, побежал дорожкой, руки в карманах, упал. Верш подошел, поднял его. -- Руки в карманах, вот и шлепаешься, -- сказал Верш. -- Где тебе, жирному, успеть их вынуть вовремя и опереться. У кухонного крыльца -- папа. -- А Квентин где? -- сказал он. -- Идет там по дорожке, -- сказал Верш. Квентин идет медленно. Рубашка пятном белым. -- Вижу, -- сказал папа. Свет падает с веранды на него. -- А Кэдди с Квентином друг на дружку брызгались, -- сказал Джейсон. Мы стоим ждем. -- Вот как, -- сказал папа. Квентин подошел, и папа сказал: -- Сегодня ужинать будете в кухне. -- Замолчал, поднял меня на руки, и сразу свет с веранды упал на меня тоже, и я смотрю сверху на Кэдди, Джейсона, на Квентина и Верша. Папа повернулся всходить на крыльцо. -- Только не шуметь, -- сказал он. -- А почему, папа? -- сказала Кэдди. -- У нас гости? -- Да, -- сказал папа. -- Я говорил, что гости, -- сказал Верш. -- Совсем и нет, -- сказала Кэдди. -- Это я говорила. И что пойду... -- Тихо, -- сказал папа. Замолчали, и папа открыл дверь, и мы прошли веранду, вошли в кухню. Там Дилси, папа посадил меня на стульчик, закрыл передок, подкатил к столу, где ужин. От ужина пар. -- Чтоб слушались Дилси, -- сказал папа. -- Не позволяй им шуметь, Дилси. -- Хорошо, -- сказала Дилси. Папа ушел. -- Так помните: слушаться Дилси, -- сказал за спиной у нас. Я наклонился к ужину. Пар мне в лицо. -- Папа, пускай меня сегодня слушаются, -- сказала Кэдди. -- Я тебя не буду слушаться, -- сказал Джейсон. -- Я Дилси буду слушаться. -- Если папа велит, будешь, -- сказала Кэдди. -- Папа, вели им меня слушаться. -- А я не буду, -- сказал Джейсон. -- Не буду тебя слушаться. -- Тихо, -- сказал папа. -- Так вот, все слушайтесь Кэдди. Когда поужинают, проведешь их, Дилси, наверх черным ходом. -- Хорошо, сэр, -- сказала Дилси. -- Ага, -- сказала Кэдди. -- Теперь будешь меня слушаться. -- А ну-ка тише, -- сказала Дилси. -- Сегодня вам нельзя шуметь. -- А почему? -- сказала Кэдди шепотом. -- Нельзя -- и все, -- сказала Дилси. -- Придет время, узнаете почему. Господь просветит. Поставила мою мисочку. От нее пар идет и щекочет лицо. -- Поди сюда, Верш. -- Дилси, а как это -- просветит? -- сказала Кэдди. -- Он по воскресеньям в церкви просвещает, -- сказал Квентин. -- Даже этого не знаешь. -- Тш-ш, -- сказала Дилси. -- Мистер Джейсон не велел шуметь. Ешьте давайте. На, Верш, возьми его ложку. -- Рука Верша окунает ложку в мисочку. Ложка поднимается к моим губам. Пар щекочет во рту. Перестали есть, молча смотрим друг на друга и вот услышали опять, и я заплакал. -- Что это? -- сказала Кэдди. Положила руку на мою. -- Это мама, -- сказал Квентин. Ложка поднялась к губам, я проглотил, опять заплакал. -- Перестань, -- сказала Кэдди. Но я не перестал, и она подошла, обняла меня. Дилси пошла, закрыла обе двери, и не стало слышно. -- Ну, перестань, -- сказала Кэдди. Я замолчал и стал есть. Джейсон ест, а Квентин -- нет. -- Это мама, -- сказал Квентин. Встал. -- Сядь сейчас же на место, -- сказала Дилси. -- У них там гости, а ты в этой грязной одеже. И ты сядь, Кэдди, и кончайте ужинать. -- Она там плакала, -- сказал Квентин. -- Это пел кто-то, -- сказала Кэдди. -- Правда, Дилси? -- Ешьте лучше тихонько, как велел мистер Джейсон, -- сказала Дилси. -- Придет время -- узнаете. Кэдди пошла, села на место. -- Я говорила -- у нас званый ужин, -- сказала Кэдди. Верш сказал: -- Он уже все съел. -- Подай мне его мисочку, -- сказала Дилси. Мисочка ушла. -- Дилси, -- сказала Кэдди. -- А Квентин не ест. А ему велели меня слушаться. -- Кушай, Квентин, -- сказала Дилси. -- Кончайте и уходите из кухни. -- Я больше не хочу, -- сказал Квентин. -- Раз я велю, ты должен кушать, -- сказала Кэдди. -- Правда, Дилси? Пар идет от мисочки в лицо, рука Верша окунает ложку, и от пара щекотно во рту. -- Я не хочу больше, -- сказал Квентин. -- Какой же званый ужин, когда бабушка больна. -- Ну и что ж, -- сказала Кэдди. -- Гости внизу, а она может выйти и сверху глядеть. Я тоже надену ночную рубашку и выйду на лестницу. -- Это мама плакала, -- сказал Квентин. -- Правда, Дилси? -- Не докучай мне, голубок, -- сказала Дилси. -- Вот вас покормила, а теперь еще ужин готовить для всей компании. Скоро даже Джейсон кончил есть. И заплакал. -- Твоего голоска не хватало, -- сказала Дилси. -- Он каждый вечер хнычет -- с тех пор как бабушка больна и ему нельзя у нее спать, -- сказала Кэдди. -- Хныкалка. -- Вот я расскажу про тебя, -- сказал Джейсон. Плачет. -- Ты уже и так рассказал, -- сказала Кэдди. -- А больше тебе нечего рассказывать. -- Спать вам пора, вот что, -- сказала Дилси. Подошла, спустила меня на пол и теплой тряпкой вытерла мне рот и руки. -- Верш, проводи их наверх черным ходом, только тихо. А ты, Джейсон, перестань хныкать. -- Еще не пора спать, -- сказала Кэдди. -- Мы никогда так рано не ложимся. -- А сегодня ляжете, -- сказала Дилси. -- Папа велел вам идти спать сразу, как поужинаете. Сами слышали. -- Папа велел меня слушаться, -- сказала Кэдди. -- А я не буду тебя слушаться, -- сказал Джейсон. -- Еще как будешь, -- сказала Кэдди. -- Теперь идемте все и слушайтесь меня. -- Только чтоб без шума, Верш, -- сказала Дилси. -- Сегодня, дети, будьте тише воды, ниже травы. -- А почему? -- сказала Кэдди. -- Мама ваша нездорова, -- сказала Дилси. -- Идите все за Вершем. -- Я говорил, мама плакала, -- сказал Квентин. Верш поднял меня на спину, открыл дверь на веранду. Мы вышли, и Верш закрыл дверь. Темно, только плечи и запах Верша. "Не шумите. -- Мы еще погуляем. -- Мистер Джейсон велел сразу наверх. -- Он велел меня слушаться. -- А я не буду тебя слушаться. -- Он всем велел. И тебе Квентин." Я чувствую затылок Верша, слышу всех нас. "Правда, Верш? -- Правда. -- Вот и слушайтесь. Сейчас пойдем немножко погуляем во дворе. Идемте". Верш открыл дверь, мы вышли. Сошли по ступенькам. -- Давайте отойдем подальше, к Дилсиному дому. Оттуда нас не слышно будет, -- сказала Кэдди. Верш спустил меня на землю. Кэдди взяла мою руку, и мы пошли по кирпичной дорожке. -- Идем, -- сказала Кэдди. -- Лягушка ускакала. Она давно уже в огороде. Может, нам другая встретится. Роскус несет ведра с молоком. Пронес мимо. Квентин не пошел с нами. Сидит на ступеньках кухни. Мы идем к дому, где Верш живет. Я люблю, как там пахнет. Горит огонь. Ти-Пи присел -- рубашка подолом до полу, -- подкладывает, чтобы сильней горело. Потом я встал, Ти-Пи одел меня, мы пошли на кухню, поели. Дилси стала петь, и я заплакал, и она замолчала. -- Иди пуляй с ним, только подальше от дома, -- сказала Дилси. -- Туда нам нельзя, -- говорит Ти-Пи. Мы играем в ручье. -- Туда нельзя, -- говорит Ти-Пи. -- Слышал, мэмми не велела. В кухне Дилси поет, я заплакал. -- Тихо, -- говорит Ти-Пи. -- Идем. Пошли к сараю. У сарая Роскус доит. Он доит одной рукой и охает. Птицы сели на дверь, смотрят. Одна на землю села, ест с коровами. Я смотрю, как Роскус доит, а Ти-Пи кормит Квини и Принса. Теленок в свиной загородке. Тычется мордой в проволоку, мычит. -- Ти-Пи, -- позвал Роскус. Ти-Пи отозвался из сарая: "Да". Фэнси выставила голову из стойла, потому что Ти-Пи еще не кормил ее. -- Скорей управляйся там, -- сказал Роскус. -- Придется тебе додоить. Правая рука совсем уже не действует. Ти-Пи пришел, сел доить. -- Почему ты к доктору не сходишь? -- сказал Ти-Пи. -- Доктор тут не поможет, -- сказал Роскус. -- Место у нас такое. -- Какое-такое? -- сказал Ти-Пи. -- Злосчастное тут место, -- сказал Роскус. -- Ты кончил -- впусти теленка. "Злосчастное тут место", сказал Роскус. Позади него и Верша огонь вставал, падал, скользил по их лицам. Дилси уложила меня. Постель пахла Ти-Пи. Хорошо пахла. -- Что ты в этом смыслишь? -- сказала Дилси. -- Озаренье тебе было, знак был даден, что ли? -- Не надо озаренья, -- сказал Роскус. -- Вот он, знак, в постели лежит. Пятнадцать лет, как люди видят этот знак. -- Ну и что? -- сказала Дилси. -- Ни тебе, ни твоим вреда он никакого не принес. Верш работает, Фрони замуж выдана, Ти-Пи подрастет-заступит тебя, как вовсе ревматизмом скрутит. -- Двоих уже взял господь у них, -- сказал Роскус. -- Третий на очереди. Знак ясный, сама не хуже меня видишь. -- В ту ночь сова ухала, -- сказал Ти-Пи. -- Еще с вечера. Налил я Дэну похлебки -- так и не подошел пес. Ближе сарая ни в какую. А только стемнело -- завыл. Вот Верш тоже слышал. -- Все мы на той очереди, -- сказала Дилси. -- Покажи мне человека, чтобы вечно жил. -- Не в одних только смертях дело, -- сказал Роскус. -- Знаю я, о чем ты, -- сказала Дилси. -- Вот будет тебе злосчастье, как скажешь ее имя вслух -- сам будешь сидеть с ним, успокаивать. -- Злосчастное тут место, -- сказал Роскус. -- Я с самого его рожденья заприметил, а как сменили ему имя, понял окончательно. -- Хватит, -- сказала Дилси. Выше укрыла меня одеялом. Оно пахло Ти-Пи. -- Помолчите, пусть заснет. -- Знак ясный, -- сказал Роскус. -- Ага, знак, что придется Ти-Пи всю твою работу делать за тебя, -- сказала Дилси. "Ти-Пи, забери его и Квентину, пусть там у дома с Ластером играют. Фрони за ними присмотрит. А сам иди отцу помоги". Мы кончили есть. Ти-Пи взял Квентину на руки, и мы пошли к дому, где Ти-Пи живет. Ластер сидит на земле, играет. Ти-Пи посадил Квентину, она тоже стала играть. У Ластера катушки, Квентина -- отнимать, забрала. Ластер заплакал, пришла Фрони, дала Ластеру жестянку играть, а потом я взял катушки, Квентина стала драться, и я заплакал. -- Уймись, -- сказала Фрони. -- Не совестно тебе у маленькой игрушку отымать. -- Взяла катушки, отдала Квентине. -- Уймись, -- сказала Фрони. -- Цыц, говорят тебе. -- Замолчи, -- сказала Фрони. -- Порку хорошую, вот что тебе надо. -- Взяла Ластера и Квентину на руки. -- Идем, -- сказала Фрони. Мы пошли к сараю. Ти-Пи доит корову. Роскус сидит на ящике. -- Чего он там еще накуролесил? -- спросил Роскус. -- Да вот привела его вам, -- сказала Фрони. -- Обижает маленьких опять. Отымает игрушки. Побудь здесь с Ти-Пи и не реви. -- Выдаивай чисто, -- сказал Роскус. -- Прошлую зиму довел, что у той молодой пропало молоко. Теперь еще эту испортишь, совсем без молока останемся. Дилси поет. -- Туда не ходи, -- говорит Ти-Пи. -- Знаешь ведь, что мэмми не велела. Там п