руглый год, И птицы все звенели, Не ведая забот, И не тянуло хладом В предвестье близких вьюг, Тогда бы снова рядом Со мною был мой друг! Тот, что пахал, слабея Под ветром, дотемна, И чья теперь, ржавея, Пылится борона... О, сколько лютой силы В тебе, промозглый плен, - Ты губишь все, что мило, Лишь стужу шля взамен! Перевод Д. Веденяпина УБЕРИТЕ ЭТУ ЛУНУ Задерни шторы поскорей, Спугни обманный свет Луны, чья маска и теперь Все та же - большей фальши нет, - Хотя на наших лютнях пыль Бог знает сколько лет. Не выходи в полночный сад, Забрызганный росой, Глядеть на звезды, что горят Нездешнею красой, - Так было век тому назад, Сегодня век иной. Не трогай веток в темноте, С волненьем не лови В их аромате чувства те, Что жили у тебя в крови, Когда любовь равна мечте, А жизнь - самой любви! Пусть комнатный бесстрастный свет Мечты твои зальет, И эхо отлетевших лет В душе твоей замрет... Был слишком нежен Жизни цвет, Да слишком горек плод! 1904 Перевод Д. Веденяпина РАЗЛУКА Ночь, монотонный гул дождя, Шум листьев за стеной; И сотни миль, о сотни миль Между тобой и мной. И если б только эта даль И только этот мрак, Поверь, любимая моя, Я не грустил бы так. Но то, что разделяет нас Сейчас и навсегда, Бездонней тьмы, сильней дождя, Упрямей, чем года. 1893 Перевод Д. Веденяпина ПРОЩАНЬЕ НА ПЕРРОНЕ Последний поцелуй; пора идти Садиться, и мгновенье за мгновеньем, Легче и легче, словно прах в горсти, Дальним виденьем, Виденьем белым, облачком муслина, В толкучке, в спешке, где со всех сторон И джентльмены, и простолюдины, И ждет вагон. Под фонарем (тот вспыхивал и гас), В сумятице вечернего вокзала, В толпе, которой было не до нас, Она пропала - И показалась у окна, и тут же Исчез, растаял белый ореол; Люблю сильней, чем собственную душу! Поезд ушел... Был уговор меж нами, некий знак... И пусть дорога будет очень длинной, Но через год... и в облаке муслина... И все не так! "Но почему, друг мой, я не пойму, Не повториться чувствам и мечтам?" "Увы, не повториться ничему, А почему - не знаю сам". Перевод В. Топорова Я КЛЯЛСЯ ВСЕМ, ЧЕМ МОГ Я клялся всем, чем мог, Прийти в твою светлицу, Но полночь в ночь глядится, Я ж дома - одинок, И мне во тьме сейчас Твердит твое виденье Упрек: "Что за сомненья Вдруг разлучают нас? Отомкнут злой засов И густо смазан маслом, Но сторожу напрасно Я скрип твоих шагов, Кричит петух. В кусты Уходит темь ночная, И жду, и жду тебя я, И медлишь, медлишь ты". Перевод Ю. Латыниной КОНЕЦ ЭПИЗОДА Пришла пора для нас Унять огонь желаний. Пыл сладостных терзаний Вкусим в последний раз. А там... Уйдет любовь, Ее замолкнут речи, И как до нашей встречи, В душе - пустыня вновь. Заметят ли цветы Уход наш, скуку в доме? А нас... Что ждет нас, кроме Безмолвной пустоты? Хоть мы клялись любить, Хоть мы пылали страстью, Но срок недолог счастья, И вместе нам - не быть. Перевод В. Лунина НА ЯРМАРКЕ В КЭСТЕРБРИДЖЕ 1. Уличный певец А ну, певец, пропой балладу мне - Чтоб я забыл, на миг забыл о той, С кем об руку бродили при луне, Окончив труд дневной. Давай, певец, погромче затяни - Чтоб я забыл, совсем забыл о ней: Как небом поклялась она в те дни Навеки быть моей. Открой, певец, тетрадку наугад - Чтоб мне забыть под пение твое И имя нежное, и нежный взгляд, И горький плач ее. 2. Постаревшие красавицы Вон те, с корзинками для овощей, Ворчуньи-тетки - Неужто вправду наших юных дней Они красотки? Те бело-розовые существа В шелках воскресных, Кому шептали мы любви слова На тропках тесных? С кем под задорный, простенький мотив На той поляне Скакали мы, друг дружку обхватив, До зорьки ранней? Да помнят ли они себя в те дни? Видать, забыли! Не то, как знать, - и нынче бы они Всех краше были. 3. Домой после танцев Черный Холм стоит одиноко, На далекое море сердит, И Девичий Замок с востока На меня с презреньем глядит. Мне к рассвету хмельное зелье Отплатило тяжкой тоской - И ушла я прочь от веселья И от парня, что был со мной. Даже птицы смеются обидно Надо мной в придорожных кустах... Отчего ж перед ними мне стыдно? Разве так не бывает у птах? 4. Деревенская девушка Она разложила товар на мосту - уж кто-нибудь да возьмет! - Корзинку яблок, и связки трав, и в сотах душистый мед. Но мимо и мимо валила толпа - на площадь, где ярмарки гул; Сули она даже впридачу себя - никто бы и не взглянул! Но милым ее загорелым лицом пленясь, я пробрался вперед, И встал перед ней, и спросил: "Ну как? Неужто никто не берет?" Да, именно так это все началось - от ярмарки чуть в стороне, И стало ясно, что главный приз сегодня достанется мне. 5. Расспросы Так, значит, вы из _Э_рмитейдж - Из той деревни за холмами? Есть дом в деревне Эрмитейдж, С весны плющом увитый сплошь... Как там Джон Вейвуд - жив иль нет? Их двор был, помню, рядом с нами Тому назад пятнадцать лет. Былого не вернешь! И что ж - ни разу, никого Он не расспрашивал о Пэтти? О Пэтти Бич, с которой он Тогда... с которой дружен был? Жива ли, мол, и каково С тех пор живется ей на свете, И позабыла ли его, Как он ее забыл? Тогда в деревне Эрмитейдж Была, представьте, я всех краше! Мы обручились в Эрмитейдж, Но ждать заставила нужда... Удачи не были щедры, И позабыл он клятвы наши: Любовь мужская - до поры, Девичья - навсегда. 6. Загулявший муж Вилл завернул после ярмарки в клуб - Выпивка там и веселье. Я дожидаюсь его на углу, Чтоб довести до постели. С кем-то в обнимку там кружится Вилл, И улыбаются оба... В мае мой Вилли кольцо мне дарил, Клялся, что любит до гроба. "С прошлым покончено!" - так уверял Вилли, невесту целуя... Муж мой на танцах сегодня застрял, Мерзну одна на углу я. 7. После ярмарки На площадь опущен шатер темноты, Ряды не шумят, Певцы аккуратно свернули листы Веселых баллад; Где был балаганчик, там плиты пусты, И лишь с колокольни звонят. Пустеет "Олень"; по проулкам гурьбой Проходит народ: По Грэеву мосту, по глине сырой, А колокол бьет... Кто тихо вздыхает: "Скорей бы домой!" - Кто новую песню поет. Вон девушка - та, что как мышка была, - Резвится, шумна; А та, что казалась бойка и смела, - Вдруг стала грустна; А эта заботы с чела согнала - Как гордо ступает она! ...А в полночь ни звука нигде, ни следа - Лишь тени одни. Здесь древние римляне бродят тогда, Как в прежние дни, Когда беззаботной толпою сюда На праздник сходились они. Перевод М. Бородицкой ПРАЗДНОШАТАЮЩИЙСЯ Не замечаю я, какого Оттенка небо над полями, Не вижу ни ручья лесного, Ни гор, усыпанных цветами. Не различаю над лощиной Кукушки голос глуховатый. Не слышу клекот ястребиный В тускнеющих тенях заката. Считают, будто бы все это: Поля, сиреневые дали - Всегда открыты для поэта, Всегда и всюду с ним... Едва ли! И пенье птиц, и ароматы Цветов, и неба купол звездный - Все, что упущено когда-то, Пронзает душу слишком поздно! Перевод Д. Веденяпина ОНИ САЖАЛИ СОСНЫ (Раздумья Март Саут) I Мы рядом под ветром Вдали от жилья; Он держит лопату, А саженцы - я. И нет ему дела, Что мне все трудней Стоять, промерзая До самых костей. Другой ныне отдано Сердце его; Он смотрит, не видя Вокруг ничего. Он мысленно с нею, И видно, как он Невольной разлукою Их угнетен. Вот так от зари До заката вдвоем Работаем, грезя В душе о своем. Во всем помогаю Ему, не чинясь, Но даже "спасибо" Я не дождалась. А может, и вправду Не надо скрывать, Как все-таки рада Я рядом стоять? Но нет! Я навеки Любовь затаю! Не выдам сердечную Муку мою! II Я вязну в глине, Чтобы сосна Была отныне Обречена, Восстав из праха В чужом краю, Стонать от страха За жизнь свою, Вздыхать всечасно - Нелегкий труд! - Хотя безгласной Лежала тут! На месте этом Вздыхать сосне Зимою, летом И по весне, Грустя при этом, Что щедрый рок В грязи оставить Ее не мог, Чтоб лежа в глине Не знать вовек, Что значат иней, Ветра да снег. Вот так бездушно Мы обрекли Сосну послушно Восстать с земли И, мучась в поле Среди болот, Стонать, доколе Не упадет, Упрямо в глине Глухой тая, Что знаем ныне Лишь ты да я. Перевод Д. Веденяпина ЖЕНЩИНА СЛУШАЕТ БУРЮ В те дни, как под одною крышей С любимым я жила, Бывало, бурю чуть заслыша, Всю ночь я не спала: "Там ливень, за окном, и холод, И крова нет в пути. А он уж не силен, не молод - Сумеет ли дойти?" А нынче - что мне стон угрюмый, Глухой, как трубный глас, Затопленная пустошь Фрума И Меллстокская грязь?.. Пусть пламя гаснет и мятется, Солома с крыш летит, Струя о подоконник бьется, Дверной засов скрипит - Душа о страннике не плачет В тревожный час ночной - Земля его надежно прячет В темнице ледяной. Перевод А. Шараповой В КАНУН НОВОГО ГОДА "Год завершен, - промолвил Бог, - Дошит его наряд. Я заключил червей в песок, Устлал листвой края дорог И погасил закат". А я спросил: "Но как пришло На ум Тебе создать Безликой пустоте назло Все то, что запросто могло И не существовать? Зачем несчастным Твой ковчег, Зачем любви причал? Всех этих радостей вовек Не пожелал бы человек, Когда б о них не знал!" "Нет смысла в промысле Моем, - Призналось Божество, - Я и не помышлял о нем, Когда одаривал умом, Твердящим: "Для чего?" Но поразительно, что тот, Кто создан Мной, заметь, Как будто видит наперед То, что и мне с Моих высот Никак не разглядеть!" Бог скрылся в небесах, и тут Настал рассвет; затем Царь новорожденных минут Продолжил свой извечный труд Вне всяческих систем! Перевод Д. Веденяпина САТИРЫ НА СЛУЧАЙ СТРЕЛЬБА НА МОРЕ Всю ночь орудья били в море, Нас разбудили среди тьмы, Все стекла выбили в соборе, "То Судный день", - решили мы. В гробах мы встали. Преуныло Собаки лаяли. Свой корм Мышь у налоя уронила, И червь уполз в могильный холм. Корову с кладбища спугнули. Но Бог сказал: "Учебный бой. В гробах покуда не уснули, Не раз вы слышали такой; Все люди думают, мудрят, Как бы пролить побольше крови, А для Христа они творят Не более, чем вы во гробе. Еще не Суд, и ваши внуки За то должны мне петь хвалы, Иначе бы за эти штуки Скрести им на Небе полы. Ох, жарко будет Судным днем, Как запоет моя труба, Коль захочу сыграть подъем! Да нужно ль ворошить гроба?" Мы вновь легли. "За годы эти Стал мир безумней или нет, - Спросил один, - чем в том столетье, Когда покинули мы свет?" "Нет", - каждый подтвердил скелет. "А я-то прожил как дурак, - Вздохнул поп Терли, мой сосед, - Отверг и пиво и табак". И вновь орудья били ваши, Как будто подняли мятеж. Гром шел от Стоуртонской башни На Камелот, и на Стоунхендж. Апрель 1914 Перевод В. Корнилова ПОСЛЕ ВСТРЕЧИ (К Ф. Э. Д.) Приходи еще раз! Ты мелькнула листком над вершиной холма, И лицо твое скрыла отвесная тьма, Полземли заслоняя от глаз. Приходи поскорей! Невесомым клубком, точно чертополох, Донеси, докати примирительный вздох И замри у скрипучих дверей. До вчерашнего дня Уплывал незамеченным запах цветов, И неслись вереницей цветных лоскутов Облака, не тревожа меня. Коридором пустым Ты прошла, точно призрак из рыцарских книг, И пока детский страх в душу мне не проник, По ступенькам взбежала крутым. Ты выходишь на свет, Воплощаясь в обыденный облик земной, - Тихим взором, без слов, говоришь ты со мной, И, не веря, молчу я в ответ. Не захлопнулась дверь, И вопрос я в глазах различаю твоих: То, что жизненно важно для нас, для двоих Отчего невозможно теперь? Перевод Р. Дубровкина ЛИЦО В ОКНЕ Не дают счастливым быть Грешной совести уколы! - Как поблек тот день веселый, Не позабыть!.. Майский вечер был хорош, Солнце падало устало, И упряжка наша встала. "Ты подождешь? Здесь приятель давний мой, Знаешь, болен безнадежно. Загляну я, если можно, К нему домой. Десять лет назад всего Чуть моим не стал он мужем, С той поры мы просто дружим, Как жаль его!" Постучав, она ждала, Тут из двери кто-то вышел: "Очень плохи (я услышал) Его дела. В этом мире ей одной Предан он и благодарен: Ангел мне судьбой подарен, - Сказал больной". Дальше помню со стыдом, Как, нахмурясь недовольно, Обернулся я невольно На старый дом. Тихо прочь катили мы, И почти до поворота Молча вслед смотрел нам кто-то Из полутьмы. "Никаких сомнений нет: В этой комнате постылой О моей вздыхает милой Он столько лет!" Глупой ревностью дразня, Мной владел какой-то демон, Не пойму доныне, чем он Смутил меня. В схватке с призрачным врагом Обнял я ее за плечи, Чтобы не было и речи О том - другом! Тьма сомкнулась позади, Где лицо в окне белело, И заныло, заболело В моей груди. Эта боль со мной всегда. Слышал я: любовь тиранит, Но любовь, что грубо ранит, Душе чужда. Нежно спутница моя Улыбнулась, оживая, Даже не подозревая, Что сделал я! Он в могиле с давних пор И людской не знает злобы, - Где найду я слезы, чтобы Смыть мой позор? Чувство сводит нас с ума, Как алмаз, в душе пылая, Но бездушна ревность злая, Как смерть сама. Перевод Р. Дубровкина УЭССЕКСКИЕ ВЕРШИНЫ (1896) Есть в Уэссексе вершины, будто милующая рука Их лепила для забытья, для мысли - и для смерти. Пока Я стою к востоку, на Ингпен-Бикон, или к западу, на Уиллз-Нек, Я знаю, что здесь я был до рожденья и сюда вернусь навек. Внизу - ни братьев, ни друзей, ни души, с которой дано Понять, что все о тебе известно и все тебе прощено. Внизу они странны и далеки, внизу мне союзника нет. Но цепи рассудка не так гремят, если небо - ближайший сосед. В городах безумные тени, как сыщики, ходят за мной, Тени юности, спутники мои, прошлого призрак худой. Они меня ловят, они твердят о том, чему я не рад: Холодные усмешки мужчин, женский презрительный взгляд. Внизу я, должно быть, предал себя, того, кем некогда был, Кем быть перестал. Он бродит, ища, кто бы его вразумил. Какая сила меня вогнала в этот облик чужой, В бабочку, бросившую его - старинный кокон свой. Я на равнину не спущусь, чтобы призрака не встречать: Он никем не видим, но сердце мое перестает стучать. И шпилей городских я боюсь из-за тех, кто давно угас: Никому не видимые, с меня они не спускают глаз. Есть призрак в Йеллем-Ботом, он вечно стоит под луной. Есть другой, он сжимает тонкий рот под гробовой пеленой. Есть еще дух железных дорог: куда я ни сбегу, Его профиль в окне, и он говорит, чего слышать я не могу. А дивная женщина... Но теперь я - только мысль ее; Мысль сменяет мысль; давным-давно она думает свое. Впрочем, она не знала, как можно ее любить... Но время от нежности лечит. Я рад ее отпустить. И я поднимаюсь на Ингпен-Бикон, на Уиллз-Нек, на восток, На ближние, дальние холмы, где воздух пуст и высок, Куда женщины со мной не пойдут, где не встретишь мужчин, Где призраки вынуждены отступить, где я наконец один. Перевод О. Седаковой СПЯЩИЙ ПЕВЕЦ (Алджернон Чарлз Суинберн, 1837-1909) 1 В чудесной нише, где, как на часах, В ночном, в дневном недремлющем дозоре Заливы, бухты, мол обходит море, - Там он и спит по воле вечных Прях С высоким камнем в головах. 2 А было это, будто груда роз Обрушилась на капюшон монаха: Так, словно с неба, он кидал без страха Охапки ритмов, лепестков и звезд - В разгар викторианской глухоты Созвучий странные цветы. 3 О утро давнее! углы, ступени Какой-то улочки; я брел сквозь тени И летний блеск, не поднимая глаз, Брел и шептал, впивая в первый раз Классическую силу новых фраз. 4 Страницы страсти, лабиринты лет, Укоров, слез, Восторгов, ласк и бед - Все зазвучало, как живая трель. Но не простак был этот менестрель: Он знал и смысл ее, и цель. 5 Еще шипят насмешки, беспокоя Тень музыки твоей; ты вышел, тих, Сквозь это пламя, ждущее других! Молва слабеет, как волна прибоя. А ты встаешь над веком и собою. 6 Его учила таинству ладов Наставница с лесбийских берегов, Мать племени, чье чувство есть звучанье И мысль есть ритм; с левкадской крутизны В мироохватный ропот глубины Повергшая свое страданье. 7 И чудно думать, что ночной порой Сбегает тень его к волне морской - И ей в ответ над зыбкой глубиной Она, как пламя легкое, мерцает. И с кораблей их встречу наблюдают, Не зная ни того, ни той. 8 И он огню ее прозрачной сферы: "Учитель, - молвит, - где твой жаркий стих? Где скрыт, бессмертная, от глаз людских Твоих созвучий пурпур беспримерный?" Она с улыбкой: "Ученик мой верный, Теперь довольно и твоих". 9 И так звезде его и песнопенью, Которое валы гремят в веках, Порою вызывая шевеленье Подземных недр - и беспокоя прах Его, их ровни в даре исступленья, Как вихрь, врывавшегося в их размах, - Его оставил я, и день сгорал На складках гор и скал. Бончерч, 1910 Перевод О. Седаковой КТО РОЕТ ЗЕМЛЮ НАДО МНОЙ? "Кто роет землю надо мной? Ты, милый? Для цветов?" "Нет, обвенчался нынче он, Взял богатейшую из жен, Изменою не удручен, Тебя забыть готов". "Кто ж роет землю надо мной? Наверное, семья?" "Семья считает, что цветы Не скрасят горя и беды И с ними не вернешься ты К семье из небытья". "Но кто же роет надо мной? Завистница со зла?" "Ей долго злиться не дано, Она опомнилась давно, И ей сегодня все равно, Где в землю ты легла". "Кто ж все же роет надо мной? Скажи - терпеть нет сил!" "Я, дорогая госпожа, Твой песик. Помнишь малыша? Надеюсь, что, землей шурша, Тебя не разбудил". "Так вот, кто роет надо мной!.. Как я могла забыть! Мой песик, свет души моей, Ты всех отзывчивей, верней, Ох, научил бы ты людей, Как преданно любить!" "Прости, хозяйка, в холмик твой Я косточку зарыл, Чтобы разгрызть ее и съесть, Когда подаст мне голод весть, А что твоя могила здесь, Я просто позабыл". Перевод В. Корнилова У ВОДОПАДА Притронусь к воде, и тотчас предо мной Рождается прошлого призрак сквозной; В душе воскресает щемящая дрожь Как память о том, что уже не вернешь; И песнь о любви, Что тут же в крови Вскипает, звеня, Уносит меня, От нынешних бед увлекая назад В тот август, где снова шумит водопад, Сверкая и пенясь на спинах камней Все явственней, с каждым мгновеньем - слышней. Воюют иль в мире живут короли, Поток, не смолкая, рокочет вдали Доселе, как той стародавней порой, Когда этот холмик был гордой горой. Кипенье ручья... Почему этот звук Любовною песнею кажется вдруг? И может ли быть, чтоб простая вода Столь сладостный трепет рождала всегда? А дело все в том, что меж скользких камней, В которых бурлит непослушный ручей, - Где? Богу известно - навеки застрял Веселый, блестящий, звенящий бокал. Ведь там, у ручья Мой милый да я Бродили вдвоем, Забыв обо всем, Пьянея от солнца, и ласковый лес Шумел, зеленея на фоне небес. У самой воды - вижу как наяву - Мы ставим корзинку с едой на траву И, рядом усевшись в прохладной тени, Обедаем, и золотые огни Мерцают в вине, а потом я встаю И звонкий бокал опускаю в струю, И вдруг он выскальзывает, и вода Скрывает его навсегда, но тогда Мы долго водили руками по дну... С тех пор, если я невзначай окуну Ладонь свою в чашу (вот так, как сейчас), Я голос минувшего слышу тотчас. И вот уже кажется мне, что края Сосуда - обрывистый берег ручья, А ветви узора, как будто во сне, Живыми ветвями мерещатся мне. И в полночь и в блеске полдневных лучей Заветный бокал - меж подводных камней, И это привносит особенный лад В любовную песнь, что поет водопад. В счастливом бокале любви торжество! Никто с той поры не касался его. Перевод Д. Веденяпина ИСЧЕЗНОВЕНИЕ Зачем в ту ночь ты промолчала, Что вскоре - лишь сгорит восток - Спокойно, просто и устало Уйдешь, отбыв земной свой срок Туда, куда ни птица, Ни память не домчится, Чтоб я тебя увидеть смог? Ни слова на прощанье... Хотя б шепнула мне Желанье или обещанье... Застыло утро на стене. Не знало, недвижимо, Что ты проходишь мимо, Все изменяя в этом дне. Зачем зовешь меня из дома, Мелькаешь тенью по кустам, В аллее, меж стволов знакомых, Опять бредешь по вечерам? Лишь с темной темнотою, Разверстой надо мною, Я снова повстречаюсь там. Далеко, в алых скалах, Когда-то был твой дом, И ты верхом меж скал скакала, У ног твоих зиял проем, Поводья отпустила, Смеялась и шутила, Жизнь улыбалась нам вдвоем. Зачем же вспомнить мы не смели Все, что в былом погребено? Мы б воскресить его сумели, Сумей вдвоем сказать одно: "Весной, порой погожей, Опять пройти мы сможем Там, где прошли давным-давно". Все минуло, все было, И не воротишь вспять. Вот и меня зовет могила... Мне скоро... И могла ль ты знать, Что твой уход поспешный Меня во мрак кромешный Сведет?.. Его не разогнать. Перевод Г. Русакова ТВОЯ ПОСЛЕДНЯЯ ПРОГУЛКА Домой равниною зеленой Ты возвращалась не грустя, Не выдал взор твой оживленный, Что ты умрешь семь дней спустя, Что окна городка ночного В глазах не отразятся снова. Налево от дороги той Лежало место, где навеки Под молчаливою плитой Семь дней спустя сомкнешь ты веки, Но это после, а в тот день Сосновая манила тень. С тобою я не ехал рядом, Но будь в тот вечер мы вдвоем, Едва ли по случайным взглядам Я б догадался о твоем Уходе - понял бы едва ли Слова, что в сердце созревали: "Скучать ли обо мне ты будешь И часто приходить сюда, Или немедленно забудешь, Я не узнаю никогда: Теперь ни доброго, ни злого Мне от тебя не нужно слова!" Ты говоришь: "Свободен будь!" Но разве в нашей жизни прошлой, Любимая, хоть что-нибудь Я мерил выгодою пошлой? Ты выше, нынче и тогда, Любви, забвенья и стыда. Перевод Р. Дубровкина Я НЕС ЕЕ Я нес ее с дальнего склона, Который не каждый найдет. Он круто на запад ведет: Там ветер и воздух соленый, А ниже, на рыжих песках, Слабеет напор океана. Там сушу сжимает в тисках Могучий охват урагана. Принес и укрыл ее тут, И здесь она тихо уснула Вдали от привычного гула: Приливы сюда не дойдут. Молчание глинистой кельи Уже не спугнут никогда Те волны, что нынче отпели, Как пели в былые года. Да, спит она не на свободе