кие мерцающие пятна поплыли у меня перед глазами. Это конец, подумал я и, словно во сне, увидел, как Мои медленно, очень медленно склоняется над Бугаем с другой бутылкой виски и она разлетается на тысячи осколков от удара о его голову. Я тяжело поднялся на ноги и двинулся прочь, пиная и разгоняя криками людей в разные стороны. Я вовремя оглянулся. Бугай вновь оказался у меня за спиной. Кровь тонкими струйками стекала с его головы, и за ним по Деланси-стрит тянулась тонкая кровавая дорожка. Я влетел в хлебный магазин и запер дверь на засов. Казалось, я ворвался в переполненный курятник. Словно перепуганные наседки, пронзительно вопя и вереща, женщины начали метаться по всему магазину. Бугай ввалился прямо через закрытую дверь под звон брызгами разлетевшегося во все стороны дверного стекла. Женщины начали выскакивать на улицу, издавая пронзительные крики. Я метнулся за прилавок и увидел под витриной большой хлебный нож. Он оказался в моей руке как раз в нужное время.. Я взмахнул им, целясь в морду атакующего Бугая. Лезвие угодило в верхнюю часть щеки и распороло ее до самого рта. Щека повисла, закрыв подбородок и обнажив коренные зубы. Истекая кровью, Бугай выскочил на Деланси-стрит и с громкими воплями помчался вдоль по улице. Я гнался за ним по пятам, размахивая большим хлебным ножом, и орал словно сумасшедший: -- Я сделаю из тебя строганину! Люди в панике разбегались в разные стороны. -- Урод! -- бесновался я, яростно размахивая ножом. Догнав его, я одним движением .распорол ему пиджак. Потом махнул ножом еще раз, лезвие оставило тонкую кровавую полосу на его шее. Кто-то с топотом догонял меня. -- Брось нож, Башка!,-- раздался крик. -- Или я буду стрелять! Я остановился и обернулся. Рядом стоял, целясь в меня из револьвера, местный полицейский. Я увидел, что он настроен решительно, и бросил нож, который со стуком упал на мостовую. -- Эй, ты, давай сюда! -- проорал полицейский, обращаясь к Бугаю. Пьяно пошатываясь и придерживая рукой располосованную щеку, тот подошел к нам. Сотни людей окружили нас со всех сторон. -- Я все-таки поймал тебя при покушении на убийство. От этого обвинения ты уже не отвертишься. -- Полицейский посмотрел на истекающего кровью Бугая. -- Ты славно разделал этого парня. А вы все сдайте назад! -- сказал он и махнул рукой окружавшей нас толпе. -- Пусть кто-нибудь вызовет "скорую помощь". Он зашел ко мне за спину, чтобы проверить мои задние карманы. С диким нечленораздельным ревом, который, казалось, рвался из раны на щеке, Бугай бросился на меня. Полицейский вклинился между нами. Чудовищная сила, с которой Бугай совершил этот рывок, выбила револьвер из руки полицейского и зашвырнула нас троих и еще пятерых зевак на дно сточной канавы. Это была какая-то бешеная, пронзительно верещащая куча мала. Не знаю, каким образом Бугай умудрился ухватить хлебный нож, но он был уже совсем рядом и бешено полосовал воздух вокруг меня, тогда как я пытался выбраться из- под полицейского, скользя руками и ногами по грязному дну канавы. Увидев на краю тротуара валяющийся револьвер полицейского, я рванулся к нему, схватил и, нажав на курок, не глядя выстрелил в ту сторону, где бесновался размахивающий ножом Бугай. Пуля попала ему в живот. Он упал лицом вниз на дно канавы. Я выстрелил еще раз. Но у меня тряслись руки, и я промазал. Пуля рикошетом отскочила в зеваку, и тот, вереща, повалился на землю. Бугай застонал. -- А-а, я не могу выносить эту боль! -- завыл он. -- Башка, прикончи меня, пожалуйста, прошу тебя! Я подошел вплотную к умирающему Бугаю, тщательно прицелился и выстрелил ему в голову. ГТотом навел револьвер на подбегающего ко мне полицейского и заорал: -- Я тебя тоже прикончу, урод! Он замер на месте. Махая револьвером, я двинулся на толпу. Люди побежали в разные стороны. Я бросился бежать куда глаза глядят. Следом за мной мчались полицейские и орущая, воющая толпа. Казалось, тысячи людей оглушительно орут у меня за спиной: -- Хватай Башку, хватай убийцу! Казалось, тысячи рук тянутся, чтобы схватить меня и разорвать на куски. Деланси-стрит дрожала от воя жаждущей крови толпы. Какое-то такси остановилось прямо на середине проезжей части. Не выключая мотора, любопытный, водитель вылез из машины. Я оказался рядом прежде, чем он понял, что тут вообще происходит, ткнул револьвером в его грудь и проорал: -- Сваливай, пока я не продырявил тебя! Он как заяц метнулся в сторону. Я нырнул в машину, молниеносно сыграл скоростями -- первая, вторая, третья, -- и под пронзительный визг шин, с жутким креном уходя от столкновения с другим транспортом, помчался по Деланси-стрит. Я проехал мимо Клинтонской полицейской станции. Целая орда полицейских выскочила на середину проезжей части и с криками опустошила мне вдогонку свои револьверы. Я сделал левый поворот и направил машину в верхнюю часть города. Словно безумный сон, мне запомнилась поездка по узкой улице, по которой я мчался, разбрасывая ручные тележки уличных торговцев. Это просто чудо, что мне удалось добраться до широкой Первой авеню. Я бросил такси на одном из углов и укрылся в кинотеатре, где просидел до самого его закрытия. Затем я поймал такси и отправился в заведение китайца Джо. Оказавшись в его владениях, я почувствовал себя в безопасности. -- Джо, мне нужна отдельная комната, -- сказал я. -- Меня все хотят выпороть. Полиция, банда, в общем, все. -- Успокойся, Башка. Я спрячу тебя в комнате, которую никто не сможет найти. Я лег на кушетку. Джо разжег лампу под моей трубкой. С каждой затяжкой чудесным влажным дымом все мои боли и страхи отступали все дальше и дальше. Сладкий покой просачивался в мое тело и растекался по нему вместе с кровью. Затем пришли грезы, цветные удивительные грезы, пронизанные сладковатыми испарениями трубки. Глава 49 Внезапно кто-то схватил меня и начал энергично трясти. В моих ушах зазвучал настойчивый голос: -- Вставай, Башка, просыпайся, они внизу. Вставай! Я ошалело потряс головой и увидел над собой испуганное лицо Джо. -- Ради Бога, очнись, Башка! -- умоляюще произнес он. -- Что за идиотские сны бывают от опиума, -- пробормотал я и сел на кровати. -- Что? --Что? Что случилось? -- Быстро вставай, Башка. Снизу до меня донеслись крики и звук револьверных выстрелов. -- Они здесь, -- торопливо зашептал Джо сдавленным голосом, -- Менди, Меткий Майк и с ними еще двое! Я испуганно вскочил на ноги. -- Быстро за мной!-- страшным голосом прошептал Джо. Через пожарный выход мы с ним выбежали в тесный переулок, нырнули в какую-то дверь и вскоре вышли в другой переулок. Мы оказались в двух кварталах от заведения Джо. Я осторожно осмотрел улицу. Она была пуста. -- Тебе лучше смотаться из города, -- задыхаясь, произнес Джо. -- Спасибо, Джо, -- сказал я и торопливо зашагал по улице, стараясь держаться в тени. . Выйдя на Бродвей, я почувствовал, что меня колотит, и сбавил скорость, чтобы восстановить дыхание. Я попытался взять себя в руки. Что теперь делать? Куда мне идти? Да, мне надо смотаться из города, но как? С полицейскими и людьми из Общества на хвосте нельзя воспользоваться ни поездом, ни автобусом. Первым делом они возьмут под наблюдение все вокзалы. В квартале от меня находилась станция метро. Это меня устраивало. Я сбежал по лестнице и сел в поезд, идущий в верхнюю часть города. Проехав до конечной станции в районе Сто восемьдесят первой улицы и пройдя несколько кварталов по Бродвею, я наткнулся на круглосуточную закусочную, рядом с которой было припарковано несколько грузовиков. Я взял кофе и гамбургеры и стал ждать. Заметив, что один из водителей направился к выходу, я подошел к нему испросил: -- Ты не можешь подбросить меня, приятель?-- Пожалуйста, -- ответил он, -- если ты мне потом поможешь. -- Конечно, -- ответил я. -- Куда ты направляешься? -- Везу в Гастингс ящики со всяким барахлом. Когда мы приедем на место, ты поможешь разгрузить машину? -- Конечно, договорились. Я сел рядом с ним. Когда мы выехали за город, я глубоко вздохнул и попытался отогнать страх, терзающий мой мозг, но тщетно. Вновь и вновь я переживал ужасные события вчерашнего дня. Думая о том, что произошло и что могло произойти, я чувствовал, как меня колотит. Две независимые силы объявят по всей стране о моем розыске. Какая из них сработает более действенно -- полиция или Общество? Могу ли я укрыться от полицейских с их прямыми связями и участками в каждом городе и штате? Пожалуй, это будет не очень трудно. Но как укрыться от револьверов тысяч бандитов, которые, наверное, уже получили приказ уничтожить меня при первой встрече? Да, каждая группировка в каждом городе наверняка уже получила такой приказ. Кому как не мне знать, насколько эффективно работает Общество. Ни в одном крупном городе я не буду чувствовать себя в безопасности. Но недаром меня зовут Башка. Я буду скрываться в захолустных городишках или в безлюдных местах до тех пор, пока страсти не поулягутся. Водитель что-то тихонько напевал себе под нос. Когда большой грузовик вкатил в Гастингс, уже рассветало. -- Что, неплохо отдохнул, приятель? -- спросил водитель с довольной улыбкой. слишком быстро. Я не подозревал, что так проголодался. Я подумал, не съесть ли мне еще банку сардин и оставшийся хлеб, но решил ограничиться шоколадом и молоком. Две плитки шоколада растаяли у меня во рту. У холодного молока оказался неземной вкус волшебного нектара. Я попытался вспомнить, когда в последний раз пил молоко, но не смог -- так давно это было. Я вытянулся на земле, заложив руки под голову. Боль и усталость утекали из моего тела. На смену им приходило радостное ощущение покоя и безопасности. Да, мир прекрасен! А теперь, видите, я снова здесь, спустя столько лет. Я здесь, чтобы рассказать вам обо всем. Но как я спасся, где прятался -- это уже другая история. Думаю, вы поймете, почему я не могу рассказать ее вам сейчас. Несмотря на ноющую боль и усталость, я сдержал свое обещание и помог ему разгрузить грузовик. Затем сказал: -- Спасибо, приятель, -- и двинулся вдоль по улице. Водитель развернул- грузовик и отправился обратно в Нью- Йорк. Я пересчитал свою наличность. В бумажнике было около четырехсот долларов. Этого вполне хватит на текущие расходы. Я не буду трогать ту сотню тысяч, которую оставил в банке. Она находится в надежном месте. Да, я не буду их трогать. Я очень умно поступил, когда оставил их там. Но первым делом мне надо подобрать подходящую одежду, раз уж я собрался играть роль любителя пеших путешествий. Я прошелся по главной улице Гастингса и нашел магазин одежды. Он был еще закрыт. . Около часа я проболтался поблизости, дожидаясь открытия. В магазине я купил высокие, прочные туристские ботинки, рабочие штаны, пиджак, рубашку и дешевую широкополую фетровую шляпу. На смену всего гардероба у меня ушло тридцать два доллара. Я с"улыб-кой подумал, что было время, когда один только галстук обходился мне дороже. Я вышел из города и двинулся вдоль реки. Дойдя до укромного места, окруженного со всех сторон густо растущим кустарником, я разделся, умылся речной водой и переоделся в свою новую одежду. У меня все еще оставался револьвер полицейского с одним патроном. Я вытащил патрон и швырнул его в реку. А револьвер положил на большой камень, затем нашел еще один тяжелый булыжник и молотил по револьверу до тех пор, пока он не развалился на несколько частей, которые я расшвырял в разные стороны далеко в воду. Старую одежду я закопал под корнями прибрежных кустов'. Я весело зашагал дальше, ощущая, как во мне возрождаются чувства надежды и уверенности в собственных силах. Недалеко от Гармона-на-Гудзоне я заскочил в небольшой бакалейный магазин и купил две банки потрошеных и чищеных сардин, булку, литровую бутылку молока и пять плиток шоколада. Поднявшись по берегу реки немного выше Гармона, я вышел на небольшую поросшую травой поляну, окруженную со всех сторон небольшой рощей. Испытывая какое-то новое чувство приятной лени, я устроился на этой поляне, открыл банку сардин и сделал два бутерброда. Они исчезли слишком быстро. Я не подозревал, что так проголодался. Я подумал, не съесть ли мне еще банку сардин и оставшийся хлеб, но решил ограничиться шоколадом и молоком. Две плитки шоколада растаяли у меня во рту. У холодного молока оказался неземной вкус волшебного нектара. Я попытался вспомнить, когда в последний раз пил молоко, но не смог -- так давно это было. Я вытянулся на земле, заложив руки под голову. Боль и усталость утекали из моего тела. На смену им приходило радостное ощущение покоя и безопасности. Да, мир прекрасен! А теперь, видите, я снова здесь, спустя столько лет. Я здесь, чтобы рассказать вам обо всем. Но как я спасся, где прятался -- это уже другая история. Думаю, вы поймете, почему я не могу рассказать ее вам сейчас.