сам, как начал разработку жилы, сразу выправил у юриста все бумаги. Так что если бы он умер, то я получил бы, помимо собственной доли, еще и его половину. Питер Макдермотт и Кристина молча в изумлении смотрели на него. - Потом, - продолжал Альберт Уэллс, - я так же поступил со своей половиной: составил завещание, по которому она отходила к нему. Такое же соглашение составили мы и на владение разработками - оно действовало, пока Хайми не умер, а случилось это пять лет назад. Я так считаю, что кое-чему он меня научил: если ты поверил в человека, не спеши менять мнение о нем. - Ну, а разработки? - спросил Питер. - Мы отказывали всем, кто хотел купить участок, и в конечном итоге оказались правы. Хайми разрабатывал жилу много лет подряд. Дела там и сейчас идут полным ходом - это ведь одно из лучших месторождений на Суевере. Время от времени я наведываюсь туда - вспомнить былое. Не в состоянии вымолвить ни слова, приоткрыв рот, Кристина глядела на маленького старичка. - И у вас... у вас есть золотой прииск? - Совершенно верно, - весело кивнул Альберт Уэллс. - А теперь и еще кое-что. - Простите за любопытство, - вступил в разговор Питер Макдермотт, - но что же именно? - Все перечислить трудновато. - Старичок застенчиво поерзал на стуле. - Ну... пара газет, несколько морских судов, страховая компания, дома и еще всякая всячина. В прошлом году я купил несколько продовольственных магазинов. Знаете, люблю новые вещи. Это поддерживает во мне интерес к жизни. - Да уж наверно, - заметил Питер. Альберт Уэллс лукаво улыбнулся. - Между прочим, я собирался завтра вам кое-что сообщить, но, пожалуй, могу это сделать и сейчас. Я только что купил этот отель. - Вот те джентльмены спрашивали вас, мистер Макдермотт. Метрдотель Макс кивнул в сторону двух мужчин - один из них был капитан Йоллес, - которые спокойно стояли в другом конце вестибюля, у киоска с газетами. Минуту или две назад Макс отозвал Питера, подойдя к столику, где они с Кристиной молча сидели, ошеломленные сообщением Альберта Уэллса. Оба они - это Питер понимал - были слишком потрясены, чтобы до конца осознать новость и все предстоящие события. Питер даже почувствовал облегчение, узнав, что его просят срочно выйти. Он поспешно извинился и пообещал вернуться, как только сможет. Капитан Йоллес подошел к нему и представил своего спутника - сержанта уголовной полиции Беннетта. - Мистер Макдермотт, есть ли здесь укромное место, где можно поговорить? - Идемте сюда. - Питер провел обоих мимо стойки швейцара в кабинет бухгалтера по кредитным операциям, пустовавший по вечерам. Как только они вошли, капитан Йоллес протянул Питеру сложенную газету. Это был свежий выпуск "Таймс-Пикайюн". Заголовок над тремя колонками гласил: "КРОЙДОН ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАЗНАЧЕН ПОСЛОМ СОЕДИНЕННОГО КОРОЛЕВСТВА В ВАШИНГТОНЕ. ВЕСТЬ ОБ ЭТОМ ЗАСТАЛА ЕГО В ГОРОДЕ НАРОЖДАЮЩЕГОСЯ МЕСЯЦА." Капитан затворил дверь кабинета поплотнее... - Мистер Макдермотт, Огилви арестован. Он задержан час назад полицией штата Теннесси на подъездах к Нэшвиллу. Мы уже сообщили, что просим привезти его сюда. "Ягуар" тоже везут - на грузовике, под брезентом. Но уже из расследования на месте ясно: это та самая машина, которую мы ищем. Питер кивнул. Он заметил, что оба полицейских с некоторым недоумением смотрят на него. - Вам, наверно, кажется, что я как-то замедленно реагирую на то, что произошло, - сказал Питер. - Дело в том, что я узнал сейчас такоеникак в себя не приду. - По этому поводу? - Нет. По поводу отеля. На какое-то время воцарилось молчание, затем Йоллес сказал: - Вам, вероятно, интересно будет узнать, что Огилви дал показания. Он уверяет, будто знать не знал, что на этой машине кого-то сбили. Говорит, просто герцог и герцогиня Кройдонские заплатили ему двести долларов, чтобы он перегнал их машину на Север. Именно такая сумма была у него при себе. - Вы этому верите? - Возможно, он говорит правду. А возможно, и врет. Это мы узнаем завтра, после того как допросим его. Завтрашний день даст ответы на многие вопросы, подумал Питер. Сегодняшний же вечер больше походил на сон. - А что вы думаете предпринять теперь? - поинтересовался Питер. - Собираемся зайти к Кройдонам. Если у вас нет возражений, мы хотели бы, чтобы вы пошли с нами. - Мне кажется... Впрочем, если вы считаете, что это необходимо... - Благодарю вас. - Еще одно, мистер Макдермотт, - сказал второй полицейский. - Насколько нам известно, герцогиня Кройдонская дала Огилви что-то вроде письменного разрешения вывести машину из гаража отеля. - Да, мне так говорили. - Нам важно иметь ее, сэр. Как вы считаете, могла она у кого-нибудь сохраниться? - Не исключено, - подумав, ответил Питер. - Если хотите, я могу позвонить в гараж. - Пойдемте туда, - сказал капитан Подлее. Калгмер, ночной дежурный по гаражу, рассыпался в извинениях. - Понимаете, сэр, я говорил себе, вдруг мне понадобится этот листок, на случай, если кто спросит. Поверите ли, сэр, я ее сегодня весь вечер искал, а потом вспомнил, что, наверное, выкинул вчера вместе с оберткой из-под сандвичей. Но в общем-то не так уж я и виноват, если говорить по справедливости. - И он махнул рукой в сторону стеклянной будки, из которой только что вышел. - Там ведь не повернешься. Не удивительно, что все теряется. Я говорил как раз на прошлой неделе: если бы здесь было чуточку посвободнее... Вы только представьте себе, в каких условиях мне приходится составлять отчет за ночь... - Что было сказано в записке герцогини? - перебил его Питер. - Только то, что мистеру О. разрешается взять их машину. Я тогда еще удивился... - Записка была написана на гербовой бумаге отеля? - Да, сэр. - А вы не помните, бумага была тисненая и с гербом президентских апартаментов или нет? - Точно так, мистер Макдермотт, уж это я запомнил наверняка. Именно такая была бумага, и листочек совсем маленький. - Мы держим специальную гербовую бумагу для этого номера, - пояснил Питер детективам. - Вы говорите, что выбросили записку вместе с оберткой от сандвичей? - спросил Калгмера сержант Беннетт. - Не могу представить себе, куда еще она могла подеваться. Понимаете, я всегда очень аккуратен. Взять хотя бы тот случай в прошлом году... - Когда, в котором часу это произошло? - В прошлом году? - Да нет же, прошлой ночью, - терпеливо сказал полицейский. - Когда вы выбросили обертку от сандвичей? В котором часу это было? - По-моему, около двух часов ночи. Обычно я начинаю закусывать около часа. К этому времени все затихает и... - Куда вы ее выбросили? - Туда же, куда всегда. Вон туда. - Калгмер подвел их к шкафчику, где держали свои принадлежности уборщики гаража. Там же стоял и бак для мусора. Калгмер поднял крышку. - Вы уверены, что вчерашнего мусора там уже нет? - Конечно, сэр. Видите ли, бак очищают каждый день. У нас в отеле с этим очень строго. Верно я говорю, мистер Макдермотт? Питер утвердительно кивнул. - Кроме того, - добавил Калгмер, - я помню, вчера ночью мусора там было полным-полно. А сейчас в баке, как видите, почти пусто. - Давайте проверим на всякий случай. - Капитан Йоллес взглянул на Питера, как бы прося разрешения, затем перевернул бак и вывалил содержимое на пол. Они тщательно осмотрели каждый клочок бумаги, но так и не нашли ни записки герцогини, ни обертки от сандвичей. Калгмер в это время отошел от них, чтобы впустить и выпустить из гаража несколько машин. Йоллес вытер руки бумажной салфеткой. - Куда девают мусор, когда выносят его отсюда? - Его отправляют в наш центральный мусоросжигатель, - сказал Питер. - Он поступает туда в больших контейнерах со всего отеля - естественно, он весь там перемешан. И узнать, что и откуда привезли, просто невозможно. К тому же мусор, привезенный из гаража, наверняка уже сожжен. - Возможно, эта записка и не нужна, - сказал Йоллес. - И все же мне хотелось бы ее иметь. Лифт остановился на десятом этаже. Обернувшись к полицейским, Питер заметил: - Ужас до чего неохота мне туда идти. - Мы зададим лишь несколько вопросов - и все, - успокоил его Йоллес. - Вас же я попрошу внимательно слушать. Особенно ответы. Вы нам можете понадобиться как свидетель. К удивлению Питера, двери президентских апартаментов были открыты. А теперь они услышали и долетавший изнутри гул голосов. - Похоже, что у Кройдонов гости, - проговорил второй полицейский. Они остановились у входа, и Питер нажал кнопку звонка. Сквозь приоткрытую половинку двери видна была просторная гостиная. Там стояло несколько мужчин и женщин, а также герцог с герцогиней. Большинство держали блокноты или бумагу для записей, а в свободной рукестаканы с коктейлями. В прихожей появился секретарь Кройдонов. - Добрый вечер, - сказал Питер. - Эти два джентльмена хотели бы видеть герцога и герцогиню. - Представители прессы? Капитан Йоллес отрицательно покачал головой. - В таком случае, к сожалению, это невозможно. У герцога прессконференция. Сегодня вечером получено подтверждение - он назначен британским послом в Вашингтоне. - Это мне известно, - сказал Йоллес. - И однако же, у нас к нему важное дело. Разговаривая с секретарем, полицейские и Питер вошли в прихожую. Пока они там стояли, герцогиня Кройдонская, заметив их, отделилась от группы гостей и направилась к ним. Она приветливо улыбалась. - Заходите, пожалуйста. - Эти джентльмены не журналисты, - поспешил сообщить секретарь. - Вот как! - Она посмотрела на Питера и только тут узнала его; потом перевела взгляд на его спутников. - Мы из полиции, мадам, - сказал капитан Йоллес. - Я мог бы показать свой именной знак, но я думаю, вы предпочтете, чтобы я его здесь не предъявлял. - И он посмотрел в сторону гостиной, откуда на них с любопытством глядело несколько человек. Герцогиня жестом попросила секретаря прикрыть дверь. Показалось ему это, подумал Питер, или на самом деле при слове "полиция" на лице герцогини промелькнул страх? Так или иначе она тут же овладела собой. - Могу я поинтересоваться, что вас сюда привело? - Есть несколько вопросов, мадам, которые мы хотели бы задать вам и вашему мужу. - Вы выбрали для этого не очень подходящее время. - Мы постараемся уложиться в минимальный срок. - Йоллес говорил тихо, но в голосе его безошибочно угадывалась привычка командовать. - Я сейчас узнаю, сможет ли мой муж выйти к вам. Подождите, пожалуйста, вот там. Секретарь провел их в соседнюю комнату, служившую, судя по обстановке, кабинетом. Не успел он оставить их одних, как появилась герцогиня в сопровождении герцога. Тот растерянно переводил взгляд с жены на нежданных пришельцев. - Я предупредила наших гостей, что мы отлучимся всего на несколько минут, - объявила герцогиня. Капитан Йоллес молча извлек блокнот. - Если не возражаете, я хотел бы узнать, когда вы последний раз пользовались своей машиной. Насколько мне известно, это "ягуар". - И он назвал номер машины. - Нашей машиной? - с удивлением переспросила герцогиня. - Я точно не помню, когда мы пользовались ею последний раз. Хотя постойте. Кажется, вспомнила. Это было в понедельник утром. А потом ее поставили в гараж. Там она и сейчас стоит. - Подумайте хорошенько, пожалуйста. А вы или ваш муж, вместе или порознь, не пользовались машиной в понедельник вечером? Любопытно, подумал Питер, что Моллес автоматически обращается со своими вопросами не к герцогу, а к герцогине. На щеках у герцогини выступили два ярких пятна. - Я не привыкла, чтобы мне не верили. Я ведь уже сказала, что мы последний раз пользовались машиной в понедельник утром. И я считаю, что вы обязаны объяснить нам, на маком основании ведется этот допрос. Йоллес продолжал что-то записывать в свой блокнот. - Кто-нибудь из вас знаком с Теодором Огилви? - Это имя что-то нам говорит... - Он возглавляет охрану этого отеля. - Теперь я вспомнила. Он приходил к нам. Не могу сказать, когда именно. Меня тогда спрашивали о каких-то найденных драгоценностях. Решили, что они могли принадлежать мне. Но это были не мои. - А вы, сэр? - обратился Йоллес непосредственно к герцогу. - Знаете ли вы Теодора Огилви или же у вас были с ним какие-нибудь дела? Герцог Кройдонский явно не знал, что отвечать. Жена в упор смотрела на него. - Видите ли... - Он запнулся. - Моя жена уже все сказала. Йоллес закрыл блокнот и тихим, ровным голосом сказал: - В таком случае вас, видимо, очень удивит то, что ваша машина находится сейчас в штате Теннесси и что приехал туда на ней Теодор Огилви, который взят под арест! Более того, Огилви дал показание, что вы заплатили ему за то, чтобы он перегнал вашу машину из Нового Орлеана в Чикаго. И еще одно: предварительным следствием установлено, что ваша машина сшибла двух человек в этом городе, в понедельник вечером. - Как вы и сказали, - заметила герцогиня Кройдонская, - меня все это действительно крайне удивляет. Собственно, более нелепого нагромождения самых неправдоподобных небылиц я просто не слышала. - Мадам, то, что ваша машина в Теннесси и пригнал ее туда Огилви, - это не измышление, а фант. - Если так, то он это сделал без моего ведома или разрешения мужа. Далее: если, вы говорите, машина сбила тех людей в понедельник вечером, то совершенно очевидно, что тот же человек брал ее и пользовался ею в своих личных целях. - Значит, вы обвиняете Теодора Огилви... - Обвинять - это по вашей части, - отрезала герцогиня. - Судя по всему, вы на этом специализируетесь. Я же могу лишь обвинить этот отель в том, что он не умеет поставить должным образом охрану собственности своих постояльцев. - Герцогиня резко повернулась к Питеру Макдермотту. - Смею уверить вас: вы еще об этом услышите. - Но вы же сами написали записку, - возмутился Питер. - В ней говорилось, что Огилви может взять машину. Впечатление было такое, словно герцогиню наотмашь ударили по лицу. Растерянно шевеля губами, она побелела как мел. Питер понял, что напомнил ей об единственной улике, которую она упустила из виду. Молчание, казалось, будет длиться вечно. Наконец герцогиня подняла голову и проговорила: - Покажите мне ее! - К сожаленлю, она... - начал было Питер. И он увидел огонек злорадного торжества в глазах герцогини. После многочисленных вопросов и поздравлений пресс-конференция Кройдонов наконец подошла к концу. Как только дверь президентских апартаментов закрылась за последним из гостей, герцог дал волю накипевшим чувствам: - О господи, все пропало! Ничего тут не поделаешь... - Замолчите! - Герцогиня Кройдонская оглядела опустевшую гостиную. - Не здесь. Я не доверяю этому отелю, как и всему, что с ним ев язано. - Тогда где же? Ради бога, скажите - где? - Выйдем на улицу. Там нас не смогут подслушать. Но и там держитесь, пожалуйста, посдержаннее. Герцогиня распахнула дверь в спальню, где сидели бедлингтон-терьеры. Собаки стремительно бросились к герцогине и, пока она застегивала поводки, радостно повизгивали в предвкушении прогулки. Секретарь услужливо распахнул дверь прихожей перед рвавшимися наружу псами. В лифте герцог открыл было рот, но герцогиня тут же покачала головой. И лишь когда они оказались на улице и отошли достаточно далеко от отеля, где не было и прохожих, которые могли бы случайно услышать их разговор, она шепнула: - Так что же? - Говорю вам, это безумие! - Голос герцога звенел от напряжения. - Все и так уже плохо. А мы на первую неприятность наслоили еще бог знает что. Вы только представьте себе, что будет теперь, когда правда всплывет наружу! - Да, я это себе представляю. Если она всплывет... - Ну, а совесть и тому подобное? От этого ведь не уйдешь, - продолжал герцог. - А почему бы и нет?. - Потому что это невозможно. Немыслимо. Мы сейчас в худшем положении, чем прежде. А теперь еще... - Он умолк, задохнувшись. - Мы не в худшем положении. Сейчас оно у нас лучше, чем раньше. Позвольте напомнить вам о назначении в Вашингтон. - Неужели вы серьезно думаете, что у нас есть хоть малейший шанс попасть туда? - Все шансы на свете. Увлекаемые терьерами, они прошли по авеню Сент-Чарльз до более оживленной и залитой светом широкой Канал-стрит. Свернув на юго-восток, к реке, они очутились в толпе пешеходов и стали рассматривать нарядные витрины магазинов. - Хотя мне это и противно, но я должна иметь точное представление о том, что было, - понизив голос, сказала герцогиня. - Прежде всего об этой женщине, с которой вы были на Ирландском канале. Вы туда ездили вместе, на нашей машине? - Нет. Она приехала сама, на такси, - ответил герцог, залившись краской. - Встретились мы уже внутри. Я намеревался потом... - Ваши намерения меня не интересуют. Значит, эта особа могла полагать, что и вы приехали туда на такси. - Возможно. Я об этом как-то не задумывался. - Когда я приехала туда - тоже на такси, что в случае необходимости может быть установлено, - то заметила "ягуар" не сразу: вы предусмотрительно поставили машину подальше от этого отвратительного заведения. Швейцар у дверей тоже не стоял. - Я намеренно оставил машину в стороне. По-видимому, я решил, что тогда вы, может быть, ни о чем и не узнаете. - Значит, свидетелей, видевших вас за рулем нашей машины в ночь на понедельник, не было. - Да, но не забывайте о гостиничном гараже. Ведь кто-нибудь мог нас заметить, когда мы въезжали туда. - Нет! Я помню, что вы только въехали в гараж и сразу вышли из машины, оставив ее у входа, как мы часто делаем. Мы никого не видели. И никто не видел нас. - Ну, а когда машина выезжала? - Вы-то ведь не выезжали. Во всяком случае, из гостиничного гаража. В понедельник утром машина была на открытой стоянке рядом с отелем. - Совершенно верно, - сказал герцог. - Именно там я и сел в машину в понедельник вечером. - Мы, конечно, скажем, - как бы размышляя вслух, продолжала герцогиня, - что поставили машину в гараж в понедельник утром. Записи об этом в книге, конечно, не найдут, но это еще ничего не доказывает. Словом, мы не видели машины с полудня понедельника. Они продолжали идти. Герцог молчал. Потом он взял у жены сворку. Почувствовав новую руку, терьеры с еще большей энергией устремились вперед. - Просто удивительно, как все складывается одно к одному, - через некоторое время заметил герцог. - Удивляться тут нечему. Все ведь было продумано. И с самого начала развивалось по плану. А теперь... - А теперь вместо меня вы хотите отправить в тюрьму другого. - Нет! - На это я не способен. Даже по отношению к нему, - покачав головой, сказал герцог. - Ему ничего не будет, могу вас заверить. - Почему вы так в этом уверены? - Да потому, что полиции придется еще доказать, что именно Огилви сидел за рулем, когда произошел этот несчастный случай. Сделать это они не в состоянии, как не в состоянии обвинить и вас. Ну, разве не ясно? Они могут знать, что кто-то из вас виновен. Они даже могут подозревать кого-то одного. Но одних подозрений мало. Нужны доказательства. - Знаете, - с восхищением проговорил герцог, - временами вы меня просто потрясаете! - Я всего лишь практична. А уж если быть практичной, то нельзя забывать еще кое о чем. Мы дали этому человеку, Огилви, десять тысяч долларов. Должны мы хоть что-то за это получить. - А кстати, - сказал герцог, - где остальные пятнадцать тысяч? - Деньги по-прежнему находятся в чемоданчике, который стоит у меня в спальне. Мы возьмем их с собой, когда будем уезжать отсюда. Мне уже ясно, что здесь возвращать их в банк нельзя: это может привлечь внимание. - Вы действительно все предвидите. - Этого не скажешь о записке. Когда я представила, что она у них в руках... Да это же надо головы не иметь, чтобы написать такое... - Но не могли же вы все предусмотреть. Дойдя до конца ярко освещенного участка Канал-стрит, они повернули назад и направились к центру города. - Дьявольски умно придумано! - воскликнул герцог Кройдонский. Он ничего не пил после полудня, поэтому сейчас голос у него был не такой хриплый, как в последние дни. - Дьявольски умно, гениально. Но кто знает, может, все и сойдет. - Эта женщина лжет, - сказал капитан Йоллес. - Но уличить ее будет крайне трудно, а может, нам и вообще это не удастся. - Он, не переставая, медленно расхаживал по кабинету Питера Макдермотта из угла в угол. Питер и оба полицейских пришли сюда после позорного отступления из президентских апартаментов. Йоллес все расхаживал и рассуждал вслух - двое других молчали. - Муж может расколоться, - сказал второй детектив. - Если бы нам удалось потолковать с ним наедине. - На это нет никакой надежды, - покачав головой, заметил Йоллес. - Во-первых, она слишком умна, чтобы дать нам такую возможность. А вовторых, учитывая, что это за персоны, действовать с ними надо очень осторожно - все равно как шагать по яичной скорлупе. - Он посмотрел на Питера. - Да-да, не удивляйтесь, одно дело полиции вести расследование по поводу бедняка и совсем другое - по поводу человека богатого и влиятельного. Питер кивнул, хотя и весьма равнодушно. Он уже выполнил то, что требовал долг и совесть, а остальное - дело полиции. Однако любопытство побудило его все же спросить: - А эта записка, которую герцогиня написала в гараж?.. - Будь она в наших руках, - сказал второй полицейский, - было бы за что зацепиться. - Но разве не достаточно показаний ночного дежурного и Огилви, что такая записка существовала? - Герцогиня стала бы утверждать, что это подделка, которую состряпал сам Огилви, - ответил Йоллес. И секунду помедлив, добавил: - Говорите, записка была написана на гербовой бумаге. Можно взглянуть, на какой? Питер вышел из кабинета и, открыв ящик с канцелярскими принадлежностями, взял несколько нужных листков. Это была добротная бумага, бледно-голубая, с водяными знаками и выдавленным на ней названием отеля. Под ним были рельефно оттиснуты слова: "Президентские апартаменты". - Ишь какая нарядная, - заметил второй детектив. - Сколько человек имеет к этому доступ? - спросил Йоллес. - В общем-то несколько человек, - ответил Питер. - Но думаю, что, если кому-нибудь постороннему захотелось бы взять такую бумагу, он без труда мог бы ее получить. - Значит, моя версия отпадает, - буркнул Моллес. - Есть, правда, одна возможность найти записку, - сказал вдруг Питер. И сразу оживился при мысли об этом. - Какая же? - Я помню, вы задали мне вопрос о том, что делают с мусором, когда его увозят - ну, например, из гаража, и я еще сказал, что тогда уже нет никакой возможности что-либо найти. И я действительно так считал... Мне казалось просто невозможным отыскать какой-то клочок бумаги. Да к тому же и сама по себе записка не представлялась мне такси уж важной. Питер почувствовал, с каким напряженным вниманием смотрят на него оба полицейских. - В отеле есть один человек, - продолжал Питер. - Он обслуживает печь, где сжигают мусор. И большую часть мусора перебирает вручную. Не думаю, чтобы нам повезло, да к тому же, наверное, уж слишком поздно... - Ради всех святых! - воскликнул Йоллес. - Идемте к нему! Они быстро спустились на первый этаж и по служебному переходу дошли до грузового лифта. Кабина находилась в это время где-то в подвале. Питер слышал, как там что-то выгружают. Он крикнул рабочим, чтобы они поторапливались. Пока они ждали лифта, полицейский по имени Беннетт сказал: - Я слышал, на этой неделе у вас были еще какие-то неприятности. - Да, вчера утром произошло ограбление. Но из-за этой истории с Кройдонами я о нем даже позабыл. - Я разговаривал с одним из наших людей. Он помогал вашему старшему... как его зовут? - Финеган. Он сейчас вместо начальника охраны. - Хоть они и говорили о серьезных вещах, тут Питер не выдержал и улыбнулся. - Он ведь занят сейчас другими делами. - Так вот, возвращаясь к ограблению: не на чем строить гипотезы. Наши люди проверили список постояльцев, но это ничего не дало. Сегодня, правда, произошло нечто весьма любопытное. Я имею в виду ограбление особняка в Лейквью. Двери были открыты ключом. Хозяйка дома потеряла утром ключи в городе и, должно быть, тот, кто их нашел, сразу же отправился к ней на квартиру. Это ограбление очень смахивает на то, что случилось у вас: похищено примерно то, и, как у вас, вор не оставил отпечатков. - Грабитель арестован? Полицейский отрицательно покачал головой. - О краже узнали лишь через несколько часов. Впрочем, одна ниточка у нас в руках есть. Сосед видел машину, на которой тот приехал. Деталей не помнит, кроме номера, а номер был зеленый с белым. Номера таких цветов приняты в пяти штатах: в Мичигане, Айдахо, Небраске, Вермонте, Вашингтоне и еще в провинции Саскачеван в Канаде. - Чем же это может вам помочь? - А то, что следующие пару дней наши ребята будут следить за всеми машинами, приехавшими из этих мест. Будут останавливать их и проверять личность владельцев. Может, что-нибудь и обнаружат. Случалось, нам везло, даже когда мы знали о преступнике меньше, чем сейчас. Питер кивнул, хотя все, что рассказывал полицейский, его мало интересовало. Кража в отеле произошла два дня назад, повторных случаев не было. А сейчас появились дела и поважнее. Вскоре подошел лифт. Лоснящееся от пота лицо Букера Т.Грэхема расплылось в радостной улыбке при виде Питера Макдермотта, единственного из всей дирекции, кто не брезговал время от времени спуститься в подвал, где находилась печь для сжигания мусора. Эти визиты, хотя они и были нечастыми, Букер Грэхем расценивал как королевскую милость. Капитан Моллес сморщил нос от невыносимого зловония, которое еще сильнее чувствовалось из-за раскаленной печи. Блики от пламени плясали на закопченных стенах. Стараясь перекричать шум форсунки, Питер предупредил полицейских: - Будет лучше, если я сам объясню ему, что нам нужно. Йоллес кивнул. Он подумал, как и многие, кто бывал здесь до него, что это место, должно быть, - настоящий ад. И подивился, как может человек быть в таком помещении хоть какое-то время. Йоллес наблюдал, как Питер разговаривает с высоким негром, который копался в мусоре, прежде чем отправить его в печь. Макдермотт захватил с собой лист бумаги со штампом президентских апартаментов и показал его своему собеседнику. Негр кивнул, взял бумагу, однако на лице его было написано сомнение. Он жестом показал на дюжину переполненных баков, стоявших вокруг. Кроме этих баков, были и другие, стоявшие на тележках, которые Йоллес заметил, когда они шли сюда. Теперь ему стало понятно, почему Макдермотт сначала отверг всякую возможность найти здесь клочок бумаги. И вот сейчас Питер спросил о чем-то негра, и тот в ответ покачал головой. Макдермотт возвратился к полицейским. - В большинстве этих баков, - объяснил он им, - вчерашний мусор, собранный сегодня. Примерно треть того, что привезли, уже сожжена, и мы не можем узнать, попала или не попала туда интересующая нас бумага. Что же до остального мусора, то Грэхем все равно должен его перебрать, чтобы не остались случайные предметы - столовое серебро, пустые бутылки. Теперь он будет начеку - на случай, если попадется лист бумаги вроде той, что я дал ему, но сами понимаете, это работенка не из легких. До того как мусор поступает сюда, его прессуют, и мокрые отбросы пропитывают влагой все остальное. Я предложил Грэхему помощника, но он говорит, что шансов на успех будет еще меньше, если придет кто-нибудь, кто не привык работать по его методе. - Так или иначе, - сказал второй полицейский, - на это я бы ставок не делал. - Видимо, ничего другого нам и не остается, - заметил Йоллес. - Какие распоряжения вы оставили на случай, если ваш человек все-таки что-нибудь найдет? - Он тотчас позвонит наверх. А я распоряжусь, чтобы мне сообщили о его звонке в любое время суток. И тогда позвоню вам. Йоллес одобрительно кивнул. И все трое пошли прочь, а Букер Т.Грэхем погрузил руки в груду мусора, лежавшую на большом плоском лотке. Отмычку преследовала цепь разочарований. С наступлением вечера он вел непрерывное наблюдение за президентскими апартаментами. Близилось время ужина, и Отмычка, уверенный в том, что герцог и герцогиня отправятся куда-нибудь ужинать, как это делало большинство постояльцев, занял наблюдательный пост на десятом этаже рядом со служебной лестницей. Отсюда он прекрасно видел вход в апартаменты и в то же время обладал тем преимуществом, что мог быстро спрятаться за дверью, ведущей на лестницу. Отмычка проделывал этот маневр уже несколько раз, когда на этаже останавливался лифт и обитатели других номеров проходили по коридору, но, прежде чем спрятаться, неизменно успевал их разглядеть. Верно он рассчитал и то, что в это время дня на верхних этажах почти не бывает служащих отеля. Поэтому, если бы даже произошло что-то непредвиденное, он просто спустился бы на девятый этаж и - при необходимости - укрылся у себя в номере. С этой частью его плана все было в порядке. Единственное, что путало все карты, это то, что герцог и герцогиня за весь вечер ни разу не покинули своего номера. Но Отмычка продолжал надеяться: он видел, что в номер Кроилонов ужина не приносили. В какой-то момент Отмычка даже решил, что прозевал уход Кройдонов, и осторожно прошел по коридору к двери их номера. Изнутри доносились голоса, один из них был женский. А позже он и вовсе расстроился, увидев, что стали прибывать посетители. Они приходили поодиночке и парами, и вскоре после появления первых гостей двери президентских апартаментов уже не закрывались. Затем появились официанты с подносами, на которых стояли закуски, и в коридоре стал слышен гул разговоров и позвякивание льда в бокалах. Появление довольно молодого широкоплечего человека - по мнению Отмычки, служащего отеля - крайне озадачило его. Лицо у человека было мрачное, как и у двух других мужчин, пришедших с ним. Отмычка достаточно внимательно разглядел всех троих и сразу понял, что те двое - полицейские. Правда, потом он постарался себя убедить, что это - плод его разыгравшегося воображения. Эта троица ушла раньше всех, а за ними, примерно через полчаса, последовали и остальные гости. Несмотря на то, что к концу вечера народу в коридоре прибавилось. Отмычка не сомневался, что никто не обратил на него внимания - обычный постоялец, и все. С уходом последнего из гостей в коридоре на десятом этаже наступила полная тишина. Время близилось к одиннадцати часам, и было ясно, что теперь уже ничего не произойдет. Отмычка решил подождать еще минут десять, а потом уйти. Оптимизм, не покидавший его в начале дня, уступил место унынию. Он не был уверен, можно ли рискнуть и остаться в отеле еще на сутки. Он подумал было забраться в номер ночью или завтра рано утром, но потом отбросил эту мысль. Слишком велика была опасность. Если кто-нибудь проснется, никакие объяснения не оправдают присутствия Отмычки в президентских апартаментах. Со вчерашнего дня он понял еще одно: ведь у Кройдонов есть секретарь и горничная - их тоже нельзя сбрасывать со счетов. Ему удалось узнать, что горничная живет где-то в отеле и в президентских апартаментах ее сегодня вечером не было. Но секретарь жил при Кройдонах, в одной из комнат, и приходилось считаться с тем, что он может проснуться, если ночью кто-то туда войдет. Кроме того, могли поднять лай собаки - Отмычка видел, как герцогиня выводила их на прогулку. Словом, перед ним стоял выбор: либо оставаться в отеле еще на сутки, либо отказаться от драгоценностей герцогини. И тут, когда он совсем уже собрался уходить, в дверях вслед за бедлингтон-терьерами появились герцогиня и герцог Кройдонские. Отмычка тотчас шмыгнул на лестницу. Сердце его учащенно билось. Наконец-то, когда он уже распростился с надеждой, появилась возможность, о которой он так мечтал. Однако все было не так просто. Герцог и герцогиня явно ушли ненадолго. И в номере остался секретарь. Но где именно? В своей комнате за закрытой дверью? И уже в постели? Судя по внешнему виду, он из тех, кто ложится рано. Да, конечно, они могли столкнуться, но на этот риск следовало пойти. Отмычка понимал, что, если он не заставит себя действовать сейчас, нервы его не выдержат еще одного дня ожидания. Он услышал, как двери лифта открылись, затем захлопнулись. И осторожно вышел в коридор. Здесь было безлюдно и тихо. Бесшумно ступая, он подошел к президентским аппартаментам. Ключ, который ему изготовили, повернулся легко, как и сегодня днем. Отмычка приоткрыл одну створку, ослабил пружину и вынул ключ. Замок сработал бесшумно. Дверь даже не скрипнула, когда он снова медленно ее отворил. За дверью была прихожая, а дальше - просторная комната. Слева и справа были еще две двери, обе - закрытые. Из-за правой двери доносились звуки радио. В номере горел свет, но никого не было видно. Отмычка вошел в прихожую. Натянул перчатки, затем медленно закрыл и запер дверь в коридор. Двигался он осторожно, но быстро. Звук шагов заглушал бобрик, покрывавший пол в прихожей и гостиной. Отмычка пересек гостиную и подошел к следующей двери, которая была приоткрыта. Как он и предполагал, за ней находились две просторные спальни, каждая со своей ванной, а между ними - гардеробная. В спальнях, как и в других комнатах, горел свет. И сразу ясно было, где спальня герцогини. Там стоял комод, два туалетных столика и стенной шкаф наподобие чуланчика. Отмычка принялся методично обшаривать их все один за другим. Ни в комоде, ни в первом туалетном столике шкатулки для драгоценностей или чего-либо похожего на нее не оказалось. Правда, там было несколько предметов - золотые вечерние сумочки, портсигары и дорогие пудреницы, - которые в других условиях (и будь у него больше времени) он с радостью бы прихватил. Но сейчас он лихорадочно искал главное, а все остальное отбрасывал. В верхнем ящике второго туалетного столика не было ничего заслуживающего внимания. Не лучше дело обстояло и со средним ящиком. В нижнем лежала стопка белья. Под ней он обнаружил продолговатый кожаный футляр ручной работы. Он был заперт. Не вынимая футляра из ящика. Отмычка с помощью ножа и отвертки прчнялся взламывать замок. Однако вещь была сработана крепко и не поддавалась. Прошло несколько минут. Но время-то бежало, и при мысли об этом Отмычку бросило в пот. Наконец замок уступил нажиму и крышка откинулась. Под нею, сверкая так, что дух захватывало, лежали в два ряда драгоценностикольца, броши, колье, серьги, диадемы. Все украшения были из золота и платины, многие - с драгоценными камнями. При виде их у Отмычки даже перехватило дыханье. Значит, часть прославленных драгоценностей герцогини все-таки не была сдана в сейф отеля. Отмычка еще раз убедился, что предчувствие не обмануло его. Он протянул обе руки, чтобы схватить добычу. И в ту же секунду услышал, как ключ повернулся в замке входной двери. Реакция Отмычки была молниеносной. Он захлопнул крышку футляра и аадвинул ящик. Потом рванулся к двери спальни, которую оставил приоткрытой. Сквозь узкую щель Отмычке видна была гостиная. И сейчас туда вошла горничная из службы отеля. Через руку у нее были перекинуты полотенца, и она направлялась к спальне герцогини. Горничная была пожилая и слегка прихрамывала. Шла она медленно, и в этом для Отмычки была последняя надежда на спасение. Стремительно повернувшись. Отмычка кинулся к лампе у кровати. Нашел провод и дернул. Спальня погрузилась в темноту. Теперь ему необходимо было что-то взять в руки, сделать вид, будто он зачем-то сюда зашел. Все равно что! Хоть что-нибудь! У стены стоял маленький чемоданчик. Отмычка схватил его и направился к двери. Когда он распахнул дверь, горничная ахнула и схватилась за сердце. - Где это вы запропастились? - строго спросил Отмычка. - Вам давно уже следовало быть здесь. Первый испуг, а потом еще и выговор, повергли горничную в полнейшее смятение. Отмычке же только это и требовалось. - Простите, сэр. Я видела, что у вас были гости и... - Сейчас это уже не имеет значения, - оборвал он ее. - Делайте свое дело. Кстати, там лампа нуждается в починке. - И он указал на спальню. - Герцогиня хочет, чтобы ее исправили сегодня же. - Все это он произнес приглушенным голосом, помня, что в аппартаментах находится секретарь. - О сэр, я прослежу, чтобы все было сделано. - Отлично, - Отмычка небрежно кивнул и вышел из апартаментов. В коридоре он старался ни о чем не думать. Это ему удалось, но, очутившись в собственном 830-м номере, он бросился на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, дал волю отчаянию. Прошло больше часа, прежде чем Отмычка решил вскрыть замок чемоданчика, вынесенного из спальни герцогини. Внутри оказались плотно уложенные пачки американских долларов. Банкноты были мелкие, уже побывавшие в употреблении. Трясущимися руками Отмычка насчитал пятнадцать тысяч долларов. Из подвала, где находилась печь для сжигания мусора, Питер провел обоих детективов к выходу на авеню Сент-Чарльз. - Мне хотелось бы, чтобы какое-то время никто не знал о том, что произошло сегодня, - предупредил Питера капитан Йоллес. - Вопросов и так будет предостаточно, когда мы выдвинем обвинение против этого вашего Огилви. И нет смысла раньше времени связываться с репортерами. - Если бы это было в нашей власти, - заверил его Питер, - мы, в отеле, предпочли бы вообще не давать этому делу огласки. - На это не рассчитывайте, - буркнул Йоллес. Вернувшись в ресторан, Питер обнаружил, что Кристина и Альберт Уэллс уже ушли, - впрочем, это его не удивило. Когда он спустился в вестибюль, ночной дежурный остановил его и сказал: - Мистер Макдермотт, вам тут записка от мисс Фрэнсис. Записка лежала в заклеенном конверте и состояла всего из одной строчки: "Уехала домой. Если можете, приезжайте. Кристина". Питер решил поехать. Наверняка Кристине хочется поделиться мыслями о событиях минувшего дня, в том числе и об удивительном признании, которое сделал сегодня вечером Альберт Уэллс. Во всяком случае, в отеле его ничто не задерживало. Так ли? Внезапно Питер вспомнил об обещании, которое дал Марше Прейсмотт сегодня днем, когда так бесцеремонно оставил ее одну на кладбище. Тогда он сказал, что позвонит ей позднее, но совсем об этом забыл. Ведь прошло всего несколько часов с того момента, как разрядился нависший над отелем кризис. Питеру показалось, что миновало несколько дней, и бурные события отодвинули мысли о Марше на задний план. Тем не менее, невзирая на поздний час, он решил все же позвонить девушке. Питер снова зашел в кабинет бухгалтера по кредитным операциям в цокольном этаже и набрал номер Прейскоттов. Марша ответила после первого же гудка. - Питер, наконец-то! - воскликнула она. - А я все время сидела у телефона. Ждала, ждала, потом не выдержала, сама дважды звонила и просила, чтобы тебе передали. Питер вспомнил о груде неразобранной почты и записок у себя на столе и устыдился. - Я действительно виноват, но, к сожалению, не могу объяснить причину - пока еще не могу. Скажу лишь, что у нас сегодня всего хватало. - Расскажешь мне завтра. - Марша, боюсь, что завтра у меня будет очень напряженный день... - Жду к завтраку, - заявила Марша. - Если предстоит действительно трудный день, тут требуется настоящий новоорлеанский завтрак. Ведь домашние завтраки - дело особенное.