Какая мгла здесь! Ни счастья, ни света. Она была здесь, - И вот ее нету. 1864 Перевод Т. Сильман В АЛЬБОМ КОМПОЗИТОРА Орфей зверей игрою усмирял И высекал огонь из хладных скал. Камней у нас в Норвегии немало, И диких тварей слишком много стало. Играй! Яви могущество свое: Исторгни искры, истреби зверье. 1866 Перевод А. Ахматовой ЭММЕ КЛИНГЕНФЕЛЬД То, что дома в сердце у меня поет, с юга мне навстречу эхо отдает, И его я слышу, словно нежный звон, а ведь это тот же мой норвежский сон. То не эхо было с оснеженных гор. Летний и лесной мне "это шлет простор. Так перелагатель на чужой язык мысли, чувства, голос до конца постиг. Но иную книгу шлю тебе теперь, в ней могучей древней силы нет, поверь. Там осенней ночи темный мир живет, поутру над нею солнце не взойдет. Речь идет о Женах, Смерти и Любви, им идти во мраке, падать им в крови. Юная, позволь же с родины твоей унести твой дух мне в гул моих морей. Глянь, вон фьорд Тронхейма пред тобой открыт, там туман, как траур, в воздухе висит. Тень Элины смутно в свой уходит путь, мать се за нею. Ты о них забудь. И вернись к потоку, что зовут Изар, как бы от горчайших пробудившись чар. Перевод А. Ахматовой ПИСЬМО В СТИХАХ Любезный друг! Вы мне в письме вопросы задаете: Чем люди ныне так удручены И дни влачат в безрадостной дремоте, Как будто страхом странным смущены? И почему успех не тешит душу И люди переносят все невзгоды И ждут безвольно, что на них обрушат Грядущие, неведомые годы? Я здесь не дам сих тайн истолкованья, - Вопрос, а не ответ - мое призванье. Но раз уж Вы решились нависать, То пусть вопрос Ваш будет не напрасным, - Конечно, если Вы не слишком ясный Ответ потребуете, так сказать, - Я сам в ответ хочу вопрос задать, Но только, как поэт, прошу прощенья, Спрошу не прямо, а путем сравненья. Скажите ж мне, когда-нибудь случалось Увидеть Вам у наших берегов, Как отплывает судно от причала В открытый океан под шум ветров? Вы видели - и помните, конечно, На корабле дух ревностный, живой, И общий труд, спокойный и беспечный, Слова команды, четкой и простой, Как будто это мир закономерный С орбитою своей, как шар земной, Идет путем рассчитанным и верным. Нередко судно в путь уходит дальний - Иные ищет гавани и страны; Сгружают вскоре груз первоначальный, Берут товар с названьем чужестранным; И наполняют в рвенье неустанном Трюм ящиками, бочками, тюками - И в точности, какой теперь багаж И груз навален в трюм, ни экипаж, Ни даже капитан не знают сами. И снова судно отплывает в дали, Кипит, белея, пена за кормой, - Как будто тесен стал простор морской, И кажется, что он вместит едва ли Весь этот сгусток смелости людской. Которую и штормы множат даже У путников, а также в экипаже. Да, здесь не позабыли ни о чем: Закреплены надежно груза горы, И держатся в порядке все приборы, Чтоб в море судно верным шло путем. Есть налицо и знанья и уменье, - Здесь места нет и тени подозренья. Но все же, вопреки всему, однажды Случиться может так среди стремнин, Что на борту без видимых причин Все чем-то смущены, вздыхают, страждут. Немногие сперва тоской объяты, Затем - все больше, после - без изъятий. Крепят бесстрастно парус и канаты, Вершат свой долг без смеха и проклятий, Приметы видят в каждом пустяке. Томит и штиль, и ветерок попутный, А в крике буревестника, в прыжке Дельфина зло душой провидят смутной. И безучастно люди бродят сонные, Неведомой болезнью зараженные. Что ж тут случилось? Что за час настал? В чем тайная причина злого гнета, Кто мысль и волю парализовал? Грозит опасность? Повредилось что-то? Нет, ничего. Дела идут, как шли, - Но без надежд, без мужества, в тиши. А почему? Затем что тайный слух, Сомненья сея в потрясенный дух, Снует по кораблю в неясном шуме, - Им мнится: труп сокрыт у судна в трюме. Известно суеверье моряков: Ему лишь только стоит пробудиться, - Оно всевластно, хоть лежит покров На истине, покамест не домчится Назло всем мелям, шхерам, вещим птицам Их судно до родимых берегов. Взгляните ж, друг, - Европы пакетбот Путь держит в море, к миру молодому, И оба мы билет на пароход Приобрели, взошли на борт, и вот Привет прощальный брегу шлем родному. Как дышится легко здесь, по-иному, Какой прохладой ветер обдает? Багаж весь в трюме сложен со стараньем! А кок и стюарт смотрят за питаньем. Чего ж еще, чтоб плыть нам без забот? Машины и котел гудят под нами, Могучий поршень движет рычагами, И воду винт, как острый меч, сечет; Хранит от крена парус при волненье, А рулевой хранит от столкновений. Фарватер верный мы себе избрали; Снискав себе доверье и почет, Наш капитан пытливо смотрит в дали. Чего ж еще, чтоб плыть нам без забот? И все же в океане, далеко, На полпути меж родиной и целью Рейс, кажется, идет не так легко. Исчезла храбрость, настает похмелье. И бродят экипаж и пассажиры С унылым взором, заплывая жиром. Полны сомнений, дум, душевной смуты И в кубрике, и в дорогих каютах. Вы о причине задали вопрос! Но ощутили ль Вы, что близко что-то, Что целый век, свершив свою работу, С собою все спокойствие унес? Какая тут причина - неизвестно, Но все, что знаю, расскажу Вам честно. На палубе однажды ночью душной Я был один под звездной тишиною. Улегся ветер от ночного зноя, И воздух был ласкающе-послушный. Все пассажиры спать легли в истоме, Мерцали снизу лампы, сонно тлея, Шла из кают жара все тяжелее, Держа усталых в тихой полудреме. Но в их дремоте не было покоя, - Я это видел сквозь иллюминатор: Лежал министр оскалясь, - он состроить Хотел улыбку, но без результата; Профессор рядом спал, объятый мукой, Как бы в разладе со своей наукой; Вот богослов весь простыней накрылся, Другой в подушки с головой зарылся; Вот мастера в поэзии, в искусстве, - Их сны полны и страха, и предчувствий. А над дремотным царством беспощадно Легла жара, удушливо и чадно. Я взор отвел от этой сонной жути, Взглянул вперед, где ночь была свежей; Я глянул на восток, где уж бледней Светились звезды в предрассветной мути. Тут слово донеслась в неясном шуме Наверх, где я у мачты сел в раздумье, - Как будто кто-то громко произнес Среди кошмаров и смятенных грез: "Боюсь, мы труп везем с собою в трюме!" 1875 Перевод В. Адмони ЧЕТВЕРОСТИШИЕ Жить - это значит все снова С троллями в сердце бой. Творить - это суд суровый, Суд над самим собой. 1878  Перевод В. Адмони ЗВЕЗДЫ В ТУМАНЕ Когда я родину свою искал, Я помню, на путях моей кометы, В пространстве, у созвездья Андромеды Нежданный незнакомец мне предстал. Дошла и до земли благая весть, Что там, где бесконечность простиралась, Звездой блестящей стал безмолвный хаос, Что там законы тяготенья есть. И хаос обнаружил я другой, Его судьба на части разделила, И не было в нем воли никакой, Спала центростремительная сила. Но вновь и вновь я вглядывался в дали И постигал свершавшееся там, Однажды так, - я это видел сам, - Клочки туманностей звездою стали. Теперь на севере туман клубится, Пускай сегодня хаотичен он, Но есть в нем тяготения закон, И, стало быть, звезда здесь загорится. 1886 Перевод П. Карпа В ЭТОМ ДОМЕ ОНИ... В этом доме они тихо жили вдвоем И осенней и зимней порою. Но случился пожар. И рассыпался дом, И склонились они над золою. Там, под нею, хранился ларец золотой, Несгораемо прочный, нетленный. Рыли землю лопатой, дробили киркой, Чтобы клад отыскать драгоценный. И находят они, эти двое людей, Ожерелье, подвески, запястья, - Не найти ей лишь веры сгоревшей своей. А ему - его прежнее счастье. 1892 Перевод А. Ахматовой ПРИМЕЧАНИЯ  Тексты переводов стихотворений Г. Ибсена даются по изд.: Генрик Ибсен. Собр. соч. в 4-х томах, "Искусство", 1956-1958. Пролог к первому представлению "Ивановой ночи". "Иванова ночь" - первая из пьес Ибсена, написанных им во время пребывания в Бергене. Она была поставлена 2 января 1853 г., но успеха не имела. При жизни автора напечатана не была. Хульдра - фея в норвежских народных сказках. В альбом композитора. - Стихотворение посвящено композитору Эдварду Григу (1843-1907). Орфей - мифический поэт Древней Греции, пение которого очаровывало не только людей и животных, но даже камни. Эмме Клингенфельд. Эмма Клингенфельд - немецкая поэтесса, одна из первых переводчиц Ибсена. Тень Элины... - Элина Гюльдеелеве и ее мать, фру Ингер, - героини драмы Ибсена "Фру Ингер из Эстрота". Изар - река, на которой стоит Мюнхен. Письмо в стихах. - Адресовано известному датскому критику Георгу Брандесу и напечатано в журнале последнего "Девятнадцатый век". В этом доме они.... - Первоначальный набросок к пьесе "Строитель Сольнес". В. Берков. М. Янковский.